Том 1
Как все было
Долгов Д. И.
СОДЕРЖАНИЕ
Вступление………………………………………………………………................... 5
Часть 1. Борьба с реальностью..........………………...…………………............... 6
По ту и по эту сторону существующей реальности (Рассказ)................................ 6
Часть 2. Поэзия…………………………………………………………….............. 15
Надежда………………………………………………………………….................... 15
Огонь……………………………………………………………………..................... 15
Спор……………………………………………………………………...................... 16
Руки касаясь нежной…………………………………………………....................... 16
Безысходность…………………………………………………………..................... 16
Рассвет…………………………………………………………………...................... 17
Не люблю я тебя нисколько…………………………………………........................ 17
Двое……………………………………………………………………....................... 17
Борьба за душу…………………………………………………………..................... 18
Нет, не видать тебе души……………………………………………........................ 18
Верность………………………………………………………………....................... 19
Напрямик………………………………………………………………...................... 20
Ночь……………………………………………………………………...................... 20
Часть 3. «Люцифер не поменяет своего места». (Рассказы)………………….. 21
Поиски старого монаха………………………………………................................... 21
Подвиг ради Христа………………………………………….................................... 33
Остров Геменер……………………………………………….................................... 37
Может, попробовать?………………………………………….................................. 48
Потерянный не вернется……………………………………..................................... 53
Попытка замены……………………………………………....................................... 58
Сомнения нужны или нет? 61
Ничего особенного. Просто жизнь, просто люди…………..................................... 63
Почти купленная душа……………………………………........................................ 72
В другое бы никто не поверил……………………………........................................ 75
78
Часть 4. «Возьми его туфли, пройди его дорогой, тогда и осуждай...
82
Я не хочу больше………………………………………………………..................... 82
Метания души…………………………………………………………...................... 83
Определи меня…………………………………………………………..................... 84
А на самом деле...……………………………………………………….................... 85
Отношение……………………………………………………………........................ 86
Я откажусь от тебя……………………………………………………....................... 88
Кадило…………………………………………………………………....................... 88
Достучаться до сердца………………………………………………….................... 89
Что 91
Приди ко мне…………………………………………………………....................... 92
С левой стороны………………………………………………………...................... 93
Не надо доставлять 94
Что 95
Не знаю, как надо……………………………………………………........................ 96
Судьба в твоих руках………………………………………………........................... 96
Часть 5. Любовь и жизнь ходят рядом. (Рассказы).......……………………….... 97
Все будет хорошо, Вася……………………………………...................................... 97
Правда на вымысел часто похожа…………………………...................................... 103
Проверка на прочность……………………………………....................................... 106
Часть 6. А любовь побеждает. (Рассказы)…………………………..................... 112
Я хочу быть как все………………………………………………............................. 112
Меня не пугает уже ничего…………………………………………......................... 113
Любовь побеждает……………………………………………………....................... 115
Не смотри на меня……………………………………………………....................... 116
Помоги мне……………………………………………………………....................... 118
До конца………………………………………………………………........................ 119
Не прощу я тебе………………………………………………………....................... 121
Огонь в душе…………………………………………………………........................ 122
Проверка………………………………………………………………....................... 123
Часть 7. Фэнтези. Сказки…………………….......……………………................... 124
Лес……………………………………………………………………......................... 124
«Забудь и тебе станет хорошо…»……………………………………….................. 125
«Оживи снег»……………………………………………………………................... 126
Важность целей………………………………………………………........................ 127
Не все силы надо тревожить…………………………………………....................... 128
Может, это мы с 128
Вампирята……………………………………………………………......................... 129
Часть 8. Сказочная повесть…………………………...…....................................... 130
Сказки юного волшебника 130
Часть 1. Становление белого колдуна………………………………....................... 130
Часть 2. Коронация Амадея…………………………………………………............ 142
Вступление
Долгов Дмитрий Иванович, к.э.н., доцент кафедры менеджмента и экономики образования Мордовского государственного педагогического института им. М. Е. Евсевьева.
Родился в г. Рузаевке республики Мордовия. Закончил Рузаевский институт машиностроения (филиал) Мордовского государственного уни-верситета имени Н. П. Огарева (2005 г.). Специальности: «Экономика и управление на предприятии (в машиностроении)». Квалификация эконо-мист-менеджер.
В 2009 году защитил кандидатскую диссертацию в Казанском госу-дарственном техническом университете имени А. Н. Туполева на тему: «Управление качеством продукции машиностроения (на примере про-дукции вагоностроения)».
Публиковался в литературном альманахе «Спутник» (г. Москва, 2014 г.), журналах «Российская литература» (г. Москва, 2014 г.), «Литера-турная столица» (г. Москва, 2015 г.), литературном альманахе «Россий-ский колокол» (г. Москва, 2015 г.), Пушкинском сборнике «Глаголом жги сердца людей!» (г. Москва, 2015 г.), литературном интернет-журнале «Начинающий писатель» (г. Москва, 2015 г.), газетах библиотеки МордГПИ (г. Саранск, 2015 г.), женском интернет-журнале «Ledy Nice» (г. Москва, 2015 г.), литературном журнале «Союз писателей» (г. Ново-кузнецк, 2015 г.), также некоторые произведения находятся на литератур-ных порталах «Сообщество творческих людей «Авторы.ру», «Liter-RM» и «Бесконечные истории».
Книга печатается впервые, автор просит не судить его слишком строго.
Аннотация
В книге собраны стихи, рассказы и повести автора по православной, любовной и сказочной тематике. Данное произведение является первым шагом и попыткой простому увлечению предать более серьезные очерта-ния. Целью создания данной книги являлось сделать мир лучше.
Предназначено для широкого круга читателей.
ЧАСТЬ 1. БОРЬБА С РЕАЛЬНОСТЬЮ
По ту и по эту сторону существующей реальности
(Рассказ)
Рассуждения о воротах
Ворота – вещь упрямая. Они бывают открытыми и закрытыми так и для каждого из нас, нет ни начала ни конца. Невозможно некоторые из них распахнуть без посторонней помощи.
Мне часто снятся тройные ворота, которые открывает стражник, по-хожий на сказочного персонажа или отрицательного героя древнегрече-ского мифа.
Наверное, я сошел с ума вместе с воротами. Хотя нет, в окружаю-щем мире меня считают вполне адекватным и даже весьма умным и хит-рым.
Ворота – это вход во что-то другое, неизвестное еще никому, может быть, в другой мир с абсолютно не похожими на нас существами, живу-щими по своим законам и порядкам.
Обычно все люди боятся того, что еще не изведано, не изучено. На самом деле, на земле есть много чего не понятного, и не где-то далеко в мифических горах или морях, а рядом.
Ворота – они такие красивые, одухотворяющие. На них выгравиро-ваны рисунки, не очень понятные, но весьма и весьма привлекательные. По бокам стражники, открывающие двери. Грозные внешне, но на мой взгляд, внутренне же сторожи совсем не злые, скорее выполняющие роль швейцаров из старинных английских детективных романов.
Один из стражей с хвостом и рогами, другой просто с хвостом, но это не слуги дьявола, а скорее заблудшие, но прощеные души, которых поставили открывать ворота и пускать избранных. Вход туда дарит надежду, надежду на то, что дни того или иного мира не сочтены, и не будут сочтены. Там есть кто-то, такое чувство, что за пределами входа кипит жизнь, и жизнь не такая, как здесь, в нашем мире, а какая-то дру-гая, ни на что не похожая, никому не известная.
У каждого из нас в сердце живет надежда на новое, еще не извест-ное, лучшее, чем сейчас существующее, а если не будет надежды, то за-чем вообще все.
А что такое рыцарь без надежды, на то, что закончится война? А что такое ученый без надежды на открытие хотя бы чего-нибудь? Все они ни-что, если нет уверенности в том, что откроется когда бы то ни было вход в новое, намного лучшее, чем все это существует сейчас.
Нет смерти, есть исчезновение одного тела, переход в другое, луч-шее, до конца еще неизвестное никому пространство. И переход этот бу-дет, только для всех он разный, все зависит от отдельно взятого индиви-дуума.
Мои ворота моя надежда на существование лучшее, хорошее.
Нельзя сказать, что в существующей реальности можно конкретно выделить черное, белое или иное и определить доминирование черного. Нет, есть в этой реальности перемешивание всех красок бытия.
Но, за пределами одного мира хочется верить, что есть другой мир, лучший изживший проявление всего черного, вход туда через ворота.
Может быть, в каждую из существующих реальностей есть вход с доброй или злой стражей, не знаю, хочется верить, что есть. Кажется, другая реальность может проникнуть и перемешаться, не перемещаясь размеренно, не нарушая внутреннего порядка вещей, сущности существо-вания мира.
Для каждого из живущих созданий должна быть надежда на то, что этот мир может измениться где-то там, за воротами, в которые, скорее всего, пустят не всех, а тех, кому положено там быть. Если была бы воз-можность туда попасть, я бы зашел, не задумываясь.
Существование той реальности переполняет меня радостью, сча-стьем и душевным теплом. Или можно стоять и открывать для других двери, дарить надежду. Только все это решает не обычный жалкий чело-вечешко, а другой, более могущественный, знающий все о сущности, о природе вещей и о сокрытии тайн мира.
В реальности человек может сам, насколько он может, дарить надежду окружающему миру, дарить так, как это получается. Палач мо-жет подарить надежду, не взяв топор, насильник – отпустив уже повален-ную на землю жертву, человек, не отличающийся девиантным поведени-ем, помочь чем можем, даже малым, вызвав тем самым благодарность, и у некоторых – весьма большую. Одной своей знакомой я благодарен лишь за то, что она, когда мне было слишком плохо, меня «утешила», предло-жив для этого мне свое тело. Но, видимо, тогда нельзя было сделать по-другому...
Они мне снятся с самого раннего детства. Я стою возле них, и стра-жа открывает двери. За пределами есть что-то новое, не способное под-даться человеческому разуму.
А ведь можно об этом подумать, рассудить, разгадать! Только когда человек, пытается разгадать что не положено, он пропадает, как физиче-ски, так и духовно.
Одна моя знакомая пыталась разгадать тайну жизни, смерти, и не признавала этот мир как реальность, захотев его разрушить. Только дей-ствительность взбунтовалась против распада, в результате, все от нее от-вернулись, она озлобилась на себя и на все сущее. Все это не доводит до добра, когда-никогда приходится расплачиваться за все злые и добрые де-ла. За злые – плата всегда очень жестока. Возможно, в конце земного пути предстоит встать абсолютно перед другими воротами, где не будет с виду злых стражников, и ворота будут, на первый взгляд, из чистого золота. Но они не будут дарить надежду, а только безысходность, и перед ними не захочется остановиться перед ними, зайти за их пределы, захочется убе-жать, а некуда, там уже не будет лучшего из существующих мира.
Ворота в древней мифологии многих народов обозначают обновле-ние, вход в новое, начало еще непознанного, новой жизни, неведомой до этого.
Когда мне снятся мои ворота, на душе становится легко, непринуж-денно, хочется их открыть, задуматься о сущном, существующем положе-нии вещей.
Рассуждения о желаемом и действительном
Человек без желаний схож с травой, с животным миром. Желают все абсолютно, граница мечтаний – от обладания коркой хлеба до самолетом и бронепоездом. Но главный закон экономики гласит: «Ресурсы ограни-чены, а потребности всегда безграничны».
В мире материального для каждого индивидуума есть пределы воз-можностей и страданий. Все это можно назвать действительностью, т. е. тем, что возвращает каждого к реальности, подчас суровой и неизбежной.
Желания прекрасны, они тянут вверх, к чему-то светлому и неогра-ниченному, в то же время желания материальных благ побуждают к гон-ке, некоторой озлобленности и тому явлению, которое в экономике со-временного мира называют «рынок». Но желания возвышенного позволя-ют устоять, абстрагироваться от мира сущностей и приблизиться к миру красивых иллюзий, достигнутых не искусственным допингом, а духовной чистотой и радостью созерцания.
Действительное – то, что создает порядок существования целых народов, стран и континентов, оно же создает порядок бытия отдельного человека, определенного на конкретное место бытия.
Действительное – плод попытки реализации желаний, сочетание желаемого с возможным, отражающее частичное воплощение иллюзорно-сти выдуманного мира.
Нет, человек не может существовать без желаемого и действитель-ного. Два этих явления создают порядок и отмеряют ход бытия не только отдельного континента, но и всего человечества.
На арену истории развития галактик, планет и отдельно взятых царств в определенное время выходили такие личности, у которых внутри было перепутано желаемое и действительное, и вообще, много чего было сильно неясного. В результате, начинался рушиться порядок размеренно-го существования и происходили такие события, которые очевидцы не могут забыть до сих пор.
Да, не у всех получается возможность сочетать действительное, же-лаемое, личное и общественное, но у кого это все удачно сходится, тот обретет гармонию бытия в земном мире.
В то же время у многих нет желания сочетать действительное и же-лаемое, в результате чего идут попытки преобразования действительного в желаемое и максимальное стирание граней между существующими ка-тегориями. Способы стирания граней разнообразны, они включают огонь, меч, усердие и много других попыток изменения сущности бытия.
Нет определенных критериев градации о соединении желаемого и действительного. Человек делал попытки объединить все, что только можно. Получалось не всегда, но бывало, что получалось.
Действительность сурова своей реальностью и неотвратимостью, простотой и злодейством, коварством и непринужденностью. Действи-тельность важна для определения и поддержания порядка мироздания, размеренного и неотвратимого.
Все это очень интересно, если только не учитывать жестокости ре-альности, безумство гениальности. Короли и безумцы выбирали каждый свой путь приближения действительного и желаемого. Но нет и наверное не будет одного универсального подхода к выбору рационального сочета-ния действительного и желаемого.
От места и времени индивидуум сам выбирает, как сочетать то, что он хочет от жизни, с тем, чего он может достичь, определив один из спо-собов соединения желаемого и действительного.
Мироздание не дало никому четко разработанных инструкций ра-ционального поиска и сочетания желаемого и действительного, на том и строится уникальность развития мира, определенная в отсутствии от-дельно взятого четкого алгоритма действий, показывающего ступени раз-вития континентов, царств, народностей и индивидуумов.
Уникальность невозможности выбора полного сочетания развития желаемого и действительного дает возможность индивидууму находиться в вечном поиске проблем удовлетворенности жизнью и местом своего существования. Одних это приводит к вершине славы, других – к петле.
Действительно, очень трудно выбрать свой путь, где будет просто соединить и соразмерить желаемую и действительную категории. Нет та-ких путей, на каждом из них всегда будут преграды, определенные сущ-ностью самого мироздания.
Всегда есть столкновение параметров желаемого с параметрами действительного и уже достигнутого. Никто не хочет останавливаться на существующей реальности, каждый в избранном направлении хочет дви-гаться дальше, стремясь все же сочетать данные параметры развития.
Можно выбрать две возможности соизмерения достигнутого с жела-емым, действительного и желаемого:
1) стремление к достижению желаемого материального;
2) стремление к достижению желаемого духовного.
Стабильность материального не всегда приносит душевный покой. Она вызывает разграничение и вечную круговую жизненную борьбу. Ста-бильность материального из области развития реального мира больше приближена не к звездам, а к обыденности и неотвратимости.
Стабильность достижения желаемого духовного приносит умиро-творение, успокоение и примирение с существующей реальностью.
Возможность соразмерить желаемое с действительным предстает только тогда, когда индвидуум, правитель, гений или безумец сам захочет это сделать, несмотря на недостаток реальности их сочетания в целом.
В основном весь отдельно взятый мир умудряется все это рацио-нально сочетать, пока он это делает, дни его не будут сочтены, и он не будет разрушен полностью, так как в нем есть душа.
Сочетание действительного с желаемом возможно, оно зависит от конкретно взятого индивидуума и от того, насколько его желания иллю-зорны или насколько приближены к реальности невыдуманного мира, лишенного фантазии.
Рассуждения о гениях и злодеях
Гениальность – одна из великих загадок существующей действи-тельности. Что это такое, никто точно пока не ответил и не определил. Почему гений вызывает столько разных слухов, пересудов, сплетен. Лю-дей не интересует то, а нужна ли ему слава, может, он просто хочет жить сам, без учета их желаний.
Нет, безусловно, гениальность явления, еще не разгаданное и не изученное никем и нигде. Сам обладатель дара (или проклятия?) (кому как угодно) не может точно сказать, что это и зачем оно есть.
Грань между разумом и безумством, размеренностью и злодейством для них слишком узка, слишком непрочна.
Злодейство не может быть параметром и мерилом в осуждении или в одобрении гениальности, потому что нет грани, определяющей, откуда начинается злодейство и где кончается гениальность.
Но есть еще одна грань приближения к гениальности, стремление любой ценой, ради утверждения в мире материального или ради удовле-творения собственных ослепленных амбиций приблизиться к грани зло-действа или(и) гениальности.
Не нужно стремиться занять чье-либо место или посадить кого-либо на чье-то место, индивидуум может не выдержать напора внутренних и внешних обстоятельств, той борьбы, которую преодолевал предыдущий обладать данного «трона».
Не бывает так. Недаром доктор Франкенштейн утверждал, что плата за гениальность – сама жизнь. Плата же за злодейство – ответ злодея пе-ред мирозданием.
Любой мало-мальски одаренный может запросто стать злодеем. Ко-варство гения, загнанного в угол, очень страшно и изощренно, намного изощренней, чем коварство обычного безумца, обычного злодея.
Самое страшное – не научиться контролировать и преодолевать грань между гением и злодеем, самое важное – быть равнодушным к ге-ниальности, достижениям других, более развитых и более одаренных в той или иной сфере деятельности.
Нет возможностей, нет ничего, что может остановить злодея, нет возможностей, остановивших гения. Любой из них стремится к преодоле-нию обстоятельств. И если гениальность как явление преодолевает их, то злодейство обретает себя на умертвение и полное разрушение.
Полное разрушение, как физическое так и духовное, вещь страшная, способная привести к опустошению и потере всякого смысла существова-ния в избранной реальности бытия.
Злодейство и гениальность будут ходить вместе всегда. Не дайте злодею остановить гения, так же как и не дайте гению превратиться в злодея и перейти эту слишком хрупкую грань, определяющую королей и безумцев, злодейство и гениальность.
Нет уверенности в отсутствии возможности перехода, но есть надежда на то, что, перейдя грань, он вернется к существованию для него обычному и не будет склоняться к девиантности.
Недаром король просит шута о помощи, гений – злодея, а злодей – гения.
Мир никогда не откажется от существования королей, шутов, вель-мож, злодеев, гениев, а также от всех направлений развития человеческо-го бытия и объективности мироздания. Все это двигает мир вперед и только вперед, реальность, остановившаяся по той или иной причине, об-речена на разрушение, на полную деградацию.
Человек, злодей или гений, король или шут, остановившийся или отказавшийся к от дальнейшего пути, от своего места, также обречен на безысходность, на стены отчаяния и обреченности. И только развитие, путь вперед дает возможность быть нужным и не сойти с корабля реаль-ности.
Оставшихся за пределами корабля мало кто помнит, а может не помнит их вовсе.
Гениальность не забывают и после разрушения физического, да и злодейство-то очень долго помнят.
Гениальность тянется ко всему прекрасному, светлому и крайне важному для развития мира как поступательного движения вперед. Дви-жение вперед для изучаемого явления крайне важно и приносит большую пользу абсолютно для всех.
Рассуждения о реальности
Реально то, что есть сейчас. Реально то, что видишь. Увидеть можно все, только захотеть. Захотел и увидел. Может быть, вот она реальность, или реальность то, что придумал. Никому еще не известно то, что такое реальность и где грань между вымыслом и реальностью.
Вымысел часто на правду похож, правда на вымысел часто похожа. У кого нет страха перед существующим, тот счастлив только от этого. Нет такого человека, у кого нет такого страха, страх есть у всех.
Реально то, что рядом, очень близко или очень далеко. Для каждого своя субъективно-объективная реальность, та, которую он сам себе придумал.
Вымышленный мир затягивает, и как бы не считали обладателей такого мира не совсем адекватными (да так оно и есть), иметь выдуманный мир – это здорово. Здорово уходить временами в него, находиться там и не заниматься ничем обыденным. Но только надо всегда помнить, что возврат к реальности неизбежен, сбежать от действитель-ности не удастся.
Каждый сможет придумать себе мир искусственно, через допинг. Но не каждый придумает вымышленный мир только силой своих желаний. А может быть и придумывать ничего не надо, кто-то рождается с уже готовым миром реальности за пределом.
Выдуманной реальностью могут наградить по праву рождения, она может достаться в наследство. Кому-то достаются руки да плечи, разговоры, походка, а мне досталась реальность как существующая, так и выдуманная.
Я четко осознаю то, что не сошел с ума. Она, эта реальность, есть, всегда жила со мной, сколько себя помню, начиная от человечков, живущих рядом с подушкой, заканчивая призраками и другими сущ-ностями, которые показываются по мере моего желания.
Иногда можно в нее сходить, посмотреть, что там за пределами. И этого не стоит бояться, там нет ничего страшного и ужасного. Как в существующей действительности есть мои друзья, так и в запредельной реальности они есть.
Никто этому не поверит, расскажи, и окружающий мир сочтет тебя за душевнобольного, видящего галлюцинации.
Но это не они, галлюцинации не контролируемые, сами приходящие. Призраки моей реальности я вызываю сам, временное присутствие за пределами обыденности будоражит, стимулирует на творчество.
Жители того запредельного мира хорошие, принимают формы, какие хочется. Они в основном темные, там все во мрачных полутонах. Они не жестокие, я сам часть как этого мира, так и другого. Временами в том мире лучше, чем в этом.
Но уходить туда навсегда нельзя. Нельзя там долго находиться, могут не отпустить, тогда можно двинуться в бессрочное плавание. Тело будет жить здесь, а душа будет жить в другом мире, томиться, ждать, пока не пройдет время и не умрет тело.
Вот она причина, причина всего неизвестного, сущего, неадек-ватного.
Если обладатель такой реальности не силен волей, они могут посмеяться над ним, не дать ему ничего абсолютно, не дать никаких возможностей. Они выбирают себе под стать. Такое чувство, что каждый, кому она дана по праву рождения, часть их мира, и, наверное, умерев, он вернется туда, на свое законное место.
Однако об этом нельзя думать долго, иначе можно затянуться ощущениями той реальности, которая более проста, чем окружающая действительность, в то же время и более сложна.
Переходя на ту сторону, кажется, что там лучше. Вот она причина, причина самоубийств в искусственно созданной реальности и причина повышенной творческой активности для реальности, созданной без допинга.
В погоне за существующим можно не заметить, как отрекся от действительной реальности и отправился в вымышленную.
Рассуждения о незыблемости сущего и вымышленного
Мечтать опасно, опасно. Будьте осторожны в своих мечтах и желаниях. Сущее то, на чем стоит данный мир и стоять будет вечно. Существующее положение вещей не изменить, не исправить, хотя можно попробовать.
Ночь, ночь, время чудес и фантазий. Фантазером быть можно, но сложно. Сложно уходить от всего сущего и превращаться в мечтания. Нет запредельного, есть то, что есть, и это будет, как бы это не было жестоко и безукоризненно.
Скажи, зачем уходить от сущего, не будет мечтателей, не будет и развития мира, того, что есть сейчас, и что будет потом. Фарадей говорил: «я не знаю, что это, но налоги с этого соберут». Фантазеры, пока стоит этот мир, были и будут служить королям, владельцами этого мир. Они приносят возможность развития для масс и обогащения для королей, но не остаются и сами в накладе.
Нет такого мечтателя, который был бы совсем бедным. О себе они не забывают. Обычно люди с большим влиянием фантазера не тронут, уходит один король, приходит другой.
Умный властелин понимает, что душа самых преданных не принадлежит ему, они просто хотят реализоваться сами, и все равно с каким правителем это делать, с тираном или гением.
Только каждый король преследует свои цели, ему нужны помощники, иначе если нет царства, то нет и короля.
Страшен взбунтовавшийся фантазер, которому надоел свой властелин. Тогда они руководят бунтами и одерживают чаще всего победы, победы в их войне.
Умный человек захотел быть королем, и встать на трон ему помогали как беспредельщики, так и фантазеры, способные на реализацию в самых диковинных условиях.
Нет реальности, где нет фантазеров, кажущихся и явных. Борьба между ними страшнее, чем противостояние бесов и ангелов, так как это борьба между одной кастой, от представителей которой непонятно чего ждать, и они сами не знают, чего от себя ждать.
Пока стоит этот мир, будут фантазеры и короли. Они и только они будут править, все решать, с этим ничего не поделаешь. Умирая, один из них говорил, что мир наш, наш! Он, без сомнения, был прав, прав во всем.
Но, как и любая элита, они должны помнить, что за спиной есть те, кто готов занять место как фантазера, так и короля, или обоих вместе. Это противостояние вечно, как существование всего сущего вокруг.
Незыблемость реальности и мечты также неповторимо, как и все вокруг. Не должен король быть фантазером, мечтателем, как и не должен яркий фантазер быть властелином. Неизбежность их власти так же незыблема, как и сама жизнь, само окружение сущего. Единство мечтательного и реального возможно, как возможен союз фантазера и короля, победивший все.
Иметь проектировщика в своем владении лучше, чем иметь непосредственность в числе приближенных. Трудно нести любую ношу, ношу властелина и мечтателя. Мечтатель может двинуться в бессрочное плавание, не вернуться оттуда. Король может быть свергнут и забыт.
Но не обязательно этот процесс вечен, он может быть и обратим. Короля можно вернуть на утерянный или на другой высокий трон. Мечтатель, если захочет, может вернуться к реальности, если ему можно помочь, тогда беда тем, кто им помог отправиться туда и не захотел возвращения.
Союз реального, мечты и фантастического присутствует повсюду, нет того места и времени, которые бы скрылись от этого всего. Союз тройственен, создан самим провидением. Но не хочется говорить о том, что он без развития. Все существующее в природе развивается, так и этот союз развивается. Приходят новые короли и новые фантазеры.
Не хочется быть простым, не хочется быть королем, как бы то ни говорили, не хочется власти, она тяготит, но создавать что-то новое, быть фантазером тянет, помогать королю, но не быть слугой, только был бы умный властелин.
ЧАСТЬ 2. ПОЭЗИЯ
Надежда
Огонь, вода, лед и пламень
Неотвратимость всех времен.
И не пойдет вода на камень,
Коль не отмерен судьбы стон.
Жизнь – это то, что непонятно,
Но ясно также и тогда,
Что просто жить, друзья, приятно
Сегодня, завтра и в века.
Надежда-то, что неизвестно,
Дает толчок на каждый день.
Все в этом мире интересно,
Коль есть навечно цели сень.
Прошу, я заклинаю проведенье,
Не оставляй идущих в ночь,
Дай всем нам, Господи, терпенья
В возможности страдающим помочь.
(19.08.2013)
Огонь
Душа горела, пел рассвет,
Огонь был, излучавший свет.
Свет был опасен, разрушал,
Сам дьявол те плоды вкушал.
Душа зажалась в один миг,
– Не победишь ее, старик, –
Сказал сошедший тут с небес,
И демон убежал в свой лес.
Душа оттаяла, смотри.
Она готова для зари.
(04.10.2014)
Спор
– Не буду больше я таким, –
Сказал он, глядя в небо.
Попробую я быть другим, –
Решил он твердо, слепо.
– Не будешь больше мне служить?
Спросил, разгорячившись, демон.
– Ты без меня не сможешь жить, –
Сказал, не глядя, он.
– Смогу, я человек.
– Я буду рядом, не забудь,
Не отойду вовек.
– Тебя я больше не приму, – ответил человек.
(09.11.2014)
Руки касаясь нежной
Руки касаясь нежной
Я на тебя смотрю.
Не думай, дорогая,
Я лишь тебя люблю.
Когда огонь горит,
Когда придет рассвет,
Не думая дорогая,
Другого в жизни нет.
(23.11.2014)
Безысходность
Не позабуду я тот миг,
Который так меня касался.
Когда тоской я упивался,
Потом совсем главою сник.
Не позабуду тех людей,
Что помогли мне оглядеться
И вырваться из тех страстей,
Куда я так любил смотреться.
Когда огонь к душе пришел
И попытался все сожечь,
Я утешение нашел
В том, чтобы жизнь ее сберечь.
(26.11.2014)
Рассвет
Пришел рассвет,
Сверкали зори.
Любите все вы, тусклый свет
В наступающем том море.
Пришел рассвет,
Горело небо.
Какой бы не был свет,
Не верьте слепо.
Пришел рассвет,
И это важно.
Надежду он внушает каждому,
Пришедший утром свет.
(10.12.14.)
Не люблю я тебя нисколько
Не люблю я тебя нисколько
И говорю я совсем не то.
Как бы не было это горько,
Не хочу с тобой быть – вот что.
Почему? Да потому что
Через силу не будет чудес.
Я хотел бы другого, конечно,
Но душа не приходит в лес.
(10.12.14.)
Двое
Земля тряслась, гремела жизнь,
А в жизни было двое.
Плыла по морю лодка,
А в лодке были двое.
Вот Сафаил махнул крылом,
Пред ним стояли двое.
Зачем же было там все так?
Чтобы терпение стяжать,
А то бы было все не так,
И можно же теперь поле жать.
(11.12.2014)
Борьба за душу
Тучи вдруг закрыли небо,
И буря поднялась сердито
– Не смотри ты слепо,
У него пусть будет все побито.
Не давай ему ничего,
Пусть душа его погибнет.
Пусть не узнает никого
И в моей пучине сгинет.
Но тут зажегся свет сквозь бурю.
– Уйди не трогай, – глас сказал.
– Он грешник, я его беру.
– Не ты создал, не ты и взял.
Тут тучи разошлись и буря стихла,
Остался человек один.
Он понял, что был удостоен
Видеть битву двух властелинов.
(12.12.2014)
Нет, не видать тебе души
– Отдай, греховна та душа. –
Кричал Деница на суде.
Но, Бог сказал: – Так, тишина,
Рассмотрим и решим вполне.
Стали мерить все грехи.
Весы большие тут дали крен.
Дьявол торжествовал: – Ха, хи.
Не убежать от огня гиен.
Но тут вдруг ангел произнес:
– О, Господи, молю тебя,
Этот человек так много снес,
Что и его простить пора.
– Так что снес грешник сей?
– Смотри же, мой Господь.
Взмахнул крылом тогда над ней,
И все увидели всю топь.
Лишения, испытания, огонь,
Искушение, нужду и голод.
– Молю, Господь, не лишай
Входа в твой прекрасный сад.
А добрые дела, смотри же, мой Господь,
И тут открылись люди, которым помогла душа.
Причем то делала она всегда.
И все упало на весы, нужда и глад,
И добрые дела.
– НЕТ, НЕ ВИДАТЬ ТЕБЕ ДУШИ,
Сказал тут дьяволу страж врат.
(22.12.2014)
Верность
– Я так хорош, пойдем со мной,
Не будь такой ты злой. –
Шептал тут дьявол человеку.
– Нет, не пойду от века к веку,
Не будет радости в душе.
– Смотри, что я могу.
Тут дьявол золота принес гору.
– Нет, не возьму.
Сказал жестоко человек.
– Бери, тебе же хватит на твой век.
– Моей душе то не поможет
И уберечь ее не сможет.
Лишь только Божья благодать
Способна все, что надо дать.
– Где был твой Бог, когда была нужда,
Когда ты выбраться не мог.
Скажи, что испытания послал, о да,
Он это сделать вполне смог.
Где был твой Бог, когда ты заблудился,
Чуть было не во что ты превратился.
Ты думаешь, что он тебе помог?
А я дарю тебе покой,
Пойдем же странник ты со мной.
– Ты, князь тьмы, лишь можешь обещать
И ничего не сможешь дать,
Лишь только разложенья, грязь,
Да твоего болота топь да вязь.
– Не говори, бери же золото скорей.
На всех тут хватит, на детей
И внукам перейдет твоим.
– Нет, пусть я стану бедным и седым,
Злу не стану я служить,
Пусть лучше буду я в неволе жить,
Терпеть лишенья, муки, глад.
Тут дьявол прошипел: «Дурак»,
Кто вспомнит о тебе таком,
И к горлу подступил тут ком.
– Господь мой, защити.
Тут вдруг раздался грохот, стон
Разверзлось небо и в тиши
Раздался голос: – Уходи,
Оставь ту душу и беги,
Кто верен был мне в бедноте,
Тот не прельстится в серебре.
(03.01.2015)
Напрямик
Не знаю, как к тебе идти,
Туда ты больше не смотри.
Когда огонь горит в груди
По пламени ты напрямик иди.
(08.01.2015)
Ночь
Зажигалась ночь, горел очаг,
Не гляди на все ты так,
Как смотрят на безысходность.
Иначе дел не будет сходность.
Не смотри на все ты так,
Как смотрят без конца усталые.
Не надо больше этого всего,
Не надо больше этого всего.
(20.01.2015)
ЧАСТЬ 3. «ЛЮЦИФЕР НЕ ПОМЕНЯЕТ СВОЕГО МЕСТА»
Поиски старого монаха
Старый монах
Был вечер. Все и не все казалось обычным. В одинокой избе старого монаха-отшельника горела свеча. Она уже догорала. Тусклый свет, отхо-дивший от нее, освещал почти все углы дома.
Пребывая в молитве, монах в последнее время все думал:
– Когда Бог решит, чтобы я перед ним предстал, все ли я выполнил здесь?
Он никак не мог еще найти то, что нужно сделать под финал, под занавес своего пути на земле. Он не роптал, думал, что значит еще не пришло его время.
Тут неожиданно отворилась дверь, и на пороге появился настоятель монастыря святой мученицы Варвары, который находился неподалеку.
– Благослови, Господи, нас всех, – сказал вошедший старец.
– Что за нужда, отче, привела тебя в мое скромное жилище в столь поздний час? – спросил монах у настоятеля.
– Старец, помоги, что-то случилось с жителем ближней деревни, на людей кидается, собирается топиться, – попросил настоятель.
– Хорошо, пошли до него.
Оба собрались, вышли из избы и направились в сторону монастыря.
Сам по себе монастырь святой Варвары был небольшим и построен-ным недавно. Его деревянные стены и купола, поднятые к небу, внушали благоговение окрестным прихожанам и людям, приходившим из других губерний. Монастырь был по-своему великолепен, но его сила была не в стенах и крестах, а в той духовности, которая была внутри.
Братия молилась день и ночь за всех приходивших и просящих. Особым достоянием монастыря был старец Иннокентий. Казалось, что он все видит и что всевышний ему открыл то, что не дозволено другим. Вот как раз он и пришел в избу монаха.
Подойдя к монастырю, взору путников предстал человек, местный крестьянин, которого держало еще двое за руки. Он кричал не своим го-лосом:
– Отпустите, я должен умереть, я не хочу жить, отпустите.
– Вот, батюшка, и так уже третий день, помоги, отче, – сказал ста-рец, взглянув на отшельника.
– Да, дьявол крепко его держит в своих объятьях, но будем молиться Господу, – ответил отшельник и опустился на колени.
Да, велика молитва истинно верующего монаха, но и он песчинка в руках Господа, и он грешен, как и любой другой живущий на земле.
– Господи, защити от козней дьявола и слуг его, освободи душу сею от одержимости, от нечистого духа, что пробрался в нее.
Крестьянин орал так, что в монастыре содрогалось все, не только люди, но и стены.
– Не пойду, убирайся в свою избу, старая сволочь, – орал он не сво-им голосом. Моя власть над ним и над этим миром.
– Враг рода человеческого, не твоя власть и не моя власть, а власть Господа над всеми живыми существами на земле, и в царствии Божьем и в Преисподни.
– В аду моя власть и власть отца моего, Люцифера.
– Нет, Люцифер творение Господа, и у него власти столько, сколько ему Бог дает. Уходи, демон, из тела этого.
Тут произошло следующее. Крестьянин вырвался и побежал в сто-рону монастыря, потом упал и потерял сознание. Когда к нему подошли, он открыл глаза и был уже другим человеком.
– Я свободен, благодарю тебя, Господи, что не допустил торжество-вать Деннице и слугам его. Благодарю тебя, отче, что помог мне, – сказал он, уже обращаясь к настоятелю.
– Не я, а наш отшельник поругал силу дьявола, и ты теперь свобо-ден.
Крестьянин обернулся и увидел удаляющегося в сторону леса мона-ха. Он не решился идти за ним, старый отшельник славился тем, что гово-рил, когда хотел, либо совсем молчал.
– Да, – думал монах. – Велика сила Господа, заблуждается тот, кто не верит в это и трижды не прав тот, кто порочит верующего.
Когда монах пришел домой, была уже глубокая ночь. Его свеча дав-но погасла, лампадка еле горела.
Монах начал молиться. Он благодарил Господа за не зря прожитый день, за то, что дозволил и дал сил помочь человеку, попавшему под власть дьявола. Монах просил еще, чтобы Бог дозволил ему найти то де-ло, после которого он будет достоен предстать перед очами Всевышнего.
Опустилась ночь, все стало тихо. Монах уснул с надеждой на то, что завтра будет то, что не случилось сегодня, и что милость Божья тоже бу-дет ему.
Адепт Сидха
Прошло три дня после указанных выше событий. Казалось, все было тихо. Жизнь старого отшельника шла обычно. Молитва, послушание в монастыре, опять молитва. Его душа пела после каждой молитвы, после каждого послушания.
Но как-то в середине воскресного дня он услышал скрип двери. Так скрипели ворота его дома, ни с чем не перепутаешь.
– Мир дому твоему, – услышал он молодой голос на пороге.
Когда монах обернулся, то увидел входившего в дом подростка, лет пятнадцати, который держал в руках книгу.
– Откуда ты, чадо? – спросил монах.
– Я, батюшка, пришел издалека, – ответил мальчишка, и вдруг пова-лился на пол.
Монаху за всю свою жизнь доводилось видеть разное. Но тут, при-глядевшись, он увидел на ребенке знак – клеймо каленым железом. Так поступали со своими адептами служители культа Сидха, злобного демо-на, обитающего в аду.
– Да откуда ты взялся? – спросил монах, когда тот пришел в себя.
– Я сбежал от них.
– От кого?
– Я не хочу больше служить Сидху, – ответил мальчишка и сел на лавку в небольшой комнате.
– Ты что, не добровольно пошел служить Сидху? – спросил его от-шельник.
– Нет, добровольно, – ответил тот. – Но я больше не хочу.
– Почему?
– Спрячьте меня от них. Я хочу служить Господу. Он приходил во сне, он прекрасен.
– Хорошо.
Так за разговорами прошел весь день и наступил вечер. На небе сия-ла полная луна, и было довольно светло.
Вдруг послышался шепот, очень похожий на змеиное шипение. От-шельник вышел на порог избы и увидел трех людей с закрытыми капю-шонами головами.
– Мир вам, странники, – сказал монах.
– Отдай мальчишку, он наш, – закричал один из людей.
– Один Бог решает, кто чей. Культ Сидхов – плохой культ.
– Нет, наш повелитель дает нам власть над всеми стихиями приро-ды. Ты не понимаешь, старик. Отдай мальчишку, – продолжал все тот же в капюшоне.
– Тогда зайди и возьми, – сказал монах.
Все трое вошли в дом к отшельнику и увидели сидящего за столом их бывшего адепта. Они хотели уже накинуться на него, но не смогли сделать ни одного шага.
– Он под покровом Господа, уходите, – спокойно сказал им отшель-ник, и те, злобно ругаясь, ушли.
– Так все-таки почему ты сбежал? – еще раз спросил монах.
– Отче, посмотри.
И тут мальчишка протянул ему книгу в черном кожаном переплете. Ее страницы были желтоватого цвета, черной краской были написаны аб-солютно непонятные письмена.
– Что это? – спросил монах.
– Это нужно спрятать. Тайные знания все стихий. Великая книга «Черный Гренуар», знания черной и белой магии, я украл ее у них. Не хо-чу, чтобы эти знания служили злу.
– Хорошо, – сказал монах и положил книгу на стол.
Они решили, что завтра утром отнесут эту книгу к отцу Иннокен-тию в монастырь святой Варвары, а уж он решит, что с ней делать дальше. С теми мыслями и уснули.
Никто не знал, какой завтра будет воля Господа и что ждет их завтра и в остальные дни. Но и мысли были настроены на то, что и хорошее, и плохое нам посылается свыше, и что Бог не допустит торжество темной силы ни над миром, ни над отдельной душой.
Определение «Черного Гренуара»
Настало утро. Монах и мальчишка поднялись и собрались идти в монастырь, взяв с собой книгу. Стоял густой туман, было довольно рано.
– Отче, а там нас примут? – спросил мальчик, взглянув на монаха.
– Не переживай, Вова, – ответил монах. – Братия встает рано, отец Иннокентий тем более примут.
Путники двинулись в дорогу. Дойдя до ворот монастыря, отшельник постучал в дверь, и на стук один из иноков открыл перед ним ворота.
– У нас есть просьба к отцу Иннокентию, – сказал монах иноку.
– Сейчас.
Через несколько минут перед ними появился настоятель.
– Взгляни, отче, – сказал монах, показывая на мальчика и на книгу.
Увидев знак ордена Сидхов, настоятель вздрогнул и пришел в ужас. Сидхи были черным орденом, поклонявшимся довольно могучему демо-ну.
– Отче, это нужно надежно спрятать, – сказал монах, показывая на книгу.
– Что это? – спросил настоятель.
– Черный Гренуар, книга власти над живыми и мертвыми силами.
– Да, недобрые вести ты мне принес, отшельник, – ответил настоя-тель и сделал знак, чтобы те шли за ним.
Через несколько минут они оказались в подвале монастыря, доволь-но сыром и жутком месте. Там находилась закрытая от постороннего гла-за часть монастыря. Кельи монахов-отшельников были закрыты больши-ми дубовыми дверями, тусклый свет лампадок проходил между щелями. На Вову это произвело довольно удручающее впечатление. Он никогда не был в подобном месте.
– Вот мы сейчас оставим ее в келье у отца Леонида, сидхи сюда не доберутся.
Тут открылась дверь, и их взору предстала небольшая келья, где сто-ял дубовый стол, один стул, на котором сидел довольно большого роста человек в черном облачении. Это и был отец Леонид.
– Прими батюшка на сохранение, – сказал настоятель сидящему за столом.
– Что это, отче? – спросил его монах.
– Сам посмотри.
– Черный Гренуар, – воскликнул отец Леонид и отшатнулся.
– Спрятать надо, нельзя, чтобы эти знания послужили злу, нельзя.
– Согласен, батюшка, надо спрятать.
– Давай спрячем в самую старую часть монастыря.
Они ушли только вдвоем, а монах с Вовой остались их ждать возле открытой кельи отца Леонида.
Через несколько минут те двое вернулись уже без книги.
– Все хорошо, теперь сидхи не доберутся до нее никогда, – сказал настоятель, обращаясь к мальчику.
– Спасибо, батюшка, – ответил Тоша.
После все трое вышли из подвальной части монастыря, отец Леонид ушел в свою келью.
– Господь не допустит, чтобы знания оказались в руках зла, – сказал настоятель, обращаясь к ним к обоим. – Не допустит.
– Будем молиться Господу и уповать на его милость, – ответил мо-нах.
Они пошли с мальчиком в сторону леса, а настоятель направился обратно в монастырь.
Каждого ждало свое: монастырь и братию – послушание и молитва, монаха и мальчика – также молитва и послушание, ибо каждый наш про-житый день – есть послушание то или иное.
– Черный Гренуар определен, – думал Вова. – Теперь он не попадет сидхам.
Дело шло к ночи. Вова не знал, что книга знаний еще не нашла свое-го окончательного места и что до ее определения еще далеко. Но милость всевышнего так велика, что в конечном счете Черный Гренуар будет слу-жить добру, а то, что написано демонами, будет уничтожено и не попадет людям на землю никогда.
Да, трудно смотреть из настоящего времени на описанных выше ге-роев ХIV века, но мы будем с вами двигаться дальше.
Метания души
Прошло время, Вова ушел из избы старого монаха в свою деревню. Он понимал, что его жизнь теперь изменена полностью, старому возврата больше нет.
– Что делать дальше? – думал он, идя по улице.
Он действительно не представлял, чем будет заниматься. В ордене Сидхов была четкая иерархия, каждый был на своем месте. А что делать за пределами ордена, ему было пока абсолютно непонятно.
Его душа не знала покоя ни днем, ни ночью. Он не знал, каково его место в этой жизни, что он будет делать, чем заниматься.
Один великий мудрец сказал: «Человек без цели, что поле без се-мян». Как раз сейчас Вова чувствовал себя таким полем без семян.
Он уже давно раскаялся, что служил злу, всей душой полюбив Гос-пода.
И тут парень решил, что нужно спросить у Бога, что делать, он дол-жен и ему тоже помочь.
Как-то утром, зайдя в церковь, Вова начал молиться:
– Господь всемогущий, помоги определиться, не нашел я еще заме-ны в своем сердце, чем заниматься: быть крестьянином, как все в деревне, или быть кем-то другим?
Это длилось довольно долго. Уже закончилась служба, а мальчишка еще стоял.
– Что тебя так гнетет, чадо? – спросил подошедший к нему священ-ник.
– Батюшка, я не знаю что делать.
– А к чему душа лежит, то и нужно делать во славу Господа.
После этой фразы Вова рассказал священнику все, что было с ним в последнее время.
– Вот что, чадо. Тот, кто был гонителем и служителем Денницы, а сейчас раскаялся и стал верить в Господа, того Бог воистину любит всей своей безграничной любовью. Проси, он поможет, – сказал священник и направился к алтарю.
– Хорошо, – подумал Вова и пошел к выходу из храма.
Придя домой, парень вдруг понял, что он хочет быть там. Да, да, именно там, при храме.
Он удивился этой мысли.
– Значит мое место там. Значит такова воля Господа.
Но тут пошли не совсем хорошие мысли и о Боге, и о церкви. Вова уже слышал не раз об искусителе.
– Отойди от меня лукавый дух, не хочу тебя слушать.
Но мысли усиливались. Вова начал молиться.
Молитва побеждает любые козни дьявола. Хула улеглась, а он ре-шил, что завтра пойдет к священнику и будет говорить с ним обо всем этом. С этими мыслями наступила ночь и парень уснул.
Начало служения
На все воля Господа. Наступило утро. Вова проснулся, его родители еще спали. Он довольно быстро оделся и направился к выходу. Мона-стырь святой Варвары давно начал жить обычным днем. Уже слышался в округе звон колоколов и начало службы.
– Как красиво звучит, – думал парень, подходя к зданию деревен-ской церкви.
– Ты пришел, чадо, – сказал священник.
– Да, батюшка, – ответил тот.
– Что же ты решил, сын мой? – спросил его священник.
– Я хочу быть при храме.
– Кем? Выполнять послушания у нас в церкви или быть при мона-стыре?
– Я хочу быть при вашей церкви, батюшка, – ответил Вова и по-смотрел на священника.
– Труден путь раскаявшегося грешника, труден, – сказал священник, и они зашли в храм.
Да, что правда, то правда. Труден путь того, кто когда-то оступился, а потом раскаялся, особенно если он искренне раскаялся во всем им соде-янным. Но угоден тот грешник, кто не только делами, но и мыслями при-шел к покаянию. Угоден тот, кто робко стоит у входа в храм и говорит, что дальше его грехи не пускают. И Вова, коли ему выпала возможность, и он изъявил желание послужить Господу, был угоден, несмотря на все его прошлое, каким бы оно не было черным.
– Хорошо, начнем этот путь, батюшка, с Божьей помощью, – отве-тил парень на слова священника.
– Да, теперь жизнь твоя изменится окончательно. Только помни, с тропы служения нельзя сходить, коли уже встал на нее. Служить нужно только Господу, нет других богов, кроме него.
– Я это уже понял, что другие, называющие себя богами, несут толь-ко разрушение в души человеческие. Один он свет истины во всех ее про-явлениях. Батюшка, давайте я свое послушание с завтрашнего утра и начну.
– Хорошо, чадо, – ответил священник.
Идя домой, Вова все время думал, ему казалось, что все, теперь он у дела. Однако сердце подсказывало, что это только начало и его определе-ние еще далеко. В душе парня была мысль о начале большого пути, о начале служения самому светлому, что только было на этом свете.
Он понимал, что сатана будет бороться, однако Вова надеялся на промысел Божий и теперь он знал, что Господь не допустит торжества Люцифера ни над миром, ни над одной живой душой, даже самой греш-ной. Раскаяние не приходит сразу. Для молодого парня раскаяние пришло вовремя, он понял, что его искуплением будет начало служению в церкви Христовой.
Господи, прости грешника…
Дни шли за днями. Служение в церкви понравилось Вове. Он всегда приходил и уходил весьма одухотворенным. Однако ловил себя на мысли, что давно не видел старого монаха, и решил пойти к нему в избу.
И вот после воскресной службы Вова направился к монаху.
– Здравствуйте, – сказал он.
– Давно не был у меня, чадо, забываешь старика, – сказал монах.
– Я теперь в церкви служу, батюшка, – ответил молодой послушник.
– Я знаю, отец Иннокентий говорил об этом.
Старые знакомые давно не виделись, за разговорами прошло много времени. Вдруг в дверь дома монаха постучали.
Открыв дверь, он увидел стоящего перед ним человека в черной одежде.
– Что привело тебя ко мне, путник? – спросил у странника монах.
– Пусти, батюшка. Устал я, – ответил тот.
– Заходи.
Человек был довольно высокого роста, брюнет, с небритым лицом и зачатками бороды.
– Кто ты? – спросил Вова у гостя.
– Я пытаюсь найти утешение, я слишком грешен, не простит он ме-ня, – ответил человек и посмотрел на монаха.
– Нет того греха, что бы Бог не смог бы простить, сын мой, – сказал монах. – Расскажи нам, коли пришел.
– Я не ценил того, что имел. Я решил, что мне все можно. Меня про-сили помочь, а я взял несоразмерную плату за это.
– Кто просил? – спросил монах.
– Я врач, меня просили вылечить ребенка, а я запросил слишком много денег, а те не смогли мне их дать. Ребенок сейчас на грани смерти. Я не могу уже ничего сделать, язвы пошли по телу.
– Он еще жив? – спросил Вова.
– Пока жив. Я не могу сейчас к ним вернуться, как будто что-то ме-ня не пускает этого делать. Я боюсь очень сильно, боюсь.
– Не все еще потеряно, – сказал монах. – Ты можешь вернуться и попытаться помочь.
– У меня уже ничего не выйдет, – сказал тот.
– Мы помолимся за тебя. Молитва со дна моря достанет, – сказал Вова.
Тут оба встали на колени перед иконами.
– Господи, прости грешника, во тьме блуждающего, закруженного, заблудившегося. Помоги, Господи, найти ему дорогу к свету.
Молитва у обоих шла довольно тихо и размеренно. Но тут случилось следующее. Их гость начал трястись и кидаться на стены. Вдруг он начал орать не своим голосом.
– Я не допущу, чтобы этот ребенок выжил. Заткнитесь, твари.
– Господи, прости грешника, во тьме заблудившегося, укажи ему путь к свету, – говорил монах.
Тут Вова взял деревянный крест и положил его на лоб гостя.
– Именем Господа говори, нечисть, чем тебе помешал ребенок? – спросил Вова.
– Враг приводит в мир своих служителей. Мир мой должен быть населен моими братьями. Таких, как вы, надо уничтожать, – орал демон из гостя.
– Именем Господа душа ребенка будет спасена. Отойди, порожде-ние ада, отправляйся к хозяину своему. Твое место там. Не морочь души честных людей, – сказал монах.
Тут гостя начало трясти и поднимать вверх. В это время монах зажег лампадку и начал окуривать гостя. Крик стоял невероятный, кажется, что содрогался весь лес и все живое вокруг.
Тело гостя постепенно ослабло, и он повалился на пол.
– Как чувствуешь себя? – спросил Вова у него.
– Нормально, – ответил тот, – я должен идти, надо закончить дело.
– Так иди и сделай, – сказал монах.
Дверь закрылась, гость ушел. После оба узнали, что ребенка он успел спасти, а деньги, которые были получены, совсем малая часть от ранее запрошенного, были направлены на храм, который строился при больнице.
Вот так все и было. Люцифер ведет борьбу со всем миром и не хо-чет, чтобы слуг Господа становилось больше, он присылает своих слуг для совершения того, что хочется ему. Но он забыл одну вещь: человек творение Божье, а Создатель любит свои творения и ищет способы приве-сти их к себе. Вовремя одумавшись, можно исправить много, на что чело-век душу открывает, то к нему и приходит, а если не открыть душу слугам Люцифера, а слугам Господа открыть, тогда князь тьмы будет повержен в очередной раз.
Гордыня, или не тягайся со мной…
Вова ушел от монаха уже ближе к ночи. На небе зажглись звезды, ярко блестела луна, было светло вокруг.
Придя домой, парень лег спать. Для него это был день, наполненный большим количеством событий. Он понимал все больше и больше, как ве-лика сила Господа над всем, что есть на земле. Он уснул с этой мыслью.
Но ничто человеческое не чуждо никому, и грех может проникнуть даже в самое чистое сердце, страстям нельзя давать волю.
После очередного воскресного служения Вова был приглашен в мо-настырь к отцу Иннокентию.
– Батюшка, что за нужда до меня? – спросил его он.
– Ничего, просто побудь здесь, – ответил настоятель.
– Хорошо.
Монастырь был довольно большим. Там находилось три храма, тра-пезная, подсобные помещения. Братия в количестве 38 человек, включая настоятеля. Вова любил там бывать, молиться, сидеть в трапезной за од-ним столом с братьями и отцом-настоятелем.
Проведя весь день в монастыре, парень заметил, что один из братьев ведет себя как обычно и в то же время необычно. В течение всего дня он, выполняя послушания, делал это как не служение Господу, а как одолже-ние кому-то. И еще Вову поразила одна его фраза, сказанная в обед по от-ношению к одному из братьев.
– Отойди, я могу все сделать, не тягайся со мной, – сказал тот дру-гому монаху, пытающемуся ему помочь перенести бочку на другое место.
К вечеру Вова подошел к этому монаху.
– Что происходит, брат? Почему ты так? Он хотел тебе помочь.
– Я силен сам. Я все могу, не нужны мне помощники, – ответил тот довольно зло.
– Брат, не сердись. Я от чистого сердца, – сказал монах, который пытался помочь перенести бочку.
– Что с ним? – спросил Вова у настоятеля.
– Гордость – один из грехов, одна из страстей. Грех никого не обхо-дит мимо. Он один из лучших и упорных братьев. Но уже дня три он ве-дет себя не как обычно, – ответил отец Иннокентий.
– Господь может послать ситуацию, когда одному не справиться, – сказал Вова.
Еще немного погодя парень ушел из монастыря и направился домой. Он в определенном смысле переживал за монаха, думал о том, что можно сделать для его вразумления, но в голову ничего не приходило вообще.
На следующее утро он увидел в калитке дома отца Иннокентия, очень встревоженного.
– Что случилось, батюшка? – спросил он.
– Роман пропал куда-то.
Романом звали того брата, с которым творилось неладное.
– Как это произошло? – спросил парень.
– После вечерней молитвы он не пришел в трапезную, – ответил настоятель. – Где может быть, неизвестно.
– Ясно, может сходить к отшельнику, – предложил Вова.
– Давай.
Оба направились в лес к отшельнику. Шли довольно быстро и, ока-завшись перед домом монаха, они увидели там Романа, стоящего перед домом.
– Простите, батюшка, – сказал Роман.
– Бог простит, сын мой, – ответил тот.
– Гордыня, мысли о том, что я всемогущ, начали преследовать меня, – сказал Роман. – Я сбежал вечером из монастыря, бродил по лесу, не мог найти выхода оттуда, но потом набрел на дом отшельника.
– И что дальше? – спросил Вова.
– Ничего дальше. Я никак не смог зайти к нему, как будто что-то не пускало. До сих пор не могу, – ответил тот.
Тут на пороге увидели вышедшего из дома монаха. Он довольно строго смотрел на Романа.
– Мы все кисточки в руках Божьих. То, что он нам дает, не просто так, все должно быть применимо. А ты, Роман, возгордился своей силой и занесся, – сказал монах.
– Я все понял. Простите, братья, – сказал Роман, – мое место там, в монастыре.
– Тогда пошли туда, брат мой, – сказал настоятель, и все трое дви-нулись в направлении монастыря, а монах зашел в дом.
– Буду просить Господа об отпущении грехов, и перед братом, кото-рого обидел, извинюсь, – сказал тот и зашел в ворота монастыря.
– Я пойду, – сказал Вова, обращаясь к настоятелю.
Все решилось. Через день Роман пришел в церковь, где Вова был по-слушником, простоял всю службу, и его лицо было совсем другим, злобы уже не было, была одна любовь ко всему окружающему. Вова понял, что брат разобрался в том, что любой грех будет отпущен, если человек будет об этом молиться. Если рассказать и покаяться, то на душе будет легче и жить станет лучше, а гордыня давит тело и душу любого, даже самого безгрешного. Нельзя ей поддаваться.
Конец поискам
Настало утро. Монах проснулся и вышел на улицу. Дивный весен-ний свет озарял все вокруг. Наступила весна. Настроение резко улучши-лось. Вова с отцом Иннокентием недавно были в гостях. Все по воле Бо-жьей было хорошо.
Вова за это время возмужал, начал постепенно превращаться в мо-лодого мужчину.
Мысли витали где-то далеко. Казалось, что все становится лучше и лучше. Так не заметно за делами наступил обед. Скромна трапеза от-шельника.
Вдруг он подумал:
– Зачем мне искать какое-то дело, после которого мне будет дозво-лено предстать перед очами Господа. А ведь вся моя жизнь – это и есть дело, которое много лет назад я выбрал сам. Дело служения Господу. А все, что со мной происходило, и в последний год, год знакомства с Вовой, и вообще всю жизнь – это и есть мое дело. В общем я решил, что не буду больше искать никаких дел. Я на своем месте.
Монах остался доволен своими мыслями и вышел на крыльцо. Появ-лялись первые проталинки и первые ручьи. Вся природа оживала, напол-нялась весенним солнцем. Еще не совсем теплым, но уже и не холодным.
Тут к нему пришла самая главная мысль:
– Мой крест – это то, что мне отмерено Господом, само определяло и определит все мои дела, и предыдущие, и те, которые будут в дальней-шем. Не нужно роптать, Бог знает, для чего все нам дается.
С этими мыслями он провел остатки дня и почувствовал невероят-ный прилив сил, как духовных, так и физических прибавилось.
Вечер прошел в молитве, и наступила ночь. В ожидании того, что будет, он уснул.
Подвиг ради Христа
Сны
Поле было очень большим, просто бескрайним, все вокруг невероят-но красивым. Зеленый луг и деревья, окружающие его, как-будто в коль-це. Посреди этого бескрайнего поля стоял дом.
Дом был самым обычным, ничем не примечательным. Все вокруг было окутано тишиной, так, что не слышно было ни звука. Уже все усну-ло, был поздний вечер. Картина всего была просто невероятно красивой и ужасной.
– Как мне нравится здесь бывать, – подумал человек, идущий в отда-лении и смотрящий на все это великолепие. – Но, увы, это только сон.
Он понимал, что это сон. Идущего человека звали Колей. Это был местный дурачок, живший в соседнем селе. Коля давно научился пони-мать, что сны, что просто видения, преследовали его с самого детства. Коля был блаженным. Блаженство его выражалось в том, что он целыми днями бродил по окрестным улицам, иногда впадал в транс, предсказывал незначительные события. Местные жители считали его просто дурачком, часть – сошедшим с ума, часть – просто напустившим на себя.
Однако особенность его была даже не в возможности предсказывать мелкие события, а в том, что он как наяву видел сны, один из которых был описан выше.
Сны эти делились на три группы сюжетов: леса, поля, дома; бегущие лошади, единороги, колыхающаяся высокая зеленая трава; люди с ангель-скими крыльями. Последняя группа снов выходила ярче других. Коля хо-рошо видел, как человек стоит на горе, ему дают крылья, и он летит, видя там других людей.
Коля испытывал особое блаженство от этих видений.
– Вот такой он рай, – всегда наутро думал он. – Когда одеваешь кры-лья и летишь.
Как-то, уже давно Коля поделился с местным жителем своими впе-чатлениями.
– Ты просто сошел с ума. Надо делами заниматься, а не болтаться целыми днями по улицам и рассказывать сказки, – резко ответил тот. – Делом надо заниматься.
Коля и не ждал другого. Он давно уже привык к тому, что все насмехаются над ним, и ему стало все равно. Он жил в мире иллюзий, там было хорошо.
Подвиг юродства – сомнительный подвиг. Может просто человек напустил на себя, а может и нет. Юродивые под особым покровом Госпо-да, обижать их – большой грех. Коля был таким. Не помня зла он, гово-рил:
– Бог прощать велел…
Сны были очень яркими, казалось, что все происходит так, как надо. Так казалось Коле. Он еще не знал, что Бог велит ему скинуть этот подвиг и на время стать другим, таким как все и не таким как все.
Ты меня любишь…
Наступило утро. Серый туман еще лежал по низинам, казалось, что был глубокий вечер осени. Поздняя осень всегда овеяна туманами и сыро-стью. Коля любил осень. Он не знал почему, но любил. Ему всегда хоте-лось, чтобы осень была бесконечной и направленной на все необычное.
Он встал, вышел на улицу. Да, это действительно был очень стран-ный человек, действительно, очень странный. Может быть, он и не был юродивым в прямом понимании этого слова. Сумасшедший не понимает, что с ним, а этот понимал, понимал все.
Коля вышел, пошел по улице, решив направиться в конец села. Там он любил бывать, казалось, что все самое интересное начинается в конце улицы или какого-нибудь селения. Так казалось Коле.
– Ты меня любишь? – вдруг услышал он голос.
– А кто ты? – спросил Коля.
– Я хороший, – ответил голос.
– Не уверен, – вдруг сказал Коля.
Тут он посмотрел по сторонам и увидел небольшое облако, летевшее почти рядом с землей. Коля был почти уверен в том, что слышал, как это облако с ним разговаривало.
– Вот теперь – это конец, – подумал он. – Я действительно сошел с ума, начал разговаривать с туманом.
– Ты меня любишь?
– Ты кто? – спросил Коля.
– Я гномик, – ответило облако.
Тут к нему пришла мысль. Когда Коля был на службе в прошлое воскресенье, местный священник говорил о том, если сомневаетесь в ком-либо, то следует это перекрестить. Коля так и сделал. Вдруг на его глазах облако превратилось в сажу вперемешку с грязью и захрипело:
– Что, увидел меня. Ты меня любишь?
– Я буду Бога любить, – улыбаясь, сказал Коля. – Я не боюсь тебя.
Тут он развернулся и пошел обратно в село. Он слышал, как сзади то шипели змеи, то кричали люди. Коля знал, что за плечами никого нет, что скоро покажутся дома. Он также знал, что это шипит демон, явившийся его смутить. Вдали показалась местная церковь, стали появляться дома.
Так незаметно Коля пришел к себе домой. Зайдя, затопил печку. Подкинув дров, он долго смотрел на горящий в печи огонь и думал. Обычно он радовался новому дню, но сегодня он думал не о том.
«Как же ужасен Сатана и его слуги. Любовь Бога простирается на все существа, а этот что? Явился меня уговорить, а показать что-то стоя-щее не может, где же его власть? Да нет ее вовсе, вообще нет».
Придя к такому убеждению, Коля решил, что пора спать. На дворе было совсем темно и тихо. Ночь уже наступила, село уснуло.
Ради кого подвиг?
Человек не должен жить просто так, Жить по принципу день про-шел, ну и хорошо, ну и ладно, что прошел. Тем самым мы уподобляемся даже не животным, а растениям, на которые падает свет, попадает влага, они просто живут и все.
Человек должен что-то делать: совершать поступки хорошие, пло-хие. Не хотелось бы плохих, но, увы, люди их делают. Жить ради кого-то или чего-то труднее всего. Доказать, что и ты на что-то годишься сложно, но вполне под силу тому, кто это захочет сделать.
Коля был из таких. Жить по принципу день прошел и хорошо, было не для него. И он решил:
– Быть не таким, как все, можно также делая то, что и все.
С этой фразы его жизнь изменилась. Вернее, он сам ее изменил. Стал заниматься делом, работать, ему даже это понравилось. Однако, одолевала мысль:
– Слишком все обыденно. Не смогу я так.
Коля решил, что он должен выбрать то, ради чего или кого он будет совершать подвиг.
Подвиг… Да, многим кажется, что это что-то такое из ряда вон вы-ходящее. Что-то такое, чего не может совершить обычный человек. Нет. Любой человек может совершить подвиг, будь то семья, или работа, толь-ко надо хотеть его совершить. Коля это понимал, что надо хотеть его со-вершить. И он решился.
Однако одно на словах, а другое на деле. Он решил, что будет на де-ле.
Как-то ночью приснился очередной сон. В эту ночь все было по-другому. Не так, как обычно. Сначала снился рай, вся его прелесть, потом приснился Он. Он был ужасен, весь черный, смрадный, похожий на что-то неотвратимое. Коля сразу понял, что это враг.
– Привет, – вдруг сказал он очень мягким голосом. – Не бойся меня.
– Я не боюсь.
– Ты такой хороший, такой праведный. Но ведь люди тебя не пони-мают. Стань как мы, я тебе помогу, будет у тебя и слава, и богатство, и любовь, только стань как мы.
– А цена?
– Цены нет. Все бесплатно, только согласись и возьми, – ответил черный человек.
– А что ж вы не взяли? – спросил Коля.
– Чего не взяли? – спросил тот.
– Не взяли все это, раз бесплатно. То, что бесплатно предлагает враг, то стоит в конечном итоге слишком дорого, – сказал Коля.
– Недорого. В нашем мире нет страданий. Все будут кланяться тебе. Соглашайся.
– Мне Бог предлагает более стоящее, – ответил Коля, – Он не навя-зывает, значит, это более стояще. Это точно.
Тут Коля прямо во сне перекрестил демона, и тот исчез, а Коля проснулся.
– Ради любви к Господу буду совершать подвиг. Ради того, кто не хвалит себя, а любит меня по-настоящему.
Вот на этом он и остановился. На душе стало легче. Стало понятно, что и ради кого совершать. Не нужно думать, когда есть стержень. Не нужно искать того, что уже нашел. Не нужно. Не убегать от своей участи, как бы ни хотел. Каждому место там, где положено, другого места себе искусственно создавать не нужно.
Подвиг Христа ради
К юродивым относят совершающих Христа ради подвиг. Тот, кто стал таким, взял на себя тяжелое испытание. Почему? Да попробуйте быть не такими, и тогда весь мир посчитает тебя сумасшедшим. А ты по-нимаешь, что не такой, что это нужно делать, что это твоя судьба, твой крест.
Хочешь или не хочешь, но идешь и делаешь. В старину юродивые предсказывали, говорили, как жить надо людям. Сейчас они занимаются тем же самым. Попробуйте словами свернуть горы. Ничего не делать и что-то свернуть. Наверное, это и есть подвиг. Словами направить челове-ка на дела. Казалось бы, что сделал, просто поговорил, просто сказал. Не важно, какой ты внешне, как бомж или как царь. Ты просто сказал, но сказал так, что тебя послушали и сделали по-твоему. Только здесь самое главное – не возгордиться, не посчитать себя выше всех.
Бог не велит хвалиться талантами. Он нам их дал и ладно, исполь-зуйте, только во благо, не приносите зла, используя способности. Сложно, хочется применить их для своей пользы, выгоды. Не нужно, они не при-несут счастья, если только с целью выгоды применять. А если просто, без выгоды, а? Может и будет потом выгода, но только потом. А Люцифер то-го и боится. Он боится самого простого, что может человек: «Встал с утра и пошел делать».
Юродивый или нет, да абсолютно все равно. Встал с утра и пошел совершать то, что тебе положено, и он отступит, поборется и отступит. Коля сделал свой выбор. Получилось делать то же, что и все, и быть не та-ким, как все. Сложно, но вполне реально.
Остров Геменер
В тоске
– Быть на корабле – мечта, – думал идя по улице еще совсем маль-чишка. – Какая к черту мечта, – отвечал он же. – Я самый бедный, какого только можно себе представить.
Семья Мануэля жила на окраине города. Рыбная ловля давно уже не приносила ничего, кроме разочарования от очень скудных доходов. Ма-нуэль был еще совсем ребенком, 13 лет от роду, и ходил подрабатывать в рыбную лавку.
– Не хочу, и не могу больше, – думал мальчик, бродя по городу. – Не могу больше здесь находиться.
Портовый город жил тем, что привозили с моря, рыба, мидии, мол-люски, все шло на базар. Другого ничего не было, да и быть не могло в такой глуши.
Слышно было, как шумело море. Мануэль любил море. Еще с дет-ства он ходил на скалистый берег смотреть, как волны ударяются о кам-ни. Ему нравилось, это казалось неотвратимым и чем-то фатальным. Но сейчас было не до того.
Хозяин рыбной лавки дал совсем немного денег и отправил мальчи-ка до следующего дня. Душа юного рыбака была похожа на что-то мягкое и пушистое.
Мануэль побрел к причалу. Было слышно, как гудели корабли, по-ходившие к пирсу, и что-то кричали приехавшие рыбаки, выгружая рыбу.
– Не хочу, – думал Мануэль. – Не хочу быть просто помощником в рыбной лавке. Он так увлекся своими мыслями, что даже не заметил, как начал говорить сам с собой.
Незаметно Мануэль подошел к причалу, как раз к тому месту, куда уже с гулом моторов приближался рыбацкий корабль.
– Наверное, большой улов, – подумал он, – Идет грузно, еле-еле.
Чутье не обмануло. Прибывшие рыбаки стали вытаскивать большие тюки с рыбой.
Зрелище всего корабля, да и всего причала в целом было довольно унылым и фатальным. Казалось, что все дышало чем-то роковым, от чего не уйдешь и не спрячешься. Да и весь город был пропитан чем-то неот-вратимым, нет не безысходным, все-таки мелкие уловы рыбы и моллюс-ков были всегда, а именно неотвратимым.
– Что я могу, – думал Мануэль. – Да ничего.
Да, хотелось на корабль, но не на рыбацкий, а на другой. Хотелось уплыть далеко-далеко и увидеть что-нибудь неведомое.
Мальчика еще с самого детства тянуло даже не к кораблям, а к са-мому морю. Вечерами, когда все затихало, он лежал в своей комнате и представлял острова, океан, где есть, обязательно есть что-то неведомое, еще не познанное. Было здорово мечтать, Мануэль упивался этим. Но од-новременно он понимал, что его семья ему ничем не поможет. Возмож-ности были ограничены. Но это мало что меняло. Природная интуиция, предчувствие или еще что-то, что было внутри, говорило, что придет день, и он окажется там, где не мог подумать.
– И когда придет этот день? – вдруг спросил себя мальчик, – Да ни-когда.
Он окончательно загрустил и направился в сторону дома, уже думая о завтрашней рыбе в лавке. Он любил лавку, нравилось туда ходить, но одновременно хотелось и куда-нибудь уплыть на корабле.
День шел к закату. Уже темнело. Придя домой, мальчик увидел свет в комнате, который показался ему необычным.
– Мануэль, опять был на пирсе? – спросил отец, когда тот вошел.
– Да.
– Посмотри, к нам переночевать зашел вот этот человек.
Тут Мануэль увидел мужчину с наколкой на левом предплечье. Там был изображен якорь. – «Наверное, очередной рыбак» – подумал он. В их краю было принято на ночь пускать рыбаков, а утром брать с них по од-ной медной монетке.
Новый гость говорил мало, поужинав, быстро отправился спать. Ма-нуэль вдруг почувствовал тревогу. Ощущенье всего предрешенного исхо-дило от нового постояльца.
Мальчик уснул с этим, решив, что завтра он все выяснит более по-дробно.
Совсем ночь опустилась. Ничего не стало видно, только фонарь у дома качался и скрипел. Мануэлю снова снились острова, корабли, люди, и все это было очень сумбурно и напоминало кино, ленту которого пере-резали и переклеили по-своему, из-за чего картинки появлялись не по по-рядку, а так, как хотелось, хаотично.
Что ждало его завтра, кто такой новый гость, он еще не знал. Не знал он и того, что гость был пиратом, который бежал от патрульных кораб-лей, не знал он также и того, что новоявленного постояльца тянуло к мальчику с невероятной силой, что тот даже не спал, а смотрел в ночь, надеясь увидеть что-то там. Ответов пока не было, зато были сплошные вопросы, вопросы и вопросы.
Трепет
Душа каждого из нас не знает покоя. Волнения, переживания.
Море было бескрайним, ничего не было видно, вода, вода и вода. Корабль качало на волнах. То был пиратский корабль. Был день. Ничего уже больше не намечалось. Была часть команды в каютах, часть на бере-гу. Фор был пиратом, да не обычным, капитаном идейным, ему нравилось быть таковым.
История его жизни была очень проста. Родители погибли в детстве, а его подобрал капитан пиратского корабля, где он и вырос. Идеи уже бы-ли привиты, и Фор не имел никакого представления о другой жизни.
Плыли они довольно долго. Ограбив два корабля, Фор с командой упивался содеянным. Да, это был воистину идейный пират.
В дом к Мануэлю Фора занесло под вечер. Их заметил патрульный корабль, прочесывающий прибрежные воды. Началась погоня, погоня – это самое интересное, что может происходить, особенно если она с пере-стрелкой. Кого-то убили, кого-то взяли в плен. Фору удалось бежать. Он выбрался на берег какого-то маленького портового города (того самого, где жил Мануэль) и побрел, не разбирая дороги. Фор понял, погоня его не достигла, золота не было, все осталось на корабле. Так что в данный мо-мент времени это был просто нищий пират, который, если попадется, по-падет на виселицу.
Душа разбойника была взволнована не столько из-за произошедше-го, сколько из-за другого.
– Что это было? – думал он. Когда они шли по морю еще до пат-рульных кораблей, Фору показалось, что на одном из островов по левому борту он увидел что-то яркое, переливающееся всем цветами радуги, по-хожее на что-то необычное.
Уже в доме родителей Мануэля пират думал:
– После бутылки рома чего только не покажется, бред, не надо ду-мать. Но мысли об увиденном не отпускали его в этом доме ни днем, ни наступившей ночью.
От этого душа матерого пирата то сжималась в комок, то неожидан-но разжималась. Это и был трепет.
Настало утро. Все проснулись. Отец и мать уже ушли. Мануэлю ни-куда не надо было идти, в лавке был выходной, а пирату просто пока еще некуда. Так они и остались вдвоем, подросток и флибустьер.
Ничего особенного не происходило весь день, вообще ничего. Толь-ко под вечер у Фора усилились видения того чудного места, мимо которо-го он проплывал, и от этого на душе стало еще хуже, чем в первый день пребывания его здесь.
Он метался, не находил ответов. Что-то металось внутри него. Наступила еще одна ночь. Спать не хотелось. Он вышел во двор, вернулся. Не помогло, да и не могло помочь. Фор не знал, что это. Так в метаниях закончился еще один день.
Разгадка видения
На следующий день Мануэль был в рыбной лавке и увидел прохо-дившего мимо их постояльца.
– Мальчик, ты веришь в необычное? – спросил Фор.
– Что это значит, господин? – ответил мальчик, продолжая чистить рыбу.
И тут, сам не зная почему, Фор рассказал ему все, что с ним про-изошло во время путешествия. Весь этот рассказ случайно слышал хозя-ин, находившийся не далеко на складе.
– Что, господин желает знать все об увиденном? – спросил хозяин лавки, пришедший из склада.
– Да. Я пират и, кажется, уже видел все, что только возможно, и гру-ды золота, и кровопролитные бои на море, и зверства патрульных кораб-лей, но я не обращал на это внимания, а теперь, схожу с ума уже третий день.
– В нашем городе есть один человек, он может быть тебе поможет, – сказал владелец рыбной лавки и написал на бумажки адрес.
Идти было долго, край города, хотя и не большого, находился, на взгляд Фора на невероятном расстоянии от лавки. Но, он шел, думая, что если не услышит ответов там, то не услышит их уже нигде.
Старый ведунья жила на краю портового города. Она была уже до того дряхлой, что редко показывалась на улице, но свое ремесло так и не бросала. Да, воистину, если кем родился, то это до конца. К ней все также шли люди, просили помощи в том, в другом, в третьем, но ей давно уже это все казалось мелким и слишком простым. Может быть, поэтому она и не замечала, как проходят дни, потому что все дни для нее казались одно-образными.
И как раз к ней шел Фор, направленный из рыбной лавки. Он еще никогда не ходил к гадалкам, верил и не верил в решении его проблемы.
Постучав в дверь, пират почему-то вздрогнул, даже немного уди-вившись сам этому.
– Заходи, – послышался дряхлый женский голос, но еще не лишен-ный уверенности.
Войдя, Фор увидел убогое жилище, но особо не обратил на это вни-мания, у него из головы не выходил тот остров.
Вдруг неожиданно начался разговор.
– Я знаю твою проблему, пират, – сказала старуха.
– Что это было, почему меня это не отпускает? – спросил Фор.
– Ты видел остров Геменер, который иногда показывается людям. Да нет, даже не остров, а вход на него. Он населен необычной красоты ска-зочными созданиями, какие ни я, ни ты не можем даже себе представить.
– Зачем это мне? – воскликнул пират.
– Знаешь, он обычно показывается тем, кто имеет какое-то отноше-ние к этому острову, – ответила старуха.
Остров Геменер. Фор слышал только один раз, что на этом острове живут необычные по красоте магические существа, что там с ежиков сползают колючки и сами по себе движутся за ними, что на этом острове много света и светлячки в маленьких креслах летают между деревьями и много всего другого. Это он слышал в таверне от перебравшего виски матроса. Тогда ему показалось это полным бредом. Фор уже успел забыть это. И вот опять.
– Что мне теперь с этим делать?
– Плыви туда, Фор, и жди, остров сам тебе все покажет.
– Как плыви? Ты совсем рехнулась, нет даже корабля, а я пират! – ответил Фор.
– Пиратом ты стал, а кем родился, еще неизвестно, – ответила веду-нья. И тут Фор без слов понял, что пора уходить.
Закрыв дверь, он двинулся по улице. Никто не попадался ему навстречу, абсолютно никто.
Так в своих мыслях он и не заметил, как добрел до рыбной лавки и увидел Мануэля, выходившего из нее.
– Ну что там? – спросил мальчик.
И тут Фор, сам не зная почему, рассказал Мануэлю об острове Ге-менере, о рассказе ведуньи и обо всем другом. Рассказ его очень удивил мальчика, да нет, скорее не удивил, а заинтриговал. Коротая время за рас-сказом, они оба направились домой.
Фор начал думать о том, где взять корабль. Он все-таки решил ехать. Но добыть корабль, да еще беглому пирату, как это сделать, Фор не знал. Да и мысли путались, он, разбойник, и вдруг остров Геменер со всей его красотой, еще неизвестной никому до конца реальностью.
Все же Фор решил во что бы то ни стало ехать, навстречу тому, чего не миновать, от чего не уйдешь, не уплывешь, не уедешь. Возможно это судьба или фатум.
С такими мыслями пират уснул. Ему было спокойно, уже не дума-лось ни о каких кораблях, набегах и всем другом, что было в его жизни. Он уснул с мыслью, где взять корабль. Этого пока он не знал.
Не спал мальчик, он сразу понял, что Фор поплывет на этот остров, а Мануэлю хотелось уплыть с ним и непременно увидеть, что там. На тот вечер это была его основная, главная задача, добиться того, чтобы ока-заться на одном корабле с пиратом, сначала в море, а уже потом на Геме-нере.
Спустилась тихая ночь, не было слышно ни одного звука. Но это бы-ла совсем другая ночь, все в доме спали крепко. Ответ был прост, в их сердцах появилась надежда.
Нераскрытые тайны всегда будоражат сердца людей, даже если те вдруг очерствели или слишком размякли. Так было и с ними. Однако пока все было тихо. Была просто ночь.
Выход найден
Когда ищешь, то находишь. Это вечное правило незыблемо, оно бу-дет действовать до конца, пока стоит этот мир. Так будет и в этот раз.
Утром Фор проснулся с мыслью:
– Где взять корабль?
Днем, бродя по пирсу, он наткнулся на заброшенный, уже немного обветшалый корабль весьма неказистого вида.
– Может, мне его угнать, – сказал сам себе пират и удивился, пой-мав себя на мысли: «Выход найден».
День прошел уже в ожидании ночь. Пират думал, что ночью он его угонит и один уйдет в море, один. Но все вышло немного иначе.
Когда наступила ночь, Фор пробрался на причал, потом на корабль и хотел уже направить его из бухты в море, как вдруг на берегу увидел Ма-нуэля.
– Иди домой! – сказал он.
– Возьми меня с собой, – ответил Мануэль.
– Черт, мальчишка, да еще какой упрямый, – подумал Фор. – А мо-жет и правда взять, одной авантюрой больше, одной меньше.
– Давай. – сказал он ему.
И тут, Мануэль оказался на корабле, и они направились в открытое море.
Ночь была ясная-ясная. Путники увидели в небе созвездие большой медведицы. Звезды горели как небольшие огоньки, и были словно вкруче-ны в небо.
Корабль шел по волнам грузно и довольно медленно. Он был не но-вым, но еще и не совсем старым, хотя судно под ногами немного скрипе-ло.
Так они и шли в ночь, в неизвестность. Море было в ночи синим, ближе к черному. Мануэль видел проплывающих мимо рыб, медуз и дру-гих обитателей подводного царства. Он упивался морем, его видом. А Фор курил трубку и смотрел вдаль.
– Зачем я взял с собой этого мальчишку, что мне проблем будет ма-ло, – думал пират, но одновременно ловил себя на мысли, что он посту-пил правильно, что так и было нужно.
– Ну, да ладно, взял так взял, а там посмотрим, – продолжал рассуж-дать Фор.
Тут его мысли переключились на море. Он также, как и Мануэль, любил море, будь то день или ночь. Нравилось смотреть на рыб, плаваю-щих под водой, на пролетающих в небе чаек, альбатросов. Но особенно ему нравились выскакивающие из воды так называемые «летающие ры-бы». Он их просто обожал.
Фор помнил себя уже зрелым человеком на пиратском корабле, и никак не мог вспомнить того отрезка времени, когда был ребенком, под-ростком, как сейчас Мануэль. Никак не мог, как будто туман застилал все. Хотя когда пират придавался воспоминаниям сильнее рода, туман немного рассеивался и видны были проблески, хотя и небольшие. Иногда из этого белого тумана ему слышались голоса, такие приятные, такие яр-кие. Но не больше, не больше, потом все опять смазывалось. Но на Фора иногда накатывали такие воспоминания, ни приносящие ничего хороше-го.
Вот и сейчас, глядя в океан, на него снова накатили воспоминания, которые даже назвать таковыми трудно. Да, это был не самый лучший день, но корабль плыл и курс был в неизвестность, но в неизвестность, в которой находились ответы, может не на все, но хотя бы на некоторые вопросы.
Тихий остров
Фор смотрел в океан. Шел уже третий день их плавания. Ни Фор, ни мальчишка уже больше ни о чем не думали. Наступил вечер. На море лег туман. В тумане они плыли где-то с час. И тут навстречу неожиданно им появился корабль. Он выглядел так, как будто за штурвалом был сам дья-вол. Оббитые борта, старая, полузаброшенная палуба, все это напоминало о том, что когда-то он был грозной махиной, но не сейчас.
