Глава 95. Парни-тундровики

Глава 95: Парни-тундровики

Наталья Дмитриевна и Ваня приехали в посёлок Пангоды 10 августа. Через неделю вернулся из отпуска дядя Серёжа с семьёй. Наталья Дмитриевна жила в четырёхкомнатной квартире в деревянном двухэтажном розовом доме с газом и горячей водой. Две комнаты занимала она, а остальные две учительница русского языка и литературы одной из двух поселковых школ с маленьким четырёхлетним сыном. Её звали Татьяна Александровна Пушкина.

В квартире была ванная с ванной и санузлом, газовая плита. В соседней тоже четырёхкомнатной квартире жил дядя Вася Никифоров с женой, сыном и дочерью. Мама и Ваня вышли из такси и поздоровавшись-познакомившись с дядей Васей, сидящим на скамейке у входа в подъезд, пошли к себе.

Ваня занял одну из двух комнаток, с видом на огромный песочный пустырь с только-только начинающейся новой стройкой какого-то грандиозного здания.
Конечно, в день приезда Ване Сверчкову было грустно на новом месте, в новом чужом краю. Помывшись с дороги, полежав в ванне с горячей водой, отдохнув, он сидя на деревянной кровати, доставал свои вещи и складывал их на письменном столе у окна: набор колонковых кистей для живописи, набор новых гуашевых красок, листы-наборы чистой бумаги; книги: рассказы и повести И.А. Бунина, роман «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова; ЧЕТВЕРОЕВАНГЕЛИЕ ХРИСТОВО; книги о Ван Гоге и Куинджи.
Свои тетради с морскими животными, которые он закончил, изрисовав до конца, Ваня рассматривал особенно подробно. Две тетради по 96 листов с фиолетовыми обложками и каждый лист, как отдельная картина с: китом, дельфином, акулой, медузой, касаткой, морской звездой, кашалотом, белухой; стаями касаток, китов, дельфинов; с морскими пейзажами.

Далее юный художник листал-просматривал свои зарисовки, этюды в альбомах формата А-4: пейзажи Андреевки, её окрестностей, мелового карьера, гор; анимализм – рисунки и живопись: с Рыжиком и Мусей – любимыми котофейками, этюды с кроликами, индоутками, с белым петушком и белой курочкой – с животными любимых Ваней и его мамой бабушек Вали, Фроси и дедушки Димы.

Ваня уехал из Андреевки, расстался с родными. Но Андреевка была в его сердце. Не пройдёт и года и в следующем мае он снова вернётся на свою Малую Родину. А пока, надо переставать грустить и возобновлять творческий процесс на новом месте, среди новой природы, рисовать новые пейзажи, пейзажи полярного ямальского севера, а андреевских, донбасских этюдов и зарисовок так много, что и находясь на Ямале, можно рисовать Донбасс.

«Конечно, грустно уезжать из родных мест и было бы прекрасно и идеально» - размышлял Ваня – «Жить по принципу: где родился, там и пригодился, но тогда не побываешь в Третьяковской галерее, не увидишь красоты Красной Площади, Россия ведь не Сан-Марино, не деревенька-княжество посреди Италии. Россия и сегодня современная империя, нравится это кому-то, или нет, она империя; и мне это нравится, Россия, как Собор Василия Блаженного!» - Продолжал размышлять Ваня. И вся грусть его прошла.

Он постепенно, аккуратно разложил свои вещи на столе. Было ещё 10 августа, но к учёбе в новом 7-ом классе, Ваня уже был готов, хоть завтра в школу, но до 1-го сентября оставалось ещё 20 дней и это тоже радовало. Через неделю приедет двоюродный брат Рома и покажет посёлок, если не будет занят, а пока можно самому погулять по Пангодам, главное запомнить свой адрес: улица Полярников дом 12, квартира 11. В комнату вошла Наталья Дмитриевна:

- Пойдём, сынок, со мной на рынок, за продуктами, здесь рядом, за нашим домом. Прогуляемся. – Пригласила она Ваню. Он этому обрадовался.

Сходили на открытый продуктовый рынок. Купили сырую курицу, овощей и фруктов, сыру и сливочного масла, два вкусного пангодинского хлеба «кирпичика» белого и ржаного. Вечером мама запекла в газовой печи курицу с крупно-нарезанными картофелем, морковью и луком; купили торт. Ещё Ваня в одиночку сходил в государственный магазин на окраине Пангод, перед промбазой и купил в нём огромный чёрно-полосатый спелый сладкий с розовой мякотью арбуз, таких даже в Андреевке не было. Магазин назывался «Северянка», а второй, в другой стороне посёлка назывался «Жемчужина». Отметили с мамой приезд.

