Смерть вампира Глава 62

Глава шестьдесят вторая
Она должна получить самое лучшее, или служить оказываться и приятно, и полезно

– Келсиос мы куда-то торопимся? – спросила Ванда.
– Не торопимся, скажем, так, это мой стиль вождения, ты же вроде не боялась? – удивился вампир.
– Тогда сбавь скорость. Я бы выпила кофе, на ближайшей заправке, – попросила его Ванда.
Келсиос автоматически отпустил педаль газа, и стрелка спидометра поползла и замерла на восьмидесяти. Показалась заправка. Келсиос подъехал к кафе.
– Сиди я принесу, – решил позаботиться о девушке вампир.
– Если можно в чашке, ненавижу пластиковые и бумажные стаканчики. Они все время пытаются вырваться из рук, обивку жалко, – приказала Ванда.
Человек высшим вампиром никогда так не управлял, но и вампир никогда не служил с такой готовностью.
Это не Ванда попросила сбросить его скорость и отправила за чашкой кофе.
Это он получил возможность продолжить разговор, а главное выйти из железной коробки, и пробыть на воздухе сколько угодно.
Выходя из кафе с чашкой кофе, он увидел, Ванду, идущую ему навстречу. Девушка махнула рукой в сторону заправки.
– Я сейчас умоюсь, подожди, дай платок, – мыслей он не прочёл, он просто услышал её слова.
Ванда вернулась с каплями воды на лице, и со скомканным мокрым носовым платком. Поёжилась.
– Похолодало, – сказала она, открыла дверцу села на сиденье. Ноги при этом, остались на улице, и взяла из его рук кофе.
– Сейчас поедем, не подумай, я не командую, отец волнуется, – пригубив напиток, поморщившись, Ванда вылила остатки кофе просто на асфальт.
– Я вообще не пью кофе, захотелось попробовать, невкусно, – взглянув на него, произнесла она, – можно я выброшу чашку и платок.
– Выбрасывай, - согласился Келсиос не понимая абсолютно ничего, и подумал:
«Должна же она как-то снять стресс, успокоиться. Невозмутимость ей тоже не просто даётся».
Чашка и платок оказались в урне, Ванда села и пристегнулась, Келсиос закрыл дверцу.
Она с сожалением отметила, как куртка вернулась на тело хозяина. Именно вернулась и села как влитая. Келсиос легко проследил за её взглядом, Ванда собственно и не таилась, а он подумал:
«Ну, теперь ты счастлив? Получил награду. Ванда любит и желает тебя. Теперь просто возьми и просто отдай. Как изящно походя, призналась и в одном и в другом и дыхание не сбилось. Великолепно, скользнула как шар по отполированному мрамору. И понеслась дальше, не прося ничего взамен. Шар не остановит свой полет по мрамору, пока мрамор не закончится. А он не закончится, роль мрамора отведена мне, кусок отполированного веками камня. Мрамор должен остановить шар».
Они подъезжали к её дому. Ворота стояли открытыми.
– Отец дома. Есть желание зайти, я приглашаю, – Ванда воспользовалась полученными в теневом режиме знаниями.
– Благодарю, явный перебор, мне бы вместить, то, что уже есть. Это не отказ, прости, я, правда, на пределе, – упавшим голосом ответил Келсиос.
Ванда всё видела, взялась за ручку и замерла. Ей не хотелось уходить, так же, как и ему не хотелось отпускать её, оставлять её даже на несколько минут…
Он первым вышел из автомобиля, открыл дверцу и подал руку. Первое сознательное прикосновение почти без страха, доставило обоюдное удовольствие.
Словно во сне она направилась к двери.
– Подожди, – окликнул её Келсиос.
Ванда с готовностью остановилась.
– Держи, – Келсиос отдал ключи и пластиковую карточку.
– Это что? – спросила девушка вампира.
– Ключи и технический паспорт, должно же у тебя остаться что-то с моим ароматом, – окончательно подарил он ей автомобиль.
– Когда ты его переоформил? – по-человечески, наивно удивилась Ванда.