– Приветствую тебя, пират, – неожиданно послышался голос с ко-рабля.
Фор абсолютно не ожидал этого.
– Я тоже, – ответил Фор и обернулся.
– Куда плывете?
– Я вместе с мальчиком хочу найти остров Геменер. Он сводит меня с ума уже не один год, – сказал Фор и стал вглядываться в капитана.
В капитане было что-то не обычное и безумно манящее.
– Я знаю короткую дорогу, – сказал капитан. – Поднимайся, я пока-жу тебе ее на карте.
Фор и Мануэль поднялись по трапу на корабль. Оказавшись там, по их телу побежала дрожь. Перед их взором предстала команда и сам капи-тан. Это были скелеты в грязных одеждах.
– Что, ребята, в аду нынче выходной, отпустили погулять, – рассме-ялся Фор.
– Да нет, просто это влияние твоего острова, пират. Мы себе кажем-ся нормальными, а всем остальным именно в таком виде, – ответил капи-тал.
Тут у Фора мелькнула мысль: «Не все так, как кажется, совсем не так».
– Ну и где ваша карта? – спросил Фор.
Один из членов команды принес свиток и развернул его. Изучив карту, Фор и Мануэль уже ясно представляли то, куда они поплывут и как.
Оказавшись снова на своем корабле, путники продолжили курс дальше. Прошло какое-то время, туман рассеялся и перед ними оказался остров. Он выглядел весьма уныло и удручающе.
На первый взгляд там не было ничего, ни растительности, ни живот-ных, ни людей.
– Отдохнем, а Мануэль? – сказал Фор и стал направлять корабль к острову.
– Хорошо, Фор, – ответил мальчик, вглядываясь в остров.
Сойдя с корабля и оглядевшись, они направились вглубь острова, надеясь найти что-нибудь и пополнить припасы. Удаляясь все дальше и дальше, они так ничего и не нашли. Вообще ничего. Уже порядочно уста-ли и пошли обратно к кораблю. Еще издали Фор увидел кого-то, ходивше-го рядом с кораблем.
– Кто это? – спросил он.
– Не знаю, – ответил Мануэль.
Вглядываясь, они увидели существ, похожих на тени, что-то зано-сивших на корабль.
– Вы кто? – спросил Фор, приближаясь к судну. Но ответа не было, и вдруг все исчезло.
Взойдя на корабль, Фор и Мануэль увидели солидные запасы продо-вольствия, которые, как они поняли, принесли эти существа.
– Что это было? – спросил Мануэль, оглядываясь вокруг.
– Хороший вопрос, мой мальчик, – сказал Фор, тоже ничего не по-нимая.
Вдруг на ящике появилась надпись: «Помогите нам, если удастся побывать на Геменере».
– Да, здорово. Надо будет помочь теням с этого, на первый взгляд, очень тихого острова. Как и чем, неизвестно, но просят, – очень быстро проговорил Мануэль.
– На словах просто, но, наверное, надо, – ответил ему пират, гото-вясь отчалить с острова.
Они поплыли дальше. Туман окончательно рассеялся и следующая остановка, следующая пристань, как им казалось, должна быть Геменер. Но это только казалось.
Прошло время. Корабль плыл дальше, но на пути пока ничего не по-падалось. Вдоль бортов проплывали рыбы, медузы, один раз Мануэль ви-дел спину кита, который плыл в отдалении. Мальчик даже остолбенел от этого, он никогда не видел вблизи китов. Так прошло два дня. Запасы им удалось пополнить в прибрежном поселке, в котором они останавлива-лись. Дальше они видели морского черта, который проплыл прямо под их кораблем, а больше необычного пока ничего не было, пока.
Музыка стражника воды
Наступило утро. То самое холодное утро, какое всегда бывает в оке-ане. Вдруг впереди показались скалы. Представьте себе небольшой остро-вок, полностью состоящий из скал. Скалы и ничего больше, еще пустын-нее тихого острова, еще заброшеннее.
Подплыв ближе, они стали вглядываться в горы, и Фор первым а за-тем Мануэль увидели такую картину. На каждом выступе и каменном пригорке стояло по несколько существ с черными крыльями на спине. Вид у них был просто ужасный. Представьте себе монстров среднего че-ловеческого роста с крыльями, держащими в руках по небольшому копью.
– Может удастся обойти их стороной, – сказал Мануэль.
– Посмотрим, может, – ответил пират. От увиденного даже у него пошла дрожь в коленках.
– Смотри, – вдруг воскликнул Фор.
И тут их взору предстала такая картина. Семеро обитателей скали-стого острова стали кружить в воздухе и начали драться между собой, пы-таясь проткнуть друг друга копьями.
– Что это, пират, и где мы? – спросил мальчик, переполняемый ужа-сом от увиденного.
– Наверное, так и выглядит ад, мой мальчик, – ответил пират, про-должая смотреть.
А дальше происходило то, что происходило. Двое монстров, про-ткнутых копьями упали на скалы, а другие, которые остались стоять, накинулись на них и стали есть их мясо. Картина была не просто ужас-ной, а кошмарной. Упавшие вдруг приобрели человеческий облик, и когда оставшиеся объели с их костей всю плоть, обратно превратились в мон-стров и стали драться между собой копьями.
Вдруг появились дети. Они стояли на этих скалах рядом с монстра-ми.
– Откуда здесь они? – спросил мальчик.
– Не знаю, – ответил пират, продолжая наблюдать за происходящим.
Дети вдруг стали кружиться в воздухе, постепенно приобретая вид все более ужасный, они постепенно превращались в щенят, и за ними ста-ли гоняться монстры с копьями.
Корабль тянуло к острову все сильнее и сильнее, путников тоже. Но тут из воды появился небольшого роста старичок с большой белой боро-дой и стал играть на дудке. После этого путники встрепенулись.
– Куда собрался, пират? – спросил старичок, глядя на них в упор.
– Я не понимаю, – ответил тот.
– Я охраняю прибрежные воды скалистого острова. Здесь живут те, кто был наказан самим проведением. Бывшие колдуны, вампиры и все остальное зло мира собрано здесь.
– А причем здесь дети? – удивился Мануэль.
– Дети, говоришь. Они были теми, кто пытался учиться черной ма-гии. Запомни, мой мальчик, нельзя учиться тому, что приносит вред всем. Расплата за это слишком велика.
– Где остров Геменер, старик? – спросил Фор, еще раз его оглядев.
– Там, где будет тебе хорошо, пират, он там. А пока ты плыви, он сам вас найдет, не бойтесь.
После этих слов стражник воды исчез, как будто растаял, и скали-стый остров тоже растворился, как дым, словно и не было ничего и нико-гда.
Корабль поплыл дальше. У путников появилось чувство, что самая сложная часть пути была позади, а впереди их ждет что-то хорошее, но крайне необычное.
С этими мыслями они продолжили движение по океану, волны несли их все вперед и вперед. Чем дальше они плыли, тем их мысли ста-новились все яснее и яснее. Пират неожиданно для себя уже перестал волноваться, у него возникла идея, что скоро он обретет покой. Мануэлю казалось, что он обретет счастье на Геменере.
Может быть, так оно и будет. За закатом всегда наступает рассвет. Будет видно.
Геменер, большой и необъятный
День был самым обычным, уже приближался к обеду. Корабль с пи-ратом и Мануэлем все плыл и плыл. Уже давно не появлялись рыбы, чер-ные острова с полумонстрами, полулюдьми, которых видели путники. Ничего давно уже не было. Все казалось обычным и неизменным. Но вдруг перед путниками посреди океана возникли ворота, распахнувшиеся, как по дуновению ветра. И тут появился он.
Это были семь взаимосвязанных между собой островов, покрытых растительностью необычайной красоты. Невозможно описать то, что они увидели.
– Геменер, – сказал пират.
– Да, это абсолютно точно, ответил мальчик, – оглядывая все вокруг. Вот это и есть рай.
Перед ними в светлых одеждах появилась девушка, которая позвала их на остров.
– Что же вы хотите узнать? – спросила она.
– Я хочу узнать, почему мне видится много лет этот остров с не-обычным животными, – ответил Фор.
– А я хочу знать, кто я собственного говоря, – сказал мальчик.
– Мне тоже этого хотелось бы по отношению к себе, – добавил пи-рат и погрустнел.
– Я вам все покажу, – сказала она и пошла по дороге.
Путники двинулись за ней. Остров был прекрасен. Просто неопису-емо как прекрасен. Косули, шерсть которых светилась, пробегали мимо. Они видел ежиков, с которых слазили иголки и ползли рядом с ними.
Тут закончилась лесная часть острова, и появились дома. Невозмож-но просто подобрать слова для описания того, какие это были дома. Они были сказочной красоты. Каждый кирпич находился как бы отдельно друг от друга и светился разными цветами, какой-то синим, какой-то желтым, какой-то красным. В этих домах жили люди в ярких одеждах. На первый взгляд они были счастливы.
– Куда мы идем? – спросил Фор у девушки.
– Я вам все покажу, – ответила та.
И тут они оказались на холме.
– Пират, вот твой дом, – сказала она.
Дом был самым обычным.
– Я не хочу пока здесь оставаться, хотя здесь так хорошо, – сказал ей Фор и поглядел на Мануэля.
– Пусть будет так. Ты потерялся, ты из благородной семьи очень добрых людей, Фор. Их убили, а тебе в маленьком возрасте удалось спа-стись. Ты стал пиратом, но в душе ты остался добрым, хорошим челове-ком. После сегодняшнего дня уйдут от тебя все печали, все тревоги, но ты забудешь, что был на острове Геменер, настанет время, и ты вспомнишь, перед тем как прийти сюда насовсем.
– А я, а как же я? – воскликнул Мануэль.
– А ты, твое определение не быть рыбаком. Будешь служителем, стараться, чтобы больше людей было здесь и меньше там.
При этих словах она взмахнула крылом и они увидели острова с ис-тязаемыми монстрами.
На этом все закончилось. Пират и Мануэль поплыли обратно. Когда садились на корабль, ангел им сказал, чтобы они передали, чтобы те не ждали помощи и что непринятых не прощают.
Дальнейшая судьба
Вот как сложилась судьба наших героев. Мануэль никогда в жизни больше не ловил рыбу, он стал местным священником в своем городке, а пират стал капитаном корабля и завязал с разбоем.
Может, попробовать?
Борьба за душу
– Я не буду таким же, как вы, – сказал парнишка решительно и кате-горично.
Он уже давно решил, что не хочет больше находиться с бывшими друзьями. Поистине детдомовец в прошлом, сейчас обычный зека. Его судьба была воистину банальной. В вора он превратился не сразу. Снача-ла все было довольно прозаично. Детдом, плохая компания, нет присмот-ра. Там ни за кем нет присмотра, вообще ни за кем. Попробовал раз, два, три – сошло с рук. Думал, что всегда будет сходить с рук, но сколь вере-вочке не виться...
Теперь он сидит. Сидит уже третий год во взрослой тюрьме. Ему только 18. Стоило бы еще за него побороться. Конечно, стоило, но кому? Чтобы бороться за другого, должны быть сильные духом люди вокруг, а их не было. Были только юнцы с гонором, каким был он сам.
Парнишка был душевно истощен, он не знал другой жизни.
Итак, он сидел уже третий год. Время шло вперед. Ему казалось, что срок никогда не закончится.
Пришел этап. Пополнение. Привезли новеньких. Рецидивисты и первоходки. По зоне пошел шепот:
– Прибыл Ворон.
– Кто такой Ворон? – спросил Саша (так звали парнишку) у одного заключенного.
– Ворон – легенда. Нет, он не вор в законе, не рецидивист. Он в дру-гом спец. Может ввести в гипноз, и ты в его власти. Захочет, сделаешь хо-рошее или плохое. Он так магазины грабил чужими руками.
– Интересно было бы познакомиться, – сказал Саша и побрел по тю-ремному двору.
Этап уехал, всех поместили в карантин. Прошло три дня после это-го.
Жизнь в заключении однообразна. Подъем, завтрак, работа, обед, работа, ужин, отбой. Ничего нового.
Возвращаясь вечером с работы Саша заметил зека очень маленького роста, стоящего возле входа в барак.
– Вы кто? – спросил Саша.
– Ворон, – довольно просто ответил тот.
– Тот самый? – удивился Саша.
– Уже слышал обо мне? – спросил тот.
– Вы легенда.
– Ну, ты даешь! Какая я легенда, я обычный рецидивист, вот и все, – усмехнулся Ворон.
Оба пошли в барак. Наступил вечер. Саше запомнился этот довольно странный человек. Ему показалось, что тот за ним наблюдает.
– Слышь, пацан, иди сюда, – окликнул как-то среди дня Ворон Са-шу.
– Что хотели? – спросил он.
– Нравишься ты мне.
За такие слова в зоне могут и убить. Ворон продолжил:
– Да не мельтеши, не в этом смысле. Как человек, и все.
Они присели на корточки.
– Послушай. Да, я гипнотизер, это уже, я думаю, знаешь. Может, расскажешь сам, что тебя тяготит, если хочешь, – сказал он.
– Я с детдома. Никогда не знал своих родителей. Не хочу дальше быть вором, – сказал Саша.
– А кем хочешь?
– Не знаю.
– Чтобы кем-то быть, нужно научиться профессии. Это я тебе без всякого гипноза говорю.
– Какой?
– А к какой душа лежит, – сказал Ворон, – Прикинь что по фарту, кроме воровства делать, то и делай.
– Слесарить.
– Чего тогда? В ученики к слесарю и вперед, – засмеялся тот.
Перерыв закончился, они отправились на работу. День быстро скло-нился к вечеру и к ночи, зона уснула, даже задремали часовые на вышках. Было невероятно тихо. Не спалось только Ворону, его одолевали думы о дневном разговоре с Сашей, также его тянуло к Саше. Под утро он при-шел к выводу, что возьмет над ним шефство.
По фарту
Саша прислушался к совету Ворона и пошел в ученики к слесарю. Администрация была довольна. Предположение, что один из молодых во-ров начал вдруг исправляться, вызывало не только доверие, но и льстило начальству.
Саше нравилось заниматься этим делом. Его наставник был старым матерым уголовником, но знающим слесарное дело на все 200 %. Каза-лось, что он сразу как родился пошел в слесари. Саше нравилось с ним работать, что называется на жаргонном языке «по-фарту», т. е. по теме, в нужном месте и в нужное время.
Шли дни за днями, так незаметно прошло полгода.
– За успехи в труде и исполнение режима мы тебя подали на удо, – сказал как-то утром Саше начальник по режиму.
Радости парня не было предела. Неужели, если утвердят, то на воле он будет быстрее, чем думал. Но частично это сбылось. Его не отпустили совсем, но на год сократили срок. По этому поводу ликования не было предела. На зоне тоже бывают свои радости, свои горести, своя жизнь.
Зона – это вообще целый мир, пародия на мир вольный. Пришлось ждать. До конца срока было еще два года.
Дальнейшее общение с Вороном принесло много интересного.
– Послушай, пацан, хочешь, научу гипнозу? – спросил как-то он.
– Этому можно научиться?
– Можно. Заодно выясним, может склонности имеются, – сказал Во-рон.
Так начались уроки. Много чего услышал Саша: как ввести человека в транс, как вывести, как подчинить его волю себе, как защититься от другого гипнотизера. На удивление Ворона, всех сидельцев и даже части администрации, Саша проявил завидные способности в этом деле, осо-бенно удавались ему приемы по введению и выведению из транса.
Вот что значит, если приходит белая полоса, то она настигает чело-века везде, даже на зоне, впрочем, как и черная. Но у Саши в данный мо-мент была белая полоса, а не черная не наблюдалось.
Откровенный разговор
Однажды в обед Саша и еще двое шли мимо барака. Вдруг они уви-дели Ворона, смотрящего куда-то вдаль.
– Что с тобой, бродяга? – спросил один из Сашиных попутчиков.
– На душе чего-то не так, – ответил Ворон.
– Не парься, нам здесь всем не так, – сказал тот и пошел дальше.
Саша остался. Ему вдруг жалко его стало. Саше показалось, что Во-рона что-то гложет.
– Расскажите? – спросил Саша.
– Хочешь услышать?
– Да.
– Слушай, пацан. Лет 25 назад я был твоим ровесником, работал на заводе, потихоньку гипнотизировал. Ничего особенного не было, да и быть не могло. Однажды возвращаясь со смены на остановке автобуса увидел девушку, познакомился, взял телефон, начал общаться. В голове был полный ветер. Время шло. Она залетела, родился ребенок, а я сделал ноги. Пошло. Тогда это казалось очень круто. С тех пор я их больше не видел никогда.
– А кто родился? – спросил Саша.
– Мальчик. Я скатился постепенно. Стал сам воровать, потом при-менял для этого гипноз. И вот я уже здесь прописался, – сказал Ворон.
– Зачем Вы все это мне говорите? – спросил Саша.
– Твою мать звали Светой? – спросил вдруг Ворон.
– Да.
Тут он назвал адрес, который Саша читал в своем личном деле, где жила его мать до того, как попала в сумасшедший дом.
– Откуда знаете? – спросил Саша.
– Включи воображение, – ответил тот.
– Вы мой отец? – удивленно спросил парень.
– Похоже, что да, и ты имеешь полное право меня ненавидеть, – ска-зал Ворон и повернулся.
– Вот это новости. А ты не пытался нас найти?
– Мне было стыдно, – сказал Ворон и вдруг затрясся от переполнен-ных эмоций.
Сашу тоже немного трясло. Мысли путались. Отец, которого он ни-когда даже не представлял, вдруг нашелся и сидит с ним в тюрьме. Нарочно не придумаешь, но это факт.
– Что решил? – вдруг спросил Ворон.
– А чего тут решать, что было, то было. Я буду с тобой общаться, – ответил Саша.
– Ничего себе. Я думал, что после рассказанного ты меня возненави-дишь, – сказал Ворон.
– Не стоит этого делать, я думаю, – ответил Саша.
Тут они пошли по дороге. Саша был в шоке от всего услышанного. Осознать, что его отец с ним рядом, сразу просто не возможно. Однако он здесь, рядом, от этого никуда не деться.
Ворон также был в растерянности. Его простили. Он это хорошо по-нимал и чувствовал, что это не фарс и не понты. Его действительно про-стили.
Воля
Шло время. Все в нашей жизни когда-нибудь заканчивается. Закон-чился и Сашин срок. Пришла воля. В одно утро пришла охрана, его забра-ли, отвели на КПП, все оформили и отпустили. Так Саша оказался за пре-делами учреждения, в котором провел три с половиной года своей жизни. С двояким чувством он уходил от захлопнувшихся за ним ворот. С одной стороны, радовался воле, а с другой – парень понимал, что здесь он нашел родную душу, которая осталась за воротами.
– Я буду тебе писать и приезжать, – сказал он отцу за два дня до освобождения.
– Освободишься, забудешь, – ответил тот. Пойдет своя жизнь.
– Не забуду.
Действительно, Саша не планировал его забывать. Выйдя на волю, еще стоя у ворот, парень точно решил для себя, что он больше не будет вором, но кем будет, этого он еще не знал, может быть и слесарем.
Саша направился на остановку. Пока он сидел, по переписке завел знакомство с девушкой, переписывались долго, и вот он ехал к ней, даже никогда не видел ее, была только фотография. Но Саше было все равно. Он ощущал, кого он там не увидел, он будет все равно с ней.
Тем временем подошел автобус. Саша сел, двери захлопнулись и ПАЗик тронулся по разбитому асфальту. Выходить надо было через четы-ре остановки. Саша вышел.
Рядом с автобусом стояла она.
– Привет, – сказал девушка.
– Привет, – ответил он.
– Так ты и есть Саша? – спросила та.
– Я и есть, – ответил парень.
Они пошли по дороге. Им было все равно куда, лишь бы идти. Мо-лодые люди никогда не видели друг друга, но по письмам они знали друг о друге все. Было такое чувство, что их души были открыты перед друг другом.
Девушка жила одна, ее звали Таней. Она работала простым библио-текарем в местной деревушке, где и жила. Ей почти не ведом был страх, поэтому безбоязненно она пустила в дом бывшего зека. Так они стали жить. Они любили друг друга. Это было очевидно. Саша устроился на местную ферму. Они чуть ли не бежали после работы домой, соскучив-шись за день.
Шло время. Для Саши воля казалась просто раем. Парень не раз жа-лел о том, что жил не так, что сидел в тюрьме. Но всем известно: не жи-вите прошлым, живите настоящим и к чему-то стремитесь. Так Саша и начал жить.
Все будет хорошо…
Да, надо только надо верить. Нельзя никогда унывать, даже в самых трудных ситуациях, тогда, глядишь, и ситуации будут казаться легче, чем они есть в реальности.
Хочется знать, что было дальше? Что стало с Сашей, Таней, Воро-ном, матерью Саши. Да ничего особенного дальше не случилось. Прошло еще 2 года. Саша с Таней расписались, Ворон вышел из тюрьмы. Они все вместе нашли Сашину мать, взяли ее из больницы, стали жить все вместе.
Я понимаю, что в двух словах описал события, которые можно было растянуть на несколько листов, но я не хочу этого делать, потому что у меня другая цель. Хочется сказать, что не надо унывать. Просто не надо. Жизнь такова, какой мы ее делаем. Никто нам не велит совершать дурные поступки, и никто не запрещает совершать хорошие. Можно попробовать сократить количество плохих поступков и увеличить количество хоро-ших. Может, вместе и попробовать, не откладывая, с утра завтрашнего или прямо с сегодняшнего вечера. Может, все и получится, так же, как получилось у героев этой повести. Конечно, придет мысль, что все это вымысел, что в жизни так не бывает. Наверное, не бывает, только в жизни бывает все ярче и насыщеннее, чем на пяти страницах повести. Пусть яр-че, пусть насыщеннее, и не сразу разберешься, где правда, где ложь, где хорошо, где плохо, пусть так. Однако может попробовать, а?
Потерянный не вернется
Встреча через много, много лет
Восторг – дело хорошее. Безусловно, хорошее. Восторгаться можно всем, чем угодно.
Представьте на минуту, что прошла жизнь. Взяла и прошла. Да, да, со своими горестями, радостями, событиями...
Он был уже старик. Нет, далеко не немощный старик, однако, за 80 перевалило уже четыре года назад.
Его старуха уже умерла. Он к ней еще не собирался, хотя время от времени думал об этом. Были дети, внуки, правнуки. Шла жизнь. В вы-ходные у него дома собирались дети, внуки, правнуки.
Он был счастлив так, как может быть счастлив старый человек, ко-торому уже за 80.
Старик думал, что это еще не все, а может и все. Он был магом, обычным белым магом. В свои годы он неплохо этим владел. «Квалифи-кация не потерялась», но заниматься этим уже не хотелось.
Старик помнил один случай из молодости. Он изгнал подселенца из одной девушки. Тот уходя прошипел:
– Я еще с тобой поквитаюсь.
Тогда старик не придал этому никакого значения. Он был молод и горяч, ему было все равно.
Сейчас, спустя столько лет, он время от времени вспоминал этот случай. Ему казалось, что встреча будет в том месте, где он этого не ждет и ждать просто не может.
И вот день встречи настал. Было воскресенье, старик шел с церкви. Настроение было неплохое.
Подойдя к дому, он увидел внучку.
– Дедушка, мой сын заболел.
– Чем?
– Я не знаю. Он боится спать, боится есть, особенно боится церков-ных куполов.
– Как это началось?
– Он пришел с вечеринки, а на следующий день это началось.
– Пошли.
Они пришли к ней домой. Старик увидел правнука, лежащего на ди-ване.
– Что с тобой?
– Ничего, – ответил тот, как будто ничего не произошло.
– Говори.
– Зачем?
– Затем. Я пришел помочь.
Тут прозвучал смех, душераздирающий.
– Что старик, вот я и встретился с тобой.
– Кто твой хозяин? – довольно грозно спросил тот.
– Его душа будет моей.
– Ты получишь его душу только через меня, – ответил старик.
Тут началось самое интересное. Старик стал совершать обряд экзор-цизма. Парня начало кидать в разные стороны. Крик стоял невероятный. Леденела кровь в жилах.
– Вход только через меня к его душе! – кричал тот.
– Душа моя, – шипел демон.
– Именем Господа, выйди из его тела. Я Стражник, как в молодости гнал, так и сейчас тебя гоню, выйди, твое место в аду, здесь не бывать те-бе.
Тут раздался невероятный крик, до такой степени сильный, что мог-ло задрожать сердце. Парень вскинулся и повалился на кровать.
– Свободен он, – облегченно сказал старик.
– Что со мной было? – спросил очнувшийся парень.
– Да так. Был подселенец, – ответил тот.
Старик собрался уходить. На пороге его поблагодарила внучка, он сказал:
– Не стоит. Я уже гнал в молодости этого духа. Запомнил. Выясни, что было на той вечеринке.
– Хорошо, я тебе завтра скажу.
Хлопнула дверь, старик ушел. Был уже вечер, закат горел очень яр-ко. Старик был весьма впечатлен всем произошедшим.
Здравствуй, Стражник
Через два дня вечером к старику пришла внучка.
– Ты не занят? – спросила она.
– Нет, – сказал он.
– Я все узнала, – сказала она.
– Кто был на этой вечеринке? – спросил старик.
– Там были его друзья и один очень старый человек с черными гла-зами, – ответила она ему.
– Идем к тебе домой.
Он оделся и они пошли. Придя, старик увидел правнука, смотрящего телевизор.
– Саша, скажи. Кто это был с черными глазами?
– Это был дед моего друга.
– Ты о нем что-нибудь знаешь?
– Только то, что он его дед.
– Ясно.
Тут старик, выяснив адрес друга, удалился довольно быстро. Он то-ропился. Ему было немного жутко. Конечно, догадался, кто это был, ста-рик знал его.
Он хорошо помнил, как когда-то снимал порчу с одной девицы, и как в это время на шарах привиделся мужчина немного его старше.
– Что, увидел меня?
Голос исходил как будто прямо из шара.
– Ты кто такой? – снова спросил голос.
– Если не уйдешь, то я стану твоим самым страшным кошмаром, – сказал старик.
Тогда всё получилось, но старик помнил, как это было трудно. Золо-тое правило мага: «Не недооценивай своего врага». Старик всю жизнь его соблюдал, никогда не нарушал.
За мыслями незаметно он подошел к дому.
– Сам выйдешь, – подумал старик.
Через десять минут, опираясь на палки, показался очень старый че-ловек.
– Здравствуй, Стражник. Не думал, что через столько лет я тебя увижу, – сказал тот.
– За бревно надо держаться, чтобы в воде не искупаться, в воде или в болоте, – сказал старик. – Что, сладил еще совсем молодого мальчишку? Зачем?
– Да так просто, пошалил. Тебе то чего?
– Он мой правнук. Тронешь, пожар наведу. Вот тогда и порезвимся. Понял, Волк?
– Да понял, я понял. Не буду я, – ответил тот.
– Ладно. Идти надо, – сказал старик.
Оба разошлись. Это были так называемые конкуренты, белый и чер-ный маг. Когда-то они были даже союзниками. Были общие интересы. Но потом все интересы закончились, и они стали врагами. Зло не примет добро, наоборот тоже никогда не будет. Это факт.
Старик ему не поверил и утвердился в мысли, что нужно будет при-глядеть за Сашей. Волк – враг опасный, а завалить с помощью магии мальчишку – дело довольно простое.
Бой
Прошел месяц. Старик приглядывал за парнем. Кажется, ничего не-обычного не происходило.
Но однажды случилось следующее. Саша шел с техникума и напра-вился к пруду. Парня вдруг потянуло кинуться в воду.
– Что это со мной? – сказал он практически вслух.
– Кинься туда, – призвал какой-то голос.
– Не кинусь.
– Кинься.
– Кинься сам, – вдруг в голове возник еще один голос.
– Я наверное рехнулся.
– Не бойся, – сказал голос. – Я твой прадед. Иди домой, не слушай подстрекателя.
– Кинься туда, – опять возникла мысль.
– Кентурас кутур мекс орканас бер, – проговорил старик.
– Шелконтер комер декс, – проговорил второй голос.
– Все, хватит, – сказал Саша. – Слушайте, вы, оба, уходите из моей головы.
Саша не заметил даже как подошел к церкви.
– Господи, помоги.
С такими словами он зашел внутрь, в это время шла служба. Мысли вроде бы унялись. Парень почувствовал себя гораздо лучше. По заверше-нии службы Саша вышел, ему стало легко на душе. Мысли путались.
С детства он слышал много историй о своем прадеде. Но даже и предположить не мог, что тот так силен.
Придя домой, он рассказал обо все произошедшим с ним матери.
– Все может быть, – сказала ему мать. – Все может быть. Саша, а у твоего друга сегодня сгорел дом, у которого ты был тогда на вечеринке.
Саша был шокирован этой новостью. Он вдруг понял, кто причастен к пожару. Саша решил, что будет осторожнее с выбором друзей, чтобы не оказаться в подобных ситуациях.
Финал
Нельзя нарушать кодекс. Даже у самых отпетых негодяев есть пра-вила, которые они соблюдают. Выход за границы правил приводит к не-хорошим последствиям. Непорядок никто не любит, даже отпетые него-дяи.
Волк вышел из правил. Нельзя кидаться на соперника, который го-раздо слабее тебя и не может ничем ответить на твои действия. Волк ки-нулся на мальчишку, наведя подселенца.
Раскаяния у него не было, но кара настигла. Дом сгорел, и он не смог ничего сделать. Еще с молодости он знал, что Стражник его сильнее, но гордость не давала этого признавать. Гордость... Как она мешает жить нам всем, плохим и хорошим.
Волк скрежетал зубами. Он хотел убить Стражника, чувствовал себя уязвленным, невероятно злым.
– Убью Стражника, – думал тот.
Старик сумел прочитать его мысли.
Как-то они встретились на улице.
– Ты еле ходишь с двумя клюшками. Тебе меня не победить. Тебе уже никого не победить. Вот так, Волк. Мы уже в таком возрасте, когда за свои дела надо каяться, а не воевать с друг другом или еще с кем-либо.
Волк поднял на него глаза. Старик увидел старого, но до умопомра-чения озлобленного человека.
– Ты сгоришь от своего зла, просто сгоришь – сказал старик.
Тот развернулся и пошел дальше. Старик понял, что говорить беспо-лезно.
Бесполезно спасать того, кто уже потерялся и не хочет возвращать-ся.
Попытка замены
Купола
– Я люблю смотреть на церковь, особенно на купола любой церкви, – говорил парень своей подружке, проходя мимо храма.
– Зачем? Здание есть здание. Меня никогда не прельщало это пение.
– Нелестное мнение, а мне нравится.
Стояла холодная осень. Встречались они уже довольно давно. Его звали Колей, ее Светой. Это были самые обычные люди провинциального города. Судьба их могла сложиться по двум сценариям: дружба, свадьба, семья, дети, работа; или – расставание, ссоры, споры, у кого-то есть, у ко-го-то нет семьи, иногда встречи, потом все останется только в памяти.
Коле казалось, что их ждет второй сценарий. Свете он этого не гово-рил, но думал именно так. Почему? Потому что в их городке было много девушек, которые сами не знали чего хотели. Хотелось богатства, мужа, детей, и все сразу и побольше, особенно богатства. Эта категория посту-пала так. Находился парень, обычно где-то работающий, с ним она встре-чалась какое-то время, потом начинала требовать: хочу то, хочу это. Па-рень всего не может предоставить, и она его бросает. Он страдает какое-то время, потом находит другую. Это только женский пол думает, что мужчина пропадет без них. Не будем их в этом разубеждать. На другой он женится, первое время будет вспоминать свою бывшую, а потом все пройдет.
Итак, Коля был уверен, что их ждет второй сценарий, однако прово-дил время, потому что ему было интересно с ней. Его душа в 22 года была почти как выжженная пустыня, но чувства еще оставались.
Особенно интересно было Коле в церкви. Он недолюбливал пение хора и заунывное ведение службы, но сама церковь наполняла его надеж-дой. За это он готов был списать то, что ему не очень нравилось.
Света... А что Света? В основном Коля был прав, их ждал именно второй сценарий. Она мечтала со своими подружками о принцах, маши-нах, деньгах и думала, что все это непременно у нее будет. Все это и должно свалиться на голову, так как она же красивая. Такие девушки за-бывают, красота не вечна, 5–6 лет и красота становится только воспоми-нанием с фотографий, а душа, если она вообще была, остается при тебе. Потом разочарование и одиночество...
Итак, они постепенно удалялись от церкви, Коля пару раз оборачи-вался.
«Как она красива, – думал парень, – особенно купола». Он решил, что как-нибудь сюда заглянет, но уже без Светы.
Пришел
Прошло полмесяца с того момента, когда они проходили мимо церкви. Девушка уже не вспоминала об этом. Этот момент для Светы был ничем не примечателен. Но не забыл Коля. Ему захотелось побывать в церкви, послушать пение хора.
Как-то в воскресенье Коля так и сделал. Он встал довольно рано, оделся и направился в ту самую церковь. Собирался постепенно народ, разного возраста и пола. Каждый со своими мыслями, нуждами, желани-ями. Если посмотреть со стороны, то в выходные люди приходят в храм не сговариваясь, не отдавая дань моде, а потому что действительно верит.
Вот и Коля пришел. Ему показалось, что пришел он не случайно. Он уже давно понял, что в жизни все закономерно.
– Господи, помоги разобраться. Не совершить того, чего не надо, – думал он, в храме.
Его всегда одолевали мысли о том, правильно ли делает то или иное. И сейчас он это хотел знать.
– Может быть, станет понятно, что я делаю не так, – проговорил он шепотом, но было слышно.
– Что же не так? – вдруг спросил рядом стоящий монах.
– Не знаю. Все не так. Очерствел я, отче.
– Молись о ниспослании размягчения сердца.
– Хорошо, отче.
Тут началась самая обычная служба.
– Господи, помоги. Прости мя, грешного. – слышалось со все сторон.
Дух в любом храме всегда особый. Попробуйте прийти в церковь и убедитесь в этом сами.
Коля знал об этом, его всегда прельщала атмосфера храма.
Вдруг случилось вот что. Иногда в нашем мире случается то, что не-понятно обычным людям. Это и называется чудесами.
Коля увидел, как входивший на службу человек весьма почтенного возраста посмотрел в его сторону. От человека веяло душевным теплом. Старец встал рядом с Колей и начал молиться.
– Господи, прости мя, грешного.
Так он молился очень долго, потом обратил внимание на стоящего рядом парня.
– Что, чадо, нельзя быть в унынии в доме Господа нашего.
– Я не в унынии.
– Внешне – нет, а внутренне – не уверен.
– Да, вы правы, тоска одолевает.
– Что?
– Не все делаю так, как нужно.
– Так коли знаешь, что не так делаешь, ты замену найди делам не-правильным, взамен их делай те, что надо, что подобает. Это будет труд-но, но тебе потом легче станет, поверь.
– Это легко сказать, – ответил Коля и направился к выходу. Служба подходила к концу, прихожане постепенно расходились.
Коле запомнился это разговор с неизвестным ему человеком, осо-бенно фраза: «Замени дела ненужные нужными».
– А что если правда попытаться, взять и заменить. Конечно, сразу не получится, а потом, может быть.
Попытка замены
Прошло несколько дней с визита Коли в храм. Ничего особенно не происходило. Но Коля пытался заменить одни дела другими. Ничего не получалось, но Коля старался. Он пробовал свое отношение к праздности заменить какими-то делами, выполнение которых было нужно для всех, не только для Коли.
Парень постепенно покой в душе и определенную уверенность в своих силах. Но ему стало гораздо легче во всем, за что бы он ни брался.
Коля не раз вспоминал того старика, которого тогда видел.
– Какой мудрый человек, – думал он. – Как он во всем сумел разо-браться.
А человек был самым обычным, просто умел наставлять на правиль-ные дела, только правда тех людей, кто этого хотел сам.
Вот Коля и захотел. Со Светой он решил расстаться, совершенно по-нятно, что они разные люди.
– Когда Богу угодно, тогда все и будет.
С такими словами парень уснул.
Все пройдет
Все пройдет. Так устроен мир. Пройдет и счастье, и несчастье, и боль, и радость.
Прошло полгода. Рядом с Колей уже давно не было Светы. Она сама увлеклась другим кавалером. Коля был один, но его это не пугало. Он уже почти не вспоминал Свету. Ему нравилась работа, он ходил на нее, как на праздник.
У него никого не было. Коля знал, надо будет, найдется само. Пусть все идет так, как идет. На том и завершился данный этап жизни.
Сомнения нужны или нет?
Сомнения
«Посмотреть бы не него, хотя бы раз». Так думал один человек, идя по улице. Человека звали Петр. Он был самым обычным, ничем не приме-чательным человеком. Но с недавнего времени его душу начали терзать различного рода сомнения, которые не давали покоя ни днем ни ночью. Он все думал и думал. Стоит, не стоит?
А суть была в следующем. В воскресенье Петр отправился в церковь, не в ту, какую обычно посещал, а в другую, в соседнее село.
Перед этим он был в гостях у своего друга, местного священника. После этого решил сходить на его службу. Тут в дальнем углу Петр уви-дел икону в старинном окладе. Это был Николай Угодник.
Сначала Петру было просто интересно, потом он увидел различия между старинными иконами и современными. Эта была старинной.
Как то он прочитал один рассказ о Николе Угоднике. Была комсо-мольская вечеринка, и девушка-комсомолка стала танцевать с иконой ввиду отсутствия пары. Потом она встала, как будто вросла в пол. Никто не мог помочь ей. Тогда вечером пришел старичок и сказал:
– Устала стоять?
После этих слов она повалилась, а через некоторое время умерла.
Узнав об этом факте, Петра взяли сомнения: а дает ли Бог такие возможности, такую силу святому?
Петр понимал всю греховность своих мыслей, он понимал, что нель-зя так думать о святом и о Боге, но никак не мог побороть свои сомнения.
Придя домой, Петр решил, что с завтрашнего утра все будет по-другому. Он понимал, что греховные мысли приходят, но сомнения никак не покидали душу.
Ночь прошла в беспокойстве. Настал новый день. Ничего в душе не изменилось. Да, дьявол посылает в душу сомнения, которые должны непременно быть подтверждены или опровергнуты.
Разворот
Так прошло четыре дня. Сомнения не уходили, все больше нараста-ли. Петр решил раз и навсегда все развеять и пошел на исповедь.
– Батюшка, я никак не могу поверить в стояние комсомолки Зои.
– Чудо, явленное по воле Господа, не должно требовать подтвер-ждения или опровержения. Разберись в себе, если истинно в Бога веришь, то и в чудо это тоже поверишь. Надо забраться в самые потаенные уголки своего сердца и посмотреть, есть ли там истинная вера в Бога. Заберись и посмотри.
От этих слов Петру немного стало не по себе. Все время считая себя истинно верующим, он не думал, что все это может подлежать сомнению. Однако решил прислушаться к словам священника.
Вечером Петр перед иконой Николая Угодника молился о вразумле-нии, о том, чтобы помог избавиться от сомнений, которые дьявол поселил в его душу.
Так незаметно наступила ночь. Небо было ясным, и звезды горели очень ярко. Петр уснул, понимая, что переворот в его душе от сомнений к вере должен случиться, обязательно должен. На все воля Господа.
Сон
Сон был весьма дивным. Петру приснилось, как он шел по зеленому лугу, все вокруг было очень ярким, а на небе были ангелы, летящие по своим делам.
– Это и есть рай, – подумал он.
Там было просто великолепно. Он был очарован всем происходя-щим, не мог поверить, что это все во сне, это было как наяву.
Вдруг перед ним появился человек. Всмотревшись, Петр узнал его. Это был Никола Угодник, тот самый святой с иконы.
– Твои молитвы были услышаны, – сказал он. – Пойдем со мною, я тебе кое-что покажу.
И они пошли. Они шли по зеленому лугу, который вдруг резко за-кончился. Декорация быстро сменилась, и они оказались в очень страш-ном месте.
Тут Петр понял:
– Это ад.
Все бурлило, кипело.
Они подошли к девушке, привязанной цепями к какой-то горе. Сто-ящий рядом демон прокалывал ее каленым прутом. Представляете, как страшно, прокалывают тело, оно заживает, его опять прокалывают. И так целую вечность.
– Прости меня, Николай Угодник, – вдруг закричала девушка ис-тошным голосом.
– Я давно тебя простил Зоя. За твои грехи Господь тебя сюда опре-делил, не только за танец со мной.
Петра всего трясло. Он все понял. Сомнения отпали очень быстро, сразу и все.
– Моли Господа за меня, святитель Николай. За грехи мои, за то, что сомнения в душе, в существовании его благодати допускал. Прости, Ни-колай.
– Бог простит, – сказал Николай Угодник.
Тут они оказались снова в раю. Рай был прекрасен.
– Почему не все люди здесь? – спросил Петр.
– Бог свят, и грех должен быть наказан. Чтобы быть в раю, не надо совершать грехов ни словом, ни делом.
После этих слов Петр проснулся.
Уже было утро, он находился в своей комнате. Оглядев все вокруг, он вдруг подумал о шансе все исправить, решил, что непременно это сде-лает и уже не будет никогда допускать никаких сомнений в свою душу.
Ничего особенного. Просто жизнь, просто люди
Дым
Дым, дым, дым. Неизвестно когда закончится.
Вчера ночью в селе был пожар. Горело все, что только может гореть. Ночью на село напали бандиты, пожгли все дома. Первыми увидела по-жар братия в монастыре. Постепенно все окутались дымом, копотью.
Особенно рьяно усердствовал один из монахов. Его звали отец Ни-кита. Именно он и шел сквозь дым. В монастыре он находился почти год, пришел туда по веянию сердца, в мирской жизни занимался делами дале-кими от тихой монастырской жизни. Ему казалось, что так будет всегда. Но жизнь повернулась иначе.
Когда-то он был бойцом СОБРа, воевал в горячих точках, смерть дышала в лицо не раз.
– Вперед, становиться цепью, – руководил он группой местных жи-телей на пожаре. Какая разница, командовать отрядом солдат или мест-ных жителей, тушивших пожар.
Почти целый день все боролись с этим пожаром. К концу дня огонь побороли. По дороге валялись головешки, обгоревшие палки, некоторые дома сгорели дотла, некоторые были немного потрепаны огнем, у кого-то сгорели только надворные постройки. В целом зрелище было удручаю-щим.
Жители стали разбредаться по своим жилищам, монахи направились к монастырю. Всем было не до веселья. Почему так вообще произошло? Потому что была банда, они искали одного из своих, а не найдя никого, начали жечь все подряд. Вот и вся причина.
Почему вдруг он спрятался? Да потому что сбежал с награбленным добром, делиться не хотел. Он был не начинающий, а матерый бандит, после ограбления местного богатея, где они поживились на славу, он сбе-жал.
Только они ошиблись, в селе его никогда не было и быть не могло. Он понимал, что искать его будут в первую очередь в ближайшей деревне. А он сбежал совсем в другом направлении, в другую сторону.
Золото, награбленное у купца, он спрятал, а сам сбежал. Золото бы-ло недалеко от села, в монастыре. Ему казалось, что там никто не найдет.
Конечно, монахи не будут никогда связываться с бандитами. Однако тут был особый случай. Настоятель монастыря и бандит были двоюрод-ными братьями. Да, родню не выбирают, кому какая досталась.
Поэтому золото было у настоятеля в его келье, а этот сбежал. Их судьба дальше была непонятна никому, даже им самим. Но, если все рас-писано, все и идет по написанному.
Смятение
Прошло четыре дня. Все село занималось ремонтом своих домов. Жизнь продолжалась.
Настоятель монастыря отец Александр был, мягко говоря, человеком незаурядным. В своей прошлой, мирской жизни Александр был началь-ником РУБОП, бывшим полковником, ушедшим в отставку. Но его всегда отличала набожность и склонность к затворничеству. Оказавшись на пен-сии, год он прожил дома, были дети, внуки, но все были далеко. Жизнь пенсионера его не прельщала, вера в Бога же была очень сильной. Так он оказался в монастыре, через какое-то время стал настоятелем.
Ему понравилось быть в монастыре. Все шло нормально, был поря-док и была вера, вера сильнее. Если сказать про всю братию, то судьба каждого из них была весьма своеобразной. Простых там не было.
Монах, которого звали Никита, когда-то в мирской жизни был в подчинении настоятеля, потом тоже оказался в монастыре.
Итак, жизнь шла своим чередом на первый взгляд. Не было ничего не обычного.
Его двоюродный брат настоятель выбрал совсем другую жизнь. А начиналось все с малого. Украл раз, украл два, три, четыре. Потом связал-ся с компанией плохих людей, в конечном счете стал бандитом.
Теперь он был членом банды, а Александр прятал его награбленное золото.
И вот на исходе пятого дня раздался стук в дверь. Настоятель пошел открывать и увидел своего брата, всего истрепанного.
– Откуда ты?
– Я пришел за своим золотом.
– Бери. Но куда ты с ним пойдешь?
– Я вернусь к своим. С золотом возьмут.
– Они убьют тебя.
– С золотом не убьют, наверное. Тебе то что? Ты теперь у нас монах.
– Но ты же мой брат. Я не хочу этого.
– А я хочу.
– Ты окончательно рехнулся со своими бандитами. Брось все это, вернись к обычной жизни. У тебя же была семья, дети. Вернись, зачем все это тебе?
– Я найду, кто это сделал.
– Петя, ее не вернешь. Ее убили. Да, Катя была твоей первой любо-вью, но потом была жена, дети. Конечно, ты всю жизнь был бандитом, сидел, выходил, снова сидел. Теперь уже не важно. Не вернешь ничего, месть не решит ничего.
– Саша, когда я склею ласты, я смогу ей сказать, что смог за нее отомстить. Иначе я не хочу туда без возмездия.
Тут Петр показал на небо. Было понятно, что он имеет в виду свою смерть, то время, когда она придет.
Отец Александр был шокирован. С самого детства его двоюродный брат наводил на него определенную оторопь, даже когда он стал милици-онером и продвигался по службе, ему не раз приходилось ловить братца с его дружками. Казалось, что душа Петра как выжженная пустыня, где уже не осталось ничего, кроме злобы. Война всех против всех, он воевал со всем миром и с каждым в отдельности.
Сначала не был таким. Его криминальные наклонности стали прояв-ляться в подростковом возрасте, потом развились, и он стал тем, кем стал.
А сейчас он стоял у входа в монастырь, настоятель, бывший полков-ник, и его брат – член банды с награбленным золотом.
– Я вернусь к ним, – окончательно отрезал Петр. – Вернусь. Ничего уже не сделать. Я найду того, кто ее убил. Вот тогда, Саша, на покой бу-дет можно, может даже на вечный.
Петр пошел от него, неся в левой руке золото. Отец Александр за-крыл дверь и тоже ушел. Казалось был обычный день. Смятение, вот что было в их душах. Александр не хотел всего этого. Он не знал, как отгово-рить Петра. С этими мыслями он пришел на вечернюю, стал молиться, прося вразумления. Действительно, когда человек не знает выхода, стоило уповать только на Бога.
Катя, Катя, Катюша
– Катя, Катя, Катюша, – шептал парень совсем еще молодой девушке лунным теплым вечером, целуя ее в губы.
Всем, я думаю, стало понятно, что это был Петр и подружка его не-нормальной молодости Катя. Катя была еще ученицей выпускного класса, когда познакомилась с ним. На тот момент Петя уже отсидел первый срок и недавно вернулся.
Было все вот как. Школа, уроки, а вечерами… Вечерами был Петя с его романтично-уголовным настроем, замашками, но с искренней любо-вью к девушке, еще совсем юной.
Так прошел год. Год как день. Год может пройти незаметно, если любишь. Счастливые часов не наблюдают. Поистине это правда.
Так было и у них, но случилось несчастье. После одного из удачных дел банда выехала на природу. Петр был с ними. Употребив большое ко-личество горячительных напитков, «ребятки» расслабились.
– Пацаны, вчера вечером на улице такую девочку видел, просто пре-лесть, – начал главарь.
– Где видел? – спросил его один из бандитов.
– Да на нашей улице, шла куда-то.
После он стал описывать ее. Петя узнал Катю по описанию.
– Братва, я знаю ее.
– Откуда?
– Я с ней уже год. Не надо ничего.
– Расслабься, никто ничего не хочет ни с кем делать, но девочка су-пер.
Тут послышался смех. Потом перешли на что-то другое. На этом все закончилось бы, но не тут-то было. Все еще только начиналось. Петр по-нял, что надо оберегать Катю. Он слишком хорошо знал своих друзей.
Теперь он ее встречал из школы и провожал до дома. Но если суж-дено быть беде, она случится, не убежишь и не убережешь от всего на свете.
Вот и у него ничего не вышло. Как-то вечером нашли ее в темном переулке, изнасилованной и зарезанной. Кто? Может, дружки Пети, мо-жет еще кто. Не нашли никого.
Были похороны, слезы, клятвы, обещания. На погребении всегда что-то говорят, потом забывают о сказанном.
Петя женился, стал работать, но продолжал бандитствовать. На всю жизнь запомнил тогда он эти «шашлыки». Подозрение пало на приятелей. Но обычно каждый похвалялся своими подвигами, а в этот раз ничего не было. Поэтому были сомнения – они ли?
Шло время. Появились и выросли дети, все прошло как сон. Петр ча-сто вспоминал Катю. За целую жизнь не смог забыть.
Это были уже постаревшие, но все те же бандиты, у которых он украл золото и к которым собирался вернуться.
Вот такая вот невеселая история.
– Умирать рано еще, – думал он, – пока не прикончу того гада, кто так с Катей.
Такие мысли были в голове, когда он приближался к их машине с золотом.
– Ничего не сделают, сейчас верну побрякушки и вернусь к ним.
Тут открылась дверь и Петр увидел их главаря.
– Вах, вах, кто к нам явился, – прошипел тот и схватился за ствол.
– Погоди, – сказал Петя. – Я цацки назад принес.
– Это что-то новое, заходи, – сказал главарь и взял у него мешок.
Петр зашел, увидел сидящих дружков.
– Что теперь с ним делать? – спросил пахан. Он вернул золото, но поступил по-сучьи.
– Мы его слишком давно знаем. Пусть возвращается. Но если еще один сучий поступок, пера в бок не миновать.
На том и порешили. Наступал вечер. На небе появилась луна, звез-ды. Казалось, что все хорошо, все как обычно. Все уснули. Вокруг стало невероятно тихо. Эта тишина предвещала, что все еще впереди.
Встреча с цыганкой
Наступило утро. Всех ждали дела. В блатной малине намечался гра-беж очередного проезжающего богатея.
Так шли дни за днями. Монастырь жил своей жизнью, молитва – по-слушание, братва – своей.
Все бы ничего. Но вот однажды…
Гора с горой не сходится, а человек с человеком всегда сойдутся. Так и случилось. Петр на улице встретил женщину, цыганку.
– Дай погадаю, – вдруг сказала она ему.
– Отстань, что толку в твоих гаданиях, – резко оборвал он ее.
– Не там ищешь, – продолжала цыганка.
– Я никого не ищу.
– Ищешь ты, ищешь убийц черноволосой молодой девушки. Лю-бишь ее и отомстить хочешь.
– Да, – жарко сказал Петр, уже подойдя к ней.
– Если хочешь, я скажу тебе, только ты не сможешь им отомстить.
– Среди живых их уже нет. Ты думаешь, что твои дружки ее. Нет, не они. Они просто пошутили, повосторгались ею и все.
– Так скажи, кто же ее. Ее все любили. Это был очень добрый чело-век.
– Почему была, Петя?
– Что? А труп, а опознание, а похороны.
– Она сбежала от тебя. Все было подстроено.
– Я не верю, что это она сделала. Она что, жива?
– За границей она. Все подстроили, чтобы она с тобой не была. Ищи, может и успеешь.
– Что значит, успеешь?
– Болеет она. У нее есть ребенок, угадай от кого?
– Откуда ты это знаешь все?
– Я тебе помогу. Все расскажу, приходи вечером в наш табор.
– Куда?
– За городом стоим. Приходи, не пожалеешь.
– Хорошо.
Был еще обед. Петя был в неописуемом состоянии. Неужели правда? Он не выдержал, все рассказал главарю, в том числе и о своих подозрени-ях.
– Нет, мы девочку не трогали тогда. Вообще, история путанная, хо-чешь, ищи.
С большим нетерпением Петя ждал вечера. Ему казалось, что оста-новилось время, но и вот вечер наступил.
Визит в табор.
Петя оделся и пошел за город. Цыганский табор – это действительно особое место. Представляете, кибитки, цыгане, костры, песни, гадания. С каждым встречным они разговаривать не будут никогда.
Петя приблизился к ним.
– Что ты хочешь? – сказал старый цыган, подойдя к нему.
– Я хочу поговорить с одной из ваших, она позвала меня сюда.
– Кто? Проходи, смотри.
Петя у костра увидел ту самую цыганку.
– А, пришел. Сердце привело тебя, будулай.
– Что ты знаешь?
– Мы были в Испании, стояли на краю города. Я встретила русскую женщину, познакомилась с ней. Я знаю вашу историю. Узнаешь?
Она из кармана вынула черно-белую фотографию, где они с Катей совсем молодые.
Пальцы Петра затряслись.
– Откуда?
– Катрин дала. Смотри, смотри.
– Что произошло тогда? – спросил Петя.
– Произошло вот что. Не хотели ее родители, чтобы она была с бан-дитом, ой, не хотели, все это и подстроили, а ее в Испанию, к дяде.
– Я помню о родне за границей.
– Только сейчас дядя умер уже. А у нее есть ребенок, который ро-дился через восемь месяцев после этих событий. На тебя похож, будулай.
– Ты его видела?
– Видела, мальчик это. Ему сейчас уже 24.
– Понятно, – сказал Петя.
В нужный момент он всегда умел брать себя в руки.
– Вот это события разворачиваются, – подумал он вдруг, а вслух ска-зал:
– Что ты имела в виду под фразой: «Если успеешь?»
– Болеет она, не говорит ни о чем, но болеет. Езжай туда, будулай, я дам адрес. Брось все и езжай. Не сделаешь, жить не сможешь.
– Ты права, не смогу.
Еще немного поговорив, Петр ушел. Его слегка пошатывало. Еще бы, от всего услышанного зашатало бы любого, не только его.
– Неужели есть шанс через столько лет увидеть Катю, да еще с моим сыном в Испании?
Петр решил, что надо обо всем рассказать отцу Александру, и завтра он этим займется. С этими мыслями он уснул.
Свой своему поневоле друг
Проснулся Петя рано и почти сразу же отправился в монастырь, где был настоятелем его брат.
– Здравствуй, отче, – сказал тот.
– Здравствуй. Что, надоела бандитская жизнь?
Александр всегда отличался резкостью и нагловатостью. Эта черта не ушла от него даже за время служения в монастыре.
– Саша, я хочу с тобой поговорить.
– Ладно, идем поговорим, – сказал он и открыл дверь.
Оказавшись в келье, Петя ему все рассказал.
– Знаешь, у меня тогда были подозрения, что что-то здесь не так, но потом они отпали. Сейчас я все понимаю.
– Похоже, что да, Саша, ты сможешь мне помочь?
– Что надумал?
– Я хочу ее увидеть и сына тоже. Помоги с визой и с документами. Хотя бы ненадолго увидеть их.
– Ладно, я попробую. Не обещаю, что получится, постараюсь.
На этих словах они расстались. Потом Петр принес свой паспорт.
Используя старые связи, бывший полковник довольно легко органи-зовал визу в Испанию для Петра с правом находиться там два месяца.
Через 1,5 месяца уже были готовы и заграничный паспорт, и виза, и билеты туда и обратно.
– Вот, смотри, – сказал отец Александр, отдавая ему папку с доку-ментами.
– Спасибо, Саша.
– Через четыре дня вылет.
– Вижу, я буду готов.
– Может и не понадобятся, – сказал Петя, взглянув на билеты в об-ратный путь.
– Судьба наша Господом пишется. Что будет, никто не знает, – отве-тил ему настоятель.
Петр ушел из монастыря и вернулся к своим. Он не хотел им ни о чем говорить. Ночью он исчез. Знал, что искать не будут. В новых делах еще не участвовал, а золото вернул.
Встреча
Аэропорт, огни, грохот, люди, паспортный контроль, посадка, вылет в Испанию. Все это длилось часа два, для Петра – 5 минут. Он понимал, что его жизнь теперь изменилась навсегда.
В самолете, уже в воздухе, он уснул. Лететь еще было долго. Взяв у стюардессы стакан сока, он уснул, проснулся от объявления посадки.
– Наш рейс прибыл в Мадрид, приготовиться к высадке.
Люди высыпали из самолета. Петр тоже вышел, получив свой багаж, залез в карман и вынул фотографию с адресом, который дала ему цыганка еще в таборе.
– Как проехать туда? – спросил он русскоязычного таксиста, назвав адрес.
– Это пригород Мадрида. Полчаса, сеньор, и мы будем там. 20 бак-сов, сеньор.
– Хорошо, вези.
Оба сели в машину, погрузили багаж и двинулись в путь. Петр нико-гда еще не был за границей. Он с интересом рассматривал пробегающие мимо дома, прохожих. Там и тут слышалась английская и испанская речь. Петя не знал никакого иностранного языка.
Полчаса уже прошло. Машина остановилась возле дома, обнесенно-го большим забором.
– Мы приехали по адресу, сеньор, – сказал таксист и открыл дверь.
Петр вышел, взяв чемоданы, машина уехала, а он стал стоять перед дверью. Неожиданно матерого бандита взяла робость.
«Нужен я теперь, через столько лет?» – думал он. – «Кто я ей? Лад-но, ничего не бойся. Там же моя Катюша».
С этими мыслями он постучал. Дверь ему открыл молодой человек и спросил:
– Вам кого, сеньор? Вопрос был задан на испанском, Петя ничего не понял.
Парень вернулся в дом и позвал свою мать.
– Катюша, – сказал тот, увидев женщину.
Услышав это, у Кати все поплыло перед глазами. Она поняла, кто перед ней.
– Петя, – сказала она, придя в себя.
– Да, это я.
Буквально через минуту все оказались уже внутри дома. Разговорам не было предела. Их сын русский знал довольно плохо.
– Петя, я ждала тебя все эти годы. Я не смогла тебя забыть даже здесь, в Испании.
– Мне сказали, что тебя убили.
– Я знаю. Это был грандиозный сценарий, разработанный до по-следнего момента, до последнего вздоха. Здесь уже родился ребенок. Он твой, Петя.
– Он знает об этом?
– Знаю, – сказал парень. Он только говорил по-русски плохо, а по-нимал вполне хорошо.
Дальше говорили практически ни о чем. Наступил вечер, немного холодный, как и все летние вечера в этой стране.
– Хочешь, я покажу тебе Мадрид? – спросил по-испански Хуан (так звали их сына) Петра.
Катя перевела вопрос.
– Да, – ответил тот.
Они взяли машину и отправились кататься по ночному городу. Душа Петра ликовала. Он верил и не верил, что все это происходит с ним, что его Катя жива, и они вместе едут по ночному Мадриду.
Вернулись домой через час. Была уже глубокая ночь. Пора было спать.
– Катя, а завтра это все не растает как сон?
– Нет, не растает, – улыбаясь, сказала она.
Засыпая рядом с Катей, Петр чувствовал себя тем мальчишкой, когда он только с ней познакомился.
– Правильно, обратный билет мне не нужен. К старому не будет воз-врата, – решил он, закрывая глаза.
На южный город опустилась ночь, Мадрид уснул.
А дальше…
А дальше… Дальше все было как в сказке. Петр остался в Испании. В Россию он не вернулся. Катя без особых проблем сделала ему граждан-ство. Петя стал работать, став гражданином Испании. Хуан признал в нем отца. Некоторые сказать, что всю жизнь не знал, а теперь какой он ему отец? В какой-то мере они и будут правы. Но каждый человек, в том чис-ле и Хуан, решает для себя сам, что ему делать.
Петя стал жить с Катей. Работа, дом, дом, работа. Не получилось в России, зато вполне получилось в Испании.
– Человек предполагает, а Бог располагает, – любил иногда повто-рять отец Александр. Случай его брата тому пример.
Шло время. У них с Катей в гостях был отец Александр, оставив мо-настырские дела на время.
– Папа, мой дядя падре? – спросил тогда Хуан Петра перед приездом Саши.
– Да, он священник, настоятель монастыря.
Побыв неделю, тот уехал. Жизнь пошла дальше. Ничего особенного, просто жизнь, просто люди.
Почти купленная душа
Почти купленная душа
– Бог, Бог, Бог. Все только о нем и говорят. Достали уже.
Так думал он. Не буду я ни с каким Богом, без него перебьюсь как-нибудь. Ненавижу. Задолбали.
Это был молодой человек, выросший в весьма приличной верующей семье. В детстве ему казалось, что так и должно быть. Бог – основа всего.
Но исполнилось 15 лет, пришло разочарование. Как и почему?
Была зима. Слава ходил в 11 класс и знал, что после окончания шко-лы его ждет семинария. Но все кардинально изменилось. В класс пришел новенький.
Сережа был атеистом и сумел заразить Славу этими идеями.
Вот тут и торжествовал бы дьявол, отлучив от Бога новую душу, ду-мая, что победил. Только силы добра побеждают в конечном итоге.
– Привет, Слава, – сказала девушка, подойдя ближе.
Это была Оля, она стояла и смотрела на парня. Этим вечером, он встретился с ней случайно.
– Я слышала, ты решил не идти в семинарию. Почему?
– Я не хочу больше служить Богу.
– Кому же тогда служить?
– Никому. Самому себе.
Так они шли по улице. Оля была расстроена. Этого она от своего друга детства не ожидала. Ей всегда казалось, что с будущим Славы все понятно. А на деле все оказалось не так.
«Надо его спасать» подумала девушка. «Но как это сделать?»
Она не знала, но решила что-нибудь придумать.
Оля решила с кем-нибудь посоветоваться по этому поводу. Так в раздумьях прошли две недели. Слава все больше уходил в атеистические идеи под влиянием друга, а Оля думала о том, что ей делать.
За все это время девушка утвердилась окончательно в мысли, что ей нравится Слава. Решив посоветоваться, она направилась в одну деревню в поисках ответов.
В поисках мудрости
Дорога шла лесом. По грунтовой дороге автобус с немногочислен-ными пассажирами временами подбрасывало, но Оля этого не замечала.
Только под вечер они прибыли в деревню, уже смеркалось, когда из-за поворота стали появляться первые дома.
Деревня была довольно большой, хотя и состояла только из одной улицы. У Оли здесь жила бабушка.
Дверь заскрипела, девушка вошла в дом.
– Я приехала, – сказала она, войдя.
Навстречу вышла старая женщина, все ее лицо было усеяно морщи-нами.
Начались разговоры о том, что нового в городе, как родители и про-чее. Постепенно очередь дошла до Славы.
– Бабушка, с моим другом что-то творится, – сказала вдруг Оля.
– А что такое?
– Он решил не идти в семинарию, стал атеистом.
– Грех смущения. Лукавый мутит.
– Понятно, что лукавый. Но что делать?
– Ему надо напомнить о том, что он знал и забыл. Чтобы он вспом-нил о любви к Богу, о своем месте в этой жизни. Постараться надо. Про-сто так теперь его не отдадут назад.
– Это понятно. Ладно, буду стараться.
С этими мыслями Оля пошла спать. Погасили свет, вся деревня уже давно уснула. Засыпала и Оля. Теперь она знала, что Бог поможет ей осу-ществить все то, что она решила.
Опустилась ночь. Та самая, какая бывает только в русских деревнях, тихая и очень темная, что ни конца, ни края не видно.
Я люблю тебя, Слава
Выходные прошли быстро, Оля вернулась в город. Вечером пришел Слава. Он жил недалеко, и привычка заходить к девушке в гости была с самого детства.
– Привет.
– Привет, – сказала она.
Он зашел в комнату. Был обычный вечер. Молодые говорили о шко-ле, друзьях-приятелях, деликатно обходя проблемы. Первой не выдержала девушка.
– Слава, я хочу с тобой поговорить.
– Да, Оля.
– Ты решил отказаться от Бога. Почему?
Вдруг его сильно затрясло.
– Оля, я устал. Я сам хочу этого, но как будто не пускают, – сказал он.
– А может нужна помощь, а?
– Нужна. Только я не знаю, как мне помочь.
– Давай для начала сходим с тобой в церковь.
– Ладно, давай завтра.
На следующий день Слава пришел к Оле. Они зашли в ближайшую церковь, где как раз должна была начаться вечерняя служба.
Славе было плохо. Оля держала его за руку.
– Как здесь хорошо, – вдруг подумал он. И почему я так давно здесь не был?
Когда закончилась служба, Слава вспомнил что-то давно забытое им. Все чувства и переживания нахлынули обратно, вспомнилось и жела-ние идти в семинарию.
– Спасибо, что привела меня сюда, – сказал он Оле, когда они воз-вращались домой.
Вдруг неожиданно для самой себя она произнесла:
– Я люблю тебя, Слава.
Парень улыбнулся, обнял девушку и поцеловал ее в чуть открытые губы.
– Я тоже люблю тебя, Оля.
Момент был немного неожиданным, однако вполне закономерным.
Любовь – это то, что возникает по воле Господа и возникать будет всегда. Бог своих верных слуг никогда не бросает. Каждая душа – это объ-ект борьбы.
Слава для себя окончательно решил, что не будет больше поддавать-ся идеям атеизма. Оля и Слава закончили школу, стали студентами, он – семинарии, она – медицинского училища. Дружба их только крепла, а на 4 курсе поняли, что не расстанутся уже никогда. Была свадьба медсестры и молодого священника.
Любовь по воле Господа всегда побеждает.
В другое бы никто не поверил
Под следствием
Решение. Как оно порой нам трудно дается. А принять его – еще сложнее. Так было и в этом случае.
Сидя в камере, понимаешь, в чем был прав, в чем не прав... Молодой парень сидел в СИЗО. Судьба его была еще пока достаточно туманной и непонятной.
Наверное, кто-то скажет, что все это не ново. Уголовников много. Одним больше, одним меньше, какая разница. Для него разница была. Он мог сесть на 4 года строго режима за распространение наркотиков.
Может кто-то скажет, зачем писать о пошлости, о грязи? Но речь пойдет не об этом.
Итак, парень сидел в СИЗО. Его взяли за распространение кудрявой петрушки (анаша). Как он до этого дошел? Попробовал раз, другой, тре-тий, а вот четвертый – увы.
Петр. Был из обычной семьи. Друзья, плохая компания, ему нрави-лось быть с ними. Чувство романтики, безнаказанности. Эти чувства сильны в 19 лет. И вот однажды… Покупатель их сдал, а полиция взяла. Скоро суд. Дадут, наверное, года 4, а может и 6. Так сказал адвокат. Но суд через 4 месяца. Пока разберутся в этих местах тоже есть бюрократия.
Новый сокамерник
Порой люди в места лишения попадают за очень оригинальные ве-щи. Конечно, это нарушение закона, но порой они сопровождаются не-обычными действиями или жизненными ситуациями.
Таким необычным во всем был новый сокамерник Петра. Их сидело четверо, Петр и еще трое. Двое были отправлены после суда по этапу, вместо них пришло еще двое, осталось пустое место. Третьего так пока и не присылали.
– Наверное, закончилась в стране преступность, если в 32-й камере пустые нары есть – пошутил как-то охранник.
Преступность в стране не закончилась. В одно утро лязгнули замки, открылась дверь и на пороге появился человек, которому сопровождаю-щий сказал:
– Проходи, не стесняйся.
Человек зашел и двери захлопнулись. Казалось, что этот человек был похож на карлика или лилипута. Было еще темно, обитатели камеры сразу его не разглядели. А когда рассвело, то увидели очень маленького роста с простым, полудетским лицом нового сокамерника.
– Здравствуйте.
– Проходи, не в гости пришел, – сказал один из сокамерников вновь прибывшему.
Он занял пустое место, бросил туда свои вещи, и, оказавшись на нарах, начал смотреть в угол камеры. Так прошло часа два.
– Ты кто? – вдруг спросил его Петр.
– Я человек, а зовут меня Владимиром.
– А здесь за что?
– Так получилось.
– У нас у всех так получилось, все же?
– Я убил человека.
Камера оживилась. Не всегда попадаются убийцы, а тем более, такие хилые и маленькие. Все с интересом стали разглядывать вновь прибывше-го.
– Не верите? – вдруг спросил он.
– Не знаю, – сказал Петр. – Ты такой маленький и вдруг – убийство.
– Я не хотел сначала, – начал рассказывать вновь прибывший.
– И кого же ты убил? – спросил один из сокамерников.
– Одного парня. Три ножевых. Он лез к одному человеку.
Вдруг он замолчал, его всего трясло, залез на нары и лег, отвернув-шись к стенке.
– Оригинальный тип попался, – сказал один из сокамерников.
– Он что-то не договаривает, – согласился Петр.
День прошел обычно. Обед, прогулка, ужин, ничего особенного. Но ночью Петр решил понаблюдать за Владимиром, так как тот не внушил доверия. За время нахождения в СИЗО Петр понял, что никому нельзя до-верять.
Наступила ночь, камера уснула. Петя сделал вид, что тоже спит. Ни-чего не происходило. Луна заглядывала в камеру. Владимир спал. «Наверное, я ошибся, ничего тут нет особенного» думал Петр.
Но тут Владимир вдруг встал и стал опять смотреть в угол. После часа такого занятия, он начал что-то шептать. Петр прислушался, было похоже то ли на молитву, то ли на заговор. Петр удивился, когда все это услышал, но решил не показывать вида. Неизвестно, кто это? С этими мыслями Петр уснул.
Интересно, когда человек проживает две жизни. Одну для всех, дру-гую для самого себя. Но не всегда та жизнь, которая скрыта, может ока-заться хорошей. Некоторые силы лучше не тревожить, а правда может ра-нить на всю жизнь, как бы это не звучало прискорбно, увы.
Он узнал правду
На следующий день Петя стал приглядываться к Владимиру и ре-шился на разговор.
– Я все видел, – начал он.
– Что именно ты видел?
– Я видел, как ты ночью что-то шептал. Не скажешь?
– Я хиромант, – довольно просто ответил Владимир.
Петр был удивлен. Он всегда немного недоверчиво относился ко всему нетрадиционному, а в существование темных сил он просто не ве-рил. Ему казалось, что мир очень даже материален, а все остальное, на его взгляд, было просто вымыслом.
Но теперь он был рядом с человеком, который очень просто сказал, что принадлежит к этому миру, как будто попросил у него подать стакан.
Это было не где-то далеко, в кино, это было с ним рядом.
Он не поверил. Под вечер Вова сказал:
– Мне все равно, чтобы ты или еще кто другой в это верил.
Петя всегда думал, что таким людям жизненно необходимо, чтобы люди верили в их способности.
На самом деле, таким людям не нужна ничья вера в них, им без это-го неплохо, поверьте. Никто не будет разубеждать никого, что есть что-то потустороннее или необычное. Обладателям этого необычного невыгодно это делать, разубеждать.
Владимир был из таких. Ему светила тюрьма, так же, как и его со-камерникам. Он убил человека. Но это не было случайность или заплани-рованным, он убил врага. Ему угрожал такой же, как он. Такой же хиро-мант, но творивший зло. Еще продавался за деньги тем, кто заказывал ему творить зло, а Владимир, когда не получилось договориться, взял нож и решил проблему раз и навсегда. Он не боялся наказания, однако офици-альная версия была такова: «Убийство в целях самообороны». Это было удобно, потому что в другое бы никто не поверил.
Разрешение
Строили дом
В небольшой деревне строили деревянный дом. Место было самым обычным.
Когда выбираешь где строить дом, на место нужно тоже обращать внимание.
Жители этой деревни были еще слишком молоды. Никто не имел никакого понятия о доме, кто его строит, а о месте тем более никто ниче-го не знал, да и не мог знать.
Много лет назад на месте, где затевалась стройка, стояла ветхая из-бушка. Когда-то она была довольно крепкой, но со временем подряхлела и разрушилась.
Последние 25 лет там жила женщина весьма почтенного возраста. Когда ее не стало, избушка стала потихоньку разрушаться. Наследников не было, никому не было дела до этого домика.
Старая хозяйка этого дома была местной знахаркой. Таких еще называют ворожеями. Она не приносила зла, лечила, гадала, но зла не приносила. У всех, кто этим занимается, есть скрытое зло, потому что са-ма магия, даже белая – это уже не добро.
Итак, с приходом весны началась стройка. Казалось, все будет хо-рошо.
Есть такое поверие, что на территории, где жили люди, занимающи-еся магией, попытаться поселиться или что-то построить, без их разреше-ния вряд ли что получится. Маги не отпускают свое место земной жизни, они к нему привязаны так крепко, что порой даже сами не понимают это-го.
Но просто хотелось скорее закончить стройку и начать жить. Никто из участников этого мероприятия не знал, что надо просить разрешение у прошлого хозяина.
Началась жизнь
Когда много людей разом что-то делает, дело движется быстрее. Это был как раз тот случай. К постройке дома то или иное отношение имела почти вся деревня. Строили всем миром. И вот дело закончилось. Дом был готов. Въехали, началась жизнь. Новая семья, новые дела. Все вроде как обычно, но только с первого взгляда.
Семейная пара молодых людей свила здесь гнездышко. Началась са-мая обычная жизнь.
Так прошло полгода. А потом стали происходить странные вещи. Ночью снились кошмары. Жителям дома казалось, что их выгоняют, скрип пола, потолков, стук двери, звон окон. Хозяин с хозяйкой были в ужасе. Морально и физически сломлены.
– Что делать? – говорила она ему вечером.
– Что-то не то происходит. – Отвечал он.
– Таня, надо что-то делать, – как-то вечером сказал Слава.
– Что делать, чтобы исчез кошмар? Может уехать, а? – говорила Та-ня.
– Ладно, не стоит поддаваться панике.
С такими мыслями они уснули. Кошмар повторился: все шумело, гремело.
Так прошло почти полгода, ничего не менялось. Бывшая хозяйка дома не хотела пускать на свою территорию новых хозяев дома.
Решение проблемы
Решение пришло не сразу. Пришло оттуда, откуда никто не ждал.
К одному из жителей деревни приехала дальняя родственница весь-ма почтенного возраста.
Русские встречают гостей всегда, как в последний раз, с душой, с размахом. Ее встречали точно так же. Стол, гулянье. Так прошло два дня, а потом Слава оказался у них дома, он проходил мимо и зашел.
Войдя, увидел сидящую за столом женщину. Она была довольно вы-сокого роста, с черными вьющимися волосами. Волосы ее развивались в разные стороны. Было видно, что несмотря на свой почтенный возраст, женщина была очень властной.
– Здравствуйте, – сказала она, обернувшись к пришедшему гостю.
– Здравствуйте, – ответил Слава.
– Это моя тетя. Ее зовут тетя Даша, – сказал хозяин дома, – она хо-чет с тобой поговорить.
– Да.
И тут Слава подробно рассказал ей обо всем, о кошмарах, о нава-ждении, о поселившемся в их доме страхе.
Выслушав его, тетя Даша довольно сухо сказала:
– Ясно. Теперь сделай две вещи. Прекрати паниковать и разузнай каким-либо образом о том, кто до вас жил на этом месте. Тогда будет по-нятно, как решить вашу проблему.
– Я не знаю. В этой деревне я родился, но на этом месте уже никто не жил тогда.
– Узнай, – вдруг довольно жестко сказала тетя Даша. Иначе не ре-шишь проблему. Понимаешь, я думаю, дело в прошлых хозяевах, – уже мягче сказала она.
Вскоре Слава ушел домой. Он был немного растерян от всего проис-ходящего в доме односельчанина.
Придя домой, он рассказал обо всем Тане.
– А может попробуем, Слава? Давай найдем где-нибудь в архиве или еще где-нибудь. Так жить невыносимо.
На том и решили. Наступила ночь, как ни странно почти без кошма-ров, только окна дребезжали.
Помощь
Наступил день. У Славы был выходной. Утром он направился в го-род. В его планы входило побывать в архиве, посмотреть, вдруг найдет что-нибудь.
Прибыв в город, Слава отправился в местный архив. Это было серое, ничем неприметное здание. Слава зашел, представился и достал паспорт.
– Что хотели? – спросила подошедшая к нему сотрудница архива.
– Я живу в деревне N… Я хочу знать адреса старых жителей дерев-ни. Интересуюсь.
– Хорошо. Вы не первый интересуетесь этой деревней.
Она ушла в дальний зал, заставленный шкафами и старыми томами с информацией о делах «давно минувших дней». Вскоре она вернулась с одним небольшим документом.
– Вот, смотрите, все что удалось найти.
Слава стал разглядывать документ, серые, почти выцветшие от вре-мени буквы. Там было написано, что в почтенном семействе по адресу… деревни N… родилась дочка Глаша.
– Да, негусто, – сказал Слава администратору архива.
– Негусто, но ничего больше нет. А что вы хотели узнать, придя сю-да?
И тут Слава не выдержал, он рассказал малознакомому человеку о том, что с ними происходит, о стройке, о кошмарах, обо всем другом.
– Да, интересно, – протяжно сказала архивариус, – я понимаю, что вам там совсем непросто.
– Непросто, – согласился Слава. – Что делать?
– Знаете, моя бабка рассказывала, что семья, жившая в этом доме, а особенно их дочка Глаша, занималась белой магией, может, в этом про-блема?
– Но ведь они уже давно умерли. Даже нет их дома. Мы свой строи-ли на заброшенной территории.
– Это не важно, молодой человек, – сказала архивариус, – Слышала я, что в мире есть то, что для всех непонятно, а оно существует.
– Может быть, вы и правы, – ответил Слава.
Слава приехал в деревню под вечер. Его голова немного кружилась от всего произошедшего с ним.
Слава направился к соседу и рассказал тете Даше обо всем.
– Я так и думала, – равнодушно сказала та, – надо провести обряд «разрешения».
– Что это значит?
– Значит, что надо попросить у прошлой хозяйки разрешение на жи-тье в этом доме, иначе жить в этом доме вы не сможете никогда.
Вскоре после этих слов Слава пошел к себе домой. Придя, он рас-сказал все жене, та была ошарашена, но сказала:
– Ладно, пусть проводят обряд.
На том и решили. После договоров было определено, что обряд бу-дет проведен завтра.
Разрешение
Наступило завтра. Утро было довольно прохладным, но ясным. Тетя Даша с сумочкой появилась довольно рано. Когда была открыта дверь, она сказала:
– Не переживайте, одевайтесь и выходите за ворота.
Таня со Славой оделись и отправились за ворота. Таня почувствова-ла, как по ее спине пробежал холодок.
Тетя Даша открыла сумку, вынула бутылку воды, кисточку и ладан.
Слава с Таней с нескрываемым интересом наблюдали за ее действи-ями. Закончив все это, она обернулась к ним и сказала:
– Сейчас я начну, вы должны будете встать сзади меня и продви-гаться вслед за мной.
Тетя Даша начала делать следующее. Она обмакнула кисточку в во-ду и начала говорить примерно следующие слова:
– Именем Господа, дозволь матушка в ворота войти, дозволь в дом войти, дозволь остаться, дозволь их оставить.
Этот шепот длился почти час. Тетя Даша продвигалась по саду, по-том по дому с этими словами. Когда закончила, обернулась и сказала:
– Все, ребята, теперь разрешение получено.
После этих слов тетя Даша ушла, а Слава с Таней зашли в дом. Ат-мосфера в доме была неповторимая. Зато такое чувство, что как будто пе-ред ними открылась дверь и стало легко. Они поняли, что в жизни ничего не надо недооценивать, неизвестно, что за этим кроется.
ЧАСТЬ 4. «ВОЗЬМИ ЕГО ТУФЛИ, ПРОЙДИ ЕГО ДОРОГОЙ, ТО-ГДА И ОСУЖДАЙ...»
Я не хочу больше…
– Как это так, ты не хочешь больше? – говорил разъяренный бандит, глядя на одного из своих. – Как это так, ты не хочешь? Ты был столько времени с нами. Выбирай, либо опять с нами, либо смерть, – заорал он.
– Нет, я не хочу больше, – отрезал тот. – Одно дело грабить, а другое дело – то, что вы придумали.
– Да подумаешь. Тебе нравилось гулять в ресторанах, снимать дево-чек, а теперь ты не хочешь убить пару-тройку старух и забрать у них все их цацки, зачем они им, в гроб?
– Не ваше дело, не хочу, – сказал парень и вышел из малины на ули-цу.
Парень был в банде уже давно. Он становился уже закоренелым. Но были у него свои принципы и понятия. Не мог он перешагнуть через себя, просто не мог.
– Не хочу, – думал он. – Не хочу и не буду.
Его не напрягал грабеж. Но он считал, что теряется весь азарт, если убиваешь слабее себя, тем более старого человека, да и душа не давала покоя.
Вдруг он ясно почувствовал, что занимается уже много лет мерзким делом, и ему стало противно.
– Не тот путь выбрал, – подумал он. – Но просто так мне не уйти от-сюда.
Он зашел обратно в дом.
– Я все решил, – сказал парень, – я ухожу.
– Куда? Кому ты нужен? – сказал главарь, зло посмотрев на него.
– Какая тебе разница! Ухожу и все.
– Только через него, – сказал тот и вынул нож.
Завязалась драка. Парень был силен. Бандитская жизнь закалила его. Нож удалось выбить. Парень решил, что убьет главаря, иначе ему самому не жить. Но вдруг в последний момент передумал.
– Отпускай меня добровольно, – сказал парень, – и ты будешь жить.
– Ни за что. Либо ты, либо я.
– Ладно, как хочешь.
Тут нож вошел в бок главаря, и потекла кровь. Бандит был еще жив. Парень вынул нож и ушел.
Вот так он ушел из банды и встал уже на другой путь.
Бандит выжил, исчезнувшего парня не искали, почему – неизвестно. А парень тот начал новую жизнь, лучше, чем была. Казалось бы, должен был вернуться к разгулью, но этого не произошло. Что поделаешь, чело-век едет той дорогой, по которой его ведет Бог, не свернешь с нее и не бу-дет проблем, если их сам себе не создашь. Но путь к счастью легким не бывает.
Метания души
Что самое страшное? Многие скажут, что самое страшное – это жи-тейские проблемы. Да ничего подобного. Самое страшное – это когда не-понятно что, зачем, почему и для чего. Самое страшное на свете, когда происходят с человеком события, объяснения которым не может найти ни он, ни окружающие.
Он стоял и смотрел вперед. Впереди был обрыв. Шагнешь шаг, и вот она, бездна.
– Сделаю шаг, – думал он, – решу все проблемы, и тогда ничего не будет.
Так он размышлял довольно долго, не один час стоя на краю пропа-сти.
– Что, не надоело стоять? – спросил подошедший к нему человек.
– Нет, не надоело.
Стоящего на краю пропасти звали Сашей. Он был зеком, освобо-дившимся две недели назад. Выйдя на волю, Саша обнаружил, что он в мире, от которого отвык за семь лет заключения. Там ему было все по-нятно, как и что, а здесь ему ничего не было ясно. Сидел он за грабеж. Скорее по глупости. Дружки все хуже и хуже, а потом все закончилось так, как закончилось.
Подошедшего к нему случайного прохожего звали Костей. Это был обычный работяга, который шел с местного завода.
– И чего ты надумал? – продолжал Костя.
