Бесконечное дежурство. Глава Тринадцатая

БЕСКОНЕЧНОЕ ДЕЖУРСТВО (16+)

(начало см. http://proza.ru/2024/08/01/1674)

(предыдущая глава см. http://proza.ru/2024/08/11/1031 )

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
в которой таинственная незнакомка оказывается старой знакомой и рассказывает невероятные вещи, чёрный пёс появляется и исчезает, а будущее проникает в прошлое, чтобы изменить настоящее

Альберт уставился на незнакомку, эту неожиданную посетительницу, женщину-мотылька, залетевшему в кабинет на свет настольной лампы. Он не то чтобы знал наверняка, но каким-то непонятным образом чувствовал, что в её образе угадывается что-то очень знакомое, но никак не мог понять, что. Повязанный наподобие хиджаба вокруг головы и шеи платок и огромные чёрные очки скрывали почти всё лицо, на котором ярко-красным пятном доминировали пухлые губы. Очки были явно новыми, на правом стекле красовалась фирменная наклейка, которую такая стильная женщина не могла оставить намеренно, наверняка она просто забыла в спешке её отклеить.
 
Явно новое пальто-трапеция скрывало фигуру. Трудно было понять, худенькая эта незнакомка или полная. Зимние полусапожки из блестящей бордовой кожи, отороченные тёмно-серым мехом, были ещё без заломов, обычно появляющихся уже на второй-третий день носки. Каблуки у них были низкие, такие никто из знакомых Альберту девушек не носил: все, даже самые длинноногие, хотели казаться выше.
 
Альберт потянул носом, чтобы послушать аромат, исходивший от неожиданной посетительницы. Аромат этот был очень приятным, но совершенно ему незнакомым. «Кто же ты?  – подумал Альберт – и что ты здесь делаешь?».

Женщина-мотылёк шагнула в кабинет, без приглашения села на стул напротив Альберта, без разрешения положила свою мокрую шляпу на дальний угол письменного стола Алисы Витальевны и правой рукой стряхнула снег с меховой оторочки своего левого сапожка.
«Снег? Откуда она взяла снег?» –– удивился Альберт – «Осень затянулась, и снега в Замозжайске в этом году ещё не было. Вроде бы только что все, кто заходил с улицы, говорили, что там идёт дождь».
    
На руках у незнакомки были новенькие перчатки из тонкой и мягкой бордовой кожи. Она сняла их, и Альберт увидел изящные узкие кисти. На безымянном пальчике правой руки блеснуло тоненькое золотое колечко. «А мы, значит, замужем» – сделал вывод Альберт – «Судя по рукам, она скорее худенькая, у толстушек часто бывают маленькие кисти, но вот запястья у них всегда шире». Незнакомка откинулась на спинку стула и вытянула вперёд ноги, продемонстрировав свои точенные голени, обтянутые плотными чёрными колготками. «Вот это уже что-то знакомое…» – мелькнуло в мозгу Альберта – «Такие красивые ноги были только…».

Альберт пристальнее всмотрелся в лицо незнакомки. Её густо намазанные ярко красной помадой губы растянулись в улыбке, и женщина-мотылёк плавным движением правой руки сняла свои огромные чёрные очки.

«Эти глаза!» – словно молния пронеслась в мозгу Альберта – «Разве у кого-то ещё на белом свете могут быть такие же выразительные карие глаза удивительной миндалевидной формы, в уголках которых прячется лукавая и одновременно добрая ехидца!».
– Соня! Ты? – вырвалось у него на выдохе.

– Я, Алик, конечно, я. Кто же ещё, милый? – ответила девушка, переставшая казаться ночным мотыльком. Теперь, когда огромные очки не скрывали её изящное молодое личико, не узнать её было невозможно. Разве что губы, густо накрашенные ярко-красной помадой, были совершенно незнакомыми.

«Похоже, она совсем на меня не сердится, – удивился Альберт – а я-то считал, что она за что-то на меня разобиделась, иначе, почему она не отвечала на звонки и вообще… Сколько же мы с ней не виделись? Месяца два, кажется?».

– Рад тебя видеть, Соня, – сказал он, и это прозвучало совершенно не как дежурная любезность. Чувствовалось, что он и вправду очень рад, – это так здорово, что ты пришла!
– Уф! А я как рада! Долго не могла решиться, боялась, что ничего не выйдет. Если б ты только знал, на какие ухищрения мне пришлось пойти ради этой встречи! Но вот, кажется, получилось, – ответила девушка. – Признайся, Алик, ты ведь не сразу меня узнал? Что, я так сильно изменилась?

