Сказка о Пшеничке...

Жила-была девочка-крестьянка, и звали её Пшеничка. Родители её утонули по весне, переправляясь через реку, и девчонку к себе в стряпухи взял местный поп. Серьёзный разговор между попом и попадьей вышел:

— Вот удумал! Чего это мы должны её к себе брать? Мы ей и не родственники, — возмущалась бабенка, вставляя руки в боки.

— Так ведь, матушка, они не абы где утонули, а аккурат напротив нашей церковки. От людей нехорошо, скажут, мы и утопили. Тем более, что такую девку за бесплатно барцы не отдадут, не было, а вдруг на тебе — работница... Съест-то не больше курицы, а коровку другую заведём — пусть за ними ходит. Ей доить — тебе молочко пить...

Так и порешили: работница при дворе к делу.

Поп любил девочку, за косу дёргал, да только больно уж он долгонько спал на своих перинах, так что защищать её от попадьи было некому. Пройдёт баба, пихнёт её, скалкой по руке стукнет, чаинками в лицо плеснёт — мастерица была на выдумки. А всё почему? Оттого, что неймётся поповой жене крестьянская красота. "Побыстрее бы ты уж выросла", — всё тыркала на неё попадья. А девке что? Взяла да и выросла, да так, что от неё пряность пышет, словно от воскресного пирога: мимо не пройти, чтобы не обернуться. Волосы, что у благородной лошадки хвост, шейка белая, гусиная, молодые груди сарафан рвут.

— А ручки-то посмотри! — кричала на неё хозяйка. — Белы-белёхоньки, будто и не работала... Впору тебе ручки-то целовать, а не батюшке! Ууу...змеюка! А тебя... А ну, горшки намывай! — И намывает Пшеничка поповы посуды доблеску.

А настоятельница всё молодится: бородавку платочком на лбу прикрывает. А хозяин усмотрит хозяюшкин изъян и говорит:

— Может, того... у тебя оборотливости в голове места не хватает, вот он наружу и просится... Бородавка — это всё к телу прибавка.

— Да я-то что... Лишь бы вот тебе по нраву..., — поправляет платочек толстощёкая.

Дальше живут, поживают. Пшеничка с утра до самого вечера по дому скетится: коровушку подоить, ягняток накормить, воды наносить, полы намыть... А церковная жена ещё и покрикивает:

— Знай, успей! К батюшкиному приходу блинцов напеки! А не то смотри у меня!

Сидят хозяева, блинцы со сметаной наворачивают, беседу ведут:

— А ведь хорошо живём, матушка, — говорит поп.

— Ой, и хорошо, батюшка...

— А без Пшенички, верно ведь, бы и не справились?

— Ничего бы, пережили... Бог бы помог.

— И то верно...

А девчушка за печкой хозяйские платки хрупкими ручками простирывает, каждую складочку разглаживает, да у печурки сушить вывешивает.

Висят платочки, греются, а подле них рукавицы — грязные Пшеничкины верные друзья...

Клюк-клюк носиком и уснула служанушка, тут же возле корыта.

— Уснула, верно? — спрашивают хозяйские платки у рукавиц.

— Тихо вы... Совсем умаялась... В два ляжет, а в три встанет, — отвечали рукавицы.

— Эх, много бы я отдал, — говорил один из платков, — чтобы хоть денёк пожить на головушке у Пшенички. Вот я белый, ядреный, а всю жизнь бородавку прикрываю. Что это за жизнь?

— Ну уж, каждому своё... Для кого сшили, тот и носи.

— Да, видать, не простая ей жизнь на роду написана, — продолжали рассуждать белые платочки. — Выйдет замуж за рыбака Антоху, так и будет всю жизнь уху варить.

В это самое время Пшеничке снился сон. Ей виделось, что она маленькая, сидит на коленке у своего отца-солдата, а тот качает её на своей мускулистой ноге, маменька ставит на стол свежие пирожки из печи, а Пшеничка, видя всё это, закрывает свои глаза ладошками и смеётся маленьким колокольчиком... "Ах, баловница ты моя! А ну, обними..." Девчоночка протягивает свои ручки, хочет обнять отца, но ощущает пустоту... Проснулась несчастная вся в слезах..., а на верёвочках трепыхались белые хозяйские платочки, сочувствуя ей.

"Я сегодня же, сейчас же пойду и попрошу вещи моих родителей. Ведь обещали, хозяева!" — проговорила Пшеничка, утирая слёзы. И чуть покачиваясь, пошла к попу.

Он всё так же с поповной попивал чаёк из самовара и заворачивал в блины сметану с мёдом. Ноги девушки подкосились, когда она увидела хозяйкины сверлящие глаза, но, пересилив себя, выдавила:

— Батюшка, благословите, отцову с материной одёжу посмотреть... Сердце тоскует. Я уж не маленькая теперь, сами говорили: вырасту — дадите...

— А что, матушка, дай-ка ей ключ от сундучка, что на повити стоит... Пусть смотрит, не жалко... В петлю не залезет... А блинцы-то, ох, вкусны... Наворачивай...

Попадья недовольно сняла с пояса ключ и кинула на стол. Пшеничка взяла ключ, смиренно поклонилась и пошагала на повить.

Её руки тряслись, когда она открывала старый сундук. Внезапно давно забытый родной аромат родительской одежды окутал её. Она обнимала отцовский кафтан, держала за рукав материнское платье, обливая их слезами. Вдруг кафтан сам обнял девушку, а платье рукавом погладило её пшеничную головушку.

— Не плачь, девочка! — услышала она голос отца. — Долго мы тебя дожидались... Вот, наконец, и свиделись...

— Не печалься, доченька! — говорило материнское платье. — Есть нам что тебе сказать... Как твоему горю пособить...

— Милая, — продолжал отец. — Я с войны шёл, да в дупле клад нашёл. Небольшой, да с чугунок будет. Ты пойди сейчас к Антошке-рыбаку, пущай нырнёт, достанет. Босой босого не обманет.

— Ой, матушка, ой, тятюшка... благословите вы меня...

Благословили родители свою дочку и отпустили с миром. Надела Пшеничка материнское платье, обернулась отцовским кафтаном и выпорхнула из поповского логова птичкой. Побежала она к Антошке-рыбарю, рассказала ему всё, а он лещей чистит, смеётся:

— А я завсегда знал, что ты у мене принцесса!

Побежали они на реку, нырнул Антошка в месте, где Пшеничка указала, выудил чугунок золотых монет. Зажили они с тех пор, людям на зависть — детям на ученье.

Так и ты, мой дорогой маленький читатель,по примеру Пшенички, всегда помни своих родителей, даже когда вырастешь и состаришься, не стирай их из своей памяти. "Но ведь они не оставили мне чугунок с золотом!" — воскликнешь ты, негодуя. А я поспешу не согласиться, кладя тебе руку на плечо... Послушай, ведь читая сказки, золотишка с баранью голову я тебе не отсыплю, но страничка за страничкой и книжечка за книжечкой ты будешь отыскивать в них крупицы мудрости. Так и родители, вложив добро в твоё сердце, дали тебе ключик от счастья, а открыть или забыть — это уж от тебя зависит.