Старик

   Один из этих: борзой и, как ему представлялось, какой-то омерзительно-гнусный, хитро играя словами, все время пытался оскорбить его, Старика...

   Молодой уже много пожившего...

   Всячески испачкать его долгую жизнь чем-то своим, умозрительно-ложным!

   Он считал ниже своего достоинства на эти скверные выпады чем-нибудь существенным отвечать. Говорил с огромным чувством собственного достоинства. Немного, немногословно.

   Но тот, не знающий тормозов, почувствовавший уже какую-то свою отвратительно все возрастающую от безнаказанности - вовремя же не пресекали, а он уже стар - силу, возможно, скоро перейдет и к оскорблениям действием. Вот уже кружится возле, пытаясь дать пощечину.

   А ему, совсем немощному, сил нет на это - ему ведь и не ответить...

   И он поэтому затаился, сидел, почти и не двигаясь, и молился. Просил у Бога дать возможность защитить его старость. Почувствовать в себе былую силу...

   И тогда он уже отомстит! Не только за себя... А прежде всего - за неуважение к возрасту! Это же, как он твердо считал, есть уже неуважение к Богу!

   
   И Он, Создатель всего мира, внял его просьбам аксакала. К ним подсадили почти вора уже и, главное, мусульманина!

   - Ты только подержи его, а я голову отрежу этому, обижающему старость... как барану. Одолжи мне на это время... дай мне, уважающему себя, совсем пожилому уже... немолодому, уважь, Аллахом прошу, перышко... не обижай мою долгую старость!..


   Хлынула фонтаном кровь, хотя у старика и не хватило сил, чтобы совершить то, что он задумал, и оскорбленная старость была, как он сказал, тяжело дыша, с трясущимися руками, отмщена...


   ... Ему дали новый большой срок. А оскорблявшего пожилого человека кривляку - закопали в безвестной могиле.

    Как говорил потом этот старик: "Закатали в асфальт."