– Я никому не нужен, вот возьму и брошусь, – сказал Саша, посмот-рев на подошедшего близко собеседника.
– Мир от этого не станет лучше, а тебя не будет, – ответил тот.
– Мне некуда идти, я не хочу жить один, – сказала Саша.
– Откуда ты такой взялся? – спросил Костя, начиная злиться.
Тут Саша рассказал ему свою историю, что с ним было. Как связался с дружками, как загремел за решетку, как освободился уже в чужом для него городе.
– А может к нам на завод для начала, а? – спросил его Костя.
– Я ничего не умею.
– В ученики, а там видно будет, – сказал Костя. – Давай отойдем от края пропасти, а завтра на завод. У меня первая смена, я тебе все покажу.
– Ладно, попробую, – сказал Саша, отступив три шага от края про-пасти.
Двое случайных знакомых разошлись в разные стороны.
Прошла ночь, наступил новый день. Наутро Саша пришел на завод, увидел там Костю, определился в ученики. Тут у бывшего зека началась совсем другая жизнь, со своими взлетами, падениями, обычными серыми буднями.
Порой нужен небольшой толчок для человека, чтобы ему подняться или упасть в яму. Но, иногда этот маленький шажок он совершить не в силах. Нужен тот, кто поможет, и совсем необязательно, чтобы помощник был важной персоной, это может быть самый обычный человек, проходя-щий мимо. И не надо много говорить: человек принял одно решение и стал лучше, чем был. Порой словом можно направить на хорошее, а мож-но – на плохое. Не всегда сладкая речь хороша, но и не всегда грубое сло-во несет зло.
Бог в начале времен избрал апостолов, чтобы несли его слово. Нам всем далеко до них. Но слово, как гвоздь, может поранить или соединить в единое целое то, что стало вдруг разобщенным. Поэтому вполне можно выбрать, что делать словом – разъединять или соединять.
Определи меня…
Сергей был довольно известным в городе. Он был из тех людей, ко-торые занимаются бизнесом. У него было две автозаправки и четыре не-больших магазина. Бизнес шел успешно, на жизнь хватало.
Сам по себе человек он был довольно добрым, насколько это воз-можно для бизнесмена в настоящее время. Конечно, у него была хватка, своего не упустит.
И вот однажды он отдыхал с друзьями на охоте. Все знают, как это бывает. Охота, сторожка егеря, стол, выпивка, закуска, ничего нового не было и у них. Недалеко от леса была небольшая деревня, почти вымершая. Изрядно захмелевшая вся компания отправилась посмотреть эту деревню.
– Давайте купим что-нибудь необычное, – предложил Сергей друзь-ям.
– Что можно купить в этой дыре необычного? – спросил Саша, один из приятелей.
– Не знаю, но чего-нибудь хочется, – сказал тот.
– Ладно, давай придумаем, – ответил все тот же Саша.
Так они шли по деревне, вдруг возле одного из довольно ветхих до-мов приятели увидели сидевшего на лавочке деда.
– Что, отец, отдыхаешь? – спросил его Петр, третий из компании.
– А что мне, у меня все было когда-то. Осталось только отдыхать, – сказал дед.
– Мы с приятелями тоже. Дед, продай что-нибудь необычное, – вдруг сказал Саша.
– У меня ничего такого нет. Только если посмотрите в сарае, там много старинных вещей осталось, – сказал дед.
– Хорошо, – ответил Сергей.
Тут все трое оказались во дворе обычного деревенского дома рядом с сараем. Войдя туда, они обнаружили гору всякого хлама, лопаты, грабли и т. д. Вдруг среди всего этого Сергей увидел небольшого размера, напо-ловину заваленную сеном, икону. Он понятия не имел, чей это лик, но решил взять ее с собой.
– Дед, я беру ее у тебя, – сказал Сергей, вынув пачку зеленых купюр, который отдал хозяину дома.
– Бери, коли нужда, – ответил тот.
Вскоре все трое пришли назад к егерю. Дело шло к вечеру. Еще по-сидев за столом, компания стала готовиться спать.
Наутро все поехали домой. Сергею не давала покоя находка в за-брошенной деревне, и он решил выяснить, чей там лик, да все как-то было не до этого.
Прошел месяц. Обычные дела в бизнесе оставляли мало времени. Но вот однажды ночь ему приснился человек, грозно смотревший.
– Определи меня, – сказал тот, и сон закончился.
Сергей проснулся в холодном поту. Он никак не мог вспомнить, где он видел человека из сна. Тут вдруг его осенило, это же лик с иконы!
Все отложив, с утра он пошел в церковь и рассказал батюшке все, что с ним было.
Увидев икону, священник сказал:
– Это Николай Угодник. Место иконе в церкви, а не в сарае, где ты ее нашел, – сказал священник.
– Хорошо, батюшка, – ответил Сергей. Пусть она останется в вашей церкви.
Икона Святого Николая осталась в местной церкви. Сергей уехал по завершении службы. На душе стало гораздо легче, чем в прошедшую ночь, он чувствовал, что сделал то, что было нужно. Сергей решил, что будет заходить по воскресеньям в этот храм, чувствовал, что теперь он не сможет жить без этого.
А на самом деле…
На самом деле. На самом деле может быть все что угодно.
Он был довольно эксцентричной личностью, и с ним всегда что-нибудь случалось. Он не жил без приключений, хороших или плохих, да и не умел жить по-другому.
Парень был необычным. Нет, не внешностью, а внутренним содер-жанием.
Он любил Бога, по крайне мере так думал. Но, увы, совершал разные поступки, не всегда хорошие. Ходить в церковь и жить так, как Он велит, разные вещи.
На самом деле ему хотелось двух вещей в жизни: одиночества и по-коя. Ни того ни другого у него на тот момент не было, а хотелось. Он ре-шил, что этого добьется. Не добился. Он был простым и сложным.
А на самом деле он многого не понимал, не хотел просто понимать по многим причинам: надменности, гордости, жестокости и многого дру-гого. Ему понравилось быть таким. Может, это все было не только из-за него, были люди, которые помогли в нем это развить, но однако он и сам был не против.
На самом деле вокруг него были люди, которым он был совсем не безразличен. Он не всегда хорошо к ним относился, а они – всегда. Ниче-го не сделаешь, но он не хотел меняться, а ведь уже давно надо было. Все-гда нужно сделать выбор в чью-то пользу. И тут он сделал выбор не в пользу жестокости. Что его на это направило, кто-то? Никто, он сам ре-шил все поменять. И поменял.
После смены стало легче на душе и ему, и всем его окружающим.
Отношение
Абсолютно в любой ситуации всё дело в отношении. Отношение к Богу тоже бывает разным. Можно ходить в церковь, все будут знать, что ты ходишь, все будут о тебе говорить, слава пойдет, почет, уважение.
Но не факт, что ты на самом деле в Него веришь, не факт. Загляни в душу, и неизвестно, чего ты там увидишь, в душе-то. Не факт, что веру в Господа.
Петр смотрел в окно, уже очень много времени смотрел. Он был че-ловеком, пришедшим в монастырь. Ему предстояло скоро решить, быть или не быть ему монахом.
– Я им буду, я должен, – думал он, глядя в окно из своей комнаты.
Батюшка сказал:
– Поживи здесь, если Господь сподобит, то будешь ты с нами, брат.
На что тот ответил:
– Хорошо, батюшка, поживу.
Шел к вечеру уже второй день. В душе Петра были сомнения, быть или не быть, его не его.
– Я люблю Господа, – думал Петр, – я хочу служить ему здесь.
Но душа однако же терзалась. Искуситель. Он всех проверяет на прочность, на прочность веры, на прочность всех наших поступков. Вот пришло время Петра, стоящего перед столь серьезным в жизни выбором.
Пришла ночь второго дня. Все улеглось, монастырь уснул, стало ти-хо. Завтра надо было принимать решение какое-то. Засыпая, Петр еще не знал, какое.
Ночью приснился человек. Он был весь светлым, и спросил Петра:
– Зачем тебе это надо? Ты думаешь, что в монастыре хорошо? Со-всем нет, здесь только работают и молятся, нет никаких радостей, – ска-зал человек.
Петр смотрел весьма удивленно. Ему казалось, что это и есть ра-дость. Душа искала смирения.
– А зачем ты меня отговариваешь? – спросил Петр.
– Я тебя не отговариваю, – сказал тот. – Я тебе сообщаю о том, что на самом деле.
Тут Петр вспомнил слова одного сельского священника:
– Искуситель является в разных обличиях. Коли не веришь в то, кто перед тобой, перекрести его.
Только он это вспомнил, перед ним появилась женщина в крестьян-ских одеждах.
– Благодать в смирении и молитве, – сказала она, посмотрев на Пет-ра.
– Какая благодать, много вы, святоши, понимаете! – закричал чело-век в светлом.
Тут Петр решил проверить и перекрестил человека в светлом. Тот задрожал, и вокруг него образовался огонь.
– Что, рад, паршивый человечишка, увидел истинного меня. Так трепещи, это я, Свет Несущий, – взревел демон.
– Я не боюсь тебя, – сказал Петр.
– Отойди от него, – сказала женщина в крестьянских одеждах. – Ты не получишь эту душу, его душа будет служить Господу. Отойди от него, враг рода человеческого.
Она взяла Петра за руку. Тут он проснулся, даже не понимая, где находится. Оглядев монастырские стены, постепенно начал приходить в себя.
– Люцифер так боится молитвы, что явился даже во сне, чтобы меня отговорить, – подумал он. – Значит, я выбрал стоящее дело.
Он уже не колебался.
– Батюшка, я буду с вами, – сказал он настоятелю.
– Коли Богу угодно, пусть будет так, – ответил тот.
Петру теперь было вполне понятно то, в чем была разница. А разни-ца была в отношении ко всему хорошему. Надо верить, если есть ад, кото-рый порождает все что угодно, значит, есть и рай. Не бывает только зла. А если будешь непреклонным, то и он не войдет в душу. Кого пустишь, тот и войдет, а кого не пустишь, тот не войдет. Только надо выбрать, кого пускать.
Я откажусь от тебя…
Отказаться от человека. Да нет ничего проще! Никто же не заставля-ет с ним быть, его вытягивать. Абсолютно никто. Пройти мимо и не ввя-заться всегда легче, чем впрягаться в кого-нибудь. А Бог учит, чтобы по-дать руку ближнему. Только это совершать на словах легко, а на деле? А на деле совсем не легко.
Шел человек, шел, шел, а вот взял, да и не туда пошел. Там и не ждали, куда пришел. Нет теперь ничего у человека. Все пропало. А чело-век, ближе которого, казалось, ему нет, взял, да и отказался от него.
– Что делать? – думал человек. – Что делать?
А что тут можно сделать? Надо жить, смотреть вперед.
– Я откажусь от тебя. Живи, как хочешь, – сказала она, когда ушла от него.
Он переживал, думал, что жизнь закончилась. Да нет, она не закон-чилась еще, совсем не закончилась. Жизнь продолжалась. Нашлись люди, которые помогли ему. Им показалось, что еще у этого человека не все по-теряно.
После этого он воспрял духом. Вернулся к своим прежним делам. Больше не ходил туда. Все понял. Понял сам, без всякого на то понужде-ния.
Шло время. Все забылось. Что он не туда ходил, уже почти никто не помнил. Ну, ходил и ходил. Шла работа, шла жизнь.
И вот однажды, возвращаясь с работы, он увидел ее, свою бывшую. Вид у нее был никакой. Она была очень бедно одета. Она кинулась к нему.
– Зачем ты мне сейчас? – спросил он.
– Как же, я же твоя, – ответила та.
На все воля Господа. Человек ее простил, но, увы, больше все равно не поверил ей. Когда он удачен, быть с ним всегда можно, просто и легко, а когда у него все летит под гору, сможешь быть с ним? Если сможешь, то все по-настоящему, а не сможешь, так ничего и не было. Одних людей Бог дает на время, а других – навсегда.
Кадило
– Что это такое? – спросил мальчишка у пожилого человека.
– Кадило, – ответил тот. – Ладан зажигают и в него ложат.
– Зачем?
– Так проходит служба в церкви, – ответил старый священник.
– А это твоя работа? – не унимался мальчишка.
– Не только. Это жизнь моя, отними, и меня не будет.
– Как не будет? Тебя же не убьешь этим, – сказал мальчишка.
– Если у нас работу отнять, мы сами сгинем, – сказал старик. – Мы все такие. Нас не надо убивать физически, сами можем.
Старик был священник. Служил он уже давно, и всю жизнь был уве-рен, что находится на своем месте.
Мальчишка был еще школьник, жил со стариком.
– Кем он будет? – временами задумывался старик.
У каждого своя судьба. Не будет один похож на другого. Старик уже давно смирился с этим, но мысли о будущем его одолевали.
Для него кадило всегда было посохом, т. е. тем, без чего нельзя су-ществовать на его служении. Старику всегда казалось:
– Если каждый на своем месте любит свой «инструмент», не может жить без него, то он на своем месте.
Да, в этом старик был прав.
Однажды он попытался это объяснить мальчишке.
– Понимаешь, в каждом деле есть свои «инструменты». Служение Господу – жизнь моя, мой удел. Ищи свой – там будут свои «инструмен-ты», – сказал он.
– Как же мне искать его? – спросил мальчишка.
– Сам понять должен, чем хочешь заниматься, – ответил тот.
С того разговора прошло много времени. Старик давно умер. Маль-чишка вырос и нашел свое место в жизни. Он не забыл тот разговор.
– Сам понять должен, чего хочешь, – слышались ему временами слова старика.
Мальчишка уже давно стал мужчиной. В его деле у него появились свои «инструменты». Он все понял. Понял то, что хотел сказать ему ста-рец, много лет назад.
Да, каждому свое место. Не жди другого, от того, что положено, не убежишь, даже если сильно побежать…
Достучаться до сердца
Все невероятно было плохо. Каждый день происходило что-то про-сто невероятное, каждый день.
Они жили в обычном доме, обычной жизнью. Только все было очень смешно. С ним случались приступы агрессии, переходившие в драки. В этот время он не понимал, что делает, зачем делает.
Она вроде все делала в доме и на работе. Одновременно делала и не делала. Что под этим понимать? Можно создавать вид, что делаешь, а можно и вправду что-то делать.
Все было очень похоже на вымысел. Можно сказать, что так не бы-вает. Нет, увы, бывает, еще как бывает.
– Я тебя убью, – кричал хозяин дома, когда напивался.
Потом начиналась драка. Драки был довольно частыми.
Хмель проходил, и все шло своим чередом. Но так не могло продол-жаться вечно. Это было просто невозможно. Всегда находится тот, кто разрубит любой замкнутый круг. И вот он нашелся.
В один из дней мимо их дома проходил человек. Ничего особенного, людей много по свету ходит, и он шел. Но не прошел мимо, зашел в ка-литку.
– Пустите хозяева, – сказал странник.
– Заходи, – ответил хозяин дома.
Человек разделся и прошел в комнату. Вокруг была самая обычная обстановка деревенского дома, ничего особенного.
Гость пробыл полдня, под вечер стал собираться.
– Вот я вам оставлю, – сказал он, уходя. – Как будет тяжело, съешьте просвиры, помолившись Господу.
Гость ушел.
Прошло четыре дня. Хозяин снова пришел пьяным. Хозяйка была дома. Как обычно на него напали приступы злобы, ожесточения.
Вдруг они оба вспомнили про недавнего гостя и про просвиры. До-став их, съели по кусочку, прося Господа о покое в их доме.
Вдруг хозяин стал абсолютно трезвым и сказал:
– Я не хочу драться.
Сделал он это обычным, давно забытым голосом. Это был его насто-ящий голос, настоящие мысли.
– Что с тобой? – спросила та.
– Как будто оковы с рук спали, – ответил он.
После этого вечера жизнь пошла своим чередом, больше не было ни ссор, ни споров.
– Как же звали нашего гостя? Кого благодарить? – спросила как-то хозяйка.
–Да, непростой приходил человек, – ответил хозяин дома, посмотрев в окно.
Было воскресенье. Они пошли в местную церковь. Тут в середине службы она загляделась на одну из икон. Там был изображен тот человек, который приходил к ним неделю назад.
– Смотри, – сказала она.
– Я узнал его, это же наш гость.
Тут подошел один из алтарников.
– Кто это? – спросили они его.
– Это великомученик Киприан, помогает от волшебства и чародей-ства, – равнодушно ответил алтарник.
Служба закончилась, все стали расходиться. Они тоже пошли домой.
Да, необычным было сегодняшнее воскресенье. Воистину необычно.
Кого Бог сочтет достойным, тому будет помощь. А Бог в достойные тех определяет, кто живет достойно. Пусть каждый живущий грешен, но жить надо так, чтобы и про тебя хорошее вспомнили. Если вспомнят, то благодать мимо не пройдет. Как бы не куражился Люцифер, все в руках Господа.
Что важнее?
Для каждого свое всегда важнее. А бывает, что и чужое важнее свое-го. Как этого добиться? Да никак. Каждый сам выбирает, что для него важнее.
Он решил, что не всегда ему свое важнее. Все зависело от ситуации. Он не понимал, что все бренно. Ему казалось, что все вечно, что ничего не изменится.
Да нет, все взяло и изменилось. Казалось, все будет продолжаться вечно. Нет, мало приносит счастье то, что может превратиться в пыль. Попробуйте. Как миг все пройдет и ничего больше не будет. А что оста-нется? Душа останется и накопленный ею за жизнь багаж. Какой? Любой. Неизвестно какой. Как прожила, то и будет.
Багаж этот никуда не спрячешь и не скроешь. Он вот, на виду. Все его смогут увидеть. Не скроешь и не спрячешь. Как ни старайся.
Попробуй, проживи, чтобы не было желания ничего прятать. Труд-но? Конечно, трудно. Но ведь возможно.
Говорят, что можно всего достичь, если захотеть и приложить уси-лия. Наверное, если бить в одну точку, то результаты будут рано или поздно. Будут.
Выбрать бы только эту точку правильно. Не всегда получается. А ес-ли попробовать? Может, человек один и не справится с этим.
А если взять и Бога попросить. Да, умерить свою гордыню, да и по-просить. Вдруг возьмет да и поможет.
Конечно, можно найти миллион причин этого не делать. А если не искать причины, взять, да и сделать, без поиска всяких причин.
Есть те, кто уже сделали, у них получилось. Может, и у нас полу-чится. Научиться ходить человек может только сам. Бог его поддержива-ет, а научиться – только сам, только сам.
Конечно, будут предлагать. Мы будем взамен Бога, с нами проще. Да, с ними проще на короткое время. Только душа будет не на месте, если быть с ними. А с Богом сложнее, но зато душа спокойнее, на месте. Не надо будет бояться, стыдиться, трястись над каждым днем прожитым. Не надо будет.
Что лучше выбрать? Можно, чтобы убедиться быть и с ними, и с Бо-гом. Но зачем проверять, если есть те, говорящие, что с Богом лучше. Может просто взять и поверить и им, и Богу. Нетрудно. Взять и поверить. Может попробовать, а?
Приди ко мне…
Он говорил:
– Я есть альфа и омега. Я есть начало и конец. Приди ко мне.
Прийти к нему. А сможешь ли к нему прийти? Есть такое выраже-ние:
«Рад бы в рай, да грехи не пускают»
Да нет, можно покаяться и прийти. Сам захочешь и пойдешь.
Не хочешь? А сам ли не хочешь? Да нет, сам-то хочешь. А вот Лю-цифер этого не хочет. Ему невыгодно. Поставил себя выше Господа. Он – одно из созданий Господа. Не захотел поклониться созданиям, которыми Бог решил на шестой день населить Землю, не захотел поклониться чело-веку. Все захотели, а он не захотел. А чем он выше их? Ведь тоже созда-ние. Гордыня.
А теперь что же? Теперь он хочет создать свой Касанаду. Затянуть побольше душ в ад и быть там Богом. Только там, на ограниченном про-странстве. Предоставить ему такую возможность? Не стоит. Каждая отво-еванная душа – это очередной нож в его сердце.
Великий грешник может быть прощен. Только пусть захочет и будет прощен. Можно не открывать душу его слугам, тогда они не узнают о по-роках этой души.
Как бы ни старался, ничего не выйдет. Всегда будут слуги Господа, со злом будут всегда бороться. Каждый человек может победить любого демона. Как это? Да очень просто. Перебороть себя, свои пороки, и не за что будет ему цепляться.
Он, конечно, будет злиться. Но это не самое страшное. Он будет пы-таться подсунуть желания, желания удовольствий.
– Бери, – шепчут его слуги. – Вот она радость мира.
Только не добавляют:
– Только за это ты придешь потом к нам. Мы рады будем тебе. Но рады будем только мы.
Как Киприан вырвал договор из лап Люцифера, так и любой смерт-ный, живущий на Земле, может его победить. Просто – не поддайся поро-ку, и победит человек. Не получится сразу, проси Господа, наставит, как победить грех.
Не доставляйте радости Люциферу, не стоит оно того. Пусть земная жизнь и будет тяжелой, зато не идите на поводу у него, его обещания пыль, от зла не получишь ничего и никогда.
Пусть в битве за очередную душу он опять проиграет.
С левой стороны…
Сто раз говорили ему:
– Не ходи, не надо там быть.
А он шел, шел и шел. Он был не такой, как все. Совсем не такой, ему казалось, что так и надо. Но не так было надо.
Хотелось жить. Жить как-то так. Еще ему представлялся с левой стороны стоящий человек, который всегда шептал, что надо делать, что не надо делать.
Трудно, когда тебе кто-то шепчет. Избавиться от человека с левой стороны очень хочется, но не получается. Он не знал, как это сделать. Удавалось лишь отодвинуть его на время. Но потом человек возвращался.
Он был небольшого роста, в серых одеждах, всегда стоял полубоком, смотрел на него и шептал, шептал, шептал.
Хорошее не шептал, все больше плохое шептал. Страшно. Ему было страшно, но что поделаешь. Не избавиться, не убежать, никуда не деться, совсем никуда.
Ни куда деться, это страшно. Убежишь от всех, от себя не убежишь.
«Отстань», иногда говорил он в левую сторону. На это человек исче-зал на время, но вскоре появлялся.
Как страшно так жить, когда тебе шепчут как жить, что делать, за-чем жить, просто ужасно.
Не избавиться, не спрятаться. Может это был он сам. Сам был или его часть это была, которая хотела управлять всем абсолютно. А может и нет. Может это был не он, а кто-то другой, ему неизвестный. Может быть и так, но, он точно этого не знал, да и не узнал бы никогда.
Не помочь, не спрятаться. Человек с левой стороны у него начал по-являться с самого детства, и шептать, шептать, шептать. Как трудно. Про-сто нет уже больше сил. А он шепчет, шепчет, шепчет.
Хочется собраться в кучу и скинуть его, не выходит. Может, не ски-нешь с самого с себя? Не там ищешь. А где же искать? Где искать? Он этого не знал. В себе искать? А может и не в себе? Не знал он этого.
Он очень устал от всего происходящего. Ничего изменить невоз-можно, вообще ничего. Безысходность. Кто бы что не говорил, безысход-ность, сплошная безысходность. Конкретная безысходность.
Как страшно, очень страшно. Может, стоящий слева ему достался по наследству, или кто-то его прикрепил к нему, неизвестно. Может и при-крепили, только он не хотел уходить с левой стороны и шептал, шептал, шептал.
Устал человек, очень устал от всего происходящего, особенно от шепота.
«Как страшно», думал он иногда.
Одно время хотелось повеситься, не осмелился. А с левой стороны он шептал, чтобы тот это сделал. Может это и есть дьявол, стоящий с ле-вой стороны? Однако он подошел слишком близко к человеку. Можно обжечься. Не надо забывать, что Бог охраняет свои создания от его коз-ней.
Не надо доставлять радость?
Ходить в церковь – это еще не все, далеко не все. Это понимал кон-кретный человек, живущий на земле и ничем не отличающийся от других людей. Не все. А что же все? В душе нужно верить, а не ходить без веры. Если пришел в дом Господа, то надо стоять тихо, не говорить обо все праздном, а говорить о нужных и угодных Господу вещах, а лучше мол-чать и молиться.
На самом деле это очень трудно, освободить душу от всех пустых мыслей и, находясь в церкви, думать только о Господе и не о чем другом.
Надо попробовать, и не думать. Я пробовал. Это действительно очень трудно. Взять, отключиться от всех суетных мыслей и думать толь-ко о Боге.
Враг рода человеческого умудряется искушать даже в храме и не только обычного мирянина подвергает искушению. Эта участи не минула ни священника, ни монаха. Их искушают еще больше. Искушают тех, кто борется с искушением, а кто уже на стороне Врага, того искушать совсем неинтересно, он уже все выбрал.
Рать Христова, его войско – это не только ангелы с архангелами, ко-торые на небе с Ним. Это все те, кто живет на земле и каждый день борет-ся со своими пороками и недостатками.
Каждый побежденный порок – это удар каленым железом по Сатане и его слугам. Понятие того, что у них опять ничего не вышло с этой от-дельной душой это удар и удар конкретный. Не стоит доставлять им ра-дость того, что победят и овладеют этой душой. Не стоит. Пусть лучше труднее прожить земную жизнь, чем доставлять им это удовольствие.
На Суде они будут бороться за каждую душу. А если взять и пока-яться, то сотрутся их записи о грехах отдельной души.
Великий грешник и не очень может покаяться, они знают в чем ви-новаты. Взять и покаяться – легко и сложно, но все-таки стоит.
Что выбрать?
Борьба. Вечная борьба. Человек всегда с чем-то борется. С порока-ми, со страстями, с другими людьми конкурирует. Ничего не сделаешь. Борьба вечная и бесконечная.
Но человек может не бороться, увальнем лежать и ничего не делать. Это нетрудно, лежать и ничего не делать. Тогда это будет пустая, ник-чемно прожитая жизнь, которая будет никому не нужна, даже самому че-ловеку. Это легко, но неинтересно. А нужно. Кто ее знает, как нужно? Но точно, на месте сидеть совсем не нужно. Да и зачем сидеть на месте, ко-гда можно не сидеть, а заниматься чем-либо.
Страсти. Так заманчиво. Сатана подсовывает соблазны. Всегда будет это делать. Он на большее не способен, как только что-то подсунуть. Че-ловек сильнее дьявола. Нет, конечно, не физически. Человек может вы-брать для себя, с кем ему быть, с Господом или с дьяволом. Дьявол заман-чивее, это точно, но с Богом душа будет на месте, и будет покой. Конеч-но, будут страдания, но покой обязательно будет. Не для тела, для души будет.
Выбирая с кем быть, следует подумать, чего именно хочешь. Еже-минутные наслаждения пройдут, пройдут довольно быстро. А потом что останется? Может ничего не остаться. Никто и не вспомнит о тебе, что ты жил, что был такой.
Надо, чтобы вспомнили. Я ни к чему сейчас вас не призываю. Я ни-кто, чтобы кого-то куда-то призывать. Сам я песчинка, и не самая лучшая. Но может вместе подумать и выбрать добро, а не то, что подсовывает Са-тана. Он шепчет и пытается всегда что-то подсунуть. На большее он не способен.
Заговорите с ним о вечной жизни, и дьявол начнет доказывать, что ее нет.
Вот взять и выбрать что-то из этого обязательно будет надо. Никуда от этого не деться. Жизнь – это каждый день выбора, от мелкого до боль-шого. А что выбрать, всегда будет решать только отдельно взятый чело-век. В этом и есть сила. Сила духа посильнее будет, чем физическая сила тела.
Не знаю, как надо…
Господи, помоги избавиться от жестокосердия. Даже скорее не от жестокосердия, а от жестокости, озлобленности. Интересная черта – лю-бить и издеваться. Понимаешь, что не прав, в корне не прав, но все равно делаешь. Зачем? Да абсолютно непонятно зачем. Нравится быть Иудой, садистом? Нет, не нравится. А что же тогда? А ответ очень прост. Было раз в детстве, поиздевался, а мне не ответили, я только забил словами и стал плакать.
Но сейчас же я взрослый. Есть ребенок. Зачем? Потому что тогда понравилось. Ощущение невероятного удовольствия от этого. Но надо найти замену этому удовольствию. Я попытаюсь найти.
Судьба в твоих руках
– Господи, помоги мне. Помоги, Господи, – шептала она сквозь сле-зы, идя по дороге, не разбирая пути. Перед глазами было очень темно. Был вечер, уже темнело. Сквозь слезы она шептала молитвы.
Произошло что-то невероятное. Пришла беда – открывай ворота. Слезы накатывались сами по себе. Но жить было надо. Заживо не умрешь, а потом не воскреснешь. Не Бог, всего лишь человек.
Не стоит пробовать казаться лучше, чем есть на самом деле. Не надо думать, что ты все можешь. Ничего ты не можешь.
Поверьте, это откровение мне далось нелегко. Посмотрите вокруг. Легко поддаваться пороку, но нелегко из него выходить.
Вообще выходить из той или иной ситуации всегда нелегко. Не смотрите на то, что бывает очень просто. Все совсем непросто, совсем непросто. Но что поделаешь. Надо делать, надо жить, стиснув зубы, надо жить. Жить надо.
Может быть, это полный набор слов, но думаю, что кто-то сумеет для себя выбрать то, что ему необходимо, что ему будет полезно.
Один человек сумел выбрать то, что стало ему полезным. Сумеет и каждый. Просто надо жить. ПРОСТО. Не создавать себе добровольно лишних проблем, лишних забот. Забот в нашей жизни и так хватает, а мы еще их сами себе создаем. Не стоит оно того, чтобы их создавать. Не сто-ит. Не надо.
Ошибки. Ошибки каждый совершает. Но за каждые ошибки прихо-дит плата, за какие – какая. Исправить все можно. Только бы успеть все исправить. Успеть – это важно, не всегда предоставляется второй шанс на исправление. Но пока его представили, им надо непременно воспользо-ваться. Непременно надо воспользоваться вторым шансом. Его может и не быть. Может третьего не быть, а может и второго не быть.
Собрался и действуй. Не думай, что можно от этого уйти, что кто-то за нас что-то сделает. Никто и ничего не сделает.
Поэтому воспользуйтесь шансом, если уж сделано не то и есть воз-можность исправить, воспользуйтесь. Воспользуйтесь обязательно. По-смотрим, как будет. Как будет так и будет.
Однако же человек сам творец своей судьбы. Поэтому, в положи-тельном смысле слова, может быть и стоит ее сотворить самим, не ожидая что судьба пошлет что-либо взамен. Все будет нормально, только надо постараться.
ЧАСТЬ 5. ЛЮБОВЬ И ЖИЗНЬ ХОДЯТ РЯДОМ
Все будет хорошо, Вася
Вопросов пока больше, чем ответов
Смотреть на море, оно такое бескрайнее, необъятное.
Она приходила к морю почти каждый день. Девушка была очень красива, в синем платье и с распущенными волосами. Когда на душе было хорошо и когда не очень, она смотрела на море. Она с детства знала что море бесконечно.
– Не кончается синее море, – любил говорить старик-сосед, живший недалеко от ее родителей.
Они были весьма успешными рыбаками, как и большинство жителей поселка. Эти места славились большим уловом.
Девушку звали Василиса. Работая на рыбзаводе, она мало чем внешне отличалась от местных, все они либо ловили рыбу, либо имели отношение к рыбзаводу.
Но дело не в этом. Василиса была не такая, как все. Жители поселка отличались простотой и наивностью. Они были очень добрыми. Можно было уйти из дома и оставить дверь открытой, зная, что вряд ли кто зай-дет.
Девушка была такой же, но она скрывала один факт. Ей виделось очень многое: леса, горы, дома, люди. Это было самое безобидное, что ей представлялось. Василисе не нужно было напрягаться чтобы они появи-лись. Они возникали сами по себе, без особого на то разрешения. На бере-гу моря ей становилось легче, видений было меньше. Нельзя сказать, что-бы они ее мучили, просто были дни, когда их было слишком много.
Только представьте, как человеку каждый день представляется очень много всего, что и не сосчитать. Человек понимает, что он не сошел с ума, но как-то же надо все это контролировать, систематизировать. «Что с этим делать?», часто думала Василиса.
Последнее время систематично повторялся один эпизод. Виденье было похоже на сказку. Сюжет такой: Парень, девушка, встреча, поцелуи. Это перед ее глазами проносилось в мгновение ока. Потом война, убий-ство, кровь, девушка, бегущая по высокой траве. И постоянно бегущая де-вушка не успевала, один человек убивал другого, она должна была это остановить и не успевала. Заканчивалось все банально. Девушка падала на траву над убитым человеком и начинала дико плакать, а тот кто убил, пропадал, таял, как в тумане.
Так длилось уже две недели. Василиса думала, что сошла с ума. Она понимала, что все это не просто так. Что неспроста ей послан этот сюжет. Она уже давно смирилась, что не такая как все, ей уже было все равно, кто что скажет, но ее волновало другое. Что это за люди? Может она сможет что-то предотвратить? А если сможет, то где взять этих людей?
Ее многое волновало. Рой вопросов так и кружился в ее голове. От-ветов пока не было, были только вопросы, сплошные бесконечные вопро-сы, вопросы.
Василису эта ситуация сводила с ума. Почему все так? Она не знала и не хотела знать, она хотела узнать, кто эти люди, и хотелось остановить беду. Она пока не знала как, но твердо решила, что все выяснит.
С этими мыслями она уснула, придя в очередной раз с берега моря. Рыбацкий поселок спал, звезды были яркими. Море продолжало шуметь, оно не останавливалось ни на минуту. Все было как обычно. Все спали, ночь.
Дед Савелий
Прошло четыре дня. Поселок жил своей жизнью. Утро, работа, ве-чер, домашние дела. Ничего особенного.
Василиса утвердилась в своем решении все выяснить. Откуда, поче-му эти люди в ее видениях, зачем ей это и что делать? Сначала девушка решила пойти в церковь. В их рыбацком селе церкви не было, до нее надо было ехать.
На заводе был выходной, и она отправилась на остановку. Поста-ревший автобус со скрипом клацнул дверьми и двинулся с места.
Пассажиров в выходной день рано утром было мало. В дороге Васи-лисе опять представились эти видения. Девушка, парни, нож, убийство, не успела.
Автобус остановился, и она зашла в церковь. Служба только нача-лась.
– Господи, помилуй, – протяжно затягивал священник, а за ним вто-рил хор певчих.
Подойдя к священнику девушка без утайки все ему рассказала. Тот слушал ее молча, а потом спросил:
– Не думаешь ли ты, что девушка в видениях – это ты сама и есть? Может это эпизод твоей будущей жизни? Подумай. Приглядись к парням, может ты кого из них и знаешь?
– Батюшка, я никого не знаю. Другое лицо представляется. Это не я.
– Уверена?
– Нет.
Еще немного поговорив, они решили, что когда опять возникнут ви-дения, она непременно всмотрится лучше в лица всех участников, может кого и узнает.
Исповедь закончилась, продолжилась служба. Василиса простояла всю службу. По окончании ее люди стали расходиться. Девушке не хоте-лось выходить из храма. Ей казалось, что еще что-то не сделано.
Вдруг рука уже старого человека легла ей на плечо. Она обернулась. Сзади нее стоял давно уже немолодой мужчина.
– О чем думаешь, дитя?
– Ни о чем. Вы кто?
– Я житель этого села, зовут дед Савелий. А ты как к нам попала?
– Приехала на службу в храм и на исповедь.
Старик вдруг повернулся полубоком и, втянув голову немного в плечи, сказал:
– Что, часто их видишь?
Василиса оторопела.
– Кого, их?
– Ты знаешь, о чем я, дитя. Знаешь.
– Откуда вы знаете?
– Я слишком много живу на свете. Я совсем не простой.
Тут он предложил девушке дойти до его дома. Они пошли по дороге. Им попадались люди, дома. Василиса была немного напугана тем, что идет с незнакомым человеком, куда, непонятно, но уходить не хотелось.
Тут они вышли почти на край села, там стоял дом, куда вошли.
– Вот я здесь и живу, – сказал дед Савелий.
Обстановка была деревенской: стол, стулья, шкаф, кровать.
– Я знаю причины твоих видений, – неожиданно сказал дед Савелий.
– Откуда?
Василису все больше брала оторопь от всего происходящего.
– Знаю. Девушка – это ты, эти люди, я не знаю кто. Но раз так, ты должна их всех спасти, чтобы не было убийства.
– Как?
– Когда они появятся в твоей жизни, вспомни обо всем этом, о нашем разговоре, о твоем визите сюда. Не забудь.
– Я постараюсь.
Тут мало погодя она попрощалась с хозяином дома и ушла. Оказав-шись за калиткой, Василиса направилась к остановке. Ее мысли совсем запутались.
– Это она. Хорошо, пусть она. Но кто эти люди?
Она практически ничего не понимала. Мысли путались. Но в конеч-ном счете девушка решила все по порядку:
«Хорошо, пусть я. Делать буду так: когда будут появляться эти лю-ди, я постараюсь предотвратить ситуацию, и чтобы один на другого с но-жом не замахнулся». На том и было принято решение. Василиса приехала домой уже под вечер. Она была абсолютно спокойна. Ей все стало понят-но, что делать, как и почему.
С этими мыслями она уснула. На душе стало легко. Так всегда быва-ет, когда человеку все понятно. Одна из самых страшных проблем в мире – неопределенность. В этот раз неопределенности не было вообще. По-этому Василиса решила просто жить, а когда появятся люди, то поста-раться решить эту проблему, не допустив страшного.
Встреча с незнакомцем
Прошел год самой обычной жизни. Ничего не происходило. Жизнь рыбацкого поселка была весьма однообразной. Казалось, время застыло здесь навсегда. Но время шло, просто очень медленно, обычно так проис-ходит в мелких населенных пунктах.
Оставался месяц до наступления нового года. Василиса, как и все, была занята новогодними хлопотами. Рыбацкие дела на время были при-остановлены, у всех скоро праздник.
Как-то раз Василиса поздно возвращалась, и вдруг навстречу вышел парень. Девушке показалось, что она его где-то уже видела, где – не вспомнила.
«Я его знаю», думала она почти уверенно, а вот откуда – не могла определиться.
Проводя его взглядом, девушка решила, что завтра, если он ей попа-дется, она с ним познакомится. Заинтересовал ее этот человек, сильно за-интересовал.
Дверь отворилась, и она оказалась дома. Родители, брат, сестра, се-мейный ужин. Ничего необычного не происходило.
– О чем думаешь, Вася? – спросил ее Роман (так звали ее брата).
– Да так, просто парня на улице встретила.
Все дома знали о ее особенностях.
– Ты у нас, может, влюбилась, – сказал отец, взглянув на Василису.
– Ни в кого я не влюбилась. Просто интересно, что за парень.
Василиса не отреагировала на слова отца. Она уже привыкла, что к ней относились по-доброму, но с юмором. Ужин закончился, постепенно опускался вечер. Через какое-то время все отправились спать, пошла и Василиса. Спать не хотелось, из головы не выходила та случайная встреча с мимо проходящим парнем.
– Может я, правда, влюбилась, – думала она. – У нас, у необычных, это, наверное, так происходит.
С этими мыслями она все же уснула. Опять были сны. Мир фанта-зий. Она плыла в нем, как в бескрайнем океане, на который ходила смот-реть. Там был ее мир. Он был ей подарен по праву рождения. Сколько се-бя помнила Вася, столько ее сопровождало все это. Она даже не могла вспомнить тот момент, когда это все у ней началось. Да, ее это мало вол-новало. Ей казалось, что так все и должно быть. Так и было.
Василиса была необычной девушкой. Ребята на нее уже давно загля-дывались, но сердце ее было закрыто. Ей казалось, что еще не время.
Итак, она погрузилась в свой мир фантазий. Там ей опять превиди-лась эта ситуация, где двое, девушка, дорога, нож. Только теперь она уже видела ясно в девушке себя, а лицо одного из парней было сильно похоже на того, кого она встретила сегодня на улице случайно.
Ситуация стала проясняться.
Наступило утро, она проснулась. Вася поняла, что это один из них, и что дед Савелий был во всем прав.
Теперь в ее душе была уверенность, что она сможет предотвратить сложившуюся ситуацию, это точно.
Все будет хорошо, Вася
Новогодние праздники прошли довольно быстро. Пришло время воз-вращаться к своим обычным делам.
Ранним утром по заводскому гудку народ направился на работу, ко-го-то ждала рыбная ловля, кто-то остался на берегу. Все было как обычно. Однако ж одна новость облетела весь завод – прислали нового инженера. Он был откуда-то издалека, его еще никто не видел. Для всех это было со-бытием.
Когда Василиса увидела его, то уже без раздумий, как в прошлый раз, сразу поняла, что это второй участник ее видения. Когда все это бу-дет происходить, она еще не знала.
Через четыре дня молодой начальник с ней познакомился. Потом стал оказывать девушке знаки внимания, пытался пригласить в кафе, в кино. Она пару раз отказалась, потом неожиданно для себя согласилась.
Проведя так несколько вечеров, он ей понравился. Но из головы не выходила та случайная встреча с незнакомцем, который еще не появился в ее жизни.
Она была уверена, что скоро появится. Уверенность, что она прило-жит все силы для решения возможной проблемы, в Василисе была очень большой. Ей казалось, что это будет правильный выбор. Возникла мысль, что она будет виновницей этого конфликта.
«Может быть» думала девушка, – «я постараюсь не дать ему раз-виться».
Все это было очень четким и правильным. Второй после случайной встречи еще не появился в ее жизни.
«Ничего, возможно появится скоро», думал она.
Как-то раз к ней пришла мысль, что она опять должна будет съез-дить в соседнее село и поблагодарить деда Савелия за то, что помог ей во всем разобраться. Мысль эта нарастала все больше и больше, и к концу недели решение было принято окончательно.
Субботним утром она встала рано, собралась и отправилась. Там уже была служба в местном храме. Ничего особенного, тот же священник, хор певчих, но деда Савелия не было в этот раз.
– Я помню, как мы шли, – решила Вася. – Сейчас я схожу к нему домой и все скажу.
С этим решением после службы она отправилась туда.
Тот же самый дом, та же самая калитка, но по саду шла незнакомая ей женщина. Ее не было в прошлый раз.
– Извините, – окликнула ее девушка.
– Что вы хотели?
– Мне бы деда Савелия.
– Кого? – очень удивленно сказал женщина.
– Деда Савелия.
– Заходи, – махнув рукой, позвала она Василису.
Девушка зашла в дом, обстановка там была, как в прошлый раз.
Женщина прошла в другую комнату и принесла фотоальбом.
– Смотри.
Тут Василиса на фотографии увидела того самого старика, с кото-рым она общалась прошлый раз. Она была совершенно уверена, что это был дед Савелий. Только в конце альбома она увидела его лежащего в гробу.
– Он что, умер? – спросила недоуменно она у женщины.
– Дед Савелий мой дед. Умер он 23 года назад. А что было?
Тут Василиса рассказала все, что с ней было и во время службы и после нее.
– Понимаешь, Вася, мой дед пообещал, что как при жизни всем по-могал, так и после смерти будет помогать всем. Он когда-то был священ-ником этой церкви. Не первый случай, когда приезжие его видят как на-яву, а потом что-то меняется в их жизни в лучшую сторону.
– Понимаете, я хотела его поблагодарить, он вселил уверенность в решение вопроса, как поступить. Я теперь точно знаю, как буду посту-пать.
– Хорошо. Сходи в церковь, закажи за упокой, если хочешь.
Василиса так и сделала. Покинув этот весьма необычный дом, она на следующий день сходила в часовню уже в своем селе и заказал сороко-уст по рабу Божьему Савелию.
Сделав это и выйдя из часовни, она вдруг услышала:
– Все будет хорошо, Вася.
Обернувшись, девушка увидела стоящего напротив нее деда Саве-лия. Он уже был не в крестьянской одежде, как прошлый раз, а в ярко-белом покрывале, которое немного светилось.
– Спасибо, дедушка, что помог мне, – сказала Василиса. – А что это у тебя? Она показала на его одежду.
– Господь так одел. Сказал, что я достоин этого.
Одежда была ярко-белой и немного переливалась. После этих слов дед Савелий растаял, будто и не было его никогда.
Василиса пошла домой. Даже она, уже привыкшая к виденьям, была обескуражена всем происходящим, зато она поняла, что Господь одевает нас по делам нашим.
Василиса уже слышала, что после ухода одежду дают по делам в земном мире. Она не видела никогда, какова одежда у праведника. Вот ей выпала возможность это увидеть вживую. Девушка была счастлива, в ее голове еще звучала фраза:
– Все будет хорошо, Вася.
Придя домой, она прошла в свою комнату. Ее телефон лежал на сто-ле, было два пропущенных звонка от инженера. В предвкушении свида-ния она ему перезвонила. Вечер прошел как одна минута.
Вернувшись, почти сразу легла спать, не думая ни о чем. Она была рада даже не столько своему новому знакомству, сколько тем, что ей дав-но стало понятно, как поступить.
Правда на вымысел часто похожа
Девушка-загадка
Вот так, все и случается. Не хотелось, а случилось. Думаете, жизнь легка? Конечно, где-то может быть, где-то не очень.
Встречался парень с девушкой. Девушка была очень красивой. У них все было хорошо. Можно прожить всю жизнь, и так и не узнать человека, а можно узнать за минуту. Просто и сложно одновременно.
Итак, была любовь. Любовь и низость порой вместе ходят. То, что возвышенно, может опуститься довольно низко. То, что низко, может до-вольно высоко подняться.
Итак, все было хорошо. Парня звали Славой, ее – Таней. Все было хорошо. Дом, работа, встречи, любовь. Дело шло к свадьбе. Слава был го-тов уже сделать предложение Тане, она была готова дать согласие на это.
Но вот однажды… Однажды Слава шел по улице в направлении сво-его дома и встретил своих друзей. Ребята о чем-то оживленно говорили. Было видно, что они были чем-то взбудоражены.
– Привет.
– Привет, ребята, – сказал Слава. – О чем это вы так?
– Да ни о чем.
– Уверен?
– Мы твою Таню с другим под руку видели.
Слава не ожидал этого, он пришел в определенном смысле в бешен-ство.
– Где?
– На нашей улице. Они так мило ворковали.
Слава не знал, что и думать ему. Вечером он собирался к Тане, в душе были смятения, казалось, что перевернулся мир.
– Как она могла? Кто он такой? Почему?
Вопросы не выходили из головы, но Слава решился и пошел на встречу. Придя на место встречи, он увидел Таню, которая туда уже под-ходила.
– Привет.
– Привет.
Ребята взялись за руки и пошли по дороге.
– Ты чего такой?
– Какой, Танюш?
– Задумчивый.
– Мне сказали, что тебя видели с другим.
– С кем именно?
– У тебя, что их много?
– Нет, только ты один, а что?
– А кто это был?
– Так ты оказывается, ревнивый. Вот возьму и не скажу.
Это было в духе Тане. Она любила создавать те или иные загадки в то время, где не было ничего необычного. Так она поступила и в этот раз. Слава терялся в догадках. Он хорошо знал свою Таню, сомнений, что она с другим, у него не было. Была уверенность, что этот другой, совсем не то, что подумали его приятели. Таня только с ним, но что это за человек был с ней? Да, у этой девушки есть много всяких секретов. Она загадка, как и все. Но эта может создавать разные ситуации. Девушка-загадка. За это и любил ее Слава.
Просьба
На следующий день Слава пошел на работу. Его все еще интриговал тот человек, с кем приятели видели Таню. Нет, он ее не ревновал, ему просто интересно было знать, кто это был.
Шло время. Через два дня Слава сделал предложение Тане, она со-гласилась, ребята зашли в кафе, посидели.
И вот наступил день свадьбы. Все шло как всегда. Выкуп, загс, бан-кет, родня, музыка, вино, танцы. Ближе к ночи гости стали расходиться. Молодожены поехали домой.
– Жена, – сказал Слава, глядя на Таню восторженными глазами. Та-ня поцеловала его.
Так началось семейное счастье, то, что они оба так долго ждали. Дом, работа, любовь. Все было просто замечательно.
Как-то раз Слава вернулся с работы и увидел у дома незнакомого парня.
– Вот, знакомься, это Сергей, а это Слава – мой муж, – сказала Таня.
– Сергей, – сказал парень.
– Это мой друг детства. У него есть просьба к тебе.
– Слушаю.
Тут Сергей рассказал довольно оригинальную историю. Как он учился с Таней в школе, как потом жизнь разбросала их и о своей про-блеме. Проблема действительно была. Нужна была донорская кровь, непременно IV группы резус отрицательный. Слава идеально подходил для этого.
– Зачем тебе кровь, кому? – спросил его Слава.
– Моему сыну требуется переливание, – ответил тот.
К некоторым вещам Слава относился без особых проблем. Надо, значит надо. По большому счету ему было все равно, кому нужна кровь. Он решил, что будет сдавать ее.
Наступил день, когда надо было идти. Слава сдал кровь, вернулся. Все прошло быстро.
У парня был выходной, Тани дома не было. В подъезде он встретил одного из своих друзей.
– Слава, мы ее с ним видели.
– С кем?
– С тем, с кем ты сейчас ходил.
– И что?
– Она с ним изменяет тебе.
Славе не понравилась эта мысль.
– Ты сам это видел?
Этот вопрос сбил приятеля с ног. Он знал Славу не один год. Знал и решил больше не продолжать.
– Я просто так, предположил и все.
– Вот и предполагай в другом месте.
Теперь Слава точно знал, кто, чего и зачем.
Порой, очевидное кажется невероятным. Не факт, что идущая с не-знакомцем девушка обязательно кому-то изменяет. Не факт, что этот че-ловек – ее друг или любовник. Он может быть кем угодно, а сгоряча мож-но всякое натворить. А лучше ее спросить об этом. Может, что-то инте-ресное выяснится...
Проверка на прочность
Обычный день в детдоме
Вот так вот все и бывает. Да, да, именно так все и бывает. Ничего с этим поделать невозможно, чтобы было как-то по-другому.
Если суждено быть в этом месте, то ты непременно там будешь, ни-куда от этого не деться и не скрыться. Это правда. Не скрыться.
Порой, пройдя какой-то путь, понимаешь, что ни туда шел, ни туда надо было идти. Жизнь в двух реальностях весьма специфична. Когда в одной реальности ты один, а в другой – совсем другой. Обычный житель обычной земли, ничего особенного.
На первый взгляд, ничего особенного, но это только на первый, а ес-ли копнуть глубже? Может быть, что и отыщется, не такое, как у всех, со-всем не такое.
Вот один человек копнул и отыскал совсем не то. Такое отыскал, что никому мало не показалось. Ни одному человеку не показалось.
Был обычный день в обычном детском доме. Утро началось с тради-ционной зарядки. Воспитанники выходили неохотно.
– Строится, начинаем, – скомандовал воспитатель.
Началась зарядка. Вокруг все было довольно серо, был уже ноябрь. Удручающее зрелище, без надежды, без просвета.
Внимание всегда привлекают не такие, как все. В нашем повество-вании будет также.
Один из парней привлекал всеобщее внимание. Нет, ни ростом, ни внешностью, а глазами. Казалось, что его глаза притягивают окружаю-щих.
Как и все детдомовские дети, он был весьма неорганизованным. Од-нако струнка дисциплинированности тоже была. Он с ней родился, нику-да от этого не деться. Хотя годы жизни в детдоме уменьшились, но она осталась.
Еще, пожалуй, внимание привлекала одна девушка. Тоже одинна-дцатиклассница, высокая, стройная, спортсменка, как говорится, все при ней и не только во внешнем облике. Парня звали Сашей. Девушку – Све-той.
В детдом они попали довольно-таки банально. Сашины родители погибли в автокатастрофе, Светины – спились. Когда они оказались в дет-доме Саше было 12 лет, Свете – 11. Когда-то у них были обычные семьи, без проблем. Все это когда-то было. Но не сегодня, не сейчас.
И вот они ученики 11 класса, воспитанники детского дома, делав-шие по утрам зарядку.
В детдоме они прожили пять лет и были по-своему счастливы.
Детдом, конечно, был неприглядным, весьма серым, но отличался строгими порядками.
Закончилась зарядка, все стали расходиться на завтрак, потом на за-нятия. Так начался обычный день в детдоме.
Саша со Светой сидели за одной партой, быстро, почти незаметно прошли занятия, и надо было идти в свой блок.
– Свет, придешь вечером?
– Приду.
Они договорились о встрече на территории детдома. То, что у них завязывалось, знали все, но смотрели на это сквозь пальцы.
Вечером ребята встретились, погуляли по территории, не сводя друг с друга глаз. Потом Саша поцеловал Свету в щечку, и они разошлись каж-дый в свой блок.
Так закончился очередной день в обычным детдоме.
Выпускной
Шло время, шло, шло и пришло. Выпускной. Девушки были в краси-вых платьях, мальчики в костюмах. Все было просто великолепно, каза-лось, что сами стены детдома стали роднее всем ребятам.
Был праздник. В затаенных уголках души чувствовалась, конечно, тоска по родителям, которых многие не знали, даже не представляли, как они выглядят.
Света в своей комнате с другими девочками готовилась к балу. Настроение было просто великолепным, не опишешь.
Она думала о том, как им дадут сегодня аттестаты, о первом танце с Сашей, непременно с Сашей, как они уйдут во взрослую жизнь.
Однако все, и она в том числе, понимали, что надеяться им надо только на себя, страх того, кто там их всех в жизни встретит, присутство-вал, но сегодня об этом предпочли не думать.
И вот все собрались в большом зале на третьем этаже. Были речи, поздравления от руководства, от спонсоров, от всех. Директор вручил ат-тестаты.
И тут началось, сначала банкет, потом танцы.
– Не откажите, сударыня, – сказал Саша, подойдя к Свете.
– Как можно, сударь.
И они закружились в танце. Иногда Саша к ней так обращался: «су-дарыня». Да, они несколько отличались от всего детдома. Нет, не поведе-нием, только лишь из-за того, что попали туда уже сформированными личностями.
Закончился танец, начался второй, третий, словом, веселье в самом разгаре. Все были счастливы. Один из педагогов, глядя на ребят, вдруг вспомнил свою молодость, войну, блокаду, голод, детдом.
«Нет, не должно больше этого повториться, никогда», подумала она и решила, что сегодня не место таким мыслям.
Саша стоял рядом со Светой.
– Может, пойдем куда-нибудь, поговорим.
– Идем.
Они вышли из зала и прошли по узкому коридору.
– Светик, – начал он.
– Что, Сашуль?
– Куда планируешь поступать?
– Я думаю, что устроюсь на работу, если повезет, то поступлю на заочное отделение.
– На твою любимую химию?
– Да.
– А тебе скоро 18?
– Через три месяца. Повестка уже есть.
– Значит – армия. Понятно.
– Я тебе хочу сказать.
– Что?
– Я люблю тебя, Светик. Давай поженимся сразу после школы.
Ее щеки загорелись румянцем, глаза заблестели. Они стали цело-ваться, а после девушка прошептала:
– Я согласна, Сашуль. Будет год армии, я поеду за тобой, работать можно в любом городе.
– Я люблю тебя, Светик.
– Я тоже тебя люблю, Саша.
Ребята вернулись в зал. Их лица сияли счастьем. Конечно, в душе они понимали, что будет много проблем впереди, но они любили друг друга, а настоящая любовь ничего не боится, совсем ничего.
Бал подходил к финалу, близился рассвет, наступал уже новый день. Никто не знал, что он им принесет, но все были уверены, что все будет по-другому. Да, детство закончилось, совсем закончилось, теперь насту-пит другая жизнь у всех ребят.
Саша и Света вместе со всеми пошли встречать рассвет. Саша чув-ствовал, что и от атмосферы праздника, и от выпитого спиртного, от со-гласия Светы подкашивались ноги.
Каждый новый рассвет приносит надежду. От своей судьбы не уй-дешь, а Саша и не хотел уходить.
Любовь
Закончился выпускной бал. Все разошлись. Стихло. Ребята стали разъезжаться, их комнаты пока пустовали. К сожалению, пока. Кто куда определялся. Кто-то пошел дальше учиться, кто-то работать, кто-то уже оказался в тюрьме. Да, в течение первого года после детдома судьба вос-питанников определяется навсегда.
За три года до выпуска был введен закон о выделении сиротам квар-тир. Саша со Светой попали под него. Так появились после долгих мы-тарств по инстанциям у Саши – однокомнатная хрущевка, у Светы – ба-рачного типа. Но они были рады и этому. Ребята почти сразу подали заяв-ление в загс, Света устроилась на ближайший завод и переехала к Саше.
Началась другая жизнь.
– Света, я тоже куда-нибудь пойду работать до армии.
– На постоянную не возьмут.
– Это понятно, но куда-то все равно возьмут.
– Возьмут.
Дни шли за днями. Оба уходили утром, приходили почти ночью. Света еще готовилась к поступлению в вуз. Саша никуда не поступал, он понимал, скоро армия.
Потом оба засыпали в объятиях друг друга, и так встречали рассвет следующего дня.
Любовь... Она разная бывает. Совсем не обязательно иметь дворцы и замки, главное, чувства должны быть. А здесь они были. Саша искренне, еще с восьмого класса любил Свету. Он был счастлив, что засыпает с ней рядом каждый день. Света любила Сашу. Все его прикосновения ночью она днем вспоминала как что-то неописуемо загадочное, волшебное. Чув-ства были самые настоящие. Их уже не страшила ни будущая армия, ни будущая жизнь. Они знали, что все перенесут.
Испытание
По закону жанра просто не может быть рассказа без испытания. Ис-пытания проверяют людей на прочность. Некоторые не выдерживают ис-пытаний на прочность и сдаются, другие становятся крепче и прочнее.
Наши герои Света и Саша прошли испытания, может быть, послан-ные судьбой, а может, они их сами себе их устроили. Возвращение с ар-мии, потом работа, поступление в институт (причем как Светы, так и Са-ши) прошли у них неприметно, так сказать в штатном режиме, каждое событие в свое время. Даже рождение ребенка было ничем не примеча-тельным событием.
И так прошло 6 лет жизни. И тут случилась одна история.
Как-то раз Саша, придя с работы, встретил приятеля Колю, из дет-дома. Он был на 5 лет старше Саши, и уже успел побывать в местах ли-шения свободы.
Они поговорили о том, кто как живет, и разошлись. Однако Саша не выходил из головы у Коли. Довольно сильный парень вполне мог быть полезен.
Коля недолго думая встретился с Сашей еще раз.
– Привет. Давай поговорим, есть дело. Ты же брат мне, мы же были в одном детдоме.
– Слушаю.
Саша никогда не любил таких рассуждений, он не чувствовал себя обиженным, даже несмотря на то, что был в детдоме.
– Да, есть тут дело, – вдруг замялся Коля. – Хату выставить решили с пацанами, ничем не рискуешь, постоишь на шухере. Подумай, три дня на размышление.
Саша был озадачен. В душе он был авантюристом, деньги всегда нужны и всем, с другой стороны, он понимал, к чему это может привести, и разлука со Светой и с ребенком в его планы не входила.
Парень пришел после это весьма задумчивый и решил ничего не го-ворить жене.
«Пойду, надеюсь, что не попадемся».
Ответ нужно было давать через два дня. Утром Саша ушел на рабо-ту, а вечером встретился с Колей и с остальной группой и дал свое согла-сие. Операция была назначена через 5 дней. Саша знал и улицу, и дом, и квартиру, и номер.
Через день после согласия Саша шел с работы. Улица была довольно темной, и вот что произошло. Компания, не совсем трезвая, шагнула к парню.
– Братишка, дай закурить.
Саша не курил никогда.
– Ах, ты еще и не куришь.
И тут началась драка. Саша этого никогда не боялся. Детдомовца обидеть трудно. Он от них не отставал, но силы все равно были не равны. Вдруг со стороны домов появился довольно прилично одетый мужчина.
– Что, трое на одного? Нехорошо.
– А тебе че, вали отсюда, дядя.
– Это ты мне что-ли?
И тут появился новый участник драки. Мужчина довольно лихо с ними разобрался. Чувствовалось, что был профи. Вынутый одним гопни-ком нож был выбит очень лихо.
Когда все разбежались, новый приятель поднял Сашу, весьма поби-того.
– Ну, что пацан, раз уж так, пошли ко мне, я недалеко здесь. В чув-ство придешь, а потом домой. Не дрейфь, я не грабитель и не гопник.
Саша согласился. Они пошли по темной улице и, подойдя к одному из домов, Саша в ужасе увидел табличку с улицей и номером дома. «Сов-падение, ну дом и дом», подумал Саша.
Поднявшись на этаж, Сашу взяла оторопь. Да, номер квартиры был тот же. Однозначно, ее они и собирались грабить.
Зазвенели ключи, они зашли домой. Обстановка была шикарной, было видно, что люди весьма зажиточные.
Зашли, разделись, посидели, хозяин предложил чай. Оказалось, что новый знакомый Саши был майором ФСБ, в настоящее время в отставке. Саша был в восторге от майора. Его трясло от надвигающихся событий, и он решил, что на дело уже точно не пойдет. Однако он не хотел, чтобы его нового знакомого грабили.
– Товарищ майор, – вдруг сказал Саша. – Вас хотят ограбить.
– С чего ты взял?
– Через три дня. Банда. Я сам должен был участвовать. Я боюсь.
– Что, сдал дружков? Не дрейфь, я не собираюсь тебя сажать или пе-ред ними светить. Ты мне нравишься, пацан.
– Я пойду.
– Ладно, иди. Может и встретимся когда.
Грабежа не получилось. Колю с бандой взяли сразу же, на подходе.
Когда Саша после этого события пришел домой, он все рассказал Свете, так как не мог уже больше ничего скрывать.
– Саша, как ты мог?
– Что?
– Никогда ничего от меня не скрывай, у нас же нет никого друг у друга. Не связывайся больше ни с кем, мы с тобой без этого проживем.
– Я не буду больше, Света.
После этого он крепко обнял ее, крепко. Его раскаяние действитель-но было искренним. Он понимал, что это не выход.
Вечер прошел обычно. Ребенок, заботы. Заснули по привычке в объ-ятиях друг друга. Наступила ночь, стало невероятно тихо вокруг. Все, больше этого не будет никогда. Жизнь пошла своим чередом дальше.
ЧАСТЬ 6. А ЛЮБОВЬ ПОБЕЖДАЕТ
Я хочу быть как все…
Быть как все, это как кто? Как кто-либо другой быть не сумеешь. Ты такой, какой ты есть, и я такой, какой я есть. Но это просто рассуждения, а на самом деле было вот что.
Наступило утро, самое неприметное утро обычного дня. Наступал новый день, город просыпался. Все было хорошо.
Молодая девушка смотрела через окно на улицу. Ей последнее вре-мя оставалось одно, смотреть на улицу. Трагедия, с ней произошедшая, лишила ее возможности ходить. Но была надежда, что через год лечения она вернется к нормальной жизни. Однако же это была только лишь надежда, в какой-то степени иллюзия.
– Я хочу быть как все, – постоянно думала она. – Почему это про-изошло именно со мной, чем я провинилась и перед кем? Нет справедли-вости в жизни, совсем нет.
Такие мысли ее одолевали довольно длительное время. Она начала чувствовать, что эти мысли ее поглощают.
Угроза, остаться инвалидом действительно была, или ходить, но все равно быть калекой. Грустно осознавать, что тебе еще нет двадцати, а жизнь к тебе повернулась такой стороной. Грустно. Но была надежда.
Как-то в один из дней к ней пришла другая мысль:
«А может мне это по силам вынести? Я же не знаю, может узнать у кого-нибудь?»
После этого она ощутила, что ей плохо. Нет, не физически, а мо-рально плохо. Как-будто эти мысли ей чужды. Странное ощущение пони-мать, что это не твои мысли и одновременно мучиться от них.
Было воскресение, праздник, и она решила, что с чьей-нибудь по-мощью пойдет в церковь. Ей помогли, она оказалась на службе.
Людей в храме было много. Смысл проповеди, которую произносил молодой священник, сводился к тому, что все испытания от Господа по-сылаются, и что все не просто так нам всем дано.
Оказавшись дома, она думала о смысле этих слов и молодом свя-щеннике, который у них появился совсем недавно. Ее заворожила его ря-са, точеные, красивые черты лица.
«Мне он нравится», подумала она. «Слова тоже не лишены смысла».
После этого девушка уснула. Она решила бороться. Бороться, чтобы смочь ходить, победить болезнь, и чтобы уже на своих ногах прийти на службу, поблагодарить Бога и увидеть еще раз этого священника.
Меня не пугает уже ничего…
Огни большого города горели очень ярко. Было далеко за полночь. Ночная жизнь города отличается от дневной. Все, что происходит ночью, никогда не может произойти днем, ни при каких обстоятельствах.
Она стояла на обочине дороги, пытаясь поймать машину, ничего не получалось уже минут двадцать.
– Уеду я или нет, – думала она, смотря вдаль.
Ее уже немного это начинало раздражать. Была уже глубокая ночь. Девушке надо было уехать за город, там она жила в частном доме. Ее зва-ли Таня. Кем она была? Она была все лишь официанткой в ночном ресто-ране, и, закончив смену, пыталась попасть домой.
Тут наконец-то остановилась попутка, за рулем которой был моло-дой парень.
– Куда едем на ночь глядя? – спросил тот.
– Мне надо за город, домой, – ответила Таня.
– Садись, мне в ту же сторону, – сказал парень и открыл дверь ря-дом.
Девушка села, и машина поехала.
– Что такая грустная? – спросил парень, взглянув на нее.
– Да ничего. Просто на душе плохо, – ответила она.
– Что же так?
– Да так, ничего не ладится что-то. Не хочу говорить, – ответила та.
– Как хочешь, – ответил парень.
Тут они приехали, девушка вышла, а парень уехал.
Парня звали Сергеем. Он отвез свою случайную попутчицу домой и направился к себе. Парень работал таксистом и тоже ехал со смены. В его мыслях крутилась Таня.
– Необычная девушка, – думал парень. – Интересно, что у нее не так, она была такой грустной.
С этими мыслями он уснул.
Наступил следующий день. Сергей тоже жил один в своей холостят-ской однокомнатной квартире. Его все устраивало. Женат не был никогда.
Он оделся, вышел к машине и поехал по городу.
– Вот бы ее еще раз встретить, – думал он.
Сергей запомнил место, где вчера забрал Татьяну.
– Я сегодня вечером там проеду, может, увижу ее.
Вечер пришел быстро. Ближе к 22:00 он подъехал к этому ресторану в надежде, что опять увидит ее. Со вчерашнего вечера он думал об этой девушке.
Его надежды оправдались, в одиннадцатом часу он ее увидел.
– Таня, здравствуйте. Простите за нескромность, но я сегодня здесь, – сказал он.
Тут девушка обернулась, увидев вчерашнего провожающего.
– Здравствуйте, – ответила она.
– Вы опять туда? – спросил тот.
– Туда.
– А можно я тебя и сегодня подвезу?
– Как хотите.
Она села в машину и поехали.
– Может расскажешь, что с тобой происходит? – спросил ее Сергей.
– Хорошо, – тяжело вздохнула девушка.
– Предлагаю остановиться вот здесь, – сказал Сергей и показал на кафе для дальнобойщиков на обочине дороги.
Они зашли в кафе, там было пусто. Полусонный официант лениво подошел к ним.
– Что будете брать? – спросил тот.
– Кофе, – ответили оба почти хором.
Через несколько минут им принесли кофе и два пирожных.
– Понимаешь, – начала Таня. – Мой брат болен.
– Вы живете вдвоем? – спросил парень.
– Нет, еще есть мать.
– Чем болен?
– Лейкемия, нужно переливание крови. Ему всего лишь 14 лет, – сказала Таня, посмотрев на Сергея.
– Ты боишься, что он умрет?
– Я уже ничего не боюсь, – сказал она.
– Какая группа крови?
– Четвертая резус отрицательный. Трудно найти, – грустно сказал Таня.
– Трудно, – ответил тот, – но я знаю двух людей, у которых такая есть, – сказал Сергей.
– Но кто согласится?
– Давай завтра приезжай в больницу, я договорюсь, они придут, – сказал Сергей.
– Ладно, завтра все равно выходной, – ответила она.
– У меня тоже, – сказал Сергей.
Он довез ее домой. На следующее утро Сергей направился в больни-цу. Да, четвертая резус отрицательный была у него и у его соседа по га-ражу, с которым он договорился.
Придя в больницу, они стали ждать. Через 10 минут появилась Таня с подростком лет 14.
– Привет, – сказал она. – А где твои люди?
– Мы здесь, – сказал подошедший сосед.
– С одним я договорился, другой сам пришел, – сказал Сергей, пока-зав сначала на соседа, потом на себя.
– Вы оба? – очень удивилась Таня.
– Мы оба, – сказал Сергей.
Переливание прошло удачно. Потом все сидели в больничном буфе-те и доедали шоколад, выданный донорам.
– Ты ради меня? – спросила Таня Сергея.
– Да, ради тебя, – ответил он.
– Можно завтра заберу тебя с работы?
– Можно. Я буду ждать, – сказала девушка и улыбнулась.
Все четверо вышли из больницы. Что их ждало впереди, еще было неизвестно, но оба знали, что их ждал еще один счастливый вечер, кото-рый будет завтра.
Любовь побеждает
Я хотел сказать, что любовь побеждала, побеждает, и всегда будет побеждать. Если посмотреть на мир, то это можно увидеть везде вокруг нас.
Там, где казалось, не было надежды, и там любовь побеждает. Со дна моря вынимает, на трон возносит и с трона снимает, но все равно по-беждает. Не надо бояться.
Счастливых Бог не судит. Кто пытается порушить союз, тот не вы-играет ничего, абсолютно ничего, не сможет порушить человек то, что не им создано.
Люциферу никогда не удастся извратить любовь, никогда. Дар Гос-пода невозможно извратить. Даже если люди делают с этим даром что-то не так, все равно потом все вернется на места свои.
Да, тонка грань между любовью, пошлостью, развратом. Но если чувства истинны, то грань эту не перешагнет человек, даже если захочет, никогда не перешагнет.
Чем открывать душу тому, кому не надо, лучше открыть душу тому, что является лучшим в человеческом сознании – любви. Где хорошие мысли, там хорошие дела. Невозможно проиграть или выиграть, не начав играть.
Враг рода человеческого боится любых добрых дел, в любом месте, в любое время. Если начать их делать, то он, как бы глубоко не засел, будет повержен.
Ад для них, для падших ангелов, для людей был создан рай. Каждая душа, вырванная из лап Люцифера, – есть достижение во славу Господа.
Любовь – это бескрайнее поле, на котором души, если сами захотят, могут пойти к свету, и уже больше никогда не вернутся и даже не вспом-нят о тьме.
Не победить тебе, Люцифер. Благодать Божья так велика, что каж-дая живая душа под ее покровом. Самый великий грешник находится под покровом Господа. Кого Бог любит, он того никому не отдаст. А Бог лю-бит всех живущих на земле.
Человек может победить любой порок свой, если в его сердце живет любовь, а она живет, пусть где-то в зачатках, но живет в каждом челове-ческом сердце. Жизнь длинная, и почва для выращивания этих зачаток всегда найдется, даже для самой холодной души.
Это будет незыблемо, и никогда не будет другого.
Не смотри на меня…
Страх. Да, он убивает, убивает, но не физически. Убивает страшнее. Убивает морально, так что жить не хочется. А самое страшное – это не понимать, что делаешь, зачем и для чего.
Страх с магией неразрывен. Навести страх маг может легко.
– Не смотри на меня, – говорила девушка парню повышенным то-ном. – Не смотри на меня.
– Почему? – спросил тот.
– Я боюсь твоего взгляда, – сказала она.
Он тяжело вздохнул. Ему было не по себе. Парень любил ее, однако последнее время с ней творилось что-то невероятное. Она начала бояться его взгляда и собственного отражения в зеркале. Это сводило с ума и его, и ее. Они оба были на грани срыва.
– Я боюсь, – кричала она, отпрыгивая от зеркала. – Я боюсь его.
– Кого его?
– Свое отражение, – говорила она.
– Что с тобой?
– Не знаю.
И так длилось бесконечно. Каждый день крики, страх, паника, скан-далы. Становилось все хуже и хуже.
Однажды они были в церкви, там ей стало плохо, и она упала в об-морок. Парень напугался. Придя в себя, она встала и, ничего не объясняя, ушла из церкви.
После службы одна из бабушек, которая всегда ходила в церковь, позвала парня к себе.
– Сынок, давно это с ней? – спросила та.
– Год уже.
– Вот тебе адрес, приди с ней, поговорим, – сказала бабка и пошла к выходу.
Вечером они пошли по этому адресу. Уговорить девушку ему стоило невероятных трудов.
Пришли. Обычный деревенский старый дом с такой же, уже видав-шей всякое, хозяйкой.
– Заходите, – сказала бабушка.
Молодая пара зашла в дом.
– Доченька, вспомни, что было с тобой год назад? – спросила ба-бушка.
– Не помню, – спокойно ответила та.
– Вспомни, – уже более жестким тоном продолжила бабушка.
Тут девушку начало трясти, как в лихорадке.
– Вам ее не получить, – раздался голос как будто из нее.
Голос был мужским и довольно старческим.
– Милость Божья велика, не тебе решать, – сказала бабка и ушла в другую комнату. Она вернулась с бутылкой святой воды и с библией.
– Держи ее, – сказала старушка, – только крепко.
Парень стал ее держать. Бабка начала читать, девушка вырывалась и орала так, что кровь в жилах стыла.
– Не отдам, она моя, – кричал голос.
– Кто тебя подселил? – спросила бабка.
– Кто надо. Она моя, моя, моя, – раздавался крик.
– Уверен? Нет у тебя, Люцифер, ни у слуг твоих, сил ни над одной живой душой больше, чем Бог допустит, и больше, чем грехов у нее. Сто-ит только раскаяться, и все, твоя власть ничто по сравнению с Божьей благодатью, – сказала она.
– Не выйду, моя, – из последних сил шипел демон.
– Да воскреснет Бог и расточатся врази его…, – начала бабка молит-ву.
Когда она все прочитала, девушка вдруг обмякла и свалилась на ру-ки парню.
– Как чувствуешь себя, моя милая? – спросила она ее.
– Хорошо, только очень устала, – сказала та.
– Веди ее домой, а завтра к святому источнику. Враг повержен, Бог восторжествовал.
– Что это было такое? – спросил парень.
– Есть добрые люди на свете, но есть и злые, – сказала она.
Молодая пара пошла домой. Девушка очень устала, но то, что с нее ушла невероятная тяжесть, придавало ей сил. Парень чувствовал, что те-перь все будет по-другому. Он понимал, что их избавила от плохого не эта знахарка, а Бог своей силою, пусть даже через знахарку. Господь вы-бирает людей для помощи другим, каких выбирает, те и приходят.
Помоги мне…
«Помоги мне».
Каждый из нас хотя бы раз в жизни слышал такую фразу. Действи-тельно, человек устроен так, что в некоторых ситуациях ему не выбраться одному, попал ли он туда в силу обстоятельств, по злому ли умыслу или из-за своих пороков.
– Помоги мне, – плакала она, смотря на своего спутника, который смотрел немного в сторону.
– Что случилось? – спросил тот.
– У меня нет денег. Я устала, – сказала девушка.
– Перестань вести такой образ жизни, – сказал парень, посмотрев на нее.
Девушку звали Таней. Она была из тех, про кого говорят: «нелегкого поведения». Этот путь она сама себе выбрала. Она могла быть другой, 10 лет назад были все шансы для этого. Но надо было работать, что-то де-лать, Таня не захотела.
«Ведь гораздо проще найти себе мужа, он меня обеспечит», так она думала тогда.
Но шли годы, а муж не находился. Незаметно она стала «скатывать-ся». Подниматься тяжело, скатиться всегда проще. Так вот и с ней так произошло.
Парня звали Володей. Он был ее другом 10 лет назад, он хотел быть с ней, но, увы, Тане хотелось богатства, а он тогда этого не имел. Володя знал, что со временем что-то будет и у него, но тогда ничего не было.
– Танюша, перестань так жить, – сказал он.
– А что я такого делаю? – сказала Таня.
– Устройся на работу, все будет тогда. И перестань водить целый полк мужиков, – сказал Володя.
– Это мои спонсоры. Благодаря им я выживаю, – ответила девушка.
Ему вдруг стало противно стоять рядом с ней. Раньше с Володей та-кого не случалось. Он вдруг подумал: «Сама ничего не хочет, и я больше не буду», а вслух сказал:
– Давай я тебе помогу устроиться, и у тебя все устроится.
– Дай лучше денег, – ответила Таня и заплакала.
– Все, хватит, – сказал Володя, – Голодному второй раз дают удочку.
Он развернулся и пошел от нее. Таня осталась на улице.
«Что же это такое», думал парень, «Неужели хочется быть никем, унижаться. Зачем?» Вопрос крутился в голове. Ответ был только один: Грех гордыни. Мысли, что «уж у меня-то непременно все будет». Вот был ответ, и никуда от него не деться.
До конца
Дойти до конца. Трудно, конечно, трудно, но можно. Она его полю-била. За что? Да ни за что. Да и не за что было. Он был под следствием, виноват или нет, тогда было не важно.
Она. А что она? Она закончила юрфак местного вуза и пришла рабо-тать в СИЗО охранником. Не самая лучшая женская профессия, но ей она нравилась.
Он сидел в самой дальней камере самого дальнего корпуса. Вечером при обходе в первую неделю работы она его там увидела. Он был один. Так вышло, что сокамерников отправили на этап, а новые еще не посту-пили.
– Привет, – вдруг сказала она ему.
– Привет. А ты кто? – ответил заключенный.
– Я новый сотрудник. За что ты здесь? – ответила девушка.
– Групповая. Наркотики, – ответил парень.
– Кололся или продавал?
– Какая разница? Ты же всего лишь охранник, – сказал он.
Закрылось окно, она пошла дальше.
– Вот грубиян, – думала она, – но такой симпатичный.
На следующее дежурство она снова пришла к его камере. В глубине души он ждал ее.
– Может, расскажешь? – спросила девушка.
И тут он малознакомому человеку, да еще охраннику, рассказал свою историю, ничего не скрывая.
Все это привело ее в шок. Как он жил с девушкой, как она занима-лась продажей наркоты с группой людей, как их брали, а потом как та об-винила его и вышла на свободу. Теперь его бывшая сожительница на воле, а он здесь.
Услышав это, Катя сказала:
– Что дальше думаешь делать?
– Ждать суда, сидеть и определяться по жизни дальше, – ответил Денис.
– Понятно.
Денис почти ничего не знал о ней. А не знал он маленькой подроб-ности – его новая знакомая была дочкой начальника СИЗО, полковника, как его звали «нашего полкана».
На следующее дежурство произошло вот что.
– Привет, – как обычно сказала она.
– Привет, – ответил Денис.
– Если я открою дверь, не побежишь, не подведешь меня? – спроси-ла Катя.
– Нет, но тебе попадет. Не рискуй, – сказал Денис.
– Какой благородный, – ответила та.
Железные запоры лязгнули, дверь открылась, она вошла к нему. Пе-ред заключенным в форме стояло весьма очаровательное создание.
– Катя, – прошептал он, почти теряя дар речи.
– Денис, – ответила та.
Тут их губы слились в поцелуе. Любовь почти с первого взгляда? Может быть и так. Дальше была любовь с первого взгляда и не только в сырой камере. Теперь так происходило почти каждое ее дежурство. Катя рассказала, что она дочь хозяина. Денис не обратил на это никакого вни-мания. Он полюбил Катю, и ему было все равно.
Шло время. Катя обнаружила, что она беременна. Ее не пугала бе-ременность от зека, она любила его.
Как-то в кабинете у отца девушка во всем ему призналась:
– Папа, я люблю Дениса.
– Какого Дениса? – спросил тот.
– Камера № 213. Я беременна от него, – ответила девушка.
Полковник, видавший всякое, даже растерялся.
– Катя, ему светит 9 лет строгого, – сказал он раздраженно.
– Я знаю, – ответила та.
– Ладно, иди на дежурство.
Катя ушла, полковник остался. «Приплыли», подумал он.
Тут он вызвал дежурного офицера и приказал принести ему дело Дениса. Изучив его, он понял две вещи:
– Мальчонка весьма отчаянный и не факт, что не виноватый.
На следующий день он вызвал Дениса.
– Я ее отец, – с порога сказал хозяин, – Ты с ней, чтобы тебя отмаза-ли?
– Нет, товарищ полковник, – ответил тот, – Я люблю ее, мне не ну-жен отмаз.
– Что ты умеешь делать? – спросил тогда полковник.
– Я автомеханик.
Дениса увели. Тут к хозяину пришла мысль, он взял телефон.
– Привет, дорогой, – сказал он.
– Привет. Как дела, полкан? – ответили на том конце.
– Надо встретиться.
– Хорошо, в субботу к тебе заеду.
Наступила суббота. К дому полковника подъехал лексус, из него вышел человек в черном костюме. Это был друг полковника, еще воевали вместе, а сейчас он был заместителем губернатора области.
Посидели. После третий рюмки коньяка Виктор Романович (так зва-ли хозяина) рассказал обо всем. Его друг, выслушав, спросил:
– Что хочешь? Чтобы его отмазали или посадили?
– Пусть проведут дополнительное следствие. Хочу честно, – ответил тот.
– Ладно, устрою.
Гость уехал.
Он все сделал. Было следствие, «копали» как следует. Вина Дениса оказалась меньшей, чем ему вменяли. Бывший следователь оказался на нарах, судья, его бывшая, – тоже. Разобрались, у майоров полетели паго-ны.
Денису дали 5 лет. На тот момент он уже отсидел 4,9 года, осталось немного. Катя его дождалась, он вышел.
Они поженились, родился ребенок, Денис устроился механиком, и стали жить.
Это была проверка для них. Проверку прошли.
Не прощу я тебе…
«Не прощу я тебе»…
Как часто слышишь эту фразу и от любящих тебя людей, и от тех, кто тебе безразличен.
Она сидела на диване и уже полчаса смотрела в стену, не шевелясь.
«Какой мерзавец, какой подлец», думала она.
Ее мысль металась из стороны в сторону. Она, придя с работы рань-ше, застукала мужа с подругой в одной кровати. Это может произойти с кем угодно. Может, конечно, может. Но рассуждать об этом издалека до-вольно просто, когда это тебя не касается.
Он оправдывался. Просил чтоб простила, что так получилось, что так вышло. Она не хотела слушать никаких оправданий, не было сцен ревности, она просто собралась и уехала.
Теперь она сидела в съемной квартире и смотрела в стену. Нары-давшись она поняла, что жизнь продолжается, что она больше не будет реветь. Но слезы накатывали, и она не могла их больше остановить.
«Прости меня», слышался его голос сквозь слезы.
Она уже перестала что-то соображать вообще. Не хотелось ничего понимать и принимать тоже.
Предательство в любви – самое страшное, что может случиться. Ко-гда любишь другого и думаешь, что и он тебя также любит, то совсем ни-как не ожидаешь от него подлости. Но бьют больнее всего те, кто принес больше всех радости. К сожалению, это взято из жизни. От кого была са-мая большая радость, от того и будет самое большое горе. Как бы не хоте-лось по-другому.
Прошло время. Боль утихла. Для себя она простила его, но уже не вернулась, решив, что пусть лучше одна, чем жить с человеком, который лишился доверия. Пусть лучше одна. Одна она была недолго. На ее пути встретился другой человек, который смог ей помочь забыть боль, которую она испытала. Она хотела забыть, и он помог.