– Это Тарья замутила, а Белисар исполнил он юрист, знает законодательства всех государств. Это очень важно, когда не собираешься подчиняться человеческим законам. Надеюсь, ты веришь, что у него хватило времени досконально изучить юриспруденцию. Ему шестьсот двадцать один год. До завтра, – рассказал он о брате и подумал:
«Когда она человек она ребёнок, как её просто отвлечь и успокоить».
Келсиос легко зашагал по дорожке, перелетел через забор и умчался в лес. Вампир обрадовался, необходимость сдерживать себя, ненужным куском железа отпала сама собой. Цена не имела значения, все автомобили ездили медленнее, чем Келсиос двигался. Правда автомобиль минимизировал соприкосновение с людьми.
Вампир летел по лесу, свои ощущения он легко назвал счастьем:
«Я найду решение, это будет нечто».
 Все его тело дрожало от восторга и желания.
Ванда прошла в холл.
– Дочка, – тут же позвал её из гостиной отец.
– Да, папа, – отозвалась она и прошла, в комнату не раздеваясь.
Ванда опустилась на диван. Борис развязал шнурки на её ботинках, помог разуться, снял накидку, она показалась невесомой. Что-то тяжёлое лежало в кармане. Накидку припомнить не получилось, но вспомнил, что дочь ездила за покупками и успокоился. Принять тот факт, что и одежду ей покупает эта странная парочка было выше его сил.
«Мобильный телефон. Залиникосы. Первейшая проблема»:
Отметил Борис, и разозлился.
– Что-то ты рано! – нарочито сказал отец, поставив ударение на слове «рано».
– Разве? – Ванда прочла подтекст, если после занятий сразу вернуться домой, она задержалась часов на пять.
– Ещё и восьми нет. Где пропадала, если не секрет? Мы же договорились звонить, и ты знаешь почему, – продолжил задавать вопросы Борис, он не сомневался, дочь, вряд ли гуляла одна, спрашивать напрямую с кем, он пока не хотел.
– Ездили в Ужгород, чаю выпить, и фрукты со сливками съесть, на замок посмотреть, – ответила непослушная дочь, на прямой вопрос, понимая отцу важно знать совершенно другое, не то что она пила и ела, а с кем бродила в чужом городе, а в идеале - зачем.
Борис удивлённо посмотрел на Ванду, прикинув, за такое время в Ужгород и обратно с учётом чаепития, могла слетать Тарья, её он отбросил, оставался странный преподаватель с жёстким пугающим взглядом.
«Господи отведи. Хотя на что ты надеялся, когда уже отданы миллионы, между прочим, с твоего позволения. За что отданы? За её зелёные глаза?»
Мысленно взмолился Борис Семёнович Вайрих, теряясь в догадках.
– Каюсь, прогуляла две пары, но с преподавателем, – не стала наводить тень на плетень дочь.
Выполнить обещание данное самому себе: «не мешать», оказалось намного сложнее, чем он предполагал. До этого момента Борис не догадывался насколько многогранно чувство ревности. Разводясь с женой, он её не ревновал, их отношения просто умерли, и он воспринял развод как избавление, мужчины Люсьены ревности в нём не вызывали. Сейчас Борис не понимал, как смириться с тем, что его девочка уйдёт к другому мужчине. О том, куда эти отношения по логике приведут, он заставлял себя не думать, но остановить мыслительный процесс не получилось:
«Да, бравада, сказать легко, а вот отступить. Что тот другой может знать? Все годы и рядом и порознь я заставлял Ванду жить вопреки её желанию. Я и сейчас занят только этим и вот это невыполнимое обещание, я дал сам себе по этой же причине. Она выросла и у неё мало времени. Ресурс заканчивается. Пусть этот непонятный мужчина не надеется, что я разрешу ему играть по его сценарию. Я останусь стоять у него за спиной и, если хоть намёк…, я так подкорректирую его игру… пожалеет, о том, что появился на свет. И почему она влюбилась в преподавателя. Пусть бы уже в этого Харитонова…. Хоть какая-то ясность».
Борису Семёновичу активно не нравился выбор его дочери, в том, что она сделала выбор, он не сомневался. Мужчина оказался непонятный, семья скрытная. Алексей только что уехал, и приступит к сбору информации дня через два. Борис заставил себя думать о преподавателе, как о ровне для его дочери.
