Дама в Конвенте. Гл. 19

Пасмурный октябрь сменил дождливый ноябрь. Прошли выборы мэра Парижа - им был избран Петион де Вильнёв, получивший больше голосов, нежели его соперник генерал Лафайет. Революция продолжалась, однако были смелые предположения, что скоро всё завершится окончательным установлением конституционной монархии. Неугомонным братьям Астрее не хотелось верить в подобные слова, так как они желали принять своё участие в происходящем.


Жермон писал длинные трактаты, где рассуждал о том, как улучшить жизнь простых французов, сделать, чтобы в стране не было ни бедных, ни богатых, а Берти сочинял сатирические стихи и куплеты - они высмеивали аристократов и пользовались большой популярностью в народе. Самой известной была “Жизнь хороша.” Рабочие в карманьолах, торговки и трактирщики знали её наизусть. Эти куплеты можно было услышать как на главных площадях Парижа, так и в его трущобах.



“Жизнь хороша,
  Жизнь хороша,
  Богат я,
   Что слышу?
  Они без гроша?
  На что бы потратить то, что имею?
  Дворец я построить, конечно, сумею.
   Церковь воздвигну,
   “Слава герою!”
     Народ я, пожалуй, чем-то расстрою?
      “Долой прежний строй,
         А его на фонарь!”
        Сейчас всё иначе,
         Не будет как встарь!




*********

Сейчас Жермон работал над своим очередным трактатом. Его имя зазвучало после выхода “Рассуждений о свободном народе” - значит, теперь он должен повторить предыдущий успех и не разочаровать публику. Дантон, с которым они виделись достаточно часто, твердил ему об этом. Он отмечал, что помимо красноречия у Жермона есть определённый талант публициста. То, что уныло читалось в Монитёр, у него никто не мог прочесть, не испытав эмоций. Однако он сам не был о себе такого высокого мнения - ему казалось, что любые похвалы это лесть. Что же касается речей, то Жермону так и не представилась возможность блеснуть своим красноречием. В глубине души он мечтал однажды взойти на трибуну, но предвидел, что это случится не скоро.


*********

-Ты всё ещё работаешь над своим трактатом, брат? - спросил Берти, подойдя к Жермону,  увлечённо изводившему бумагу.


Жермон оторвался от работы:


-Я не теряю надежды написать вещь, которая сможет изменить положение дел во Франции, но, похоже, все самые лучшие мысли уже были высказаны Руссо и Монтескье. - не без иронии заметил он.


-В отличие от тебя я не имею такого терпения и не могу столько думать и писать, сколько это делаешь ты. - отшутился непосредственный Берти. Он ничуточки не приврал - от природы он был нетерпелив и ему не всегда удавалось довести начатое до конца, однако поэзия была его стихия, и плохих стихов у него никогда не выходило.


Жермон вздохнул и оторвался от написания трактата… Он почувствовал, что мозг отказывается думать, а руки уже устали держать перо. Буквы выходили ужасно корявыми, что, впрочем, было отличительной чертой его почерка.


-Помнишь Анну Люмьер, которая неоднократно была у нас в гостях. - внезапно перевёл разговор в другое русло Берти.


-Да. Ну и что? - равнодушно хмыкнул Жермон.


-Так вот, в прошлый раз она поразила меня пытливостью своего ума. Всё, что обычно женщины слушают со скукой, она слушала с интересом. Ей было не безразлично, кто станет мэром, расспрашивала, о чём говорят в клубе Кордельеров, я с удовольствием отвечал на каждый её вопрос…. - и тут увлечённый своим рассказом, Берти почувствовал на себе подозрительный взгляд Жермона. Ему показалось, что брату явно что-то в этом не нравится.


-Какой ты наивный, Берти. Я думаю, она не так проста, как тебе кажется.- отрезвляюще сказал Жермон. 



-Тебе везде и во всём мерещится подвох. - вспылил Берти, возмущенный подобными словами. Он был очень упрям и всегда стоял на своём, особенно когда с ним категорически не соглашались. - Я тебе говорил, что она не аристократка, а дочь богатого торговца, насильно выданная замуж за английского лорда. С ней всегда легко общаться.


-Это она тебе сказала? - приподнял бровь Жермон. Берти почувствовал, что начал закипать, но взял в себя в руки и ответил утвердительно. - Что ж, она вполне спокойно могла соврать тебе, чтобы потом использовать в своих целях.

-В своих целях? - переспросил Берти. - Ты думаешь, что она роялистская заговорщица?

Жермон развёл руками и ответил:

-Кто её знает… У этих аристо* одно на языке, а другое на деле.


Это прозвучало как окончание разговора.