– Нет, но просто ты одета, как шпионка. Будто нарочно стараешься, чтобы тебя никто не узнал: шляпа с широкими полями, платок намотан, как хиджаб у мусульманки, губы в пол лица, как у клоуна, и эти огромные чёрные очки! Лица совсем не видно…

– Приходится шифроваться. К счастью, лицо спрятать не сложно. Камуфляж, макияж… А вот фигуру мою, увы, теперь так просто не спрячешь, – Соня встала со стула, отошла на шаг назад, чтобы Альберт мог увидеть её во весь рост и покружилась на каблуках, отчего подол её пальто приподнялся, и оно приняло форму колокола. А потом девушка расстегнула пуговицы и распахнула пальто.

– Соня… – только и смог произнести Альберт, увидев её тёмно-зелёное трикотажное платье, плотно обтягивающее большущий круглый живот.
– Сюрпрайс, Алик… – Соня, кажется, была чрезвычайно довольна произведённым эффектом, – седьмой месяц!

– Погоди! Как это? Как же это может быть, чтобы седьмой месяц? – спросил потрясённый Альберт, – мы же с тобой виделись вот только… в начале сентября. Максимум два месяца назад ты была тоненькая, как тростинка.
– Сейчас всё объясню. Просто не смогла отказать себе в удовольствии посмотреть, какой всё это произведёт на тебя эффект. Эх, Алик, видел бы ты свою физиономию!
– Погоди… Это что, розыгрыш? Сегодня такой день, что все меня разыгрывают. Такое уж выдалось дурацкое сверхурочное дежурство. У тебя там под платьем, наверное, подушка или тыква какая-нибудь.

– Это почему именно тыква?
– Ну как? Вчера был хэллоуин, вот все кругом с этими тыквами носятся. Прикалываются. Хотя твой прикол самый прикольный. Хорош прикалываться, Сонька!
–– Ничего я не прикалываюсь. Наоборот, это ты прикололся, мой дорогой. Ещё в конце августа. Ты прикололся, а я уже седьмой месяц ухахатываюсь над твоим приколом, – Соня улыбнулась, обошла стол и подошла к сидящему в кресле начальницы Альберту поближе, – на, пощупай нашу «тыковку», Фома Неверующий.
Альберт недоверчиво посмотрел на выпирающий прямо на него Сонин живот.

– Пощупай, пощупай, можно, только аккуратно. Ты ведь пока не пощупаешь, не поверишь.
Альберт с опаской прикоснулся к Сониному животу.
– Чувствуешь? То-то же, никакой подушки, – сказала она, отошла от Альберта и села обратно на свой стул, но пальто запахивать не стала. Круглый живот так и оставался на виду у Альберта.

– Но, Соня… как это возможно? Так не бывает! Я скорее поверю в непорочное зачатие, чем в то, что такой огромный живот может появиться всего за два месяца, – Альберт недоумевающе смотрел на Соню.
– Алик, Алик… Уж это точно не было непорочным зачатием, и тебе это прекрасно известно. Я же сказала – седьмой месяц.
Альберт молчал, не в силах что-либо ещё сказать или спросить.

– Эх, Алик, я бы с удовольствием и дальше любовалась твоим ошарашенным видом, но, к сожалению, нужно торопиться. Время поджимает. Давай, я тебе объясню всё по порядку, только ты, пожалуйста, постарайся меня не перебивать. Все вопросы задашь потом. А то время выйдет, и я так и не успею сделать всё, что нужно. А это очень важно – всё успеть именно сегодня, второй шанс вряд ли представится. Кстати, у тебя есть здесь зарядка от мобильника?
– Тебе какую? Для старого Айфона или Тип С?
– Тип С.
 
Альберт воткнул кабель в адаптер, а адаптер в розетку и протянул другой длинного конец кабеля девушке. Она достала из чёрной сумочки Фурла, на которую Альберт раньше не обратил внимания, какой-то толстенный мобильник, похожий на первые Моторолы, те самые, у которых приходилось при каждом звонке выдвигать антенну и откидывать крышечку, и подключила к нему разъём. 
– Дай мне, пожалуйста, водички, –– сказала она.
Альберт вскочил из-за стола, взял из Алисиного шкафа маленькую бутылку минералки и стал искать глазами стакан.
 
