О, Баку! - Воспоминания о Лиффте в 2019

«Прощай, Баку! Тебя я не увижу…» - писал очарованный чужим городом Есенин.

«Прощай, Баку! Тебя я не увижу!..» - пел влюблённый в свой город Магомаев.

Мы бродили по улицам Баку, похожим на интерьеры дворцов своими изразцовыми плитами и узорчатыми стенами. Вслушивались в подобный сказке Шехерезады рассказ о городской истории – его не произносила, а, казалось, наигрывала на зурне Улькяр, наша приятельница, доктор искусствоведения.

Мы изумлялись высокомерному бесстрашию городских кошек, по-хозяйски возлежавших возле своих домов. Брели по волнам вальса Кара Караева, выложенного теми же дворцовыми плитами цвета маренго с таинственными светлыми письменами нот. Постигали непостижимые виражи Центра Гейдара Алиева.

Дышали морскими сиреневыми просторами Каспия с еле заметным вплетением благовония керосина, напоминавшего с детства знакомый и любимый дух керосиновой лавки, дух, могущий проявиться в виде джина.

Зарывались в белоснежные объятия просторной постели в гостинице «Бульвар». Наслаждались поданными на завтрак такими же белыми, как каспийская пена, блюдами творожной массы, стаканами кефира, словно выточенными изо льда…

А вечерами в переполненных залах мой старый мальчик пел Гимн поэтов, собравшихся на свой поэтический фестиваль в этом благоуханном городе. А потом его окружали азербайджанские девочки, похожие на холёные оранжерейные цветы.
 
«Прощай, Баку! Прощай, как песнь простая!
В последний раз я друга обниму…
Чтоб голова его, как роза золотая,
Кивала нежно мне в сиреневом дыму…» - писал с горечью, прощаясь с городом, Сергей Есенин.

«Прощай, Баку! Синь тюркская, прощай!
Хладеет кровь, ослабевают силы.
Но донесу, как счастье, до могилы
И волны Каспия, и балаханский май…» - пел с тоской, прощаясь с жизнью, Муслим Магомаев.