Клад. Часть 1 Глава 12

Глава 12
---------------
Свет там, где его ждут!
Но так-же и там, где от него прячутся

**
      Как золотые крылья раскинулись небом, прозолочённые облака.. в далике; но, как
будто очень близко летящие.  Хлипкий дождик ноги земле омыл; и воробьишки чирикали
пролетающие. Ветерок осушил листочкам слёзы, Осень нянька, уложила спать поля..
Разукрасилась, нарядилась, заманчиво. И гулять по земле пошла. И лелеет репалочка [11]
душу, Песнь её,  как всей жизни рассвет.  Освежает, чарует, взлетает.. Там, где небу
Любовь. Там где есть твой порог.. Переступив за который, ты только жить начинаешь.
      Не знаю, но почему-то мне хочется больше писать о Тане; о детях.. О Гриньке
и его компании.  О полях, о небе, о рассвете. О птицах.  И о том, что живет в их
сердцах.  Та бескорыстная любовь.,  И радость и боль.  И, о той капельке Счастья 
что быть может, найдёт в жизни их пристанище. И как-бы не гнули их беды, сколь бы
тягот не выпало на долю их., Я точно знаю,  они никогда не возроптают, никогда не
скажут; "Я тебя не знаю" и мимо не пройдут никогда. Но отдадут всё, чтоб жизнь эта
хоть - бы маленькой каплей радости; укрывала, согревала, и в тебе, это Счастье нашла. 
Столь бесхитростно оно.  Столь безоблачно..  Не измеряно, своей благостью;  сердцем
искренним, что весь мир, и весь Свет вместить готово.  Потому, что они всего лишь
крупинка добра.  Божьим небом, в сердце добром, на любовь подвязанная. Чтобы был
Рассвет., да, от всей земли. Тем, что дорого для всякого, кто способен слезу за тебя
уронить. Заключив в объятие долгожданное. Скажет; "Где-ж Ты был родной? Знаем ты
искал нас; так - же, как и мы тебя!" А небо нас ждало! Чтобы вместе! Да, к лугам
золотым.  Чтобы вместе!  Да, к рассвету живому!  С Божией Любовью; и с глазами
полными слёз счастья. Быть для тебя братом, или сестрою. Когда в золотом подножии
опрокинутся чаши., И любовью твоей, разольются в берега нетленные. Я видел Ангелов!
Но крыльев не было у них.  Но они Сияли.  Образ женщины и мальчика.  Они стояли
возле меня., И сколь-же силы и любви они мне дали! Не достойному и землю целовать
у ног их. Сколь-же неба, и света они подарили? Чтоб я мог быть сейчас с вами".
      И вот, когда наши друзья, в столь преподнятом духе; особенно Пётр, у которого
прям сияли глаза; и душа взлетала, как небо, Будто с каждым мгновением, какая - то
Сила преподнимала его, разливаясь в нём, всеми переливами света. Казалось, что он
одной рукой может дотянутся к солнцу, а второй обнять весь мир.
      Тут и пришла Алёна,
      В самый тот момент, когда они собрались выходить. Она прям так и появилась на
пороге пред ними.  Зашла она во двор тихо, так, что и никто и не слышал.  И сколь
времени, сколь минут прошло? Этого никто не знал. Была ли она свидетелем их разговора? 
Смешно конечно;  но будто - бы, именно к ней и обращался Гринька,  Когда сказал; - 
"Вот она Любовь!" Если да? То, что она подумала?  И более важней, что почувствовала
она? Страшно представить, что могло в ней пробудиться. Читатель не знает, почему Таня
с Алёнкой, будучи самыми лучшими подругами, вдруг расстались.  И почему этот "червь"
ревности буквально съедал сердце её, оставляя только ненависть окаянную.
