Карандаши

-Так! Карандаши сегодня лучше всех прошли, - подвел итоги парадной тренировки майор Сандлер, наш командир взвода.

Нас, троих малорослых, он всегда называл карандашами. Мы не обижались, потому что обижаться на Марата Исааковича было невозможно.

Карандаши, это Вася Опешко ростом где-то 164, Коля Бакунин 165 и я, 167. Нас трое. Я самый «длинный» из карандашей.

Строевая подготовка у нас была на хорошем уровне, потому что топать короткими ногами нам проще, чем длинноногому Валерке Панову, у которого то руки, то ноги вечно двигались невпопад.

Есть такая поговорка «Я много в жизни потерял от того, что ростом мал». Это точно про нас. Ну, по крайней мере, про меня. В волейбол нас не брали в команду. Куда с таким ростом? Игра для интеллигентов под 190.

Когда пришла пора распределять нас по военным училищам, у меня все прошло гладко, так как в танкисты брали всех, кто ниже 175. Коля Бакунин в танковое училище отказался идти наотрез:

-Я небо люблю,- пафосно заявил он начальнику училища на собеседовании.

Откуда у него, дитяти марийских пасторалей, возникла эта необъяснимая любовь к небу, Коля и сам не знает.

В летчики он не прошёл по здоровью. Что-то там врачи накопали у него в носу. Сломанная перегородка. Небо сузилось, но не закрылось полностью. В десантники, куда теперь Коля рвался изо всех сил, таких маленьких не берут. Для десантников был установлен минимальный рост 170 сантиметров.

Как там решилось у Кольки по выпуску в 1972-м году, я оказался не в курсе. Мы разлетелись по всем уголкам огромной страны и долгое время не поддерживали между собой связь.

И вот где-то в 1974-м или в 1975-м году, я уже был старшекурсником в Ульяновске, сидим, смотрим телевизор. Что-то там показывали про армию перед 23 февраля.

Идет концерт. И вдруг на сцену откуда-то сверху, весь в десантной амуниции, опутанный стропами сваливается Коля Бакунин.

Я аж подскочил:

-Колька!!! Ничего себе!!! По телевизору!!! На всю страну!!!

Вот молодец. Он и в десанте не затерялся со своим малым ростом. Про него конферансье сказала, что Бакунин там, в Рязани, один из лучших. Не удивительно. Коля умел рыть копытами землю. Умел добиваться своего. Настоящий десантник. Рыцарь. Без страха и упрека.

Потом, через много лет, когда мы, уже будучи офицерами, встречались в Казани, Коля рассказал эту историю, как он оказался в десанте. Может, даже и приврал немного. Не знаю.

В общем, начальник училища генерал-майор Смирнов Александр Павлович после собеседования вынес вердикт и сказал командиру роты подполковнику Попову:

-Бакунин в десантное училище не проходит. По росту. Подберите ему другую специальность. Убедите этого упрямого суворовца. На то вы и педагоги.

Генерал не знал, что переубедить Колю Бакунина, если ему что-то запало в душу, невозможно.

У Кольки было много заступников из числа настоящих амбалов нашего взвода - Серега Киселев, Коля Левченко, которые не давали в обиду нас, карандашей, каким-нибудь разгильдяям из других взводов или рот.

Особенно берегли Кольку. Его все очень уважали. По-мальчишески, по-пацански, по-кадетски, по-суворовски. За что? За предельную простоту и правдивость. За смелость, за упорство, часто переходящее в упрямство. За умение быть настоящим другом. И ещё за что-то. Мы сами не знаем за что. Уважали.

К концу обучения в суворовском Колька очень и очень подтянулся по физической подготовке, занимался самбо и ломал на ковре всех подряд. Маленький рост позволял ему быть очень вертким. К тому времени он насобачился проводить неотразимые болевые и удушающие приемы. Это стало его коронным номером.

Иногда было забавно наблюдать, как какой-нибудь накачанный амбал просит у Кольки пощады, хлопая рукой по ковру. И удушающий колькин до сих пор помнят некоторые из них, трогая себя за шею, как это делал штабс-капитан Овечкин из «Неуловимых мстителей».