«А кто тебе понравится? Пусть Залиникос. А не глупый мальчишка, который пока сообразит, что нужно Ванде, обидит и унизит её сотню раз. Не хочу даже представлять, как какой-то неопытный парень, неумело пытается её поцеловать. Она должна получить лучшее. О чем я думаю? С этим мужиком другая опасность…».
Ванда сидела рядом с отцом в гостиной на диване, спокойная, счастливая, Борис не замечал, ни внутреннего смятения, ни желания что-то скрыть. Его внимание привлекли предметы в руках Ванды.
– Что это? – спросил Борис, взяв из рук Ванды карточку и ключи.
– Технический паспорт на моё имя и ключи от Мерседеса, – ответила она, отдав трофей.
– Оперативно. И без твоего присутствия. Выходит, и номера сменили. Молодцы. Я надеялся на виртуальный вариант. Хотя…, – сказал Борис, не решаясь пока озвучить все мысли, душившие его.
– В смысле дадут поиграть в доверенность и отнимут, – озвучила мысли отца Ванда
– Ванда, постарайся меня понять правильно, я дал себе слово не вмешиваться, и обещание сдержу, но при одном условии, ты откровенно ответишь на мои вопросы, в противном случае я стану настаивать на твоём отъезде В Америку к Люсьене, – объявил Борис о своих намерениях.
«Я рехнусь от условий. Принимать и выдвигать. Давай папа, сегодня такой день»:
Подумала Ванда и, улыбнувшись, сказала лукавство промелькнуло в её голосе:
– Даже так? А если мне удастся обмануть тебя?
– Попробуй. Я сейчас в хорошей форме, обман и ложь чую за километры, меня привели в чувство. Ванда, ты догадываешься о стоимости подаренного тебе мобильного телефона, украшения на телефоне и автомобиля, – без запинки задал он мучившие его вопросы.
– Врать не стану. Стоимости не знаю. Телефон вот он. Украшения даже не помню, что-то блестящее, – она внимательно рассмотрела его, и до неё только сейчас дошло, брелок явно не из магазина аксессуаров для мобильных телефонов и камни не выглядели пластмассовой бижутерией.
– Дай на минутку телефон, – попросил Борис.
Ванда протянула телефон отцу на открытой ладони.
– Корпус платиновый, это само по себе не дёшево, усыпан драгоценными камнями. Украшение нечто уникальное поверь, я кое-что понимаю, такое не купишь в ювелирном магазине, необходимо разработать макет, заказать и ждать не один день, и даже не месяц. Понимаешь, бриллианты такого размера, с таким оттенком встречаются нечасто, а на открытый рынок вообще редко попадают, – рассказал отец дочери, краткую историю изготовления подарка.
– Ух, ты! Как интересно! Папа, что тебя так насторожило? – спросила его дочь.
– Тебя ничто не насторожило? – продолжал настаивать Борис, на ответе.
– А что должно насторожить? – не сдавалась дочь.
Она уже давно поняла, к чему клонит Борис и подумала:
«Папа, папа! Я уверена, они изготовили его за час максимум за два, и на его стоимость им плевать. Этот подарок шутка».
– По-твоему, они специально, заказали его, и отдали не случайно. Как я понимаю, цена телефона запредельная, даже для взбалмошной особы, если она заказала его лично для себя, очень широкий жест. Я угадала? – озвучила она его мысли, свои посчитала разумным скрыть.
– Речь не о сестре, блин, как её, непроизносимое имя. Уверен, ты догадываешься о ком. Ванда, он случайно не играет с тобой, с твоей наивностью и неопытностью. Встречаются такие богатенькие извращенцы, желающие экзотики от сытости и подлости, ты не эталон красоты и здоровья, прости, и возраст в самый раз для извращенцев, – теперь он высказал свои опасения полностью, о невинности он не решился заговорить.
Ванда без слов вычленила основной страх отца.
– Папа, в роли наивного и неопытного выступает, как ты говоришь, богатенький мужчина. Он не знает, что есть у меня, а я точно знаю, что есть у него и я это получу. А игрушки, они не нужны ни мне, ни ему, это чтобы чем-то себя занять, скажем, вечерок скоротать. Могу вернуть, если это снимет конфликт. Он меня не покупает и не соблазняет. Я ответила на твой вопрос? – задала убийственный вопрос сообразительная дочь.