Трудно даже представить,  каково,  было выражение лица у Петра;  А у Гриньки, так и
подавно. Алёнка сразу так, вокруг себя взглядом повела, чувствуя и понимая, что - ей
не особо-то и рады, - и сходу;
      - Петенька, ты куда - то собрался мой Хороший? - Давая понять,  что на разную
шалупень у него есть время; А вот на Неё? у него его нет. Обводя своим пронзительным
и непреклонным взглядом, и с явным, отвращением, стоявшего в своих подраных штанах
от  "спецовки"  Гриньку. В старом свитере, что быть может, достался ему в наследство
от дедушки.  И выгаревшей от палящего солнца курточке.,  От той - же  "спецовки",
С задеревенелыми и грубыми в мозолях руками.  Которые,  не только гнули подковы,
а забивали сотку гвоздя по шляпу одним ударом. В заводских ботинках, каждый из которых
по пару кил веса.  И тряпчаной бейсбольной кепке, которая и зимой, быть может была
главным головным убором.  Сверху вниз его обвела,  давая понять, чтоб он выметался,
что Гринька, чуть не потерялся.  Думая о том,  куда - бы поскорей убраться,  от этого
неумолимого взгляда. Минутное молчание, остановило время. Петя реально хотел, что-то
сказать; но так запнувшись не начал. Смотря с болью в глазах на эту "Снежную Королеву"
(потому,  что ему было попросту за неё очень стыдно.  За её высокомерие, и чванство)
буквально и голос наверно потерял. Кровь опять хлынула к глазу; вероятно от учащённого
пульса. Гринька как - бы с боку, хотел обойти, и кинуться к выходу; но Пётр, как - то
инстинктивно схватил его за руку. И тихо, но в сердцах сказал:
      - Не оставляй меня брат мой!
      Алёнка в полном замешательстве, Мол, как - это "Ты ещё здесь??" С призрением
смотря на Гриньку, ненавистным, и каким - то ледяным взглядом.  Все это длилось не
больше минуты. 
      И, как - же сильно сердце Петра, добродушное и наивное сердце.  Молчаливое и
простое. Как-же оно разочаровалось? То знает, только наверное он один. Как ему было
не по себе, и стыдно пред Гринькой. Можно сказать; Братом родным, за Алёнку? Которой
он отдавал, своё сердце на ладони,  Пусть в виде маленького Рубинового камешка,  Но
имеющего, очень глубокий, и проникновенный смысл. Которого Алёнка не поняла. Ну, или
просто не захотела понимать. Когда он попросил; "Только не обрани его" А сейчас, было
такое чувство, вроде она его попросту выкинула в канаву. Пётр не мог поверить, что та,
с которой он хотел связать свою жизнь., Та, к которой он питал, самые нежные и светлые
чувства,  Будет себя вести так,  будто и людей для неё не существует.  Вроде люди те
просто грязь, которая прилипает к её красивым сапожкам. И всё, что они должны делать
это целовать её подошвы.  У него реально,  чуть не разорвалось сердце.  Сколь был он
прост., и как - же сильно любил он этих простых людей. Наверно потому, что был сам,
не более той грязи..?  Которая и могла только пачкать, столь изысканную "красоту". Он
прошептал; 
      - Я не верю своим глазам. Алёна, милая, ты разбиваешь мне сердце.
      Алёнка не обращая внимания на Петра, чуть повысив голос:
      - Ты, долго ещё будешь здесь стоять?? - Обращаясь к Гриньке, как - бы давая
понять, что она сейчас выгонит его палкой.  Если он, тот - час не уйдет.
      Это был конец.
      - Тогда я уйду вместе с ним! - сказал Пётр, смотря Аленке в глаза. В которых он
не увидел света.  Но гордыню, надменность, и спесь он увидел.  И почувствовал свою
вину в том, что будучи с ней столько времени; не смог он, хоть каплю той простой любви
в её сердце привить. "Глаза потемнели, наверно так-же, как темнеет душа, которая теряет
самое дорогое. То небо, которому принадлежит. Ту радость, ради которой открывает глаза.
И любовь, которой быть может и не надо ничего, Только бы - быть там, где начинается
Свет. Нам Богом всем данный." "Будь ты в модных туфлях, или просто в лоптях тесьмой
обтянутых.  Ты такой же.  Не более той сломанной, или подвязанной ветки.  Под одним
небом живём.  И одним воздухом мы дышим. Мир один, но для всех он разный. А без
любви, то всего лишь обрыв. Ибо Любовь это та рука, которая не даст тебе сорваться в
пропасть., Но потеряв её, ты сорвёшся туда." "Как удержать?  Но если б хоть капля её
была в тебе? Всегда есть шанс Спастись! Не убивай самое ценное в тебе; Ибо цена этой
погибели будет очень высока." 