Для себя она простила, нет, не измену. Настоящая любовь измен не прощает. Она простила его за боль, которую он ей доставил. У нее это по-лучилось. Простить. Не прощать – удел слабых. А сильный может про-стить. У нее получилось это сделать.
Огонь в душе
Смотреть на огонь, так здорово просто невероятно как здорово. Он горит, такой пламенный, такой завораживающий. Вынешь палку из огня, она горит. Чувствуешь себя властелином, властелином всего. Но не таким властелином, который по регламенту, а властелином настоящим. Один философ сказал, что не у всех властителей есть власть. Хотите это по-нять? Да не стоит. Зачем что-то понимать. Не надо ничего понимать.
Человек ничего не понимал и не хотел этого делать. А когда понял, то ужаснулся. Он понял, что он в болоте. Потом он убрался оттуда. Доб-ровольно. Представляете, можно ходить каждый день и быть как зомби. Не помнить себя абсолютно.
Вот так можно жить и не жить. Он вот жил и не жил. Каждый день ходить, знать, что он действительно может и не делать. Чтобы не выде-ляться, не делать. Но он не мог не выделяться. Он выделялся даже тем, что просто жил, без всякого на то разнообразия. Жил просто и все. Тем и вы-делялся, что жил.
Быть не таким как все безумно нравилось. Попробуйте, что такое не бегать в табуне. Можно, конечно, можно. Не бегать в табуне. Он устал быть как все. Глаза были, как в тумане. Не хотелось так жить больше, не хотелось. Но надо было жить. Хочешь или нет, а надо. Он и жил, как все и не как все. Не умел он как все, да и не хотел.
Проверка
Зона. Тюрьма. Романтика. Уверены, что первые два слова сочетают-ся успешно с третьим? Если вы уверены, то попробуйте и проверьте. Ко-гда убедитесь, что это не так, часть жизни уже будет переломанной. Так что проверять не надо.
У русских есть пословица: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Жестоко, но, по сути, верно.
Один подросток решил проверить, сочетаются ли первых два слова с третьим. Проверить решил на себе. Совершил кражу и угодил в малолетку на 2,5 года. С приятелями, такими же, как он, ограбили магазин. Затем, употребив значительное количество спиртного, побили окна домов на первых этажах. Парням казалось, это очень круто. Приехала полиция, всех забрала, потом суд, приговор, зона.
Лязгнули ворота, въехал воронок.
– Открывай, – крикнул сержант охраннику и начался этап. По оче-реди сгоняли из машины парней и велели строиться.
– Фамилия, имя, отчество, статья, срок?
Вопросы эти слышались постоянно.
Наш герой прибыл с этим этапом. Он вышел последним из воронка. Парень был невысокого роста, брюнетом, звали его Игорь.
– Осужденный Игорь Минаков, – начал он.
Этап закончился, осужденных сначала направили в карантин, через неделю в барак.
Их встречала новая жизнь, по новым законам, где инстинкты были превыше всего. Выжить любой ценой. Деление на касты, страх быть уби-тым или опущенным, страх перед администрацией. Но самый главный страх – страх перед волей. Он возникает у малолеток через несколько лет отсидки. Им знакомы порядки на зоне, но они не знают, что будут делать на воле, не знают вообще.
Игорю до этого времени казалось, что романтика будет подстерегать его на каждом шагу. Только романтики не было, а было нечто другое. Страх, ужас, страх.
Ему даже довелось за эти два года увидеть, как делают опущенным. Держат несколько человек и по очереди насилуют. Так пацан из обычного превращается в того, с кем нельзя даже будет разговаривать, с которым нельзя есть, пить, курить.
Мировоззрение молодого человека кардинально поменялось за это время. Он уже не считал, что на зоне есть романтика. Ее там нет, там все очень жестоко и сурово. Особенно на малолетке. Пацаны подражают взрослым бандитам, стараются жить по уголовным неписанным прави-лам. Раз вступивши на эту дорожку, с нее вряд ли когда уже сойдешь, скорее всего, сойти можно, но будет очень трудно.
ЧАСТЬ 7. ФЭНТЕЗИ. СКАЗКИ
Лес
Лес был самым обычным. В середине леса стояла избушка. Она была уже дряхлой. Древние верят, что в каждом лесу есть свой стражник, такой и тут был.
Наступило утро. Маленький гном проснулся довольно рано. Он был готов к новому дню. Еще сквозь сон он услышал, как скрипели деревья вокруг, как хрустел снег.
– Опять зайцы с утра пораньше куда-то побежали, – подумал он и встал.
Сегодня надо было сходить за дровами, да и пройтись, посмотреть как дела в лесу.
Он оделся и вышел. Была зима, лес был красивый, все деревья в инее, снег хрустел под ногами. Гном пошел в чащу. В его планы входило набрать хворосту, растопить печку, а потом пошалить. А шалость была в следующем – он начинал читать заклинания, снег поднимался, кружился вокруг него и сверкал всеми цветами радуги. Хозяина леса это весьма за-бавляло. Сегодня к вечеру он планировал сделать то же самое.
Гном углублялся все больше и больше в чащу. Деревья становились все гуще и гуще. Мимо него пробегали зайцы, косули и невероятное ко-личество то ли ворон, то ли галок. Все очень было красиво.
Особенно гному нравились белые филины, которые жили в самой чаще. Цвет их перьев был ярко белым, даже белее снега. Иногда они при-летали к его избушке и сидели на деревьях.
– Вот сейчас их найду, посмотрю и домой, печку топить, – сказал вслух гном и продолжал пробираться по чаще.
Через некоторое время он их увидел. Они были великолепны. На ветвях сосен снег и на нем белые филины.
Гном поднял своим заклинанием снег, начавший кружиться вокруг сосен. Филины отряхнулись и улетели.
– Убежали, – сказал игриво гном. – Ну вернитесь, я не буду больше шалить.
Филины обратно сели на ветку. Гном отправился домой в избушку.
Дома он долго отряхивался, затопил печку, сел в кресло и начал рас-качиваться. Вскоре он уснул.
Хозяин любил свой лес. Ему казалось, что вся жизнь его в этом лесу и заключается. Он еще не знал, что за лес придется вскоре бороться, а по-ка все было спокойно и вскоре он уснул в своем кресле.
«Забудь, и тебе станет хорошо»…
– Забудь, и тебе станет хорошо.
– Да нет, не станет, если забуду, – думал молодой эльф, шагая по дороге.
Его принуждали забыть, отказаться, отказаться от всего, не быть больше эльфом, не быть колдуном.
– А кем же быть тогда? – спросил он у своих новоявленных друзей.
– Будь как мы, – ответил один из орков.
Блуждая по горам, эльф случайно наткнулся на поселение орков, до-вольно уродливых созданий, приносящих людям только вред.
Эльфу всегда казалось, что волшебники должны приносить пользу людям, улучшать их хозяйство. Он часто вспоминал, как много лет он пробирался в дома к людям помогал им, лечил скот.
– А что теперь? – постоянно думал он. – Я превращусь в злое суще-ство. Да не будет этого.
Он решил, что не бывать этому.
– Я ничего не забуду, – сказал он своим новым друзьям.
Те пришли в ярость.
– Мы орки, ты должен быть как мы, – ревели они. – Если не станешь как мы, то заточим тебя в башне, не выбраться оттуда никому.
Магия орков была сильна, эльф знал, но и магия эльфов была не сла-ба – это он тоже знал.
– Наверное, без битвы не обойтись, – подумал эльф.
На следующее утро на равнине, окруженной горами, появились эльф и трое орков. Началась битва. Все сияло вокруг. Орки побеждали.
– Неужели все, – прошептал эльф и вспомнил еще один магический прием.
Применив его, он увидел, что орки отлетели в разные стороны и оцепенели.
– Работает, надо же, – сказал эльф.
Придя в себя, орки уползли с поля битвы, эльф остался один.
Он больше не искал себе никого, занялся своими делами, потому что каждый должен быть на своем месте. Ему нравилось помогать жителям окрестных деревень и жить в горах.
Он не забыл себя, ему стало хорошо как раз от того, что не забыл.
«Оживи снег»
– Оживи снег, – говорил старый волшебник молодому.
– Не хочу, этот заговор трудный. Не хочу, – категорично отвечал тот.
– Когда зло нападет на тебя, оживи снег, не забудь, – сказал тот.
Прошло много времени с того разговора. Старый волшебник умер, молодой вошел в силу. К нему ходили люди, он исцелял, помогал, лечил. Людей было бесконечно много, без счета.
И вот как-то к нему пришел один человек.
– Помоги мне, – сказал тот, – на людей кидаюсь, себя не контроли-рую.
– Магия, одержимость, скорее всего, – сказал волшебник, – ладно, попробую.
– Спасибо, – ответил гость (его звали Александр).
Тут начался обряд. Волшебник знал, как изгонять одержимость, хотя и не любил этот обряд.
– Защити, Господи, раба божьего Александра от черного колдуна, черного ведуна, черного шептуна во тьме бредущего, узоры плетущего, в шар смотрящего, как змей шипящего, – начал волшебник.
Вдруг гостя стало трясти, он стал пытаться выбежать из дома, но не получалось.
– Защити, Господи, раба божьего Александра от огня, меча, каленых стрел, горящей нефти. Именем Господа выйди из тела этого.
– Не пойду, – орал гость, кидаясь на стены.
Тут гость потерял сознания. Волшебник подошел к нему, тот очу-хался.
– Легче? – спросил он гостя.
– Да, – ответил тот.
Но подозрение не ушло из души мага.
– Давай выйдем на улицу, – предложил тот.
Оба оказались на улице. Тут гость улыбнулся какой-то неестествен-ной улыбкой. Волшебник догадался и решился. Оживленный снег начал закруживать гостя. Так длилось 20 минут.
Все закончилось, снег перестал кружиться, Александр тоже.
– Вот теперь все ушло, – сказал гость.
– Спрятаться хотел. Они подселенцы такие, прячутся в самые пота-енные уголки в надежде, что их не сыщут.
– Спасибо, мастер, – сказал гость, уходя.
– Постарайся жить так, чтобы больше не попадаться под влияние демонов, – сказал волшебник и закрыл дверь.
Важность целей
– Ты войдешь туда только через меня, – прошипел колдун, злобно взглянув на своего врага.
– Может и через тебя.
Битва продолжилась. Не пожелаю никому видеть магическую битву двух полусумасшедших волшебников. Они были врагами, никогда не ла-дили. В этот раз все стало еще хуже, чем раньше. Но наблюдать это было довольно занимательно.
Один из них был владельцем магического кристалла, другой украл у него кристалл и намеревался использовать для своих черных делишек. Но первый выяснил, как исчез его кристалл, и решил, что непременно не только найдет, но и покарает обидчика.
У него это получилось: найти и отобрать свой кристалл.
Однако похититель не успокоился и решил, что будет им владеть.
Вот из-за чего происходила эта магическая битва двух волшебников возле пещеры, вход в которую был задвинут большим камнем. За этим камнем и был кристалл.
Если остановиться на объекте этого противостояния то можно ска-зать, что кристалл был красного цвета, передавался по наследству и был источником довольно мощной силы, которую можно было применять в разных направлениях. Нетрудно догадаться, как ее хотел применить чер-ный маг.
Битва продолжалась. Сверкали молнии, тряслась земля. Так всегда бывает, когда сходятся в схватке два почти равных по силе колдуна. Пре-восходства почти не было заметно. Уступать никто не собирался. Всем хотелось только победы, и ничего больше.
– Все равно он будет моим, твой кристалл, – как змей шипел черный колдун.
– Не бывать тому, чтобы черный получил нашу силу.
– Это моя сила. Отдавай.
Сверкали молнии, гремел гром. Битва продолжалась. Тут у черного стали сдавать силы, он начал отступать. Действительно, в битве почти равных всегда побеждает тот, кто упорнее. Каждый отстаивал свои, как и казалось, важные для него цели.
За важность целей порой нужно идти до конца, чтобы ни случилось, несмотря ни на что.
Не все силы надо тревожить
Волшебным может быть лес. Не надо ничего сочинять. Пройдитесь по лесу зимой, только не там, где недалеко живут люди, а в самой чаще, по тропинке, по дорожкам, и вы увидите, как прекрасен лес в это время.
Снег, закрывающий березы, елки и сосны. Шапки снега, особенно на елках и соснах.
Косули, зайцы, лисы, бегущие по своим делам, хрустящий снег под ногами – вот она сказка без всяких приукрас и сочинительства. Вот она сказка, самая настоящая сказка. Кто видел – не забудет, а захочешь забыть – не забудется.
Такое чувство, что сейчас из-за поворота вылетят сани с Дедом Мо-розом или появится старик-леший, угрюмо осматривающий свои владе-нья.
Верите в существование сказочных лесных существ? Конечно, не верите. Современные люди в них не верят. Главное, не тревожить те силы, которые тревожить не стоит. Они могут не одобрить этого.
Вот так и в лесу, этом полумифическом месте, не тревожьте, не нарушайте покой некоторых сил, охраняющих лес. Пусть лучше эти места создают красоту и радуют глаз всех забредших туда, чем станут гибель-ным местом для всех конных и пеших.
Красота не должна приносить разрушение. Красота создана для со-зидания. Страх не должен там присутствовать. Зла и жестокости не может быть вовсе. Постараться, и не будет вовсе зла и жестокости.
Как прекрасен зимой лес. Снег хрустит под ногами. Красиво, очень красиво. Не надо заглядывать за грань. Пусть лучше они охраняют лес и оберегают всех проходящих, чем будут создавать какие-то проблемы для путников. Не стоит того все это.
Попробуйте. Один поход может кому-то изменить день, а кому-то целую жизнь. Правда, может.
Может, это мы с вами?
Обычный деревенский дом. Передняя, задняя, коридор. Только он находится не в деревне, а в лесу, в самом глухом лесу. Вокруг все избуш-ки расчищено, вырублены деревья. Видно, что там кто-то живет. Можно задаться вопросом: «Кто может жить в таком доме и в таком месте?».
Однако, живут и довольно долго. Хозяева дома приходят из леса, приносят дрова, убитых животных на крюках, их жарят, варят суп из ди-ких застреленных зайцев.
Хозяев дома трое. Зимой они ходят в шубах. В чащу всегда уходят только двое, один остается дома, разжигает печь, подкидывая дрова, варит суп или разогревает его, выходит на улицу, колет свежезамороженные поленья, смотрит на то, как это все происходит, и опять заходит в дом уже с дровами.
Так проходит день. Под вечер возвращаются те двое, с полностью набитыми мешками дичи, если они сегодня охотились. Потом они готовят обед или замораживают дичи впрок.
Вечер проходит тоже обычно. Игра в карты, обход окрестностей. Ничего особенного. Кто они? Не угадаешь.
Не ищи следов, здесь живут только тени. Это сказал один очень мудрый человек про всю нашу жизнь. Проходит все, время все так стира-ет, что и не вспомнить, что тут что-то было, кто-то когда-то жил, о чем-то думал, чего-то хотел, может, мечтал. Никто и не вспомнит. Время не оставит следов. Как песок развеивается по ветру, так и время развеивает всех нас.
Вот так вот. Время всех нас развеивает. Но над этим не властен че-ловек, совсем не властен. Пусть лучше будет так. Не надо ничего менять.
Был обычный деревенский дом с обычными жителями. Кто они? А кто ж их знает? Может, это мы с вами?
Вампирята
Они похожи на зверушек, бегающих на двух ногах. Они довольно опасны. Простые люди называют их нечестью. Мы же называем их чудь белоглазая.
Они невысокого роста, с полметра, тело покрыто шерстью. Они бо-рются за место под солнцем, где только можно. Они набрасываются на человека и вытягивают его жизненную силу. Нет, не съедают мясо, а вы-тягивают энергию, ощущая невероятную подпитку от всего этого.
Они – чудь белоглазая, самая страшная сущность на свете. Чудь бе-логлазая. Не пускайте их к себе, а особенно не пускайте их в душу к себе. Они там присосутся и могут остаться навсегда. Да, могут навсегда остать-ся. Они и есть вампиры, страшнее кровососущих. Они – энергетические вампиры, вытянут и выкинут как отработанный материал.
Чудь – потомки древних злых сущностей, которые обитали в лесах Сибири и Дальнего Востока России.
Только я описал сейчас, как выглядят они настоящими, а так они очень хорошо маскируются. И не надо прилагать к этому усилия, они как люди. Как ты и я. Увидишь обычного прохожего, никогда не поймешь, что он энерговампир, если ты сам не такой, такой же вампиренок, как и он. Только тогда он от тебя не скроется.
Думаете, это моя очередная сказка, моя ложь или вымысел? Конеч-но, вымысел, ничто больше. Думайте так, я не буду вас разубеждать в об-ратном.
Удобно, когда люди не знают правду. Так пусть их не знают, это не их дело – знать правду. Чтобы обыватель не сошел с ума, не надо его травмировать. Не надо так думать, что ты встречаешься, каждый день только с серым и необычным. Ты можешь на одной территории встре-титься с самым необычным, с тем, природу чего даже невозможно по-стигнуть.
Вампиры – существа коварные. Попадется такой и будет тянуть энергию, пока не насытится или пока не надоест, а может тянуть только из-за развлечения, просто посмотреть, как страдает жертва. Страшно. Од-нако это явление является частью нашей жизни, нашего сознания и наших будних дней, действительности нашей.
Защититься можно от всего, в том числе от них. Если в присутствии кого-либо становится очень плохо, то возьмите чеснок с воткнутыми в не-го английскими булавками и положите к себе в карман, и вы убедитесь, что вам станет гораздо легче в присутствии этого человека, а он будет из-бегать общения с вами. Если это не возможно, то постарайтесь свести это к минимуму.
ЧАСТЬ 8. СКАЗОЧНАЯ ПОВЕСТЬ
Сказки юного волшебника
Часть 1. Становление белого колдуна
Старик и волшебный лес
Старик был волшебником. Он жил в деревне, окруженной глухим непроходимым лесом и топью. Старика звали Филимоном. Он очень лю-бил лес, а его любили все жители деревни за то, что словом и делом наставлял их, лечил. Старика всегда окружали животные, птицы, звери, а на его плечах сидел клест с еловой шишкой в клюве. Филимон был высо-кого роста, одет как самый обычный крестьянин.
В округе все знали о том, что он был магом, но никто его не боялся, потому что когда горел лес и огонь подходил к деревне, старик вышел на самый край огня, и после тройного щелчка пальцами лес перестал гореть. Все жители деревни ходили в лес поохотиться, за грибами, за ягодами, за орехами, а Филимон ходил говорить с лесом. Он считал, что глубь леса с его жителями является волшебной, и сама может защитить себя и от огня, и от браконьерства, и от вырубки. Но он ошибался, думая, что лес может защитить сам себя от того, что является сущим злом, т. е. от черной ма-гии. И вот однажды, когда в глубь леса забрел маленький мальчик, лес не выпускал его, но он это делал не по собственной воле, а его проклял чер-ный кудесник, когда лес не дал ему убить лосёнка. Страшно было видеть ужас в глазах мальчика, когда деревья говорили ему о неминуемой смер-ти. Старик забрел туда случайно, ища орехи, и увидев, как мечется ребе-нок между вековыми соснами, положил корзинку, и начал просить доб-рые силы природы усмирить зло, поселившееся в этом лесу. Перед могу-ществом белого колдуна зло появилось в виде одного из самых красивых лесных тварей – белой белочки, милой и пушистой, но только с виду. Она просила у Филимона душу ребёнка взамен на возвращение его старухи, умершей три года назад, но старик сказал, что тот, кто ушёл на тот свет по воле бога не может быть возращен ни одним созданием, даже самым злым, после этого искуситель исчез и ребенок весь в холодном поту вы-шел и упал к ногам старика. Филимон принес его в деревню, отдал роди-телям, и через несколько часов мальчик ожил и стал самым обычным ре-бенком. А когда старик ушел в свой дом на окраине деревне и зажег лам-падку, он уже знал, что мальчик будет священником, и на месте тех дере-вьев будет стоять монастырь. От этих событий и мыслей на душе у старо-го колдуна стало очень радостно, и он заснул на печке. Ему снился и лес, и монастырь, и мальчик, и его старуха, стоявшая посередине комнаты, озаренная ярким светом.
Преемник белого колдуна
Мальчик рос забитым, боялся всего, дня, ночи, животных, птиц, насекомых, леса. Он рос в деревне, его родители были самыми обычными крестьянами, отец – рыбаком, мать – ухаживала за домашними животны-ми, но беда ходит не по лесу, а по людям – всем известно. Так вот беда и к ним пришла. Отец утонул в реке, мать умерла с тоски. Мальчик остался один – маленький в жестоком мире, такое чувство, что подошел край: все – не выбраться.
Мальчика звали Ариус. Он шёл по лесу и вышел на соседнее село, где на окраине встретил белого колдуна. Пока мальчик шёл, в лесу ему попался раненый стрелою охотника заяц, который кричал так, что сердце ребенка сжималось. Филимон увидел мальчика вместе с зайцем. Ребенок плакал и просил старика помочь косому. Зайца вылечили, а мальчик остался у белого мага и стал помогать ему по хозяйству. Так прошло три года, и мальчику стало уже пятнадцать. Как-то раз старик ушёл в лес за хворостом, а когда пришёл, был очень удивлен, увидев мальчика, стояще-го перед бревенчатым сараем. Так неожиданно открывшиеся способности волшебства дали толчок к обучению Ариуса и к принятию всех знаний белой магии. За пять лет с помощью Филимона Ариус научился всему, что знал старик, и превратился в могущественного белого колдуна. Зани-маясь тем же, чем и занимался Филимон, Ариус чувствовал всю прелесть и всю светлую сторону их дикого мира, состоящего из трех сёл и большо-го волшебного леса. Но юный волшебник также знал, что в нём есть за-чатки чёрной стороны магии, но пока хотел быть добрым всегда, и чем больше он спасет тварей, живых людей или ещё кого-то, тем скорее чер-ная сторона его покинет.
Так он и делал. Однако же через кристалл времени старик увидел, что Ариус будет ярким белом колдуном, однако он знал и то, что мальчи-ку предстоит борьба с самими слугами свет несущего за свою душу и бу-дут соблазны и метания между лёгким способом существования, предла-гаемым заменам и жизнью белого мага, не всегда получающегося благо-дарность от людей. Однако же старый волшебник чувствовал, что свет возьмет верх, что с Ариусом всё будет хорошо, и одна эта уверенность вселяла такую надежду, что Филимон не боялся ответа ни перед кем за всё то, что сделал в земной жизни.
Передача силы и уход.
Древние ассирийцы считали, что на краю жизни смертный видит Авалон, т. е. страну вечной юности. У каждого он свой. Человек, видев-ший Авалон при жизни, может считать себя избранным как силами добра, так и силами зла. Авалон – очень красивое место, состоящее из разно-цветных, ярких, неправильных многоугольников, переливающихся незем-ным светом.
Однажды старик вышел из дома вместе с Ариусом и увидел Авалон и его стражей, в тот же самый миг Филимон понял, что не так много дней ему осталось в земном мире, и они стали готовиться к ритуалу передачи всей силы волшебника. Старик, как и все, был смертен и не мог уйти со стражами Авалона, не оставив на земле другому смертному силу мага, потому что любому волшебнику, черному или белому, силы даются либо Рафаэлем – ангелом света, либо Арданоном – ангелом тьмы с первых се-кунд прихода в этот мир человека, Филимон же получил их от Рафаэла с первым криком после рождения, чтобы стать могущественным белым колдуном, Ариус должен был пройти три стадии принятия силы: выйти из бездны одному, преодолеть лабиринт и побороть самый жуткий страх. Мальчик не боялся ничего, он чувствовал свою судьбу всем телом и ду-шой.
Следующее утро у двух чародеев началось с первой стадии испыта-ний: преодоление необратимого, оказывается, заключалось, в повторе момента смерти родителей, в результате чего часть силы перешла юному чародею, а старик поднялся на три метра над землей и упал навзничь. Вторым этапом был реально существующий лабиринт, из которого просто нужно было выйти, пройдя данную ступень Ариус чувствовал власть над всеми земными силами природы. Неотвратимый страх показался не виде чудовищ, а всего лишь в виде небольшого зверька, который просил Ари-уса убить старика, чтобы скорее приобрести силу и предать своего наставника, страх растаял, как утренний туман, всего лишь оттого, что почувствовал храброе и преданное сердце молодого волшебника старому колдуну. С последними хлопьями тумана Ариус увидел своих у ног своих бездыханное тело Филимона. Душа старика ушла со стражами в страну вечной юности, а на земле остался молодой, сильный белый маг, готовый применять своё искусство до тех пор, пока не увидит врата Авалона и старейшин.
Ариус и спасенный эльф
Прошло три дня после похорон старика. Его дом и небогатое хозяй-ство, состоящее из трёх овец и большого черного кота, досталось Ариусу. Юный маг занимался лечением людей, животных, птиц, ходил в магиче-скую часть леса за орехами. Как-то раз он забрёл в чащобу дальше, чем обычно, и услышал, как ему показалось, плач. Пойдя на звук, он увидел запутавшегося среди кустарника маленького красивого эльфа с сирене-выми крылышками. Это был эльф который умудрился так запутаться в кустарнике, что вывихнул крыло. Ариус вынул эльфа, но несмотря на то, что ему нужна была помощь, он начал вырываться из его рук со словами: «Не хочу лечить крыло, мне совсем не больно, хочу хулиганить, отстань от меня, ты плохой белый колдун». Но когда он увидел в корзинке орехи, вырвался из руки юного чародея, залез в корзинку и стал швыряться оре-хами. Так они дошли до дома Ариуса. Когда пришли, юный маг высыпал орехи рядом с печью, чтобы их посушить, он стал между ними бегать и на них кататься. Это было так весело и живо, что парень рассмеялся, на душе его стало легко и радостно. Когда эльфу надоело резвиться, он сказал, что так и быть, он разрешает ему лечить свое крыло. Для восстановления ча-сти тела магического существа, которым был эльф, пришлось применять белую магию. И после заклинания крылья захлопали и он стал летать по дому юного чародея так быстро, что у него стала кружиться голова, так продолжалось три часа. Потом он утомился и сел на плечо Ариуса. Маг спросил его, куда он пойдет теперь, на что он ему ответил, что из его до-ма он теперь не пойдет никуда и возмутился, почему он раньше об этом не догадался, и теперь в маленьком домике за печкой у Ариуса стал жить эльф, который вставал каждый день рано утром и будил чародея, тянув его за пальцы рук. Эльфа звали Амадей. Он не только шалил, но вечерами его крылышки создавали такое мерцание, что на эту красоту сходилась смотреть вся деревня. Однако юный маг узнал и то, что в минуту испыта-ний его магии на прочность ему будет помогать эльф, используя волшеб-ство. Самая юная, как рассвет и самая древняя, как начало времен, т. е. волшебство эльфийского народа.
Борьба Ариуса с Чупакаброй
Прошло три месяца совместной жизни юного мага и Амадея. За это время они тридцать три раза ссорились и тридцать четыре мирились в знак будущих достижений. А однажды с помощью своей магии он тихо и незаметно поднял над Ариусом ведро с холодной водой и окатил его с го-ловы до ног, после чего очень быстро отлетел в сторону, что он не успел его поймать сачком. Но как-то раз под вечер, когда все было спокойно и спать не хотелось, в дом колдуна постучали. Открыв дверь, парень увидел одного из жителей деревни. Он клялся и утверждал, что в комнате его сы-на завелось создание, вселяющее каждую ночь ужас в душу ребенка. Ари-ус с Амадеем отправились к этому крестьянину домой. Расположившись на ночь в комнате мальчика, когда еще ничего не происходило, они про-сто смотрели на свет от электричества. Крылья Амадея и сам эльф в свете лампы переливался пурпурным сиянием. Потом мальчик уснул, и вышло из стены то, что обычно поселяется в доме, хозяин которого вызвал за-висть плохих людей. Юный маг видел, что Чупакабра, т. е. маленький уродец с кривыми ногами и руками, просто качает жизненную силу из ребенка. Когда он увидел Ариуса и Амадея, то, обернувшись змеем, по-шёл на них, и тут началась битва между белым колдуном и самим вопло-щением зла, поставленным сюда с помощью самой обычной зависти че-ловека. Дом крестьянина сиял всеми огнями, какие только есть в этом земном мире. Пока шла битва, чёрный колдун, решивший отыграться на ребёнке, не смог одолеть с помощью Чупакабры ту силу, которая тоже была магией, но была призвана служить добрым делом. Чупакабра сгорел лишь оттого, что Ариус блокировал черную силу, а эльф касался его сво-им крылом. Когда всё утихло и вошёл хозяин дома в комнату сына, то он увидел насмерть перепуганного ребёнка, свалившегося навзничь белого колдуна и летающего вокруг белого эльфа. Вскоре Ариус очнулся и ушел к себе в дом, осознавая тот ужас, который мог и дальше происходить с сыном крестьянина. Он чувствовал, что была отбита только атака черных сил, а вся борьба ещё предстоит, она как вечное противостояние с самого начала времен, битва между тьмой и светом.
Как эльф Амадей нашёл себе друзей.
Прошло немного времени как умер старик. Жизнь шла своим ходом, ничего волшебного не происходило. Из обыденной крестьянской жизни произошло только то, что Ариус завёл лошадей и двух хрюшек. Амадей жил в подвешенном над печкой домике и напоминал канарейку. На близ-лежащей территории почти год ничего не происходило волшебного, жизнь окрестных сел нормализовалась. Но однажды эльф решил полетать по волшебному лесу и поиграть с говорящими деревьями. И, конечно, он об этом не сказал Ариусу, иначе это был бы не эльф. Когда Амадей про-летал через волшебный лес, он увидел полянку, на которой росли одуван-чики. И на каждом одуванчике, который рос на земле, сидело по малень-кому эльфу, такому же, каким и был Амадей. От них было так шумно, что они напоминали нашествие воробьёв.
Некоторые из них срывали одуванчики и прыгали с них, как-будто с парашютов. А посередине стояли охотничьи сапоги, возле каждого из ко-торых стояло по три эльфа, каждый из сказочных созданий тянул к себе эти сапоги, но они были довольны, говоря друг другу: «Как здорово, что мы у спящего охотника утащили его обувь, нам она так нужна», и про-должали ругаться.
Амадей сидел на ветке большого дерева и смотрел на эту полянку. Через тридцать минут они все-таки увидели нового эльфа, и обладатели сапог перестали драться. Призвав помощников, они подняли этот сапог и хотели бросить им в чужака, но потом передумали. На полянке набралось около ста пятидесяти сказочных существ. Услышав, где живет Амадей, и решив, что он им нравится, они сказали, что пойдут вместе к его хозяину в деревню. Когда возле ворот Ариуса появился под вечер Амадей, колдун сказал, что он набрал и наколол ему его любимые орехи и ждёт его ужи-нать. Амадей же сказал: «Со мной гости, только ты сразу не пугайся». Ко-гда на Ариуса из темноты вылетела стая сказочных созданий, у него из рук выпала его сумка. Он хотел позвать эльфов в дом, но те сказали, что не хотят, а хотят покататься на его лошади. Пришлось открывать конюш-ню и выводить жеребца. Все эльфы обступили лошадь и замахали кры-лышками. Вместо того чтобы кататься самим, они подняли лошадь на два метра от земли и передвинули её на семь метров от сарая, поставив на землю. Потом каждый их них оторвал по маленькому прутику и стал друг друга гонять, кружась в воздухе. Увидев это, молодой маг остолбенел. Ко-гда они узнали, что кроме лошади есть и телега, они стали сильно про-сить Ариуса, чтобы раза два-три в неделю он им разрешил кататься на этой телеге, запряженной лошадью. Услышав согласие, они сказали, что хотят начать прямо сейчас. Когда телега с лошадью, облепленная эльфа-ми, поехала по деревне, сверкая всеми цветами радуги, на это вышел смотреть даже священник со словами: «Вот нечисть разгулялась». Пока-тавшись, эльфы сказали, что отправляются в лес на свою полянку и при-летят в другой день. Даже Амадей до того утомился, что еле-еле съел орех и отправился спать в свой домик. Это был счастливый вечер, и с этого момента колдун знал, что есть не только волшебный лес, но и поляна, населенная сказочными созданиями, способными на любую магическую импровизацию, если они займутся этим все вместе.
Ариус и русалки
Теперь у юного волшебника были: эльф и деревня, которую надо было защищать. Неподалёку волшебный лес и поляна с эльфами, от кото-рых можно было ожидать все что угодно. Молва говорила, что за пять ки-лометров от леса есть озеро, где живут то ли кикиморы, то ли русалки, никто точно не знал, но там самая лечебная вода в округе. Однако ещё никто ни разу не возвращался с этого озера. Ариус взял кувшин и пошёл в направлении этого озера вместе с эльфом. Придя туда, они увидели озеро с очень чистой и прозрачной водой, так что видно было дно. По левую и правую сторону этого озера росли два больших дерева, на каждом из ко-торых сидело по три девушки. Амадей сказал, что это необычные русал-ки, вместо рыбьего хвоста у них ноги, как у людей. Они не просто зама-нивают человека, а обладают даром сирен, т. е. пожирают его волю, и до-бавил: «Будь осторожен, юный маг, магия русалок сильнее эльфов. По-дойдя к озеру, Ариус почувствовал, что его тянет зайти в него и погру-зиться полностью. Русалки его обступили и начали ласкать. Было трудно устоять против их нежности. Но когда они в него вгляделись и обнаружи-ли, что он не человек, а маг, потеряли к нему всякий интерес. Одна из де-вушек, кроме взятого им уже кувшина воды, дала ивовую веточку юному волшебнику со словами: «Нужно будет зло, ударь два раза об землю ею, нужно будет добро – три раза, только зло с добром не вызывай в одно и то же время». Так они и пошли назад, юный чародей, который нёс кувшин с водой в руке, и эльф, сидящий у него на плече с волшебной веточкой. Ко-гда жители деревне увидели возвращение колдуна с кувшином воды из дальнего озера, то обрадовались возвращению Ариуса и тому, что он вы-жил. По кружке воды из этого кувшина выпили все, кто находился в де-ревне, каждый почувствовал прилив сил и повышение бодрости духа. А юный маг размышлял об ивовой веточке и той неизвестной волшебной силе русалок, которую ему не суждено до конца узнать в силу непринад-лежности к их племени.
Любовь юного колдуна
Любовь – чувство, которое дано всем жителям земли то ли в награ-ду, то ли в наказание. Не обошла она и юного чародея.
Был праздник урожая, когда крестьяне выезжали на ярмарку. Ама-дей остался дома, Ариус запряг лошадь в телегу и, погрузив туда выра-щенную ими за лето капусту, тоже отправился на ярмарку. Народу было, что яблоку негде упасть. Капуста разошлась очень быстро. Последний ви-лок капусты у юного мага купила девушка, которая чем-то понравилась ему. Он завел с ней разговор и захотел узнать, где живет эта красавица. Она оказалась дочкой священника из уездного села, находящегося за два-дцать пять километров от дома Ариуса. Он испугался и не стал говорить, что он белый маг. Дальше всё пошло своим чередом. Они общались, встречались, он делал ей подарки, а потом как-то раз она ему сказала, что он, если хочет, пусть идет её сватать, потому что дома, когда отец ложил-ся спать, сказал: «Пусть белый маг не боится старого священника и не прячет свою любовь к его дочери, так как то, что искренне – прятать не надо». Парень был очень удивлен и сказал девушке, что он нечистая сила, на что та ответила, что никто из них не боится ни белой, ни черной ма-гии, так как родственники отца этим занимаются, а только отец стал свя-щенником.
Прошел день сватовства и пошла подготовка к свадьбе. В день сва-дьбы гуляло два села. Село Ариуса и Светланы, теперь уже его жены. Эльфы устроили такое световое представление, что священник, заглядев-шись, чуть не подавился кагором, но все события в нашей жизни имеют свойство заканчиваться, закончилась и свадьба. Так в доме юного мага появилась хозяйка из обычных людей, но с волшебными корнями, что их ждало дальше, не знал никто, даже Ариус. Они стали жить дальше, вести хозяйство, заниматься чародейством и любить друг друга, хотя Амадей временами хулиганил и во время их самых скрытных проявлений любви с помощью своей магии двигал кровать или вызывал фейерверк, чем приво-дил молодую пару в неописуемый восторг.
Как Амадей угодил в лапы злых сил
Однажды, когда Ариус был занят тем, что лечил жителя деревни, Амадей от него убежал, но направился не в волшебный лес, а в противо-положное от леса селение.
Эльф незаметно подкрался к воробью и поймал его за хвост, но дру-гие птички начали клевать эльфа. Амадей отпустил воробья и перелетел на соседнее дерево. Неожиданное спустился густой туман, и из тумана вышла старуха с клюкой, она дыхнула на птичек, и они упали замертво. Амадей почувствовал, что лицом к лицу встретился с высшим проявлени-ем чёрной магии – суккубом, т. е. с колдуном, которого способен побе-дить либо священник, либо сильный белый маг. Где бы она не проходила, вокруг оставалась выжженная трава и вяли деревья. Её звали Ардакус. Обернувшись, она почувствовала присутствие волшебного создания. Её магия не взяла Амадея, но однако он упал без чувств на траву и очутился в корзине суккуба. Очнувшись, эльф понял, что ему не выбраться без по-мощи постороннего. Пройдя так с километр, суккуб положила корзину, стала разводить костер и хотела зажарить эльфа, но неожиданно поднялся ветер и перед черным магом и волшебным созданием встал очень высоко-го роста старик в белых одеждах. Он сказал, чтобы Ардакус отпустила Амадея, иначе вызовет на себя гнев покровителя эльфов верховного демо-на Азазеля, но суккуб был очень сильно удивлён, за что такое внимание к простому эльфу, но старик сказал, что это не простой эльф, а это принц страны Хамераус, т. е. эльфийского королевства, которого закинула сюда приглядывать за белым колдуном и не он странник страны вечной юности старейшина Ши, не она Амераус, воплощение сущего зла, не вправе ли-шать юного эльфа жизни, так как он будет жить ровно столько, сколько будет жить Ариус. Старик растаял, как утренний туман, а эльф только хо-тел спросить, кто же он на самом деле, так как ничего не помнит о себе. Но ни старца, ни суккуба уже не было, даже не было веток, из которых она хотела разжечь огонь, и Амадей, немного грустный, но ещё имевший надежду на то, что когда-нибудь он узнает всё о себе, полетел в свой до-мик к белому чародею.
Как зло проникло в дом к белому магу
Пришла зима с морозами и бурями. Деревня полностью закончила сбор урожая, завершились последние приготовления к суровому времени года. Из ледяных пещер вышла стужа и начала свирепствовать по полям и лесам. Перед воротами дома Ариуса как-то раз под вечер оказался ране-ный стрелой ребенок, примерно лет четырех, просивший о помощи. На его плач вышла жена чародея и завела ребенка в дом. Как только он зашёл и увидел Ариуса, раны от стрелы пропали и сама стрела тоже, как будто ничего и не было. Ребёнок оказался сиреной и постепенно, в какую-то до-лю секунды, превратился в маленького монстра, свалил Светлану с ног и хотел перекусить ей горло. Ариус сразу понял, что имеет дело с темной стороной магии. Взяв свой посох, белый колдун стал просить силы, кото-рые оберегают человека от сущего зла, остановить сирену, но ничего не выходило. В какое-то мгновение из своего домика вылетел эльф и закру-жился так, что ничего не стало видно, после этого ребенок превратился в каменное изваяние и поднявшимся ветром был развеян, как пыль от про-езжавшей по дороге телеге. Света была в таком шоке, что не могла сказать ни слова, зато Амадей сказал: «Я действительно эльф королевских кро-вей, только они наделены даром превращать зло в пыль».
Наступил вечер, Светлана лежала на кровати и думала обо всём произошедшем. С этого момента она поняла окончательно, каким не-обычным человеком является её муж и что можно ожидать всего, в каж-дое мгновение. Ариус лежал с ней рядом и уже заснул, не спалось только эльфу, душа его металась, ища ответы на вопросы о его прошлом, но во-просы пока оставались без ответов. Измученный мыслями уснул и Ама-дей. Спустилась ночь на дом юного чародея, небо было ясным и зажглись звезды.
Как эльфы с волшебной поляны строили себе дворец
Зима прошла тихо и благополучно. У Ариуса произошло прибавле-ние в хозяйстве: появились три ягнёнка и один теленок. Все остальные месяцы зимы почти ничего магического не происходило, кроме катания эльфов на телеге. Постепенно подошел апрель, а за ним и май. В неоно-вом весеннем цвете пробуждалась природа. Ариус и все жители села го-товились к посадке различных культур. Но как-то раз, вдоволь накатав-шись на телеге, эльфы сказали Ариусу, чтобы он пошёл с ними на вол-шебную поляну и взял с собой лопату. Когда он пришёл туда, сказочные создания попросили, чтобы маг посередине поляны вырыл им две ямы, одну побольше, другую поменьше параллельно друг другу. Он им возра-жая, говорил: «Зачем вы портите свою поляну?», но вдруг у эльфов по-явились в руках орехи, и они в знак протеста стали кидаться в Ариуса. Потом он взял лопату, вырыл ямы и стал ждать, что будет дальше. Столпы яркого света стали освещать поляну, переливаясь всеми цветами радуги. Когда свет пропал, Ариус увидел большую кучу бревен, лежащих рядом с одной из ям. У каждого из эльфов были либо топорик, либо пила, либо молоток. Потом они стали обтёсывать брёвна и делать сруб очень боль-шого сооружения, который стал похож на дворец. Строительство, пере-мешанное с магией эльфов, через два часа дало результат. Ариус увидел деревянный дворец, состоящий из нескольких этажей с очень большим количеством комнат, в каждой из которых расположилось по одному ма-гическому созданию. Вместо второй ямы, которая поменьше, эльфы со-орудили бассейн и заполнили его водой. Когда дворец с бассейном стал окружен забором, они решили всё это отпраздновать и стали прыгать из окон дворца в бассейн, нырять на глубину и вылетать из бассейна под са-мые макушки леса, озаряя всё ярким перламутровым светом. Всё это они проделывали группами по восемь созданий. Молодой маг немел от вос-торга, когда всё это видел, это было невероятно красиво. Накупавшись, они стали прыгать вокруг дворца со словами: «У нас есть свой домик». Дело шло к вечеру, эльфы легли спать, а Ариус с лопатой отправился до-мой. Он думал о той невероятной силе, которая создала эльфов и вселила в них столько добра. Так наступила ночь.
Как Амадей нашел себе подружку
Эльф, живущий с колдуном, неожиданно заскучал и перестал ша-лить. Так длилось четыре дня. На пятый день неожиданно испортилась погода и начался ураган. Дул такой сильный ветер, что валило деревья. Амадей вылетел через печку поглядеть на ветер и вдруг услышал, что кто-то жалобно плачет. Он увидел эльфа, сражённого ветром и прижавшегося к земле. Подлетев, Амадей взял его за руку и затащил в дом. Когда гость отогрелся и высушился, сидя на печке, Амадей разглядел, что это была девочка с ярко-зелёными крылышками. Немного отойдя от страха и холо-да, она сказала, что он ей нравится, но жить она у него не будет, пока он её чем-нибудь не удивит. Он её уговорил часа два подождать, сидя у себя в домике за печкой, а сам вылетел из домика в поисках чего-то необычно-го. Прилетев в волшебный лес, Амадей увидел двух павлинов, сидящих на деревьях. Это были очень красивые птицы, но у них как известно, не бы-ло никакого голоса. Пока эльф подлетал к тем деревьям, павлины уже улетели, но Амадей увидел три павлиньих пера под деревьями. Для ма-ленького эльфа это была очень тяжелая ноша, если не применять магию, но пришлось их нести самому, потому что Амадей подумал, вдруг его но-вой подружке не понравится, что он выбрал лёгкий путь. Пока он нёс пе-рья, встретил Ариуса, идущего с корзиной грибов. Молодой маг очень удивился, куда это эльф так торопится, Амадей же сказал, что он непре-менно сейчас хочет покорить одну красавицу этими перьями. Когда Ари-ус пришёл домой, он увидел вместо одного двух эльфов, которые сидели в домике, а каждому из трёх углов дома было привязано по павлиньему пе-ру нитками, Ариус понял, что красавицу эльф покорил. Когда вечером пришла Светлана и увидела двух эльфов, которые на всей скорости выле-тели к ней из своего домика, а вернее, не к ней, а к ведру с малиной, ко-торое она несла, она решила сразу, что Амадей женился, и у него настал не медовый, а малинный месяц, судя по тому, что они утащили всё ведро к себе на печку. Так они стали жить уже вчетвером, почти ничего не из-менилось, только домик Амадея стал сиять не семью, а всеми восемна-дцатью цветами сразу.
Как у Ариуса родился ребенок
Прошло полгода их совместной жизни вчетвером. Светлана сообщи-ла Ариусу и Амадею что у них будет ребенок. Все были рады. По поводу этого события каждый из эльфов с волшебной поляны принёс Ариусу по небольшому лукошку дикого меда. Потом был пир с употреблением этого же мёда. Пир горой.
В одну из ночей Ариусу приснился Филимон со словами, что белый маг непременно должен сходить к горе, под камнями которой спрятана шкатулка с малахитовым перстнем, и принести её к себе домой. Если он этого не сделает, то родится не белый маг, а злой колдун, который будет нести только горе и разрушение. Идти до этой горы надо было четыре дня. Придя туда, Ариус обнаружил выжженную землю вокруг и одиноко стоящую гору. Он сразу понял, под каким камнем лежит шкатулка. Сде-лав шаг в направлении камня, чародей почувствовал невероятный и не-земной страх. Перед парнем появились ворота и вытянутый коридор, со-стоящий из тумана. На входе стояли старики – один в чёрных, другой – в белых одеждах. Старик в черных одеждах постепенно превратился в мальчика, стал плакать и говорить: «Папа, ну пожалуйста, дозволь мне родиться, попроси меня открыть ворота, если родится белый маг, он не будет так заботиться о тебе, как я». Когда Ариус подошёл к старику в бе-лых одеждах, то растаял туман, растаял черный старик и ворота. Вместо белого старика появилась девушка, немного похожая на Светлану, но больше на Ариуса. Она ничего не говорила, белый маг отодвинул камень и взял шкатулку с перстнем. После его возвращения домой в положенный срок у Светланы родился ребенок, это была девочка с очень добрыми гла-зами. Шкатулку с перстнем положили дома, решив, что отдадут его в день ее свадьбы. Так родился ещё один белый маг, судьба которого – занятие чародейством.
Противостояние
В этом мире ничего не бывает без борьбы. Добрые дела наши, как и злые, нам не простят, и за всё приходит свой ответ. Ариусу было уже тридцать. Он окончательно вошел в полную силу мага и овладел всеми знаниями природы. Но черная сила не сводила с него глаз, даже когда он этого и не знал. Как известно, искушают не только сильных духом, но и тех, кого не сломить. И в этот раз пал на Светлану. Нечисть решила, что самый обычный человек, пусть даже и жена колдуна, ничего не сможет ей противопоставить.
Как-то раз они с Ариусом пошли погулять в лес. Светлана приотста-ла, Ариус затерялся среди частых деревьев. И перед молодой девушкой появился филин, который стал ей нашептывать, что как и черная, белая магия это тоже плохо. Белого колдуна надо убить а тело сжечь, чтобы си-ла его никому не досталась. Светлана отказалась это делать, в это время подошёл Ариус, увидевший, что она от него отстала. Увидев чародея, нечисть приняла свой настоящий вид, то есть вид монстра, и началась битва. Лес вокруг загорелся и началось сражение на мечах между мон-стром и белым колдуном. Так длилось три часа. Измотанный Ариус все-таки сумел всадить свой меч прямо в сердце демону. Объятый пламенем, сильно ярким и развевающимся на ветру, демон метался во все стороны. Затем прямо перед Ариусом открылись ворота, полыхающие огнём, и от-туда вышедшие стражи утащили демона. Ворота закрылись и всё пропало. Был обычный лес и дул теплый летний ветерок. Израненный Ариус со своей женой пришли в дом, магия эльфов, которую применил Амадей вместе с подружкой, поставили молодого чародея на ноги за полчаса. И он как ни в чём ни бывало стал заниматься обычными делами, а Светлана, считавшая себя нежной и хрупкой, поняла, что этот случай открыл в ней несгибаемую силу воли, которую ей возможно надо будет применять ещё не один раз.
Коронация юного чародея
Прошло ещё два года, у Ариуса и Светланы подрастала дочка, кото-рую они назвали Таней. Всё шло своим чередом. Велось хозяйство, шла обычная жизнь, дочка любила играть с куклами и двумя эльфами, кото-рые жили за печкой в домике. Один раз под вечер в дом юного чародея постучал человек, который сказал, что совет белых магов Ордиуса принял решение взять его, молодого колдуна Ариуса, в члены совета, несмотря на столь юный возраст – всего лишь тридцать лет и что он должен явиться через три дня утром на коронацию. Ариус удивленно спросил, чем вызва-на такая милость высокочтимого совета, на что посланник ответил: «По твоим добрым делам и милость, белый маг». На утро четвёртого дня Ари-ус с женой и дочкой стоял у главных ворот замка Ордиуса. Было очень много белых и черных колдунов, эльфов, троллей и других сказочных су-ществ. Когда провозгласили о принятии его в члены совета белых магов, то заиграла музыка и вокруг Ариуса закружились потоки разноцветного света. Когда свет погас, перед зрителями и советом стоял молодой чаро-дей в белом облачении верховных магов. Светлана не знала, что сказать на это всё происходящее, она смотрела, затаив дыхание. Потом были по-здравления и овации, Ариус чувствовал, что наступает другой этап жизни, более сложный, но в то же время интересный.
Закончился сбор в замке Ордиуса, и все существа разошлись и раз-летелись, каждый по своим владениям. Пришёл домой и Ариус, чувство-вавший повышенное настроение и готовый к новым делам, событиям и приключениям.
Часть 2. Коронация Амадея
Как Амадей познакомился с эльфийским королевством.
Прошло пять лет, жизнь шла своим чередом. Ничего необычного не происходило. Ариус занимался магией. Амадей ему помогал и иногда ху-лиганил. Он продолжал жить в домике за печкой со своей подружкой. Ко-гда маг уходил в лес за хворостом, Амадей летал с ним, пока Ариус рубил ветки, эльф успевал вместе с жителями волшебной поляны слетать в бер-логу к медведям и пошалить с тремя маленькими медвежатами. Эльфы окружали и, хлопая своими крылышками, поднимали медвежат над озе-ром на два метра, потом их отпускали и медвежата плюхались в воду. Брызги от них летели во все стороны. Потом они вместе с Ариусом воз-вращались домой. Но как-то раз Амадей со своей подружкой через откры-тое окно улетели, не сказав ничего хозяевам дома. Почему-то эльфу захо-телось лететь не в лес, а в противоположную сторону от него. Пролетев большое расстояние, они увидели старый большой дуб, который рос в се-редине поля. Невероятной силы магия потянула Амадея и его подружку к корням этого дуба. Опустившись рядом с основанием дерева, Амадей ре-шил, что ему необходимо прикоснуться к дубу. Неожиданно дуб заскри-пел, и у его основания открылись ворота такого размера, что мог пройти только эльф. Они оба туда зашли, и перед их взором предстала целая сто-рона, состоящая из маленьких домиков, некоторые из которых находи-лись в воздухе в подвешенном состоянии, а другие висели на ветвях больших деревьев, которые росли в невероятном количестве на бескрай-ней территории. Тут неожиданно стал дуть лёгкий ветерок и из каждого домика стало вылетать от двух до пяти эльфов. Все они начали кружиться в хаотичном порядке и своими крылышками создавали столько света раз-ных цветов, что у Амадея зарябило в глазах. Когда все они опустились на землю, один из эльфов сказал, что их королевство называется Эльмирус и что им кажется, будто Амадей был рождён в их королевстве, хотя они не уверены до конца. Полетав по территории Эльмируса, эльф решил, что он непременно сюда вернется, потому что всё ему показалось очень родным, и когда он был в домике у Ариуса к нему пришло осознание связи между его родителями и Эльмирусом.
Амадей и черный эльф
Прошло полгода после визита Амадея в Эльмирус. Как-то вечером, когда все уснули в доме у волшебника, эльф проснулся и вылетел через трубу в печи посмотреть на звезды, как он это делал и раньше. Была ясная ночь, и звезды горели очень ярко. Эльф летел, и за ним оставался след в виде фонариков всех восемнадцати цветов радуги. Было очень красиво. В этот раз Амадей улетел далеко от дома Ариуса и заметил, что в полкило-метре от него на земле на пеньке сидит старый эльф с белой бородой. Амадея потянуло к этому пеньку с невероятной силой. Когда он призем-лился рядом на землю, старик сказал, что давно его ждет и хочет расска-зать всё о его происхождении. Чёрный эльф утверждал, что Амадей явля-ется законным наследником трона королевства Эльмирус. Его родители были королём и королевой царства эльфов. Но много лет назад началась война между эльфами и троками, эльфы, хотя и одержали победу, но слишком быстро расслабились и стали её праздновать, совсем забыв о ма-гии троков и их коварстве. Пока они праздновали, король и королева Эльмируса были превращены в два хрезолита и впаены в перстень короля троков. Как утверждал старый эльф, они живы и сейчас. Королевство Эльмирус одурманено магией троков, а на троне сидит не эльф, а их ко-роль, обратившийся в эльфа. Когда была война, он, т. е. Чёрный эльф, бе-жал из королевства вместе с совсем ещё маленьким принцем Амадеем. Амадей вырос в его семье, но был похищен лазутчиками короля эльмиру-са. Но магия эльфа была до того сильной, что когда Амадея хотели отдать на съедение жителям подземной части королевства троков, он пошевелил крылышками и вход в подземную часть королевства запечатан и находит-ся в данном состоянии по сей день. Черный эльф говорил, что Амадей непременно должен разрушить магию троков, победить короля, освобо-дить родителей и взойти на трон Эльмируса, так как после освобождения у его родителей уже не будет столько магических сил. Амадей спросил о том, как ему победить короля троков, на что старик ответил: «Тебе нужно будет ближе к зиме отправиться на скалистый остров к стражам кристал-ла, хранящего магическую силу всех волшебных народов и пройти там посвящение для получения магической силы короля эльфов. Это будет сложно, но это твоя судьба, мой маленький Амадей».
Эльф, обескураженный всей этой информацией, сказал Черному эльфу, что он не знает дороги к белому острову, на что тот ничего не от-ветил, а просто растворился в ночи, а вместо пенька появился кулон с надписью на нём: «Он всё покажет». Амадей взял кулон, улетел в дом Ариуса, забрался в свой домик и лёг спать. Ему снился бескрайний океан, белый скалистый остров. Юный эльфийский принц чувствовал, что с это-го дня его сердце принадлежит Эльмирусу.
Амадей и ополчение
Слова чёрного эльфа не давали покоя эльфийскому принцу. В одну из тёмных зимних ночей, когда начал под ногами сильно скрипеть снег, Амадей вдруг неожиданно понял, что именно сейчас ему надо оказаться в эльфийском королевстве, именно ночью. Дома все спали, а он оказался обратно в своём королевстве. Он шёл по волшебному лесу, надеясь найти эльфов. Каждый ствол дерева, каждый лист, каждая травинка этого леса излучали, испускали разных цветов свет, который при дуновении ветра начинал мерцать, и один цвет превращался в другой. Амадей шёл и чув-ствовал, что этот лес его притягивает, вдруг поднялся ветер. Он напоми-нал смерч, но он был разных цветов. Ветер закружил Амадея и унёс его в подземную часть эльфийского королевства. Там принц увидел с десятка три эльфов, облачённых в военные доспехи. Они находились в целой сети пещер, соединённых между собой небольшими туннелями, по которым нельзя было пройти даже эльфу, только если пролететь. Вдруг из одного туннеля появился чёрный эльф. Он сказал принцу: «Ваше высочество, слуга эльфийских королей рад приветствовать законного наследника тро-на». Потом он начал рассказывать Амадею о том, что победить трока можно, но сделать это может только эльф королевской крови и только то-гда, когда его сердце сольётся с сердцем Эльмируса.
Магия королевского эльфа будет единой с магией великого кристал-ла, который называют Арбидус, он и есть сердце эльфийского королев-ства. Амадей мгновенно подумал о том, где этот кристалл, на что эльф ответил, что Арбидус в самых дальних землях Эльмируса и его не отдадут просто так, а отдадут только тому из королевских эльфов, кто им докажет своё право на владение сердцем Эльмруса. «Мы твоё войско, – сказал чёрный эльф, – но мы ничто без магии принца эльфов». Амадей решил, что он отправится искать Барбидус, но эльф сказал, что нужно сначала идти к мудрецам королевства и только потом искать сердце Эльмируса. Тот же ветер, принесший Амадея в пещеры, унёс его к входу из королев-ства. Даже у ворот принц чувствовал, что каждый вздох в Эльмирусе свя-зан с древней доброй магией эльфов и что силы, существующие дольше, чем день, нуждаются в их освобождении и что именно он, – маленький эльф Амадей, должен победить тьму и освободить Эльмирус.
Путешествие Амадея на остров мудрецов
Юному эльфу не давали покоя последние события, произошедшие с ним в королевстве Эльмирус. Кристалл, который был сердцем эльфийско-го королевства, ему приснился. Как-то утром эльф сказал Ариусу, что он вместе со своей подружкой отправляется за сердцем эльфийского коро-левства. После победы над троком Амадей обещал прилетать к Ариусу. Вылетев из трубы дома юного мага, эльфы увидели их проводника, т. е. чёрного эльфа. Он обещал показать им путь на остров туманов, туда, где берёт начало великое волшебство эльфов. Амадей вместе со своей по-дружкой оказались в очень густом тумане, из которого, казалось, невоз-можно выбраться. Чёрный эльф пропал и перед Амадеем возникли боль-шие медные кованые ворота, которые открылись, и два эльфа очутились перед башней, на верху которой вело множество ступенек. Неожиданно подул ветер и перед эльфом появился очень больших размеров дракон, который сказал, что он страж сердца Эльмируса, и Амадей должен прой-ти испытания. Неожиданно дракон исчез, вместо него появился малень-кий человечек в коричневой шляпе с длинными полями, который в руках держал медный посох: «Приготовься, юный принц, – сказал он – сейчас во время испытания ты должен будешь выбрать то, что является сердцем эльфийской магии». Амадей оказался в янтарной комнате, пол, потолок и стены которой были сделаны из янтаря разных цветов и переливались всеми возможными оттенками цвета моря. Перед эльфийским принцем появилось три ларца, сделанных из изумруда. Открыв первый из них, он увидел алмаз, который стоял на золотом подносе. Открыв второй, он уви-дел изумруд, стоящий на серебряном подносе. Ему казалось, что есть ма-гия, но влечения к драгоценным камням не было никакого. Подойдя к третьему ларцу, эльфом овладел страх того, что он не справится с вели-кими силами эльфийской магии. Кое-как его переборов, Амадей открыл третий ларец, откуда, переливаясь всеми цветами радуги, вылетел ма-ленький кусочек зернышка, который начал кружиться вокруг эльфа и го-ворить ему: «Поймай меня и съешь, я вкусный», но это было не так-то легко сделать при его прыткости. Когда же Амадею это удалось, он по-чувствовал, что все его волшебные таланты стали сильнее раз в сто. По-том появился страж уже в образе дракона и сказал, что они вместе с его подружкой должны отправиться в Эльмирус и что теперь он, Амадей, и есть сердце эльфийского королевства после того как он проглотил зер-нышко. В один момент Амадей очутился перед корнями старого дуба, за-крывающего вход в это королевство.
Амадей осваивает свои новые силы
Оказавшись перед корнями дуба, эльф понял, что он не всё знает про свои новые магические способности, и решил призвать на помощь про-водника. Появившийся чёрный эльф упал перед ним на оба колена и ска-зал, что он не имеет права поднимать глаза перед владельцем самой древ-ней магии эльфов. Амадей стал просить его, чтобы он помог освоить но-вые способности. В один миг оба оказались в маленьком сером домике. Полгода потребовалось чёрному эльфу, чтобы в принце открылось всё, что он получил на острове туманов. Сюда входило прохождение сквозь стены, перемещение на расстояние до 30 тысяч километров, создание щелчком пальцев магических существ – злых и добрых любого вида, вы-зов тепла, света, бурь, ураганов и всего остального, что только можно представить в магическом королевстве. Всё это эльфийский принц успешно освоил, даже его внешность стала совсем другой. Крылья смени-ли цвет, из зеленых они превратились в ярко-оранжевые. На протяжении всего этого времени подружка Амадея, которую звали Ронгс, находилась вместе с принцем и восторгалась каждым магическим достижением. Про-цесс освоения силы закончился, был последний вечер, Амадей, Ронгс и чёрный эльф сидели перед большим костром и смотрели на огонь, каж-дый из них знал, что относительно спокойное время освоения силы за-кончилось и очень скоро предстоит великая битва с такой же, как эль-фийская, старой магией троков за обладание Эльмирусом.
Чёрный эльф на перекрёстке двух магий
После того, как вернулся Амадей, став сердцем Эльмируса, по всему королевству началось приготовление к решающему сражению за великий эльфийский трон. Лазутчики донесли королю троков, что появился за-конный наследник, поглотивший сердце Эльмируса. Троком было приня-то решение, прежде чем начинать войну, попытаться переманить на свою сторону чёрного эльфа, наставника Амадея. Чёрный эльф сам по себе происходил из рода белых и чёрных эльфийских колдунов и, несмотря на большую его тягу ко всему доброму и светлому, временами в нём просы-палась тяга к разрушению и умерщвлению. Как-то утром, когда он шёл в лагерь Амадея, перед ним появились двое эльфов из свиты трока. Они ему предложили в качестве магического приза маленькую девочку из мира людей, которую всего лишь надо было ему убить и, завладев телом ребён-ка, он бы получил дополнительные 300 лет жизни и право претендовать на бессмертие в эльфийском королевстве. Соблазн был велик, но в то же время добрая сущность ему говорила, что не надо убивать невинного ре-бёнка. Но несмотря на это чёрный эльф решил слетать в мир людей вме-сте с двумя эльфами из свиты и просто посмотреть на девочку. Он был очень сильно обескуражен, когда увидел, что ребёнок является дочкой обычного крестьянина в деревне, где жил Ариус, она была ещё совсем ма-ленькой и болела. Родители о ней очень сильно заботились, но выздоро-веть не получалось. Эльфы свиты начали ему говорить: «Убей её, прекра-ти её мучения, и ты получишь неограниченную власть и путь к бессмер-тию с помощью перстня троков, когда оденешь его на мёртвое тело ре-бёнка». Эльф взял три дня на раздумье. К вечеру третьего дня, когда он всё ещё колебался, перед ним явился страж острова туманов и сказал, что эта девочка, если вырастет, будет женой сына великого колдуна Ариуса и станет исцелять заблудшие души, а болеет она не без участия троков. «Вспомни свою белую сторону, чёрный эльф, и победи эту болезнь». По-сле исчезновения стражника сомнения разрешились. Эльф отказал свите, и добрая сущность эльфийской магии сделала своё дело. Через три дня ребёнок уже начал бегать, а оковы мрачного колдовства рухнули. В про-цессе разрушения магии вокруг дома крестьянина горел огонь, вызванный чёрным эльфом, и сошедшая с ребёнка сила появилась перед ним в виде Амадея, начала плакать и просить о пощаде своего наставника. Когда чёрный эльф не поверил, что это Амадей, началась битва, но великий огонь победил нечисть, и вокруг дома крестьянина появилась большая территория, выжженная до основания земли. Эльф пошёл пешком к ста-рому дубу и с содроганием думал о том, что он чуть не поддался своей чёрной половине и не погубил невинного ребёнка.
Великая битва двух армий
Провокации не удались, все последние военные приготовления за-кончились, и утром, когда только рассвет засиял над великой цепью гор королевства Эльмирус, в долине выстроились великие эльфийские армии. Одну из них возглавлял юный принц Амадей, другую – трок. Свет, кото-рый исходил от крыльев копий, доспехов и мечей обеих армий, создавал такое неописуемое по красоте зрелище, что, казалось, будто скоро начнётся не битва, а великий карнавал с участием множеств магических существ. Когда прозвучали фанфары, началась битва. Обе армии оторва-лись от земли, и всё сражение происходило в воздухе над долиной. После получаса напряженного боя долина была усыпана трупами солдат обеих армий. Трок брал верх. Амадей отступал, войско эльфийского принца се-ло на цепь гор и началась новая атака. Долина сияла всеми цветами от ударов мечей и копий, которые только были в волшебном королевстве. Чёрный эльф сказал принцу, чтобы тот с десятком солдат ударил по ле-вому флангу трока и тогда он добавил: «Падёт армия, отойдут солдаты в оба своих лагеря, долина освободится для финальной битвы между серд-цем Эльмируса, т. е. принцем Амадеем и нынешним королём Эльмируса, т. е. троком. После трёх атак, сделанных по совету чёрного эльфа, войско трока пало, но это был не финал битвы, финальное сражение ещё только намечалось, солдаты отошли в лагерь, шум сражения утих, стала опус-каться ночь и свой пир начали падальщики, небольшие дракончики, жив-шие в сети пещер великих эльфийских гор, окружавших долину. Они вы-летели каждый из своей пещеры и устремились в долину. Падальщики поедали трупы убитых эльфов. Спустилась окончательно ночь. Дракон-чики улетели, обе армии уснули. Не спалось только эльфийскому принцу и троку. Они оба знали, что с завтрашним рассветом начнется великое противостояние, великая битва двух магий, а это будет гораздо страшнее, чем сегодняшнее сражение их армий на мечах и копьях.
Великая битва двух магий
Не всегда сражениями на копьях и мечах всё решается в этом мире. Отгремела битва армий и великим волшебникам королевства Эльмирус предстояло сражение за право обладания троком, дающим силу эльфий-ских королей. Над долиной забрезжил рассвет. Солнце осветило верхуш-ки гор. Все сказочные существа королевства слетелись из всех уголков, чтобы видеть битву, которая должна была начаться с первыми лучами солнца. Со стороны лагеря войск Амадея вылетел глашатай и, затрубя в горн, сказал, что сегодня должна решиться судьба великого королевства. Магическая битва в обычном понимании должна быть чем-то грандиоз-ным, ярким и сверкающим. На самом же деле всё может пройти гораздо тише, чем кажется. Амадей знал, что ему достаточно завладеть перстнем эльфийских королей и тогда всё закончится. Он спустился с гор в долину и встал рядом с небольшим бугорком, потом появился трок, держа в руке посох с чёрным набалдашником. Началась битва. Магические огненные шары разных цветов летели друг в друга. Один из шаров задел плечо тро-ка и немного ранил его, но великий маг был силён, и под Амадеем начала гореть земля. Эльфийский принц оторвался от земли и взмахами своих крылышек потушил огонь. Трок взлетел, в руках у него было копьё, кото-рое полетело в Амадея, но он промахнулся. После эльф слился с перстнем и стал мысленно просить хранителей магии перстня, чтобы он сменил хо-зяина, о таких свойствах символа эльфийской власти трок ничего не знал. Тут возле руки, на которой был перстень появились двое маленьких пу-шистых зверька и перстень сам слез с пальца и упал на коготок одного из зверьков. Они сказали: «Мы – хранители древней магии эльфов решили, что ты, трок, незаконно обладаешь этим перстнем, а тебе принц он доста-нется только тогда, когда ты разрушишь магию и освободишь своих роди-телей». Один из хранителей исчез, а тот, что с перстнем, остался стоять на горе. Призвав все свои силы, Амадею удалось разрушить плен и перед двумя армиями появились родители Амадея. В это время исчез хранитель, а перстень перешел на палец эльфийского принца.
Дальше трок был заточён в медных лабиринтах Эльмируса. Его ар-мия разлетелась, Амадей взошёл на трон. В день его коронации во дворце присутствовало всё волшебное королевство. Из земных были Армус с же-ной. Во время кульминации праздника было устроено водосветовое шоу, т. е. из озера была поднята вода и разделена на части. В каждой из частей находился эльф, и от его крылышек исходил свет, преломляемый в ка-пельках воды, капельки вперемешку со светом разлетались вокруг и начинали прыгать между собравшимися. Светлана хотела поймать эту ка-пельку, но оттуда вылез маленький эльф и сказал: «Не расхищай казённое добро». И погрозив ей кулаком, убежал обратно в эту капельку и попры-гал дальше.
Праздник закончился. Всё вошло в обычный ритм, волшебные суще-ства разлетелись по королевству, что ожидало всех героев дальше, не бы-ло известно никому, только чёрный эльф в своём волшебном кристалле увидел надпись: «Предстоит необычайное развитие событий». Всё это свидетельствовало о том, что впереди ещё будет много всего интересного, а как же иначе, ведь волшебные существа не могут жить размеренно.
Стихотворения
На обрыве горы
Ты стоял на обрыве горы,
Думал, что все, это край.
Нет, не прав ты, не прав,
Что же сделал, все сдав,
Оглядевшись вокруг.
Вспомни, что было там, друг.
Было все по-другому тогда,
Когда жизнь пылала, как звезда.
Будет все по-другому, поверь,
Если нужную открыть дверь.
Победи себя, смоги
Победи себя, смоги,
Ни на кого ты не смотри.
Тогда тебя поймут
И сразу куда надо возьмут.
Победи себя, смоги.
Казалось
Увлекся, поднялся,
Вздохнул и размялся.
Казалось – помчался,
Да нет – не казалось.
Казалось, помчался,
А вышло – расстался,
Увлекся, поднялся,
Казалось – остался,
Нет, не остался,
Еще не нашелся,
Не по душе им пришелся,
Казалось нашелся,
Еще не нашелся.
Выбор
Ночь, тишина, в целом мире одна
Только светит луна всем прохожим.
Как прекрасен тот свет,
Помните, люди, что каждый рассвет
Всем приносит надежду.
Примерив каждый одежду,
На своем месте надо быть.
Там, где нужно служить,
А не жить, отражаясь в дали,
Думая, что все твои корабли.
Тебе-то, дано что положено.
И не надо брать больше того,
Что провидением отложено.
Рассказы
Жизненный подвиг
– А чего не может быть?
– Зла и жестокости. Их может и не быть вовсе.
Из мультфильма про Лисенка «Мотылек»
Часть 1. Церковный удел
Ночной гость
Было очень тихо. Смотреть в ночь просто бесполезно, все равно ничего не было видно. Лето вошло в зенит, середина июля. Жара не спадала даже ночью. Было очень темно, только шорох травы слышался под ногами. Трава была очень высокой, как тростник. Все очень впечатляло.
Вот по этой траве в глухую летнюю ночь пробирался человек весьма по-мятого вида с небольшой котомкой. Он был уже не молод, но еще и не стар, среднего роста, с бородой, хотя не было намека на морщины, но ста-рость уже подходила.
Человек уже четыре дня пробирался сквозь густые заросли травы. Его зва-ли Славой. Одет он был в арестантскую робу, бежал с этапа, прятался от людей, пробирался сквозь дороги. Куда? На этот вопрос он и сам не мог дать ответа. Это был вор.
На третий день у него закончилась еда, он уже не знал, что делать, и за-брел на кладбище.
– Наверное, все. Здесь и будет мой конец. Конец моей никчемной жизни, – подумал он.
Пробираясь между могил, он вдруг набрел на один неприметный крест, который почему-то потянул его к себе. Слава подошел и вгляделся в надпись: «МУРУГОВ ВЯЧЕСЛАВ ПЕТРОВИЧ. 12.08.1836 – 13.05.1889».
– Он был еще не старый, – подумал Слава, – и звали его как и меня.
Его притягивало это надгробье. Уходить не хотелось. Он не знал этого че-ловека, но ему показалось знаковым совпадение имен покойника и его.
«ПОМНИМ, СКОРБИМ, ЛЮБИМ», прочитал он внизу, – а кто меня вспомнит? – подумал вдруг Слава.
Вдруг перед глазами пронеслась вся его жизнь. Взлеты, падения, грабежи, разбои, тюрьма. Все это пронеслось в каком-то чудном вихре, из которого он не смог ничего вспомнить хорошее. От таких мыслей ему казалось, что и жить незачем.
«Если есть еще фарт, то и жизнь мила». Вспомнил он слова одного старо-го вора, которые тот ему сказал во время последней отсидки. Вдруг эти слова вспомнились. «Может быть и прав был старый волчара», – подумал Слава, – ладно, побредем дальше.
Так прошло еще четыре дня. Вся еда закончилась, вода была тоже на ис-ходе. У Славы начинала кружиться голова. Теряя сознание, он кое-как ближе к ночи оказался возле каких-то ворот, вроде дубовых, но Слава уже ничего не соображал. Словно в забытье он почувствовал, что какие-то люди в серых одеждах его затаскивают в открытые двери, кладут на кро-вать.
Слава был до такой степени измученный, что ему было все равно, умрет он или нет.
Вдруг он почувствовал, что ни рая, ни ада пока не будет. Слава понял, что он засыпает, ему было все равно, куда он попал, и почему это именно с ним. Он просто устал. Раскаяния за всю свою жизнь, прожитую так, не было вообще. Он просто устал за последние дни. Засыпая, Слава понял, что его жизнь теперь точно пойдет по иному. Как, неизвестно, но точно по-другому. Он это вполне понял.
Ему сразу же приснилось кладбище, надгробье с могилой этого человека – МУРУГОВА ВЯЧЕСЛАВА ПЕТРОВИЧА. Ему было там хорошо, рядом с этим крестом.
Во сне Слава подумал: «Может быть, это был хороший человек в жизни, раз мне на душе так хорошо даже возле его могилы». Вдруг как будто кто-то пробрался в его голову со словами:
– Слава, я был священник, и не хочу ничьей смерти, даже твоей.
– Кто ты?
– Ты стоишь рядом с моей могилой.
– Но как это возможно, ты же умер?
– Умер, но праведникам позволено иногда говорить с живыми. Вот я и го-ворю.
– Зачем?
– Я хочу тебя вытащить из болота.
Тут Слава почувствовал, что чья-то рука тормошит его плечо и открывает глаза. Перед собой он увидел небольшого, чуть полноватого человека в монашеской рясе.
– Жив милостью Божьей, – сказал человек. – Жив.
– Где я?
– Мы нашли тебя у наших ворот вчера вечером, – сказал монах. – А это монастырь святого Серафима.
– Я что у монахов?
– Да. А чему ты удивляешься? Заблудшие души всегда приходят к нам, если это Богу угодно.
– Но, я…
– Ты – бежавший с тюрьмы преступник. Мы поняли.
– Но как?
– Очень просто. С первого взгляда мы все понятно. Я – настоятель этого монастыря – отец Александр. Хочешь – оставайся. Идти-то все равно не-куда, – сказал монах, обращаясь к поднимающемуся с кровати Славе.
– Некуда. Вы правы. Наверное, останусь.
Слава встал и посмотрел в узенькое окошко. Перед его глазами предстал широкий двор, где были различные монастырские постройки. Он увидел монахов, каждый был занят своим делом.
Монастырская жизнь – одно сплошное послушание. Молитва, работа, мо-литва. Только истинная вера в Господа помогает все это переносить всем братьям, включая настоятеля.
Слава вышел на крыльцо и долго смотрел на народ, который суетился во-круг своих привычных дел. На него практически никто не обратил внима-ния. Он просто стоял и смотрел.
– Пожалуй, останусь, – подумал он, – все равно идти некуда.
Утвердившись в этом решении, он остался. Дело шло к вечеру.
– Как там наш ночной гость, батюшка? – спросил настоятеля один из мо-нахов.
– Оклемался, кажется.
– Не боитесь его здесь оставлять? Вдруг что?
– На все воля Господа. Пусть пока живет, а там как будет.
На том и решили. Дадут приют вору, сбежавшему с этапа. Наступал ве-чер, стало совсем темно.
Слава действительно был ночным гостем. Он появился под вечер и очнул-ся тоже. День монастырской жизни он еще не видел, но все было впереди, все еще только начиналось.
Та же неделя век назад, другая точка зрения
Настало утро, на кухне гремели посудой, начинался обычный трудовой день на кухне барского имения. Повара суетились, разделывая красную рыбу, приготавливая ингредиенты для главного блюда – рыбы, запечённой в кляре. Все были в особом оживлении. К полудню ожидался приезд мо-лодого барина с Петербурга. Молодого хозяина за его доброту любили все. Он мог отдать все до копейки даже незнакомому человеку. За это его любили не только дворовые, но и все крепостные именья.
Старые хозяева были прижимистыми, пытались сэкономить как на себе, так и на крепостных. А этот был другим.
Итак, полным ходом шло приготовление к приезду молодого барина. Вот уже полдень. Вдруг заскрипели ворота, и на территорию въехал тарантас, запряженный тройкой лошадей. Лакей объявил:
– Молодой господин Вячеслав Петрович пожаловали.
Навстречу вышли встречать его отец с матерью. Они не то что бы любили его, он всегда тянул их к себе. Нет, он был не один, у них еще было две дочери. Но те были, как они, а этот нет. Конечно, из-за их скупости и жадности с Вячеславом у них были ссоры и скандалы, так как он всегда, с самого детства, защищал дворовых и крепостных.
Но все это было в детстве. А сейчас статный юноша, студент петербург-ской семинарии прибыл на каникулы в имение прирожденных дворян Муруговых.
В его планы входило три вещи: отдохнуть от учебы в семинарии (послед-нее время он немного утомился), сходить помолиться в монастырь свято-го Серафима и увидеть Ольгу (местную крепостную красавицу). Вячеслав Петрович был в нее тайно влюблен. Его не останавливали ни протесты со стороны родителей, ни перспектива жениться на крепостной. Несмотря на свою природную доброту, характер он перенял все же от маменьки с папенькой, но были вопросы, где он оставался при своем мнении.
Итак, он приехал и зашел на первый этаж барского дома. Его уже ждали выстроенные в ряд слуги и маменька с папенькой.
– Здравствуй, Слава.
– Как добрался, сынок?
– Вашими молитвами, маменька, – ответил тот.
Все трое пошли в гостиную. Стол уже был накрыт, стали чай пить. Даль-ше пошли разговоры о столичной жизни, семинарии, профессорах. Так постепенно наступил вечер. Слава притомился и отправился наверх. Че-рез полчаса к нему поднялся лакей.
– Молодому барину просили передать, – сказал он и протянул записку.
Вячеслав Петрович открыл ее. Это было от Ольги: «Жду тебя завтра в наше время на нашем месте».
Слава был счастлив, завтра он увидит любимую. Идти надо было на край деревни в заброшенную избу во второй половине дня. Вячеслав Петрович почти сразу же уснул. Счастье убаюкивает любого. Ему снилась семинар-ская жизнь, местный монастырь святого Серафима и Ольга.
Ольга, Оленька. Местная молодая красавица, дочка крепостных крестьян, обученных грамоте. Она тоже умела писать и читать, была довольно смышленой. Отец был кузнецом, а мать прислуживала в барском доме.
Оля приглянулась молодому барину тогда, когда приходила к матери сво-ей под вечер. Было им лет по 16. Казалось, пройдет время, все забудется, все пройдет. Они уже и не вспомнят друг о друге. Но нет. Время шло, а дружба крепла. Крепла все сильнее и сильнее, постепенно превращаясь в любовь. Любовь приходит не сразу. К ним она тоже пришла не сразу.
Молодой барин отбыл в Петербург на первый курс семинарии, и когда вернулся, то они поняли, что уже друг без друга не могут жить. Да, пошли протесты, но настоящая любовь выдерживает любые испытания. Было решено, что после завершения обучения молодых обвенчают.
Нелегко было пойти на этот шаг, барина женить на крепостной. Это было неслыханно, но шаг был сделан. Старые хозяева усадьбы боялись потерять сына, зная, что он может сделать все что угодно, а родители Ольги ничего не могли с ней сделать, да и одна она у них была.
Это только лишь факты, а в настоящее время был предпоследний курс се-минарии, молодой барин прибыл на каникулы, завтра ожидалась встреча с любимой, была ночь, и он тут же заснул.
Ночи весной всегда прохладны. Этим они и хороши. Природа постепенно расцветает, пробуждается после зимней спячки, но зима еще не отступает совсем, держит свои позиции.
Был конец марта. Снег уже растаял, но холод еще держался. Вячеслав Петрович уснул окончательно. Стало совсем тихо.
Этого никто не мог видеть, но подул легкий ветерок, и если бы кто-то был рядом, то он бы очень удивился и не поверил бы всему увиденному. Ря-дом с кроватью Вячеслава Петровича стоял человек почти полностью прозрачный, похожий на призрака. Человек был довольно высокий, почти два метра, с бородой, в сюртуке. Он смотрел на парня и немного улыбал-ся, его лицо было наполнено радостью. Возникало чувство, что человек радуется.
Это был святой Макарий. Он приходил иногда ночью к Вячеславу Петро-вичу. Зачем? Оберегал он его. Было уже давно ясно, что жизнь молодого барина будет полностью посвящена Богу, конечно, у него будет семья, но сердце его всегда будет в храме. Для него семья по принципу, что у всех есть, и мне положено иметь. К таким людям всегда приходят те, кто их должен оберегать. Небесные силы никогда не оставляют слуг Господа на земле. Вот и к нему приходил святой Макарий, пока Слава спал.
Была уже глубокая ночь. На небе грянули звезды. Месяц с правой стороны своим рогом освещал все вокруг. Всем было хорошо. Ночью всегда хоро-шо. Дом там, где находится твое сердце. Выражение не потеряет никогда свой смысл. А сердце Вячеслава Петровича было не в барской усадьбе, нет. Оно было в монастыре святого Серафима, куда он завтра пойдет, дру-гая часть сердца была у Ольги. Но все это будет завтра, а сейчас, ночь, небо и звезды с месяцем.
Встреча
Наступил следующий день. День прошел незаметно. Вячеслав Петрович с нетерпением ждал вечера. Он пойдет к Ольге. Ему казалось, что нет счастливее дня.
– Пойдешь к ней? – с сарказмом сказал отец.
– Пойду, батюшка, – ответил молодой барин.
Слава вышел из именья и направился к их месту. Шел довольно долго. В конце села стояла заброшенная изба. Хозяин давно уже уехал, дом пусто-вал и уже давно был приютом для местных мальчишек и влюбленных па-рочек. Вячеслав Петрович, уже подходя к дому, пробираясь через заросли, заметил, что будто-то в кустах что-то шевелится. Подойдя ближе, он ни-кого не увидел.
– Показалось, – подумал он.
Он подошел к дому. Ольги еще не было. Вскоре она появилась.
«Какая же она красивая!» – каждый раз, видя ее, думал Вячеслав Петро-вич. Подойдя ближе, она увидела его. Их глаза встретились.
– Здравствуй, Слава!
– Здравствуй, солнышко!
Их губы слились в поцелуе. Они не виделись несколько месяцев. Вячеслав Петрович закружил ее в объятиях и взял на руки. Счастью не было преде-ла.
– Поставьте меня на землю, ваша светлость, – сказала она.
– Перестаньте меня так называть, сударыня.
– Как же можно, я же ваша крепостная, – улыбаясь, ответила девушка.
Была доля сарказма. Ольга иногда так делала. Она его любила, но обладая определенной игривостью, иногда вот так шутила.
Слава поставил ее на землю, продолжая целовать.
– Давай хотя бы зайдем в дом, – предложила девушка.
– Как скажете, сударыня, – сказал Вячеслав Петрович и опять поднял ее на руки. Когда они оказались внутри дома, молодой барин спросил:
– Как ты тут без меня?
