И это всё о нём. 7-ое ноября

 «И это всё о нём-.  7-ое ноября.»
7-го ноября достопамятного года в Японском море на     плавучем  рыбоконсервном  заводе
Александр Обухов во время  грузовой операции  доской, вырвавшейся из стропа, убило девушку, находившуюся на судне   в командировке от метеослужбы  Приморья. Погибшую , скромную приветливую девчушку, в экипаже  любовно называли  синоптичкой, с ударением на вторую букву» и».   Сопровождал цинковый гроб с телом несчастной  девушки в её последний путь на берег пожилой  грузный дядька, молчун  и  любитель потихоньку замешивать  запрещённую Уставом флота  бражку.  Должность его на плавзаводе официально именовалась - санитарный матрос, то есть человек,  наводящий чистоту в многочисленных  плавзаводских  туалетах, по- флотски  -гальюнах. Гибель девушки- синоптички  произошло за месяц  до моего прибытия  на плавзавод, поэтому   события, с этим  связанные, описываю  из рассказов очевидцев.
Ровно через год,  7-го ноября, от сердечного приступа скоропостижно скончался  добряк и выпивоха , наш санматрос - гальюнщик. Тело умершего  по обыкновению поместили в льдохранилище. В соседнем помещении слесаря  срочно изготавливали  цинковый гроб. Ваш покорный слуга,  электромеханик, подавал к  месту работ электропитание  и дополнительное освещение. Слесаря работали  привычно и  споро, и, конечно же, добрыми словами поминали усопшего. От них же я узнал, что        сопровождать гроб с телом на берег вызвался Станислав Иванович Иванов(фамилия изменена), высокий симпатичный мужчина , как я впоследствии узнал, 36 лет от роду, как раз в том году женившийся , будучи в отпуске  где-то в Крыму.  Среди многочисленной женской части экипажа   Станислав Иванович пользовался доброй славой. Впрочем, при  численном соотношении - две Ж. на одного М. в нашем трудовом коллективе  добрую славу у прекрасного пола мог обрести  чуть ли не  любой представитель пола сильного, обладающий хорошей или хотя бы  неплохой потенцией. Естественно, вышеназванные качества моряк должен был подтвердить не громкими словами,  а реальными свершениями.  Иванов же мужчина был видный, приветливый,  прочие описания его , думаю , тут будут излишние.    Итак, гроб для покойного санматроса  был изготовлен, и Станислав Иванович, дождавшись подходящего транспортного судна, отбыл сопровождать тело   к его последнему пристанищу на берегу.  А в экипаже плавзавода  друзья-приятели  умершего  хорошенько помянули его бражкой , им же поставленной за несколько дней до скоропостижной кончины.
8-го ноября  года следующего  я был вызван в то же помещение , к тому же  месту  изготовления гроба,  обмывания и последнего обряжания тела на этот раз уже –вышеупомянутого  Станислава Ивановича Иванова, убитого электротоком в своей же каюте. Трагическое это событие произошло 7 ноября. После того, как я обеспечил    подключения электрпаяльников  и добавил освещения у места изготовления цинкового  гроба  ,  председатель судового комитета , руководивший скорбным ритуалом, попросил меня задержаться  на тот  случай, если вдруг откажет что-то из электрооборудования.  Тем временем  два матроса принесли из льдохранилища тело Станислава Ивановича. Началось обмывание.  Один из матросов, попросту звавшийся в экипаже  Сан Санычем, здоровенный седой мужчина , хлебнувший в молодости самого настоящего ГУЛАГА в печально-известном колымском  краю, по- простецки порекомендовал женщинам, делающим обмывание, особо тщательно вымыть гениталии умершего. «Саныч, ну как ты не боишься болтать такое, покойник же здесь!»-возмущённо  заметил  предсудкома . « А чего их бояться? Не укусят»-флегматично ответствовал Саныч. «Я их  много в своё время перетаскал. Бывало, работаем за зоной   зимой, а как время в зону заходить, бугор мне орёт «Санька ,забирай!» «Подходишь – а  очередной лежит на морозе и глаза, как у судака»
Сопровождать Станислава Ивановича в последний  путь вызвался Гриша Кранцевич. Фамилию Гриши я  изменил, впрочем, не кардинально, а так, чтобы богоизбранная национальность его не вызывала сомнений.  Мы  с Кранцевичем  немного  приятельствовали, и я посчитал нужным  в день отбытия  Гриши  на берег пригласить его к себе в каюту, выпить с ним запрещённой  Уставом флота водочки ,  пожелать удачно добраться до Владивостока , выполнить выпавшую на его долю скорбную  миссию, и, конечно же, напомнить о странных совпадениях в жизни плавзвода  именно 7-го ноября. То есть,  не мудрствуя лукаво, я предупредил Гришу, что на этом пароходе  у человека, сопровождающего покойника на берег высока вероятность того, что в следующем ноябре сопровождать  на берег будут уже его. В цинковом ящике, соответственно.   «Представь, Сергей, уже человек  20 мне  об этом напомнили!  Всё-таки   душевные люди в  нашем экипаже  !» - с   теплотой в голосе ответил Григорий. Я  безоговорочно согласился с его мнением,  ещё раз пожелал счастливого пути, ну а традиционное  пожелание скорого возвращения в этот раз решил попридержать. Мы с Гришей занюхали выпитые соточки  солёной сайрой, крепко пожали друг другу руки - и  тут  по  внутрисудовой трансляции прозвучало  «Рабочему  Кранцевич  выйти на верхнюю палубу!» 
 Я долго провожал взглядом удаляющийся мотобот с гробом Станислава Ивановича и укрывающимся от холодного  ноябрьского морского  ветра за тем же гробом  Гришей.   Потом  зашёл   в свою каюту , посмотрел на висящий на стене календарь текущего и следующего года и произвёл в уме несложное вычисление. До 7 ноября года грядущего оставался 361 день. Я снова вышел на палубу. Мотобота уже совсем не было видно. Мимо плавзавода на расстоянии не более кабельтова проходила японская рыбацкая  джонка.  У борта её стоял японец и, не отрывая взгляда, меня    рассматривал. «Ики  ё, братан! »- со знанием предмета , то есть  по-русско-японски  крикнул  я   ему и, не смотря на отсутствие мирного договора меж нашими державами,  приветливо  помахал рукой.
 В завершении печального этого рассказа позволю себе,  сообразно уже   солидного  своего  возраста,   употребить пару выражений  из старых романов  пера наших российских  классиков. Итак,  благодаря  целому   ряду превратностей судьбы и вихрю сошедших обстоятельств,  через несколько месяцев я списался с плавзавода  Александр Обухов и переехал на жительство в европейскую часть России. Увы, мой отъезд не прервал цепь трагических  смертей на судне. И хотя Григорий  Кранцевич, повинуясь здравому смыслу,  на плавзавод  решил не возвращаться, точку в  перечне трагических  событий на плавзаводе  поставил уже сам плавзавод.  Через год с небольшим Обухов затонул, захватив  с собой  на дно несколько членов экипажа  во главе с самим капитаном. Но    произошла  та крупная  морская катастрофа, не на в канун  годовщины  Великого Октября ( ныне - Октябрьского переворота), а на майские Праздники Солидарности Трудящихся ( ныне День Весны и Труда).   Да…