      Алёнка повернулась резко к Петру, и так, чуть ли не в истерике; 
      - Как ты мог..?  Променять Меня., На всё это нечтожество?  Меня!?  Меня??
      Петя уже стоял между ней и Гринькой.  А Гринька опустил глаза,  Ему хотелось
провалися на месте. Нисколь из-за оскорблений и отношения; Сколь из-за того, что все
это было, на глазах у Петра.
      "Пётр не мог понять, только одного. Откуда, столько злости и надменности в ней?
В такой милой, очаровательной, и прекрасной.  Та, что целовала Розы., улыбкой своей
поднимая солнце. Та, что прижемала его голову к своей груди. Шепча; "Я не отдам Тебя
никому!" Но отдала его сердце, боли и разочарованию. Разбив его своим нечеловеческим
отношением; к такому - же сердцу. Быть может более доброму, более открытому и более
человеколюбием наполненному?"
      Пётр молчал и смотрел на нее, ещё крепче сжимая руку Гриньки. 
      Потом с невероятной болью в глазах, отвернул от неё взгляд, отпустил Гриньку, и
взял его за плечи; - и сказал:
      - Сколь - же дорого небо, если ты его бережешь! Сколь - же может, оно радости
принести?  Пошли мой Друг!  И если не будет слёз;  скажи мне, где будет душа? -
Обращаясь к нему,  как - бы продолжая, ранее возблагодаривший Истину разговор.  И
улыбнулся без сожаления,  Без какой либо тени, либо обиды. - Мы не найдем никогда
Рассвета, если не будем идти к нему. Не приблизимся, даже если будем держать в руках
и прижемать его к сердцу своему.  Дорога к Свету, и тяжела и трудна. И много от чего
нужно отказаться, чтоб взошло это Небо в груди.  И путь этот, состоит из укоров и
унижения. Из жертвы, именно той, которую так любит сей мир. Шаг за шагом приблежаясь
к нему., Ты оставляешь всё то, что было казалось бы ценным. Преобретая только одну
ценность.  Истинную!  Пусть открыты будут ставни!  Пусть открыты будут двери!  Пусть
накрыты будут столы!  Пусть каждый, кто - вот настоличко хоть, как на кончике пальца
поверит, что есть те слёзы, которые Пролиты за душу твою.  Уже давно пролиты. Дабы
ты не потерял Света своего!  И неба Золотого, и рассвета взявшегося за руки. Таких же
простых людей, как Ты! То, не роба, твоя прокопченная., То, пороки человеческие, не
отмытые не отстиранные.  То, амбиции людские невозблагодарившие.,  То, тщеславие
неуёмное. То, гордыня и алчность уже тлёю объеденная.  То всё, что есть порождение
в противовес тем слёзам., Сыном Божиим, за тебя пролитые!  Вот за неё Пролитые! -
И он повернулся к Аленке. - И за меня грешника последнего Пролитые!  И за Любовь
твою пролитые!  Ибо она всего дороже.  Твоя Любовь к ближнему твоему! - И слёзы
блестели в глазах Петра, и он смотрел в Гринькины глаза. - За тебя брат мой.. Слёзы
эти пролитые! - Алёнка стояла, и будто потеряла дар речи.
      Она молчала; потому,  что сказать ничего попросту не могла.  И когда, Петя с
Гринькой начали выходить; Она как-бы собрав в себе то, что ещё быть может, осталось
в ней доброго., Сказала;
      - Если ты уходишь; не забудь, что есть ещё кто - то, кто ждет тебя! -
      (Она безумно его любила, и не могла смирится с тем,  что потеряет его навсегда. 
Но более, она не могла смирится с тем, что вот эта "грязь", была ему дороже, чем те
райские ночи, и та сладкая жизнь, которую она могла подарить ему) -
      Я буду ждать тебя сегодня до заката!  Если не придёшь, то забудь обо мне..