– Давай так, без стакана. Только отвинти, пожалуйста, пробку, а то у меня сил не хватает, –– попросила Соня.
Альберт открутил пробку и передал девушке бутылку. Она сделала небольшой глоток и начала свой невероятный рассказ.

– Тебе, мой дорогой, трудно будет поверить, но ты уж постарайся. Тем более, что факты, как говорится, налицо. Должна признаться, я сама бы ни за что во всё это не поверила, если бы всё это случилось с кем-то другим, а не со мной. Точнее, не с нами. История эта невероятная, можно даже сказать, фантастическая, но всё что я тебе сейчас расскажу – чистая правда.
 
Она сделала крошечный глоток и продолжила:
– Ты, наверное, помнишь… Мне кажется, ты должен хорошо помнить ту неделю в августе, которую мы с тобой провели на даче твоего друга Володьки?
– Ещё бы, конечно, помню. Так классно было! Зелень, цветы, яблоки поспевают, теплынь. И никаких соседей, только мы с тобой вдвоём, словно Адам и Ева в раю, – глаза Альберта заблестели от приятных воспоминаний. – Жаль, отпуск мне дали только на неделю, а то бы могли бы до конца месяца там тусить. А так пришлось возвращаться в город, работать сутками, видеться урывками.
 
– Вижу, ты ещё не забыл. Впрочем, для тебя всё это было совсем недавно. Не то, что для меня. Значит, ты ещё лучше должен помнить, что с середины сентября мы с тобой перестали встречаться.
Альберт помрачнел.

– Помню, конечно. Не знаю, Соня, на что ты разобиделась… В самом деле, честное слово, не пойму. Почему перестала отвечать на звонки? Я же тебе столько звонил, столько писал…
– Ты мне звонил и писал всякие глупости ровно две недели и три дня. Я считала. А потом перестал…
– А что я, по-твоему, должен был делать? Продолжать звонить, если ты сбрасывала звонки? Продолжать писать, если ты читала, но не отвечала? У меня тоже гордость есть.

– Ну и дурачок же ты, Алик. Я, конечно, тоже дурёха. Нужно было мне сразу тебе сказать, а я испугалась…
– Чего ты испугалась?
– Да вот этого, –– Соня погладила свой круглый животик, – я как узнала, что залетела, так и растерялась. Не знала, как тебе сказать. И стоит ли вообще тебе говорить. Вот и не стала с тобой встречаться и на звонки твои отвечать. Хотела сначала для себя решить, нужен ли мне сейчас этот ребёнок, смогу ли я его одна воспитать.

– А почему же одна? У ребёнка же должен быть отец!
– Конечно, должен. Только я не знала, захочешь ли ты стать его отцом. Мы ведь с тобой раньше ни о чём таком серьёзном не говорили. Я не была уверена, кто я для тебя. Мало ли… Одно дело, приятно провести неделю на чужой даче с очередной влюблённой дурочкой, а другое – жить вместе и воспитывать ребёнка. Или детей. Я, знаешь ли, всегда хотела иметь двоих детей, мальчика и девочку. Что бы было, как у моих родителей. У меня же брат есть, старший. Знаешь, как он всегда обо мне заботился! Он и сейчас заботится, хотя у него уже своя семья. Он даже морду тебе захотел набить, когда узнал, от кого я забеременела. Решил, что ты меня бросил.

– Хороша забота – морды бить!
– Просто он очень за меня переживает. Вообще-то, это здорово, когда есть брат или сестра.
– У меня, между прочим, тоже есть сестра, только младшая. Я за неё тоже кому хочешь морду набью. Но я всегда ещё и брата хотел. Хорошо, когда в семье много детей.

– Я знаю, Алик, знаю. Мы с тобой это уже обсудили. Но не тогда, в августе, а уже потом.
– Что-то я не помню, чтобы мы это обсуждали. Когда? –– Альберт удивлённо посмотрел на Соню.

