Патриотический зуд. Гл 1. Эйфория

Из цикла: эмигрантские байки

Аннотация

  Став гражданином Америки, жестянщик Шестаков горит желанием  активно участвовать в её жизни. Из теленовостей он узнаёт, что группа женщин входящих в  политический истеблишмент страны, "копает" под президента Трампа, и принимает решение вмешаться, чтобы сорвать планы заговорщиц...



             Город Гринвилл приходил в себя после пронесшегося вдоль восточного побережья США тропического урагана "Чарли". Гринвиллчанам повезло: хвостатый хулиган зацепил их лишь краем. Тем не менее, обычно чистенькие, аккуратненькие улицы города выглядели неопрятно: намело мусора, ветром наломало веток, некоторые крыши домов нуждались в ремонте.


Одну из таких "пострадавших" от стихии крыш ладил выходец из бывшего Советского Союза тридцатидвухлетний Павел Шестаков. Он стоял на самом верху раздвижной лестницы, приставленной к стене двухэтажного особняка; постукивал молотком, жужжал электродрелью, и при этом насвистывал попурри из хитов своей молодости.


Окажись кто из гринвиллчан в этот момент поблизости, то решил бы: "Вот работает довольный жизнью человек. Наверное у него много клиентов".


Да, заказов у жестянщика Шестакова хватало: сезон тайфунов был в самом разгаре. Но в мажорном настроении он пребывал совсем по иному поводу: накануне Павел стал гражданином США.


 Почти семь лет прошли в тревожном ожидании: соверши он какое-нибудь серьёзное правонарушение и его запросто могли выдворить из страны. Гринкарта, которая у него имелась, от депортации не защитила бы. А теперь дудки кто его вышлет из Америки. Посадить в тюрьму, если нашкодит, могут, но он шалить не будет. Зачем же? На церемонии вручения сертификата о гражданстве Шестаков присягнул честно трудиться, радеть о своей новой родине и, даже оборонять её - если потребуется.


"Конечно, защищать Америку мне вряд ли придётся: она, со своей мощью, сама кого хочешь защитит. А вот радеть, то есть - заботиться о ней я буду так же, как сын печётся о своей престарелой матери". Эта мысль Шестакову очень понравилась: она вселяла приятное чувство значимости. Он даже поднялся на очередную ступеньку лестницы, и с высоты воробьиного полёта, по-хозяйски, окинул взглядом окрестности Гринвилла.


Однако тут же возникший в его голове философский вопрос: что делать, каким образом проявлять заботу о новой родине? - вогнал Шестакова в ступор.


Ничего конкретного на ум не приходило. "Ясное дело, - успокоил себя новорождённый гражданин Америки, - я ведь давно не смотрел новостные передачи по телевизору, поэтому не в курсе, чем живёт страна. Это дело поправимое: сориентируюсь!"


Закрепив последний, из повреждённых непогодой, ливневый сток, Шестаков спустился с лестницы и отошёл от строения, чтобы издали оценить плоды своего труда: остался доволен, и принялся собирать инструменты.
 
            - Рабочий день завершён: пора домой, американец!" - произнёс он вслух, обрамив значимостью последнее слово.


Продолжение следует...