и влача эту никчемную жизнь, не приходи тогда уж больше никогда! Я смогу простить тебя,
только сегодня. За то, что ты променял меня на это отребье.  Не прощю уж никогда! -
И она бросила тот "камешек" ему под ноги. - Принесёшь его снова..  чтоб я дважды его
приняла.  И ещё, Быть может ты скоро узнаешь, почему я так ненавижу их всех. Вот, и
будет тебе время до заката, обо всём узнать.  И тогда уж ты на коленях, будешь просить
у меня прощение!  И я прощю тебя., Но только сегодня! - И она вышла первая и не
оборачиваясь пошла своей возвышенной и грациозной походкой. Не останавливаясь;
потому, что и калитка была открыта.
      Петя Алёнке ни сказал ни слова. Потом, повернулся к Гриньке и сказал;
      - Улыбнись мой Друг!  Нет ничего в этом мире, что могло бы помешать восходу
Солнца!  Главное, не отворачиваться от него. 
      Гринька смотрел на уходящюю Аленку.
      - "В её "Правде" есть только то, что она не могла принять". - Да, и как могла? 
Тихо, как - бы сам к себе обращаясь прошептал Гринька. - Наверное потому, что только
он и внял её словам; Которые она оставила уходя на пороге.
      (Петя не стал ни о чём расспрашивать Гриньку,  ещё он подумал,  что все эти
интригующие слова о какой то "Правде" всего лишь часть её собственной Правды. А он,
эту "Правду" увидел, не более, как десять минут назад).
      И ветер рассвечивал дрожащюю листву.  И вечер ложился на промокшие крыши. 
И будто сторож полей накрыл ветхим плащем поразмытую и дряблую траву. И просёлки
дорог, как разбитая телега;  Всё бы стать.  Да, под деревом передохнуть.  Ковыляет,
вдоль горбатой пролысины. Уж не первой, и не последней. Где - то там, за десятком
столбов повернёт, и опять вдоль леска потеряет закат, чтоб воскреснуть на утро.
Скажет;  "Милай"  "Я до последней трещины своей; Потом и слезами Православными
политая. Береги каждый камешек мой. Кажду горстку земли береги".
      Так наверное ложились мысли, потому, как насаждать себя оставленными Алёнкой
словами, уж - никак не хотелось.  Гринька конечно был расстроен,  и глаза потуплены. 
Наверное он думал; "Ну вот, откуда она взялась? Ведь, так все было хорошо! И на тебе;
явилась, будто тенью накрыла всю полянку радости. Прям, как тучей всё заволокло." 
      Петя смотрит, что Гринька расстроен:
      - Брат мой Гриня!  А-ну к Родной не вешай нос!  Вот - те дела;  только меня
подбадривал,  А тут и сам нос повесил!  А теперь-ка скажи мне, что Лёня говорил? -
Гринька поднял глаза, и лучики светлой радости в них проблестели. - Петька ему - Тото!
Родной, сколь же небо велико!  Неужто ты думаешь,  что и места в нём не найдется?
Неужель всё тучей заволокло? - (Как-бы читая Гринькины мысли..).
      Гринька улыбнулся: 
      - Думаю, свет там, где его ждут! Но так-же и там, где от него прячутся. А мы
будем шагать,  и улыбаться всем,  Дабы свет тот не обменул и под забором лежащего
камешка! 
      - Вот, Гринька Родной! Вот, это по нашему! - Петька прям преобразился на глазах,
даже будто вырос.  Потому, что свет от него исходил. - Родной мой Гриня. Пошли! И он
взял его за плечи,  и пристально уставился,  чуть ли не с мольбой: - Если б ты только
знал, как я хочу увидеть её!  Как хочу, хоть-бы рядышком постоять возле неё.  Родной,
если б ты знал... И он запнувшись примолк, 
      Гринька на радостях похлопал его по плечу своей чугунной рукой. - И такой: 
      - Да знаю я! Знаю!
      А в это самое время, Оксаночка управлялась по соседству.  Где жила старушка
Ефросинья. (бабулька в глубоко приклонном возрасте)  Та, что жила через две хатки
от Оксанки. Нужно было воды в бочку пластмассовую в летней кухне наносить; И помочь
со стиркой. Она приходила к ней наведываясь;  и как - бы присматривая..  Потому, 
как дети поразъехались очень давно.  Да, она и внуков, толком не видела. По причине
того, что никто не приезжал.  Не хочется писать, что забыли..  Наверно за заботами
и не приезжали. Так вот, Оксанка ей помогала. И по хозяйству, и на огороде. Ефросинья
любила Оксанку, как дочь. Скорее, как внучку. - И всегда, руками всплеснёт:
      - Ой миленькая моя!  Кабы не ты, сколь тяжко было бы мне..?  Родная моя! -
Обнимет, поцелует, и к сердцу прижмёт.  И сколь радости в её глазах;  когда есть тот,
кто будет рядом!  И не бросит никогда.  И не скажет; - "Что нет времени.. что, мол
некогда мне.." - И Оксанка любила её. Всю жизнь она её знала; И всю жизнь любила
её.
