Великолепие...

            ОЦЕНКА ПОСТОРОННЕГО           

            «С некоторых пор, один молодой человек, получавший иной раз возможность знакомиться с новыми заметками Лао, в переписке с ним стал оценивать некоторые работы Лао, по всей видимости, всё же с подачи другого, более старшего товарища,  превосходным эпитетом "великолепие"...
       Лао же, нисколько не испытывая ложного смущения по этому поводу, благодарно принимал эту оценку, поскольку она, в достаточно немалой степени, отвечала и его внутреннему ощущению многих из его работ.
       Но когда он, в наивном откровении, как-то поделился сим фактом с одним своим знакомцем, довольно таки неплохим человеком, как до того знавал его наш Лао, но не сведущим в вопросах философии и Осмысления Сути, то тот чуть ли не взбесился. Словно бы тем самым была задета честь его, либо же что-то очень очень для него близкое.
     - Да как ты смеешь так вот самовосхвалять себя?!
Сразу же взорвался тот.
     - И несравнимо более великие люди оценивали себя поскромнее! А ты, доселе никому неизвестный бродяга, позволяешь говорить себе такие вещи! О себе же.
       Только время может показать кто велик, а а кто мелок!
Почти что брызгая слюной, оборвал неистовщик сей свою последнюю фразу.
       Здесь надобно отметить, что человек тот явно словоблудил, ибо хорошо знал про то, что Лао одно время был некоторым образом известен в определённых музыкальных и поэтических кругах, и даже получал за труды свои  реальные деньжата, а иной раз очень неплохие, пусть даже и по меркам лишь самого Лао, а некоторые из его работ весьма высоко оценивались известными в тех искусствах людьми.
       Однако же вернёмся к нашему повествованию...
       Лао, ничуть не удивившись такой эмоциональной буре, но отметив про себя, что его мнение о личности того человека было излишне благостным, ответом своим всё же поставил знакомца того на место, отведённое ему Создателями.
     - Ты либо не слушаешь меня, либо интерпретируешь всё сказанное мною так, как тебе заблагорассудится.
       Если ты не расслышал или не понял того, что я тебе говорил, то мне нет никакого дела до того, но, всё же..
       Та оценка, моих мыслей и работ, которой я с тобою поделился — это уже далеко не моё личное суждение.
       А то что я с ней, по большому счёту, согласен говорит лишь о том, что оценка та в значительной степени совпадает и с моим внутренним пониманием глубинной сути моих работ. Но в одном ты прав. Время всё расставит по своим местам. Тебя то уж точно... в будущем никто оценивать не будет. Совсем.
Позволил себе так вот безжалостно пошутить Лао..
     - Что же касается Великолепия, чеканя слова, и совершенно не обращая внимания на побагровевшее лицо хама, продолжил безжалостник наш, то Оно всегда со мною.
       Оно — во мне.
       В самой моей сердцевине.
       И оставил там его не кто-нибудь... а некто несравненно более великий, нежели кто-либо вообще, и чьего Имени с этого момента, я уже никогда более не буду произносить в твоём присутствии.               
       Так вот закончил Лао, и, не прощаясь, прошагал далее по своим неотложным делам, чему-то мягко улыбаясь, по видимому, своей какой-то новой свеже возникшей идее.
Последней мелькнувшей мыслью его, завершающей сцену, было лишь одно слово…
     - Великолепие...»


      ("Сто историй о Лао" - Глава 1. "Рассказы о Лао")
      

      .