Через неделю вернулся дядя Серёжа с семьёй. И на ближайших выходных Ваня и Рома пошли за грибами. В ближайшем к посёлку смешанном лесу, в сторону районного Надыма за мостом через речку Хетта они набрали лукошко красноголовых с крапчатыми ножками подосиновиков; погуляли по берегу ещё летней освещённой солнцем реки; и по ещё не пожелтевшему до конца лесу. От посёлка до Хетты он был густым и высоким, почти как за Пекшей. В нём росли: ель, берёза и много низкорослой рябины и кустов дикого малинника, с крупными, почти как в Андреевке, кисло-сладкими малиновыми ягодами. Рома показал Ване лесные тропки в разных местах посёлка и теперь Ваня ходил за грибами один, так как Рома начал работать на стройке нового спортивного комплекса напротив Ваниного дома. Весь лес, растущий параллельно поселковой дороге, упирался в речку Хетту и заблудиться было трудно. В куске леса, растущего недалеко от школы №2, где должен был учиться Ваня, было много коричневых, блестящих, на жёлтых ножках с розоватой бахромой, маслят. Ваня приносил их домой по целому ведёрку, и Наталья Дмитриевна жарила их на сковородке с картошкой и луком, мариновала в банках на зиму. В Андреевке было много ягод, фруктов, овощей, бахчевых, но грибы никогда не собирали; но Ваня запомнил их основные съедобные виды, ещё когда жил в Усть-Омчуге Магаданской области, собирая грибы с мамой и отчимом у подножия колымских сопок. Подосиновики, подберёзовики, маслята, сыроежки. Вот собственно и всё; и сыроежки Ваня брал не часто, смущала их гармошка, как у ядовитых видов.

Ещё Ваня ходил за грибами в район поселкового вертолётного аэропорта. Здесь низкий, редкий берёзово-еловый лесок сменялся почти голой тундрой. И, если даже уйти далеко-далеко, всё равно башня здания и вертолёты, стоящие на площадках, будут ориентирами, чтобы не заблудиться.

Но однажды Ваня Сверчков ушёл так далеко в глубь, что аэропорт исчез из поля зрения. Но юный грибник всё шёл и шёл. Карликовые, уже совсем жёлтые полярные берёзы остались позади, ягельная тундра незаметно сменилась откровенным кочкообразным болотом с ягодками алой клюквы и жёлто-оранжевой морошки – любимой ягоды великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина.
 
В округе не было ни деревца, ни кустика, сплошной ровный оранжево-красно-жёлтый ковёр болотистой тундры. А на её кочках сидят невидимые прозрачные ребята, парни-тундровики. Ну, а как же иначе? В южных реках Донбасса – русалки! В муромских, владимирских и петушинских лесах – лешии! А в тундре, на её болотных кочках – тундровики! Сидят и едят клюкву с морошкой. А потом взлетают в небо полярными ямальскими чайками-халеями и гонят стада диких северных оленей к Карскому морю и к Обской губе – местному петербургскому «Финскому заливу» на Ямальском полуострове. Как они выглядят эти парни-тундровики?! Никто не знает. Может, как ненцы-оленеводы, а может, как финны – любители русского мороженого.

«Да, на Донбассе, в Горловке живут приазовские сказочные девушки-наяды, сидящие абрикосовых ветвях, а здесь на Ямале обитают прикарские парни-тундровики, гуляющие по тундре. Сказка». – Размышлял Ваня, сочинив целую сказочную поэму в прозе и возвращаясь обратно к аэропорту.

Придя домой после этой сказочной прогулки за грибами, умывшись и поужинав, Ваня присел за стол в своей комнате и начал сочинять свои первые стихи. Звуки ещё не написанных строк давно звучали в его уме и сердце, но только сейчас они созрели, готовые к тому, чтобы их выразить, записав на бумаге.

Стихи были не стройные, неуклюжие, стихи мальчика, закончившего лишь 6-ой класс. Но Ваня их записал:

Песок полярный, золотой
На берегу реки ХеттЫ,
Покину юг, чертог Родной,
В краю Ямальской красоты.

Здесь мела нет и нет углЯ;
Газ, нефть под тундрой: глубокИ.
Здесь яегель-мох, а не поля;
Здесь леших нет, русалок нет,
Оленеводы лишь – тундровики;
И газа ценного под тундрой свет.

Это было первое стихотворение Вани Сверчкова. Он назвал его «Свет тундры».

Лето заканчивалось. Завтра начинался новый учебный год: 1-ое Сентября. Ещё 25 августа Ваня был зачислен в 7-ой класс «А» Пангодинской общеобразовательной школы №2, в параллели 7-ых классов были: «А», «Б», «В», «Г», «Д» и «Е» буквы!
Наступило 1 Сентября. В 9:00 началась праздничная школьная Линейка в школьном дворе. Первый звонок. Ученики и их родители поздравляли своих учителей и классных руководителей с Днём знаний, дарили им букеты гладиолусов, георгин, роз и хризантем.
 
Ваня Сверчков был «новеньким», был тих и растерян. Он никого не знал и его никто не знал. Но он был и счастлив, счастлив от мысли, что, если началось 1-ое Сентября, начнётся и 25-ое Мая: летние каникулы; и он с мамой поедет к своим родным: бабушке Вале, дедушке Диме и прабабушке Фросе.

А сейчас праздничная линейка закончилась. У 7-го «А» сегодня было три урока. Одноклассники уже зашли в школу, а Ваня ещё постоял на крыльце минуты три, глядя на низкое ямальское осеннее облачное небо с бирюзовыми весенними просветами. По небу, низко над землёй, летела стая диких серых гусей на зимовку в Африку. Гуси громко, весело и бодро кричали, словно передавая юному художнику и поэту Ване Сверчкову большой привет от парней-тундровиков и девушек-наяд.