127

Андрей вышел во двор. Мир противно вертелся и скользил. Подташнивало. Но хватит лежать. Что там с забором? Пока дома, надо что-нибудь сделать.

- Очухался? - неласково спросила мать, выбегая следом из хаты.

- Ты куда?

- На барщину. А ты хотел, чтобы я около тебя сидела и нянчилась?

Андрей не хотел, но промолчал.

- На столе похлёбка и молоко, - сменила гнев на милость мать и захлопнула за собой калитку.

Андрей оглядел свои хоромы. Да уж! С какой стороны подойти - неясно. Всё пришло в упадок. И нечего удивляться, что мать злится. Могла бы ещё и накостылять, как в детстве часто бывало.

Долго стоял, выбирал. Нет, начинать надо с забора, мать за него больше всего кричит.

Что у него имеется? Кое-какой материал на столбы есть, скидывал в угол двора всё, что попадалось под руки.

Убрал опоры у старого плетня. Тот угрожающе накренился. Всё, хватит раздумывать. Пока матери нет, надо убрать его совсем. Нечего тут уже латать.

Во дворе куры и свинья с поросятами.

Так, с курами ничего не случится, а вот свинью надо загнать в сарай. А то убежит, потом ищи ветра в поле.

Хрюшка долго сопротивлялась, не понимая, за что ей такая немилость: от бела дня, да от солнышка снова в тёмный сарай, но окончательный пинок под зад не оставил никакой надежды.

Андрей постоял перед закрытой дверью сарая, прислушиваясь к поросячьему плачу. С досадой покачал головой, эх, тут пока до забора очередь дойдёт, полдня потеряешь. Но пошёл в огород, нарвал охапку травы, благо её было больше, чем всего остального, кинул поросятам за дверь. Всё, теперь, вроде, нет никаких препятствий.

Упёрся двумя руками в плетень, приготовившись к какому-никакому сопротивлению. Но сопротивления не было вообще. Старая развалюха давно ждала этого часа и рухнула с глухим кряканьем, сминая крапиву по уличной стороне и увлекая за собой не успевшего среагировать, ввиду больной головы и неожиданности, хозяина.


Ванятка давно уже хотел подойти к Андрею. Сказать ему, что он ненарочно. Ну как ненарочно? Нарочно, но по недоразумению.

Ерина, как проснулась на следующий день, всё и рассказал. И Дуняше, и Ванятке, и деду с бабкой, и тётке Фёкле, своей матери.

Все собрались, полукругом сидели у постели больной. А больная приятно удивила своим здравием.

Нет, спина, конечно, побаливала, синяков да ссадин на ней было прилично. Но разве это то, чего они боялись?

А тут слух по деревне прошёл, что конюха чуть не убили. Гадали, кому он дорогу перешёл. Не иначе, как за девку какую-то.

Ванятка слушал и боялся на людей глаза поднять. Правда, что чуть не убил? Это уже слишком. И та самая походка победителя, с которой он уходил от поверженного врага, теперь представилась в новом свете. Уходил-то он не от врага, а от друга, как оказалось... Поверженного.

Дома про свой подвиг промолчал. Но стал крутиться около хаты Андрея, стараясь улучить удобную минуту.

И вот минута наступила. Тётка Акулина ушла в неведомом направлении, Андрей, по всему выходило, дома лежал болящий - пора.

Но пора-то пора, а как быть, когда ноги отказали? Не то, чтобы совсем, но в Андрееву хату не идут. Остановились у плетня и стоят.

Ладно, подумал Ванятка, подожду немного. Вот и ждал.

Но плетень вдруг дёрнулся, пошатался неуверенно и свалился всей длиной на улицу. Как раз под непослушные Ваняткины ноги. А сверху болящий лежал. И не шевелился.

Не-е, зашевелился. Застонал. Живой.

От радости предательские слёзы полились из Ваняткиных виноватых глаз, и из самого нутра вырвались покаянные слова:

- Ты прости меня, дядька Андрей, что тот раз тебя чуть не уби-ил...

От нового потрясения голова Андрея зазвенела новым звоном, и не сразу в этих звуках он стал разбирать слова. Поднял голову. Ванятка.

- Ты чего тут делаешь?

- К тебе пришёл.

- Ну заходи, - Андрей тяжело поднялся.

Что открыли, туда Ванятка и пошёл. Через забор. И остался. Стали они дальше вместе новый плетень ладить.

Андрей разжёг костёр.

- Сможешь столбы с одного конца обжигать?

- Зачем?

Ванятка не то, чтобы не доверял Андрею... Но сейчас сомневался. Как-то странно того иной раз уводило в сторону и качало. Так с пьяными бывает. Но Андрей трезвый. Только... головой ударенный. Вот и не было полного доверия.

- Мы эти концы будем в землю закапывать. Они и не сгниют.

- Понял, - обрадовался Ванятка такой Андреевой рассудительности.

Улица была видна как на ладони. С одной стороны, это хорошо, если, к примеру, хочется тебе со всеми проходящими односельчанами здороваться. С другой стороны - плохо. Если не хочется.

Сначала Ванятка решил, что в открытой настежь улице ничего хорошего нет, но потом понял, что ошибался.

Следующим к их забору попал Перепёлка. Ехал куда-то по своим делам. И если Андреев двор был бы загорожен, так и проехал мимо. А тут - нет. Остановился. Посмотрел. Завернул. Привязал коня к молоденькой яблоньке и остался. Знать, дела были неважные.

Матвея дед окликнул сам. Тот тоже мимо шёл.

- Иди-ка пособи маленько, - гостеприимно позвал Перепёлка, и Матвей не отказался.

Вскоре двор наполнился мужиками под завязку. То ли все они Андрея любили, то ли руки зачесались, когда увидели дела, что без них ловко делаются.

И Перепёлка понял, что пора кому-то начинать руководить. И так как об этом больше никто не подумал, скромно стал руководить сам.

- Мужики, поедемте кто-нибудь за ивой.

Нашлись мужики с топорами, уехали.

Не успели вкопать столбы, как Перепёлка вернулся с возом длинных веток. Их вмиг разгрузили, и дед поехал за новыми, мужики там уже наготовили кучу.
 
Множество рук схватили по ветке, и вот уже плетень обрёл своё основание. Схватили по другой - и на него стало приятно смотреть.

Кто-то разбирал старый забор на дрова. Ванятка следил за костром и прислушивался к разговорам.

Мужики сплетни не любили, в чужие дела не лезли, баб языкастых не уважали, поэтому за работой обсуждали всё самое важное.

- Андрей, ну хто ж тебе по башке ударил? Не дознался?

- Да не. Не дознался. Видно, кого-то разозлил крепко. Но я не в обиде. Во, хоть дома отлежусь.

- И то верно. Когда ещё отдохнёшь от конюшни да от барыни.

- А куда это они сегодня намылились?

- Хто?

- «Наша», да женихи ейные.

- На Сонном нынче гуляют помещики со всей округи. И «наша» туда умотала с женихами своими.

- А Лютый либо тоже там? Что-то не видать его нынче.

- Да не, поехал в другую сторону. Говорят, у него краля завелась в Камышовке...

Вскоре Ванятка заметил, что Матвей ушёл. Никому не сказал, тихо и незаметно.

«Дела, - подумал мальчик. - Мало ли?»

- А на ком «наша» жениться собралась? На Овчакове или на другом?

- А хрен её знает.


Когда уставшая Акулина в сумерках возвращалась с работы, она едва не прошла мимо своего дома. Не узнала.