– Я скучала по тебе, любимый, – сказал Ольга и прижалась к его плечу.
– Я тоже думал о тебе часто, часто.
Они сели на лавочку, как один миг прошли разговоры о последних ново-стях, подружках, местных деревенских жителях.
– Оля, знаешь, когда я сюда шел, мне показалось, что я услышал шорох в траве.
– Осторожнее.
– Почему? Наша деревня – это самое безопасное место на свете. Кто мо-жет забраться в нашу глушь?
– Да, вот тут говорят.
– Что говорят? – уже настороженно спросил Вячеслав Петрович.
– Банда объявилась. Вроде с каторги сбежали пятеро, где-то в наших ле-сах прячутся.
– Да, у вас тут интереснее даже, чем в Петербурге.
– Это уж точно. У нас так.
– Давно прячутся?
– Месяца уже три как.
– Ясно. Ловить пытались?
– Вроде жандармерия тут ездила, искала, не нашла.
– Ты тоже осторожнее будь.
– Слушаюсь и повинуюсь, ваше высокоблагородие, – отрапортовала она, при этом встав и взяв за козырек.
– Ах, ты опять. Вот я сейчас, – сказал Слава и снова поцеловал Ольгу.
Дело шло к вечеру. Время расходиться.
– Что, завтра на нашем месте?
– Давай, – согласилась Оля, – я приду.
Они разошлись, она в деревню, он в именье.
Да, возможно при других обстоятельствах у этой пары не было бы буду-щего, но ситуация была совсем другой. Сложилось так, что они были уже нареченными женихом и невестой. Приближалась дата указа об отмене крепостного права.
Ольга пришла домой. Все готовились к ужину.
– Лямур на сегодня закончился? – спросил с небольшой усмешкой отец. Игривость характера девушка унаследовала от него.
– Так точно, батюшка.
– От судьбы не уйдешь. Сказал бы мне кто лет 20 назад, что моя дочь бу-дет невестой барина, не поверила бы, – добавила мать.
– Сейчас у них все по-другому, – сказал отец и вышел из-за стола.
Наступала ночь, грянули звезды.
Вячеслав Петрович, придя домой, практически сразу направился к себе наверх. Ужин прошел в молчании. Ничего за вечер особенного не про-изошло, кроме одного.
А случилось вот что. Слава слышал разговор матери с отцом.
– Что будем делать? – говорил приглушенно отец.
– А что?
– Так по селу банда бродит. Жандармерия ищет.
– С каких пор, Петр, тебя стала банда волновать, а? Не темни.
– Я ничего не скрываю.
– Не уверена. Что ты знаешь?
– Я их издалека видели, когда в город ездил.
– И что?
– Одного я знаю.
– Давай, говори.
– Я с ним учился в реальном училище. Не видел его 18 лет. Не знал, что он стал бандитом.
– Он тебя видел?
– Не уверен, что нет. Понимаешь, Мария, они кружат вокруг деревни. А там невеста нашего сына. В глубине души мне не очень нравится, что он решил жениться на крепостной, но пусть будет его выбор. А если что-то вдруг?
– Что ты предлагаешь?
– Пока их не поймают, может, Ольга поживет у нас?
– В качестве кого? Как все это объяснить ее родителям? А что скажет об-щество?
– Не знаю. Маша, может, ускорим свадьбу и отправим их в Петербург в дом, где живет Вячеслав.
– Завтра обсудим. Может, и раздумали жениться.
– Не тешь себя надеждой, Маша.
Слава был в прострации от этого разговора. Он не ожидал от них таких шагов. Но надежда, что он теперь будет, возможно, каждый день видеть Ольгу и в Петербурге, окрылила его. Но разбойники… Что делать сейчас? Как поступить? Непонятно.
Настала ночь. Вячеслав Петрович уснул. В этот раз ему не снилось ниче-го. Казалось, что все застыло. Так часто бывает перед чередой неудержи-мых событий, которые происходят по нашей воли и против нее. Кажется, что все будет как раньше, но после услышанного вечером Вячеслав Пет-рович понял, что как раньше уже ничего не будет. Все будет как-то по-другому.
Так, как раньше, уже не будет
Наступило утро. Восход был очень ярким. Вячеслав Петрович любил смотреть на восход. Еще с самого детства он любовался этим дивным зре-лищем. Восход его будоражил. Ему казалось, что он приносит ему новые впечатления и вселяет надежду. В один из таких дней он, будучи под-ростком, решил, что будет служить Богу.
– Вот и я буду приносить надежду, по крайней мере постараюсь это сде-лать, – подумал он тогда.
А этим утром он встал и спустился в гостиную. Там уже прислуга готови-ла чай. Отец с матерью ждали его.
– Ну что, Еремеева Ольга Васильевна, еще не передумала становиться Муруговой? – спросила его мать.
– И не мечтайте, маменька. Не передумала.
– Опасность вокруг кружит, – сказала она уже серьезно, – бандиты по ле-су шляются.
– Она мне вчера говорила, – ответил Вячеслав Петрович.
– Слава, вот ты уедешь, неизвестно, как тут все сложится. Окончание тво-его ученья через год. Мы предлагаем приблизить дату свадьбы да начать приготовления. Обсуди это с Ольгой.
– Хорошо. Подумаем, – парень не помнил себя от счастья.
День прошел в привычных заботах, в чтении разных церковных книг. Вя-чеслав Петрович даже будучи на каникулах не прекращал свои занятия. Он был неудержимым в этом деле. Ему казалось, что его будущее служе-ние это больше, чем просто служение, это жизнь его. Он так считал, и ни-кто в мире не смог бы его убедить в чем-то другом.
Пришел вечер, Слава направился к Ольге на то же место.
– Солнышко, я хочу с тобой поговорить.
– Да, слушаю.
– Давай не будем ждать еще год, а поженимся прямо сейчас и уедем в Пе-тербург. Вы согласны, сударыня?
– Согласна, любимый.
Ее глаза засияли. Казалось, сейчас она вся светится от счастья. Теперь все будет по-другому.
– А куда в Петербург?
– Мои решили поселить нас в том доме, где я живу один, пока учусь.
– Ясно. Хорошо. Присылайте сватов, ваше благородие.
– Ты не можешь без своих шуточек, – сказал Вячеслав Петрович и обнял Ольгу Васильевну за талию.
– Конечно, – сказала она, улыбаясь, – я такая.
Их губы вновь слились в поцелуе. Слава прижал очень близко Ольгу к се-бе. Она от него чуть отстранилась.
– Ничего не будет до свадьбы, Вячеслав Петрович.
– Хорошо, Ольга Васильевна, – сказал он, чуть улыбаясь, и они продол-жили целоваться.
Вечер прошел как секунда, пора было идти по домам.
– Так, как раньше, уже не будет, – уже серьезно сказала девушка.
– Не будет, как раньше, это точно, – согласился Вячеслав Петрович.
Они продолжали идти. Вечер был дивным. За каких-то два дня в судьбе двух людей произошло многое, что изменило их жизнь навсегда, беспово-ротно. Жизнь изменится не только у них, у их родителей тоже все поме-няется.
– Мама, он мне сделал предложение. Свадьба будет уже скоро! – с порога воскликнула девушка.
Ее мать сначала застыла, а потом позвав отца, проговорила:
– Отец, все похоже решилось быстрее, чем мы ждали.
– Ну, что же, значит гулять будем.
Начались приготовления. В двух домах, крестьянина и барина, шли очень бурные приготовления к свадьбе. Скоро они породнятся. Такие разные, но в чем-то такие одинаковые. Их навсегда объединит любовь их детей. Жизнь в этих двух домах изменится окончательно и бесповоротно.
Были сваты, запой, свадьба, свет общества. все прошло. Все прошло как один миг. Каникулы тоже прошли. И вот молодые в Петербурге. Ольга ра-ботает при семинарской церкви, Слава ходит на занятия и на служение по выходным. Как песочные часы все повернулось с ног на голову за каких-то полмесяца. Почему так быстро? Скажете, что из-за разбойников. Нет. Просто судьба так распорядилась.
Церковный удел
Вера в Бога у Вячеслава Петровича была невероятно сильной Он был уве-рен, что Бог это то, что является частью души человеческой, что Бог вез-де, днем и ночью, каждый час, каждую минуту Бог с человеком.
Как сон пролетел год. Намечался выпуск в семинарии, в духовном выс-шем учебном заведении. Молодые священники были уже готовы разъе-хаться после вручения дипломов по своим обителям. Вячеслав Петрович получил назначение в дальнее село Тамбовской губернии. Он не был про-тив этого. Он рассуждал, что служение должно быть везде, будь то боль-шой город или дальняя деревушка. Конечно, он понимал, что ему, много лет прожившему в Петербурге и с родителями в именье, где вокруг была очень густо населенная местность (их именье окружали семь довольно больших деревень), будет первое время сложно, но это его сильно не страшило, скорее, он был готов все принять.
За год совместной жизни Ольга с Вячеславом достигли такой гармонии, что дело доходило до угадывания желаний друг друга, начиная от мело-чей и заканчивая чем-то большим.
Перспектива того, что сын с невесткой окажутся в маленькой деревушке не устраивала родителей, особенно со стороны Вячеслава Петровича. Они втайне от него даже ездили к ректору академии с целью «уладить во-прос», но ничего не вышло. И в конце концов предстояла перспектива пе-реезда в Тамбовскую губернию. Но это только ожидалось. А пока намеча-лось вручение дипломов, рукоположение и выпускной бал. Все к этому готовились как к чему-то необычному. И вот наступил этот день.
– Оля, ты пойдешь со мной сегодня?
– Конечно. Этот день важен для тебя, и для меня тоже.
Они вошли в большой зал семинарии. Все уже было готово. Было неверо-ятное количество народа. Выпускники, профессора, гости.
Итак, церемония началась.
– Вручается диплом…, вручается диплом…
Выпуск был довольно большой, само вручение продлилось часа два, по-том выступление местных артистов.
На следующий день надо было собираться в дорогу. В село Клюево Там-бовской губернии с Петербурга путь неблизок, но надо было двигаться в дорогу.
– Заедем по пути в нашу деревню?
– Хорошо, – ответил Вячеслав Петрович.
Давно уже там не были. Итак, карета подана, все погрузили и двинулись в путь. Через два дня уже были в именье.
– Сынок, вы приехали, – сказала им с порога немного постаревшая бары-ня.
Да, годы свое брали, однако привычку властности и напыщенного внеш-него вида она не теряла.
– Да, маменька, прибыли, – ответил он.
Она взяла назначенье, пробежала его довольно холодно глазами и произ-несла:
– Неизвестно еще, что тебя там ждет. Может, еще раз попробуем, и тебя назначат куда-нибудь поближе?
Вдруг в его душе появилось смятение. А может она и права. Вячеслав Петрович не знал еще пока, что ему делать. Он понимал, что служение должно быть там, где отмечено. Но, с другой стороны, у родителей воз-раст был уже немалым.
– Что делать? Как думаешь, а, жена? – спросил он под вечер Ольгу, когда уже они остались одни.
– А как тебе сердце подсказывает?
– Не знаю. Пока никак.
С этими мыслями неопределенности он и уснул. Он подумал, что реше-ние придет само собой утром.
Ночью ему приснился сон. Слава стоял на берегу реки. Вода была чистой и журчала. С левой стороны стоял в нарядных одеждах человек, а с правой –стоял человек, но в крестьянском облаченье.
– Останься в именьи, тебе там будет удобнее, – говорил весьма настойчи-во человек слева.
– Чем удобнее? – спросил его Вячеслав Петрович.
– Все близко. Тебе будет хорошо, – он продолжал настаивать на этом. Стоящий справа просто молчал.
– А почему вы ничего не говорите? – спросил его парень.
– А что ты хочешь узнать?
– Что меня ждет, если я останусь, и что ждет, если я уеду?
– Смотри.
Тут человек махнул рукой, и перед его глазами промелькнули две карти-ны.
– Это будет, если останешься.
Тут Слава увидел довольно большую церковь, зажиточный приход, его самого с Ольгой, живущих в довольстве и роскоши, и одновременно народ, который стучится к нему и не может достучаться.
– А это будет, если уедешь.
Перед его глазами предстала совсем другая картина. Небольшая, скромная церковь, толпы народу, которые идут к нему за советом. Он никому не отказывает. Он также увидел свой скромный дом, одновременно он уви-дел толпы молящихся за него людей в храме, благодарящих Бога за то, что послал им такого священника.
Обе картины впечатлили Вячеслава Петровича очень сильно.
– Я сделала свой выбор, – окончательно решил он. – Мы едем в Тамбов-скую губернию. Решение принято.
Стоящий справа только улыбнулся, стоящий слева был в ярости, вокруг него образовался огонь.
Тут Вячеслав Петрович проснулся. Ему было немного холодно.
– Оля, нам пора двигаться, – сказал он жене, только что открывшей глаза.
– Решил ехать.
На рассвете началось их второе путешествие. Конечным пунктом было село Клюево Тамбовской губернии. На душе у молодого священника было спокойно и невозмутимо. Было принято решение, самое важное для него в его жизни решение, от которого зависело все, что с ним может произой-ти потом. Он был счастлив, что все так определилось.
Часть 2. Мы бежали с тобой…
Как тут плохо
Лязгнули тяжелые ключи, заскрипели ворота. Казалось, что хуже места, где все так безысходно, просто не существует. Да, это была тюрьма. Острог, как его звали в 19 веке. По сырой камере из узкого оконца еле-еле пробивается свет. За что люди сюда попадают? За разные дела. В основ-ном за совершенные ими же. Кажется, что все, нет больше выхода. Нет, выход есть всегда.
Дверь лязгнула и со скрипом открылась, в камеру вошли три человека. Конвойный закрыл дверь и пошел дальше по бетонному полу полутемно-го коридора.
Они оказались в камере. Два матерых жулика, которые уже здесь были не один раз, и еще совсем молодой мальчишка, который попал сюда впервые и пока не знал, что его ждет впереди.
– Чьих будешь? – спросил мальчишку один из них.
– Я случайно.
Было явно видно, что он боится всего на свете, особенно своих сокамер-ников.
– Слышь, Цербер, как такое чудо могло в острог угодить? – спросил один, обращаясь к другому, – и что он мог сотворить?
– Слышь, ты, поведай, как ты дошел до камеры?
– Я просто видел, как убивали, а свалили на меня.
– Кто кого замочил? Говори.
Тут он двум матерым уголовникам рассказал, как, возвращаясь домой, он увидел, что убили человека трое в масках, ограбили и убежали. Он, испу-гавшись, подбежал к нему, дотронулся до крови, приехала жандармерия и быстро нашла виноватого. Теперь ему светит каторга, а может и виселица.
– Не дрейфь, пацан. Виселица только один раз бывает, а каторга была и нет ее.
После этих слов оба рассмеялись. От их смеха, с одной стороны, веяло безысходностью, а с другой – какой-то долей сочувствия к парню. Они все поняли. Цербер и Кент сразу вспомнили этот случай. Да, это они с подельником грабанули того купца, а когда зарезали, то сбежали. А когда их взяли, то удивились, что им это не вменяют.
Кент тогда в камере говорил:
– Не нашли, наверно.
А оказалось, что преступник уже под это дело у жандармерии имеется.
На прогулке Кент шепнул:
– Слышь, Церберек, прессовать мальчонку не будем. За наш косяк и за жандармерский он здесь.
– Согласен.
Так шли дни за днями. Ничего не происходило. Да и что может произойти в остроге? Да ничего. Завтра, обед, ужин, прогулка.
Было все очень плохо. Ппарень почти сломался. Он был уже на грани. Осознание того, что он ничего не сделал, а находится здесь, его давивало с невероятной силой. Он повторял много раз, даже во сне «Как тут плохо. Как плохо».
В один из таких моментов сокамерники пытались его утешить. Случается, что даже у людей, похожих волков, почти потерявших все человеческое, появляются проблески человеческого сознания. Такое отношение к нему было у Цербера с Кентом, что называется по-своему. Их так называемая «поддержка» в какой-то степени ему помогала. Действительно, нелегко остаться человеком в остроге, где уже нет ничего человеческого почти. Утро, день, вечер, ночь. Практически утрата чувства времени.
– На прогулку, собаки, – звучал хуже приговора голос конвойного. Это сводило с ума.
Однако же время шло. Подошло время и приговора. Церберу с Кентом да-ли 10 лет каторги, их молодому сокамернику, сочтя, что дело мутное, да-ли 5 лет каторги. Оказавшись в камере, все понимали, что это их послед-ние дни. Было все предрешено окончательно и бесповоротно. Скоро их отвезут на этап. Что их ждет, они не знали.
Малява с воли
Острог – это то заведение, где жизнь идет по своим законам и правилам. Однако связь с волей отнюдь не утрачивается. Могут записки придти. Их принято называть малявами.
Через два дня был назначен этап. Оставалось две прогулки. В одну из про-гулок конвойный подошел к Церберу очень близко и почти незаметно су-нул руку в карман. Придя в камеру, тот обнаружил в кармане свернутую бумажку.
Открыв ее, он увидел, что там что-то написано. Почерк был знакомый. Писал их подельник, тот третий, которого не взяли. « Братва, я имею кар-ту, где указано место клада. Бегите, я вас буду ждать в Тамбовской губер-нии в селе Клюево».
– Смотри, – показал он Кенту.
– Да, Мася сукой не был никогда. Интересно, где он карту добыл?
– Мася может, – добавил Цербер.
– Думаешь, можно что-то найти?
– Не знаю, но на каторгу тоже неохота, тоска.
Они решили, что при пересылке зарежут конвойных и убегут в Тамбов-скую губернию, в село Клюево, а там их будет ждать Мася, с которым по-пытаются найти клад. Решение далось довольно просто. Отчаянные уго-ловники, ничего не боявшиеся. Одна-две загубленные жизни их не оста-новят.
Наступил вечер. Засверкали звезды. Луч от луны тускло проникал в их камеру. Страха не было. Была жажда приключений и необычных собы-тий. Оба знали друг друга довольно давно. Терять им было нечего. Они были совсем другими. Родившись отчаянным, умрешь таковым. Вот они и стали такими. Бандитская жизнь прельщала. Романтика, погони, кражи, убийства. Вряд ли эти люди смогли бы жить по-другому.
Особого плана побега у них не было. Им было все равно. Работать на ка-торге не хотелось вовсе. А тут намечалось очередное приключение. Пред-стоящие события захватывали.
И вот настал этот день. Подогнали телеги, намечался этап на каторгу. Вся тюрьма была в оживлении.
Перегон заключенных – опасный момент, который может привести ко всему чему угодно. Охранники тоже люди, а человеку присущ страх. Каждый из осужденных – это потенциальная опасность для себя и других людей. Цербер с Кентом были особой опасностью. Не первый раз, уже с опытом.
Итак, наступил день этапа. Двое приятелей были готовы ко всему наме-ченному.
– По пути сбежим.
Это решение было окончательным и бесповоротным
Побег
Все погрузили, этап двинул в путь. Казалось, ничего не намечалось ново-го. Один из охранников был довольно опытным. Видеть все и всегда было его задачей. Обратив внимание на двух осужденных, он заметил их ожив-ление. «Наверное, побег», подумал он.
Цербер с Кентом дождались вечера.
– Ключи от кандалов у него, – сказал один другому, указав на впереди идущего охранника.
– Вали по тихому, – прошипел Кент.
Цербер вынул веревку и накинулся на охранника. Тот не успел даже дер-нуться, как был задушен. Никто ничего не заметил. Этап спал, а Цербер был профессионалом по бесшумным убийствам.
Получив ключи от кандалов, они их открыли и по-тихому уползли в лес, находящийся неподалеку.
– Свобода!
– Да, свобода!
Их опьянило это состояние, что намеченное получилось.
– Разжиться бы провиантом, да в Клюево бежать.
Первая задача была выполнима. Недалеко была деревня, ограбить любого крестьянина – вот тебе и провизия. А вторая – непонятно пока. До села этого была 300 км. Нужны были лошади с телегой.
– Ладно, сегодня ночью и определим. Там, наверное, шухер поднялся, быстрее надо, ищут.
В ту же ночь они ограбили крестьянина. Им повезло, напали на богатый дом. Лошади тоже там оказались.
В спешке Кент прихватил портрет молодой девушки с темными волосами, висящий на стене.
– Смотри, какая ляля, – показал он своему другу.
– Смотри-ка, здесь чего-то написано.
– Точно, «Еремеева Ольга Васильевна».
– Красивая ляля.
– Ладно. Не до портретов. Двигать надо.
И они сели на лошадей и двинулись вперед. Думаю понятно, что они умудрились ограбить родителей Ольги, жены местного молодого барина, сейчас служившем священником в том же селе, где, по уверению Маси, имелся клад.
А пока они ехали на лошадях в Тамбовскую губернию, село Клюева в по-исках Маси и возможного клада.
Околели лошади
Преодолев около 200 километров, оба были измучены до невероятных пределов. Такая жизнь их измотала очень сильно. Казалось, что все, что уже не выдержать.
Однако же кое-как они продвинулись еще на 40 километров. Оставалось немного и вот-вот уже должно показаться село Клюево, доберутся до условного места, а там их и Мася встретит. Однако на этом участке от го-лода и непрерывной езды их лошади окалели. Это было как нож в спину. Оба оказались в какой-то прострации.
– Что делать?
– Ногами и вперед.
Идя и спотыкаясь, они пошли вперед. Что их ждало? Мася или полк жан-дармерии, они не знали еще пока.
Совершенно измученные они добрались до села, до какого-то дома и тут Кент потерял сознание.
Залаяла собака, двери отворились. Перед ними предстал молодой священ-ник, весьма удивленно смотревший на нежданных гостей. Их измученный вид и арестантская роба ему о многом сказали.
– Накормить надо, в дом давайте.
Опираясь друг на друга, они пошли за ним. В доме, увидев Ольгу, Цербер прошептал:
– Ляля, не может быть, – и потерял сознание.
– Что он имел в виду? – спросил ее Слава.
– Я этих людей впервые вижу.
Прошла ночь. Наутро они пришли в себя.
– Откуда такие? – спросил их Вячеслав Петрович.
– Сиди, не дергайся, ваше благородие, – ответил Кент.
– За хлеб, за соль спасибо. Мы уходим. Наведешь кого, порежем.
С этими словами они ушли. Ольга со Славой остались одни.
– Необычные гости у нас были. Не понимаю, откуда один из них мог меня знать?
– Что теперь делать, а?
– Ничего не делать. С такими людьми лучше не связываться.
– А долг гражданский?
– А безопасность? Ты их накормил, поступил по-христиански. Не пере-живай, Вячеслав Петрович.
Они жили вместе уже два года, но привычка называть его по имени, отче-ству у нее осталась.
Вячеслав Петрович все это время служил в местной церкви, наставлял людей. Ему казалось, что все так и должно быть.
Ольга Васильевна, примерив на себя роль попадьи, была довольна своим уделом. Жизнь шла вперед. Можно было уже вести счет душам, которым смог словом и делом помочь Вячеслав Петрович. В этот список можно внести и двух уголовников, бежавших с острога.
Часть 3. Привет из прошлой жизни
Больно
Смотреть на лес было очень грустно… Шел обычный день, наступал пол-день. Человек с бородой сидел в своей хижине. Брюки-клеш на подтяжках делали его плотный, круглый живот еще более выпуклым. Его бородка придавала ему козлиный вид. Человек напоминал постаревшего героя американского фильма времен дикого Запада, где в ходу были ковбои.
Человеку было очень грустно. Он был один уже много лет. Все разъеха-лись, даже в окрестности почти не осталось соседей.
День господина Джона начинался с того, что он вставал, умывался и от-правлялся к своему быку Гебри. Джон еще по привычке держал скотину, когда-то это была ферма, а сейчас остался только Гебри и несколько гу-сей.
Душа была похожа на выжженную пустыню.
Джон выходец с американского плато. Он оказался в Тамбовской губер-нии случайно. Жизнь вообще непредсказуема. Так случилось. Смотреть было тяжело на него.
Это была старая добрая Англия со своими особенностями и приветами. Смотреть на Лондон было безумно интересно. Мистер Джон был уже не молод, но еще и не стар. Воспоминания брали верх. Ночью снилась Рос-сия с ее снегами, огнями, крепостными. От этого становилось еще боль-нее. Душа рвалась туда, к снегам в Россию. Почему рвалась? Воспомина-ния вызывали боль, копание в прошлом. Безумно болела душа. Мистер Джон сейчас английский фермер, в молодости жил в России, в заснежен-ной Сибири в Тамбовской губернии. Воспоминания вызывали боль. Он был солдатом английской армии, так как была война с Россией. Он был врагом для этой страны, как и вся их армия. Он часто вспоминал храб-рость русских солдат и партизан. Англия проиграла. Сейчас Джона вол-новало совсем другое. Он вспоминал одно из сел Тамбовской губернии. Их полк там стоял недалеко от этого села. Красивая местность. Кругом лес, село находилось на небольшом пригорке. Домов было мало, половина пустых. Все ушли в партизаны.
Джон всю жизнь восторгался российской храбростью. Жителей остава-лось немного. Их дом стоял на окраине села, а еще и была молодая де-вушка. Да, мистер Джон был с ней знаком тогда очень близко. Любил он ее. Однако война закончилась, англичане были разбиты, и о чем-то общем с врагом было нельзя говорить, это было угроза жизни для обоих.
Джон не мог рисковать своей Кетрин, по-русски – Катей. Уехал в Ан-глию, она осталась в заснеженной России. Да, у мистера Джона была се-мья, дети, сейчас уже были внуки, но из души не ушли воспоминания о заснеженной России. Они и не уйдут никогда уже. Джон это понимал.
А сейчас было больно. Боль бралась неоткуда. Он боялся смерти. Ему хо-телось увидеть Катю, свою любимую Кетрин. Он не знал, как это воз-можно, и жива ли она вообще. Может быть, она уже умерла. Ведь Джон в России никогда больше не был с тех пор. Но кроме душевной боли, была вера, вера в то, что, может быть, и получиться побывать в России, послед-ний раз увидеть Катю. Вера во встречу с Катей вселяла надежду. Он жил только этим – надеждой. Надеждой на лучшее, на то, что еще все полу-чится. Пусть в его душе продолжала жить война, русские солдаты, атаки, но в его душе еще жила его Кетрин из заснеженной Тамбовской губернии.
Может быть, я успею…
Однако же вернемся в Россию, к Ольге Васильевне и Вячеславу Петрови-чу Муруговым. Все было как обычно. Служба, дом, забота. Ольга была бе-ременна второй раз. Ожидалось по второму разу счастье.
Слава уже давно не совершал чего-то особо выдающегося. Служба, наставления людей для него хотя и были праздником, но давно не было тех проблем, на которые он особо обращал внимание, было все обычно.
Вячеслав Петрович в какой-то мере был доволен этим фактом, потому что считал, что Бог людям не посылает больших испытаний, по меньшей мере тем, которые приходили на его службу. Это и было обычным счастьем, но Вячеслав Петрович ловил себя на мысли, что он не против попомогать кому-нибудь в больших проблемах. Недавно умерла соседка баба Катя, ее все очень любили. Это был человек широкой души. Хоронили всей ули-цей. Хорошие люди оставляют память о себе даже после смерти не на один десяток лет. Так произошло и с ней.
Мужа у тети Кати никогда не было, а ребенок был. Говорили разное про его отца. Вроде в войну с англичанами она прижила ребенка от какого-то английского солдата.
Вячеслав Петрович к этому относился довольно спокойно. В молодости баба Катя была красивой, и он был уверен, что она вполне могла свести с ума какого-нибудь офицера.
Итак, прошли похороны, помянули, люди разошлись по своим делам. В доме усопшей осталась жить ее дочь, как раз та, про отца которой ходили разные сплетни.
А в это время мистер Джон в далекой Англии решился поехать в Россию. Ему хотелось увидеть последний раз свою Кетрин.
Душа была не на месте. Дня четыре в нем жила уверенность, что он успе-ет, но не туда, куда хочет успеть. Оформление документов, поезд, дорога, английские, а потом российские просторы, шум, грохот не произвели на старого англичанина никакого впечатления.
Через две недели карета с лошадьми въехала в село, где жила Кетрин. Па-мять сохранила место расположения дома.
Оказавшись перед воротами, Джон подумал «Почти ничего не измени-лось, как во время войны». Долго мялся у входа, и тут открылась дверь.
– Здравствуйте, господин, – произнесла женщина.
– Здравствуйте, на ломаном русском ответил тот. – Можно мне увидеть Катю?
– Она умерла недавно, я ее дочь, а вы кто?
– Я знал ее в годы войны.
Тут женщина оторопела.
– Так все слухи были правдой.
– Какие слухи?
– Получается, вы мой отец, – сказала она, растягивая слова.
– Я не знал ничего, – ответил Джон, и губы его задрожали.
– Идемте в дом.
Тут они зашли. Джон рассказал всю их историю.
– Я не мог ее подвергнуть риску. Брак с врагом в то время был сродни смерти.
– Я понимаю, она рассказывала.
– Получается, ты моя дочь. Я не знал.
Руки мистера Джона дрожали, губы тоже.
– Вот я и успел, – сказал он. – Хотел успеть и успел.
Дальше были обычные разговоры о том, как сложилась жизнь каждого из них.
Новость о появлении иностранца разошлась по селу с быстротой молнии. К вечеру уже все знали.
Для глухого села всякая новость считается событием, имеющим опреде-ленную значимость. К вечеру у дома стали появляться любопытные.
– Что это? – спросил Джон, поглядев в окошко.
– Это они на вас хотят поглядеть, мистер, сейчас позову.
Тут в доме стали появляться люди, желающие увидеть гостя.
Дочь мистера Джона звали Светланой. Когда она рассказал, кто он такой, у всех приходящих интерес повысился в разы.
– Чего только не бывает на свете, – говорила одна из соседок, выходя из дома тети Кати другой, которую встретила на улице.
Мистер Джон и Света решили, что он останется на три дня, а потом Света поедет с ним в Англию.
Душа старого англичанина была наполнена противоречивыми чувствами. Все кружилось и металось вокруг.
Рой мыслей бродил без остановок «Теперь я знаю, что у меня есть дочь в России, я не успел увидеть свою Кетрин, но моя дочь не испытывает ко мне злобы за то, что меня не было все эти годы».
Мысли не давали покой. На сердце было не легко. И на следующее утро мистер Джон решил пойти в местную церковь.
Разговор со священником
Наступило воскресенье. Поднявшись довольно рано, Джон направился в церковь. Англичанин плохо говорил по-русски, но понимать язык. Он прислушался к идущим впереди. Как понял он, разговор был о местном священнике Муругове Вячеславе Петровиче.
– Интересно, что в нем такого особенного? – вслух проговорил англича-нин.
– Вы просто не местный, сударь, – сказал догнавший Джона мальчишка. – Сейчас придете и все увидете.
Тут показалась церковь. Толпы людей шли туда. Джон последовал за все-ми.
Зайдя, он увидел храм, полностью заполненный большим количеством народа, и у алтаря – священника.
Началась служба. Потом стало происходить то, что его поразило. Все лю-ди в порядке очереди подходили к священнику и подолгу с ним беседова-ли, рассказывая обо всех своих делах и, получив те или иные наставления, уходили.
– Смелее, господин, – сказал все тот же мальчишка, показав мистеру Джону в сторону алтаря и сам пошел к священнику.
Джон решился и тоже подошел.
– Здравствуйте, святой отец.
– Здравствуйте. О вашем приезде все говорят, – сказал Вячеслав Петрович.
Тут Джон рассказал Вячеславу Петрович обо всем, что было у него на сердце.
– Понимаете, гложут сомнения, правильно ли я поступил тогда, уехав из России.
– Но ведь вы боялись за ее жизнь. Не нужно переживать, у вас есть дочь, мистер Джон, никогда не знавшая отца. И есть время все исправить.
– Думаете, получится?
– Мы видим то, куда мы смотрим, – сказал Вячеслав Петрович.
– Я вас понял, падре, – ответил Джон и направился к выходу.
После посещения церкви настроение у Джона было совсем другим.
– Это необычный священник. Он немногими словами может многое сде-лать.
Англичанин решил для себя, что он поступит так, как сказал Вячеслав Петрович. Мало помалу смятение в душе стало утихать. Мысли посте-пенно вставали на свое место. Смятение заменилось спокойствием.
Джон отбыл вместе со Светланой в Англию. Она вернулась в Россию только через два месяца. Жизнь ее круто изменилась.
Вячеслав Петрович Муругов чувствовал, что случай с Джоном был оче-редным значительным этапом его служения. Он был вполне удовлетворен всем недавно произошедшим.
Часть 4. Жизненный подвиг
Жизненный подвиг может совершаться каждым человеком, каждый день. То негромкие слова, негромкие действия. Это самая обычная жизнь.
Жизненный подвиг Муругова Вячеслава Петровича, священника провин-циальной церкви, состояла в том, что он просто служил, просто говорил, просто делал. Знал, что надо делать, и делал.
Все большие подвиги всегда совершаются просто, без особого труда и громких слов, красивых речей. Стоит только решиться.
Вся жизнь сельского священника Муругова Вячеслава Петровича была подвигом, каждодневным.
Он умер под восемьдесят, уже глубоким стариком. Был похоронен на местном кладбище, недалеко от той самой церкви, где всю жизнь вел службы.
До сих пор среди местных жителей существует поверье, что если прийти на могилу к этому батюшке и попросить его, то он поможет. Вера в то, что он молится за каждого приходящего, сильна до сих пор. Крепко она в душах людей живет.
Жизненный подвиг его был всю жизнь, каждый день, каждую минуту, каждую секунду. Каждый может сделать что-то великое, для этого не стоит быть правителем, царем или кем-то другим. Все гораздо проще. Нужно остаться человеком. Это трудно, остаться человеком, но можно.
Попробовать подарить жизнь свою другим. Это так трудно и в то же вре-мя так легко. Взять, и все подарить другим. Можно попробовать. Взять и подарить. Не откладывая, вдруг другого шанса не будет больше. Шанс один, только один. Не стоит проходить мимо, этим шансом надо восполь-зоваться.
Жизненный подвиг – сложно и просто. В обычной жизни всегда есть ме-сто подвигу. Только стоит попробовать.
Без остановки, как положено
Драйв
Ветер, драйв, как сейчас любит выражаться молодежь. Ощущение ветра – вот то, что радовало молодого парня, когда уже в темноте он гнал на сво-ем байке по пустынной улице.
Была уже ночь. Машин практически не было. Город давно спал. Он заво-дил свой мотоцикл и гнал что есть силы. Ему неважно было куда, он про-сто ехал по дороге прямо, налево, направо. Окунуться в темноту, увидеть что там. Парень был молод. В 19 лет еще вся жизнь впереди. Он был сту-дентом, а вечерами гонял на байке.
Парня звали Валерием. Это был обычный парень, который вырос в дворо-вой компании. Разбить окно, избить кого-то для таких ребят простое дело.
Ветер обдувал щеки. Все было хорошо. Казалось, что все еще впереди. У него были друзья из его дворовой компании. Они собирались и гоняли наперегонки по ночному городу. Рев мотора, бензин, запах масла. Пацаны этим были пропитаны насквозь. Всем было по 19–20 лет, самому старше-му было 23.
Они гоняли на мотоциклах, кто кого круче, кто кого обгонит. Потом можно было пивка для рывка. Немного, так, для драйва, для тонуса.
– Бери, Валер, – сказал Влад протягивая открытую бутылку с пивом.
Валера отхлебнул немного и передал дальше. Другой байкер, у которого из-под куртки выделялись мышцы, взял бутылку и сделал два глотка.
– Крепкое сегодня взяли, – сказал парень, посмотрев на Валеру.
О накаченном байкере можно сказать пару слов. Байкера звали Серж. Он появился в их тусовке недавно. Сергей был немного не такой, как все. Менее развязан, чем все остальные. Он был тоже не прочь погонять на байке. Его также прельщал ветер в лицо и скорость, но он был другой, не такой, как все другие. Никто почти ничего не знал о нем, ни как живет, ни чем занимается. Да в их тусовке не принято было много разговаривать.
Обсуждения мотоциклов, скорости, запчастей и марки масел с бензином – вот то, что было главной темой для обсуждения.
Итак, ребята, способные на разные подвиги на мотоциклах, но с опреде-ленными принципами и устоями, не способные, в принципе, на подлые поступки, просто распущенные немного и ведущие двойную жизнь, хо-рошие мальчики днем и не очень хорошие мальчики ночью.
Ничего не происходит, идет обычная жизнь. Учеба, работа, гонки на мо-тоциклах. С виду ничего особенного не происходит, но как и в любой ис-тории должны происходить события…
Поиграемся
Как-то раз вечером Серж подъехал последним, и не один.
– С кем это он? – спросил Влад.
– Девушка, – ответил Валера.
Сразу появился у всех интерес. В этот раз их было 12 человек на мото-циклах.
– Здорово, пацаны, – крикнул Серж, уже подъехав.
– Привет.
Он заглушил мотор, и оба слезли с мотоцикла.
– Сереж, познакомь что ли с подружкой, – попросил Влад довольно нагловато.
– Владик, то не совсем моя подружка.
– Нет?
Тусовка оживилась еще больше. Был шанс «склеить» девчонку, недавно появившуюся. В 20 лет это считалось большим достижением.
– Так может она сама все скажет, а?
– Пусть скажет.
– Хорошо, – в разговор вступила девушка.
– Пацаны, зовут меня Крис, ну Кристина, я двоюродная сестра Сержа.
– Тоже любишь драйв и мотоциклы? – спросил Андрей и положил ей руку на плечо.
Крис улыбнулась, взяла его за руку и легко, используя один из приемов карате, перекинула его через себя.
– Безумно, красавчик, – сказала Крис, сев на парня.
Вся тусовка была в определенном ступоре. Когда Андрей поднялся, то он сказал:
– Вы кто такая, мадмуазель?
– Позвольте, расскажу.
– Хорошо, – наперебой стали говорить все ребята.
– Я заместитель начальника отдела раскрытия тяжких телесных преступ-лений нашего местного ГРОВД. Возникла проблема, если хотите, озвучу.
– Давай, – сказал Влад. – Так, всем тихо, моторы заглушить.
Все выключили мотоциклы.
– Понимаешь, красотка, мы ментов не любим.
– Да, ладно, послушать надо сначала, – сказал Влад.
– Короче, пацаны, в нашем городке завелась банда, мы точно не знаем сколько. Говорят, притон у них, наркота и плюс ко всему педофилия. У нас выследить не получается пока. Вы по городу допоздна кружитесь, может кто чего видел, а?
– Не въехал, Крис, что такое педофилия? – спросил Влад.
– Объясняю специально для смышленых байкеров. Педофилия – это изна-силование несовершеннолетних детей до 18 лет, как девочек, так и маль-чиков. Есть потерпевшие, но все упорно молчат, все запуганы. Говорят, туда дяди с высокими чинами захаживают. Нам бы узнать, где притон, мы бы его накрыли. Так шифруются, ничего пока не выходит.
– Обалдеть, – проговорил Влад, – зам. начальника отдела по особо тяжким просит байкеров притон педофилов откопать. Куда мир катится, а?
– Какие будут мнения?
– Мы че сыскари что ли. Да и педофилия – дело интеллигентное, как мы сыщем, что заметим?
– Вы ведете две жизни, совместите их, – сказала Крис.
– Мысль-то неплохая. Ну, пацаны, как считаете, стоит ментам помогать?
– Педофилия нехорошо. Надо в этот раз помочь.
После недолгого обсуждения было принято решение, что Крис они помо-гут, потому что педофилия им нравилась. Зато им понравилась Крис, ее роскошные длинные волосы и ноги в короткой юбочке, несмотря на то, что ей уже было 30, затмили разум всей тусовке, некоторым полностью.
– Поиграемся, пацаны. Это тот же драйв, как и гонки, только сыскать надо.
– Как искать то?
– Да приглядеться просто внимательнее ко всему происходящему, – ска-зал Влад, – вот и весь базар.
– Крис, останешься, погоняем.
– Можно, – улыбнулась Крис.
Завели моторы, она села к Андрею.
– Не возражаешь, красавчик?
– Нисколько.
– Смотри, а то она тебя с мотоциклом перекинет через себя. Пацаны начали ржать.
– Хорош, расхохотались. Давай лучше наперегонки.
Тут взревели моторы и с места рванули все мотоциклы сразу. Ветер в ли-цо, очередной вечер драйва, потом опять пиво.
Крис пришла домой под утро. Она была уверена, что кто-то из байкеров что-то найдет. «Я бы не прочь еще там побывать. А ведь мне понравился Андрей, хотя он и наглый очень», – поймала она себя на мысли и улыбну-лась.
Спать было уже бессмысленно и незачем. Завтра надо было идти на рабо-ту.
Утром позвонил Сергей.
– Ты довольна ночными приключениями?
– Вполне.
Наступило утро. Город просыпался. Все готовилось к новому дню. Новый день приносит надежду. Этот день приносил то же самое – надежду.
Заседание в отделе
Наступил очередной рабочий день в местных органах внутренних дел. Самым первым по своему обыкновению в отдел по борьбе с особо тяжки-ми преступлениями пришел лейтенант Климов. Загремев ключами, он от-крыл тяжелую дверь, зайдя, сел на свое место за стол. Лейтенанту было всего лишь 25. Он недавно закончил юрфак, был перспективным следова-телем и работал в отделе уже четвертый год.
Постепенно стали подходить все остальные. В отделе началось привычное оживление. Тут зашел дежурный:
– Всему отделу явиться к капитану Мироновой на оперативное совеща-ние.
Дверь закрылась, дежурный ушел.
– Опять, – проворчал капитан Минаков.
Это был работник со стажем. До пенсии ему оставалось всего два года. Всю свою жизнь он не гонялся за чинами, но был весьма хорошим опера-тивником, потом следователем, имел награды. Просто он не был карьери-стом, считал, что на своем месте надо приносить пользу.
Прошел час. Пришло время начала совещания, весь отдел, закрыв дела, направился к кабинету зам. начальника.
На двери висела табличка: капитан Миронова Кристина Ефимовна.
Да, это была та самая Крис, которая ночью просила помощи у байкеров, а потом лихо каталась с одним из них на мотоцикле. Но здесь она была са-ма серьезность, невозмутимость и надменность. Нельзя было по-другому. Работа делала такой, общение с сотрудниками, с преступниками делали человека весьма жестоким.
– Проходим, садимся, – сказала она, когда отворилась дверь.
– Товарищ капитан, – начал было лейтенант Климов.
– Подожди, лейтенант, – проговорила Кристина Ефимовна, – я вас вызва-ла по такому вопросу. Что с делом притона педофилов? Заканчивать надо с этим, сверху звонят, давят. Что с этим делом, а?
– Товарищ капитан, в ходе розыскных мероприятий было выявлено, что к этому делу имеют отношения… Тут он подошел и прошептал на ухо.
– Твою мать, интересные у нас депутаты. Это точно?
– Абсолютно.
– Все равно, банду надо накрывать, а лучше с поличным, да с журнали-стами. Тогда не один депутат не выскочит. А журналистов побольше. Кончать с этим надо, господа менты.
– Есть сведения, что на краю город частный дом, только где, еще неиз-вестно, – сообщил лейтенант Климов.
– В общем, действовать надо, действовать, и банду педофилов-депутатов взять.
На этом совещание закончилось. Все ушли в отдел. Кристина осталась в кабинете. Иногда ей было не по себе от своей работы. Нельзя сказать, что она ее не любила, нет, она ее любила, несмотря на всю грязь, просто ино-гда становилось противно. Это был как раз тот случай. Фантазерка по природе, она живо представляла, как в этом притоне собираются те, кому верит народ, кто должен быть примером для всех и занимаются черт те чем с малолетками, насилуют их. От этого было противно, еще злило бес-силие, что не могут пока накрыть. Именно поэтому она пошла к байкерам с надеждой, а может быть получится?
День прошел спокойно, в рабочем режиме. Начальник отдела в этот раз не вызывал вообще. Казалось, что она работает не в отделе по особо тяж-ким, а в обычной конторке по заполнению документов.
Сдвиг
Рев моторов разорвал тишину. Семь мотоциклов сорвались с места и рва-нули в ночь. Рев оглушал все вокруг. Сегодня было соревнование. Коман-да, где были Серж, Валера, Влад, Андрей и другие соревновались с байке-рами с соседнего города. Мотоциклы занимали все свободное место. Было здорово. Костер, пиво, байки, дикие крики. Соревнования были безумным драйвом, новые впечатления, новые люди.
Закончив соревноваться, они сидели с бутылками и вели речь о моторах, росте цен на бензин и всем другом, без чего не может жить байкер.
Тут Андрей, сидя с другими, двумя, вспомнил вдруг Крис и рассказал им о ее просьбе.
– Плохо это – педофилия, – сказал один из них,
–Плохо, – согласился другой. Что здесь сделаешь, пусть менты ищут. Может и мы на чего наткнемся.
Тут другой прислушался к разговору.
– Пацаны, я кажется знаю.
– Что именно ты знаешь? Ты такое маленький и такой неказистый, дох-ляк. Что ты можешь знать о педофилах, девочках, депутатах?
Парень был действительно хилый, худой.
– У меня в группе есть один весьма странноватый парень, я его видел, как он приезжает сюда, у него здесь никого нет, но он направлялся в частные дома, я там видел машины, весьма крутые.
– Интересно, – тут вся тусовка стала его слушать.
– Продолжай.
– А чего тут продолжать, я больше ничего не знаю, я видел только один раз это. Может бред все это.
– Хиляк прав, может и бред, а может и нет, – сказал Валера, – позвони Крис, добавил, обращаясь к Сержу.
Через пять минут Крис уже была у них.
– Что, ребятки, соскучились по мне? – сказала она игриво.
– Почти, красавица, – сказал Андрей, – вот послушай одного из наших.
Парень рассказал все, что видел. Крис была впечатлена всем рассказан-ным. Ее одолевали сомнения, может быть, все это парню показалось, а может быть и не показалось. Она это не знала. Профессиональная при-вычка сработала сразу, она выражалась в том, что надо проверить все факты. На том и решили. Она взяла все данные парня и отправилась до-мой, гонять на мотоцикле сегодня она была не в настроении. Сергей ее подвез и вскоре вернулся.
Время было за полночь. Все потихоньку разъезжались, костер догорал.
Встреча с парнем
На следующий день Кристина Ефимовна позвала к себе в кабинет Климо-ва и как самому молодому сотруднику поведала ему обо всем, что узнала ночью.
– Ничего себе! Ну ты даешь, Кристина Ефимовна.
Один на один он позволял обращение к ней без чинов. Они знали друг друга очень давно, когда-то сидели за одной партой. Судьба сделала одно-го подчиненным, другую – начальником.
– Давай, поезжай туда, наладь контакт с этим парнем, проследи. Может все это не лишено смысла.
– Есть, товарищ капитан.
Закрыв дверь, Климов ушел к себе в отдел. Решив, что на следующий день он поедет в другой город.
День прошел быстро. Климов оказался в другом городе. Без особого труда нашел техникум, где учились и байкер, и этот парень. Как оказалось, Ко-ля был сегодня на занятиях. На перемене Климов встретился с ним.
– Коля, я лейтенант Климов, отдел по борьбе с особо тяжкими преступле-ниями.
Тут вдруг парня затрясло всего, он даже пытался рвануть от Климова по коридору. Лейтенант едва успел его поймать.
– Куда это ты? Идем, поговорим.
Они спустились на первый этаж и сели на лавку.
– А теперь ты мне расскажешь, что ты скрываешь.
– Понимаете, – начал он дрожащим голосом, – я попал в беду, я очень бо-юсь.
– Это связано с твоими походами в дом, где стоят иномарки у ворот?
– Вы знаете уже все? Откуда?
– Коля, мы серьезный отдел. Давай, говори, что там у тебя и куда влип.
Тут Коля рассказал лейтенанту Климову свою историю. Она его повергла в шок. Это был как раз тот притон, который был у их отдела в разработке и который не могли найти почти полгода. История Коли была такова: он попал на деньги, проиграл много в карты, и для отработки долга его подо-гнали педофилам, собиравшимся в этом доме, среди которых были и де-путаты местного созыва.
– Коля, поможешь при их задержании? Не переживай, ничего тебе не бу-дет. Сам понимаешь, этот кошмар надо прекращать.
– Ладно, – вздохнув, ответил парень.
Еще побыв минут пять, Климов уехал обратно в свой отдел. В дороге он размышлял обо всем услышанном. История его повергла в определенный ступор. Завтра он придет к Кристине, надо будет обсудить операцию по захвату.
– Дело щекотливое, – думал Климов, – надо с поличным и с журналиста-ми, чтобы никто не отвертелся.
Мысли путались весь вечер. Казалось, что все не так.
Операция
На следующий день лейтенант Климов зашел к Кристине Ефимовне и рассказал обо всем услышанным вчера от Коли.
Состоялось собрание, на котором было озвучено все, что Климов услы-шал.
– Надо брать на живца, – предложил капитан Минакова, – чтобы никто не соскочил.
– Согласна, товарищ капитан.
Потом было обсуждение деталей, решили, что в качестве живца будет тот самый парень Коля.
На следующий день Климов привез Колю в отдел. Операция была назна-чена на следующий день. Коля отправился в тот дом. Там происходило все то, что обычно происходило там с Колей, однако же в этот раз все бы-ло записано на пленку.
После была команда:
– Штурм!
ОМОН пошел в атаку, всех взяли, скрутили. Доказательств было предо-статочно: запись, свидетели. Разбирательство было долгим, выяснение, следствие, шумиха в прессе. Город был небольшим, соскочить никому из высокопоставленных не удалось. Сроки были небольшими, но реальными, и перспектив уже не было никаких.
Да, грязи в мире много, конечно. Сейчас модно ругать полицию, власть, еще кого-нибудь. Но не всегда данные органы совершают плохие дела, бывают и хорошие. Не будет органов власти, не будет порядка в обществе. Порядок нужен, хотя бы для того, чтобы не начался хаос.
То, что было после
Шумиха в прессе быстро успокоилась. Город стал забывать об этом гром-ком деле. Все стали жить обычной жизнью. Кристина Ефимовна Мироно-ва получила после этой истории чин майора, завела роман с байкером Андреем. Он был ее моложе на девять лет. Это их не останавливало, ро-ман закончился свадьбой. Капитан Минаков ушел на пенсию, по поводу чего был грандиозный банкет в местном кабаке. Лейтенант Климов полу-чил должность капитана и стал еще активнее заниматься розыскной дея-тельностью.
Все шло вперед. Плохие или хорошие события в целом жизнь не останав-ливают. Она сама идет вперед, без остановки, так, как положено.
Ресторан
На окраине жилого района города стоял ресторан. Туда заходили разные люди: рабочие после смены пропустить по рюмочке, жители города, пут-ники, ехавшие в автомашинах перекусить и двинуться дальше.
В ресторане можно услышать множество историй: о жизни, об успехах и неудачах. Много было откровений за рюмкой вина между разными людь-ми.
Так ресторан существовал много времени. Ничего особенного. Конечно, были злоупотребления горячительным, драки, но бармен, бывший боксер, был довольно крепким малым, и прекращал драки весьма быстро, выстав-ляя всех участников за дверь.
Был вечер. Ресторан у дороги начал уже два часа назад. В этот день почти никого не было. Дальнобойщик отдыхал за рюмкой водки, взяв на закуску кусок соленой рыбы.
– Михалыч, наверное, больше никого сегодня уже не будет, да и вечер ка-кой-то хмурый, – сказала официантка бармену.
– Подожди, Светик, еще могут подтянуться, – ответил тот и открыл шкаф с вином.
Бармен Михалыч был очень высокого роста, мышцы бывшего боксера пе-рекатывались, и он производил впечатления большой горы, передвигав-шейся по ресторану.
Официантка Света была красивой, еще совсем молодой. Интересно было смотреть на них рядом, они производили впечатление отца с дочкой.
Прошел час. Вдруг открылась дверь, и в ресторан зашел уже пожилой че-ловек в сером костюме и направился к стойке.
– Стакан вина и закусить, – сказал он.
– Что изволишь на закуску, отец? – прогремел басом бармен.
– Рыбы хочу жареной.
– Хорошо, присаживайтесь, сейчас принесу, – прощебетала официантка и отправилась на кухню.
Старик отправился за один из столиков и стал смотреть в окно.
Дальнобойщик закончил с рыбой и водкой, направился к выходу. Остался один новый гость. Он был очень оригинальным на взгляд любого, кто бы там оказался. Такие люди обычно не ходят в данные заведения.
Тут пришла Света с подносом, на котором была рыба и стакан белого ви-на.
Старик принялся за рыбу, потом практически залпом выпил вино. Света с Михалычем наблюдали за этим гостем.
– Оригинальный старик, – шепотом сказал бармен.
– Почему?
– Не знаю, но оригинальный.
Старик закончил и ушел.
Дальше пошел обычный день. Были еще посетители, дальнобойщики в основном. Казалось, был обычный день, но бармен запомнил очень хоро-шо старика с вином и рыбой, который приходил одним из первых. «Хотя может быть просто пришел, всякие люди бывают», думал Михалыч, уже идя домой.
Прошла неделя. Старик больше не появлялся. Его визит стал забываться.
Как-то вечером в ресторан зашла компания молодых ребят, решивших шумно погулять. Заказали почти все, стол ломился. Видно было, что у них праздник. Вели себя достойно, но весьма шумно.
– Хорошо день начался, – сказала Светланка.
– Согласен. Ребятки решили сегодня все просадить у нас, – ответил бар-мен.
Вдруг появились еще двое приличных господ, сделав заказ, они спросили:
– Хотим в карты поиграть. Можно, шеф?
Бармен был удивлен, обычно никто у них не играл. Тут один из посетите-лей вынул стопку купюр и дал две бармену.
– Ладно, только порядок не нарушать.
– Хорошо, шеф.
Бармен отошел за стойку.
– Света, пригляди. Не нравятся гости.
– Зачем разрешил?
Тут Михалыч дал ей одну купюру.
– Понятно.
Гости начали играть. Компания молодых ребят из пяти человек продол-жала праздновать. Ничего особенного не происходило.
Скрипнула дверь и зашел тот старик, который заказывал когда-то вино с рыбой. Сев за свой столик, заказал то же самое.
– Узнаешь его?
– Конечно, Светик. Необычный дедушка, уверен.
Старик заинтересовался гостями, как молодежью, так и двумя солидными господами, играющими в карты. Хотя он и не подходил к ним.
Тут один из молодых стал поглядывать в сторону игроков.
– С нами хочешь, пацан? – спросил один из них.
– Можно?
– Конечно. Присоединяйся.
Тут глаза старика напряглись очень сильно, и парень вдруг сказал:
– Нет, я передумал.
– Как хочешь, пацан.
Прошел час. Обе компании уже ушли. Старик тоже собирался уходить.
Тут бармен не выдержал и подошел к нему.
– Скажи, дед, что это такое, я же все видел.
– Соблазн побеждать надо, а коли сами не могут, то я прихожу на по-мощь.
Михалыч был в ступоре, хотел еще чего-то спросить, вышел вслед за ста-риком, но уже никого не было.
Только впереди далеко сверкал яркий белый свет, и была смутно видна фигура старика, потом пропавшего в этом свете.
– Что там? – спросила официантка вернувшегося бармена.
– Расскажешь кому, не поверят, – сказал тот, но ей рассказал.
Дальше все пошло своим чередом. Люди приходили, отдыхали. Но Миха-лыч со Светой еще долго помнили визит старика и двух компаний. Это произвело впечатление на них.
Бывают необычные дни, те, которые не забудешь. Этот был таким. Не-обычный день в обычном придорожном кабаке.
Чтоб люди не забыли, при жизни был какой…
Он ходил по горящей земле. Земля горела под ним, а он ходил. Казалось, что так должно и быть. Нет, не казалось. Он уже не был маленьким маль-чиком, он уже был большим и серьезным человеком. Нравилось ходить по горящей земле. Может быть, это нравится не всем, а ему вот нравилось. Почему ему нравилось ходить по горящей земле? Ведь кто-то же должен быть там, на этом месте.
– Чтобы не было таких, как они, должен быть такой, как я, – думал он, разрушая дела злых людей. – Пусть лучше я похожу по горячей земле, чем совсем еще юные слетят в пропасть.
Так шло время, а он ходил по горячей земле.
– Разрушитель, – шептали ему вслед все те, чьи карты он перепутал, чьи дела порушил.
– За каждого спасенного любые ваши дела рушить буду, – говорил он.
Они его ненавидели. Борец за души был неукоснителен в своих целях. Да, у него было спасение от самоубийства человека, направление на верные дела. Все это было. Да, для кого-то он был героем, но для него самого это была обычная жизнь, не понимал он, что здесь особенного. Другие счита-ли по-другому, не как он. Почему? Потому что он сделал для них много. Но не в этом суть.
– Я похожу по горячей земле. Вон как кусками она горит. Я похожу.
Шли годы, злу он не дал торжествовать. Не дал торжествовать. Его самого зло куда только не бросало. Он вылезал оттуда и говорил:
– Как рушил дела ваши, так и буду продолжать рушить. Жив пока еще.
Наверное, на небе решили, что его не отдадут злу. Своих воинов Бог не бросает. Не бросил и его.
Он постарел. Были дети, внуки, дожил даже до правнука. Он ходил по го-рячей земле, рушил зло.
В один из дней он понял, что все сделал. В это время он упал на землю и умер. Все было выполнено в пределах его жизни. Выполнено в полном объеме.
– Я похожу по земле горящей, – вспоминал его слова сосед, когда поми-нал его пирогами и рюмкой водки.
Соседу он тоже помогал, одному из многих в своей жизни.
На могиле поставили памятник в полный рост, чтобы люди не забыли, при жизни был какой. Под памятником по его же просьбе написали:
«Здесь по горящей земле ходил и там похожу. Лучше я похожу, чем кто-то из молодых в пропасти окажется».
Выбирай
Снег хрустел под ногами. Как просто и как сложно. Снег хрустел под но-гами. Все шло вперед, не спрашивая разрешения. Шло и шло вперед. Так было надо, так было правильно.
Он хрустел под ногами. Казалось, что все было правильно.
Испытания похожи на снег. Не надо бояться. Сделал, перешагнул и снег захрустел дальше. Сильнее испытаний любой человек.
Популярна фраза «Выше сил не дают». Действительно не дают. Все так, как должно быть.
Любой человек может все выдержать. Изменить тоже все может. Попро-бовать только. Думать не надо долго. Только попробовать и выйдет.
На деревьях был иней. Безумно красиво. Смотреть на деревья, покрытые инеем, хорошо. Безмолвная красота вселяет надежду. Надежду на то, что судьба каждого в руках каждого.
Холодная красота, безмолвная, невозмутимая. Ворона села на ветку и, улетая, задела снег, и он упал на землю.
Пройдя раз по лесу, можно понять, что есть то, ради чего стоит жить. Просто жить, не создавая проблем. Просто жить.
Лес начинается. Тропинки уходят довольно далеко. Пройтись раз, глав-ное, не забыть выйти с другой стороны.
Снег хрустит под ногами. Идешь, а он хрустит. Здорово. Есть ради чего все делать. Смотрите, есть ради чего.
Идешь по лесу. Деревья в инее. Стоят безмолвно, не шевелясь. Посмотри только. Пусть мороз. Зато безмолвная красота дает надежду. Надежду на то, что все еще будет так, как ты захочешь, смотри только. Только смотри, и все будет.
Раз и снег упал под ноги. Ничего особенного, просто упал снег под ноги. Наши предки верили, что леса, поля, реки населены сказочными создани-ями. Может быть и так.
Человек видит то, куда смотрит, то и видит. Может, если приглядеться, и увидишь.
А может и не надо приглядываться. Хватит того, что есть безмолвная кра-сота. Деревья в инее после мороза и белый снег под ногами.
Зато впереди есть надежда. Выйдешь, а там лес и закончился. Но красота не закончилась. Что в душу пустишь, то там и поселится. Выбирай. Есть выбор всегда. Выбрать кого пустить: озлобленность на всех или добрые дела. Выбирай. Что ради деревьев в инее и красоты мира сделать можно? Сделать можно так, чтобы красота не отвернулась от тебя. Если войдет злоба, другому войти уже будет трудно.
А снег хрустит под ногами, деревья стоят в инее. Красиво.
Не победить (к 70-летию Победы)
Кто пытался нас сломать, где они? Народ, у которого одна из самых рас-пространенных игрушек «Ванька-встань-ка», сломать невозможно. Толк-нул, а он встает, толкнул, а он встает. Такой народ нельзя сломить. Много веков назад нас пытались захватить многие. Не вышло. Все помнят прин-цип: «толкнул, а он встает». В годы Великой Отечественной войны пыта-лись сломить, не вышло, и сейчас пытаются заморочить души. Не выйдет.
«Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет». Это знает каждый русский. Как только появляется угроза, русский объединяется с другим русским, под руководством тех же руководителей, которых недавно руга-ли, мы двинемся на любого врага. Почему? Потому что он враг, а своего местного барина куда-то деть всегда успеем.
Они думают: «В чем сила русского духа?». Может быть, мы и выглядим смешными перед ними. Баня, икра, водка, балалайка и медведи на Крас-ной площади. Они думают до сих пор, что все это у нас есть именно в та-кой последовательности. Все это конечно есть, но медведи на Красной площади – бред их больного воображения. Мы для них всегда будем «вар-варами». Как не назови, а слабее от этого не станем. Не запугать ни санк-циями, ни угрозами. Если нас прижать, то мы сразу будем метаться и ис-кать выход. А санкции нас всколыхнули, вошли в фольклор, стали сюже-тами анекдотов.
Не победить народ, который ходил в своей истории на медведя голыми руками, просто так, ради забавы. Не победить!
Грошь
Грошь цена абсолютно всему. Смотришь и думаешь, что грошь цена все-му. Дорога такая бесконечная, как поле, как жизнь. Без конца и начала.
Суета сводит с ума. Бежим, все бежим. Куда, зачем? Просто потому, что нам захотелось бежать, вот мы и бежим. Остановиться, подумать. Куда, зачем?
Поле как бесконечный лабиринт, и не выбраться оттуда. Хочется всего и сразу. Удовольствия и наслаждения. Не бывает всего сразу.
А может быть и не нужны удовольствия для того, чтобы быть как все, не выделяться.
Быть как все. А как кто? Стоит ли быть как все? Может этого и не надо. «Наша крыша – небо голубое, наше счастье жить такой судьбою». Это и есть счастье – жить такой судьбою. Не как все, а по-другому. Как по-другому?
Все, что нужно от грешного мира, это быть не как все. Не примут? Ко-нечно, не примут. Вот так. А может и примут? Может… Смотря кто при-нимать будет. Может быть и примут.
Не гони коней. Конец придет сам по себе, без твоего на то согласия или несогласия. Придет сам по себе.
Бывает
Новая жизнь
Скрипнули запоры, и замок защелкнулся. Дверь полуподвальной сырой камеры закрылась. Человек оказался в камере совсем один. Его судьба круто повернулась. Теперь он заключенный, зк или зек. Он теперь никто. Его звали Егором. На воле он тоже был в принципе никем. Обычный ра-ботяга обычного завода. Как он оказался в тюрьме? Можно об этом гово-рить бесконечно, винить провидение. Можно винить самого себя и гово-рить, что так получилось..
А что произошло? Да ничего особенного. Статья – разбой с нанесением тяжких телесных повреждений. Группа молодых отморозков во главе с Егором грабили систематически, избивая, отнимая все, что было в карма-нах. Они мнили себя героями, казалось, что им было все можно. Но как оказалось, сколь веревочка не вейся…
Теперь он сидит. Был суд, членам банды дали от 5 до 8 лет общего. Ему дали 8,5 лет общего ввиду особой тяжести содеянного. Теперь осталось только сидеть, осознавая безысходность. Подельников уже отправили на этап в лагерь, Егора еще не успели, не дошел пока ход до главаря, и по-этому он пока сидел в СИЗО.
Каждый день зека был довольно однообразным, подъем, завтрак, обед, ужин, звонки, переклички, проверки, шмон, прогулки. Все было очень однообразным, как глухая стена, через которую не выбраться. Все было хорошо, и одновременно не все было хорошо.
Егор понимал, что впереди 8,5, хотя был призрачный шанс УДО, но это был пока только мираж, призрак. В один из таких дней ему подселили со-камерника. Его звали Виктором. Тот был совсем другой, полная противо-положность Егору. Интеллигент, с манерами, этикетом и всем прочим. Его посадили по подозрению в растрате денег на фирме, где тот работал. Егор с ним почти не общался.
Он никогда не видел близко таких людей, поэтому не представлял, о чем с ним можно вообще говорить. Это бандит и не бандит одновременно. Сложно сказать, а тем более разобраться во всем.
Витя проводил свободное время немного по-другому, чем Егор. Он лежал на шконке и смотрел в потолок, иногда что-то шептал. Егору казалось это по меньшей мере необычно. Вот такая началась жизнь у бывшего главаря банды. Однообразие и необычный сокамерник. Все это было по меньшей мере странно.
Разговор
Прошло две недели. Егора уже готовили к этапу, Витю ожидал суд. Все шло своим чередом в самом сером СИЗО района. Все казалось так, как надо. Вот как-то раз вечером Егор решился и спросил у своего сокамер-ника:
– Ты вообще кто такой, а, Вить?
– Обычный зек.
– Уверен, что обычный?
– Обычный.
– Обычный человек ничего не шепчет в свободное время. Ты кто такой?
– Хочешь узнать?
– Да. Я знать хочу, с кем сижу.
– Слушай тогда. Я Виктор, работал в НИИ по электросетям, мы проводили эксперименты, в том числе с электричеством высокой и средней прово-димости. Кто здесь в тюрьме предлагал одному из наших сотрудников много денег за покупку секретной технологии производства? Моя задача – узнать кто и зачем.
Егор был в шоке, этого он точно не ожидал, что его сокамерник сел ради всего вот этого. Ему всегда казалось, что ученый мир представляет собой что-то потустороннее, неизведанное, непонятное. А теперь, его сокамер-ник – человек, связанный с наукой очень тесно.
– Это все понятно, – сказал Егор, – но что ты шепчешь?
– Ничего.
Тут он уже не выдержал:
– Если ты сейчас мне всего не расскажешь, я точно тебя впечатаю в стен-ку и на одного будет меньше, – разозлился вдруг тот.
– Успокойся, я тебе сейчас все расскажу.
– Слушаю.
– Я не только занимался электричеством и разработками на правитель-ство. В свободное от работы время я занимался нетрадиционной медици-ной и всеми связанными с этим делами.
– Понятно. И что же ты шепчешь?
– Это один из заговоров. Защита для находящихся в местах заключения.
– Мой сокамерник сошел с ума, – подумал Егор, – мало того, что он чок-нутый ученый, он еще и маг-самоучка. Приплыли.
– Не переживай, Егор, – сказал Витя, – я самый обычный человек.
– Оно и видно. Каждый обычный человек садится в тюрьму, чтобы узнать, кто шпион, и еще шепчет какие-то там заговоры. Это сплошь и рядом все делают, кто даже несколько раз на дню.
Разговор прервал охранник:
– Хоре ворковать, ужин, ребятки.
Тут загремела посуда, и стали подавать пайки. День шел к завершению. Одна смена охраны сдала дежурство другой. Все шло к ночи.
Ужин закончился. Егор был в небольшом шоке. С одной стороны, его все-гда влекли необычные люди, но здесь была растерянность. Он не знал, что делать дальше. Просто никогда не встречал таких оригинальных людей, как его сокамерник.
Разобрался
Егор был в шоке от всего услышанного. Ему казалось, что он еще спит. Но все было совсем не так. Он не спал, его сокамерник оказался разработчи-ком секретных технологий. Егор был человеком, вполне способным взять себя в руки и разобраться в сложившейся обстановке.
Прошла неделя. Уже было решение суда для Вити, скоро этап. Вдруг Егор вспомнил один из периодов своего руководства бандой. Период этот со-стоял в следующим. Один из членов группировки говорил другому после значительного употребления горячительных напитков о каких-то элек-трических секретах и о мусоре, который высоко сидит и готов выкатить кучу «бабла» за секреты.
Вдруг у Егора все в голове прояснилось, и он понял:
– Точно, это же и есть те секреты, которые нужны Вите. Ничего себе!
Егор был сильно удивлен, что он в этом во всем так быстро разобрался. Теперь все встало на свои места.
– Надо попытаться вспомнить фамилию мента, предлагавшего деньги, – подумал Егор.
И тут он услышал в коридоре:
– Товарищ майор, полковник Еремеев звонил.
– Точно, Еремеев, – осенило Егора.
Да, день выдался не обычным во всех отношениях. Егор вспомнил то, ра-ди чего его сокамерник сел в тюрьму.
Тут после обеда и прогулки Егор ему все от начала до конца выдал.
– Ты в этом уверен? – переспросил его Витя.
– Абсолютно.
– Ну и ну.
На душе у Виктора стало легче. Теперь можно не отправляться на этап. На следующий день на свиданку к нему пришло руководство и после по-лученной информации Виктора освободили и началось служебное рас-следование в отношении полковника.
Бывает…
Бывает по-всякому. В том числе и так. Полковника Еремеева разжалова-ли, и он оказался под следствием. Родина не прощает измен, а уж госу-дарство тем более. Виктор вышел, Егор поехал отбывать свой срок на об-щий режим. Бывший сокамерник уже пару раз приезжал к нему с переда-чей. Бывает, что люди знакомятся там, где этого можно совсем не ожи-дать.
О понятном и непонятном
О почти понятном
Часть 1. Начало пути
Когда идешь по дороге,
не забывай о том,
куда ты идешь и зачем…
Дерево, которое ничто не согнет…
Лес был просто прекрасен. Старые сосны стонали от налетевшего ветра, мокли под дождем. Мошкара то и дело окружала путников. Недалеко от леса было болото с заросшими мхом тропинками. Казалось, что в такой заповедной глуши и жить-то никто не может.
Старые и молодые сосны скрипели под ветром. Тайга напоминала старого страшного зверя, который, если его разозлить, поглотит любого путника. Тайга может быть мудрым помощником или страшным, лютым врагом для человека, смотря с чем человек зайдет.
Побывавший в таких местах оставляет здесь свою душу. В лесу было пол-но зверья. Выбирай на свой вкус, человек. Тут тебе и пища, и одежда, и кров на зиму.
Клесты весной прилетали к самой опушке леса. Там всегда было больше шишек. Они напоминали стаи воробьев, которые достигли своей цели. Насытившись орехами, сразу скрывались в тайге. Было во всем этом что-то загадочное и беспрецедентное. Казалось, что есть тот, кто дирижирует всем этим. Он конечно же был, но его никто не видел.
Если в такие глухие места и забредал пришлый путник, то случалось это весьма редко. А уж если и забредал, то путник, как правило, несколько раз сюда возвращался.
Один великий сказал о том, что если раз увидешь, то не забудешь. Эта фраза точно подходила под эту местность.
Где-то были и город, и большие начальники, где-то кипела суета и город-ская жизнь со своим быстрым темпам и своими законами. Но не здесь… Здесь было все размеренно.
Затерянные в глухой тайге люди были слиты с природой, являлись частью ее. Если пройти зимой километров 30 напрямую от опушки в глушь, то можно наткнуться на пустые охотничьи домики и на полуразрушенные сторожки. Присутствие человека, может и неявное, но замечается.
Лес был круглой формы, т. е. в середине была довольно большая террито-рия, которая когда-то была отвоевана у леса. Вот там как раз и было при-сутствие человека, нет, в этой местности он был далеко не царь природы, он был, скорее, часть этой природы и гармонично с ней сочетался.
На этом клочке суши была деревня. Она была построена на старый сибир-ский манер, сосновые срубы домов, бани, сараи – все было выстроено из больших бревен. Да, на отсутствие строительного материала здесь нельзя было пожаловаться.
Ставни окон, со скрипом отворявшиеся утром и с таким же скрипом за-крывавшиеся вечером, были расписаны всеми цветами, какими только можно.
Утро начиналось очень рано. Скотина ревела, люди выходили, шли к ней, кормили, выводили на простор. Потом направлялись на свои участки. Жизнь сельского жителя полна забот.
Жители деревни отличались большим ростом и недюжинной силой. Они были истинными сибиряками, закаленными, способными выдержать все что угодно.
В выходные отправлялись на охоту в тайгу. Это было что-то вроде празд-ника. Вся часть мужского населения, которая была в силе, брала начи-щенные до блеска ружья, патроны, сумки для добычи и уходила в тайгу.
Создавалось впечатление, что лес их поглощал, а через некоторое время выпускал со своими дарами.
Местные жители были первоклассными охотниками. В разговорах они не могли вспомнить, чтобы кто-то из них приходил без добычи. Такого слу-чая просто не было. В первую очередь это были белки, куницы, лисы, волки. Этот перечень был обычным для них. Кто кого приносил. Но были случаи, что группа охотников одолевала медведя. Вот это был пир на всю деревню. Можно сказать страшно, что медведь – это большой и сильный зверь. Все это так, но чувство страха было приглушенным.
Шла жизнь со своими заботами и проблемами. Обычная сельская жизнь, нельзя сказать, что обычных людей, просто было обычным то, что они де-лали каждый день.
Для многих деревень Сибири XVI века это было обычно. Работа, работа, работа, запасы на зиму, походы на охоту и уклад предков, включавший труд, заботу о своих близких, беспрекословное подчинение старшему и неукоснительная вера в Бога.
Каждое воскресенье жители этой деревни ходили в местную церковь. Да, несмотря на такую глушь, у них была церковь, построенная из той же сосны, которая росла повсюду, и был священник, который довольно ис-правно вел службы. На первый взгляд он мало чем отличался от осталь-ных, работа, поля и службы в воскресенье.
На окраине деревни росло большое дерево, оно уже изрядно сгнило внут-ри, но было еще крепким. Лет ему было очень много, уже не помнили, как оно там появилось. Местным жителям оно напоминало их самих. Борьба за то, чтобы выжить в суровых сибирских условиях. Их гнул суро-вый сельский быт, а они не сгибались. Этим они напоминали как раз это дерево, оно у них было вместо талисмана. Дерево, которое ничто не со-гнет, как и людей, живших там.
Находка
Заледеневшая от мороза дверь скрипнула, и в комнату подул ветер. Чело-век в черной шубе зашел в дом и, отряхая снег с валенок, захлопнул ще-колду. Это был средних лет мужчина большого роста, с черной бородой и большими руками. Истинный сибиряк. Он оглядел обитателей дома из-под заросших бровей и направился к столу. Хозяин дома только что вер-нулся с охоты. Охота была удачной. Две лисицы и три белки.
– Неплохо постреляли сегодня, а, Миланья? – гаркнул он хозяйке, вытря-хивая из мешка лис с белками.
– Ты никогда не промахиваешься, – ответила хозяйка, готовясь разделы-вать дичь.
Миланья была красивой женщиной, хотя уже и немолодой. Ее черные, словно точеные, глаза всегда очаровывали Филимона (так звали хозяина дома), даже сейчас, после 20 лет совместной жизни в этой глухой де-ревне.
Их изба было довольно большой. Две комнаты, печка в полкухни, шкафы, стулья, столы, кровати, все напоминало старинную сказку. Все было очень большим и сделанным из подручного строительного материала.
Филимон же был некрасив, с черной бородой и большими руками, грубо-ват, но на фоне всех односельчан он выделялся другим – он был образо-ван, умел писать и читать.
В детстве его определили в сельскую церковную школу, а потом в реаль-ное училище. Его успехи хотя и не отличались тогда высоким уровнем, но он выделялся неординарным подходом к принятию всех решений, кото-рые он когда-то принимал.
А теперь он со своей семьей жил в этой затерянной в лесах сибирской де-ревне. Его двое сыновей были вылитой копией отца, особенно младший, старший все же больше подходил на мать.
Такие же большие и с черными волосами. Вся семья, как и многие другие, в то время занималась натуральным хозяйством и жила от урожая до уро-жая. Сыновья, как и когда-то их отец, учились в реальном училище и жи-ли в городе. К родителями они приезжали два раза в месяц.
В доме с их приездом всегда была радость, но Филимон относился к это-му почти равнодушно. Не то чтобы он их не любил, просто он сам был та-кой, а сибирские морозы с тайгой добавили.
Так Филимон со своей Миланьей жили в деревне. Поле, работа, охота. Все это сочеталось с бесконечным круговоротом событий, бесконечной чередой серых дней крестьян.
– Завтра надо подправить крышу, – как-то весной сказал Филимон прие-хавшим сыновьям.
На следующее утро все принялись за работу. Правили крышу, меняли ста-рые гнилые доски на новые.
– В печь, – говорил хозяин, откидывая то одну, то другую сгнившую по-чти доску.
– Плохо ж гореть будет, – возразила жена.
– Цыц, в печь, – сказал он.
Миланья замолчала. Вековой уклад сделал свое дело. Беспрекословное подчинение мужу, заложенное с детства, не давало возможности дальше перечить.
– Ладно, я что-то увлекся, – сказал он, обратившись к жене.
– Филя, обедать пора, после закончите.
– Пожалуй.
Они пошли в дом, она уже приготовила чугунок щей, где куском плавала баранина от недавно зарезанного ягненка. По привычке хозяин вынул ку-сок мяса и разделил в чашки между всеми. Этот обычай в их доме сло-жился как-то само собой, его менять не хотели. Так делали их родители, деды, прадеды.
К столу всегда полагалась чарочка. Нельзя было сказать, что они выпива-ли слишком много. Пожалуй, нет, но чарочка к обеду была почти каждый день. В глиняные кружки наливалось немного мутной жидкости, подкра-шенной в красный цвет. Это был произведенный ими же самогон, закра-шенной вишней, взятой у соседки в обмен на баранину.
Филимон к этому относился почти безразлично, но, с другой стороны, никогда не отказывался пропустить чарочку. Миланья не употребляла даже с усталости. Однако старший сын вместе с отцом пропускал было по одной.
Закончился обед, и они решили продолжить. Самогон разогрел кровь, и работа пошла с удвоенной силой. Через два часа крыша уже была готова, а все старые доски были скинуты в сарай и подготовлены для топки дома.
– Смотри, отец, – вдруг сказал старший сын, глядя в угол дома.
– Что ты там видишь, Санек?
– Смотри.
Подошедший Филимон увидел интересную картину. Саша стоял на чем-то твердом и тыкал в это палкой. Оба, взяв лопаты, откопали немного земли и вынули небольшой сундучок, завернутый в черный бархат.
– Мы нашли клад, – сделал вывод хозяин. Он иногда отличался юмором.
Открыв сундук они увидели завернутую в несколько слоев бумаги тетрадь с какими-то текстами на старославянском языке и нож, обделанный доро-гими каменьями.
– И откуда это? – спросил Саша.
– От прошлых хозяев осталось, – сказал отец.
Прошлые хозяева этого дома были люди непростые. По деревне ходили слухи, что они были чуть ли не сродни чуди белоглазой – белых гномов, которые, по поверьям, живут в сибирских лесах, другие считали их шама-нами.
Филимон не верил почти ничему. Он был далек от всего мистического, просто считал их странноватыми.
– Смотри, мать, – сказал он Миланье, показывая находку.
– От старых хозяев осталось, наверное.
– Ладно, давай положим в дом, а завтра разберемся, а пока к вечеру гото-вится надо, а то скоро приедет уже.
– Да, обещал с супругою быть, – сказала Миланья.
Обещал к ним быть их друг семьи, местный помещик, который жил за 40 километров от их деревни. Да, они были крепостными но не его, они бы-ли не простыми крестьянами, а считались сельской интеллигенцией, об-разованной, что было довольно редко.
Филимон завел с Никитой Александровичем дружбу после одной ярмар-ки, на которую ездили всей семьей, и на ней же Филимон уступил в про-даже медвежьей шкуры подошедшему шикарному господину. Это и был Никита Александрович, граф Шиварин, местная знаменитость, считавша-яся как одним из лучших баринов для крепостных, так и большим люби-телем женской ласки. Нельзя сказать, что он был либерален по отноше-нию к крепостным, нраву он был крутого, но был уважаем.
С того самого момента Никита Александрович наведывался в таежную глушь, чтобы попить чайку на травах да скоротать вечер под медовуху, которую всегда привозил с собой.
Вот и на сегодняшний вечер визит был уже в планах. Довольно быстро на столе появилась закуска, самогон на вишне и серебрянные кружки для медовухи. Разговоры всегда были длинными, и граф Шиварин уезжал только утром, душевное общение, медовуха и сама атмосфера делали свое дело. Ближе к ночи все укладывались спать, ямщик обычно в небольшом пристрое, граф с графиней в горнице.
Приготовления к такому мероприятию намечались и на сегодняшний ве-чер. Настроение у всех было приподнятое. В семье любили этого гостя, поэтому всегда готовились к его приезду. Дорогим гостям всегда на Руси рады, это и был тот случай.
О находке уже забыли почти. Однако ж Миланья посчитала, что найден-ное сегодня еще принесет им и не только им события, хорошие или пло-хие, она еще не знала, но знала точно, что-то произойдет. В этом она была уверена.
Часть 2. Начало
Другие
Другое время, другие люди. Та же деревня, но другой устой, другие люди. На краю села, в противоположной стороне от дома Филимона стояло три дома, крайний и два рядом. Там тоже жили люди, тоже занимались хозяй-ством, ничем не с виду не выделялись, но были чем-то похожи на семей-ство Филимона.
Но обо всем по порядку. Самый крайний дом был обычным, там жила се-мья. Их было четверо. Отец семейства был маленького роста, с козлиной бородкой, напоминающей церковных певчих после долгой службы. Жена была довольно большого роста, еще красивой женщиной, хотя и изрядно замученной сельской жизнью. Было две девушки – их дочери. Девушки были небольшого роста, как и их отец. Они вели обычную на первый взгляд жизнь сельских людей. Их звали Света и Таня, отца семейства зва-ли Петром, а его жену Дарьей.
Второй дом, предпоследний от края, был с виду пустым. Там жила стару-ха довольно почтенного возраста. Она вела уединенную жизнь, выходила из дома редко. Все остальные жители мало что о ней знали. Конечно, бы-вали у нее дома, но кто такая она на самом деле, так и не поняли. Она напоминала ведьму. Дом, состоящий из двух комнат, наводил тоску на зашедшего в него. В коридоре под потолком висели пучки сухой травы разного вида. Запах сухой травы, которую старуха использовала иногда в чай, был очень резким и распространялся по всему коридору. Дом был деревянный. Серые бревна сводили с ума. Казалось, что дом живет своей жизнью. Старуха любила сидеть в своем кресле, иногда употребляя кагор, добытый из церкви. Да, старуха была ведьмой. Эти догадки местных были правдой. Она иногда ворожила, гадала, делала расклады на тех или иных односельчан. К ней даже они иногда захаживали для этих целей. Старуху звали Марфой. Нет, она не была злой, просто колдовала иногда. С соседя-ми ее практически ничего не объединяло, кроме их наличия на свете. Так шли дни для тетки Марфы. Размеренные, неторопливые дни пожилого че-ловека. Все это было обычно для пожилого человека.