-Если кого и подозревать, так это её спутника де Бланка. Тебе не кажется, что он смотрит сверху вниз?



Жермон задумался. Он вспомнил, что де Бланк держал себя высокомерно, и все их проявления гостеприимства считал чем-то само собой разумеющимся. Возможно, брат прав - никто не пропах Старым порядком так сильно, как виконт. Его манеры, его тон и высокомерный вид - всё это выдавало в нём аристократа до кончиков ногтей. А леди Анна… О ней Жермону было трудно составить истинное представление. Он бы не сказал, что она жеманная особа, она не олицетворяла собой пороки Версаля, одевалась скромно и со вкусом. А ещё, только он не хотел себе признаться в этом, было в ней что-то  близкое ему по духу. Быть может, те, на кого мы походим, вызывают у нас неприязнь потому, что в них, как в зеркале, мы видим отражение своих недостатков.

    

-Чем меньше мы знаем человека, тем проще нам его прощать и любить. - философски заметил Жермон. Он рассудил, что лучше не продолжать этот разговор. В конце концов, он тоже не идеальный, чтобы судить леди Анну, которую так плохо знает.



-Мне кажется, ты прирождённый философ, однако игнорировать женщин, по-моему, абсолютно невозможно. - по-доброму посмеялся Берти. Жермон догадался, на что тот намекает. Его брат любил общество дам, тогда как ему оно было чуждо.



-Я думаю, кто-то из нас всё-таки должен быть рассудительнее. - отшутился Жермон и вернулся к написанию трактата.




********
 На следующий день трактат был закончен. Обрадованный тем, что он наконец довёл до конца такую сложную работу, Жермон аккуратно сложил листы и положил их папку, чтобы в целости и сохранности отдать издателю.


В типографии - небольшом помещении, внутри которого было невероятно душно и сильно пахло краской, его приняли тепло. Издатель достаточно быстро пробежал глазами трактат и сказал, что в скором времени он будет напечатан.

-Единственное, месье Астрее, - заметил он, - пишете разборчивее, ибо ваши рукописи приходиться расшифровывать как клинопись.


Жермон пообещал, что впредь непременно будет писать аккуратнее, хотя прекрасно знал, что его почерк останется таким же.


*******
Из типографии он вышел довольным. Туман, словно купол, опустился на осенний Париж. Моросил мелкий дождь.  Жермон не обращал на это никакого внимания. В его жизни были куда более важные события - если трактаты принесут ему успех, то он скоро станет таким же известным, как Камиль Демулен.


-Салют, Жермон, мы с тобой очень давно не виделись. - раздался за его спиной знакомый голос. От неожиданности Жермон вздрогнул. Обернувшись, он увидел Люка Мартена, своего приятеля из Марселя. Это был хорошо сложенный молодой человек на два года старше его, с тёмными волосами и хитрым взглядом. Жермон немного завидовал Люку, ведь тот был избран в Законодательное собрание и мог принимать участие в государственных делах.


-Сердечно рад тебя видеть, Люк. - Жермон крепко пожал руку товарищу и обнял его. - Как поживаешь?


Люк улыбнулся и ответил:


-Неплохо, но предлагаю поговорить об этом в каком-нибудь другом, более тёплом месте. Если не ошибаюсь, тут неподалёку есть неплохой трактир.




Словарик:

1.Жером Петион де Вильнёв (3 января 1756, Шартр — 18 июня 1794, близ Сент-Эмильона) — деятель Великой французской революции, жирондист, мэр Парижа (1791—1792).


2.Мари Жозеф Поль Ив Рош Жильбер дю Мотье, маркиз де Ла Файет, или просто. Жильбер Лафайет — французский политический деятель и военный офицер. Участник. Войны за независимость США. Во время американской революции, Лафайет служил генералом-майором в Континентальной армии. Также он был союзником Джорджа Вашингтона.

3. Аристо - прост., ирон. Аристократы.

4. Монитёр - Le Moniteur universel, также Gazette nationale, ou Le Moniteur universel (рус. Национальная газета, или Универсальный вестник) — французская газета, основанная в Париже в 1789 году. Основным её названием первоначально было Национальная газета. Газета являлась ведущим периодическим изданием в годы французской революции, имела широкое хождение во Франции и в Европе, а также в Америке; при Наполеоне выполняла пропагандистские функции. Долгое время являлась официальным органом французского правительства, в частности на неё была возложена обязанность публиковать сообщения о парламентских дебатах.


5.Жирондисты (фр. Girondins) — одна из парламентских фракций в эпоху Великой Французской революции. Своё название (заменяемое иногда именем la Gironde «Жиронда») партия получила от департамента Жиронда..