Пасхальные яйца Карла Фаберже монолог

Пасхальные яйца Карла Фаберже (монолог)
      
       Вечером капитана Можейко ждала приятная и неприятная неожиданность, он получил приказ о новом назначении в женскую тюрьму и срочном следовании в местечко “Лесная сказка”. Не за просто так. На погоны упала звезда майора. И низвергнулась новая хитрая должность – старший дознаватель, в дополнение к большой – начальника лагеря. “Опер” для будущей работы не звучало, “следователь” и иные термины не катили в современных условиях. А слово дознаватель прельстило. Итак, старший дознаватель! Однозначно, майор понимал, что ему с этими новыми постояльцами предстояло тягаться силами и умом, решать немало сложных, деликатных и умственных проблем с точки зрения логики, состояния психологии, современной науки о дознании с богатым применением технических средств. Не допотопных, а самых продвинутых, как, например, детектор лжи. Но там будут одни только женщины, и аппарат, скорее всего, им не понадобится. Да, что говорить, точно не понадобится, потому что это…
       Жен-щи-ны!
       Собираться в ночь! Это было не впервой.
       “Были сборы недолги…”
       Майор вспомнил эти слова из песни и про обычный скромный потёртый чемоданчик, сопровождавший всех военных из старших поколений, популярную вещь, характерную предыдущим временам. Сейчас же он с жалостью смотрел на свою коллекцию, чуть ли не в натуре Фаберже. Оставить её было выше сил.
       Из любви к искусству! Не просто к искусству, а великому искусству!
       Суровому мужчине, каким был он, впору пристало бы по-женски поплакаться.
       “Моя коллекция... Мои хрустальные яйца…”
       Конечно, Можейко не собирал пасхальные яйца Карла Фаберже, сделанные из белого золота и украшенные драгоценными камнями на серебряной подставке, и аукционы Кристи ему были не по зубам. Но эти из дятьковского и гусь-хрустального стекла экземпляры, соблюдали размеры и форму яиц известного мастера, а внутри проглядывались сквозь прозрачную оболочку парные, он и она, фигурки жителей Земли. По расам негры, китайцы, европейцы – это обязательно, а дальше согласно представителям народов разных стран числом более двухсот. Фигурки были выполнены безукоризненно с замечательным мастерством и с высокохудожественной обработкой, несли дух каждой нации, даже одеты в соответствующие одежды.
       Был бы неполный рассказ, если бы не существовала одна тонкость: фигурки изображали… зэков в национальных арестантских полосатых робах в скромной обстановке камеры с минимальным набором удобств: на стенках привёрнутые на день шконки и ведра для отправления нужд. А в богато обставленных для олигархов камерах стояли телевизоры.
       На всю коллекцию майор не потратил и копейки. Мастерами-изготовителями были, конечно, заключённые. Платить не приходилось, он просто гениям-мастерам отменял карцеры – и им было хорошо и ему.
       Карл Фаберже был не просто талантливый ювелир, он был настоящий источник идей. Он получил императорский заказ изготавливать по яйцу ежегодно; изделию следовало быть уникальным и содержать какой-либо сюрприз, это было единственным условием. Так поступил из любви к искусству и Можейко. Тогда кто такие зэки, которые создавали шедевры?
       Фигурки, которые вытачивали гении-зэки, были как живые! Разве что не дышали! И яйца от Можейко были тоже с сюрпризом – обстановку внутри можно было менять, как новую экспозицию. Например, на столе разложить игральные карты.
       А ведь тут искусство! Красота неописуемая, и сделано потрясающе! И не где-нибудь, а в России! Всё на деньги меряется, а здесь надо коллекцией восхищаться, наслаждаться, упиваться за бесплатно. Вот что могут простые заключённые!
       Последнее яйцо только на прошлой неделе было приготовлено для помещения в него новой четы из благополучного княжества Люксембург. Теперь туда по случаю втиснется фигурка местного аборигена. То есть – с аборигеншей. Она тоже будет полосатиком. Но каким – он не знал, но на месте придет решение. Доделает теперь сам – женщинам-арестанткам не доверишь резец. Копию снимет с лучшей представительницы цивилизации, хотя бы Проксимы Центавра.
       На упаковку коллекции пошёл уже не чемодан, а ящик.
       Через час, как и предписано, он отбыл по адресу на самолете.