Дошел черед до дома и его обитателей, находящихся под номером три от конца села. Здесь был достаток, достаток во всем. Наверное, они больше всех были сходны с семьей Филимона. Там жила семья, муж, жена и ре-бенок. Семья была из старообрядцев. Работа, молитва, пост. Хозяин дома, довольно мрачный с виду, был высокого роста, с большой черной бородой и надвинутыми к носу бровями. Строгость, натянутость была и в доме. Но не было какого-то определенного раздражения, неудовольствия от жизни. Всех вполне устраивал такой порядок, может быть, они просто были хо-рошими, такими правильными, а может быть, просто не хотели ничего менять. Хозяина звали Славой, жену Таней, а ребенка Фомой. Их объеди-няло одно, все эти люди были дальними родственниками между собой, хотя общались просто как соседи, живущие рядом. Их, таких разных, объ-единяло с Филимоном то же самое, что и между собой. Они все были дальними родственниками, вели разную жизнь. Однако же была черта, которая объединяла старую ведьму, семью староверов, семью кулаков, дружащих с барином, и семью, живущую на краю села. Все эти люди, пусть и общались редко, но каждый был уверен в том, что если что, родня придет на помощь, не особо разбираясь. Хотя они всегда думали о том, что мало чего необычного может произойти в забытой всеми сибирской глуши.
А все ведь бывает так, что там, где тихо, там и происходит что-то не-обычное. Жизнь в селе шла так, как будто скоро будет буря, как затишье перед бурей. Такие события случаются обычно в большом городе. Здесь такого не бывает, т. е. жизнь не идет в таком темпе. Но судьба распоряди-лась по-своему.
Визит к графу
Однажды случилось вот что. Как раз это было в тот момент, когда ничего не ожидаешь.
– Здравствуйте, – сказал человек, который слез с телеги.
– Здравствуй, Никита Александрович, – ответил ему Филимон и снял шапку, – дорогим гостям всегда рады.
После этого они прошли в дом. Гостя уже ждали, возле стола уже суети-лась Миланья, неся большую кастрюли с чем-то белым.
Началось застолье. Нельзя сказать, что стол ломился от угощения, но пу-стого места не было вообще. Граф по своему обыкновению привез глиня-ную меру медовухи, как он это обычно делал.
Употребив второй стакан, он что-то сразу загрустил и стал смотреть в ок-но.
– Что не весел стал, Никита Александрович? – спросила его Миланья.
– Не до веселья сейчас, матушка.
– Что же на душе у тебя, поведай, ваше сиятельство, – громким басом спросил Филимон, сидевший на краю лавки, поправив бороду.
– Приключилось с дочкой что-то.
– Давай говори, не томи, ваша светлость, – сказала ему Миланья.
– Она в состоянии в каком-то необычном. То нормально, то приступы раздражения, то тоски полной. Как находит чего.
– Необычно это все. А лекарям показывали?
– Да казали уже, ничего не нашли.
– А если нашей тетке Марфе показать, а, Филимон? – неожиданно для се-бя предложила Миланья.
– Мысль верная вообще-то. Может завтра, а, Никит?
– Кто такая?
– Тетка моя, старая уже, но знахарка довольно сильная.
На следующий день все трое двинулись к дому Марфы. Никита Алексан-дрович чувствовал определенную робость. Он еще ни разу не был в доме таких людей и не имел представления о том, что там он может увидеть. Однако же появившиеся проблемы притупили чувство страха, и он шел довольно уверенно.
Подойдя к дому, они обнаружили незапертую дверь и не нашли в доме хозяйку.
– Значит, живая, раз дома нет, – сказал Филимон, чуть улыбнувшись.
– Не дождешься Филя, – услышал он голос сзади, – я тут на болото за тра-вой ходила. Что, ваше благородие, совсем тяжко?
– Тяжко, матушка, – ответил граф, поглядев в пол.
– Ничего, как-нибудь поможем, – сказала старуха и начала разлаживать принесенную траву.
– Что же делать? – спросил граф, взглянув на старуху.
– Тебе ничего не делать, все уже сделал, – довольно жестко ответила та.
Закончив развешивать траву, тетка Марфа обернулась к графу.
– Нагулялся, ваше благородие. Одна из твоих любовниц порчу навела.
– Не может быть. Они все хорошие люди.
– Ты совсем рехнулся, ваша благородие. Кто под чужих мужей ложится, не может быть хорошим вообще никогда.
Через час уже всем составом они были в графском именьи за много кило-метров от родной деревни. Дом был весь белым, построенном в стиле ро-коко. Казалось, что он напоминал белый мраморный кусок, при этом оставался довольно привлекательным строением для всех проезжавших и приезжающих.
На первом этаже был большой зал с круглыми зеркалами, висевшими в середине зала на железных цепях. Из зала выходили две двери, правая ве-ла в гостиную, левая – в комнату дочери графа. Акулина (так ее звали) была еще совсем юной особой с длинными светлыми волосам. Ее манеры были полной копией матери, от отца она унаследовала лишь насмешли-вый нрав и манеру скрывать иногда все, о чем думает на самом деле.
Итак, гости зашли в зал. Появился дворецкий.
– Как она? – спросил граф, показывая на комнату Акулины.
– Никак, Никита Александрович, – ответил дворецкий и вздохнул.
Тут из ее комнаты послышались душераздирающие крики, которые могли вызвать мороз по спине даже у самого стойкого человека.
– Убирайся вон, старуха, – кричала Акулина, уже оказавшись в зале.
Тут тетка Марфа раскрыла свою сумку и вынула оттуда мешочки с веточ-ками, палочками, кусочками древесины.
– Одну палочку ломаю, другую обламываю, третью кидаю, хворь от рабы Божьей Акулины гоню, – начала она, смотря на девушку.
– Что это? – вдруг абсолютно спокойно спросила она.
– Хворь гоню, порчу наведенную гоню.
Тут Акулина повалилась на пол. Все к ней подбежали, пришла в себя ми-нут через пять. Оглядев всех, вдруг сказала:
– Какая тяжесть с головы сошла, легко как.
– Акулина, что с тобой было? – спросил граф, ничего не понимая почти.
Тут она описала, как во сне видела женщину, которая ей предложила вы-пить из ковша воды, после чего ей стало очень плохо. Что-то металось внутри нее, не находя выхода, а она была, как в горячке.
По описанию граф узнал свою любовницу. Он был рад излечению Акули-ны, и был разочарован в своей любовнице. Никита Александрович ис-кренне полагал, что та не сможет совершить никаких плохих поступков. Однако тетка Марфа оказалась права.
Побыв полдня, гости решили, что пора собираться в дорогу. Граф вышел вместе с женой их провожать, а на прощанье старуха сказала:
– А вот ты и думай, что тебе делать, а чего нет, ваше благородие?
Эти слова Никиту Александровича привели в полное смятение, задумался он крепко.
Порой кажется, что люди, окружающие нас, не способны на плохие по-ступки. На деле может оказаться все совсем не так.
Капище
К вечеру вся компания прибыла назад в деревню. Филимон был немного разочарован в действиях своего друга. В какой-то мере он идеализировал своего друга, ему всегда казалось, что Никита Александрович не способен на плохие поступки, а этот случай доказал, что он такой же, как и все другие люди.
Итак, вся компания возвращалась домой. Тетка Марфа отправилась в свою избу. Все произошедшее днем на нее не произвело почти никакого впечатления, скорее, она восприняла это как обычную работу, которую она делала каждый день.
– Мила, – сказал Филимон жене, зайдя домой, – я не буду так делать.
– Как? – спросила она.
Тут Филимон рассказал историю Никиты Александровича Миланье и по-том добавил, что он ей не будет изменять никогда.
– Рада слышать. Раз ты это придумал, ты так и сделаешь. Ты у меня из идейных, не отступаешь ни от хорошего, ни от плохого.
Казалось, что все так. Филимон был доволен собой и своим решением, ему льстило даже это признание. Так прошло незаметно оставшихся пол-дня. Утром Филимон пошел на охоту в надежде непременно что-нибудь добыть.
Было уже лето. В этот день почему-то никто в лесу не попадался. Обычно местные жители находились на охоте довольно долго, каждый из деревни в какой-нибудь день был на охоте.
Но сегодня лес был пустой. У Филимона еще не прошло ощущение не-большой разочарованности в графе, хотя в целом отношение к Никите Александровичу не изменилось, просто он осуждал его поступок.
С такими запутанными мыслями он бродил с ружьем по лесу. Вдруг, оглянувшись, он понял, что забрел уже далеко. Его это его не напугало, он знал эти места очень хорошо.
Вдруг зашуршали кусты, раз и грянул выстрел.
– Есть добыча, – сказал он.
Подойдя ближе он увидел убитого зайца. Положив его в рюкзак, пошел дальше. Большого азарта сегодня не было.
Вдруг неожиданно закончился лес, деревья стали редкими, и Филимон оказался на полянке. Там был след от костра, валялись сгоревшие палки, какие-то железные цепочки.
Филимон это все разглядывал, швырял ногами.
– Это еще что такое? – проговори он.
Было видно, что костер недавно горел. Вдруг Филимону стало жутко, и он решил, что пора уходить. Еще раз взглянув на полянку, он ушел, бредя дальше по лесу.
– Черт те чтое можно в тайге встретить, – рассуждал он, – очень похоже на капище, но откуда? Кроме нашей тетке Марфы ни за кем не водятся колдовские дела. Да ладно, мне-то что.
Так он бродил по лесу еще не один час, подстрелив еще четырех зайцев. Взглянув на небо, Филимон понял, что пора идти домой.
Проходя мимо той полянки, он вдруг заметил оживление. Сквозь кусты были видны люди в черных капюшонах и плащах до пят.
– Нет, нельзя им показываться, – подумал он и пошел дальше.
– Капище, люди в черных одеждах. Откуда это все в нашей глуши? – ду-мал он, – надо будет как-нибудь рассказать тетке Марфы.
Уходил Филимон довольно быстро, общаясь с теткой жены, он уже давно понял, что нельзя колдунам мешать, а тем более спорить с ними. Тетка Марфа была на протяжении этих всех лет не всегда хорошим человеком. Филимон помнил и плохие ее дела.
– Как охота прошла? – спросила Миланья зашедшего в дом мужа.
– Зайцы вот сегодня, – сказал он, грохнув на пол рюкзак.
Раздевшись, Филимон прошел в дом и сел на табуретку. Мысли крути-лись в голове, почему-то перемешались мысли о графе, о капище, о тех людях в черных капюшонах.
Он решил от них избавиться, но ничего не выходило. Все еще крутились в голове мысли. Решив рассказать Миланье, он позвал жену.
– Может быть, ты что-то знаешь об этом?
– Не ходи, Филя, больше этими местами. На капище не ходят просто так, и добрые колдуны не ходят на капище.
– Это может быть опасным?
– Это уже опасно, Филя. Они же там были.
– Тетке Марфе надо рассказать, – заключил Филимон.
Вечер прошел обычно, как будто ничего не было. Однако же напряжен-ность витала в воздухе и не уходила ни на шаг.
Другие не всегда могут быть хорошими
Люди могут быть разными. Они могут совершать как хорошие, так и пло-хие поступки. Деревня, где жили все наши герои, была построена на ме-сте сбора древних сибирских шаманов, которые занимались как белой, так и черной магией. Жители деревни об этом не знали, не знали они и о том, что клан коптов еще существовал и жил в глуши леса. А место, кото-рое увидел случайно Филимон, было тем капищем, где собирались эти шаманы.
Миланья понимала, что вся эта информация, которую она услышала от Филимона, вряд ли принесет что-то хорошее. Она утаила от мужа то, что в детстве слышала от тетки про шаманов, про места силы, про коптов.
Ей не было страшно, просто она не хотела, чтобы на капище наткнулся еще кто-нибудь из местных, но и убрать капище сама она побоялась.
Миланья решила сходить к тетке. По дороге она встретила Петра, кото-рый шел со стороны леса.
– Откуда идешь, сосед?
– Да вот по лесу гулять ходил.
– Как-то странно все это, – подумала Миланья.
Петр никогда не отличался романтичностью, а тут гулять в лес ходил, не охотиться, а гулять, это было по меньшей мере не похоже на него. Но Мила не хотела об этом думать пока, ее мысли были заняты другим.
Подойдя к дому своей тетки, она открыла калитку и зашла в распахнутую, чуть приоткрытую дверь дома.
– Мила, – услышала она старческий голос.
– Я, тетка.
– Что это ты меня вспомнила?
Тут Миланья рассказала обо всем, что видел ее муж в тайге.
– Неужели копты еще существуют?
– Для кого они могут быть опасны, тетя Марфа?
– Для всех. Все черные колдуны всегда опасны, даже когда они ничего не делают.
– Что делать с этим теперь?
– Ничего не делать. Пусть все местные обходят стороной это место. Надо потихоньку всех наших в деревне предупредить.
– Как думаешь, тетя Марфа, кто-нибудь из местных может быть коптом?
– Наши односельчане простой народ только с виду, могут и участвовать. Только Мил, это может быть кто угодно.
Мила еще выпила у тетки чаю и отправилась домой. Она не решила ниче-го определенного.
Однако же поняла, что опасность грозить может кому угодно в деревне. Миланья решила предупредить всех местных и их друга графа, который тоже был не прочь поохотиться в их лесах.
Другие не такие как все. Среди нас? Безусловно, среди нас. То, что непо-нятно, человека всегда пугает. Непонятное – не всегда плохое, но и не всегда хорошее. Быть не таким как все – всегда сложно и просто.
Копты были старинным колдовским кланом Сибири. Они были наемни-ками, занимались как белыми, так и черными делами. На что нанимали, чем и занимались, ничем не гнушаясь. Без принципов, без каких-либо устоев, без страха и упрека. Копты были опасны именно этим, что спо-собны были совершить все что угодно.
Миланья все это знала о коптах, но сделать ничего было нельзя, кроме то-го, как всех предупредить, чтобы не было опасности.
На этом ее мысли закончились. Придя домой, она решила, что завтра этим и займется, а сейчас, пожалуй, поставит пироги.
Остаток дня прошел за обычными заботами. Из ее головы не уходил Петр, который гулял в лесу. Грубый, неотесаный мужик пошел гулять в лес. Это не укладывалось в ее сознании. В глубине души нарастало подозрение, что с Петром что-то не так, по меньшей мере он ее обманул, хотя, кто его знает?
Мысли, мысли, мысли. Все путалось. Полдня прошло как один миг. Фи-лимон чинил телегу. Обед, завтрак, приход соседки с целью вернуть взя-тый взаймы куль муки, все прошло, как в тумане. Мысли не уходили, не ушли они и ночью.
Луна светила очень ярко, спать было невозможно. Филимон уже уснул. Миланье же не спалось. Вдруг в темноте она увидела проходившую на улице мужскую фигуру. Ей показалось, что это Петр, по крайней мере был на него похож. Подозрения усилились, хотя уверенности не было. Могло быть и совпадение. Она перепутала все на свете. С этими мыслями и уснула.
Часть 3. Подстава
Праздник
Как было весело, очень весело. Душа наполнялась праздником. В сель-ской местности праздники всегда проходят с душой, просто с размахом.
В деревне, где жил Филимон, проходило Рождество. Кажется, душа была раскрыта. Этот праздник был лет за пять до описанных выше событий, в той же деревне, там же. Молодой парень по имени Петр, готовясь к народным гуляньям, одевался дома.
– Петя, может быть, не пойдешь никуда сегодня? – вдруг сказала ему мать.
– Да пусть идет. Что ты? – сказал ей отец.
– Мама, ну что со мною может быть на гулянье?
– На душе что-то неспокойно, Петя.
Вот так вот все и было. Праздник намечался грандиозным. Только вышло все не по-праздничному. Петя влюбился в том празднике в Дашу, ту са-мую Дашу, которая стала его женой. На этом самом празднике Петя по-знакомился с ними.
На деревенских гуляньях были гости. Их было четыре человека. Четверо молодых парней, казалось, самых обычных. Хотя они и были веселыми, но было заметно, что их внутренняя собранность, внутреннее напряжение проходило сквозь них. Это были те самые копты, которых в тайге увидел Филимон.
Все же было весело. Все были еще молоды и полны надежд. Копты тоже только начинали свои дела. Казалось, что весь мир полон надежд. Это и есть уникальное свойство молодости, все впереди, надежды и потери.
Петр был в приподнятом настроении. Было все просто безудержно. Праздник. Это уже потом все участники перемешаются, но пройдет для этого не один год, а пока они в одном месте, в одно время на деревенском празднике Рождества.
Подстава
Нож и булат. Самое интересное на свете это булатный нож. Петр влюбил-ся в Дашу. На том самом празднике он с ней познакомился. Петр был тем парнем, которого тянуло ко всему необычному. Даша – это было то самое необычное, к чему он тянулся Парень и девушка. Одного тянуло ко всему необычному, другая была тем необычным.
Даша. Даша была загадкой во всех отношениях. Именно про нее отец Петра сказал, что ты Петя обладаешь даром притягивать к себе необыч-ных девушек. Это было действительно так. Даша привела его к коптам, в секту, которая поклонялась старинному сибирскому культу. Магия, ма-гия, магия. Представлялось ей, что Петя будет как раз тем, кто решится быть с ней в коптах.
– Зачем, Даша? Зачем тебе копты?
– Интересно с ними.
– Я не пойду туда.
Даша его подставила, обманом заманив его в лес, он оказался на поляне. Там были они.
– Здравствуй, Петя.
Он хотел уйти, почувствовав дрожь в коленках, но не смог сделать ни ша-га. Хотелось убежать без оглядки. Ноги как будто оценили. Он остался.
Под конец обряда он поймал себя на мысли, что ему понравилось.
Магия не может не нравиться.
А теперь Петя был в затруднительном положении. Роман с Дашей рассы-пался, как труха. Он женился на Марфе, ему было все равно. Казалось, что так должно и быть. По порядку.
Часть 4. Клад
Скрипнули железные ворота…
Скрипнули железные ворота и дверь открылась. Частокол вышиной около двух метров загораживал дом, построенный из больших дубовых бревен. Строений было довольно много. Дом, три сарая, баня, веранда. Все было сделано из дуба, покрытого серой краской. Чувствовалось рука владельца, который любит все мощное.
Действие происходило далеко от деревни, где происходили описанные выше события. Это была тоже деревня, но в километре от нее уже начи-нался город с его суетой. Казалось, что эта деревня и была городом. Ни о какой размеренности речь уже не шла. Темп жизни был другим, не таким, как в городе.
Там за железными воротами жила семья, состоящая из четырех человек. Глава семейства был высокого роста, грубый, своенравный. Его жена была такая же. У них было двое сыновей. Казалось, что жизнь за воротам идет по своим жестоким законам.
В это утро была небольшая обеспокоенность у всех. Да, у таких людей тоже бывают эмоции. А причина этому была одна. Через два дня заканчи-вался срок, и должен был освободиться из острога двоюродный брат главы семейства.
Александр был, мягко выражаясь, не очень хорошим человеком. И Семен (так звала главу данного дома) не шибко хотел его видеть. Но, с другой стороны, он понимал, что идти ему некуда, как только к ним. Вот такие изменения намечались.
– Маша, – по привычке утром крикнул он, – подай чугун.
Семен, когда на сердце было неспокойно, предпочитал утром щи. Это его успокаивало. Казалось, что так лучше.
На этот раз было точно так же. После щей Сема решил отправиться на ра-боту. Недалеко были поля, которые принадлежали им. Сегодня он начнет косить, на дворе июль, уже пора начинать.
– Что он может сделать, брат все же. Хотя от него можно ожидать все что угодно.
В таких раздумьях прошел день. Довольно много травы легло под косой Семена, под вечер он направился домой. Мысли все еще кружили в голо-ве.
Скрипнули железные ворота, он оказался на территории дома и напра-вился к входной двери, когда услышал, что ворота заскрипели и откры-лись. На пороге стоял он. Это как раз и был предмет его переживаний – Летавин Александр Петрович, двоюродный его брат.
– Здравствуй, Сема, – сказал тот и сделал шаг.
– Саша, – ответил Сема и направился к нему.
Они обнялись. У каждого была разная судьба, но всегда были хорошие отношения. Один стал, как их называли «кулаком», другой бандитом. Но они были братьями.
– Пошли в дом.
Когда оба зашли, Саша, увидев Машу, сказал:
– Вот я и вернулся.
– Здравствуй, Саша.
Дальше был обычный ужин, только с виду обычный.
– Как теперь жить будешь?
– Решу завтра, – ответил Александр Петрович.
Сема насторожился, он хорошо помнил, что это не принесет ничего хо-рошего.
– У наших в деревне давно был, у Филимона с Милой и у остальных?
– Был недавно. У них там тоже весело. С графом дружбу водят, то на охо-ту, то медовуху пьют им привезенную.
– Надо поглядеть.
Тут Семен нахмурился.
– Не бойся, не буду я там ничего делать, – сказал Саша, – я не испортился окончательно, чтобы своих грабить.
– Я не сомневался, Саша.
Тут все стали отправляться спать. Маша убирала чугун. Ее мысли тоже кружились вокруг сегодняшних событий. Сашу она знала разным. Полной уверенности в том, что от него ничего нельзя ожидать, у ней не было.
С такими мыслями она уснула.
Поездка в деревню
На следующее утро все трое запрягли лошадей и направились в деревню к Филимону. Саша там не был уже несколько лет, Семен с Марией неделю. Саша, с одной стороны, ехал их наведать а с другой – надо было все про-верить, в частности проверить наличие клада, которые он там в лесу спря-тал, еще до своего срока.
Были сомнения, что клад на месте, местные могли его найти, там народ дотошный.
Итак, лошади тронулись в путь, и все начали свое недолгое путешествие. Полчаса и уже стали показываться первые избы деревни.
– Почти прибыли, – сказал Семен и посмотрел на Сашу. Тот был довольно напряжен. Как раз в этот момент они проезжали мимо той части леса, где должен был находиться его схрон.
Через пять минут они уже оказались у дома Филимона и увидели выхо-дившую Миланью.
– Незванных гостей принимаете? – спросил Семен, слезая с тарантаса.
– Принимаем, – сказала та, увидев Сашу.
Тут на пороге дома показался Филимон.
– Давно освободился? – спросил он Александра Петровича.
– Две недели как.
– Заходите, коли прибыли.
Все пошли в дом. Как раз в тот момент у них был граф Никита Алексан-дрович Шуваров.
Увидев новых гостей, граф насторожился. Да, он уже раньше был знаком с Александром Петровичем Летавиным, и, думаю понятно, что не при са-мых лучших обстоятельствах.
Никита уже понял, зачем он сюда приехал, знал он и о кладе, и о том, что часть клада он уже себе заныкал. Однако же половина была еще в лесу. «Что делать», мысли в голове стали наскакивать одна на другую.
– Здравствуйте, господа, – сказал граф и подал руку Саше.
– Вы что, знакомы? – спросил Филимон, посмотрев на всех.
– На перекрестке встречались, – ответил Саша.
Филимон этого точно не ожидал услышать.
– Ладно, все за стол, – скомандовала Миланья, – во время обеда и разбе-ретесь.
Все сели, начался обед. За разговорами практически ни о чем подошли к самому интересному.
– А теперь вы мне расскажете, – сказал Семен, – каким образом местный граф Никита Александрович Шуваров связан с тобой Саша, и что вам есть скрывать, недоговоренности я не люблю, – добавил он, нахмурившись.
Саша знал крутой нрав своего брата, и помнил его кулаки.
– Никита, поверь лучше им всем все рассказать. Дальше этого стола ниче-го не пойдет.
– Говори, а я продолжу.
Тут оба старых приятеля рассказали им все. А история была довольно проста. Несколько лет назад Саша с группой сотоварищей ограбил купе-ческий богатый обоз, при этом перерезав все сопровождение. Думая, что никто ничего не видел, но нашлись свидетели, потом их всех взяла жан-дармерия.
Но перед этим, когда прятали клад, нашелся еще один свидетель, проез-жавший на охоту в свои угодья. Это и был Никита Александрович Шува-ров. Случайно он увидел, где и кто прятал клад. Они его тоже заметили.
– Давай завалим, – предложил один из дружков Александра Петровича.
– Не стоит. Темно, мог не разглядеть.
– Не пойду к жандрамам, – сказал Никита и ускакал дальше.
Вот такая была история, только граф потом соблазнился и половину клада выкопал. Никита и об этом сказал честно за столом.
– Я готов отдать тебе все.
– Ах ты, крыса, – покраснел тут Саша и схватился за нож.
– Не махай пером, – сказал тут Сема и усадил брата опять за стол.
Приняли решение, что никто никого не будет резать и отдавать не будет. Что было, то было.
На следующий день вся компания выкопала остатки клада.
– Что с этим делать будешь? – спросил его Сема.
– Один я, мне и незачем столько, – неожиданно для себя ответил Саша.
– Я вот так предлагаю, коли уже за эти монетки никто не тронет, некому спрашивать. Давайте на часть денег Сашке дом купим, не век же он будет у тебя обитать, а на часть денег с помощью графа какой-нибудь приют откроем, пусть воровские деньги отрабатывает, а, ваше светлость?
Никита Александрович согласился и кивнул.
– С таким раскладом я согласен, – сказал Александр Петрович.
Все направились домой. Вот так за две минуты были поделены все воров-ские деньги, настолько честно, насколько это было возможно.
Как сказано, так и сделано…
Прошла неделя после поездки в деревню. Ничего особенного не происхо-дило. Приглядели домик, купили. Теперь Александр Петрович стал жить от своих родственников за 10 километров в глухой деревне, далеко от лю-дей. Граф Шуваров потратил все золото и открыл в своем поместе приют для убогих, чем сыскал славу мецената в своей губернии. Все пошло дальше. Что их всех ожидало, они еще не знали. Будущее всегда покрыто мраком.
Деревня Филимона и пригород Семена жили своей жизнью. Охота, кре-стьянство… Все шло вперед.
Только тетка Марфа, гадая как-то на картах, сказала такую фразу:
– Я предвижу самое необычайное развитие событий.
Убрав карты, она погасила лучину и направилась спать. Самое необычай-ное развитие событий. Это как раз были те слова, которые будут соответ-ствовать всей их дальнейшей жизни.
О непонятном
Холодно
Прошел год с момента описанных выше событий. Внешне почти ничего не поменялось у всех героев повествования. Заботы, хозяйство, жизнь. У Семена родился ребенок. Александр Петрович посватался к соседке, объ-единившись хозяйством, стали жить вместе. Филимон и все остальные родственники в деревне жили такой же размеренной жизнью. Казалось бы, ничего не предвещало перемен.
Наступила зима. Пришли морозы, снег, буран. Все тропки замело. Пере-шли на зимние заботы. Шло все обычно.
В доме тетки Марфы одним ранним морозным утром постучали в дверь.
– Холодно, пустите хозяева.
– Да я одна только лишь и хозяйка, – сказала та и открыла щеколду.
На пороге стоял совсем еще молодой парень и дрожал от холода.
– Заходи, гость, да к печке давай.
Парень пробежал в избу и прислонился к горячей печке, весь дрожа.
– Откуда же ты такой взялся?
– Холодно.
– Понятно это. Ты кто такой?
– Я сбежал от своего барина. В подвале держал. Холодно.
– Чьих же ты будешь, малец?
– Я крепостной графа Шуварова Никиты Александровича.
– Странно, – подумала тетка Марфа, за Никитой вроде такого не води-лось. Может Филя еще не знает своего друга, а сама вслух сказала:
– Отогревайся, завтра ко мне дядя Филя обещал зайти, там и разберемся, что с тобой делать дальше.
– Хорошо.
Прошел час. Мальчишка уснул прямо возле печки, тетка Марфа смотрела в окно.
– Странный какой-то день, – сказала она вслух. Что-то не верится, Никита всякое делал, но об издевательствах к крепостным ни разу не слышала.
– Холодно, – кричал во сне парень.
Когда он провалился в глубокий сон, часа через два, тетка Марфа решила к нему приглядеться.
На первый взгляд ничего особенного она не увидела, однако же кое-что ее все же смутило. На теле была еле заметная, почти выжженная татуировка. Это был знак, определяющий принадлежность к коптам.
О них мы уже говорили в первой части. Но чтобы мальчишка имел этот знак.
– Это только в одном случае может быть. Он мне врет, Никита Алексан-дрович ни при чем. Он сбежал либо от коптов, либо от кого-то, кому по-пался в плен за свои проделки.
За такими размышлениями она вдруг увидела, повернувшись к печке:
– Холодно! – уже почти по-звериному закричал парень.
Он стоял на табуретке и было ощущение, что готовится взлететь.
– Корумас, контракус, мер. Сядь на место и расскажи демон, кто ты?
– Я заберу с собой мальчишку, он мой. Я его хозяин.
– Конурас, мер, контракурес. Селям, гор, антималус.
После этих слов парень упал, а когда сел на лавку стал говорить уже обычным голосом.
– Он меня мучает, спасите!
– Как он выглядит?
– Я его вижу всегда во сне. Он с головой и хвостом. Он во мне. Спасите.
– Ты кто такой?
– Я член клана коптов. Я всегда был с ними, но я сбежал. Я не могу боль-ше.
Тут парень опять уснул, повалившись на лавку.
– Обычный подселенец, подумала тетка Марфа.
На завтра она решила провести обряд и убрать демона. Для нее это было обычным делом. Филимон должен прийти.
– Вот он мне и поможет, – подумала она.
С этими мыслями она легла спать. Парень тоже вроде бы успокоился. Все стало тихо.
Правда
На утро Филимон прибыл не один, а со старшим сыном. Они хотели по-мочь тетке Марфе разгрести снег после вчерашней бури.
– У меня гость ночной, Филя, – сказал та, зашедшему в дом.
– Вижу. Это кто же в такую пургу явился?
– Меня зовут Витя, – сказал парень, взглянув на бородатого человека.
– Ясно.
Взяв лопаты, они отправились разгребать снег. Довольно быстро упра-вившись с этими делами, оба вернулись опять в дом.
– Филя, он одержимый, – сказала тетка Марфа.
Тут Витя начал метаться по комнате.
– Не возьмете. Живым не дамся, – орал он, пытаясь запрыгнуть до потол-ка.
– Куда ж ты денешься.
Тут Филимон его оглушил, и парень повалился на пол.
Пришел в себя уже привязанным к лавке.
– Начинай.
Начался обряд изгнания демона со всеми его особенностями. Это было довольно увлекательное мероприятие, которое включало в себя все то, что когда-то происходило в усадьбе графа.
Наконец парень обмяк и пришел в себя.
– Свободен теперь? – спросила тетка Марфа, убирая книгу.
– Свободен, – ответил Витя и сел на лавку.
– И как же ты умудрился подцепить подселенца?
– Я хотел давно уйти от коптов. Они не пускали, в подвал посадили. Наверное, это они и подселили.
– Не надо связываться с кем попало, – сказал Филимон, вставая из-за сто-ла.
– Теперь я понимаю, – сказал тот.
Филимон с сыном ушел. Тетка Марфа с Витей остались.
– Я завтра буду к родне пробираться, – сказал Витя.
– Знаешь, куда идти?
– Знаю.
Так просто и сложно прошел день. На следующий день Витя ушел, тетка Марфа осталась опять одна.
Старая колдунья понимала, что каждый день для нее будет необычным, по-другому она уже не умела жить, и не смогла бы, даже если захотела.
О непонятном
Как в нашей жизни разделить понятное с непонятном? Наши предки мно-го веков назад задавались тем же вопросом.
Где грань между обычным и необычным? Понятно и непонятно. Все за гранью, только грань эту и перешагнуть можно без труда.
Действия любой ведуньи могут быть кому-то понятными, а кому-то и не-понятными. Вот так вот. Как и здесь, для этих персонажей все было по-нятно и ничего непонятно, как, впрочем, и сама жизнь для всех порой по-нятна или наоборот.
Им казалось, что все так, как должно быть, т. е. понятно. Они так жили, это был их уклад, только им понятный. Со стороны эта жизнь была странной и непонятной. Потому что большинство людей, тем более кре-стьян того времени, так не жили, все было более и тихо и более размерен-но. Но у них так не было.
Если бы им могли предложить что-либо другое, они вряд ли бы это вы-брали, потому что эта была их жизнь, которая их устраивала. И для них ничего не было непонятного.
Мнимая власть
Страшно, когда происходят порой вещи, противные человеческой приро-де. В этом и есть вся сущность Люцифера – заменить все, что по челове-ческой природе, а значит и угодно Богу, на то, что противно человече-ству, и попытаться доказать человеку, что это и есть его истинная сущ-ность, что это ему интересно.
Если человек по слабости своей на все это поведется, то он проиграет. Может быть, он не проиграет свою жизнь на земле, но душу свою князю тьмы он точно проиграет.
Все соблазны мира проходят, как дуновение ветра. Замени доброту на злобу, добродетель на алчность и погоню за наживой. Это замени сам, а после смерти телесной дьявол постарается и заменит твою жизнь на смерть. Будет убивать тебя много много раз, оказавшись в аду.
Он постарается и своего не упустит. Ты только замени или хотя бы начни заменять, а он будет шептать, чтобы ты не останавливался на достигнутом и заменял дальше. Душа будет все серее и серее, и уже ничего не будет, кроме серости и духовной грязи. Ничего не будет.
А придет время, он постарается заменить всю жизнь на смерть. Своего не упустит. Никогда не упустит. Вот вся его природа.
Когда появится соблазн заменить одно другим, может быть, стоит поду-мать.
Это можно сравнить с сорным растением, которое никто не полол, не убирал, не обращал внимания, оно становилось все больше и больше. Размножилось, укрепилось и выросло до целого дерева, которое уже не надо выкорчевывать, когда уже нет ни сил, ни особого желания.
Увидеть его злобу, если ничего не выходит. На небесных мытарствах, ко-гда измеряют душу, выходит больше дел хороших, чем плохих. Вот тогда уж дело идет с размахом, да еще с каким. Все слуги Люцифера на каждом мытарстве скрежетают зубами на душу, что им не досталась, только когда благодати больше, чем зла, у слуг тьмы нет шанса никакого.
«Я так хорош, пойдем со мной». Это их шепот.
Ко мне, когда я первый раз постился, приходил во сне черный кот, хо-дивший на двух лапах. Предлагал стол с явствами, все, чему я отдаю предпочтение, предлагал попробовать. Когда же я отказался, он стал бе-гать и злиться вокруг стола. Так длилось первую неделю поста, потом он мне надоел, и я свернул ему шею во сне. Нет, это не было страшно. Потом он пропал, а стол сгорел. Проснувшись, я сказал:
– Что, Люцифер, никого получше не нашел, только лишь кота прислал?
Я бы заменил пост на довольствие, а потом он бы жизнь на смерть после смерти телесной, не упустил бы шанса, постарался.
Однажды, идя по улице, я увидел большого, взъерошенного кота, который пытался на меня прыгнуть. Он был, конечно, страшен, но достаточно бы-ло его перекрестить, и кота уже не было.
Бог тоже посылает слуг своих, чтобы оберегать людей, на земле живущих. Белые крылья в небе, которые я тоже как-то видел, это невероятно краси-во.
Быть не таким как все – дар, который не каждому под силу. Мне не ка-жется он обременительным, непомерно тяжелым.
В детстве меня посещали разные виденья, и сейчас тоже посещают. Кош-мары и красота рая. Трудно поверить. Но не стоит заменять одно другим.
Ничего не стоит мнимая власть Люцифера над тем человеком, который полностью предан Богу, именно мнимая власть. А если жизнь свою по-ложить на то, чтобы рассказать про всю мнимую власть Люцифера всем, много ли у нее останется даже мнимой власти? У него только те, кто ему поверил, кто соблазнился. А в земной жизни очень много шансов, даже соблазнившимся один раз, отвернуться от Люцифера и дел его.
Вспомнить надо о том, что действительно приемлемо для человека, ни злоба, а добродетель, не жестокость, а кротость сердца.
В битве за ключи он уже давно проиграл. Я видел во сне, как один живу-щий на земле человек отказался от власти дьявола. Ничего он такого не сделал, просто отказался, перестав совершать дурные дела, заменив их на добрые поступки. Человек просто продолжал жить, даже ничего не поняв. А я видел, как Люцифер бунтовал, как человека окружила яркая стена света, и уже не подойти, с каждым добрым поступкам стена только уве-личивалась, и уже не подойти было к ней.
Когда умирал праведник, то говорил, что он видел рай, а слуги ада даже не смогли к нему приблизиться, потому что там было столько света, ко-торый ослепил их. Вот и вся мнимая власть его. Над тем, кого удалось со-блазнить. Стоит покаяться, перестать идти за ним, и все, даже мнимой власти не будет больше.
Серость
Серость, тухлый запах пронизывал все их жилище. Небольшой домик из тонких бревен стоял на краю села. Это был еще весьма добротный, похо-жий на постаревший, но еще довольно крепкий дуб, но серость уже была внутри.
В буквальном смысле слова не было тухлого запаха. Обстановка была прогнившей. В этом деревянном доме жила семья, с виду ничего необыч-ного.
В народе бытует мнение, что с возрастом люди становятся мудрее. Одна-ко здесь все было иначе.
Их было двое, муж, жена, старые люди, считай что старики. Но мудрости не доставало.
Вместо нее пришла жестокость, бездуховность и полное внутреннее опу-стошение.
Представьте, каждый день наполнен пустотой. Были дети, внуки, прихо-дили, что-то делали, уходили, о чем-то говорили. Все это проходило как сон, на одном дыхании.
Вообще их жизнь в старости была сном, в более глубокий сон они погру-жались непрерывно.
Почему они стали такими? Может быть, есть виновные? Нет, увы, винов-ных нет.
Они всегда были такими в определенной мере. Когда за жизнь накопится больше плохих поступков, чем хороших, к старости приходит серость.
Душевная серость – вещь страшная. Когда каждый день без радости, без утешения. Когда еще хочется срежетать зубами, а уже не можешь ничего никому сделать.
Ненависть к людям, засевшая в них очень глубоко, их ела, буквально сжи-рала. Ничего уже почти не осталось. Страшно. Пустота.
Однако ж они жили, пока не приходит ангел смерти, человек не умрет, если не наложит на себя руки. Но этого сделать они не могли, слишком любили себя.
Серость. Они были готовы навредить еще кому-нибудь, так сказать под занавес. Такие не каются. Никогда.
Особенно они ненавидели своего соседа.
Почему они стали такими? Просто они позволили себе в таких превра-титься. Когда-то они были немного другими. Обладали дурными наклон-ностями, только и всего.
«Не жалей падшего», – сказал один философ. Может быть, был он прав. Как говорится, всякое в жизни бывает.
А может быть, падшего и стоит пожалеть.
Можно сказать, что они сами виноваты, это их был выбор. Есть их вина, с этим не поспоришь. Человек сам творец своей судьбы. Сам – с этим не поспоришь. Однако же люди формируются под влиянием других людей. У этих стариков был не тот случай. Сначала были годы довольствия, рос-коши, казалось, что они властелины всего мира. Только казалось, сверху падать очень тяжело.
Потом произошли события, которые их души превратили в серую, безли-кую массу, способную разрушить все живое.
Страшно жить без радости на душе. Когда осталась лишь боль и серая бесформенная масса. Разрушители. Их вполне можно так назвать. Тех, кто все ломает, своим присутствием разрушает на своем пути. Даже не разрушает, а растлевает, разбивает.
Они, к сожалению, стали таковыми не только по своим наклонностям, а под влиянием окружения. Те, кто окружал их, были не очень хорошими людьми. Начальники, генералы, бандиты, все, с кем они имели дело, по-влияли на них конкретно, это влияние сделало свое дело. Вот они и стали такими.
А серость в их души зашла после того, когда резко в один день все закон-чилось. Все забыли, и впереди была серость.
Есть шанс, всегда есть шанс хотя бы что-то изменить в своей жизни, даже когда впереди серость. Все равно можно что-то поменять, всегда можно.
В их души иногда заходили сомнения, что серость это неправильно, со-всем неправильно. Еще оставался шаг, и серость могла быть загнана в са-мые затаенные уголки души. Только этот шаг нужно было сделать, чтобы не оказаться в яме, из которой уже не выбраться, без вариантов. А они как раз стояли на краю этой пропасти, но еще не были в яме. Шажок, и куда шатнет, то ли в яму, то ли намного дальше от ямы. Всегда можно изме-нить.
Сможешь?
Что же ты сделал, человек, зачем ты все забыл и решил служить порокам. Тебе же когда-то было хорошо. Хорошо было очень. Вспомни время, ко-гда ты был лучше. Лучше, чем сейчас.
Каким ты был тогда? Нельзя сказать, что ты был очень хорошим. Просто ты был лучше, добрее, а сейчас что? А ничего, ты почти во всем поддался соблазнам, этого мира. Легко же они тебя взяли в свой плен. Даже ста-раться не пришлось. А чего стараться, когда ты сам поддался.
Стать плохим. Вот то, что, бывает, прельщает людей. Стать хорошим или хотя бы лучше – для этого нужно трудиться, работать, жить, самосовер-шенствоваться. Это всегда трудно. Один великий писатель говорил, что серьезный труд приходит благодаря исканиям. Его искать надо каждый день, каждую минуту, каждую секунду. А праздность искать не стоит, она сама найдет любого, только дайте повод ей для этого.
Когда найдешь, тогда можно превращаться в сорняк, как запущенный участок, который давно не обрабатывали. Постепенно превратишься в не-го, а вдруг не захочется выбираться?
Серьезный труд это всегда поиск, желание что-либо делать, не всегда приятное, не всегда хорошее, но каждый день, каждую минуту, каждую секунду. Делать. «Душа обязана трудиться», – стихотворная строка одно-го известного поэта. Он в эту строку вложил все, о чем думал. Не будешь ничего делать – придет деградация с отсутствием желания возвращаться из данного состояния. Полное отсутствие желания возвращаться.
Я видел людей довольно молодых, которые уже успели вкусить празд-ность и пустоту. Когда молодой человек превращается невесть во что, смотреть страшно, особенно на то, что он при этом усердно доказывает, что ничего неделание это и есть смысл жизни. Что-то делать и благодаря этому что-то иметь, приобретать – это плохо, этого делать не нужно. Что хорошо, а что плохо на самом деле он знает, просто ему нравится нахо-диться в этой скорлупе. Понравилось. Возвращаться и вылезать он не хо-чет. Ему там удобно. Только может прийти время, когда он начнет искать виноватых, почему он такой, только виноватых не окажется, а получится, что в себе нужно искать проблему.
Я видел и других людей, которые не подверглись праздности, пустому прожиганию жизни. Они не лишили себя внутреннего стержня, доказали, что могут крепко стоять на земле. Они такие же молодые, может быть как ты или я. Раз они смогли, значит и ты сможешь!
Всходы
Долго, как долго тянется время. Я устал. Приходят черные мысли, мрач-ные мысли. Пора закругляться, пора закругляться. Может быть надо уме-реть. Да, взять и умереть. В том мире, наверное, лучше. Еще никто не вернулся и не сказал, лучше там или хуже.
Я устал, устал, устал. Мне кажется, что я живу двойной жизнью, все как огонь каждый день, как огонь. Я чувствую ненависть, которая проходит сквозь меня. Как будто меня кто-то ненавидит. Это и есть бесноватость. Никто не поверит никогда в эти записки. Кажется все совсем не так. Быть бесноватым трудно. Каждый день видеть ад, мятущиеся по нему души, у которых нет надежды, они потеряны. Люди бегут по аду, они боятся, огонь их настигает и никуда от этого не деться. Огонь всегда их настига-ет. Мятущиеся души – это и есть кара небесная. Кара небесная. Видеть то, что ад весь кипит, а души грешников там варятся, это очень страшно. Страшно для обычного слабого человека. А если самому там кипеть? Это еще страшнее.
Когда я каялся, мне представлялось, как меня обливают кровью, как с ме-ня сползает грязь целыми клоками. Так вот и сходят грехи по воле Госпо-да. Казалось, что все это так, так, как надо.
А как прекрасен рай! Просто невероятно. Не хватит слов, чтобы описать его. Там дают крылья, примерь, полетай. Грех там не в почете. Только вот странно, все, кто в аду, иногда видят рай. К ним тоже есть милость Гос-пода. Оденешь крылья и можешь летать. Хорошо. Там нет болезней, там всем очень легко, все увечья проходят. Это и есть рай.
Самое сложное в том, что великий грешник при покаянии может быть в раю. Только покайся искренне.
– Теперь не надо делать тех грехов, в каких покаялся, – сказал священник на исповеди великому грешнику.
Так просто и в то же время сложно не делать чего-то. Это вот все так. По-чему же так все происходит? Соблазнители, греховность самих людей. Вот почему все это происходит. Нельзя подчиняться ему. Князь тьмы не упустит своего. У него нет пустяков, каждый пустяк происходит не про-сто так, а на какой-то основе. Из каждого пустяка можно вырастить большой грех, только дать ему всходы может человек, а может и не дать. Это под силу человеку не давать вырасти этим всходам.
Вперед
Да, посмотри, нет, лучше не смотри. Можно пройти тест и система вы-даст, что такой результат быть не может. Совсем не может. Почему? По-тому что машина человека никогда не поймет. Создание не поймет созда-теля. Никогда.
Смотри же вперед. Может чего и видно будет. Увидишь. Где пределы этому? А нигде. Нет предела.
Смотри же вперед, может и увидишь. Так вот и было. Увидишь. Не хочет-ся? Конечно, не хочется, но надо. Смотри же вперед. Может быть что и увидишь.
Не надо оглядываться назад. Не стоит. Кто был сзади, пусть останется там. Не стоит. Не хочешь. А может хочешь?
Не стоит. Привет. Как думаете, это бред? Конечно, бред. Но смотри впе-ред, не назад. Что там сзади? Впереди лучше.
Что было, видели, а что будет, еще узнаем. Мой рок-н-ролл. Смотри впе-ред. Свитер старый, который валяется на старом диване. Пусть прошлое остается прошлым. Надо думать о будущем.
– Я прихожу в свое время, – говорило будущее, смотря на человека.
– Отпусти меня, – тихо вторило прошлое.
Смотри вперед. Вперед. Назад не нужно. Кто возвращается из прошлого, не пускай его. Пусть он в прошлом и останется. То, что было, не должно вернуться. Не должно. Ничего не должно два раза быть. Зачем? Пусть все будет по одному разу. Не нужно, чтобы повторялось. Не нужно.
Мой рок-н-ролл. Старый бумажник. Выбери свое дело, и найдутся те, ко-му ты понадобишься. Найдутся? Вне всякого сомнения. Конечно, найдут-ся.
Определи свое место, и другие определят тебе место, то, какое надо будет тебе.
Вот идет по улице человек, который смотрит вперед. А вот он уже едет со своим водителем, ему место определили. Только он не богат, оно в том, что кому положено.
Кому что положено. Каждому свое. Бутылку пива или бутылку вина ста-рой выдержки. Каждому свое. Золотой клинок или плуг крестьянина. Что будет тяжелее? Золотой клинок, если его несет крестьянин, будет ему тя-жел.
Ощущения
Сколько в мире разных психов,
Сколько много в мире их.
Говори со мною тихо,
Вдруг я один из них.
Новые, непередаваемые ощущения вдруг вернулись. Новыми ли они бы-ли? Нет. Они были давно забытыми старыми ощущениями, которые чело-век почему-то забыл. Он знал, почему он их забыл. Опыт оказался направленным не туда, не в то русло, не в то направление. Хорошо ему было тогда. Да, хорошо. Но хорошо было не ему, а его худшей половине. По крайней мере он так считал.
Его «ребенок», запрятанный в душе, давно уже вылез наружу и главен-ствовал, руководил и повелевал. Он был очень жадным, скорым на рас-праву. Казнил и миловал. Это было страшно. Страшно для человека. Но ребенок был неугомонным, очень энергичным. Вылез наружу и привык повелевать. Казнить и миловать. Все больше казнить.
Так человек и жил под гнетом ребенка. Но пришло время и человек взбунтовался. И тут началась внутренняя борьба, «ребенка» и «взросло-го». Борьба эта длилась очень долго. Было страшно «ребенку».
Когда они встали у стены по разные ее стороны, вдруг ребенку захотелось оказаться рядом со взрослым, под его защитой. Теперь оба были уверены, что правы в том, что оказались рядом. Уверенность эта отражалась во всем, что можно было себе представить.
Новые и давно забытые «старые» ощущения слились воедино. Теперь они были неразделимы, «ребенок» и «взрослый». Это было неповторимо.
Человеку нравились эти ощущения. Они были такими новыми и такими забытыми. «Ребенок» радовался уверенности, тому новому, что вдруг по-явилось у него. Вдруг стало все хорошо. Так неожиданно и так ожидаемо.
Нет, это совсем не бред из ума выжившего человека. Это экстравагантнее бреда.
Представьте, что можно разыграть шизофрению. Рассказывать кому-нибудь сказку про то, как видится что-то. А у врачей вести себя адекват-но. Вот она – истинная игра актера, психопата и повелителя.
Интересно было бы попробовать это осуществить. Просто невыразимо как интересно. Глупые желания. Пожалуй, таковые они и есть. Но попробуйте осуществить это как-то. Вдруг понравится. Возможно. Все возможно. Может быть и понравится.
Зачем играть и быть таким? А просто так. Кукловоду тоже интересно, что делают куклы, когда он дергает их за ниточки. Интересно посмотреть.
Сколько же их вокруг, убежденных в своем превосходстве. Их много. Очень много. Копошатся все вокруг.
Поиграть бы. Это и есть встреча через много-много лет. Посмотреть. Я видел встречу двух плохих людей через большое количество лет. Они не стали лучше, но и не стали хуже. Всегда есть не только верхний, но и нижний предел становления человека. Не перешагнуть бы этот нижний предел. Остановиться, даже если есть желание.
Счастье
В счастье нужно верить. Верить в то, что обязательно что-то придет и назовется счастьем. Думаете, что не придет? Придет и еще как. Каждому свое счастье, своя боль, своя радость и своя печаль.
– Не могу выдержать, – порой слышно отовсюду.
– Сможешь, выше сил не дают, – можно на это сказать.
Один человек, проживший всю жизнь, видевший взлеты и паденья, тя-жесть жизни и помощь людей, как-то сказал:
– Если бы мне предложена была другая жизнь, и я в это время знал о жиз-ни моей, той, что прожил, я не выбрал бы другую, только ту, что прожил.
Все удивились тому, что он сказал. А ведь это и есть то, что называют счастьем. Не считать того, что прожил жизнь, напрасно. Все было пра-вильно. Ошибки, взлеты и падения, все было правильным, нужным. Без этого было бы не обойтись.
Счастье.
– Скажи, Горацио, что такое счастье?
– Вон, видишь, летит в небе птица, возьми ее, если сможешь.
– Счастье то, что дается нам, мой друг Горацио.
Другой судьбы хочется? Там думаешь лучше? Может быть и лучше, а вдруг не лучше, а хуже. Тогда что?
Зарево Востока
Наступил рассвет. Казалось, ночь была нескончаемой. Зима в этом году выдалась на редкость морозной, так что все трещало. Нельзя было ночью раздевшись, без шубы выйти даже на минуту.
Супружеская пара проснулась достаточно рано. За всю жизнь это стало привычкой, просыпаться рано утром. На востоке был виден яркий восход солнца. Он был таким красивым, что слепил немного глаза.
– Смотри, Мария, рассвет, – сказал муж, обратившись к только встающей жене.
– Да, рассвет прекрасен, – ответила та, повернув голову к окну.
– Я любуюсь каждым рассветом, – сказал тот, подойдя ближе.
– У нас с тобой уже было много таких закатов и рассветов, – ответила Маша, обратившись к своему Петру.
– Да, много было, всякое успели увидеть, – ответил Петр.
Им действительно довелось увидеть всякое. Временами в памяти всплы-вали разные сюжеты. Знакомство, свадьба, жизнь со своими горестями и радостями, двое детей, трое внуков и уже один правнук. Казалось все, жизнь удалась, все сделано.
Все сделано или нет не дано знать человеку, один Бог знает, когда все бу-дет сделано. Вот и они не знали, когда у них все будет.
Однажды утром Петр, выйдя на крыльцо, услышал плач ребенка.
– Выйди сюда, Маша, смотри, – позвал он жену, довольно встревоженно.
– Откуда это?
– Не знаю, я вышел и увидел его, – сказал Петр.
– Что делать будем? – спросила жена.
– Для начала давай в дом занесем.
Они занесли в дом ребенка, распеленали. Это была совсем маленькая де-вочка.
– Как же так вышло, кто же ее бросил? – рассуждал Петр, глядя на ребен-ка.
– Любящая мать так не поступит, – категорично ответила Мария, сердито взглянув на мужа.
– Согласен, только мы не знаем всех подробностей произошедшего, – от-ветил тот.
Мария перепеленала ребенка и положила его на кровать. Девочка уснула, закрыв глаза.
– Что будем делать? – спросил ее Петр.
– Давай оставим себе, если мать не найдется, дети далеко, приезжают редко. Мы все оформим по закону, и она будет жить у нас.
– Ладно, давай.
Прошел день, ночь. На следующий день начались бесконечные походы по оформлению опекунства. Мать так и не нашлась, хотя ее искали довольно долго. Наконец все дела были завершены. Девочку назвали Аней. И те-перь уже втроем они встречали каждый рассвет и любовались заревом Востока. Каждый в душе понимал, что любовь, посланная Богом, побеж-дает любые невзгоды, рушит любые преграды и идет к своей цели, как вышло с ними. Они теперь четко знали, что все знает только Бог.
Я хочу быть как все…
Быть как все, а как кто? Как кто-либо другой быть не сумеешь. Ты такой, какой ты есть, и я такой, какой я есть. Но это просто рассуждения, а на самом деле было вот что.
Наступило утро, самое обычное утро обычного дня. Рассвет освещал все вокруг. Наступал новый день, город просыпался. Все было хорошо.
Молодая девушка смотрела через окно на улицу. Ей в последнее время только и оставалось, что смотреть на улицу. Трагедия, с ней произошед-шая, лишила ее возможности ходить. Но была надежда, что через год ле-чения она вернется к нормальной жизни. Однако же это была только лишь надежда, в какой-то степени иллюзия.
– Я хочу быть как все, – постоянно думала она, – почему это произошло именно со мной, чем я провинилась и перед кем? Нет справедливости в жизни, совсем нет.
Такие мысли ее одолевали довольно длительное время. Она начала чув-ствовать, что эти мысли ее поглощают.
Угроза остаться инвалидом действительно была, или ходить, но все равно быть калекой. Грустно осознавать, что тебе еще нет двадцати, а жизнь уже к тебе повернулась разными сторонами. Грустно. Но была надежда.
Как-то в один из дней к ней пришла другая мысль:
– А может все это мне по силам вынести? Я же не знаю, может узнать у кого-нибудь.
После этого она ощутила, что ей плохо. Нет, не физически, а морально плохо. Как будто эти мысли ей чужды. Странное ощущение, понимать, что это твои мысли и одновременно мучаться от них.
Было воскресение, праздник, и она решила, что с чьей-нибудь помощью пойдет сегодня в церковь. Ей помогли, она оказалась на службе.
Людей в храме было много. Смысл проповеди, которую произносил мо-лодой священник, сводился к тому, что все испытания от Господа посы-лаются, и что все не просто так нам всем.
Оказавшись дома, она думала о смысле этих слов и молодом священнике, который у них появился совсем недавно. Ее заворожила его ряса, точеные красивые черты лица и тонкие, не портящие его, губы.
«Мне он понравился», – подумала она. «Слова тоже не лишены смысла».
После этого девушка уснула. Она решила бороться. Бороться, чтобы хо-дить, победить болезнь, и чтобы уже на своих ногах придти на службу, поблагодарить Бога и увидеть еще раз того же священника.
История ПОЧТИ вымышленной любви
Восторженность
Парень бежал по дороге, порою делая все, чтобы снять усталость, стано-вилось же только хуже. Ему казалось, что все он исправил, а на деле все было не так.
Парня звали Сашей. Он очень любил жизнь.
Самое страшное на свете – это осознание того, что любимый человек тебя не любит и еще насмехается над твоей любовью.
Им было по двадцать лет. Они были самыми обычными студентами.
Ее звали Оксаной. Она была озлоблена, ненавидя полмира. Почему? Не знаю. Может быть потому, что ей нравилось так жить.
А парень ее действительно любил. Она была очень красива. Ей нравилось с ним разговаривать, и все, пожалуй.
– Привет, – говорил он каждый раз, когда они встречались.
После они шли на свое любимое место, пили пиво, ели чипсы, а когда спускалась ночь и люди переставали в этом месте ходить, они переходили границу дозволенного. Все было закрыто густыми зарослями, увидеть ни-кто не мог. Там было их гнездышко. Там они занимались любовью. Впо-следствии Саша каждую из этих встреч не раз вспоминал. Любил он ее. А она? Нет. Она никого не любила, даже себя. Он смотрел на нее так, как будто ловил каждое слово, каждый вздох, каждый взгляд.
Особенно часто вспоминался случай, когда она пришла к нему домой. Вот уж было счастье, так счастье. Чувства вспыхнули с прежней силой.
– Может, поженимся? – спросил он.
Она только рассмеялась. Это точно не входило в ее планы.
Любовь, даже не взаимная, делает человека гораздо лучше, чем он есть на самом деле... Он бежал на работу, с нетерпением ожидая, когда придет вечер, чтобы снова увидеть Оксану. Так шли недели, как минуты, и меся-цы, как недели.
Разговор
– Привет, – в очередной раз сказал Саша Оксане.
– Привет, – ответила та.
Они пошли на свое место.
– Оксан, давай поговорим.
– Давай, Сашуль, – ответила та.
– Может быть изменимся, – предложил он.
– В каком смысле?
– Станем лучше, чем мы сейчас. Перестанем распутничать, поженимся, жить будем вместе.
– Ты этого хочешь?
– Да.
– Исправляться будет сложно. Сможем, а, Саш?
– Не знаю, может попробовать.
– Знаешь, если честно, хотя я и не говорила, я думаю о тебе каждый день и жду вечера.
– Я тоже, Оксан.
Это признание сразило его буквально наповал. Не ожидал. Думал, что в ее холодном сердце нет места уже ничему.
Вечер прошел очень романтично. Такого у них не было никогда раньше. Даже когда спустилась ночь, они никуда не пошли. Глядеть в глаза и ви-деть отражение друг друга – вот великое счастье. А остального не нужно. Остальное все просто жизнь.
Саша не мог наглядеться на нее. Просто не мог. Она смотрела на него с такой нежностью, что он был на седьмом небе от счастья.
– Будем теперь так жить. Я думала, парни любят доступных.
– Совсем нет, – ответил Саша, – нежности хочется, Ксюша.
Иногда он ее называл так.
– Ладно, я согласна. Мы с тобой привыкли вести себя так, постепенно только давай исправляться.
– Давай постепенно, – ответил Саша и поцеловал девушку.
Вот это было незабываемо.
Спустилась ночь, они разошлись. Парень шел домой, верил и не верил, что все так. Его душа пела от счастья.
Оксана, очутившись в своей комнате, достала фотографию Саши и смот-рела на него уже совсем по-другому.
«Любимый», – думала она, – я исправлюсь ради тебя, пусть я буду другой, но исправлюсь.
«Я люблю тебя, Оксана, – прошептал перед сном Саша.
Счастье убаюкало их обоих.
Начало пути
Прошло два дня. Ничего особенного не происходило. Молодые люди встречались каждый день. Они не нарушили своего обещания. Больше не было пива, чипсов и всего прочего. Появилось нечто другое. Поглажива-ние друг друга по рукам, нежные поцелуи и объятия. Вот это и есть лю-бовь, единение душ, родственных и таких дорогих.
– Оксана, я люблю тебя, – говорил он ей.
– Я тоже тебя люблю, Саша, – отвечала девушка.
Так прошло полгода. Полгода счастья, безумного и невообразимого. Тако-го, что не опишешь словами. Про настоящую любовь в двух словах не скажешь.
Они стали лучше. Любовь делает человека лучше, чем они есть на самом деле. Так было и с ними.
Обычный вечер…
Да, был обычный вечер. Саша пришел к Оксане в гости, принес шоколад-ку. Он делал это довольно часто, так было и на этот раз. Уединившись в ее комнате, смотрели кино. Тут Саша обнял и поцеловал девушку. Они стали страстно целоваться. Оксана от него оторвалась.
– Я люблю тебя, Саша.
– Я тоже люблю тебя, Ксюша.
Оксана села к нему на колени. Он нежно гладил ее тело, продолжая цело-вать. Его рука полезла дальше.
– Можно?
– Можно, – нежно прошептала она, – можно, любимый.
Такой нежности у них не было еще никогда. Оба чувствовали, что этот вечер им запомнится надолго.
Саша ушел поздней ночью. Он буквально летел по пустой улице. «Окса-на, моя Оксана», – думал он, – вот оно, счастье.
Девушка зашла в ванную и стала смотреть в зеркало. Она чувствовала се-бя совсем по-другому.
«Любимый Саша» – думала она.
Я не смогу без тебя жить…
Саша шел к своей любимой Оксане. Она уже его ждала.
– Привет.
– Привет.
– Оксана, я хочу с тобой поговорить.
– Что случилось, Сашуль?
– Я не могу без тебя жить. Будь моей женой.
– Я согласна, любимый. Жить я тоже без тебя уже не смогу, – сказала де-вушка и прижалась к Саше.
Любовь – вот то самое важное для каждого из людей.
Оба понимали, что это самый счастливый вечер в их жизни. Самый счаст-ливый.
– Саша, пойдем ко мне, – предложила Оксана.
– Пошли.
Они сидели, не отрывая глаз друг от друга.
– Солнышко, я буду тебе хорошей женой. Я люблю тебя, – шептала она.
– Я тоже тебя люблю, моя девочка. Я буду все для тебя делать, – отвечал Саша.
Счастье. Для каждого разное. Для них в этот вечер было именно такое. Любовь – вот оно счастье.
Свадьба
Через три дня они подали заявление в загс. Началась подготовка к свадь-бе. Эйфория окутала всех. Они также встречались вечерами, с нетерпени-ем ждали этого дня.
Время идет, настал долгожданный день. Пышное торжество, поздравле-ния, танцы. Пролетело все как один миг.
Приехали домой.
– Саша, у меня для тебя есть свадебный подарок. Хочешь, покажу.
– Давай, – улыбнулся парень.
Она открыла сумочку и вынула пакетик.
– Что это?
– Приглядись.
Он открыл пакетик и увидел тест на определение беременности. Радости не было предела.
– Сколько?
– За два месяца до свадьбы. Помнишь, тот романтический вечер?
– Конечно.
– Ему два месяца. Я люблю тебя, Саша.
– Я тоже тебя люблю, жена.
Это было просто что-то невероятное. Такого завершения свадьбы Саша точно не ожидал. Он понимал, что их уже не двое, а трое, и что их жизнь теперь изменится на все 180 градусов.
Оксана видела его радость. Она думал о том, что возврата к старой жизни уже не будет. Теперь они будут верны друг другу, у них будет ребенок, которого они оба хотят.
Жизнь стала другой. Захотели, и стала.
Для чего мы нужны?
Да, как говорится, наверное так. Палач тоже думает, что это его работа, просто работа. Представляете, даже воры относятся к своему ремеслу как к работе. Негуманно. Может быть негуманно. Мир, где нет эмоций, нет переживаний, не может быть гуманным. Мир, где ничего этого нет, напо-минает отлаженный механизм, который просто существует, потому что так надо.
Было бы скучно без деятелей искусств, наук, которые делают этот мир разнообразным. Для чего мы все нужны, такие деятели? Я, кажется, знаю, для чего мы такие деятели нужны. Для того чтобы мир был лучше, для разнообразия простых обывателей.
Для простого обывателя мы необычны, но мы нужны. Нужны тому, кто думает, что ему делать. А вдруг он найдет в нашем произведении ответ на вопрос о том, что ему делать, как поступать, может быть даже как дальше жить. Вдруг возьмет и найдет. И ему станет легче от этого.
Вот для этого мы нужны, деятели творчества, которые, несмотря ни на какие преграды, творят, доносят результаты своих творений до обывателя.
Конечно, простой человек, чтобы ему нормально жилось, не должен абсо-лютно все знать. Порой некоторые знания опасны для конкретного чело-века. Информация в неумелых руках может привести к трагедии. Может, никто не спорит. Но информация в нужных руках может отговорить чело-века от каких-либо дел или, напротив, направить его на те или иные дела, в то или иное русло.
Только подумать, как тонка грань между хорошим и плохим. Сам порой не знаешь, куда поведет. Правильно, что ограниченное количество людей занимается творчеством. Если бы все это делали, Нашему миру давно бы уже пришел конец. Некому было бы заниматься другими делами. Поэто-му пусть каждый будет на своем месте. Сапоги точит сапожник, а пироги печет пирожник.
Не выдержит обыватель всего того, что видит творческий деятель. Не вы-держит, да и не поверит, что вообще такое возможно. Так пусть лучше он и не видит всего.
Мы те, которые не такие как все и нужны для этого, чтобы стоящего пе-ред тем или иным вопросом направить своим творчеством в то или иное русло. Конечно, мы не должны разрушать своим сочинительством. Раз-рушителей найдется без нас. Мы должны быть созидателями.
Помогите несчастной на закате лет…
Я часть той силы, что вечно хочет
зла и вечно совершает благо.
Гете «Фауст»
Она его хотела. Обычно должно быть по-другому, чтобы он ее хотел. Но в этот раз было именно так. Вы не подумайте, что она хотела его плоть, она хотела другого.
Одержимость властью. Страшно…
Он был силен, молод, успешен. Она была уже старухой.
Бывают люди, которые, упустив что-то, не успокаиваются никогда. Это страшно. Быть слугой или господином? Вот он выбор каждого. Она их не простила, один ушел к молодой, другая одержима стала властью.
Это все ненормально. НЕНОРМАЛЬНО. Каждый должен быть на своем месте. Ради власти пойти на подлость? Запросто.
Только не стоит. Судьба все решает сама. На каждого крутого находится еще круче. Так и здесь. Не помогло ничего. Ни магия, ни гипноз, который она к ним применяла. Ничего не помогло. Почему? Потому что не нам решать, кто, где, с кем будет. ОН РЕШАЕТ САМ, КОМУ И КУДА. Людям не надо туда лезть.
В результате прошли года. Старуха не успокоилась. Почему? Потому что одержимость властью захватила все ее существо. Почему захватило? По-тому что она это позволила сделать.
Гипноз его не брал. Бывают люди, которых он не берет. Парень оказался из тех. Они просто жили. Со своими ошибками и удачами. Просто жили. Родился ребенок – лучшее доказательство любви.
Старуха не успокоилась до сих пор. Думаете, что любовь? НЕТ. Потеряв одного слугу, она захотела, чтобы был другой слуга. Не вышло.
Теперь остается только одно – извиваться вокруг себя, злиться и продол-жать рассказывать всем сказки о несчастной любви на закате лет о том, что молодая увела у нее перспективного доцента, который младше ее раз в пять.
Глупо. Просто глупо. Ради власти пойти на такое. Зачем? А потому что хочется. Не выйдет ничего из этого.
Спиленные деревья
Деревья стояли совсем неровные. Одни были прямыми, другие кривыми, третьи полуспиленными. Казалось, что по лесу прошелся ураган, пова-ливший все на своем пути. Не выбраться, ничего не изменить. А изменить всегда что-то можно. Можно из сумбура выбрать что-то подходящее, а потом все поменять.
Нельзя? Можно. Реально то, что может человек выполнить. Человек шел по лесу. Никак не выбраться, никак не определиться, заблудился, запутал-ся. А вот тут взял и выбрался. Как получилось? Не знаю. Взял и выбрался.
Попробуйте потренировать силу воли. Думаете, что не получится? Нет, получится. Стоит только захотеть и обязательно получится. Почему бы и нет.
Не получится. Так думает только тот, кто хочет сбить вас с истинного пу-ти. Все получится, стоит только захотеть.
Всмотрись и увидишь
Объединение. Оно произошло случайно, никто и не ожидал этого. Соеди-ни несоединяемое. Это просто здорово, взять и соединить несоединяемое. Пробовали? А вот я пробовал. Когда получалось, когда не получалось. Как уж получалось.
Может быть все это бред, что я написал. Может быть вообще все бред. Наверное, бред. Бред. А может быть и не бред. Неизвестно еще. Время по-кажет.
Соедини то, что не должно быть вместе. Не получится? Может быть, а может и получится.
Не пробовали искать то, чего нет?
Пробовали, скорее всего. Я тоже пробовал. Не нашел. То, чего нет, найти не сможешь. А вдруг сможешь? Если поискать, то можешь найти. Не по-лучится? Нет, получится. Конечно, получится. Всегда получалось. Сейчас тоже получится.
А как хочется найти того, чего нет. Ведь хочется же. Давайте поищем вместе, может быть, что и выйдет.
Смотри на дорогу – за горизонтом увидишь ее конец. Невозможно? А ты всмотрись, вдруг да увидишь. Только хорошенько смотри за горизонт. Он там – конец дороги. Точно, там.
Смотри на проблему – не видно решения? А как же конец дороги, он же за горизонтом? Его же видно, а решения проблемы нет. Плохо смотрел. Всмотрись в проблему – увидишь решение. Его видно, просто не разгля-дел.
Опасайся таких (выпускнику, да и всем к размышлению)
– Опасайся таких, – говорили ему еще в детстве. А парень вырос и поче-му-то забыл, кого нужно опасаться.
Шло время, он стал работать в одной организации, были юношеские меч-ты, желания, возможности. Но встретились люди, которые ради своих ин-тересов говорили, что кроме нас ты никому не нужен, что ты не сможешь больше ничего сделать, что куда уж тебе, сиди смирно рядом с нами.
Вот это и есть самое плохое, приостановка развития. А парень не хотел этому верить, что он больше никому не нужен. Прессинг был настолько велик, что он на какое-то время сдался, поверил. Поверил внешне, но ду-ша его не хотела верить этому, душа хотела совсем другого. Она хотела развития, а не сидения на месте.
Чудеса бывают только в сказках? Нет, и в жизни бывают. Ему предложи-ли работать совместителем. Там была та же работа, но другие люди и дру-гие порядки. Повышение по службе, рост, развитие приветствовались и поощрялись.
Не кричала фраза, она звучала довольно робко в его душе:
«Кажется, понятно теперь, каких», – сказал про себя парень и, не задумы-ваясь, перешел на новую работу.
Оказывается, бывают на свете организации, которые нужно обходить сто-роной, как бы они не прельщали. Почему? Там можно деградировать. Ду-маете, что нельзя? Нет, можно. Расслабляет натуру человеческую прин-цип, заключающийся в том, зачем тебе это надо. Эти организации напо-минают склеп, где все спят по кабинетам.
Встречаются и другие организации, которые будут поощрять развитие и дальнейшее продвижение. И таких много.
Не ошибись при выборе организации. Легко запутаться, но и распутаться тоже легко. Стоит только захотеть.
Вполне вероятно, что потом будут взлеты и падения, повышения и труд-ности. Они будут. Но пусть лучше будет жизнь яркая, наполненная собы-тиями, чем жизнь, похожая на спячку по кабинетам, там, где никому ни-чего не надо.
Не ошибись в выборе, опасайся таких. Легко распутаться, однако же запу-таться тоже легко. Взял и запутался. Ничего, всегда есть время все распу-тать, а таких опасайся. Не нужны некоторые ошибки, обойтись можно.
Там, где развитие, там будет счастье, там будут взлеты, а падения будут не так болезненны, а там, где спячка, можно проспать и закрытие, как в сонном царстве, не заметили, проспали.
– Жестокий опыт, – скажешь. Жестокий. Только пусть об этом узнаешь из написанного на бумаги, чем из своего жизненного опыта. Опасайся таких.
Ты проиграл, князь тьмы
Именем господа, говорю тебя, князь тьмы, как бы ты не уговаривал меня писать про то, чтобы возвысить тебя, чтобы возвысить все, что богу про-тивно. Не искушай, тебе и слугам твоим никогда не победить ни господа, ни кого из слуг его, в том числе и меня. Да, я великий грешник, совер-шивший много грехов. Я уже не раз каялся за свои дела перед богом, но ты хуже меня, ты способен только лишь подначивать и шептать на ухо, сделай то, сделай это. У тебя нет власти. Много чести тебе, Люцифер, чтобы я тебя в своих трудах возвышал. Все, что было и будет мной напи-сано, будет возвышать только бога и слуг его всех уровней. Весь ад во главе с тобой, как бы вы не старались меня загнать в пропасть, никогда мною не будет возвышен, даже мои рассказы об однополых отношениях всегда будут с приписками, что это неправильно. Ты являешься мне почти каждый день со всеми слугами своими. Не вам решать, каким я буду. Я все творчество свое положу на то, чтобы в грязь втоптать тебя, Люцифер, как бы ты не старался, я грешник, но я каюсь, а бог милостив ко всем сво-им созданиям. Не выйдет. Нет власти у того, кто способен только лишь на то, чтобы подначивать. В этой битве и в этой войне ты проиграл, Люци-фер, проиграл навсегда, нет у тебя шансов. Пусть я сейчас в яме. Дума-ешь, ты меня загнал туда? Нет, это просто бог меня вразумляет, по грехам всегда приходит мука, но я каюсь, а это посильнее всех твоих козней бу-дет. Я выберусь с божьей помощи из ямы. Я все свое творчество положу, все свою жизнь на то, чтобы тебя и слуг твоих в грязь втоптать. Я расска-жу всем, какой ты, буду рассказывать, пока буду жить, а когда окажусь в лучшем мире, с разрешения господа, я и оттуда буду рассказывать людям, какой ты и какой бог. Как бы ты не кидался на меня, не выйдет. Я слуга господа от рождения до смерти, какие бы он мне испытания не послал. А тебе гореть в аду вечно. Ничего ты мне не сделаешь. Пусть я каждый день провожу в окружении видений ада и рая, я не боюсь ни тебя, ни ада. Ни-когда не боялся и сейчас не боюсь. Тот, кто верен господу, не будут слу-жить тебе, князь тьмы, никогда, хоть всю жизнь меня искушай, я не изме-ню господу. Пусть я грешен, совершаю не всегда хорошие поступки, но возвышать тебя я не буду, никогда. Каждый день на меня кидаются слуги твои, монстры, черти. Я не боюсь их, они выглядят просто смешно. Ты проиграл, Люцифер, не мне, а господу. Я лишь слуга его, но возвышать я буду только его. Даже сейчас, когда я это пишу, я вижу одного из слуг твоих. Скажи, пусть сам уйдет, я все равно его слушать не буду никогда. Я видел тебя в окружении безобразных тварей возле твоего трона. Ты ужасен. Тебе служить я не буду никогда, однако же я видел и господа на троне в окружении ангелов. Счастье стоять рядом с ними, не то что слу-жить, а я служу, и это ни на что не променяю, как бы ты не срежетал на меня зубами.
Испугался и убежал
– Смотри, я все сделаю, сказал он, обратившись к человеку.
Как же это все так. Как можно было превратиться в такого урода. Урода самого настоящего. Каждый день ему мерещились люди, звери, змеи и всякие другие уроды. Это был невообразимый кошмар. Он совершал раз-ные действия, какие невозможно даже вообразить.
Вот как-то раз решил он покаяться. Он жесток, очень жесток. Может быть таким и должен быть воин Господа. Воин не должен быть беленьким, чи-стеньким. Погрязший в грехе, в грязи, побывавший в роли великого греш-ника, наверное, только тот сможет быть праведником.
Кто был в грязи, больше ценить будет свет. Да, побывавший во тьме, бу-дет больше ценить свет.
Самое интересное, думаете, в том, что вышел из тьмы, пошел к свету. Нет, это далеко не самое интересное. Самое интересное в другом. Бог тот, кто стоит на вершине, Творец дал грешнику дар, тот его не заслуживал, а он дал, проявив свою милость к падшему. Дар заключался в том, чтобы всем рассказать о борьбе между Дьяволом и Богом. Грешник думал, что Дьявол имеет власть, а после похода в церковь убедился, что нет власти. На са-мые простые слова исповеди, услышав которые, дьявол убежал, испугал-ся. Всего лишь слова, всего лишь исповедь, а он испугался. Грешник очень удивился этому, но это произошло. Испугался и убежал.
Стихотворения
На обрыве горы
Ты стоял на обрыве горы,
Думал, что все, это край.
Нет, не прав ты, не прав,
Что же сделал, все сдав,
Оглядевшись вокруг.
Вспомни, что было там, друг.
Было все по-другому тогда,
Когда жизнь пылала, как звезда.
Будет все по-другому, поверь,
Если нужную открыть дверь.
Победи себя, смоги
Победи себя, смоги,
Ни на кого ты не смотри.
Тогда тебя поймут
И сразу куда надо возьмут.
Победи себя, смоги.
Казалось
Увлекся, поднялся,
Вздохнул и размялся.
Казалось – помчался,
Да нет – не казалось.
Казалось, помчался,
А вышло – расстался,
Увлекся, поднялся,
Казалось – остался,
Нет, не остался,
Еще не нашелся,
Не по душе им пришелся,
Казалось нашелся,
Еще не нашелся.
Выбор
Ночь, тишина, в целом мире одна
Только светит луна всем прохожим.
Как прекрасен тот свет,
Помните, люди, что каждый рассвет
Всем приносит надежду.
Примерив каждый одежду,
На своем месте надо быть.
Там, где нужно служить,
А не жить, отражаясь в дали,
Думая, что все твои корабли.
Тебе-то, дано что положено.
И не надо брать больше того,
Что провидением отложено.
Рассказы
Жизненный подвиг
– А чего не может быть?
– Зла и жестокости. Их может и не быть вовсе.
Из мультфильма про Лисенка «Мотылек»
Часть 1. Церковный удел
Ночной гость
Было очень тихо. Смотреть в ночь просто бесполезно, все равно ни-чего не было видно. Лето вошло в зенит, середина июля. Жара не спадала даже ночью. Было очень темно, только шорох травы слышался под нога-ми. Трава была очень высокой, как тростник. Все очень впечатляло.
Вот по этой траве в глухую летнюю ночь пробирался человек весьма помятого вида с небольшой котомкой. Он был уже не молод, но еще и не стар, среднего роста, с бородой, хотя не было намека на морщины, но ста-рость уже подходила.
Человек уже четыре дня пробирался сквозь густые заросли травы. Его звали Славой. Одет он был в арестантскую робу, бежал с этапа, пря-тался от людей, пробирался сквозь дороги. Куда? На этот вопрос он и сам не мог дать ответа. Это был вор.
На третий день у него закончилась еда, он уже не знал, что делать, и забрел на кладбище.
– Наверное, все. Здесь и будет мой конец. Конец моей никчемной жизни, – подумал он.
Пробираясь между могил, он вдруг набрел на один неприметный крест, который почему-то потянул его к себе. Слава подошел и вгляделся в надпись: «МУРУГОВ ВЯЧЕСЛАВ ПЕТРОВИЧ. 12.08.1836 – 13.05.1889».
– Он был еще не старый, – подумал Слава, – и звали его как и меня.
Его притягивало это надгробье. Уходить не хотелось. Он не знал этого человека, но ему показалось знаковым совпадение имен покойника и его.
«ПОМНИМ, СКОРБИМ, ЛЮБИМ», прочитал он внизу, – а кто меня вспомнит? – подумал вдруг Слава.
Вдруг перед глазами пронеслась вся его жизнь. Взлеты, падения, грабежи, разбои, тюрьма. Все это пронеслось в каком-то чудном вихре, из которого он не смог ничего вспомнить хорошее. От таких мыслей ему ка-залось, что и жить незачем.
«Если есть еще фарт, то и жизнь мила». Вспомнил он слова одного старого вора, которые тот ему сказал во время последней отсидки. Вдруг эти слова вспомнились. «Может быть и прав был старый волчара», – по-думал Слава, – ладно, побредем дальше.
Так прошло еще четыре дня. Вся еда закончилась, вода была тоже на исходе. У Славы начинала кружиться голова. Теряя сознание, он кое-как ближе к ночи оказался возле каких-то ворот, вроде дубовых, но Слава уже ничего не соображал. Словно в забытье он почувствовал, что какие-то люди в серых одеждах его затаскивают в открытые двери, кладут на кро-вать.
Слава был до такой степени измученный, что ему было все равно, умрет он или нет.
Вдруг он почувствовал, что ни рая, ни ада пока не будет. Слава по-нял, что он засыпает, ему было все равно, куда он попал, и почему это именно с ним. Он просто устал. Раскаяния за всю свою жизнь, прожитую так, не было вообще. Он просто устал за последние дни. Засыпая, Слава понял, что его жизнь теперь точно пойдет по иному. Как, неизвестно, но точно по-другому. Он это вполне понял.
Ему сразу же приснилось кладбище, надгробье с могилой этого че-ловека – МУРУГОВА ВЯЧЕСЛАВА ПЕТРОВИЧА. Ему было там хорошо, рядом с этим крестом.
Во сне Слава подумал: «Может быть, это был хороший человек в жизни, раз мне на душе так хорошо даже возле его могилы». Вдруг как будто кто-то пробрался в его голову со словами:
– Слава, я был священник, и не хочу ничьей смерти, даже твоей.
– Кто ты?
– Ты стоишь рядом с моей могилой.
– Но как это возможно, ты же умер?
– Умер, но праведникам позволено иногда говорить с живыми. Вот я и говорю.
– Зачем?
– Я хочу тебя вытащить из болота.
Тут Слава почувствовал, что чья-то рука тормошит его плечо и от-крывает глаза. Перед собой он увидел небольшого, чуть полноватого че-ловека в монашеской рясе.
– Жив милостью Божьей, – сказал человек. – Жив.
– Где я?
– Мы нашли тебя у наших ворот вчера вечером, – сказал монах. – А это монастырь святого Серафима.
– Я что у монахов?
– Да. А чему ты удивляешься? Заблудшие души всегда приходят к нам, если это Богу угодно.
– Но, я…
– Ты – бежавший с тюрьмы преступник. Мы поняли.
– Но как?
– Очень просто. С первого взгляда мы все понятно. Я – настоятель этого монастыря – отец Александр. Хочешь – оставайся. Идти-то все рав-но некуда, – сказал монах, обращаясь к поднимающемуся с кровати Сла-ве.
– Некуда. Вы правы. Наверное, останусь.
Слава встал и посмотрел в узенькое окошко. Перед его глазами предстал широкий двор, где были различные монастырские постройки. Он увидел монахов, каждый был занят своим делом.
Монастырская жизнь – одно сплошное послушание. Молитва, рабо-та, молитва. Только истинная вера в Господа помогает все это переносить всем братьям, включая настоятеля.
Слава вышел на крыльцо и долго смотрел на народ, который суетил-ся вокруг своих привычных дел. На него практически никто не обратил внимания. Он просто стоял и смотрел.
– Пожалуй, останусь, – подумал он, – все равно идти некуда.
Утвердившись в этом решении, он остался. Дело шло к вечеру.
– Как там наш ночной гость, батюшка? – спросил настоятеля один из монахов.
– Оклемался, кажется.
– Не боитесь его здесь оставлять? Вдруг что?
– На все воля Господа. Пусть пока живет, а там как будет.
На том и решили. Дадут приют вору, сбежавшему с этапа. Наступал вечер, стало совсем темно.
Слава действительно был ночным гостем. Он появился под вечер и очнулся тоже. День монастырской жизни он еще не видел, но все было впереди, все еще только начиналось.
Та же неделя век назад, другая точка зрения
Настало утро, на кухне гремели посудой, начинался обычный трудо-вой день на кухне барского имения. Повара суетились, разделывая крас-ную рыбу, приготавливая ингредиенты для главного блюда – рыбы, запе-чённой в кляре. Все были в особом оживлении. К полудню ожидался при-езд молодого барина с Петербурга. Молодого хозяина за его доброту лю-били все. Он мог отдать все до копейки даже незнакомому человеку. За это его любили не только дворовые, но и все крепостные именья.
