Дворик с виноградником

   По возвращении из эвакуации, наша семья жила в одной комнате в двухэтажном доме, разделённом на такое множество комнат - клетушек, что невозможно сосчитать сколько там было жильцов. В этом доме жила и семья Аркадия (Адика, моего друга детства, как его называли свои)и сестра его матери Вера с дочерью Милой. В этом же доме родились мой брат Игорь и младшая сестра Аркадия Галя. Когда родился Игорь, Мила, которой тогда было года четыре, пришла к нам и просила обменять его на её любимую игрушку - кота в сапогах.
   Я помню первый Милкин купальник. Ей его сшили с верхней частью, обычно прикрывающей у женщин груди, которых тогда у неё ещё не было.
   Лет через семь я пошёл в техникум. Мы получили квартиру в домике, которого уже сейчас нет, а семья Аркадия объединилась с сёстрами его матери и купили дворик с отдельными маленькими квартирками для каждой семьи. И дворика этого уже сейчас нет.
   Я ещё и ещё раз мысленно возвращаюсь в этот дворик. Этот дворик являлся частью моей юности. В нём я бывал часто, особенно летом на каникулах, в пору моей учёбы в техникуме. Юность - это становления характера, время обретения духовных ценностей, которые остаются с тобой на всю будущую жизнь. Вспоминая юность, улыбаешься наивности этой поры и грустишь, что она уже не вернётся.
   В этом дворике помимо Аркадия с матерью Раисой и его сестры, жили ещё две сестры его матери - Вера с дочерью Милой и Феня с мужем Ароном (Арончиком, как его называли сёстры). У сестёр ещё были брат Захар и сестра Сара, но которые со своими семьями жили в других районах города. За исключением Фени, семьи сестёр и брата были интернациональными, дружными, за исключением Веры, которая была в разводе и Раисы, первый муж которой, (отец Аркадия) погиб, а со вторым она развелась. Все сёстры были типичными еврейками: рыжими, веснущатыми, с весёлым неунывающим нравом. Во дворике всегда было шумно и весело, звучали выражения на идише. Там всегда околачивались товарищи Аркадия и подруги его двоюродной сестры Милы.
   Дворик был покрыт навесом из виноградных лоз, защищавших двор от летних жгучих лучей солнца. Во дворе стояли железные кровати, на которых жильцы дворика спали душными летними ночами. В жаркие дни женщины ходили в трусах и бюстгальтерах, и это никого не шокировало. Сейчас бы я сказал, что это были женщины в самом соку, но тогда они для нас мальчишек были тётя Рая, тётя Вера, тётя Феня, а мы для них были детьми.
   Ещё во дворе стоял старый Москвич Арончика, который, сколько я помню, его ремонтировал. Иногда Арончик на нём с шиком выезжал, но ни разу самостоятельно на нём не возвращался. Его привозили на буксире.
   К Миле часто приходили подружки. Помню рыжую всю в веснушках хохотушку Миру, всё время няньчившуюся со своим маленьким братом и, даже на свидания приходила с братишкой. И голубоглазую красавицу Людмилу. Вернувшись из армии, я узнал, что Людмила вышла замуж за знакомого её моложавой матери, значительно старше Людмилы. Однажды застав в постели свою мать и мужа, она покончила с собой. Это была первая потеря среди моих ровесников. Но это было позже, а  тогда у нас была беззаботная юность и свои юношеские влюблённости.