– Я же говорю: потом. В конце ноября. Сейчас объясню, ты всё поймёшь. Короче, тогда, в сентябре, я поступила тупо, ничего тебе не сказала и не отвечала на твои звонки и сообщения в мессенджерах. Всё решала, как мне быть. А когда поняла, что точно хочу этого ребёночка оставить, решила, что хочешь не хочешь, надо бы тебе сказать, а там сам решай, что тебе делать, как быть. Ребёнок и твой тоже, значит, ты имеешь право знать, что он собирается появиться на свет. Хотя, если честно, я в глубине души очень надеялась, что ты, как только узнаешь про ребёночка, сразу меня замуж позовёшь. И не только из чувства долга, как порядочный мужчина, а просто, потому что любишь и хочешь быть со мной. Ведь ты всегда говорил, что любишь… Ты, Алик, хоть и оболтус, но в душе парень хороший. И вот только я собралась тебя «обрадовать», как вдруг узнала, что ты стал встречаться с какой-то Валентиной. Расспросила про неё знакомых. Мне Наташка про неё и рассказала. Мол красивая, но стерва стервой. Вертит тобой, как хочет, не стесняется. И папаша у неё – то ли членкор, то ли целый академик. А мой папа – механик на речном трамвайчике. Совершенно очевидно, выбор не в мою пользу. Так что я решила, что свой шанс я по своей же глупости упустила, и придётся мне быть матерью-одиночкой. Кто же меня, беременную, захочет замуж взять? Да я и сама ни за кого бы не пошла, если бы не любила. А как же я кого-то другого полюблю, если люблю тебя, дурака.

– Сама ты дурочка… Погоди, как так?  Что-то не клеится… У тебя же обручальное кольцо на пальце. Значит, ты всё-таки вышла замуж? За кого же? – потребовал объяснений Альберт.
– Конечно, вышла! За тебя, дурашка, за кого же ещё мне выходить? Я же тебя люблю. К тому же, ты – отец моего будущего ребёнка.

– Как так, за меня? Когда?
– Что ты заладил, как, да когда. Я же просила тебя не перебивать. А-то я не успею всего рассказать, время-то уходит.
– Ну, давай, рассказывай уже, раз такое дело. Не тяни.

– Рассказываю. До самого конца октября я ещё собиралась стать матерью-одиночкой. А первого ноября, то есть, как раз сегодня, ты мне сам позвонил. Впервые, после почти полуторомесячного перерыва. А потом поздно вечером собственной персоной заявился ко мне домой с моими любимыми цветами.
– Соня, как так, заявился? Что ты говоришь? Уже первой ноября, мы с тобой здесь, а я тебе не звонил и тем более не заходил.

– Так ведь ещё не вечер. Приготовься, Алик. Сейчас будет самое интересное. Пока что я только вспоминала то, что было с нами, начиная с тех самых безумных ночей на Володькиной даче и до настоящего момента. Учти, что мне известно о случившемся с нами гораздо больше, чем тебе. Ты можешь знать только то, что случилось с тобой за это время, но совсем не знаешь, что было со мной. Разве что то, что я перестала отвечать на твои звонки. Я же, наоборот, о том, что случилось лично со мной в этот период знаю очень достоверно по собственному опыту, а о том, что случилось с тобой, я знаю по твоим рассказам. Хотя, возможно, и не всегда правдивым.
 
– Не пойму к чему ты клонишь. Что-то от твоих объяснений яснее не стало, – Альберт развёл руками.
– А ты не перебивай, пожалуйста, а слушай, тогда узнаешь…
Соня сделала новый глоток и продолжила.

– Тот период, о котором у нас обоих сохранились приятные и не очень воспоминания, закончился сегодня утром, вот прямо сейчас, в этот самый момент. Это и есть то, что принято называть «настоящее». А дальше будет новый период, который начинается вот с этого самого момента и заканчивается в 21 час 16 минут 25-го февраля следующего года. Этот период для тебя станет будущим, потому что тебе только предстоит его прожить, а вот для меня он уже стал моим, а точнее, и нашим, совместным прошлым.

Альберт недоумевающе посмотрел на неё.
– Вижу, Алик, я не с того краю начала… Попробую по-другому… Я думаю, что теперь самое время сказать, что я явилась к тебе из будущего, а именно, из вечера 25-го февраля следующего года. Я, чтобы было понятнее – временавт, то есть, путешественница во времени. Вот эта чёрная штуковина с кнопками и дисплеем, похожая на старый сотовый телефон фирмы Моторола, и есть самая настоящая машина времени.

Если бы Альберт был главным героем мультфильма «Том и Джерри», то в этот момент мультипликаторы изобразили бы его котом с челюстью, отвисшей до полу.