Старые хозяева были прижимистыми, пытались сэкономить как на себе, так и на крепостных. А этот был другим.
Итак, полным ходом шло приготовление к приезду молодого барина. Вот уже полдень. Вдруг заскрипели ворота, и на территорию въехал та-рантас, запряженный тройкой лошадей. Лакей объявил:
– Молодой господин Вячеслав Петрович пожаловали.
Навстречу вышли встречать его отец с матерью. Они не то что бы любили его, он всегда тянул их к себе. Нет, он был не один, у них еще бы-ло две дочери. Но те были, как они, а этот нет. Конечно, из-за их скупости и жадности с Вячеславом у них были ссоры и скандалы, так как он всегда, с самого детства, защищал дворовых и крепостных.
Но все это было в детстве. А сейчас статный юноша, студент петер-бургской семинарии прибыл на каникулы в имение прирожденных дворян Муруговых.
В его планы входило три вещи: отдохнуть от учебы в семинарии (последнее время он немного утомился), сходить помолиться в монастырь святого Серафима и увидеть Ольгу (местную крепостную красавицу). Вя-чеслав Петрович был в нее тайно влюблен. Его не останавливали ни про-тесты со стороны родителей, ни перспектива жениться на крепостной. Несмотря на свою природную доброту, характер он перенял все же от ма-меньки с папенькой, но были вопросы, где он оставался при своем мне-нии.
Итак, он приехал и зашел на первый этаж барского дома. Его уже ждали выстроенные в ряд слуги и маменька с папенькой.
– Здравствуй, Слава.
– Как добрался, сынок?
– Вашими молитвами, маменька, – ответил тот.
Все трое пошли в гостиную. Стол уже был накрыт, стали чай пить. Дальше пошли разговоры о столичной жизни, семинарии, профессорах. Так постепенно наступил вечер. Слава притомился и отправился наверх. Через полчаса к нему поднялся лакей.
– Молодому барину просили передать, – сказал он и протянул за-писку.
Вячеслав Петрович открыл ее. Это было от Ольги: «Жду тебя завтра в наше время на нашем месте».
Слава был счастлив, завтра он увидит любимую. Идти надо было на край деревни в заброшенную избу во второй половине дня. Вячеслав Пет-рович почти сразу же уснул. Счастье убаюкивает любого. Ему снилась семинарская жизнь, местный монастырь святого Серафима и Ольга.
Ольга, Оленька. Местная молодая красавица, дочка крепостных кре-стьян, обученных грамоте. Она тоже умела писать и читать, была доволь-но смышленой. Отец был кузнецом, а мать прислуживала в барском доме.
Оля приглянулась молодому барину тогда, когда приходила к мате-ри своей под вечер. Было им лет по 16. Казалось, пройдет время, все забу-дется, все пройдет. Они уже и не вспомнят друг о друге. Но нет. Время шло, а дружба крепла. Крепла все сильнее и сильнее, постепенно превра-щаясь в любовь. Любовь приходит не сразу. К ним она тоже пришла не сразу.
Молодой барин отбыл в Петербург на первый курс семинарии, и ко-гда вернулся, то они поняли, что уже друг без друга не могут жить. Да, пошли протесты, но настоящая любовь выдерживает любые испытания. Было решено, что после завершения обучения молодых обвенчают.
Нелегко было пойти на этот шаг, барина женить на крепостной. Это было неслыханно, но шаг был сделан. Старые хозяева усадьбы боялись потерять сына, зная, что он может сделать все что угодно, а родители Ольги ничего не могли с ней сделать, да и одна она у них была.
Это только лишь факты, а в настоящее время был предпоследний курс семинарии, молодой барин прибыл на каникулы, завтра ожидалась встреча с любимой, была ночь, и он тут же заснул.
Ночи весной всегда прохладны. Этим они и хороши. Природа посте-пенно расцветает, пробуждается после зимней спячки, но зима еще не от-ступает совсем, держит свои позиции.
Был конец марта. Снег уже растаял, но холод еще держался. Вяче-слав Петрович уснул окончательно. Стало совсем тихо.
Этого никто не мог видеть, но подул легкий ветерок, и если бы кто-то был рядом, то он бы очень удивился и не поверил бы всему увиденно-му. Рядом с кроватью Вячеслава Петровича стоял человек почти полно-стью прозрачный, похожий на призрака. Человек был довольно высокий, почти два метра, с бородой, в сюртуке. Он смотрел на парня и немного улыбался, его лицо было наполнено радостью. Возникало чувство, что че-ловек радуется.
Это был святой Макарий. Он приходил иногда ночью к Вячеславу Петровичу. Зачем? Оберегал он его. Было уже давно ясно, что жизнь мо-лодого барина будет полностью посвящена Богу, конечно, у него будет семья, но сердце его всегда будет в храме. Для него семья по принципу, что у всех есть, и мне положено иметь. К таким людям всегда приходят те, кто их должен оберегать. Небесные силы никогда не оставляют слуг Господа на земле. Вот и к нему приходил святой Макарий, пока Слава спал.
Была уже глубокая ночь. На небе грянули звезды. Месяц с правой стороны своим рогом освещал все вокруг. Всем было хорошо. Ночью все-гда хорошо. Дом там, где находится твое сердце. Выражение не потеряет никогда свой смысл. А сердце Вячеслава Петровича было не в барской усадьбе, нет. Оно было в монастыре святого Серафима, куда он завтра пойдет, другая часть сердца была у Ольги. Но все это будет завтра, а сей-час, ночь, небо и звезды с месяцем.
Встреча
Наступил следующий день. День прошел незаметно. Вячеслав Пет-рович с нетерпением ждал вечера. Он пойдет к Ольге. Ему казалось, что нет счастливее дня.
– Пойдешь к ней? – с сарказмом сказал отец.
– Пойду, батюшка, – ответил молодой барин.
Слава вышел из именья и направился к их месту. Шел довольно дол-го. В конце села стояла заброшенная изба. Хозяин давно уже уехал, дом пустовал и уже давно был приютом для местных мальчишек и влюблен-ных парочек. Вячеслав Петрович, уже подходя к дому, пробираясь через заросли, заметил, что будто-то в кустах что-то шевелится. Подойдя бли-же, он никого не увидел.
– Показалось, – подумал он.
Он подошел к дому. Ольги еще не было. Вскоре она появилась.
«Какая же она красивая!» – каждый раз, видя ее, думал Вячеслав Петрович. Подойдя ближе, она увидела его. Их глаза встретились.
– Здравствуй, Слава!
– Здравствуй, солнышко!
Их губы слились в поцелуе. Они не виделись несколько месяцев. Вя-чеслав Петрович закружил ее в объятиях и взял на руки. Счастью не было предела.
– Поставьте меня на землю, ваша светлость, – сказала она.
– Перестаньте меня так называть, сударыня.
– Как же можно, я же ваша крепостная, – улыбаясь, ответила девуш-ка.
Была доля сарказма. Ольга иногда так делала. Она его любила, но обладая определенной игривостью, иногда вот так шутила.
Слава поставил ее на землю, продолжая целовать.
– Давай хотя бы зайдем в дом, – предложила девушка.
– Как скажете, сударыня, – сказал Вячеслав Петрович и опять под-нял ее на руки. Когда они оказались внутри дома, молодой барин спро-сил:
– Как ты тут без меня?
– Я скучала по тебе, любимый, – сказал Ольга и прижалась к его плечу.
– Я тоже думал о тебе часто, часто.
Они сели на лавочку, как один миг прошли разговоры о последних новостях, подружках, местных деревенских жителях.
– Оля, знаешь, когда я сюда шел, мне показалось, что я услышал шо-рох в траве.
– Осторожнее.
– Почему? Наша деревня – это самое безопасное место на свете. Кто может забраться в нашу глушь?
– Да, вот тут говорят.
– Что говорят? – уже настороженно спросил Вячеслав Петрович.
– Банда объявилась. Вроде с каторги сбежали пятеро, где-то в наших лесах прячутся.
– Да, у вас тут интереснее даже, чем в Петербурге.
– Это уж точно. У нас так.
– Давно прячутся?
– Месяца уже три как.
– Ясно. Ловить пытались?
– Вроде жандармерия тут ездила, искала, не нашла.
– Ты тоже осторожнее будь.
– Слушаюсь и повинуюсь, ваше высокоблагородие, – отрапортовала она, при этом встав и взяв за козырек.
– Ах, ты опять. Вот я сейчас, – сказал Слава и снова поцеловал Оль-гу.
Дело шло к вечеру. Время расходиться.
– Что, завтра на нашем месте?
– Давай, – согласилась Оля, – я приду.
Они разошлись, она в деревню, он в именье.
Да, возможно при других обстоятельствах у этой пары не было бы будущего, но ситуация была совсем другой. Сложилось так, что они были уже нареченными женихом и невестой. Приближалась дата указа об от-мене крепостного права.
Ольга пришла домой. Все готовились к ужину.
– Лямур на сегодня закончился? – спросил с небольшой усмешкой отец. Игривость характера девушка унаследовала от него.
– Так точно, батюшка.
– От судьбы не уйдешь. Сказал бы мне кто лет 20 назад, что моя дочь будет невестой барина, не поверила бы, – добавила мать.
– Сейчас у них все по-другому, – сказал отец и вышел из-за стола.
Наступала ночь, грянули звезды.
Вячеслав Петрович, придя домой, практически сразу направился к себе наверх. Ужин прошел в молчании. Ничего за вечер особенного не произошло, кроме одного.
А случилось вот что. Слава слышал разговор матери с отцом.
– Что будем делать? – говорил приглушенно отец.
– А что?
– Так по селу банда бродит. Жандармерия ищет.
– С каких пор, Петр, тебя стала банда волновать, а? Не темни.
– Я ничего не скрываю.
– Не уверена. Что ты знаешь?
– Я их издалека видели, когда в город ездил.
– И что?
– Одного я знаю.
– Давай, говори.
– Я с ним учился в реальном училище. Не видел его 18 лет. Не знал, что он стал бандитом.
– Он тебя видел?
– Не уверен, что нет. Понимаешь, Мария, они кружат вокруг дерев-ни. А там невеста нашего сына. В глубине души мне не очень нравится, что он решил жениться на крепостной, но пусть будет его выбор. А если что-то вдруг?
– Что ты предлагаешь?
– Пока их не поймают, может, Ольга поживет у нас?
– В качестве кого? Как все это объяснить ее родителям? А что ска-жет общество?
– Не знаю. Маша, может, ускорим свадьбу и отправим их в Петер-бург в дом, где живет Вячеслав.
– Завтра обсудим. Может, и раздумали жениться.
– Не тешь себя надеждой, Маша.
Слава был в прострации от этого разговора. Он не ожидал от них та-ких шагов. Но надежда, что он теперь будет, возможно, каждый день ви-деть Ольгу и в Петербурге, окрылила его. Но разбойники… Что делать сейчас? Как поступить? Непонятно.
Настала ночь. Вячеслав Петрович уснул. В этот раз ему не снилось ничего. Казалось, что все застыло. Так часто бывает перед чередой неудержимых событий, которые происходят по нашей воли и против нее. Кажется, что все будет как раньше, но после услышанного вечером Вяче-слав Петрович понял, что как раньше уже ничего не будет. Все будет как-то по-другому.
Так, как раньше, уже не будет
Наступило утро. Восход был очень ярким. Вячеслав Петрович любил смотреть на восход. Еще с самого детства он любовался этим дивным зре-лищем. Восход его будоражил. Ему казалось, что он приносит ему новые впечатления и вселяет надежду. В один из таких дней он, будучи под-ростком, решил, что будет служить Богу.
– Вот и я буду приносить надежду, по крайней мере постараюсь это сделать, – подумал он тогда.
А этим утром он встал и спустился в гостиную. Там уже прислуга готовила чай. Отец с матерью ждали его.
– Ну что, Еремеева Ольга Васильевна, еще не передумала становить-ся Муруговой? – спросила его мать.
– И не мечтайте, маменька. Не передумала.
– Опасность вокруг кружит, – сказала она уже серьезно, – бандиты по лесу шляются.
– Она мне вчера говорила, – ответил Вячеслав Петрович.
– Слава, вот ты уедешь, неизвестно, как тут все сложится. Оконча-ние твоего ученья через год. Мы предлагаем приблизить дату свадьбы да начать приготовления. Обсуди это с Ольгой.
– Хорошо. Подумаем, – парень не помнил себя от счастья.
День прошел в привычных заботах, в чтении разных церковных книг. Вячеслав Петрович даже будучи на каникулах не прекращал свои занятия. Он был неудержимым в этом деле. Ему казалось, что его будущее служение это больше, чем просто служение, это жизнь его. Он так считал, и никто в мире не смог бы его убедить в чем-то другом.
Пришел вечер, Слава направился к Ольге на то же место.
– Солнышко, я хочу с тобой поговорить.
– Да, слушаю.
– Давай не будем ждать еще год, а поженимся прямо сейчас и уедем в Петербург. Вы согласны, сударыня?
– Согласна, любимый.
Ее глаза засияли. Казалось, сейчас она вся светится от счастья. Те-перь все будет по-другому.
– А куда в Петербург?
– Мои решили поселить нас в том доме, где я живу один, пока учусь.
– Ясно. Хорошо. Присылайте сватов, ваше благородие.
– Ты не можешь без своих шуточек, – сказал Вячеслав Петрович и обнял Ольгу Васильевну за талию.
– Конечно, – сказала она, улыбаясь, – я такая.
Их губы вновь слились в поцелуе. Слава прижал очень близко Ольгу к себе. Она от него чуть отстранилась.
– Ничего не будет до свадьбы, Вячеслав Петрович.
– Хорошо, Ольга Васильевна, – сказал он, чуть улыбаясь, и они про-должили целоваться.
Вечер прошел как секунда, пора было идти по домам.
– Так, как раньше, уже не будет, – уже серьезно сказала девушка.
– Не будет, как раньше, это точно, – согласился Вячеслав Петрович.
Они продолжали идти. Вечер был дивным. За каких-то два дня в судьбе двух людей произошло многое, что изменило их жизнь навсегда, бесповоротно. Жизнь изменится не только у них, у их родителей тоже все поменяется.
– Мама, он мне сделал предложение. Свадьба будет уже скоро! – с порога воскликнула девушка.
Ее мать сначала застыла, а потом позвав отца, проговорила:
– Отец, все похоже решилось быстрее, чем мы ждали.
– Ну, что же, значит гулять будем.
Начались приготовления. В двух домах, крестьянина и барина, шли очень бурные приготовления к свадьбе. Скоро они породнятся. Такие раз-ные, но в чем-то такие одинаковые. Их навсегда объединит любовь их де-тей. Жизнь в этих двух домах изменится окончательно и бесповоротно.
Были сваты, запой, свадьба, свет общества. все прошло. Все прошло как один миг. Каникулы тоже прошли. И вот молодые в Петербурге. Ольга работает при семинарской церкви, Слава ходит на занятия и на служение по выходным. Как песочные часы все повернулось с ног на голову за ка-ких-то полмесяца. Почему так быстро? Скажете, что из-за разбойников. Нет. Просто судьба так распорядилась.
Церковный удел
Вера в Бога у Вячеслава Петровича была невероятно сильной Он был уверен, что Бог это то, что является частью души человеческой, что Бог везде, днем и ночью, каждый час, каждую минуту Бог с человеком.
Как сон пролетел год. Намечался выпуск в семинарии, в духовном высшем учебном заведении. Молодые священники были уже готовы разъехаться после вручения дипломов по своим обителям. Вячеслав Пет-рович получил назначение в дальнее село Тамбовской губернии. Он не был против этого. Он рассуждал, что служение должно быть везде, будь то большой город или дальняя деревушка. Конечно, он понимал, что ему, много лет прожившему в Петербурге и с родителями в именье, где вокруг была очень густо населенная местность (их именье окружали семь до-вольно больших деревень), будет первое время сложно, но это его сильно не страшило, скорее, он был готов все принять.
За год совместной жизни Ольга с Вячеславом достигли такой гармо-нии, что дело доходило до угадывания желаний друг друга, начиная от мелочей и заканчивая чем-то большим.
Перспектива того, что сын с невесткой окажутся в маленькой дере-вушке не устраивала родителей, особенно со стороны Вячеслава Петрови-ча. Они втайне от него даже ездили к ректору академии с целью «уладить вопрос», но ничего не вышло. И в конце концов предстояла перспектива переезда в Тамбовскую губернию. Но это только ожидалось. А пока наме-чалось вручение дипломов, рукоположение и выпускной бал. Все к этому готовились как к чему-то необычному. И вот наступил этот день.
– Оля, ты пойдешь со мной сегодня?
– Конечно. Этот день важен для тебя, и для меня тоже.
Они вошли в большой зал семинарии. Все уже было готово. Было невероятное количество народа. Выпускники, профессора, гости.
Итак, церемония началась.
– Вручается диплом…, вручается диплом…
Выпуск был довольно большой, само вручение продлилось часа два, потом выступление местных артистов.
На следующий день надо было собираться в дорогу. В село Клюево Тамбовской губернии с Петербурга путь неблизок, но надо было двигать-ся в дорогу.
– Заедем по пути в нашу деревню?
– Хорошо, – ответил Вячеслав Петрович.
Давно уже там не были. Итак, карета подана, все погрузили и дви-нулись в путь. Через два дня уже были в именье.
– Сынок, вы приехали, – сказала им с порога немного постаревшая барыня.
Да, годы свое брали, однако привычку властности и напыщенного внешнего вида она не теряла.
– Да, маменька, прибыли, – ответил он.
Она взяла назначенье, пробежала его довольно холодно глазами и произнесла:
– Неизвестно еще, что тебя там ждет. Может, еще раз попробуем, и тебя назначат куда-нибудь поближе?
Вдруг в его душе появилось смятение. А может она и права. Вяче-слав Петрович не знал еще пока, что ему делать. Он понимал, что служе-ние должно быть там, где отмечено. Но, с другой стороны, у родителей возраст был уже немалым.
– Что делать? Как думаешь, а, жена? – спросил он под вечер Ольгу, когда уже они остались одни.
– А как тебе сердце подсказывает?
– Не знаю. Пока никак.
С этими мыслями неопределенности он и уснул. Он подумал, что решение придет само собой утром.
Ночью ему приснился сон. Слава стоял на берегу реки. Вода была чистой и журчала. С левой стороны стоял в нарядных одеждах человек, а с правой –стоял человек, но в крестьянском облаченье.
– Останься в именьи, тебе там будет удобнее, – говорил весьма настойчиво человек слева.
– Чем удобнее? – спросил его Вячеслав Петрович.
– Все близко. Тебе будет хорошо, – он продолжал настаивать на этом. Стоящий справа просто молчал.
– А почему вы ничего не говорите? – спросил его парень.
– А что ты хочешь узнать?
– Что меня ждет, если я останусь, и что ждет, если я уеду?
– Смотри.
Тут человек махнул рукой, и перед его глазами промелькнули две картины.
– Это будет, если останешься.
Тут Слава увидел довольно большую церковь, зажиточный приход, его самого с Ольгой, живущих в довольстве и роскоши, и одновременно народ, который стучится к нему и не может достучаться.
– А это будет, если уедешь.
Перед его глазами предстала совсем другая картина. Небольшая, скромная церковь, толпы народу, которые идут к нему за советом. Он ни-кому не отказывает. Он также увидел свой скромный дом, одновременно он увидел толпы молящихся за него людей в храме, благодарящих Бога за то, что послал им такого священника.
Обе картины впечатлили Вячеслава Петровича очень сильно.
– Я сделала свой выбор, – окончательно решил он. – Мы едем в Там-бовскую губернию. Решение принято.
Стоящий справа только улыбнулся, стоящий слева был в ярости, во-круг него образовался огонь.
Тут Вячеслав Петрович проснулся. Ему было немного холодно.
– Оля, нам пора двигаться, – сказал он жене, только что открывшей глаза.
– Решил ехать.
На рассвете началось их второе путешествие. Конечным пунктом было село Клюево Тамбовской губернии. На душе у молодого священника было спокойно и невозмутимо. Было принято решение, самое важное для него в его жизни решение, от которого зависело все, что с ним может произойти потом. Он был счастлив, что все так определилось.
Часть 2. Мы бежали с тобой…
Как тут плохо
Лязгнули тяжелые ключи, заскрипели ворота. Казалось, что хуже места, где все так безысходно, просто не существует. Да, это была тюрь-ма. Острог, как его звали в 19 веке. По сырой камере из узкого оконца еле-еле пробивается свет. За что люди сюда попадают? За разные дела. В основном за совершенные ими же. Кажется, что все, нет больше выхода. Нет, выход есть всегда.
Дверь лязгнула и со скрипом открылась, в камеру вошли три челове-ка. Конвойный закрыл дверь и пошел дальше по бетонному полу полу-темного коридора.
Они оказались в камере. Два матерых жулика, которые уже здесь были не один раз, и еще совсем молодой мальчишка, который попал сюда впервые и пока не знал, что его ждет впереди.
– Чьих будешь? – спросил мальчишку один из них.
– Я случайно.
Было явно видно, что он боится всего на свете, особенно своих со-камерников.
– Слышь, Цербер, как такое чудо могло в острог угодить? – спросил один, обращаясь к другому, – и что он мог сотворить?
– Слышь, ты, поведай, как ты дошел до камеры?
– Я просто видел, как убивали, а свалили на меня.
– Кто кого замочил? Говори.
Тут он двум матерым уголовникам рассказал, как, возвращаясь до-мой, он увидел, что убили человека трое в масках, ограбили и убежали. Он, испугавшись, подбежал к нему, дотронулся до крови, приехала жан-дармерия и быстро нашла виноватого. Теперь ему светит каторга, а может и виселица.
– Не дрейфь, пацан. Виселица только один раз бывает, а каторга бы-ла и нет ее.
После этих слов оба рассмеялись. От их смеха, с одной стороны, ве-яло безысходностью, а с другой – какой-то долей сочувствия к парню. Они все поняли. Цербер и Кент сразу вспомнили этот случай. Да, это они с подельником грабанули того купца, а когда зарезали, то сбежали. А ко-гда их взяли, то удивились, что им это не вменяют.
Кент тогда в камере говорил:
– Не нашли, наверно.
А оказалось, что преступник уже под это дело у жандармерии име-ется.
На прогулке Кент шепнул:
– Слышь, Церберек, прессовать мальчонку не будем. За наш косяк и за жандармерский он здесь.
– Согласен.
Так шли дни за днями. Ничего не происходило. Да и что может про-изойти в остроге? Да ничего. Завтра, обед, ужин, прогулка.
Было все очень плохо. Ппарень почти сломался. Он был уже на гра-ни. Осознание того, что он ничего не сделал, а находится здесь, его дави-вало с невероятной силой. Он повторял много раз, даже во сне «Как тут плохо. Как плохо».
В один из таких моментов сокамерники пытались его утешить. Слу-чается, что даже у людей, похожих волков, почти потерявших все челове-ческое, появляются проблески человеческого сознания. Такое отношение к нему было у Цербера с Кентом, что называется по-своему. Их так назы-ваемая «поддержка» в какой-то степени ему помогала. Действительно, нелегко остаться человеком в остроге, где уже нет ничего человеческого почти. Утро, день, вечер, ночь. Практически утрата чувства времени.
– На прогулку, собаки, – звучал хуже приговора голос конвойного. Это сводило с ума.
Однако же время шло. Подошло время и приговора. Церберу с Кен-том дали 10 лет каторги, их молодому сокамернику, сочтя, что дело мут-ное, дали 5 лет каторги. Оказавшись в камере, все понимали, что это их последние дни. Было все предрешено окончательно и бесповоротно. Ско-ро их отвезут на этап. Что их ждет, они не знали.
Малява с воли
Острог – это то заведение, где жизнь идет по своим законам и пра-вилам. Однако связь с волей отнюдь не утрачивается. Могут записки при-дти. Их принято называть малявами.
Через два дня был назначен этап. Оставалось две прогулки. В одну из прогулок конвойный подошел к Церберу очень близко и почти неза-метно сунул руку в карман. Придя в камеру, тот обнаружил в кармане свернутую бумажку.
Открыв ее, он увидел, что там что-то написано. Почерк был знако-мый. Писал их подельник, тот третий, которого не взяли. « Братва, я имею карту, где указано место клада. Бегите, я вас буду ждать в Тамбовской гу-бернии в селе Клюево».
– Смотри, – показал он Кенту.
– Да, Мася сукой не был никогда. Интересно, где он карту добыл?
– Мася может, – добавил Цербер.
– Думаешь, можно что-то найти?
– Не знаю, но на каторгу тоже неохота, тоска.
Они решили, что при пересылке зарежут конвойных и убегут в Там-бовскую губернию, в село Клюево, а там их будет ждать Мася, с которым попытаются найти клад. Решение далось довольно просто. Отчаянные уголовники, ничего не боявшиеся. Одна-две загубленные жизни их не остановят.
Наступил вечер. Засверкали звезды. Луч от луны тускло проникал в их камеру. Страха не было. Была жажда приключений и необычных собы-тий. Оба знали друг друга довольно давно. Терять им было нечего. Они были совсем другими. Родившись отчаянным, умрешь таковым. Вот они и стали такими. Бандитская жизнь прельщала. Романтика, погони, кражи, убийства. Вряд ли эти люди смогли бы жить по-другому.
Особого плана побега у них не было. Им было все равно. Работать на каторге не хотелось вовсе. А тут намечалось очередное приключение. Предстоящие события захватывали.
И вот настал этот день. Подогнали телеги, намечался этап на катор-гу. Вся тюрьма была в оживлении.
Перегон заключенных – опасный момент, который может привести ко всему чему угодно. Охранники тоже люди, а человеку присущ страх. Каждый из осужденных – это потенциальная опасность для себя и других людей. Цербер с Кентом были особой опасностью. Не первый раз, уже с опытом.
Итак, наступил день этапа. Двое приятелей были готовы ко всему намеченному.
– По пути сбежим.
Это решение было окончательным и бесповоротным
Побег
Все погрузили, этап двинул в путь. Казалось, ничего не намечалось нового. Один из охранников был довольно опытным. Видеть все и всегда было его задачей. Обратив внимание на двух осужденных, он заметил их оживление. «Наверное, побег», подумал он.
Цербер с Кентом дождались вечера.
– Ключи от кандалов у него, – сказал один другому, указав на впере-ди идущего охранника.
– Вали по тихому, – прошипел Кент.
Цербер вынул веревку и накинулся на охранника. Тот не успел даже дернуться, как был задушен. Никто ничего не заметил. Этап спал, а Цер-бер был профессионалом по бесшумным убийствам.
Получив ключи от кандалов, они их открыли и по-тихому уползли в лес, находящийся неподалеку.
– Свобода!
– Да, свобода!
Их опьянило это состояние, что намеченное получилось.
– Разжиться бы провиантом, да в Клюево бежать.
Первая задача была выполнима. Недалеко была деревня, ограбить любого крестьянина – вот тебе и провизия. А вторая – непонятно пока. До села этого была 300 км. Нужны были лошади с телегой.
– Ладно, сегодня ночью и определим. Там, наверное, шухер поднял-ся, быстрее надо, ищут.
В ту же ночь они ограбили крестьянина. Им повезло, напали на бо-гатый дом. Лошади тоже там оказались.
В спешке Кент прихватил портрет молодой девушки с темными во-лосами, висящий на стене.
– Смотри, какая ляля, – показал он своему другу.
– Смотри-ка, здесь чего-то написано.
– Точно, «Еремеева Ольга Васильевна».
– Красивая ляля.
– Ладно. Не до портретов. Двигать надо.
И они сели на лошадей и двинулись вперед. Думаю понятно, что они умудрились ограбить родителей Ольги, жены местного молодого барина, сейчас служившем священником в том же селе, где, по уверению Маси, имелся клад.
А пока они ехали на лошадях в Тамбовскую губернию, село Клюева в поисках Маси и возможного клада.
Околели лошади
Преодолев около 200 километров, оба были измучены до невероят-ных пределов. Такая жизнь их измотала очень сильно. Казалось, что все, что уже не выдержать.
Однако же кое-как они продвинулись еще на 40 километров. Оста-валось немного и вот-вот уже должно показаться село Клюево, доберутся до условного места, а там их и Мася встретит. Однако на этом участке от голода и непрерывной езды их лошади окалели. Это было как нож в спи-ну. Оба оказались в какой-то прострации.
– Что делать?
– Ногами и вперед.
Идя и спотыкаясь, они пошли вперед. Что их ждало? Мася или полк жандармерии, они не знали еще пока.
Совершенно измученные они добрались до села, до какого-то дома и тут Кент потерял сознание.
Залаяла собака, двери отворились. Перед ними предстал молодой священник, весьма удивленно смотревший на нежданных гостей. Их из-мученный вид и арестантская роба ему о многом сказали.
– Накормить надо, в дом давайте.
Опираясь друг на друга, они пошли за ним. В доме, увидев Ольгу, Цербер прошептал:
– Ляля, не может быть, – и потерял сознание.
– Что он имел в виду? – спросил ее Слава.
– Я этих людей впервые вижу.
Прошла ночь. Наутро они пришли в себя.
– Откуда такие? – спросил их Вячеслав Петрович.
– Сиди, не дергайся, ваше благородие, – ответил Кент.
– За хлеб, за соль спасибо. Мы уходим. Наведешь кого, порежем.
С этими словами они ушли. Ольга со Славой остались одни.
– Необычные гости у нас были. Не понимаю, откуда один из них мог меня знать?
– Что теперь делать, а?
– Ничего не делать. С такими людьми лучше не связываться.
– А долг гражданский?
– А безопасность? Ты их накормил, поступил по-христиански. Не переживай, Вячеслав Петрович.
Они жили вместе уже два года, но привычка называть его по имени, отчеству у нее осталась.
Вячеслав Петрович все это время служил в местной церкви, настав-лял людей. Ему казалось, что все так и должно быть.
Ольга Васильевна, примерив на себя роль попадьи, была довольна своим уделом. Жизнь шла вперед. Можно было уже вести счет душам, ко-торым смог словом и делом помочь Вячеслав Петрович. В этот список можно внести и двух уголовников, бежавших с острога.
Часть 3. Привет из прошлой жизни
Больно
Смотреть на лес было очень грустно… Шел обычный день, наступал полдень. Человек с бородой сидел в своей хижине. Брюки-клеш на под-тяжках делали его плотный, круглый живот еще более выпуклым. Его бо-родка придавала ему козлиный вид. Человек напоминал постаревшего ге-роя американского фильма времен дикого Запада, где в ходу были ковбои.
Человеку было очень грустно. Он был один уже много лет. Все разъехались, даже в окрестности почти не осталось соседей.
День господина Джона начинался с того, что он вставал, умывался и отправлялся к своему быку Гебри. Джон еще по привычке держал скоти-ну, когда-то это была ферма, а сейчас остался только Гебри и несколько гусей.
Душа была похожа на выжженную пустыню.
Джон выходец с американского плато. Он оказался в Тамбовской губернии случайно. Жизнь вообще непредсказуема. Так случилось. Смот-реть было тяжело на него.
Это была старая добрая Англия со своими особенностями и приве-тами. Смотреть на Лондон было безумно интересно. Мистер Джон был уже не молод, но еще и не стар. Воспоминания брали верх. Ночью сни-лась Россия с ее снегами, огнями, крепостными. От этого становилось еще больнее. Душа рвалась туда, к снегам в Россию. Почему рвалась? Воспоминания вызывали боль, копание в прошлом. Безумно болела душа. Мистер Джон сейчас английский фермер, в молодости жил в России, в за-снеженной Сибири в Тамбовской губернии. Воспоминания вызывали боль. Он был солдатом английской армии, так как была война с Россией. Он был врагом для этой страны, как и вся их армия. Он часто вспоминал храбрость русских солдат и партизан. Англия проиграла. Сейчас Джона волновало совсем другое. Он вспоминал одно из сел Тамбовской губер-нии. Их полк там стоял недалеко от этого села. Красивая местность. Кру-гом лес, село находилось на небольшом пригорке. Домов было мало, по-ловина пустых. Все ушли в партизаны.
Джон всю жизнь восторгался российской храбростью. Жителей оставалось немного. Их дом стоял на окраине села, а еще и была молодая девушка. Да, мистер Джон был с ней знаком тогда очень близко. Любил он ее. Однако война закончилась, англичане были разбиты, и о чем-то общем с врагом было нельзя говорить, это было угроза жизни для обоих.
Джон не мог рисковать своей Кетрин, по-русски – Катей. Уехал в Англию, она осталась в заснеженной России. Да, у мистера Джона была семья, дети, сейчас уже были внуки, но из души не ушли воспоминания о заснеженной России. Они и не уйдут никогда уже. Джон это понимал.
А сейчас было больно. Боль бралась неоткуда. Он боялся смерти. Ему хотелось увидеть Катю, свою любимую Кетрин. Он не знал, как это возможно, и жива ли она вообще. Может быть, она уже умерла. Ведь Джон в России никогда больше не был с тех пор. Но кроме душевной бо-ли, была вера, вера в то, что, может быть, и получиться побывать в Рос-сии, последний раз увидеть Катю. Вера во встречу с Катей вселяла надеж-ду. Он жил только этим – надеждой. Надеждой на лучшее, на то, что еще все получится. Пусть в его душе продолжала жить война, русские солда-ты, атаки, но в его душе еще жила его Кетрин из заснеженной Тамбовской губернии.
Может быть, я успею…
Однако же вернемся в Россию, к Ольге Васильевне и Вячеславу Пет-ровичу Муруговым. Все было как обычно. Служба, дом, забота. Ольга бы-ла беременна второй раз. Ожидалось по второму разу счастье.
Слава уже давно не совершал чего-то особо выдающегося. Служба, наставления людей для него хотя и были праздником, но давно не было тех проблем, на которые он особо обращал внимание, было все обычно.
Вячеслав Петрович в какой-то мере был доволен этим фактом, по-тому что считал, что Бог людям не посылает больших испытаний, по меньшей мере тем, которые приходили на его службу. Это и было обыч-ным счастьем, но Вячеслав Петрович ловил себя на мысли, что он не про-тив попомогать кому-нибудь в больших проблемах. Недавно умерла со-седка баба Катя, ее все очень любили. Это был человек широкой души. Хоронили всей улицей. Хорошие люди оставляют память о себе даже по-сле смерти не на один десяток лет. Так произошло и с ней.
Мужа у тети Кати никогда не было, а ребенок был. Говорили разное про его отца. Вроде в войну с англичанами она прижила ребенка от како-го-то английского солдата.
Вячеслав Петрович к этому относился довольно спокойно. В моло-дости баба Катя была красивой, и он был уверен, что она вполне могла свести с ума какого-нибудь офицера.
Итак, прошли похороны, помянули, люди разошлись по своим де-лам. В доме усопшей осталась жить ее дочь, как раз та, про отца которой ходили разные сплетни.
А в это время мистер Джон в далекой Англии решился поехать в Россию. Ему хотелось увидеть последний раз свою Кетрин.
Душа была не на месте. Дня четыре в нем жила уверенность, что он успеет, но не туда, куда хочет успеть. Оформление документов, поезд, дорога, английские, а потом российские просторы, шум, грохот не произ-вели на старого англичанина никакого впечатления.
Через две недели карета с лошадьми въехала в село, где жила Кет-рин. Память сохранила место расположения дома.
Оказавшись перед воротами, Джон подумал «Почти ничего не изме-нилось, как во время войны». Долго мялся у входа, и тут открылась дверь.
– Здравствуйте, господин, – произнесла женщина.
– Здравствуйте, на ломаном русском ответил тот. – Можно мне уви-деть Катю?
– Она умерла недавно, я ее дочь, а вы кто?
– Я знал ее в годы войны.
Тут женщина оторопела.
– Так все слухи были правдой.
– Какие слухи?
– Получается, вы мой отец, – сказала она, растягивая слова.
– Я не знал ничего, – ответил Джон, и губы его задрожали.
– Идемте в дом.
Тут они зашли. Джон рассказал всю их историю.
– Я не мог ее подвергнуть риску. Брак с врагом в то время был срод-ни смерти.
– Я понимаю, она рассказывала.
– Получается, ты моя дочь. Я не знал.
Руки мистера Джона дрожали, губы тоже.
– Вот я и успел, – сказал он. – Хотел успеть и успел.
Дальше были обычные разговоры о том, как сложилась жизнь каж-дого из них.
Новость о появлении иностранца разошлась по селу с быстротой молнии. К вечеру уже все знали.
Для глухого села всякая новость считается событием, имеющим определенную значимость. К вечеру у дома стали появляться любопыт-ные.
– Что это? – спросил Джон, поглядев в окошко.
– Это они на вас хотят поглядеть, мистер, сейчас позову.
Тут в доме стали появляться люди, желающие увидеть гостя.
Дочь мистера Джона звали Светланой. Когда она рассказал, кто он такой, у всех приходящих интерес повысился в разы.
– Чего только не бывает на свете, – говорила одна из соседок, выходя из дома тети Кати другой, которую встретила на улице.
Мистер Джон и Света решили, что он останется на три дня, а потом Света поедет с ним в Англию.
Душа старого англичанина была наполнена противоречивыми чув-ствами. Все кружилось и металось вокруг.
Рой мыслей бродил без остановок «Теперь я знаю, что у меня есть дочь в России, я не успел увидеть свою Кетрин, но моя дочь не испытыва-ет ко мне злобы за то, что меня не было все эти годы».
Мысли не давали покой. На сердце было не легко. И на следующее утро мистер Джон решил пойти в местную церковь.
Разговор со священником
Наступило воскресенье. Поднявшись довольно рано, Джон напра-вился в церковь. Англичанин плохо говорил по-русски, но понимать язык. Он прислушался к идущим впереди. Как понял он, разговор был о мест-ном священнике Муругове Вячеславе Петровиче.
– Интересно, что в нем такого особенного? – вслух проговорил ан-гличанин.
– Вы просто не местный, сударь, – сказал догнавший Джона маль-чишка. – Сейчас придете и все увидете.
Тут показалась церковь. Толпы людей шли туда. Джон последовал за всеми.
Зайдя, он увидел храм, полностью заполненный большим количе-ством народа, и у алтаря – священника.
Началась служба. Потом стало происходить то, что его поразило. Все люди в порядке очереди подходили к священнику и подолгу с ним бе-седовали, рассказывая обо всех своих делах и, получив те или иные наставления, уходили.
– Смелее, господин, – сказал все тот же мальчишка, показав мистеру Джону в сторону алтаря и сам пошел к священнику.
Джон решился и тоже подошел.
– Здравствуйте, святой отец.
– Здравствуйте. О вашем приезде все говорят, – сказал Вячеслав Петрович.
Тут Джон рассказал Вячеславу Петрович обо всем, что было у него на сердце.
– Понимаете, гложут сомнения, правильно ли я поступил тогда, уехав из России.
– Но ведь вы боялись за ее жизнь. Не нужно переживать, у вас есть дочь, мистер Джон, никогда не знавшая отца. И есть время все исправить.
– Думаете, получится?
– Мы видим то, куда мы смотрим, – сказал Вячеслав Петрович.
– Я вас понял, падре, – ответил Джон и направился к выходу.
После посещения церкви настроение у Джона было совсем другим.
– Это необычный священник. Он немногими словами может многое сделать.
Англичанин решил для себя, что он поступит так, как сказал Вяче-слав Петрович. Мало помалу смятение в душе стало утихать. Мысли по-степенно вставали на свое место. Смятение заменилось спокойствием.
Джон отбыл вместе со Светланой в Англию. Она вернулась в Россию только через два месяца. Жизнь ее круто изменилась.
Вячеслав Петрович Муругов чувствовал, что случай с Джоном был очередным значительным этапом его служения. Он был вполне удовле-творен всем недавно произошедшим.
Часть 4. Жизненный подвиг
Жизненный подвиг может совершаться каждым человеком, каждый день. То негромкие слова, негромкие действия. Это самая обычная жизнь.
Жизненный подвиг Муругова Вячеслава Петровича, священника провинциальной церкви, состояла в том, что он просто служил, просто говорил, просто делал. Знал, что надо делать, и делал.
Все большие подвиги всегда совершаются просто, без особого труда и громких слов, красивых речей. Стоит только решиться.
Вся жизнь сельского священника Муругова Вячеслава Петровича была подвигом, каждодневным.
Он умер под восемьдесят, уже глубоким стариком. Был похоронен на местном кладбище, недалеко от той самой церкви, где всю жизнь вел службы.
До сих пор среди местных жителей существует поверье, что если прийти на могилу к этому батюшке и попросить его, то он поможет. Вера в то, что он молится за каждого приходящего, сильна до сих пор. Крепко она в душах людей живет.
Жизненный подвиг его был всю жизнь, каждый день, каждую мину-ту, каждую секунду. Каждый может сделать что-то великое, для этого не стоит быть правителем, царем или кем-то другим. Все гораздо проще. Нужно остаться человеком. Это трудно, остаться человеком, но можно.
Попробовать подарить жизнь свою другим. Это так трудно и в то же время так легко. Взять, и все подарить другим. Можно попробовать. Взять и подарить. Не откладывая, вдруг другого шанса не будет больше. Шанс один, только один. Не стоит проходить мимо, этим шансом надо восполь-зоваться.
Жизненный подвиг – сложно и просто. В обычной жизни всегда есть место подвигу. Только стоит попробовать.
Без остановки, как положено
Драйв
Ветер, драйв, как сейчас любит выражаться молодежь. Ощущение ветра – вот то, что радовало молодого парня, когда уже в темноте он гнал на своем байке по пустынной улице.
Была уже ночь. Машин практически не было. Город давно спал. Он заводил свой мотоцикл и гнал что есть силы. Ему неважно было куда, он просто ехал по дороге прямо, налево, направо. Окунуться в темноту, уви-деть что там. Парень был молод. В 19 лет еще вся жизнь впереди. Он был студентом, а вечерами гонял на байке.
Парня звали Валерием. Это был обычный парень, который вырос в дворовой компании. Разбить окно, избить кого-то для таких ребят простое дело.
Ветер обдувал щеки. Все было хорошо. Казалось, что все еще впере-ди. У него были друзья из его дворовой компании. Они собирались и го-няли наперегонки по ночному городу. Рев мотора, бензин, запах масла. Пацаны этим были пропитаны насквозь. Всем было по 19–20 лет, самому старшему было 23.
Они гоняли на мотоциклах, кто кого круче, кто кого обгонит. Потом можно было пивка для рывка. Немного, так, для драйва, для тонуса.
– Бери, Валер, – сказал Влад протягивая открытую бутылку с пивом.
Валера отхлебнул немного и передал дальше. Другой байкер, у ко-торого из-под куртки выделялись мышцы, взял бутылку и сделал два глотка.
– Крепкое сегодня взяли, – сказал парень, посмотрев на Валеру.
О накаченном байкере можно сказать пару слов. Байкера звали Серж. Он появился в их тусовке недавно. Сергей был немного не такой, как все. Менее развязан, чем все остальные. Он был тоже не прочь пого-нять на байке. Его также прельщал ветер в лицо и скорость, но он был другой, не такой, как все другие. Никто почти ничего не знал о нем, ни как живет, ни чем занимается. Да в их тусовке не принято было много разговаривать.
Обсуждения мотоциклов, скорости, запчастей и марки масел с бен-зином – вот то, что было главной темой для обсуждения.
Итак, ребята, способные на разные подвиги на мотоциклах, но с определенными принципами и устоями, не способные, в принципе, на подлые поступки, просто распущенные немного и ведущие двойную жизнь, хорошие мальчики днем и не очень хорошие мальчики ночью.
Ничего не происходит, идет обычная жизнь. Учеба, работа, гонки на мотоциклах. С виду ничего особенного не происходит, но как и в любой истории должны происходить события…
Поиграемся
Как-то раз вечером Серж подъехал последним, и не один.
– С кем это он? – спросил Влад.
– Девушка, – ответил Валера.
Сразу появился у всех интерес. В этот раз их было 12 человек на мо-тоциклах.
– Здорово, пацаны, – крикнул Серж, уже подъехав.
– Привет.
Он заглушил мотор, и оба слезли с мотоцикла.
– Сереж, познакомь что ли с подружкой, – попросил Влад довольно нагловато.
– Владик, то не совсем моя подружка.
– Нет?
Тусовка оживилась еще больше. Был шанс «склеить» девчонку, не-давно появившуюся. В 20 лет это считалось большим достижением.
– Так может она сама все скажет, а?
– Пусть скажет.
– Хорошо, – в разговор вступила девушка.
– Пацаны, зовут меня Крис, ну Кристина, я двоюродная сестра Сер-жа.
– Тоже любишь драйв и мотоциклы? – спросил Андрей и положил ей руку на плечо.
Крис улыбнулась, взяла его за руку и легко, используя один из при-емов карате, перекинула его через себя.
– Безумно, красавчик, – сказала Крис, сев на парня.
Вся тусовка была в определенном ступоре. Когда Андрей поднялся, то он сказал:
– Вы кто такая, мадмуазель?
– Позвольте, расскажу.
– Хорошо, – наперебой стали говорить все ребята.
– Я заместитель начальника отдела раскрытия тяжких телесных пре-ступлений нашего местного ГРОВД. Возникла проблема, если хотите, озвучу.
– Давай, – сказал Влад. – Так, всем тихо, моторы заглушить.
Все выключили мотоциклы.
– Понимаешь, красотка, мы ментов не любим.
– Да, ладно, послушать надо сначала, – сказал Влад.
– Короче, пацаны, в нашем городке завелась банда, мы точно не зна-ем сколько. Говорят, притон у них, наркота и плюс ко всему педофилия. У нас выследить не получается пока. Вы по городу допоздна кружитесь, может кто чего видел, а?
– Не въехал, Крис, что такое педофилия? – спросил Влад.
– Объясняю специально для смышленых байкеров. Педофилия – это изнасилование несовершеннолетних детей до 18 лет, как девочек, так и мальчиков. Есть потерпевшие, но все упорно молчат, все запуганы. Гово-рят, туда дяди с высокими чинами захаживают. Нам бы узнать, где при-тон, мы бы его накрыли. Так шифруются, ничего пока не выходит.
– Обалдеть, – проговорил Влад, – зам. начальника отдела по особо тяжким просит байкеров притон педофилов откопать. Куда мир катится, а?
– Какие будут мнения?
– Мы че сыскари что ли. Да и педофилия – дело интеллигентное, как мы сыщем, что заметим?
– Вы ведете две жизни, совместите их, – сказала Крис.
– Мысль-то неплохая. Ну, пацаны, как считаете, стоит ментам помо-гать?
– Педофилия нехорошо. Надо в этот раз помочь.
После недолгого обсуждения было принято решение, что Крис они помогут, потому что педофилия им нравилась. Зато им понравилась Крис, ее роскошные длинные волосы и ноги в короткой юбочке, несмотря на то, что ей уже было 30, затмили разум всей тусовке, некоторым полностью.
– Поиграемся, пацаны. Это тот же драйв, как и гонки, только сыс-кать надо.
– Как искать то?
– Да приглядеться просто внимательнее ко всему происходящему, – сказал Влад, – вот и весь базар.
– Крис, останешься, погоняем.
– Можно, – улыбнулась Крис.
Завели моторы, она села к Андрею.
– Не возражаешь, красавчик?
– Нисколько.
– Смотри, а то она тебя с мотоциклом перекинет через себя. Пацаны начали ржать.
– Хорош, расхохотались. Давай лучше наперегонки.
Тут взревели моторы и с места рванули все мотоциклы сразу. Ветер в лицо, очередной вечер драйва, потом опять пиво.
Крис пришла домой под утро. Она была уверена, что кто-то из бай-керов что-то найдет. «Я бы не прочь еще там побывать. А ведь мне понра-вился Андрей, хотя он и наглый очень», – поймала она себя на мысли и улыбнулась.
Спать было уже бессмысленно и незачем. Завтра надо было идти на работу.
Утром позвонил Сергей.
– Ты довольна ночными приключениями?
– Вполне.
Наступило утро. Город просыпался. Все готовилось к новому дню. Новый день приносит надежду. Этот день приносил то же самое – надеж-ду.
Заседание в отделе
Наступил очередной рабочий день в местных органах внутренних дел. Самым первым по своему обыкновению в отдел по борьбе с особо тяжкими преступлениями пришел лейтенант Климов. Загремев ключами, он открыл тяжелую дверь, зайдя, сел на свое место за стол. Лейтенанту было всего лишь 25. Он недавно закончил юрфак, был перспективным следователем и работал в отделе уже четвертый год.
Постепенно стали подходить все остальные. В отделе началось при-вычное оживление. Тут зашел дежурный:
– Всему отделу явиться к капитану Мироновой на оперативное со-вещание.
Дверь закрылась, дежурный ушел.
– Опять, – проворчал капитан Минаков.
Это был работник со стажем. До пенсии ему оставалось всего два года. Всю свою жизнь он не гонялся за чинами, но был весьма хорошим оперативником, потом следователем, имел награды. Просто он не был ка-рьеристом, считал, что на своем месте надо приносить пользу.
Прошел час. Пришло время начала совещания, весь отдел, закрыв дела, направился к кабинету зам. начальника.
На двери висела табличка: капитан Миронова Кристина Ефимовна.
Да, это была та самая Крис, которая ночью просила помощи у бай-керов, а потом лихо каталась с одним из них на мотоцикле. Но здесь она была сама серьезность, невозмутимость и надменность. Нельзя было по-другому. Работа делала такой, общение с сотрудниками, с преступниками делали человека весьма жестоким.
– Проходим, садимся, – сказала она, когда отворилась дверь.
– Товарищ капитан, – начал было лейтенант Климов.
– Подожди, лейтенант, – проговорила Кристина Ефимовна, – я вас вызвала по такому вопросу. Что с делом притона педофилов? Заканчивать надо с этим, сверху звонят, давят. Что с этим делом, а?
– Товарищ капитан, в ходе розыскных мероприятий было выявлено, что к этому делу имеют отношения… Тут он подошел и прошептал на ухо.
– Твою мать, интересные у нас депутаты. Это точно?
– Абсолютно.
– Все равно, банду надо накрывать, а лучше с поличным, да с жур-налистами. Тогда не один депутат не выскочит. А журналистов побольше. Кончать с этим надо, господа менты.
– Есть сведения, что на краю город частный дом, только где, еще не-известно, – сообщил лейтенант Климов.
– В общем, действовать надо, действовать, и банду педофилов-депутатов взять.
На этом совещание закончилось. Все ушли в отдел. Кристина оста-лась в кабинете. Иногда ей было не по себе от своей работы. Нельзя ска-зать, что она ее не любила, нет, она ее любила, несмотря на всю грязь, просто иногда становилось противно. Это был как раз тот случай. Фанта-зерка по природе, она живо представляла, как в этом притоне собираются те, кому верит народ, кто должен быть примером для всех и занимаются черт те чем с малолетками, насилуют их. От этого было противно, еще злило бессилие, что не могут пока накрыть. Именно поэтому она пошла к байкерам с надеждой, а может быть получится?
День прошел спокойно, в рабочем режиме. Начальник отдела в этот раз не вызывал вообще. Казалось, что она работает не в отделе по особо тяжким, а в обычной конторке по заполнению документов.
Сдвиг
Рев моторов разорвал тишину. Семь мотоциклов сорвались с места и рванули в ночь. Рев оглушал все вокруг. Сегодня было соревнование. Ко-манда, где были Серж, Валера, Влад, Андрей и другие соревновались с байкерами с соседнего города. Мотоциклы занимали все свободное место. Было здорово. Костер, пиво, байки, дикие крики. Соревнования были безумным драйвом, новые впечатления, новые люди.
Закончив соревноваться, они сидели с бутылками и вели речь о мо-торах, росте цен на бензин и всем другом, без чего не может жить байкер.
Тут Андрей, сидя с другими, двумя, вспомнил вдруг Крис и расска-зал им о ее просьбе.
– Плохо это – педофилия, – сказал один из них,
–Плохо, – согласился другой. Что здесь сделаешь, пусть менты ищут. Может и мы на чего наткнемся.
Тут другой прислушался к разговору.
– Пацаны, я кажется знаю.
– Что именно ты знаешь? Ты такое маленький и такой неказистый, дохляк. Что ты можешь знать о педофилах, девочках, депутатах?
Парень был действительно хилый, худой.
– У меня в группе есть один весьма странноватый парень, я его ви-дел, как он приезжает сюда, у него здесь никого нет, но он направлялся в частные дома, я там видел машины, весьма крутые.
– Интересно, – тут вся тусовка стала его слушать.
– Продолжай.
– А чего тут продолжать, я больше ничего не знаю, я видел только один раз это. Может бред все это.
– Хиляк прав, может и бред, а может и нет, – сказал Валера, – позво-ни Крис, добавил, обращаясь к Сержу.
Через пять минут Крис уже была у них.
– Что, ребятки, соскучились по мне? – сказала она игриво.
– Почти, красавица, – сказал Андрей, – вот послушай одного из наших.
Парень рассказал все, что видел. Крис была впечатлена всем расска-занным. Ее одолевали сомнения, может быть, все это парню показалось, а может быть и не показалось. Она это не знала. Профессиональная при-вычка сработала сразу, она выражалась в том, что надо проверить все факты. На том и решили. Она взяла все данные парня и отправилась до-мой, гонять на мотоцикле сегодня она была не в настроении. Сергей ее подвез и вскоре вернулся.
Время было за полночь. Все потихоньку разъезжались, костер дого-рал.
Встреча с парнем
На следующий день Кристина Ефимовна позвала к себе в кабинет Климова и как самому молодому сотруднику поведала ему обо всем, что узнала ночью.
– Ничего себе! Ну ты даешь, Кристина Ефимовна.
Один на один он позволял обращение к ней без чинов. Они знали друг друга очень давно, когда-то сидели за одной партой. Судьба сделала одного подчиненным, другую – начальником.
– Давай, поезжай туда, наладь контакт с этим парнем, проследи. Может все это не лишено смысла.
– Есть, товарищ капитан.
Закрыв дверь, Климов ушел к себе в отдел. Решив, что на следующий день он поедет в другой город.
День прошел быстро. Климов оказался в другом городе. Без особого труда нашел техникум, где учились и байкер, и этот парень. Как оказа-лось, Коля был сегодня на занятиях. На перемене Климов встретился с ним.
– Коля, я лейтенант Климов, отдел по борьбе с особо тяжкими пре-ступлениями.
Тут вдруг парня затрясло всего, он даже пытался рвануть от Климова по коридору. Лейтенант едва успел его поймать.
– Куда это ты? Идем, поговорим.
Они спустились на первый этаж и сели на лавку.
– А теперь ты мне расскажешь, что ты скрываешь.
– Понимаете, – начал он дрожащим голосом, – я попал в беду, я очень боюсь.
– Это связано с твоими походами в дом, где стоят иномарки у ворот?
– Вы знаете уже все? Откуда?
– Коля, мы серьезный отдел. Давай, говори, что там у тебя и куда влип.
Тут Коля рассказал лейтенанту Климову свою историю. Она его по-вергла в шок. Это был как раз тот притон, который был у их отдела в раз-работке и который не могли найти почти полгода. История Коли была та-кова: он попал на деньги, проиграл много в карты, и для отработки долга его подогнали педофилам, собиравшимся в этом доме, среди которых бы-ли и депутаты местного созыва.
– Коля, поможешь при их задержании? Не переживай, ничего тебе не будет. Сам понимаешь, этот кошмар надо прекращать.
– Ладно, – вздохнув, ответил парень.
Еще побыв минут пять, Климов уехал обратно в свой отдел. В дороге он размышлял обо всем услышанном. История его повергла в определен-ный ступор. Завтра он придет к Кристине, надо будет обсудить операцию по захвату.
– Дело щекотливое, – думал Климов, – надо с поличным и с журна-листами, чтобы никто не отвертелся.
Мысли путались весь вечер. Казалось, что все не так.
Операция
На следующий день лейтенант Климов зашел к Кристине Ефимовне и рассказал обо всем услышанным вчера от Коли.
Состоялось собрание, на котором было озвучено все, что Климов услышал.
– Надо брать на живца, – предложил капитан Минакова, – чтобы ни-кто не соскочил.
– Согласна, товарищ капитан.
Потом было обсуждение деталей, решили, что в качестве живца бу-дет тот самый парень Коля.
На следующий день Климов привез Колю в отдел. Операция была назначена на следующий день. Коля отправился в тот дом. Там происхо-дило все то, что обычно происходило там с Колей, однако же в этот раз все было записано на пленку.
После была команда:
– Штурм!
ОМОН пошел в атаку, всех взяли, скрутили. Доказательств было предостаточно: запись, свидетели. Разбирательство было долгим, выясне-ние, следствие, шумиха в прессе. Город был небольшим, соскочить нико-му из высокопоставленных не удалось. Сроки были небольшими, но ре-альными, и перспектив уже не было никаких.
Да, грязи в мире много, конечно. Сейчас модно ругать полицию, власть, еще кого-нибудь. Но не всегда данные органы совершают плохие дела, бывают и хорошие. Не будет органов власти, не будет порядка в об-ществе. Порядок нужен, хотя бы для того, чтобы не начался хаос.
То, что было после
Шумиха в прессе быстро успокоилась. Город стал забывать об этом громком деле. Все стали жить обычной жизнью. Кристина Ефимовна Ми-ронова получила после этой истории чин майора, завела роман с байке-ром Андреем. Он был ее моложе на девять лет. Это их не останавливало, роман закончился свадьбой. Капитан Минаков ушел на пенсию, по пово-ду чего был грандиозный банкет в местном кабаке. Лейтенант Климов получил должность капитана и стал еще активнее заниматься розыскной деятельностью.
Все шло вперед. Плохие или хорошие события в целом жизнь не останавливают. Она сама идет вперед, без остановки, так, как положено.
Ресторан
На окраине жилого района города стоял ресторан. Туда заходили разные люди: рабочие после смены пропустить по рюмочке, жители го-рода, путники, ехавшие в автомашинах перекусить и двинуться дальше.
В ресторане можно услышать множество историй: о жизни, об успе-хах и неудачах. Много было откровений за рюмкой вина между разными людьми.
Так ресторан существовал много времени. Ничего особенного. Ко-нечно, были злоупотребления горячительным, драки, но бармен, бывший боксер, был довольно крепким малым, и прекращал драки весьма быстро, выставляя всех участников за дверь.
Был вечер. Ресторан у дороги начал уже два часа назад. В этот день почти никого не было. Дальнобойщик отдыхал за рюмкой водки, взяв на закуску кусок соленой рыбы.
– Михалыч, наверное, больше никого сегодня уже не будет, да и ве-чер какой-то хмурый, – сказала официантка бармену.
– Подожди, Светик, еще могут подтянуться, – ответил тот и открыл шкаф с вином.
Бармен Михалыч был очень высокого роста, мышцы бывшего боксе-ра перекатывались, и он производил впечатления большой горы, передви-гавшейся по ресторану.
Официантка Света была красивой, еще совсем молодой. Интересно было смотреть на них рядом, они производили впечатление отца с доч-кой.
Прошел час. Вдруг открылась дверь, и в ресторан зашел уже пожи-лой человек в сером костюме и направился к стойке.
– Стакан вина и закусить, – сказал он.
– Что изволишь на закуску, отец? – прогремел басом бармен.
– Рыбы хочу жареной.
– Хорошо, присаживайтесь, сейчас принесу, – прощебетала офици-антка и отправилась на кухню.
Старик отправился за один из столиков и стал смотреть в окно.
Дальнобойщик закончил с рыбой и водкой, направился к выходу. Остался один новый гость. Он был очень оригинальным на взгляд любого, кто бы там оказался. Такие люди обычно не ходят в данные заведения.
Тут пришла Света с подносом, на котором была рыба и стакан бело-го вина.
Старик принялся за рыбу, потом практически залпом выпил вино. Света с Михалычем наблюдали за этим гостем.
– Оригинальный старик, – шепотом сказал бармен.
– Почему?
– Не знаю, но оригинальный.
Старик закончил и ушел.
Дальше пошел обычный день. Были еще посетители, дальнобойщи-ки в основном. Казалось, был обычный день, но бармен запомнил очень хорошо старика с вином и рыбой, который приходил одним из первых. «Хотя может быть просто пришел, всякие люди бывают», думал Миха-лыч, уже идя домой.
Прошла неделя. Старик больше не появлялся. Его визит стал забы-ваться.
Как-то вечером в ресторан зашла компания молодых ребят, решив-ших шумно погулять. Заказали почти все, стол ломился. Видно было, что у них праздник. Вели себя достойно, но весьма шумно.
– Хорошо день начался, – сказала Светланка.
– Согласен. Ребятки решили сегодня все просадить у нас, – ответил бармен.
Вдруг появились еще двое приличных господ, сделав заказ, они спросили:
– Хотим в карты поиграть. Можно, шеф?
Бармен был удивлен, обычно никто у них не играл. Тут один из по-сетителей вынул стопку купюр и дал две бармену.
– Ладно, только порядок не нарушать.
– Хорошо, шеф.
Бармен отошел за стойку.
– Света, пригляди. Не нравятся гости.
– Зачем разрешил?
Тут Михалыч дал ей одну купюру.
– Понятно.
Гости начали играть. Компания молодых ребят из пяти человек про-должала праздновать. Ничего особенного не происходило.
Скрипнула дверь и зашел тот старик, который заказывал когда-то вино с рыбой. Сев за свой столик, заказал то же самое.
– Узнаешь его?
– Конечно, Светик. Необычный дедушка, уверен.
Старик заинтересовался гостями, как молодежью, так и двумя со-лидными господами, играющими в карты. Хотя он и не подходил к ним.
Тут один из молодых стал поглядывать в сторону игроков.
– С нами хочешь, пацан? – спросил один из них.
– Можно?
– Конечно. Присоединяйся.
Тут глаза старика напряглись очень сильно, и парень вдруг сказал:
– Нет, я передумал.
– Как хочешь, пацан.
Прошел час. Обе компании уже ушли. Старик тоже собирался ухо-дить.
Тут бармен не выдержал и подошел к нему.
– Скажи, дед, что это такое, я же все видел.
– Соблазн побеждать надо, а коли сами не могут, то я прихожу на помощь.
Михалыч был в ступоре, хотел еще чего-то спросить, вышел вслед за стариком, но уже никого не было.
Только впереди далеко сверкал яркий белый свет, и была смутно видна фигура старика, потом пропавшего в этом свете.
– Что там? – спросила официантка вернувшегося бармена.
– Расскажешь кому, не поверят, – сказал тот, но ей рассказал.
Дальше все пошло своим чередом. Люди приходили, отдыхали. Но Михалыч со Светой еще долго помнили визит старика и двух компаний. Это произвело впечатление на них.
Бывают необычные дни, те, которые не забудешь. Этот был таким. Необычный день в обычном придорожном кабаке.
Чтоб люди не забыли, при жизни был какой…
Он ходил по горящей земле. Земля горела под ним, а он ходил. Каза-лось, что так должно и быть. Нет, не казалось. Он уже не был маленьким мальчиком, он уже был большим и серьезным человеком. Нравилось хо-дить по горящей земле. Может быть, это нравится не всем, а ему вот нра-вилось. Почему ему нравилось ходить по горящей земле? Ведь кто-то же должен быть там, на этом месте.
– Чтобы не было таких, как они, должен быть такой, как я, – думал он, разрушая дела злых людей. – Пусть лучше я похожу по горячей земле, чем совсем еще юные слетят в пропасть.
Так шло время, а он ходил по горячей земле.
– Разрушитель, – шептали ему вслед все те, чьи карты он перепутал, чьи дела порушил.
– За каждого спасенного любые ваши дела рушить буду, – говорил он.
Они его ненавидели. Борец за души был неукоснителен в своих це-лях. Да, у него было спасение от самоубийства человека, направление на верные дела. Все это было. Да, для кого-то он был героем, но для него са-мого это была обычная жизнь, не понимал он, что здесь особенного. Дру-гие считали по-другому, не как он. Почему? Потому что он сделал для них много. Но не в этом суть.
– Я похожу по горячей земле. Вон как кусками она горит. Я похожу.
Шли годы, злу он не дал торжествовать. Не дал торжествовать. Его самого зло куда только не бросало. Он вылезал оттуда и говорил:
– Как рушил дела ваши, так и буду продолжать рушить. Жив пока еще.
Наверное, на небе решили, что его не отдадут злу. Своих воинов Бог не бросает. Не бросил и его.
Он постарел. Были дети, внуки, дожил даже до правнука. Он ходил по горячей земле, рушил зло.
В один из дней он понял, что все сделал. В это время он упал на землю и умер. Все было выполнено в пределах его жизни. Выполнено в полном объеме.
– Я похожу по земле горящей, – вспоминал его слова сосед, когда поминал его пирогами и рюмкой водки.
Соседу он тоже помогал, одному из многих в своей жизни.
На могиле поставили памятник в полный рост, чтобы люди не забы-ли, при жизни был какой. Под памятником по его же просьбе написали:
«Здесь по горящей земле ходил и там похожу. Лучше я похожу, чем кто-то из молодых в пропасти окажется».
Выбирай
Снег хрустел под ногами. Как просто и как сложно. Снег хрустел под ногами. Все шло вперед, не спрашивая разрешения. Шло и шло впе-ред. Так было надо, так было правильно.
Он хрустел под ногами. Казалось, что все было правильно.
Испытания похожи на снег. Не надо бояться. Сделал, перешагнул и снег захрустел дальше. Сильнее испытаний любой человек.
Популярна фраза «Выше сил не дают». Действительно не дают. Все так, как должно быть.
Любой человек может все выдержать. Изменить тоже все может. Попробовать только. Думать не надо долго. Только попробовать и выйдет.
На деревьях был иней. Безумно красиво. Смотреть на деревья, по-крытые инеем, хорошо. Безмолвная красота вселяет надежду. Надежду на то, что судьба каждого в руках каждого.
Холодная красота, безмолвная, невозмутимая. Ворона села на ветку и, улетая, задела снег, и он упал на землю.
Пройдя раз по лесу, можно понять, что есть то, ради чего стоит жить. Просто жить, не создавая проблем. Просто жить.
Лес начинается. Тропинки уходят довольно далеко. Пройтись раз, главное, не забыть выйти с другой стороны.
Снег хрустит под ногами. Идешь, а он хрустит. Здорово. Есть ради чего все делать. Смотрите, есть ради чего.
Идешь по лесу. Деревья в инее. Стоят безмолвно, не шевелясь. По-смотри только. Пусть мороз. Зато безмолвная красота дает надежду. Надежду на то, что все еще будет так, как ты захочешь, смотри только. Только смотри, и все будет.
Раз и снег упал под ноги. Ничего особенного, просто упал снег под ноги. Наши предки верили, что леса, поля, реки населены сказочными со-зданиями. Может быть и так.
Человек видит то, куда смотрит, то и видит. Может, если пригля-деться, и увидишь.
А может и не надо приглядываться. Хватит того, что есть безмолв-ная красота. Деревья в инее после мороза и белый снег под ногами.
Зато впереди есть надежда. Выйдешь, а там лес и закончился. Но красота не закончилась. Что в душу пустишь, то там и поселится. Выби-рай. Есть выбор всегда. Выбрать кого пустить: озлобленность на всех или добрые дела. Выбирай. Что ради деревьев в инее и красоты мира сделать можно? Сделать можно так, чтобы красота не отвернулась от тебя. Если войдет злоба, другому войти уже будет трудно.
А снег хрустит под ногами, деревья стоят в инее. Красиво.
Не победить (к 70-летию Победы)
Кто пытался нас сломать, где они? Народ, у которого одна из самых распространенных игрушек «Ванька-встань-ка», сломать невозможно. Толкнул, а он встает, толкнул, а он встает. Такой народ нельзя сломить. Много веков назад нас пытались захватить многие. Не вышло. Все помнят принцип: «толкнул, а он встает». В годы Великой Отечественной войны пытались сломить, не вышло, и сейчас пытаются заморочить души. Не выйдет.
«Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет». Это знает каж-дый русский. Как только появляется угроза, русский объединяется с дру-гим русским, под руководством тех же руководителей, которых недавно ругали, мы двинемся на любого врага. Почему? Потому что он враг, а сво-его местного барина куда-то деть всегда успеем.
Они думают: «В чем сила русского духа?». Может быть, мы и вы-глядим смешными перед ними. Баня, икра, водка, балалайка и медведи на Красной площади. Они думают до сих пор, что все это у нас есть именно в такой последовательности. Все это конечно есть, но медведи на Красной площади – бред их больного воображения. Мы для них всегда будем «вар-варами». Как не назови, а слабее от этого не станем. Не запугать ни санк-циями, ни угрозами. Если нас прижать, то мы сразу будем метаться и ис-кать выход. А санкции нас всколыхнули, вошли в фольклор, стали сюже-тами анекдотов.
Не победить народ, который ходил в своей истории на медведя го-лыми руками, просто так, ради забавы. Не победить!
Грошь
Грошь цена абсолютно всему. Смотришь и думаешь, что грошь цена всему. Дорога такая бесконечная, как поле, как жизнь. Без конца и нача-ла.
Суета сводит с ума. Бежим, все бежим. Куда, зачем? Просто потому, что нам захотелось бежать, вот мы и бежим. Остановиться, подумать. Ку-да, зачем?
Поле как бесконечный лабиринт, и не выбраться оттуда. Хочется всего и сразу. Удовольствия и наслаждения. Не бывает всего сразу.
А может быть и не нужны удовольствия для того, чтобы быть как все, не выделяться.
Быть как все. А как кто? Стоит ли быть как все? Может этого и не надо. «Наша крыша – небо голубое, наше счастье жить такой судьбою». Это и есть счастье – жить такой судьбою. Не как все, а по-другому. Как по-другому?
Все, что нужно от грешного мира, это быть не как все. Не примут? Конечно, не примут. Вот так. А может и примут? Может… Смотря кто принимать будет. Может быть и примут.
Не гони коней. Конец придет сам по себе, без твоего на то согласия или несогласия. Придет сам по себе.
Бывает
Новая жизнь
Скрипнули запоры, и замок защелкнулся. Дверь полуподвальной сырой камеры закрылась. Человек оказался в камере совсем один. Его судьба круто повернулась. Теперь он заключенный, зк или зек. Он теперь никто. Его звали Егором. На воле он тоже был в принципе никем. Обыч-ный работяга обычного завода. Как он оказался в тюрьме? Можно об этом говорить бесконечно, винить провидение. Можно винить самого себя и говорить, что так получилось..
А что произошло? Да ничего особенного. Статья – разбой с нанесе-нием тяжких телесных повреждений. Группа молодых отморозков во гла-ве с Егором грабили систематически, избивая, отнимая все, что было в карманах. Они мнили себя героями, казалось, что им было все можно. Но как оказалось, сколь веревочка не вейся…
Теперь он сидит. Был суд, членам банды дали от 5 до 8 лет общего. Ему дали 8,5 лет общего ввиду особой тяжести содеянного. Теперь оста-лось только сидеть, осознавая безысходность. Подельников уже отправи-ли на этап в лагерь, Егора еще не успели, не дошел пока ход до главаря, и поэтому он пока сидел в СИЗО.
Каждый день зека был довольно однообразным, подъем, завтрак, обед, ужин, звонки, переклички, проверки, шмон, прогулки. Все было очень однообразным, как глухая стена, через которую не выбраться. Все было хорошо, и одновременно не все было хорошо.
Егор понимал, что впереди 8,5, хотя был призрачный шанс УДО, но это был пока только мираж, призрак. В один из таких дней ему подселили сокамерника. Его звали Виктором. Тот был совсем другой, полная проти-воположность Егору. Интеллигент, с манерами, этикетом и всем прочим. Его посадили по подозрению в растрате денег на фирме, где тот работал. Егор с ним почти не общался.
Он никогда не видел близко таких людей, поэтому не представлял, о чем с ним можно вообще говорить. Это бандит и не бандит одновремен-но. Сложно сказать, а тем более разобраться во всем.
Витя проводил свободное время немного по-другому, чем Егор. Он лежал на шконке и смотрел в потолок, иногда что-то шептал. Егору каза-лось это по меньшей мере необычно. Вот такая началась жизнь у бывшего главаря банды. Однообразие и необычный сокамерник. Все это было по меньшей мере странно.
Разговор
Прошло две недели. Егора уже готовили к этапу, Витю ожидал суд. Все шло своим чередом в самом сером СИЗО района. Все казалось так, как надо. Вот как-то раз вечером Егор решился и спросил у своего сока-мерника:
– Ты вообще кто такой, а, Вить?
– Обычный зек.
– Уверен, что обычный?
– Обычный.
– Обычный человек ничего не шепчет в свободное время. Ты кто та-кой?
– Хочешь узнать?
– Да. Я знать хочу, с кем сижу.
– Слушай тогда. Я Виктор, работал в НИИ по электросетям, мы про-водили эксперименты, в том числе с электричеством высокой и средней проводимости. Кто здесь в тюрьме предлагал одному из наших сотрудни-ков много денег за покупку секретной технологии производства? Моя за-дача – узнать кто и зачем.
Егор был в шоке, этого он точно не ожидал, что его сокамерник сел ради всего вот этого. Ему всегда казалось, что ученый мир представляет собой что-то потустороннее, неизведанное, непонятное. А теперь, его со-камерник – человек, связанный с наукой очень тесно.
– Это все понятно, – сказал Егор, – но что ты шепчешь?
– Ничего.
Тут он уже не выдержал:
– Если ты сейчас мне всего не расскажешь, я точно тебя впечатаю в стенку и на одного будет меньше, – разозлился вдруг тот.
– Успокойся, я тебе сейчас все расскажу.
– Слушаю.
– Я не только занимался электричеством и разработками на прави-тельство. В свободное от работы время я занимался нетрадиционной ме-дициной и всеми связанными с этим делами.
– Понятно. И что же ты шепчешь?
– Это один из заговоров. Защита для находящихся в местах заключе-ния.
– Мой сокамерник сошел с ума, – подумал Егор, – мало того, что он чокнутый ученый, он еще и маг-самоучка. Приплыли.
– Не переживай, Егор, – сказал Витя, – я самый обычный человек.
– Оно и видно. Каждый обычный человек садится в тюрьму, чтобы узнать, кто шпион, и еще шепчет какие-то там заговоры. Это сплошь и рядом все делают, кто даже несколько раз на дню.
Разговор прервал охранник:
– Хоре ворковать, ужин, ребятки.
Тут загремела посуда, и стали подавать пайки. День шел к заверше-нию. Одна смена охраны сдала дежурство другой. Все шло к ночи.
Ужин закончился. Егор был в небольшом шоке. С одной стороны, его всегда влекли необычные люди, но здесь была растерянность. Он не знал, что делать дальше. Просто никогда не встречал таких оригинальных людей, как его сокамерник.
Разобрался
Егор был в шоке от всего услышанного. Ему казалось, что он еще спит. Но все было совсем не так. Он не спал, его сокамерник оказался разработчиком секретных технологий. Егор был человеком, вполне спо-собным взять себя в руки и разобраться в сложившейся обстановке.
Прошла неделя. Уже было решение суда для Вити, скоро этап. Вдруг Егор вспомнил один из периодов своего руководства бандой. Период этот состоял в следующим. Один из членов группировки говорил другому по-сле значительного употребления горячительных напитков о каких-то электрических секретах и о мусоре, который высоко сидит и готов выка-тить кучу «бабла» за секреты.
Вдруг у Егора все в голове прояснилось, и он понял:
– Точно, это же и есть те секреты, которые нужны Вите. Ничего се-бе!
Егор был сильно удивлен, что он в этом во всем так быстро разо-брался. Теперь все встало на свои места.
– Надо попытаться вспомнить фамилию мента, предлагавшего день-ги, – подумал Егор.
И тут он услышал в коридоре:
– Товарищ майор, полковник Еремеев звонил.
– Точно, Еремеев, – осенило Егора.
Да, день выдался не обычным во всех отношениях. Егор вспомнил то, ради чего его сокамерник сел в тюрьму.
Тут после обеда и прогулки Егор ему все от начала до конца выдал.
– Ты в этом уверен? – переспросил его Витя.
– Абсолютно.
– Ну и ну.
На душе у Виктора стало легче. Теперь можно не отправляться на этап. На следующий день на свиданку к нему пришло руководство и по-сле полученной информации Виктора освободили и началось служебное расследование в отношении полковника.
Бывает…
Бывает по-всякому. В том числе и так. Полковника Еремеева разжа-ловали, и он оказался под следствием. Родина не прощает измен, а уж государство тем более. Виктор вышел, Егор поехал отбывать свой срок на общий режим. Бывший сокамерник уже пару раз приезжал к нему с пере-дачей. Бывает, что люди знакомятся там, где этого можно совсем не ожи-дать.
О понятном и непонятном
О почти понятном
Часть 1. Начало пути
Когда идешь по дороге,
не забывай о том,
куда ты идешь и зачем…
Дерево, которое ничто не согнет…
Лес был просто прекрасен. Старые сосны стонали от налетевшего ветра, мокли под дождем. Мошкара то и дело окружала путников. Неда-леко от леса было болото с заросшими мхом тропинками. Казалось, что в такой заповедной глуши и жить-то никто не может.
Старые и молодые сосны скрипели под ветром. Тайга напоминала старого страшного зверя, который, если его разозлить, поглотит любого путника. Тайга может быть мудрым помощником или страшным, лютым врагом для человека, смотря с чем человек зайдет.
Побывавший в таких местах оставляет здесь свою душу. В лесу было полно зверья. Выбирай на свой вкус, человек. Тут тебе и пища, и одежда, и кров на зиму.
Клесты весной прилетали к самой опушке леса. Там всегда было больше шишек. Они напоминали стаи воробьев, которые достигли своей цели. Насытившись орехами, сразу скрывались в тайге. Было во всем этом что-то загадочное и беспрецедентное. Казалось, что есть тот, кто дирижи-рует всем этим. Он конечно же был, но его никто не видел.
Если в такие глухие места и забредал пришлый путник, то случалось это весьма редко. А уж если и забредал, то путник, как правило, несколь-ко раз сюда возвращался.
Один великий сказал о том, что если раз увидешь, то не забудешь. Эта фраза точно подходила под эту местность.
Где-то были и город, и большие начальники, где-то кипела суета и городская жизнь со своим быстрым темпам и своими законами. Но не здесь… Здесь было все размеренно.
Затерянные в глухой тайге люди были слиты с природой, являлись частью ее. Если пройти зимой километров 30 напрямую от опушки в глушь, то можно наткнуться на пустые охотничьи домики и на полураз-рушенные сторожки. Присутствие человека, может и неявное, но замеча-ется.
Лес был круглой формы, т. е. в середине была довольно большая территория, которая когда-то была отвоевана у леса. Вот там как раз и было присутствие человека, нет, в этой местности он был далеко не царь природы, он был, скорее, часть этой природы и гармонично с ней соче-тался.
На этом клочке суши была деревня. Она была построена на старый сибирский манер, сосновые срубы домов, бани, сараи – все было выстрое-но из больших бревен. Да, на отсутствие строительного материала здесь нельзя было пожаловаться.
Ставни окон, со скрипом отворявшиеся утром и с таким же скрипом закрывавшиеся вечером, были расписаны всеми цветами, какими только можно.
Утро начиналось очень рано. Скотина ревела, люди выходили, шли к ней, кормили, выводили на простор. Потом направлялись на свои участки. Жизнь сельского жителя полна забот.
Жители деревни отличались большим ростом и недюжинной силой. Они были истинными сибиряками, закаленными, способными выдержать все что угодно.
В выходные отправлялись на охоту в тайгу. Это было что-то вроде праздника. Вся часть мужского населения, которая была в силе, брала начищенные до блеска ружья, патроны, сумки для добычи и уходила в тайгу.
Создавалось впечатление, что лес их поглощал, а через некоторое время выпускал со своими дарами.
Местные жители были первоклассными охотниками. В разговорах они не могли вспомнить, чтобы кто-то из них приходил без добычи. Тако-го случая просто не было. В первую очередь это были белки, куницы, ли-сы, волки. Этот перечень был обычным для них. Кто кого приносил. Но были случаи, что группа охотников одолевала медведя. Вот это был пир на всю деревню. Можно сказать страшно, что медведь – это большой и сильный зверь. Все это так, но чувство страха было приглушенным.
Шла жизнь со своими заботами и проблемами. Обычная сельская жизнь, нельзя сказать, что обычных людей, просто было обычным то, что они делали каждый день.
Для многих деревень Сибири XVI века это было обычно. Работа, ра-бота, работа, запасы на зиму, походы на охоту и уклад предков, включав-ший труд, заботу о своих близких, беспрекословное подчинение старше-му и неукоснительная вера в Бога.
Каждое воскресенье жители этой деревни ходили в местную цер-ковь. Да, несмотря на такую глушь, у них была церковь, построенная из той же сосны, которая росла повсюду, и был священник, который доволь-но исправно вел службы. На первый взгляд он мало чем отличался от остальных, работа, поля и службы в воскресенье.
На окраине деревни росло большое дерево, оно уже изрядно сгнило внутри, но было еще крепким. Лет ему было очень много, уже не помни-ли, как оно там появилось. Местным жителям оно напоминало их самих. Борьба за то, чтобы выжить в суровых сибирских условиях. Их гнул суро-вый сельский быт, а они не сгибались. Этим они напоминали как раз это дерево, оно у них было вместо талисмана. Дерево, которое ничто не со-гнет, как и людей, живших там.
Находка
Заледеневшая от мороза дверь скрипнула, и в комнату подул ветер. Человек в черной шубе зашел в дом и, отряхая снег с валенок, захлопнул щеколду. Это был средних лет мужчина большого роста, с черной боро-дой и большими руками. Истинный сибиряк. Он оглядел обитателей дома из-под заросших бровей и направился к столу. Хозяин дома только что вернулся с охоты. Охота была удачной. Две лисицы и три белки.
– Неплохо постреляли сегодня, а, Миланья? – гаркнул он хозяйке, вытряхивая из мешка лис с белками.
– Ты никогда не промахиваешься, – ответила хозяйка, готовясь раз-делывать дичь.
Миланья была красивой женщиной, хотя уже и немолодой. Ее чер-ные, словно точеные, глаза всегда очаровывали Филимона (так звали хо-зяина дома), даже сейчас, после 20 лет совместной жизни в этой глухой деревне.
Их изба было довольно большой. Две комнаты, печка в полкухни, шкафы, стулья, столы, кровати, все напоминало старинную сказку. Все было очень большим и сделанным из подручного строительного материа-ла.
Филимон же был некрасив, с черной бородой и большими руками, грубоват, но на фоне всех односельчан он выделялся другим – он был об-разован, умел писать и читать.
В детстве его определили в сельскую церковную школу, а потом в реальное училище. Его успехи хотя и не отличались тогда высоким уров-нем, но он выделялся неординарным подходом к принятию всех решений, которые он когда-то принимал.
А теперь он со своей семьей жил в этой затерянной в лесах сибир-ской деревне. Его двое сыновей были вылитой копией отца, особенно младший, старший все же больше подходил на мать.
Такие же большие и с черными волосами. Вся семья, как и многие другие, в то время занималась натуральным хозяйством и жила от урожая до урожая. Сыновья, как и когда-то их отец, учились в реальном училище и жили в городе. К родителями они приезжали два раза в месяц.
В доме с их приездом всегда была радость, но Филимон относился к этому почти равнодушно. Не то чтобы он их не любил, просто он сам был такой, а сибирские морозы с тайгой добавили.
