Про Л. Н. Толстого. Поверите?

 
 Есть много фактов из жизни известных людей, кои сейчас нельзя проверить и нет возможности подтвердить документально.
 Кто-то когда-то как-то где-то кому-то что-то рассказал. Тот решил пересказать через полгода, половину позабыв, а вторую половину приукрасив. Рассказывал от скуки, в своём кругу, стоя у открытого окна. Прохожий, услышавший пару предложений, остальное домыслил самостоятельно и поделился этим вымыслом дома, откуда супруга его вынесла в парикмахерскую...

Далее не буду фантазировать, не о том речь.

 Лев Николаевич Толстой, который не нуждается в представлении, очень любил трудиться в поле: косить отросшую траву, к примеру, собирать сено. Это - общеизвестный факт, подтверждённый многими независимыми источниками. Граф часто носил лапти, как простой крестьянин. В них  он "ходил в народ" и говорил с ним по душам. Народ от такого пристального внимания откровенно робел и разбегался по укромным местам. Потому как после разговоров барин мог ласково припахать их на работу. Такое довольно часто происходило в Ясной Поляне. Стоило Льву Николаевичу выйти из дома, крестьяне тут же прятались по кустам. Расстроившись, что подневольные не видят в нём друга или хотя бы доброго приятеля, Толстой уходил в усадьбу и садился шить и тачать сапоги, на подарки. У его зятя Михаила Сергеевича Сухотина подарочные сапоги тестя хранились на отдельной полке рядом с "Войной и миром". Ну, да ладно...

 Часто Толстой ходил на берег реки Ясенки, через вековой ясеневый лес, мимо солнечной долины, перед поворотом к усадьбе. Зачем он туда ходил? Да поглядывал, как его крепостные рыбачили. Вернее - бездельничали с импровизированными удочками. Он им однажды подарил бредень и показал, как его вести в речке, прижимая к дну, супротив течения. Но ленивые от природы крестьяне быстренько забросили это трудоёмкое дело и отлёживали бока в кустах, забросив в воду сплетённые из ивовых прутьев хитро устроенные верши или морды. Либо в искусственно созданных узких местах, где течение посильнее, ставили хвостуши. Рыба сама в них заплывала и из-за хитрости конструкции уже не могла выбраться.
Караси, плотва, пескари - в основном мелочь.

 А граф Толстой, этот опытный сибарит, который запросто посылал слуг на юг Франции за свежими фиалками, а бельё в стирку посылал в Голландию, мог послать этих же слуг же за свежей стерлядью, в Астрахань. А вот неча разлёживаться!!! Труд ведь облагораживает человека!

 Но не получалось у графа пошатнуть лентяйские вековые устои русского народа и веру его в Емелю на печи. Да и рыбу эту, стерлядь, пока везли в бочках, подворовывали потихоньку. Больно есть хотелось, да и, чёрт побери, вкусна она была неимоверно. Особливо, ежели запечь в углях. А в пирогах - просто объеденье!!!

 Огорчённый сим обстоятельством, граф придумал изощрённый способ, более напоминающий метод кнута и пряника. Но не тот, когда кнутом бьёшь крестьянина, а пряник съедаешь сам. Зачем?

 Он заказал кузнецу большие тяпки и пару десятков лопат. Плотник соорудил пару носилок для земли. И 2 года все так называемые "рыбаки" имели повинность ежедневно, кроме зимы, копать огромный, вытянутый в длину, пруд в долине, около речки. Вымотались все. Почти, как на каторге. Когда всё было готово, он велел прокопать к нему узкий канал, по которому пущенная из реки вода заполнила весь пруд. И тут же прокопали отвод воды из пруда обратно в реку, ниже по течению, дабы был водообмен и жидкость не застаивалась, не зацветала и не заводились лягушки.

 Предварительно перегородив обе протоки мелкими сетками, в пруд выпустили привезённую стерлядь. Она, на удивление, быстро прижилась и освоила новое место обитания, оказавшись довольно плодовитой. Вот тогда-то граф вооружил удочками своих крестьян и составил график лова: кто, каким днём и сколько должен выловить к барскому столу. Выловленное сверх положенного он позволял крепостным забирать с собой, подкармливать домочадцев. Надо же было как-то кормить более трёх сотен крепостных!
 
 А когда в 1861 году крепостное право отменили, Толстой был рад за своих.  И по-прежнему, на старых условиях, позволял бывшим подневольным там "рыбалить".
Поначалу всё было, как и прежде. Но бесконтрольность расслабляет. Крестьяне достали старый, когда-то подаренный им Толстым, бредень и, лихо браконьерствуя по ночам, за неделю опустошили водоём начисто.
Рыбы не стало.

 Толстой был мудрым и незлобивым человеком. Он огородил пруд частоколом и поставил двух хорошо оплачиваемых, вооружённых сторожей не из местных. После чего вновь выпустил туда стерлядь.
 
 Но теперь желающие порыбачить и полакомиться рыбкой добровольно становились к нему в очередь на барские повинности.
 
 Сделаешь какую-то работу для барина - в награду бери удочку и сиди на берегу пруда с восхода и до захода солнца. Улов - пополам.
 Отбоя от желающих не было.

 А вечерами, посиживая за чаем с пирогами из стерляди, граф Толстой, поглаживая бороду и улыбаясь чему-то своему, мурлыкал себе под нос:
"Без труда не вынешь рыбку из пруда!"

 Так и ушло в народ. Улетело. Стало народным фольклором. А граф был не против и на авторство не претендовал.

Зачем написавшему "Войну и мир" размениваться на мелочи?

Не верите? Проверьте!!!
Предупреждаю, что придётся потрудиться славно!