– Теперь, когда ты знаешь самое главное, тебе легче будет понять хронологию дальнейших событий, которые уже случились в моём прошлом, но ещё произойдут в твоём будущем. Время поджимает, поэтому остановлюсь на самых важных вехах нашей с тобой совместной истории, а всякие сюси-пуси и прочую лирику оставим на потом. Надеюсь, мы ещё успеем и об этом поговорить, у нас ведь с тобой ещё вся жизнь впереди. По крайней мере, я очень на это надеюсь. Итак, первое важное событие произойдёт уже очень скоро, сразу, как только ты, наконец, сменишься со своего бесконечного дежурства. Ты позвонишь мне впервые после полуторамесячного перерыва, а я на этот раз, так и быть, не сброшу твой звонок, а отвечу. Мы договоримся о встрече, и ты придёшь ко мне домой сегодня же вечером. Учти, Алик, что сегодня, первого ноября, я ещё ничего не знаю об этом вот нашем разговоре и тем более о том, что однажды я стану временавтом. Сегодня вечером я – всего лишь молодая женщина, которая уже решила, что будет рожать, и страшно жалеет, что не сообщила об этом отцу своего будущего ребёнка, и потому очень обрадовалась, что он всё же вдруг решил позвонить ей утром и зайти к ней вечером. Так что, когда мы сегодня вечером увидимся, я буду гораздо больше, чем сейчас, похожа на ту Соню, которая исчезла с твоих радаров полтора месяца назад, ведь животик у неё ещё совсем незаметен, и кроме мамы, брата, лучшей подруги и врачей из женской консультации ещё никто ни о чём не догадывается.

Соня опять сделала крошечный глоточек и продолжила.
– После сегодняшнего вечера мы с тобой снова начнём встречаться каждый вечер, когда у тебя не будет дежурства. Ты окажешься на удивление решительным и уже вскоре сделаешь мне предложение. Не стану раскрывать всех деталей, но будет очень красиво. Потом мы с тобой, как сумасшедшие, начнём готовиться к свадьбе, будто это самое главное в жизни – красиво бракосочетаться.

– Погоди! Ты так частишь… Как всё это будет? Какой будет наша свадьба? – спросил Альберт.
– Нет, Алик, ничего я тебе рассказывать не стану. Во-первых, потому что нам с тобой предстоит очень много спорить, о том, какой должна быть наша свадьба, какое на мне будет платье, кого нам нужно будет обязательно на эту свадьбу пригласить. А во-вторых, не хочу лишать себя удовольствия мечтать и перебирать варианты, заранее зная, как всё будет на самом деле. Да и тебе, мой дорогой, тоже полезно будет пережить эти приятные хлопоты. И учти: твоя невеста будет знать о своём будущем гораздо меньше, чем ты. Так что никаких подробностей о нашей свадьбе я тебе рассказывать не стану. Только предупреди свою тётю Тамару, чтобы не ела салат из авокадо с креветками. В нём будут кедровые орешки, а у неё на них аллергия. Давай просто отметим веху: наша свадьба состоится 16-го декабря. Кстати, я до сих пор не пойму, как тебе удастся, то есть, удалось договориться в ЗАГСе, чтобы нас так быстро расписали.

– Следующая важная для нас веха, – продолжила Соня, – это создание опытного образца машины для перемещения во времени, которую изобрёл мой босс, основатель нашего стартапа Сергей Хвостоголовый. Саму идею он подслушал на какой-то международной конференции, но автор рассматривал её исключительно как чисто теоретическую концепцию. Сергей же придумал, как реализовать её на практике. Нашёл спонсоров, выписал из Китая кучу всяких микросхем и чипов, и организовал прямо у нас в Замозжайске стартап для производства машин времени. Пока что это наше производство кустарное, на коленке, но Сергей надеется скоро запустить его в серию, провести масштабные испытания, собрать доказательства наших путешествий в будущее и в прошлое, обнародовать своё изобретение и получить госзаказ, – Соня огляделась по сторонам и перешла на шёпот, – от Министерства обороны. Так что, думаю очень скоро дела у нашей фирмы пойдут в гору. Это, конечно, хорошая возможность и для меня сделать бизнес карьеру, я ведь его заместитель, но, боюсь, скоро мне придётся оставить передний край науки.

