Гений и злодейство

«Гений и злодейство – две вещи несовместные». Российский сайт Циклопедия по этому поводу даёт своеобразную трактовку:
«Эта фраза приняла форму догмы – поскольку высказана А. С. Пушкиным, – и очень часто используется русскоязычными демагогами всех направлений. Обычно фраза произносится с воодушевленным пафосом для прикрытия стыда и срама, а также весьма неблаговидных поступков каких-либо знаменитостей или мечтающих таковыми быть.
         На самом деле у Пушкина эта фраза полна трагической иронии, коварства и двусмысленности.
          Слова эти, конечно, пушкинские, но произносят их его персонажи: сначала Моцарт, затем повторяет Сальери (не путать с настоящими композиторами Моцартом и Антонио Сальери, (Пушкин лишь использовал подлинные имена!) в разговоре о великом французском драматурге Пьере Бомарше, причем Моцарт говорит их в тот самый момент, когда Сальери подсыпает ему яд, то есть в самый кульминационный момент драмы — в момент убийства. Великий французский драматург (уже настоящий Бомарше), о котором ведут речь персонажи в пушкинской драме, по реальной жизни мало соответствовал «несовместности» понятий Гений и Злодейство.
             Мнение самого Александра Сергеевича Пушкина по поводу совместности или несовместности этих понятий – увы, неизвестно.
Кстати, из этой же маленькой трагедии «Моцарт и Сальери» пришла еще одна фраза, ставшая крылатой в русском языке – с нее Пушкин и начинает свое произведение. А произносит её опять все тот же его персонаж Сальери:
             Все говорят: нет правды на земле.
             Но правды нет — и выше.
             Для меня
             Так это ясно, как простая гамма».

             Тут уместно процитировать то место, где Сальери вспоминает слова самого драматурга Бормаше: «Бомарше говаривал мне: «Слушай, брат Сальери, как мысли чёрные к тебе придут откупори шампанского бутылку иль перечти «Женитьбу Фигаро».
            И вспомнили жертва и отравитель весёлого француза потому, что Моцарт как раз написал оперу «Свадьба Фигаро», над которой трудился пять месяцев, а потом её и дирижировал. Кстати, на русский язык либретто оперы впервые перевёл для пения Пётр Ильич Чайковский. А умер Моцарт от простой болезни – водянки. Сальери не было нужды ого травить, поскольку сам он уже был знаменит более Иоганна Хризостома Вольфганга Амадея Моцарта. Но Пушкин, писавший «Маленькие трагедии», думал не о историчности, ему хотелось показать, как чёрная зависть убивает талантливого человека.
            Вот почему ««Гений и злодейство – две вещи несовместные». Тем самым русский гений оправдал Антонио Сальери. Достаточно сказать, что тот воспитал плеяду гениальных композиторов: Людвига ван Бетховена, Франца Шуберта, Ференца Листа.
            Но бывают и исключения. Об этом история двух друзей, которые, казалось, должны были дружить вечно. Писатель Эмиль Золя и художник Поль Сезанн были друзьями детства. Их ранние годы прошли на юге Франции в маленьком городке Эксе. Оба были увлечены литературой, много читали, совершали прогулки по живописным окрестностям Экса, лазали по горам, читали стихи под сенью деревьев. Оба мечтали посвятить свои жизни искусству.
           Золя добился известности раньше. Немалый шум среди читателей, и в прессе поднялся сразу же после выхода его первого романа «Западня».

           «Клевета на Францию… нагромождение мерзостей… не литература, а сточная канава», – кричали критики в газетах и журналах. Тем не менее, в течение всего нескольких месяцев было продано 100 000 экземпляров. Следующий роман «Нана» – история проститутки, написанная еще более откровенно, – принес Эмилю Золя немалые деньги. Поначалу Поль Сезанн навещал друга, но потом стал обвинять его в том, что он обуржуазился, обзавёлся роскошной мебелью, писал за огромным резным столом.
           Золя знал и поддерживал приятельские отношения со многими импрессионистами. В 1864 году он написал даже порет Поля Сезанна.  Но в 1886 году в свет вышел роман Эмиля Золя «Творчество» о жизни художника. Писатель был очень доволен своим романом и писал Анри Сеару, закончив роман: «Я очень счастлив, а главное, очень доволен концом».
           К несчастью Поль Сезанн в главном герое увидел себя, поскольку он как-то заявил: «Я хочу поразить Париж с помощью яблока!» В романе фраза звучит иначе, но смысл тот же: «Одна-единственная свежо написанная морковь произведет переворот в живописи» – говорит его литературный двойник. Вот на этом их дружба и умерла!
           Конечно, Золя поступил по отношению к старому другу подло, ведь выписанный им Клод Лантье – это художник-неудачник, который морально изводит свою жену Кристину, терпит провал за провалом на творческом фронте и в итоге, не только закостеневает в своём эгоизме, но деградирует как личность, выпадает из реальной жизни Золя не пощадил друга ради «красного словца»: Клод Лантье, художник, повесился в своей мастерской перед неоконченной картиной в ноябре 1870 г. Его жена Кристина, позировавшая для этой картины и мучительно ревновавшая к ней, потеряла рассудок от горя. Клод жил в полной нищете. От него не осталось ничего, кроме нескольких набросков: последнюю и главную картину, неудавшийся шедевр, сорвал со стены и сжёг в припадке ярости друг Клода Сандоз. На похороны Лантье никто не пришёл.
             Вот такая печальная и поучительная история о двух друзьях и земляках.
             А потому, друзья мои, в творческом экстазе, даже в одержимости собственным талантом, не забывайте, что и друзья ваши тоже могут быть не менее талантливыми людьми. Помните, что гений и злодейство – две вещи несовместные!

11 августа 2024 г.