Граждане новоселы

Граждане новоселы

Назар Шохин

«Сороковая улица идет,
Значит, нам туда дорога...»
Из дворовой песни

В Советском Союзе было великое множество площадей, проспектов, улиц, проездов, переулков и прочих объектов имени 40-летия Октября. Самые известные из них располагались в Свердловске, Киеве, Казани, Пятигорске, Липецке, Херсоне... Городские локации с таким названием стали появляться в конце 1950-х под так называемую «знаменательную дату»; новенькие жилые дома с юбилейной топонимикой стали предметом вожделения многих советских провинциалов.

Нам бы хотелось рассказать о доме на улице с упомянутым названием (в народе – «Сороковой улице»), где автор этих строк прожил пятнадцать лет, – исключительно с той целью, чтобы добавить несколько штрихов к очевидным, непреходящим достоинствам – архитектуре той поры с планировкой домов и дворов, городского хозяйства в целом; толерантным межэтническим отношениям.

Итак, в конце 1950 – начале 1960-х годов новые, простенькие, без художественных изысков, всякой там лепнины двухэтажные кирпичные дома с достаточно современными и комфортными для того времени удобствами пока еще небольшого города Бухары строились, удаляясь от древней части в юго-восточном направлении, захватывая сельхозугодья окрестных кишлаков с глинобитными домами.

Благодаря просторам новые типовые дома – частью с узкими комнатами, но высокими потолками; частью с широкими комнатами, но низкими потолками – организовывались в достаточно широкие междомовые пространства с бассейнами-«бубликами».

Обширные площади превращались справившими новоселье рачительными хозяевами в настоящие оазисы – с палисадниками, раскидистыми урючинами и высокими шелестящими на ветру тополями, где можно было поиграть в шахматы, нарды, домино, карты. Преобразившаяся земля между домами становилась солидным общественным участком, где под тенистыми деревьями можно было заняться и какими-нибудь другими, помимо упомянутых, видами досуга, находясь там хоть весь день.

Не хочу заниматься пропагандой реанимации архаичных институтов, однако отличавшиеся от сталинских дворы позволяли жителям по-новому, без видимого вторжения в личное пространство, сосуществовать, узнавая о горестях и радостях друг друга, помогая испытывающим в чем-то нужду.
Здесь была возможность устраивать дворовые зрелища со вполне интеллектуальным, хорошим содержанием – театральные представления, концерты, показы диафильмов (были даже попытки «кавээнить»!), а также пощеголять яркими одеждами сыпавшим англицизмами стилягам с гитарой.

В нашем междомье (четыре дома, всего 66 квартир) цивилизованные зрелища организовывали семьи… немцев. Как они попали в наши жаркие пустыни – это отдельный длинный, интригующий, увлекательный разговор, но их физическое присутствие привносило в наши дворы важную для существования духовность.

Дворовой театр, чего греха таить, был ответом на практическое отсутствие гастролей и массовых телепоказов спектаклей модных столичных театров. Однако театральная дворовая самодеятельность вряд ли устраивала областные и городские власти, ибо любое сносное театральное представление было концентрированным выражением самой улицы – такой, какой она была, доступно объясняющей населяющим улицу саму улицу неплохо сотворенными правдивыми образами, долго затем «гуляющими» в памяти жителей.

Запомнившиеся реплики долго витали над домами, однако самые лучшие тексты, написанные и отточенные столичными корректорами в соответствии с нормами языка, помогавшие бороться с бескультурьем за пределами школ и единственного института, в наши дома кипами приносил почтальон.

Почтальоном, разносчиком ожившей в эпоху оттепели прессы и носителем культуры на Сороковой улице, был дядя Боря с почти безжизненной левой рукой, ветеран ВОВ, дошедший с боями до Праги, умевший отличить Евтушенко от Вознесенского. Борису позволялось проводить опросы по прочитанным статьям, отлавливать наметанным глазом потенциальных подписчиков на подведомственной ему территории – начиная с пионеров и кончая тетками с модными по тем временам завитушками, которым почтальон давал иногда на время почитать толстенную дефицитную «Книгу о здоровой и вкусной пище».

Эти «тетки», пережившие эвакуацию, некоторые ставшие вдовами, с культурными кодами уроженцев далеких земель с полноводными реками и густыми лесами, были своего рода передовым отрядом местного гражданского общества Сороковой улицы, «волком, грызущим бюрократизм», грозой казнокрадов, ленивых управдомов, хамоватых сантехников, обвешивавших покупателей продавцов.

Подобная креатура, как могла, боролась с экологическим наследием сталинской индустриализации на отдельно взятой территории – с запахами маслодельни, вонью мясокомбината, пылью хлопкозавода, грязью угольной разгрузки на вокзале, шумом цехов деревопереработки и многим другим.

Впрочем, именно в середине прошлого века мой город обзавелся густой зеленью неприхотливых ясеней («урус»-деревьев) и развитой системой их полива: на черно-белых снимках этой поры Сороковая предстает улицей с вырытым и забетонированным на ней поперечным каналом и внушительными участками «амазонских джунглей».

Городу на время удалось «выплеснуться» за пределы Старого города – в окраинные пустыри – первыми, раннехрущескими, двухэтажками, а в последующем – «ташкентскими» микрорайонами «хрущевок», на торцах которых в середине 1970-х начнет появляться изумительная мозаика…
 
…Есть города, которым суждено оставаться малыми. Хотя бы по причине соседства новостроек с очень древними, дышащими религиями памятниками, влекущими интуристов. Со статусом туристического моногорода, с «подарком-приговором» судьбы, надо, полагают многие, считаться, извлекая максимальную выгоду для городского бюджета.

В нынешних городах республики власти озабочены строительством массового квартирного жилья для всех. Между тем это зачастую обыкновенные доходные дома, жилье для провинциалов, хлынувших в столицу и пригороды после отмены прописки. Современное скучивание, скопление населения республики в городах обусловливает несколько иные формы урбанизации. Жаль, что строительный бум не сопровождается переворотом в сознании муниципальных работников и отечественных архитекторов.

РS. Сюжеты про узбекскую культуру и положение интеллигенции в советском микрорайоне приберегу для следующих публикаций.