– Почему? – спросил Альберт.
– Не тупи, дорогой. Потому что очень скоро твоя любимая жёнушка должна будет на некоторое время оставить работу на фирме и уйти в декрет. Малышу нужна мама…
– Соня, ты всё время говоришь как-то неопределённо: малыш да малыш. Ты же наверняка уже знаешь, кто у нас будет? Мальчик или девочка? Ведь ты же уже УЗИ делала? – глаза Альберта заблестели, выдавая его неподдельный интерес.
– Ишь, какой хитренький! Нет уж, Алик, ничего я тебе сейчас не скажу. А то ты узнаешь раньше времени, расскажешь мне и лишишь нас стольких дней счастливой неопределённости, которую положено переживать всем будущим родителям. Нет уж! Пусть у вас, то есть у нас, всё идёт своим чередом, и мы с тобой, то есть, вы с той Соней, которая твоя современница, всё узнаете в своё время, как и положено. Кстати, а сам-то ты, кого больше хотел бы, а?

– Не скажу, раз ты мне не говоришь. Вернее, скажу потом. Хотя… ты, наверное, уже и так знаешь… – сказал Альберт.
– Знаю, конечно, но тоже не скажу. Ладно, вернёмся лучше к машине времени. Начали мы в нашем маленьком стартапе клепать эти машинки. Первую модель сделали ещё в июне этого года, но она оказалась неудачной. Наш инженер-разработчик Алексей Переселенцев вызвался добровольцем её испытывать. В августе он отправился для начала в недалёкое будущее, всего на десять месяцев вперёд. Вернулся с кульком черешни. Черешню из будущего мы съели, это слишком скоропортящееся и не слишком убедительное доказательство. Мало ли откуда в Замозжайске черешня в августе. Может быть, импортная. А вот кулёк мы сохранили. Он был из местной газеты свёрнут, а дата выпуска – июнь следующего года. Ты не представляешь, как мы радовались, всей фирмой отмечали. Ещё бы, такой прорыв!

– Погоди! Дело было, как ты говоришь, в августе, а ведь мы с тобой как раз в августе… а ты мне ни о чём таком не рассказывала… – Альберт с недоверием и упрёком посмотрел на Соню.

– Я же подписку дала о неразглашении. Как же я могла тебе рассказать?
– Но теперь-то рассказала.

– Теперь – совсем другое дело. Тогда мы с тобой просто встречались. Как говорится, без всяких обязательств. А теперь мы с тобой муж и жена. Хотя, нам в нашей фирме даже самым близким не разрешается рассказывать, чем мы в своём стартапе занимаемся. Я бы и сейчас тебе ничего не рассказала, если бы это не было так важно для нас с тобой. Но смотри, не проболтайся, если хоть кто-то узнает, что я тебе рассказала, у меня могут быть крупные неприятности. Очень крупные… И речь тут не просто об увольнении с хорошей работы. Вот поэтому, между прочим, я сегодня и вырядилась как чучело в эту шляпу, платок и огромные чёрные очки. И губы нарисовала, как у клоуна, чтоб меня не узнали.
 
– Кто же тебя здесь узнает? Ты же в прошлом, – успокоил её Альберт, довольный логичностью своих мысленных построений.
– Ну мало ли… Проверят видео записи с ваших камер наблюдения. Кстати, как долго в вашем отеле хранятся записи с камер? – спросила Соня.
– Насколько я знаю, всего один месяц. У нас денег нет на приличный видеосервер. Так что не волнуйся. Ты очень изменилась, узнать тебя можно только по стройным ножкам и по глазам.

– Какие же, всё-таки, мужики… Всё-то у вас ножки да глазки…
– А поскольку, – невозмутимо продолжил Альберт, – никто из тех, кто тебя знает в нашем времени, не допускает мысли, что ты можешь быть на седьмом месяце, то никто тебя и подозревать не станет даже, если увидит на записи.

– Главное, чтобы я не попала под камеры системы распознавания лиц, не то нейросеть выдаст моё имя. И чтобы я смогла незаметно вернуться назад в своё время после этого нашего разговора. Здесь-то могут и не понять, что это я из будущего, но важно, чтобы и там, в феврале, меня не заподозрили, что я была в прошлом. То есть, конечно, все мы бывали в прошлом, главное, чтобы не догадались, что я путешествовала в прошлое и обратно. Знаешь, какого наш босс крутого начальника службы безопасности переманил из какой-то ЧОО? Хваткий мужик, у него даже фамилия – Коршунов. Если что-то заподозрит, запросто может вернуться в прошлое, скажем до первого декабря, пока видео ещё не стёрто, и просмотреть ваши записи.
Альберт постарался сделать вид, что фамилия Коршунов ему ни о чем не говорит.
«Незачем лишний раз тревожить жену. Она беременная, ей вредно волноваться» – подумал он.