      Уже сирело. Дни короткие.
      Танюшинька уже больше была дома! Детки, как в школу пошли, Юлинька во второй
класс, а Санька в первый. 
      Заведующая школы, очень к Танюшке хорошо относилась. И проблем с оформлением
никаких не было.  Детки хоть и скромненько одеты, но всегда были чистые и опрятные.
И поведение у них было Золотое.  А учительнице видно большего и не надо.  Тем более, 
что они очень любили школу! Смирные, прилежные. На уроках внимательные. Учительница
Антонина Сергеевна, прям, души в них не чаяла.  И вот совпадение;  Юлькин Володя с
Саничкой Танюшиным,  были в одном классе.  Мало того,  сидели за одной партой.  И
наверное, это были самые примерные детки.  А, как до Учительницы?  Так то, и вся
радость в том!  Чтоб все детки, были примерными!
      Школа учит всех одинаково; но, знания, каждый преобретает по своей любви. Если
такая любовь,  привита с малого детства,  то и польза будет в дальнейшей жизни,  Уж
поверте, не маленькая! 
      И вот Танюшинька приглядывала, и где надо подсказывала. Но Юлинька с Санькой
уроки решали сами! Саничка такой; - "Мама!  Я хочу не отстовать от Юлиньки!" - И с
усердием палочки и буковки выводит. - "Вот,  я выросту,  и защищать буду Родину!" -
А Танюшичка ему; - "Правильно Сыночек!  Родина только Одна!  Та, которую твой
Прадедушка Защищал!  И отдал жизнь свою,  Сражаясь с "Фашистскими Захватчиками", 
Чтоб вот ты Сыночек мог её Любить!  Как Юлиньку Сестричку свою, как Оксаночку, как
меня.  И то Небушко, что над твоей головушкой!" - И поцеловала его и Юличку; -
"Вы мои Солнышки Золотые!". - И как раз, в самую эту минутку дверька открылась.
      На пороге появился Гринька. - И сразу: 
      - Да, у вас тут целая Школа! - курточку снимая, - А что сегодня получили? -
К деткам сразу. А сам Танюшке тихонько говорит; - Родненькая, выйди выйди Там, ждут
тебя! - и улыбается, и свет в глазах небесный. И головой, как-бы во двор кивает. Итак
в тетрадки уж смотрит, - А я тут пока посмотрю,  что у нас тут Юличка с Санечкой
получили? 
      Танюшка держала полотенечко в руках; и прям выронила, Почувствовав сразу, кто
ждёт её. Чуть растерялась, прям глаза чуть слёзками налились; и полотенечко поднимает
и хотела к зеркалу.. и свой стареньких серенький халатик поправляет,  и косыночку на
голову накидывает.  И, прям губки дрожат, и прям Слёзки уже по щекам блестят. -
"Господи, Господи!" - И по сторонам, как любая хозяйка, ну чтоб чисто и убрано было. 
- "Господи, Небушко! Господи!".
      Столь желанной встречи и не описать мне.  Столь дорогих минут не описать мне.
Ни ветра колышемого во дворе., Ни листвы шелеста.  Ни света в окнах появляющегося,
Ни звездочки первой в небе засиявшей. Но я расскажу вам, как бились их сердца; Как
тепло дыхания дрожало в голосе.  Как горячие руки, почувствовали то-тепло, ждать
которого всю жизнь приходится.  Ждать минуты той приходится.  Понимая, что ты жил
ради неё.
***

Примечания;

[11] Коноплянка, или реполов ( лат. Linaria cannabina), - вид певчих воробьиных птиц
    из семейства вьюрковых,

На иллюстрации Картина Пино Даени

Продолжение следует;