Так Филимон со своей Миланьей жили в деревне. Поле, работа, охо-та. Все это сочеталось с бесконечным круговоротом событий, бесконеч-ной чередой серых дней крестьян.
– Завтра надо подправить крышу, – как-то весной сказал Филимон приехавшим сыновьям.
На следующее утро все принялись за работу. Правили крышу, меня-ли старые гнилые доски на новые.
– В печь, – говорил хозяин, откидывая то одну, то другую сгнившую почти доску.
– Плохо ж гореть будет, – возразила жена.
– Цыц, в печь, – сказал он.
Миланья замолчала. Вековой уклад сделал свое дело. Беспрекослов-ное подчинение мужу, заложенное с детства, не давало возможности дальше перечить.
– Ладно, я что-то увлекся, – сказал он, обратившись к жене.
– Филя, обедать пора, после закончите.
– Пожалуй.
Они пошли в дом, она уже приготовила чугунок щей, где куском плавала баранина от недавно зарезанного ягненка. По привычке хозяин вынул кусок мяса и разделил в чашки между всеми. Этот обычай в их до-ме сложился как-то само собой, его менять не хотели. Так делали их ро-дители, деды, прадеды.
К столу всегда полагалась чарочка. Нельзя было сказать, что они вы-пивали слишком много. Пожалуй, нет, но чарочка к обеду была почти каждый день. В глиняные кружки наливалось немного мутной жидкости, подкрашенной в красный цвет. Это был произведенный ими же самогон, закрашенной вишней, взятой у соседки в обмен на баранину.
Филимон к этому относился почти безразлично, но, с другой сторо-ны, никогда не отказывался пропустить чарочку. Миланья не употребляла даже с усталости. Однако старший сын вместе с отцом пропускал было по одной.
Закончился обед, и они решили продолжить. Самогон разогрел кровь, и работа пошла с удвоенной силой. Через два часа крыша уже была готова, а все старые доски были скинуты в сарай и подготовлены для топ-ки дома.
– Смотри, отец, – вдруг сказал старший сын, глядя в угол дома.
– Что ты там видишь, Санек?
– Смотри.
Подошедший Филимон увидел интересную картину. Саша стоял на чем-то твердом и тыкал в это палкой. Оба, взяв лопаты, откопали немного земли и вынули небольшой сундучок, завернутый в черный бархат.
– Мы нашли клад, – сделал вывод хозяин. Он иногда отличался юмором.
Открыв сундук они увидели завернутую в несколько слоев бумаги тетрадь с какими-то текстами на старославянском языке и нож, обделан-ный дорогими каменьями.
– И откуда это? – спросил Саша.
– От прошлых хозяев осталось, – сказал отец.
Прошлые хозяева этого дома были люди непростые. По деревне хо-дили слухи, что они были чуть ли не сродни чуди белоглазой – белых гномов, которые, по поверьям, живут в сибирских лесах, другие считали их шаманами.
Филимон не верил почти ничему. Он был далек от всего мистиче-ского, просто считал их странноватыми.
– Смотри, мать, – сказал он Миланье, показывая находку.
– От старых хозяев осталось, наверное.
– Ладно, давай положим в дом, а завтра разберемся, а пока к вечеру готовится надо, а то скоро приедет уже.
– Да, обещал с супругою быть, – сказала Миланья.
Обещал к ним быть их друг семьи, местный помещик, который жил за 40 километров от их деревни. Да, они были крепостными но не его, они были не простыми крестьянами, а считались сельской интеллигенцией, образованной, что было довольно редко.
Филимон завел с Никитой Александровичем дружбу после одной ярмарки, на которую ездили всей семьей, и на ней же Филимон уступил в продаже медвежьей шкуры подошедшему шикарному господину. Это и был Никита Александрович, граф Шиварин, местная знаменитость, счи-тавшаяся как одним из лучших баринов для крепостных, так и большим любителем женской ласки. Нельзя сказать, что он был либерален по от-ношению к крепостным, нраву он был крутого, но был уважаем.
С того самого момента Никита Александрович наведывался в таеж-ную глушь, чтобы попить чайку на травах да скоротать вечер под медову-ху, которую всегда привозил с собой.
Вот и на сегодняшний вечер визит был уже в планах. Довольно быстро на столе появилась закуска, самогон на вишне и серебрянные кружки для медовухи. Разговоры всегда были длинными, и граф Шиварин уезжал только утром, душевное общение, медовуха и сама атмосфера де-лали свое дело. Ближе к ночи все укладывались спать, ямщик обычно в небольшом пристрое, граф с графиней в горнице.
Приготовления к такому мероприятию намечались и на сегодняш-ний вечер. Настроение у всех было приподнятое. В семье любили этого гостя, поэтому всегда готовились к его приезду. Дорогим гостям всегда на Руси рады, это и был тот случай.
О находке уже забыли почти. Однако ж Миланья посчитала, что найденное сегодня еще принесет им и не только им события, хорошие или плохие, она еще не знала, но знала точно, что-то произойдет. В этом она была уверена.
Часть 2. Начало
Другие
Другое время, другие люди. Та же деревня, но другой устой, другие люди. На краю села, в противоположной стороне от дома Филимона стоя-ло три дома, крайний и два рядом. Там тоже жили люди, тоже занимались хозяйством, ничем не с виду не выделялись, но были чем-то похожи на семейство Филимона.
Но обо всем по порядку. Самый крайний дом был обычным, там жи-ла семья. Их было четверо. Отец семейства был маленького роста, с коз-линой бородкой, напоминающей церковных певчих после долгой службы. Жена была довольно большого роста, еще красивой женщиной, хотя и из-рядно замученной сельской жизнью. Было две девушки – их дочери. Де-вушки были небольшого роста, как и их отец. Они вели обычную на пер-вый взгляд жизнь сельских людей. Их звали Света и Таня, отца семейства звали Петром, а его жену Дарьей.
Второй дом, предпоследний от края, был с виду пустым. Там жила старуха довольно почтенного возраста. Она вела уединенную жизнь, вы-ходила из дома редко. Все остальные жители мало что о ней знали. Ко-нечно, бывали у нее дома, но кто такая она на самом деле, так и не поня-ли. Она напоминала ведьму. Дом, состоящий из двух комнат, наводил тоску на зашедшего в него. В коридоре под потолком висели пучки сухой травы разного вида. Запах сухой травы, которую старуха использовала иногда в чай, был очень резким и распространялся по всему коридору. Дом был деревянный. Серые бревна сводили с ума. Казалось, что дом жи-вет своей жизнью. Старуха любила сидеть в своем кресле, иногда упо-требляя кагор, добытый из церкви. Да, старуха была ведьмой. Эти догадки местных были правдой. Она иногда ворожила, гадала, делала расклады на тех или иных односельчан. К ней даже они иногда захаживали для этих целей. Старуху звали Марфой. Нет, она не была злой, просто колдовала иногда. С соседями ее практически ничего не объединяло, кроме их нали-чия на свете. Так шли дни для тетки Марфы. Размеренные, неторопливые дни пожилого человека. Все это было обычно для пожилого человека.
Дошел черед до дома и его обитателей, находящихся под номером три от конца села. Здесь был достаток, достаток во всем. Наверное, они больше всех были сходны с семьей Филимона. Там жила семья, муж, же-на и ребенок. Семья была из старообрядцев. Работа, молитва, пост. Хозя-ин дома, довольно мрачный с виду, был высокого роста, с большой черной бородой и надвинутыми к носу бровями. Строгость, натянутость была и в доме. Но не было какого-то определенного раздражения, неудовольствия от жизни. Всех вполне устраивал такой порядок, может быть, они просто были хорошими, такими правильными, а может быть, просто не хотели ничего менять. Хозяина звали Славой, жену Таней, а ребенка Фомой. Их объединяло одно, все эти люди были дальними родственниками между собой, хотя общались просто как соседи, живущие рядом. Их, таких раз-ных, объединяло с Филимоном то же самое, что и между собой. Они все были дальними родственниками, вели разную жизнь. Однако же была черта, которая объединяла старую ведьму, семью староверов, семью кула-ков, дружащих с барином, и семью, живущую на краю села. Все эти люди, пусть и общались редко, но каждый был уверен в том, что если что, родня придет на помощь, не особо разбираясь. Хотя они всегда думали о том, что мало чего необычного может произойти в забытой всеми сибирской глуши.
А все ведь бывает так, что там, где тихо, там и происходит что-то необычное. Жизнь в селе шла так, как будто скоро будет буря, как зати-шье перед бурей. Такие события случаются обычно в большом городе. Здесь такого не бывает, т. е. жизнь не идет в таком темпе. Но судьба рас-порядилась по-своему.
Визит к графу
Однажды случилось вот что. Как раз это было в тот момент, когда ничего не ожидаешь.
– Здравствуйте, – сказал человек, который слез с телеги.
– Здравствуй, Никита Александрович, – ответил ему Филимон и снял шапку, – дорогим гостям всегда рады.
После этого они прошли в дом. Гостя уже ждали, возле стола уже суетилась Миланья, неся большую кастрюли с чем-то белым.
Началось застолье. Нельзя сказать, что стол ломился от угощения, но пустого места не было вообще. Граф по своему обыкновению привез глиняную меру медовухи, как он это обычно делал.
Употребив второй стакан, он что-то сразу загрустил и стал смотреть в окно.
– Что не весел стал, Никита Александрович? – спросила его Мила-нья.
– Не до веселья сейчас, матушка.
– Что же на душе у тебя, поведай, ваше сиятельство, – громким ба-сом спросил Филимон, сидевший на краю лавки, поправив бороду.
– Приключилось с дочкой что-то.
– Давай говори, не томи, ваша светлость, – сказала ему Миланья.
– Она в состоянии в каком-то необычном. То нормально, то присту-пы раздражения, то тоски полной. Как находит чего.
– Необычно это все. А лекарям показывали?
– Да казали уже, ничего не нашли.
– А если нашей тетке Марфе показать, а, Филимон? – неожиданно для себя предложила Миланья.
– Мысль верная вообще-то. Может завтра, а, Никит?
– Кто такая?
– Тетка моя, старая уже, но знахарка довольно сильная.
На следующий день все трое двинулись к дому Марфы. Никита Александрович чувствовал определенную робость. Он еще ни разу не был в доме таких людей и не имел представления о том, что там он может увидеть. Однако же появившиеся проблемы притупили чувство страха, и он шел довольно уверенно.
Подойдя к дому, они обнаружили незапертую дверь и не нашли в доме хозяйку.
– Значит, живая, раз дома нет, – сказал Филимон, чуть улыбнув-шись.
– Не дождешься Филя, – услышал он голос сзади, – я тут на болото за травой ходила. Что, ваше благородие, совсем тяжко?
– Тяжко, матушка, – ответил граф, поглядев в пол.
– Ничего, как-нибудь поможем, – сказала старуха и начала разлажи-вать принесенную траву.
– Что же делать? – спросил граф, взглянув на старуху.
– Тебе ничего не делать, все уже сделал, – довольно жестко ответила та.
Закончив развешивать траву, тетка Марфа обернулась к графу.
– Нагулялся, ваше благородие. Одна из твоих любовниц порчу наве-ла.
– Не может быть. Они все хорошие люди.
– Ты совсем рехнулся, ваша благородие. Кто под чужих мужей ло-жится, не может быть хорошим вообще никогда.
Через час уже всем составом они были в графском именьи за много километров от родной деревни. Дом был весь белым, построенном в стиле рококо. Казалось, что он напоминал белый мраморный кусок, при этом оставался довольно привлекательным строением для всех проезжавших и приезжающих.
На первом этаже был большой зал с круглыми зеркалами, висевши-ми в середине зала на железных цепях. Из зала выходили две двери, пра-вая вела в гостиную, левая – в комнату дочери графа. Акулина (так ее зва-ли) была еще совсем юной особой с длинными светлыми волосам. Ее ма-неры были полной копией матери, от отца она унаследовала лишь насмешливый нрав и манеру скрывать иногда все, о чем думает на самом деле.
Итак, гости зашли в зал. Появился дворецкий.
– Как она? – спросил граф, показывая на комнату Акулины.
– Никак, Никита Александрович, – ответил дворецкий и вздохнул.
Тут из ее комнаты послышались душераздирающие крики, которые могли вызвать мороз по спине даже у самого стойкого человека.
– Убирайся вон, старуха, – кричала Акулина, уже оказавшись в зале.
Тут тетка Марфа раскрыла свою сумку и вынула оттуда мешочки с веточками, палочками, кусочками древесины.
– Одну палочку ломаю, другую обламываю, третью кидаю, хворь от рабы Божьей Акулины гоню, – начала она, смотря на девушку.
– Что это? – вдруг абсолютно спокойно спросила она.
– Хворь гоню, порчу наведенную гоню.
Тут Акулина повалилась на пол. Все к ней подбежали, пришла в се-бя минут через пять. Оглядев всех, вдруг сказала:
– Какая тяжесть с головы сошла, легко как.
– Акулина, что с тобой было? – спросил граф, ничего не понимая почти.
Тут она описала, как во сне видела женщину, которая ей предложи-ла выпить из ковша воды, после чего ей стало очень плохо. Что-то мета-лось внутри нее, не находя выхода, а она была, как в горячке.
По описанию граф узнал свою любовницу. Он был рад излечению Акулины, и был разочарован в своей любовнице. Никита Александрович искренне полагал, что та не сможет совершить никаких плохих поступ-ков. Однако тетка Марфа оказалась права.
Побыв полдня, гости решили, что пора собираться в дорогу. Граф вышел вместе с женой их провожать, а на прощанье старуха сказала:
– А вот ты и думай, что тебе делать, а чего нет, ваше благородие?
Эти слова Никиту Александровича привели в полное смятение, за-думался он крепко.
Порой кажется, что люди, окружающие нас, не способны на плохие поступки. На деле может оказаться все совсем не так.
Капище
К вечеру вся компания прибыла назад в деревню. Филимон был не-много разочарован в действиях своего друга. В какой-то мере он идеали-зировал своего друга, ему всегда казалось, что Никита Александрович не способен на плохие поступки, а этот случай доказал, что он такой же, как и все другие люди.
Итак, вся компания возвращалась домой. Тетка Марфа отправилась в свою избу. Все произошедшее днем на нее не произвело почти никакого впечатления, скорее, она восприняла это как обычную работу, которую она делала каждый день.
– Мила, – сказал Филимон жене, зайдя домой, – я не буду так де-лать.
– Как? – спросила она.
Тут Филимон рассказал историю Никиты Александровича Миланье и потом добавил, что он ей не будет изменять никогда.
– Рада слышать. Раз ты это придумал, ты так и сделаешь. Ты у меня из идейных, не отступаешь ни от хорошего, ни от плохого.
Казалось, что все так. Филимон был доволен собой и своим решени-ем, ему льстило даже это признание. Так прошло незаметно оставшихся полдня. Утром Филимон пошел на охоту в надежде непременно что-нибудь добыть.
Было уже лето. В этот день почему-то никто в лесу не попадался. Обычно местные жители находились на охоте довольно долго, каждый из деревни в какой-нибудь день был на охоте.
Но сегодня лес был пустой. У Филимона еще не прошло ощущение небольшой разочарованности в графе, хотя в целом отношение к Никите Александровичу не изменилось, просто он осуждал его поступок.
С такими запутанными мыслями он бродил с ружьем по лесу. Вдруг, оглянувшись, он понял, что забрел уже далеко. Его это его не напугало, он знал эти места очень хорошо.
Вдруг зашуршали кусты, раз и грянул выстрел.
– Есть добыча, – сказал он.
Подойдя ближе он увидел убитого зайца. Положив его в рюкзак, по-шел дальше. Большого азарта сегодня не было.
Вдруг неожиданно закончился лес, деревья стали редкими, и Фили-мон оказался на полянке. Там был след от костра, валялись сгоревшие палки, какие-то железные цепочки.
Филимон это все разглядывал, швырял ногами.
– Это еще что такое? – проговори он.
Было видно, что костер недавно горел. Вдруг Филимону стало жут-ко, и он решил, что пора уходить. Еще раз взглянув на полянку, он ушел, бредя дальше по лесу.
– Черт те чтое можно в тайге встретить, – рассуждал он, – очень по-хоже на капище, но откуда? Кроме нашей тетке Марфы ни за кем не во-дятся колдовские дела. Да ладно, мне-то что.
Так он бродил по лесу еще не один час, подстрелив еще четырех зайцев. Взглянув на небо, Филимон понял, что пора идти домой.
Проходя мимо той полянки, он вдруг заметил оживление. Сквозь ку-сты были видны люди в черных капюшонах и плащах до пят.
– Нет, нельзя им показываться, – подумал он и пошел дальше.
– Капище, люди в черных одеждах. Откуда это все в нашей глуши? – думал он, – надо будет как-нибудь рассказать тетке Марфы.
Уходил Филимон довольно быстро, общаясь с теткой жены, он уже давно понял, что нельзя колдунам мешать, а тем более спорить с ними. Тетка Марфа была на протяжении этих всех лет не всегда хорошим чело-веком. Филимон помнил и плохие ее дела.
– Как охота прошла? – спросила Миланья зашедшего в дом мужа.
– Зайцы вот сегодня, – сказал он, грохнув на пол рюкзак.
Раздевшись, Филимон прошел в дом и сел на табуретку. Мысли кру-тились в голове, почему-то перемешались мысли о графе, о капище, о тех людях в черных капюшонах.
Он решил от них избавиться, но ничего не выходило. Все еще кру-тились в голове мысли. Решив рассказать Миланье, он позвал жену.
– Может быть, ты что-то знаешь об этом?
– Не ходи, Филя, больше этими местами. На капище не ходят просто так, и добрые колдуны не ходят на капище.
– Это может быть опасным?
– Это уже опасно, Филя. Они же там были.
– Тетке Марфе надо рассказать, – заключил Филимон.
Вечер прошел обычно, как будто ничего не было. Однако же напря-женность витала в воздухе и не уходила ни на шаг.
Другие не всегда могут быть хорошими
Люди могут быть разными. Они могут совершать как хорошие, так и плохие поступки. Деревня, где жили все наши герои, была построена на месте сбора древних сибирских шаманов, которые занимались как белой, так и черной магией. Жители деревни об этом не знали, не знали они и о том, что клан коптов еще существовал и жил в глуши леса. А место, кото-рое увидел случайно Филимон, было тем капищем, где собирались эти шаманы.
Миланья понимала, что вся эта информация, которую она услышала от Филимона, вряд ли принесет что-то хорошее. Она утаила от мужа то, что в детстве слышала от тетки про шаманов, про места силы, про коптов.
Ей не было страшно, просто она не хотела, чтобы на капище наткнулся еще кто-нибудь из местных, но и убрать капище сама она по-боялась.
Миланья решила сходить к тетке. По дороге она встретила Петра, который шел со стороны леса.
– Откуда идешь, сосед?
– Да вот по лесу гулять ходил.
– Как-то странно все это, – подумала Миланья.
Петр никогда не отличался романтичностью, а тут гулять в лес хо-дил, не охотиться, а гулять, это было по меньшей мере не похоже на него. Но Мила не хотела об этом думать пока, ее мысли были заняты другим.
Подойдя к дому своей тетки, она открыла калитку и зашла в распах-нутую, чуть приоткрытую дверь дома.
– Мила, – услышала она старческий голос.
– Я, тетка.
– Что это ты меня вспомнила?
Тут Миланья рассказала обо всем, что видел ее муж в тайге.
– Неужели копты еще существуют?
– Для кого они могут быть опасны, тетя Марфа?
– Для всех. Все черные колдуны всегда опасны, даже когда они ни-чего не делают.
– Что делать с этим теперь?
– Ничего не делать. Пусть все местные обходят стороной это место. Надо потихоньку всех наших в деревне предупредить.
– Как думаешь, тетя Марфа, кто-нибудь из местных может быть коптом?
– Наши односельчане простой народ только с виду, могут и участво-вать. Только Мил, это может быть кто угодно.
Мила еще выпила у тетки чаю и отправилась домой. Она не решила ничего определенного.
Однако же поняла, что опасность грозить может кому угодно в де-ревне. Миланья решила предупредить всех местных и их друга графа, ко-торый тоже был не прочь поохотиться в их лесах.
Другие не такие как все. Среди нас? Безусловно, среди нас. То, что непонятно, человека всегда пугает. Непонятное – не всегда плохое, но и не всегда хорошее. Быть не таким как все – всегда сложно и просто.
Копты были старинным колдовским кланом Сибири. Они были наемниками, занимались как белыми, так и черными делами. На что нанимали, чем и занимались, ничем не гнушаясь. Без принципов, без ка-ких-либо устоев, без страха и упрека. Копты были опасны именно этим, что способны были совершить все что угодно.
Миланья все это знала о коптах, но сделать ничего было нельзя, кроме того, как всех предупредить, чтобы не было опасности.
На этом ее мысли закончились. Придя домой, она решила, что завтра этим и займется, а сейчас, пожалуй, поставит пироги.
Остаток дня прошел за обычными заботами. Из ее головы не уходил Петр, который гулял в лесу. Грубый, неотесаный мужик пошел гулять в лес. Это не укладывалось в ее сознании. В глубине души нарастало подо-зрение, что с Петром что-то не так, по меньшей мере он ее обманул, хотя, кто его знает?
Мысли, мысли, мысли. Все путалось. Полдня прошло как один миг. Филимон чинил телегу. Обед, завтрак, приход соседки с целью вернуть взятый взаймы куль муки, все прошло, как в тумане. Мысли не уходили, не ушли они и ночью.
Луна светила очень ярко, спать было невозможно. Филимон уже уснул. Миланье же не спалось. Вдруг в темноте она увидела проходив-шую на улице мужскую фигуру. Ей показалось, что это Петр, по крайней мере был на него похож. Подозрения усилились, хотя уверенности не бы-ло. Могло быть и совпадение. Она перепутала все на свете. С этими мыс-лями и уснула.
Часть 3. Подстава
Праздник
Как было весело, очень весело. Душа наполнялась праздником. В сельской местности праздники всегда проходят с душой, просто с разма-хом.
В деревне, где жил Филимон, проходило Рождество. Кажется, душа была раскрыта. Этот праздник был лет за пять до описанных выше собы-тий, в той же деревне, там же. Молодой парень по имени Петр, готовясь к народным гуляньям, одевался дома.
– Петя, может быть, не пойдешь никуда сегодня? – вдруг сказала ему мать.
– Да пусть идет. Что ты? – сказал ей отец.
– Мама, ну что со мною может быть на гулянье?
– На душе что-то неспокойно, Петя.
Вот так вот все и было. Праздник намечался грандиозным. Только вышло все не по-праздничному. Петя влюбился в том празднике в Дашу, ту самую Дашу, которая стала его женой. На этом самом празднике Петя познакомился с ними.
На деревенских гуляньях были гости. Их было четыре человека. Чет-веро молодых парней, казалось, самых обычных. Хотя они и были весе-лыми, но было заметно, что их внутренняя собранность, внутреннее напряжение проходило сквозь них. Это были те самые копты, которых в тайге увидел Филимон.
Все же было весело. Все были еще молоды и полны надежд. Копты тоже только начинали свои дела. Казалось, что весь мир полон надежд. Это и есть уникальное свойство молодости, все впереди, надежды и поте-ри.
Петр был в приподнятом настроении. Было все просто безудержно. Праздник. Это уже потом все участники перемешаются, но пройдет для этого не один год, а пока они в одном месте, в одно время на деревенском празднике Рождества.
Подстава
Нож и булат. Самое интересное на свете это булатный нож. Петр влюбился в Дашу. На том самом празднике он с ней познакомился. Петр был тем парнем, которого тянуло ко всему необычному. Даша – это было то самое необычное, к чему он тянулся Парень и девушка. Одного тянуло ко всему необычному, другая была тем необычным.
Даша. Даша была загадкой во всех отношениях. Именно про нее отец Петра сказал, что ты Петя обладаешь даром притягивать к себе не-обычных девушек. Это было действительно так. Даша привела его к коп-там, в секту, которая поклонялась старинному сибирскому культу. Магия, магия, магия. Представлялось ей, что Петя будет как раз тем, кто решится быть с ней в коптах.
– Зачем, Даша? Зачем тебе копты?
– Интересно с ними.
– Я не пойду туда.
Даша его подставила, обманом заманив его в лес, он оказался на по-ляне. Там были они.
– Здравствуй, Петя.
Он хотел уйти, почувствовав дрожь в коленках, но не смог сделать ни шага. Хотелось убежать без оглядки. Ноги как будто оценили. Он остался.
Под конец обряда он поймал себя на мысли, что ему понравилось.
Магия не может не нравиться.
А теперь Петя был в затруднительном положении. Роман с Дашей рассыпался, как труха. Он женился на Марфе, ему было все равно. Каза-лось, что так должно и быть. По порядку.
Часть 4. Клад
Скрипнули железные ворота…
Скрипнули железные ворота и дверь открылась. Частокол вышиной около двух метров загораживал дом, построенный из больших дубовых бревен. Строений было довольно много. Дом, три сарая, баня, веранда. Все было сделано из дуба, покрытого серой краской. Чувствовалось рука владельца, который любит все мощное.
Действие происходило далеко от деревни, где происходили описан-ные выше события. Это была тоже деревня, но в километре от нее уже начинался город с его суетой. Казалось, что эта деревня и была городом. Ни о какой размеренности речь уже не шла. Темп жизни был другим, не таким, как в городе.
Там за железными воротами жила семья, состоящая из четырех че-ловек. Глава семейства был высокого роста, грубый, своенравный. Его жена была такая же. У них было двое сыновей. Казалось, что жизнь за во-ротам идет по своим жестоким законам.
В это утро была небольшая обеспокоенность у всех. Да, у таких лю-дей тоже бывают эмоции. А причина этому была одна. Через два дня за-канчивался срок, и должен был освободиться из острога двоюродный брат главы семейства.
Александр был, мягко выражаясь, не очень хорошим человеком. И Семен (так звала главу данного дома) не шибко хотел его видеть. Но, с другой стороны, он понимал, что идти ему некуда, как только к ним. Вот такие изменения намечались.
– Маша, – по привычке утром крикнул он, – подай чугун.
Семен, когда на сердце было неспокойно, предпочитал утром щи. Это его успокаивало. Казалось, что так лучше.
На этот раз было точно так же. После щей Сема решил отправиться на работу. Недалеко были поля, которые принадлежали им. Сегодня он начнет косить, на дворе июль, уже пора начинать.
– Что он может сделать, брат все же. Хотя от него можно ожидать все что угодно.
В таких раздумьях прошел день. Довольно много травы легло под косой Семена, под вечер он направился домой. Мысли все еще кружили в голове.
Скрипнули железные ворота, он оказался на территории дома и направился к входной двери, когда услышал, что ворота заскрипели и от-крылись. На пороге стоял он. Это как раз и был предмет его переживаний – Летавин Александр Петрович, двоюродный его брат.
– Здравствуй, Сема, – сказал тот и сделал шаг.
– Саша, – ответил Сема и направился к нему.
Они обнялись. У каждого была разная судьба, но всегда были хоро-шие отношения. Один стал, как их называли «кулаком», другой бандитом. Но они были братьями.
– Пошли в дом.
Когда оба зашли, Саша, увидев Машу, сказал:
– Вот я и вернулся.
– Здравствуй, Саша.
Дальше был обычный ужин, только с виду обычный.
– Как теперь жить будешь?
– Решу завтра, – ответил Александр Петрович.
Сема насторожился, он хорошо помнил, что это не принесет ничего хорошего.
– У наших в деревне давно был, у Филимона с Милой и у осталь-ных?
– Был недавно. У них там тоже весело. С графом дружбу водят, то на охоту, то медовуху пьют им привезенную.
– Надо поглядеть.
Тут Семен нахмурился.
– Не бойся, не буду я там ничего делать, – сказал Саша, – я не ис-портился окончательно, чтобы своих грабить.
– Я не сомневался, Саша.
Тут все стали отправляться спать. Маша убирала чугун. Ее мысли тоже кружились вокруг сегодняшних событий. Сашу она знала разным. Полной уверенности в том, что от него ничего нельзя ожидать, у ней не было.
С такими мыслями она уснула.
Поездка в деревню
На следующее утро все трое запрягли лошадей и направились в де-ревню к Филимону. Саша там не был уже несколько лет, Семен с Марией неделю. Саша, с одной стороны, ехал их наведать а с другой – надо было все проверить, в частности проверить наличие клада, которые он там в ле-су спрятал, еще до своего срока.
Были сомнения, что клад на месте, местные могли его найти, там народ дотошный.
Итак, лошади тронулись в путь, и все начали свое недолгое путеше-ствие. Полчаса и уже стали показываться первые избы деревни.
– Почти прибыли, – сказал Семен и посмотрел на Сашу. Тот был до-вольно напряжен. Как раз в этот момент они проезжали мимо той части леса, где должен был находиться его схрон.
Через пять минут они уже оказались у дома Филимона и увидели выходившую Миланью.
– Незванных гостей принимаете? – спросил Семен, слезая с таранта-са.
– Принимаем, – сказала та, увидев Сашу.
Тут на пороге дома показался Филимон.
– Давно освободился? – спросил он Александра Петровича.
– Две недели как.
– Заходите, коли прибыли.
Все пошли в дом. Как раз в тот момент у них был граф Никита Александрович Шуваров.
Увидев новых гостей, граф насторожился. Да, он уже раньше был знаком с Александром Петровичем Летавиным, и, думаю понятно, что не при самых лучших обстоятельствах.
Никита уже понял, зачем он сюда приехал, знал он и о кладе, и о том, что часть клада он уже себе заныкал. Однако же половина была еще в лесу. «Что делать», мысли в голове стали наскакивать одна на другую.
– Здравствуйте, господа, – сказал граф и подал руку Саше.
– Вы что, знакомы? – спросил Филимон, посмотрев на всех.
– На перекрестке встречались, – ответил Саша.
Филимон этого точно не ожидал услышать.
– Ладно, все за стол, – скомандовала Миланья, – во время обеда и разберетесь.
Все сели, начался обед. За разговорами практически ни о чем подо-шли к самому интересному.
– А теперь вы мне расскажете, – сказал Семен, – каким образом местный граф Никита Александрович Шуваров связан с тобой Саша, и что вам есть скрывать, недоговоренности я не люблю, – добавил он, нахму-рившись.
Саша знал крутой нрав своего брата, и помнил его кулаки.
– Никита, поверь лучше им всем все рассказать. Дальше этого стола ничего не пойдет.
– Говори, а я продолжу.
Тут оба старых приятеля рассказали им все. А история была доволь-но проста. Несколько лет назад Саша с группой сотоварищей ограбил ку-печеский богатый обоз, при этом перерезав все сопровождение. Думая, что никто ничего не видел, но нашлись свидетели, потом их всех взяла жандармерия.
Но перед этим, когда прятали клад, нашелся еще один свидетель, проезжавший на охоту в свои угодья. Это и был Никита Александрович Шуваров. Случайно он увидел, где и кто прятал клад. Они его тоже заме-тили.
– Давай завалим, – предложил один из дружков Александра Петро-вича.
– Не стоит. Темно, мог не разглядеть.
– Не пойду к жандрамам, – сказал Никита и ускакал дальше.
Вот такая была история, только граф потом соблазнился и половину клада выкопал. Никита и об этом сказал честно за столом.
– Я готов отдать тебе все.
– Ах ты, крыса, – покраснел тут Саша и схватился за нож.
– Не махай пером, – сказал тут Сема и усадил брата опять за стол.
Приняли решение, что никто никого не будет резать и отдавать не будет. Что было, то было.
На следующий день вся компания выкопала остатки клада.
– Что с этим делать будешь? – спросил его Сема.
– Один я, мне и незачем столько, – неожиданно для себя ответил Саша.
– Я вот так предлагаю, коли уже за эти монетки никто не тронет, некому спрашивать. Давайте на часть денег Сашке дом купим, не век же он будет у тебя обитать, а на часть денег с помощью графа какой-нибудь приют откроем, пусть воровские деньги отрабатывает, а, ваше светлость?
Никита Александрович согласился и кивнул.
– С таким раскладом я согласен, – сказал Александр Петрович.
Все направились домой. Вот так за две минуты были поделены все воровские деньги, настолько честно, насколько это было возможно.
Как сказано, так и сделано…
Прошла неделя после поездки в деревню. Ничего особенного не происходило. Приглядели домик, купили. Теперь Александр Петрович стал жить от своих родственников за 10 километров в глухой деревне, да-леко от людей. Граф Шуваров потратил все золото и открыл в своем по-месте приют для убогих, чем сыскал славу мецената в своей губернии. Все пошло дальше. Что их всех ожидало, они еще не знали. Будущее все-гда покрыто мраком.
Деревня Филимона и пригород Семена жили своей жизнью. Охота, крестьянство… Все шло вперед.
Только тетка Марфа, гадая как-то на картах, сказала такую фразу:
– Я предвижу самое необычайное развитие событий.
Убрав карты, она погасила лучину и направилась спать. Самое необычайное развитие событий. Это как раз были те слова, которые будут соответствовать всей их дальнейшей жизни.
О непонятном
Холодно
Прошел год с момента описанных выше событий. Внешне почти ни-чего не поменялось у всех героев повествования. Заботы, хозяйство, жизнь. У Семена родился ребенок. Александр Петрович посватался к со-седке, объединившись хозяйством, стали жить вместе. Филимон и все остальные родственники в деревне жили такой же размеренной жизнью. Казалось бы, ничего не предвещало перемен.
Наступила зима. Пришли морозы, снег, буран. Все тропки замело. Перешли на зимние заботы. Шло все обычно.
В доме тетки Марфы одним ранним морозным утром постучали в дверь.
– Холодно, пустите хозяева.
– Да я одна только лишь и хозяйка, – сказала та и открыла щеколду.
На пороге стоял совсем еще молодой парень и дрожал от холода.
– Заходи, гость, да к печке давай.
Парень пробежал в избу и прислонился к горячей печке, весь дрожа.
– Откуда же ты такой взялся?
– Холодно.
– Понятно это. Ты кто такой?
– Я сбежал от своего барина. В подвале держал. Холодно.
– Чьих же ты будешь, малец?
– Я крепостной графа Шуварова Никиты Александровича.
– Странно, – подумала тетка Марфа, за Никитой вроде такого не во-дилось. Может Филя еще не знает своего друга, а сама вслух сказала:
– Отогревайся, завтра ко мне дядя Филя обещал зайти, там и разбе-ремся, что с тобой делать дальше.
– Хорошо.
Прошел час. Мальчишка уснул прямо возле печки, тетка Марфа смотрела в окно.
– Странный какой-то день, – сказала она вслух. Что-то не верится, Никита всякое делал, но об издевательствах к крепостным ни разу не слышала.
– Холодно, – кричал во сне парень.
Когда он провалился в глубокий сон, часа через два, тетка Марфа решила к нему приглядеться.
На первый взгляд ничего особенного она не увидела, однако же кое-что ее все же смутило. На теле была еле заметная, почти выжженная та-туировка. Это был знак, определяющий принадлежность к коптам.
О них мы уже говорили в первой части. Но чтобы мальчишка имел этот знак.
– Это только в одном случае может быть. Он мне врет, Никита Александрович ни при чем. Он сбежал либо от коптов, либо от кого-то, кому попался в плен за свои проделки.
За такими размышлениями она вдруг увидела, повернувшись к печ-ке:
– Холодно! – уже почти по-звериному закричал парень.
Он стоял на табуретке и было ощущение, что готовится взлететь.
– Корумас, контракус, мер. Сядь на место и расскажи демон, кто ты?
– Я заберу с собой мальчишку, он мой. Я его хозяин.
– Конурас, мер, контракурес. Селям, гор, антималус.
После этих слов парень упал, а когда сел на лавку стал говорить уже обычным голосом.
– Он меня мучает, спасите!
– Как он выглядит?
– Я его вижу всегда во сне. Он с головой и хвостом. Он во мне. Спа-сите.
– Ты кто такой?
– Я член клана коптов. Я всегда был с ними, но я сбежал. Я не могу больше.
Тут парень опять уснул, повалившись на лавку.
– Обычный подселенец, подумала тетка Марфа.
На завтра она решила провести обряд и убрать демона. Для нее это было обычным делом. Филимон должен прийти.
– Вот он мне и поможет, – подумала она.
С этими мыслями она легла спать. Парень тоже вроде бы успокоил-ся. Все стало тихо.
Правда
На утро Филимон прибыл не один, а со старшим сыном. Они хотели помочь тетке Марфе разгрести снег после вчерашней бури.
– У меня гость ночной, Филя, – сказал та, зашедшему в дом.
– Вижу. Это кто же в такую пургу явился?
– Меня зовут Витя, – сказал парень, взглянув на бородатого челове-ка.
– Ясно.
Взяв лопаты, они отправились разгребать снег. Довольно быстро управившись с этими делами, оба вернулись опять в дом.
– Филя, он одержимый, – сказала тетка Марфа.
Тут Витя начал метаться по комнате.
– Не возьмете. Живым не дамся, – орал он, пытаясь запрыгнуть до потолка.
– Куда ж ты денешься.
Тут Филимон его оглушил, и парень повалился на пол.
Пришел в себя уже привязанным к лавке.
– Начинай.
Начался обряд изгнания демона со всеми его особенностями. Это было довольно увлекательное мероприятие, которое включало в себя все то, что когда-то происходило в усадьбе графа.
Наконец парень обмяк и пришел в себя.
– Свободен теперь? – спросила тетка Марфа, убирая книгу.
– Свободен, – ответил Витя и сел на лавку.
– И как же ты умудрился подцепить подселенца?
– Я хотел давно уйти от коптов. Они не пускали, в подвал посадили. Наверное, это они и подселили.
– Не надо связываться с кем попало, – сказал Филимон, вставая из-за стола.
– Теперь я понимаю, – сказал тот.
Филимон с сыном ушел. Тетка Марфа с Витей остались.
– Я завтра буду к родне пробираться, – сказал Витя.
– Знаешь, куда идти?
– Знаю.
Так просто и сложно прошел день. На следующий день Витя ушел, тетка Марфа осталась опять одна.
Старая колдунья понимала, что каждый день для нее будет необыч-ным, по-другому она уже не умела жить, и не смогла бы, даже если захо-тела.
О непонятном
Как в нашей жизни разделить понятное с непонятном? Наши предки много веков назад задавались тем же вопросом.
Где грань между обычным и необычным? Понятно и непонятно. Все за гранью, только грань эту и перешагнуть можно без труда.
Действия любой ведуньи могут быть кому-то понятными, а кому-то и непонятными. Вот так вот. Как и здесь, для этих персонажей все было понятно и ничего непонятно, как, впрочем, и сама жизнь для всех порой понятна или наоборот.
Им казалось, что все так, как должно быть, т. е. понятно. Они так жили, это был их уклад, только им понятный. Со стороны эта жизнь была странной и непонятной. Потому что большинство людей, тем более кре-стьян того времени, так не жили, все было более и тихо и более размерен-но. Но у них так не было.
Если бы им могли предложить что-либо другое, они вряд ли бы это выбрали, потому что эта была их жизнь, которая их устраивала. И для них ничего не было непонятного.
Мнимая власть
Страшно, когда происходят порой вещи, противные человеческой природе. В этом и есть вся сущность Люцифера – заменить все, что по че-ловеческой природе, а значит и угодно Богу, на то, что противно челове-честву, и попытаться доказать человеку, что это и есть его истинная сущ-ность, что это ему интересно.
Если человек по слабости своей на все это поведется, то он проигра-ет. Может быть, он не проиграет свою жизнь на земле, но душу свою кня-зю тьмы он точно проиграет.
Все соблазны мира проходят, как дуновение ветра. Замени доброту на злобу, добродетель на алчность и погоню за наживой. Это замени сам, а после смерти телесной дьявол постарается и заменит твою жизнь на смерть. Будет убивать тебя много много раз, оказавшись в аду.
Он постарается и своего не упустит. Ты только замени или хотя бы начни заменять, а он будет шептать, чтобы ты не останавливался на до-стигнутом и заменял дальше. Душа будет все серее и серее, и уже ничего не будет, кроме серости и духовной грязи. Ничего не будет.
А придет время, он постарается заменить всю жизнь на смерть. Сво-его не упустит. Никогда не упустит. Вот вся его природа.
Когда появится соблазн заменить одно другим, может быть, стоит подумать.
Это можно сравнить с сорным растением, которое никто не полол, не убирал, не обращал внимания, оно становилось все больше и больше. Размножилось, укрепилось и выросло до целого дерева, которое уже не надо выкорчевывать, когда уже нет ни сил, ни особого желания.
Увидеть его злобу, если ничего не выходит. На небесных мытар-ствах, когда измеряют душу, выходит больше дел хороших, чем плохих. Вот тогда уж дело идет с размахом, да еще с каким. Все слуги Люцифера на каждом мытарстве скрежетают зубами на душу, что им не досталась, только когда благодати больше, чем зла, у слуг тьмы нет шанса никакого.
«Я так хорош, пойдем со мной». Это их шепот.
Ко мне, когда я первый раз постился, приходил во сне черный кот, ходивший на двух лапах. Предлагал стол с явствами, все, чему я отдаю предпочтение, предлагал попробовать. Когда же я отказался, он стал бе-гать и злиться вокруг стола. Так длилось первую неделю поста, потом он мне надоел, и я свернул ему шею во сне. Нет, это не было страшно. Потом он пропал, а стол сгорел. Проснувшись, я сказал:
– Что, Люцифер, никого получше не нашел, только лишь кота при-слал?
Я бы заменил пост на довольствие, а потом он бы жизнь на смерть после смерти телесной, не упустил бы шанса, постарался.
Однажды, идя по улице, я увидел большого, взъерошенного кота, ко-торый пытался на меня прыгнуть. Он был, конечно, страшен, но доста-точно было его перекрестить, и кота уже не было.
Бог тоже посылает слуг своих, чтобы оберегать людей, на земле жи-вущих. Белые крылья в небе, которые я тоже как-то видел, это невероятно красиво.
Быть не таким как все – дар, который не каждому под силу. Мне не кажется он обременительным, непомерно тяжелым.
В детстве меня посещали разные виденья, и сейчас тоже посещают. Кошмары и красота рая. Трудно поверить. Но не стоит заменять одно дру-гим.
Ничего не стоит мнимая власть Люцифера над тем человеком, кото-рый полностью предан Богу, именно мнимая власть. А если жизнь свою положить на то, чтобы рассказать про всю мнимую власть Люцифера всем, много ли у нее останется даже мнимой власти? У него только те, кто ему поверил, кто соблазнился. А в земной жизни очень много шансов, даже соблазнившимся один раз, отвернуться от Люцифера и дел его.
Вспомнить надо о том, что действительно приемлемо для человека, ни злоба, а добродетель, не жестокость, а кротость сердца.
В битве за ключи он уже давно проиграл. Я видел во сне, как один живущий на земле человек отказался от власти дьявола. Ничего он такого не сделал, просто отказался, перестав совершать дурные дела, заменив их на добрые поступки. Человек просто продолжал жить, даже ничего не по-няв. А я видел, как Люцифер бунтовал, как человека окружила яркая сте-на света, и уже не подойти, с каждым добрым поступкам стена только увеличивалась, и уже не подойти было к ней.
Когда умирал праведник, то говорил, что он видел рай, а слуги ада даже не смогли к нему приблизиться, потому что там было столько света, который ослепил их. Вот и вся мнимая власть его. Над тем, кого удалось соблазнить. Стоит покаяться, перестать идти за ним, и все, даже мнимой власти не будет больше.
Серость
Серость, тухлый запах пронизывал все их жилище. Небольшой до-мик из тонких бревен стоял на краю села. Это был еще весьма добротный, похожий на постаревший, но еще довольно крепкий дуб, но серость уже была внутри.
В буквальном смысле слова не было тухлого запаха. Обстановка бы-ла прогнившей. В этом деревянном доме жила семья, с виду ничего не-обычного.
В народе бытует мнение, что с возрастом люди становятся мудрее. Однако здесь все было иначе.
Их было двое, муж, жена, старые люди, считай что старики. Но муд-рости не доставало.
Вместо нее пришла жестокость, бездуховность и полное внутреннее опустошение.
Представьте, каждый день наполнен пустотой. Были дети, внуки, приходили, что-то делали, уходили, о чем-то говорили. Все это проходило как сон, на одном дыхании.
Вообще их жизнь в старости была сном, в более глубокий сон они погружались непрерывно.
Почему они стали такими? Может быть, есть виновные? Нет, увы, виновных нет.
Они всегда были такими в определенной мере. Когда за жизнь нако-пится больше плохих поступков, чем хороших, к старости приходит се-рость.
Душевная серость – вещь страшная. Когда каждый день без радости, без утешения. Когда еще хочется срежетать зубами, а уже не можешь ни-чего никому сделать.
Ненависть к людям, засевшая в них очень глубоко, их ела, буквально сжирала. Ничего уже почти не осталось. Страшно. Пустота.
Однако ж они жили, пока не приходит ангел смерти, человек не умрет, если не наложит на себя руки. Но этого сделать они не могли, слишком любили себя.
Серость. Они были готовы навредить еще кому-нибудь, так сказать под занавес. Такие не каются. Никогда.
Особенно они ненавидели своего соседа.
Почему они стали такими? Просто они позволили себе в таких пре-вратиться. Когда-то они были немного другими. Обладали дурными наклонностями, только и всего.
«Не жалей падшего», – сказал один философ. Может быть, был он прав. Как говорится, всякое в жизни бывает.
А может быть, падшего и стоит пожалеть.
Можно сказать, что они сами виноваты, это их был выбор. Есть их вина, с этим не поспоришь. Человек сам творец своей судьбы. Сам – с этим не поспоришь. Однако же люди формируются под влиянием других людей. У этих стариков был не тот случай. Сначала были годы доволь-ствия, роскоши, казалось, что они властелины всего мира. Только каза-лось, сверху падать очень тяжело.
Потом произошли события, которые их души превратили в серую, безликую массу, способную разрушить все живое.
Страшно жить без радости на душе. Когда осталась лишь боль и се-рая бесформенная масса. Разрушители. Их вполне можно так назвать. Тех, кто все ломает, своим присутствием разрушает на своем пути. Даже не разрушает, а растлевает, разбивает.
Они, к сожалению, стали таковыми не только по своим наклонно-стям, а под влиянием окружения. Те, кто окружал их, были не очень хо-рошими людьми. Начальники, генералы, бандиты, все, с кем они имели дело, повлияли на них конкретно, это влияние сделало свое дело. Вот они и стали такими.
А серость в их души зашла после того, когда резко в один день все закончилось. Все забыли, и впереди была серость.
Есть шанс, всегда есть шанс хотя бы что-то изменить в своей жизни, даже когда впереди серость. Все равно можно что-то поменять, всегда можно.
В их души иногда заходили сомнения, что серость это неправильно, совсем неправильно. Еще оставался шаг, и серость могла быть загнана в самые затаенные уголки души. Только этот шаг нужно было сделать, что-бы не оказаться в яме, из которой уже не выбраться, без вариантов. А они как раз стояли на краю этой пропасти, но еще не были в яме. Шажок, и куда шатнет, то ли в яму, то ли намного дальше от ямы. Всегда можно из-менить.
Сможешь?
Что же ты сделал, человек, зачем ты все забыл и решил служить по-рокам. Тебе же когда-то было хорошо. Хорошо было очень. Вспомни вре-мя, когда ты был лучше. Лучше, чем сейчас.
Каким ты был тогда? Нельзя сказать, что ты был очень хорошим. Просто ты был лучше, добрее, а сейчас что? А ничего, ты почти во всем поддался соблазнам, этого мира. Легко же они тебя взяли в свой плен. Даже стараться не пришлось. А чего стараться, когда ты сам поддался.
Стать плохим. Вот то, что, бывает, прельщает людей. Стать хоро-шим или хотя бы лучше – для этого нужно трудиться, работать, жить, са-мосовершенствоваться. Это всегда трудно. Один великий писатель гово-рил, что серьезный труд приходит благодаря исканиям. Его искать надо каждый день, каждую минуту, каждую секунду. А праздность искать не стоит, она сама найдет любого, только дайте повод ей для этого.
Когда найдешь, тогда можно превращаться в сорняк, как запущен-ный участок, который давно не обрабатывали. Постепенно превратишься в него, а вдруг не захочется выбираться?
Серьезный труд это всегда поиск, желание что-либо делать, не все-гда приятное, не всегда хорошее, но каждый день, каждую минуту, каж-дую секунду. Делать. «Душа обязана трудиться», – стихотворная строка одного известного поэта. Он в эту строку вложил все, о чем думал. Не бу-дешь ничего делать – придет деградация с отсутствием желания возвра-щаться из данного состояния. Полное отсутствие желания возвращаться.
Я видел людей довольно молодых, которые уже успели вкусить праздность и пустоту. Когда молодой человек превращается невесть во что, смотреть страшно, особенно на то, что он при этом усердно доказы-вает, что ничего неделание это и есть смысл жизни. Что-то делать и бла-годаря этому что-то иметь, приобретать – это плохо, этого делать не нуж-но. Что хорошо, а что плохо на самом деле он знает, просто ему нравится находиться в этой скорлупе. Понравилось. Возвращаться и вылезать он не хочет. Ему там удобно. Только может прийти время, когда он начнет ис-кать виноватых, почему он такой, только виноватых не окажется, а полу-чится, что в себе нужно искать проблему.
Я видел и других людей, которые не подверглись праздности, пу-стому прожиганию жизни. Они не лишили себя внутреннего стержня, до-казали, что могут крепко стоять на земле. Они такие же молодые, может быть как ты или я. Раз они смогли, значит и ты сможешь!
Всходы
Долго, как долго тянется время. Я устал. Приходят черные мысли, мрачные мысли. Пора закругляться, пора закругляться. Может быть надо умереть. Да, взять и умереть. В том мире, наверное, лучше. Еще никто не вернулся и не сказал, лучше там или хуже.
Я устал, устал, устал. Мне кажется, что я живу двойной жизнью, все как огонь каждый день, как огонь. Я чувствую ненависть, которая прохо-дит сквозь меня. Как будто меня кто-то ненавидит. Это и есть беснова-тость. Никто не поверит никогда в эти записки. Кажется все совсем не так. Быть бесноватым трудно. Каждый день видеть ад, мятущиеся по нему души, у которых нет надежды, они потеряны. Люди бегут по аду, они бо-ятся, огонь их настигает и никуда от этого не деться. Огонь всегда их настигает. Мятущиеся души – это и есть кара небесная. Кара небесная. Видеть то, что ад весь кипит, а души грешников там варятся, это очень страшно. Страшно для обычного слабого человека. А если самому там ки-петь? Это еще страшнее.
Когда я каялся, мне представлялось, как меня обливают кровью, как с меня сползает грязь целыми клоками. Так вот и сходят грехи по воле Господа. Казалось, что все это так, так, как надо.
А как прекрасен рай! Просто невероятно. Не хватит слов, чтобы описать его. Там дают крылья, примерь, полетай. Грех там не в почете. Только вот странно, все, кто в аду, иногда видят рай. К ним тоже есть ми-лость Господа. Оденешь крылья и можешь летать. Хорошо. Там нет бо-лезней, там всем очень легко, все увечья проходят. Это и есть рай.
Самое сложное в том, что великий грешник при покаянии может быть в раю. Только покайся искренне.
– Теперь не надо делать тех грехов, в каких покаялся, – сказал свя-щенник на исповеди великому грешнику.
Так просто и в то же время сложно не делать чего-то. Это вот все так. Почему же так все происходит? Соблазнители, греховность самих людей. Вот почему все это происходит. Нельзя подчиняться ему. Князь тьмы не упустит своего. У него нет пустяков, каждый пустяк происходит не просто так, а на какой-то основе. Из каждого пустяка можно вырастить большой грех, только дать ему всходы может человек, а может и не дать. Это под силу человеку не давать вырасти этим всходам.
Вперед
Да, посмотри, нет, лучше не смотри. Можно пройти тест и система выдаст, что такой результат быть не может. Совсем не может. Почему? Потому что машина человека никогда не поймет. Создание не поймет со-здателя. Никогда.
Смотри же вперед. Может чего и видно будет. Увидишь. Где преде-лы этому? А нигде. Нет предела.
Смотри же вперед, может и увидишь. Так вот и было. Увидишь. Не хочется? Конечно, не хочется, но надо. Смотри же вперед. Может быть что и увидишь.
Не надо оглядываться назад. Не стоит. Кто был сзади, пусть останет-ся там. Не стоит. Не хочешь. А может хочешь?
Не стоит. Привет. Как думаете, это бред? Конечно, бред. Но смотри вперед, не назад. Что там сзади? Впереди лучше.
Что было, видели, а что будет, еще узнаем. Мой рок-н-ролл. Смотри вперед. Свитер старый, который валяется на старом диване. Пусть про-шлое остается прошлым. Надо думать о будущем.
– Я прихожу в свое время, – говорило будущее, смотря на человека.
– Отпусти меня, – тихо вторило прошлое.
Смотри вперед. Вперед. Назад не нужно. Кто возвращается из про-шлого, не пускай его. Пусть он в прошлом и останется. То, что было, не должно вернуться. Не должно. Ничего не должно два раза быть. Зачем? Пусть все будет по одному разу. Не нужно, чтобы повторялось. Не нужно.
Мой рок-н-ролл. Старый бумажник. Выбери свое дело, и найдутся те, кому ты понадобишься. Найдутся? Вне всякого сомнения. Конечно, найдутся.
Определи свое место, и другие определят тебе место, то, какое надо будет тебе.
Вот идет по улице человек, который смотрит вперед. А вот он уже едет со своим водителем, ему место определили. Только он не богат, оно в том, что кому положено.
Кому что положено. Каждому свое. Бутылку пива или бутылку вина старой выдержки. Каждому свое. Золотой клинок или плуг крестьянина. Что будет тяжелее? Золотой клинок, если его несет крестьянин, будет ему тяжел.
Ощущения
Сколько в мире разных психов,
Сколько много в мире их.
Говори со мною тихо,
Вдруг я один из них.
Новые, непередаваемые ощущения вдруг вернулись. Новыми ли они были? Нет. Они были давно забытыми старыми ощущениями, которые че-ловек почему-то забыл. Он знал, почему он их забыл. Опыт оказался направленным не туда, не в то русло, не в то направление. Хорошо ему было тогда. Да, хорошо. Но хорошо было не ему, а его худшей половине. По крайней мере он так считал.
Его «ребенок», запрятанный в душе, давно уже вылез наружу и гла-венствовал, руководил и повелевал. Он был очень жадным, скорым на расправу. Казнил и миловал. Это было страшно. Страшно для человека. Но ребенок был неугомонным, очень энергичным. Вылез наружу и при-вык повелевать. Казнить и миловать. Все больше казнить.
Так человек и жил под гнетом ребенка. Но пришло время и человек взбунтовался. И тут началась внутренняя борьба, «ребенка» и «взросло-го». Борьба эта длилась очень долго. Было страшно «ребенку».
Когда они встали у стены по разные ее стороны, вдруг ребенку захо-телось оказаться рядом со взрослым, под его защитой. Теперь оба были уверены, что правы в том, что оказались рядом. Уверенность эта отража-лась во всем, что можно было себе представить.
Новые и давно забытые «старые» ощущения слились воедино. Те-перь они были неразделимы, «ребенок» и «взрослый». Это было неповто-римо.
Человеку нравились эти ощущения. Они были такими новыми и та-кими забытыми. «Ребенок» радовался уверенности, тому новому, что вдруг появилось у него. Вдруг стало все хорошо. Так неожиданно и так ожидаемо.
Нет, это совсем не бред из ума выжившего человека. Это экстрава-гантнее бреда.
Представьте, что можно разыграть шизофрению. Рассказывать кому-нибудь сказку про то, как видится что-то. А у врачей вести себя адекват-но. Вот она – истинная игра актера, психопата и повелителя.
Интересно было бы попробовать это осуществить. Просто невыра-зимо как интересно. Глупые желания. Пожалуй, таковые они и есть. Но попробуйте осуществить это как-то. Вдруг понравится. Возможно. Все возможно. Может быть и понравится.
Зачем играть и быть таким? А просто так. Кукловоду тоже интерес-но, что делают куклы, когда он дергает их за ниточки. Интересно посмот-реть.
Сколько же их вокруг, убежденных в своем превосходстве. Их мно-го. Очень много. Копошатся все вокруг.
Поиграть бы. Это и есть встреча через много-много лет. Посмотреть. Я видел встречу двух плохих людей через большое количество лет. Они не стали лучше, но и не стали хуже. Всегда есть не только верхний, но и нижний предел становления человека. Не перешагнуть бы этот нижний предел. Остановиться, даже если есть желание.
Счастье
В счастье нужно верить. Верить в то, что обязательно что-то придет и назовется счастьем. Думаете, что не придет? Придет и еще как. Каждо-му свое счастье, своя боль, своя радость и своя печаль.
– Не могу выдержать, – порой слышно отовсюду.
– Сможешь, выше сил не дают, – можно на это сказать.
Один человек, проживший всю жизнь, видевший взлеты и паденья, тяжесть жизни и помощь людей, как-то сказал:
– Если бы мне предложена была другая жизнь, и я в это время знал о жизни моей, той, что прожил, я не выбрал бы другую, только ту, что про-жил.
Все удивились тому, что он сказал. А ведь это и есть то, что называ-ют счастьем. Не считать того, что прожил жизнь, напрасно. Все было пра-вильно. Ошибки, взлеты и падения, все было правильным, нужным. Без этого было бы не обойтись.
Счастье.
– Скажи, Горацио, что такое счастье?
– Вон, видишь, летит в небе птица, возьми ее, если сможешь.
– Счастье то, что дается нам, мой друг Горацио.
Другой судьбы хочется? Там думаешь лучше? Может быть и лучше, а вдруг не лучше, а хуже. Тогда что?
Зарево Востока
Наступил рассвет. Казалось, ночь была нескончаемой. Зима в этом году выдалась на редкость морозной, так что все трещало. Нельзя было ночью раздевшись, без шубы выйти даже на минуту.
Супружеская пара проснулась достаточно рано. За всю жизнь это стало привычкой, просыпаться рано утром. На востоке был виден яркий восход солнца. Он был таким красивым, что слепил немного глаза.
– Смотри, Мария, рассвет, – сказал муж, обратившись к только встающей жене.
– Да, рассвет прекрасен, – ответила та, повернув голову к окну.
– Я любуюсь каждым рассветом, – сказал тот, подойдя ближе.
– У нас с тобой уже было много таких закатов и рассветов, – ответи-ла Маша, обратившись к своему Петру.
– Да, много было, всякое успели увидеть, – ответил Петр.
Им действительно довелось увидеть всякое. Временами в памяти всплывали разные сюжеты. Знакомство, свадьба, жизнь со своими горе-стями и радостями, двое детей, трое внуков и уже один правнук. Казалось все, жизнь удалась, все сделано.
Все сделано или нет не дано знать человеку, один Бог знает, когда все будет сделано. Вот и они не знали, когда у них все будет.
Однажды утром Петр, выйдя на крыльцо, услышал плач ребенка.
– Выйди сюда, Маша, смотри, – позвал он жену, довольно встрево-женно.
– Откуда это?
– Не знаю, я вышел и увидел его, – сказал Петр.
– Что делать будем? – спросила жена.
– Для начала давай в дом занесем.
Они занесли в дом ребенка, распеленали. Это была совсем малень-кая девочка.
– Как же так вышло, кто же ее бросил? – рассуждал Петр, глядя на ребенка.
– Любящая мать так не поступит, – категорично ответила Мария, сердито взглянув на мужа.
– Согласен, только мы не знаем всех подробностей произошедшего, – ответил тот.
Мария перепеленала ребенка и положила его на кровать. Девочка уснула, закрыв глаза.
– Что будем делать? – спросил ее Петр.
– Давай оставим себе, если мать не найдется, дети далеко, приезжа-ют редко. Мы все оформим по закону, и она будет жить у нас.
– Ладно, давай.
Прошел день, ночь. На следующий день начались бесконечные по-ходы по оформлению опекунства. Мать так и не нашлась, хотя ее искали довольно долго. Наконец все дела были завершены. Девочку назвали Аней. И теперь уже втроем они встречали каждый рассвет и любовались заревом Востока. Каждый в душе понимал, что любовь, посланная Богом, побеждает любые невзгоды, рушит любые преграды и идет к своей цели, как вышло с ними. Они теперь четко знали, что все знает только Бог.
Я хочу быть как все…
Быть как все, а как кто? Как кто-либо другой быть не сумеешь. Ты такой, какой ты есть, и я такой, какой я есть. Но это просто рассуждения, а на самом деле было вот что.
Наступило утро, самое обычное утро обычного дня. Рассвет освещал все вокруг. Наступал новый день, город просыпался. Все было хорошо.
Молодая девушка смотрела через окно на улицу. Ей в последнее время только и оставалось, что смотреть на улицу. Трагедия, с ней про-изошедшая, лишила ее возможности ходить. Но была надежда, что через год лечения она вернется к нормальной жизни. Однако же это была толь-ко лишь надежда, в какой-то степени иллюзия.
– Я хочу быть как все, – постоянно думала она, – почему это про-изошло именно со мной, чем я провинилась и перед кем? Нет справедли-вости в жизни, совсем нет.
Такие мысли ее одолевали довольно длительное время. Она начала чувствовать, что эти мысли ее поглощают.
Угроза остаться инвалидом действительно была, или ходить, но все равно быть калекой. Грустно осознавать, что тебе еще нет двадцати, а жизнь уже к тебе повернулась разными сторонами. Грустно. Но была надежда.
Как-то в один из дней к ней пришла другая мысль:
– А может все это мне по силам вынести? Я же не знаю, может узнать у кого-нибудь.
После этого она ощутила, что ей плохо. Нет, не физически, а мо-рально плохо. Как будто эти мысли ей чужды. Странное ощущение, по-нимать, что это твои мысли и одновременно мучаться от них.
Было воскресение, праздник, и она решила, что с чьей-нибудь по-мощью пойдет сегодня в церковь. Ей помогли, она оказалась на службе.
Людей в храме было много. Смысл проповеди, которую произносил молодой священник, сводился к тому, что все испытания от Господа по-сылаются, и что все не просто так нам всем.
Оказавшись дома, она думала о смысле этих слов и молодом свя-щеннике, который у них появился совсем недавно. Ее заворожила его ря-са, точеные красивые черты лица и тонкие, не портящие его, губы.
«Мне он понравился», – подумала она. «Слова тоже не лишены смысла».
После этого девушка уснула. Она решила бороться. Бороться, чтобы ходить, победить болезнь, и чтобы уже на своих ногах придти на службу, поблагодарить Бога и увидеть еще раз того же священника.
История ПОЧТИ вымышленной любви
Восторженность
Парень бежал по дороге, порою делая все, чтобы снять усталость, становилось же только хуже. Ему казалось, что все он исправил, а на деле все было не так.
Парня звали Сашей. Он очень любил жизнь.
Самое страшное на свете – это осознание того, что любимый чело-век тебя не любит и еще насмехается над твоей любовью.
Им было по двадцать лет. Они были самыми обычными студентами.
Ее звали Оксаной. Она была озлоблена, ненавидя полмира. Почему? Не знаю. Может быть потому, что ей нравилось так жить.
А парень ее действительно любил. Она была очень красива. Ей нра-вилось с ним разговаривать, и все, пожалуй.
– Привет, – говорил он каждый раз, когда они встречались.
После они шли на свое любимое место, пили пиво, ели чипсы, а ко-гда спускалась ночь и люди переставали в этом месте ходить, они перехо-дили границу дозволенного. Все было закрыто густыми зарослями, уви-деть никто не мог. Там было их гнездышко. Там они занимались любо-вью. Впоследствии Саша каждую из этих встреч не раз вспоминал. Любил он ее. А она? Нет. Она никого не любила, даже себя. Он смотрел на нее так, как будто ловил каждое слово, каждый вздох, каждый взгляд.
Особенно часто вспоминался случай, когда она пришла к нему до-мой. Вот уж было счастье, так счастье. Чувства вспыхнули с прежней си-лой.
– Может, поженимся? – спросил он.
Она только рассмеялась. Это точно не входило в ее планы.
Любовь, даже не взаимная, делает человека гораздо лучше, чем он есть на самом деле... Он бежал на работу, с нетерпением ожидая, когда придет вечер, чтобы снова увидеть Оксану. Так шли недели, как минуты, и месяцы, как недели.
Разговор
– Привет, – в очередной раз сказал Саша Оксане.
– Привет, – ответила та.
Они пошли на свое место.
– Оксан, давай поговорим.
– Давай, Сашуль, – ответила та.
– Может быть изменимся, – предложил он.
– В каком смысле?
– Станем лучше, чем мы сейчас. Перестанем распутничать, поже-нимся, жить будем вместе.
– Ты этого хочешь?
– Да.
– Исправляться будет сложно. Сможем, а, Саш?
– Не знаю, может попробовать.
– Знаешь, если честно, хотя я и не говорила, я думаю о тебе каждый день и жду вечера.
– Я тоже, Оксан.
Это признание сразило его буквально наповал. Не ожидал. Думал, что в ее холодном сердце нет места уже ничему.
Вечер прошел очень романтично. Такого у них не было никогда раньше. Даже когда спустилась ночь, они никуда не пошли. Глядеть в глаза и видеть отражение друг друга – вот великое счастье. А остального не нужно. Остальное все просто жизнь.
Саша не мог наглядеться на нее. Просто не мог. Она смотрела на не-го с такой нежностью, что он был на седьмом небе от счастья.
– Будем теперь так жить. Я думала, парни любят доступных.
– Совсем нет, – ответил Саша, – нежности хочется, Ксюша.
Иногда он ее называл так.
– Ладно, я согласна. Мы с тобой привыкли вести себя так, постепен-но только давай исправляться.
– Давай постепенно, – ответил Саша и поцеловал девушку.
Вот это было незабываемо.
Спустилась ночь, они разошлись. Парень шел домой, верил и не ве-рил, что все так. Его душа пела от счастья.
Оксана, очутившись в своей комнате, достала фотографию Саши и смотрела на него уже совсем по-другому.
«Любимый», – думала она, – я исправлюсь ради тебя, пусть я буду другой, но исправлюсь.
«Я люблю тебя, Оксана, – прошептал перед сном Саша.
Счастье убаюкало их обоих.
Начало пути
Прошло два дня. Ничего особенного не происходило. Молодые люди встречались каждый день. Они не нарушили своего обещания. Больше не было пива, чипсов и всего прочего. Появилось нечто другое. Поглажива-ние друг друга по рукам, нежные поцелуи и объятия. Вот это и есть лю-бовь, единение душ, родственных и таких дорогих.
– Оксана, я люблю тебя, – говорил он ей.
– Я тоже тебя люблю, Саша, – отвечала девушка.
Так прошло полгода. Полгода счастья, безумного и невообразимого. Такого, что не опишешь словами. Про настоящую любовь в двух словах не скажешь.
Они стали лучше. Любовь делает человека лучше, чем они есть на самом деле. Так было и с ними.
Обычный вечер…
Да, был обычный вечер. Саша пришел к Оксане в гости, принес шо-коладку. Он делал это довольно часто, так было и на этот раз. Уединив-шись в ее комнате, смотрели кино. Тут Саша обнял и поцеловал девушку. Они стали страстно целоваться. Оксана от него оторвалась.
– Я люблю тебя, Саша.
– Я тоже люблю тебя, Ксюша.
Оксана села к нему на колени. Он нежно гладил ее тело, продолжая целовать. Его рука полезла дальше.
– Можно?
– Можно, – нежно прошептала она, – можно, любимый.
Такой нежности у них не было еще никогда. Оба чувствовали, что этот вечер им запомнится надолго.
Саша ушел поздней ночью. Он буквально летел по пустой улице. «Оксана, моя Оксана», – думал он, – вот оно, счастье.
Девушка зашла в ванную и стала смотреть в зеркало. Она чувствова-ла себя совсем по-другому.
«Любимый Саша» – думала она.
Я не смогу без тебя жить…
Саша шел к своей любимой Оксане. Она уже его ждала.
– Привет.
– Привет.
– Оксана, я хочу с тобой поговорить.
– Что случилось, Сашуль?
– Я не могу без тебя жить. Будь моей женой.
– Я согласна, любимый. Жить я тоже без тебя уже не смогу, – сказа-ла девушка и прижалась к Саше.
Любовь – вот то самое важное для каждого из людей.
Оба понимали, что это самый счастливый вечер в их жизни. Самый счастливый.
– Саша, пойдем ко мне, – предложила Оксана.
– Пошли.
Они сидели, не отрывая глаз друг от друга.
– Солнышко, я буду тебе хорошей женой. Я люблю тебя, – шептала она.
– Я тоже тебя люблю, моя девочка. Я буду все для тебя делать, – от-вечал Саша.
Счастье. Для каждого разное. Для них в этот вечер было именно та-кое. Любовь – вот оно счастье.
Свадьба
Через три дня они подали заявление в загс. Началась подготовка к свадьбе. Эйфория окутала всех. Они также встречались вечерами, с не-терпением ждали этого дня.
Время идет, настал долгожданный день. Пышное торжество, по-здравления, танцы. Пролетело все как один миг.
Приехали домой.
– Саша, у меня для тебя есть свадебный подарок. Хочешь, покажу.
– Давай, – улыбнулся парень.
Она открыла сумочку и вынула пакетик.
– Что это?
– Приглядись.
Он открыл пакетик и увидел тест на определение беременности. Ра-дости не было предела.
– Сколько?
– За два месяца до свадьбы. Помнишь, тот романтический вечер?
– Конечно.
– Ему два месяца. Я люблю тебя, Саша.
– Я тоже тебя люблю, жена.
Это было просто что-то невероятное. Такого завершения свадьбы Саша точно не ожидал. Он понимал, что их уже не двое, а трое, и что их жизнь теперь изменится на все 180 градусов.
Оксана видела его радость. Она думал о том, что возврата к старой жизни уже не будет. Теперь они будут верны друг другу, у них будет ре-бенок, которого они оба хотят.
Жизнь стала другой. Захотели, и стала.
Для чего мы нужны?
Да, как говорится, наверное так. Палач тоже думает, что это его ра-бота, просто работа. Представляете, даже воры относятся к своему ремес-лу как к работе. Негуманно. Может быть негуманно. Мир, где нет эмо-ций, нет переживаний, не может быть гуманным. Мир, где ничего этого нет, напоминает отлаженный механизм, который просто существует, по-тому что так надо.
Было бы скучно без деятелей искусств, наук, которые делают этот мир разнообразным. Для чего мы все нужны, такие деятели? Я, кажется, знаю, для чего мы такие деятели нужны. Для того чтобы мир был лучше, для разнообразия простых обывателей.
Для простого обывателя мы необычны, но мы нужны. Нужны тому, кто думает, что ему делать. А вдруг он найдет в нашем произведении от-вет на вопрос о том, что ему делать, как поступать, может быть даже как дальше жить. Вдруг возьмет и найдет. И ему станет легче от этого.
Вот для этого мы нужны, деятели творчества, которые, несмотря ни на какие преграды, творят, доносят результаты своих творений до обыва-теля.
Конечно, простой человек, чтобы ему нормально жилось, не должен абсолютно все знать. Порой некоторые знания опасны для конкретного человека. Информация в неумелых руках может привести к трагедии. Может, никто не спорит. Но информация в нужных руках может отгово-рить человека от каких-либо дел или, напротив, направить его на те или иные дела, в то или иное русло.
Только подумать, как тонка грань между хорошим и плохим. Сам порой не знаешь, куда поведет. Правильно, что ограниченное количество людей занимается творчеством. Если бы все это делали, Нашему миру давно бы уже пришел конец. Некому было бы заниматься другими дела-ми. Поэтому пусть каждый будет на своем месте. Сапоги точит сапожник, а пироги печет пирожник.
Не выдержит обыватель всего того, что видит творческий деятель. Не выдержит, да и не поверит, что вообще такое возможно. Так пусть лучше он и не видит всего.
Мы те, которые не такие как все и нужны для этого, чтобы стоящего перед тем или иным вопросом направить своим творчеством в то или иное русло. Конечно, мы не должны разрушать своим сочинительством. Разрушителей найдется без нас. Мы должны быть созидателями.
Помогите несчастной на закате лет…
Я часть той силы, что вечно хочет
зла и вечно совершает благо.
Гете «Фауст»
Она его хотела. Обычно должно быть по-другому, чтобы он ее хотел. Но в этот раз было именно так. Вы не подумайте, что она хотела его плоть, она хотела другого.
Одержимость властью. Страшно…
Он был силен, молод, успешен. Она была уже старухой.
Бывают люди, которые, упустив что-то, не успокаиваются никогда. Это страшно. Быть слугой или господином? Вот он выбор каждого. Она их не простила, один ушел к молодой, другая одержима стала властью.
Это все ненормально. НЕНОРМАЛЬНО. Каждый должен быть на своем месте. Ради власти пойти на подлость? Запросто.
Только не стоит. Судьба все решает сама. На каждого крутого нахо-дится еще круче. Так и здесь. Не помогло ничего. Ни магия, ни гипноз, который она к ним применяла. Ничего не помогло. Почему? Потому что не нам решать, кто, где, с кем будет. ОН РЕШАЕТ САМ, КОМУ И КУДА. Людям не надо туда лезть.
В результате прошли года. Старуха не успокоилась. Почему? Пото-му что одержимость властью захватила все ее существо. Почему захвати-ло? Потому что она это позволила сделать.
Гипноз его не брал. Бывают люди, которых он не берет. Парень ока-зался из тех. Они просто жили. Со своими ошибками и удачами. Просто жили. Родился ребенок – лучшее доказательство любви.
Старуха не успокоилась до сих пор. Думаете, что любовь? НЕТ. По-теряв одного слугу, она захотела, чтобы был другой слуга. Не вышло.
Теперь остается только одно – извиваться вокруг себя, злиться и продолжать рассказывать всем сказки о несчастной любви на закате лет о том, что молодая увела у нее перспективного доцента, который младше ее раз в пять.
Глупо. Просто глупо. Ради власти пойти на такое. Зачем? А потому что хочется. Не выйдет ничего из этого.
Спиленные деревья
Деревья стояли совсем неровные. Одни были прямыми, другие кри-выми, третьи полуспиленными. Казалось, что по лесу прошелся ураган, поваливший все на своем пути. Не выбраться, ничего не изменить. А из-менить всегда что-то можно. Можно из сумбура выбрать что-то подходя-щее, а потом все поменять.
Нельзя? Можно. Реально то, что может человек выполнить. Человек шел по лесу. Никак не выбраться, никак не определиться, заблудился, за-путался. А вот тут взял и выбрался. Как получилось? Не знаю. Взял и вы-брался.
Попробуйте потренировать силу воли. Думаете, что не получится? Нет, получится. Стоит только захотеть и обязательно получится. Почему бы и нет.
Не получится. Так думает только тот, кто хочет сбить вас с истинно-го пути. Все получится, стоит только захотеть.
Всмотрись и увидишь
Объединение. Оно произошло случайно, никто и не ожидал этого. Соедини несоединяемое. Это просто здорово, взять и соединить несоеди-няемое. Пробовали? А вот я пробовал. Когда получалось, когда не получа-лось. Как уж получалось.
Может быть все это бред, что я написал. Может быть вообще все бред. Наверное, бред. Бред. А может быть и не бред. Неизвестно еще. Время покажет.
Соедини то, что не должно быть вместе. Не получится? Может быть, а может и получится.
Не пробовали искать то, чего нет?
Пробовали, скорее всего. Я тоже пробовал. Не нашел. То, чего нет, найти не сможешь. А вдруг сможешь? Если поискать, то можешь найти. Не получится? Нет, получится. Конечно, получится. Всегда получалось. Сейчас тоже получится.
А как хочется найти того, чего нет. Ведь хочется же. Давайте по-ищем вместе, может быть, что и выйдет.
Смотри на дорогу – за горизонтом увидишь ее конец. Невозможно? А ты всмотрись, вдруг да увидишь. Только хорошенько смотри за гори-зонт. Он там – конец дороги. Точно, там.
Смотри на проблему – не видно решения? А как же конец дороги, он же за горизонтом? Его же видно, а решения проблемы нет. Плохо смот-рел. Всмотрись в проблему – увидишь решение. Его видно, просто не раз-глядел.
Опасайся таких (выпускнику, да и всем к размышлению)
– Опасайся таких, – говорили ему еще в детстве. А парень вырос и почему-то забыл, кого нужно опасаться.
Шло время, он стал работать в одной организации, были юношеские мечты, желания, возможности. Но встретились люди, которые ради своих интересов говорили, что кроме нас ты никому не нужен, что ты не смо-жешь больше ничего сделать, что куда уж тебе, сиди смирно рядом с нами.
Вот это и есть самое плохое, приостановка развития. А парень не хотел этому верить, что он больше никому не нужен. Прессинг был настолько велик, что он на какое-то время сдался, поверил. Поверил внешне, но душа его не хотела верить этому, душа хотела совсем другого. Она хотела развития, а не сидения на месте.
Чудеса бывают только в сказках? Нет, и в жизни бывают. Ему пред-ложили работать совместителем. Там была та же работа, но другие люди и другие порядки. Повышение по службе, рост, развитие приветствова-лись и поощрялись.
Не кричала фраза, она звучала довольно робко в его душе:
«Кажется, понятно теперь, каких», – сказал про себя парень и, не за-думываясь, перешел на новую работу.
Оказывается, бывают на свете организации, которые нужно обхо-дить стороной, как бы они не прельщали. Почему? Там можно деградиро-вать. Думаете, что нельзя? Нет, можно. Расслабляет натуру человеческую принцип, заключающийся в том, зачем тебе это надо. Эти организации напоминают склеп, где все спят по кабинетам.
Встречаются и другие организации, которые будут поощрять разви-тие и дальнейшее продвижение. И таких много.
Не ошибись при выборе организации. Легко запутаться, но и распу-таться тоже легко. Стоит только захотеть.
Вполне вероятно, что потом будут взлеты и падения, повышения и трудности. Они будут. Но пусть лучше будет жизнь яркая, наполненная событиями, чем жизнь, похожая на спячку по кабинетам, там, где никому ничего не надо.
Не ошибись в выборе, опасайся таких. Легко распутаться, однако же запутаться тоже легко. Взял и запутался. Ничего, всегда есть время все распутать, а таких опасайся. Не нужны некоторые ошибки, обойтись можно.
Там, где развитие, там будет счастье, там будут взлеты, а падения будут не так болезненны, а там, где спячка, можно проспать и закрытие, как в сонном царстве, не заметили, проспали.
– Жестокий опыт, – скажешь. Жестокий. Только пусть об этом узна-ешь из написанного на бумаги, чем из своего жизненного опыта. Опасай-ся таких.
Ты проиграл, князь тьмы
Именем господа, говорю тебя, князь тьмы, как бы ты не уговаривал меня писать про то, чтобы возвысить тебя, чтобы возвысить все, что богу противно. Не искушай, тебе и слугам твоим никогда не победить ни гос-пода, ни кого из слуг его, в том числе и меня. Да, я великий грешник, со-вершивший много грехов. Я уже не раз каялся за свои дела перед богом, но ты хуже меня, ты способен только лишь подначивать и шептать на ухо, сделай то, сделай это. У тебя нет власти. Много чести тебе, Люцифер, чтобы я тебя в своих трудах возвышал. Все, что было и будет мной напи-сано, будет возвышать только бога и слуг его всех уровней. Весь ад во главе с тобой, как бы вы не старались меня загнать в пропасть, никогда мною не будет возвышен, даже мои рассказы об однополых отношениях всегда будут с приписками, что это неправильно. Ты являешься мне почти каждый день со всеми слугами своими. Не вам решать, каким я буду. Я все творчество свое положу на то, чтобы в грязь втоптать тебя, Люцифер, как бы ты не старался, я грешник, но я каюсь, а бог милостив ко всем сво-им созданиям. Не выйдет. Нет власти у того, кто способен только лишь на то, чтобы подначивать. В этой битве и в этой войне ты проиграл, Люци-фер, проиграл навсегда, нет у тебя шансов. Пусть я сейчас в яме. Дума-ешь, ты меня загнал туда? Нет, это просто бог меня вразумляет, по грехам всегда приходит мука, но я каюсь, а это посильнее всех твоих козней бу-дет. Я выберусь с божьей помощи из ямы. Я все свое творчество положу, все свою жизнь на то, чтобы тебя и слуг твоих в грязь втоптать. Я расска-жу всем, какой ты, буду рассказывать, пока буду жить, а когда окажусь в лучшем мире, с разрешения господа, я и оттуда буду рассказывать людям, какой ты и какой бог. Как бы ты не кидался на меня, не выйдет. Я слуга господа от рождения до смерти, какие бы он мне испытания не послал. А тебе гореть в аду вечно. Ничего ты мне не сделаешь. Пусть я каждый день провожу в окружении видений ада и рая, я не боюсь ни тебя, ни ада. Ни-когда не боялся и сейчас не боюсь. Тот, кто верен господу, не будут слу-жить тебе, князь тьмы, никогда, хоть всю жизнь меня искушай, я не изме-ню господу. Пусть я грешен, совершаю не всегда хорошие поступки, но возвышать тебя я не буду, никогда. Каждый день на меня кидаются слуги твои, монстры, черти. Я не боюсь их, они выглядят просто смешно. Ты проиграл, Люцифер, не мне, а господу. Я лишь слуга его, но возвышать я буду только его. Даже сейчас, когда я это пишу, я вижу одного из слуг твоих. Скажи, пусть сам уйдет, я все равно его слушать не буду никогда. Я видел тебя в окружении безобразных тварей возле твоего трона. Ты ужасен. Тебе служить я не буду никогда, однако же я видел и господа на троне в окружении ангелов. Счастье стоять рядом с ними, не то что слу-жить, а я служу, и это ни на что не променяю, как бы ты не срежетал на меня зубами.
Испугался и убежал
– Смотри, я все сделаю, сказал он, обратившись к человеку.
Как же это все так. Как можно было превратиться в такого урода. Урода самого настоящего. Каждый день ему мерещились люди, звери, змеи и всякие другие уроды. Это был невообразимый кошмар. Он совер-шал разные действия, какие невозможно даже вообразить.
Вот как-то раз решил он покаяться. Он жесток, очень жесток. Может быть таким и должен быть воин Господа. Воин не должен быть белень-ким, чистеньким. Погрязший в грехе, в грязи, побывавший в роли велико-го грешника, наверное, только тот сможет быть праведником.
Кто был в грязи, больше ценить будет свет. Да, побывавший во тьме, будет больше ценить свет.
Самое интересное, думаете, в том, что вышел из тьмы, пошел к све-ту. Нет, это далеко не самое интересное. Самое интересное в другом. Бог тот, кто стоит на вершине, Творец дал грешнику дар, тот его не заслужи-вал, а он дал, проявив свою милость к падшему. Дар заключался в том, чтобы всем рассказать о борьбе между Дьяволом и Богом. Грешник ду-мал, что Дьявол имеет власть, а после похода в церковь убедился, что нет власти. На самые простые слова исповеди, услышав которые, дьявол убе-жал, испугался. Всего лишь слова, всего лишь исповедь, а он испугался. Грешник очень удивился этому, но это произошло. Испугался и убежал.
Том 1 Как все было
© Copyright: Дмитрий Долгов, 2024
Свидетельство о публикации №224081101010
Свидетельство о публикации №224081101010
Рецензии