Короче, Кольку уважали. И эти заступники не придумали ничего умнее, чем устроить парламентскую делегацию в защиту Кольки прямо к начальнику училища. За такие выкрутасы обычно наказывают очень жёстко, так как в армии нельзя через голову начальства лезть к более высокому начальству. Они это знали, но не побоялись наказаний.

Это именно они год назад наплевали шелухи от семечек в учебном классе и по всей роте. Майор Сандлер, который вычислил нарушителей, в тот раз был сильно сердит, так как получил нагоняй от командира роты. А виновным в тот раз оказался именно Колька. Ему прислали из деревни посылку. С семечками. Коля схлопотал за эти семечки три наряда вне очереди и ему пришлось отдуваться за всех, натирая полы и драя туалеты.

Так вот, вопреки военной логике и вообще вопреки всякой логике эти парламентарии добились результата. Генерал Смирнов не стал никого наказывать, но выдвинул условие:

-Хорошо,- сказал он,- если ваш самбист выстоит против двух крепких борцов три минуты, отправим его в десант.

Привели в спортзал Колю и двух качков. Ребят выбрали из других рот, при этом таких, которые были на нас за что-то злые. Они пообещали загнуть Кольке «салазки» за пять секунд. На это и рассчитывал генерал.

Но не тут-то было. Кувыркаясь на ковре, извиваясь как мангуст, выкручиваясь из болевых приемов, которые ему пытались провести соперники, Колька продержался три минуты.

Слово генерала Смирнова, оно железобетонное. Так Коля Бакунин оказался в Рязани. Пять сантиметров роста ему в медицинской книжке пришлось приписать.

А наши легендарные ВДВ приобрели настоящего воина-десантника, который всю свою жизнь отдал парашютам.

-Я небо люблю,- повторял Колька каждый раз перед прыжком.

Прыжков он совершил много. Из-за малого веса приходилось Кольку утяжелять, навешивая вместе с ним специальный груз. Так и прыгал. С гандикапом. Наверное, небо тоже любило Кольку. Он не сломал себе ноги, руки, шею, позвоночник. Такое в десанте не редкость.

Закончил он службу в Новороссийске в должности заместителя командира зенитного дивизиона по парашютно-десантной подготовке. Учил молодёжь «синевою наполнять парашюты».

-Замкомдива,- скромно представился он в Геленджике одному отставному генералу, бывшему командиру дивизии.

Еще один карандаш - Вася Опешко, он всегда был немного сам себе на уме, ни с того ни с сего вымахал под метр девяносто. Когда мы с ним встретились на парадной тренировке в Москве, на Красной площади, я просто не поверил своим глазам.

1987 год. Мы оба, Вася и я, в то время были слушателями в разных академиях. Я, как и положено карандашу, шагал в последней шеренге коробки Военной академии бронетанковых войск, а Вася был правофланговым во второй шеренге парадного расчёта Военно-политической академии.

-Как ты смог так вырасти?- задал я ему вопрос.

Вася, томно потупив взор, ответил:

-Рыбий жир.

Оказывается, он бегал в санчасть, и там его кормили рыбьим жиром.

-Сука ты, Вася,- сказал я ему, - почему ты меня и Кольку не позвал с собой?

В санчасти нашей работала медсестра Чанышева Фаина Хусаиновна. Она была знаменита на всю страну и, даже, без преувеличения, на весь мир. Фронтовая медсестра, которая вынесла с поля боя на своих плечах десятки раненых бойцов. Сутками, без сна и отдыха, работала она рядом с хирургами в операционной, будучи совсем еще юной девушкой.

За свои подвиги Фаина Хусаиновна была награждена многочисленными орденами и медалями, в том числе, очень редкой медалью Международного Красного Креста имени Флоренс Найтингейл. Война не ожесточила эту женщину, наоборот, сделала её ещё более доброй.

Так вот, каждый раз поглаживая Васю по головке, она приговаривала:

-Пей, Вася, пей, это тебе поможет в жизни.

Вася морщился, но пил.

Помогло.

     2024

PS. На этом фото я в колином берете и сам Коля. Я у него гостях.