 «Текст малопонятный, принимай на веру. А разве вменяемо звучал текст о заказном убийстве меня, и как скоро это подтвердилось? Сразу»:
Борис испугался, сто раз пожалел, о затеянном разговоре. Ванда помолчала и вернулась к основной теме.
– Папа, и ещё я не уеду никуда и ни за что. И ты не хуже меня знаешь почему. Давай я начну собирать чемоданы, и через двадцать минут ты примешь правильное решение, – спокойно поставила точки над «і» дочь.
– Ванда… – начал отец.
– Я договорю, мне наплевать на вещи, и ты знаешь причину не хуже меня, теперь всё. Так возвращать? – переспросила она.
– Возвращать не стоит, игрушки даже не приближаются к той черте, за которой уже я должен думать, что с ними делать. Играйся. Но мне бы хотелось, чтобы этот мужчина преподаватель, назовём его так, приходил в наш дом. Мне надо с ним познакомиться, – Борис подвёл черту под выяснениями, произнести имя Келсиоса он не нашёл в себе сил и подумал:
«Тем более возврат подарков ничего не изменит. Принимают не вещи, принимают суть. Похоже, суть она приняла, а я допустил, второй промах. Что-то я стал часто ошибаться».
– Мне бы тоже, – полушутя полусерьёзно согласилась с отцом Ванда, – могу пригласить завтра.
– Отнесись к этому серьёзно. Он старше тебя, на…. – Борис осёкся, разницу он прикинул, но хотел знать наверняка.
– На двадцать один год – подсказала Ванда.
– На двадцать один год, – повторил он её слова, – это прямое оскорбление мне, если вы начнёте где-то прятаться. Провинция, сплетни. При других обстоятельствах, или в Киеве я бы наплевал на этот мусорный факт, но после недавних событий выдумают такое…. Мне надо погасить скандал до осени. Выход стоит недёшево, боюсь, кое-кто может неправильно истолковать ваши отношения, – признался дочери Борис.
– Обещаю в ближайшее время, ты с ним познакомишься, не волнуйся, у тебя нет для этого поводов, поверь, и не появится, – успокоила его Ванда и подумала:
«Папа он старше меня на семьсот сорок шесть лет, но это в другой реальности. Тебя испугал двадцать один, наивный маленький мальчик».
Борис пытался не вспоминать необъяснимую вечеринку в ресторане, но чётко помнил, кусок из его жизни в тот день куда-то исчез, выпал:
«Отвлечь, они хотели меня отчего-то отвлечь».
– Ты завтра дома? – спросила Ванда, сбив его с мысли.
– Уеду и рано, я дал новым сотрудникам два дня на ознакомление. Руководителем, которого можно легко просчитать, я уже выступил, – перешёл на деловой тон Борис.
- Завтра после занятий, мы прибудем вдвоём, - уверенно сказала дочь, не поинтересовавшись его планами на вторую половину дня.
Ванда легко поднялась села рядом и обняла его, Борис обнял её в ответ. Дочь прижалась к нему, он уловил едва заметный запах другого мужчины, сохранившийся на ней. И подумал:
«Когда она отстраниться от меня, я буду знать – она не моя».
Ревность рванула душу острыми когтями.
«Ты обещал», – приказал себе Борис.
– Ванда ключи и документы, а то гаишники, зацепят, – остановил он дочь, и отдал ей ключи и технический паспорт.
Ванда наскоро налила себе воды на голову, назвав это душем, и с мокрыми волосами упала на кровать. Усталость навалилась, но приятная усталость. Она подумала, что тот, кто в земной жизни имеет всё, уже благословлён, и в следующей жизни его ждёт незавидная участь.
«Да, я благословлена любовью двух незаурядных мужчин, деньгами и достатком. Нет только благословения на саму жизнь. Полного благословения нет, имею ли я право надеться на более или менее светлую участь в следующей жизни?»
Ванда традиционно не знала к кому отослать свою молитву и под тихий шёпот деревьев уснула. Бесконечный день подошёл к концу.