– Ну, да ладно. Бог не выдаст, свинья не съест. На чём мы остановились?
– На первой модели, которую испытывал ваш Переселенцев, –   подсказал Альберт.
– Молодец, Алик! Так вот, отметили мы в августе нашу первую удачу, и Сергей решил Переселенцева в прошлое отправить. Причём не на пару месяцев назад, а сразу на несколько десятилетий. В 1937 год. Такую дату выбрали, потому что Алексей хотел на своего прадедушку посмотреть, пока того ещё не репрессировали. Прадед у него героический был.
– Надо же!

– Отправить-то мы его, отправили. И даже, судя по некоторым свидетельствам, он туда попал. Но вот беда: обратно наш временавт-испытатель так и не вернулся. И нам до сих пор точно не известно, почему. Может, не захотел возвращаться, хотя что там, в далёком прошлом, может быть такого хорошего для изнеженного удобствами современного нам человека, чтобы там оставаться? Разве что встретил в прошлом какую-нибудь хорошую женщину, полюбил и решил остаться с ней. Ребята говорили, что он всё равно собирался со своей нынешней мымрой разводиться. А может быть, его там, в прошлом, приняли за иностранного шпиона, арестовали и лагеря отправили. Или расстреляли. Время-то какое было! Но, скорее всего, причина более банальная. Скорее всего, у него машина времени сломалась. Всё-таки, первая модель… Потом наши ребята в этой модели нашли кучу конструктивных недоработок. Лично я думаю, что самое слабое место в первой модели – это её маленькая батарейка. Перемещение ведь было не шуточное, несколько десятилетий, вот батарейка-то и разрядилась. А в первой половине двадцатого века зарядок для мобильников не существовало. Вот Переселенцеву попросту и не хватило энергии на возвращение. Лично я думаю, что он пытался вернуться, но до наших времён не дотянул, а попал куда-то в послевоенные годы.

– А почему ты так решила? –   спросил Альберт.
– Помнишь, во второй книге Талдычевский трилогии есть описание странного мужчины, которого главный герой принял за шпиона? Когда я в детстве читала «Каплю за каплей», этот персонаж, Переплюев, мне тоже показался странным, а теперь я понимаю, что он как две капли воды похож на нашего Переселенцева. Я даже специально два раза перечитала эту Талдычевскую муру, которую нас в школе заставляли штудировать…  Возможно, Митрофан Талдычев с нашим Переселенцевым встречался лично, заметил его странности и вставил в свой роман. Но это не факт, а только моя личная гипотеза. Хвостоголовый с ней не согласен, считает, что просто у первой модели генератор гравитационного гистерезиса был ненадёжный. Впрочем, нам с тобой это неважно. Главное, потом наши ребята занялись усовершенствованием своей разработки. После провала миссии Переселенцева и после взрыва второй модели мы стали осторожнее, и третью модель решили сначала испытать на животных, например, на собаках. Но с животными проблема в том, что они не могут сами в нужный момент нажать нужную кнопку на пульте управления, чтобы вернуться. Тогда Сергей придумал заложить в программу время возвращения, чтобы машина автоматически вернула собаку-временавта. Короче, 19 октября, для тебя это всего полторы недели назад, он прикрепил машину времени на своего ньюфаундленда Джека, вывел его на двор и оттуда отправил пса на два месяца вперёд, в 19 декабря, на целых три минуты.

– И что? Испытания прошли успешно? – спросил Альберт.
– Вполне. Через минуту по нашему времени Джек материализовался в десяти шагах от того места, где исчез, а вся его шерсть была в декабрьском снегу. Жаль, нельзя было расспросить бедного пса, что он пережил в процессе перемещения во времени и особенно, оказавшись вдруг посредине заснеженного двора. Это уже потом, когда для всех нас наступило 19 декабря, мы с Сергеем и ребятами из нашего стартапа всей командой вышли во двор посмотреть на прибытие нашего Джека из прошлого.

Бросив короткий взгляд на Альберт и убедившись, что он слушает с неподдельным интересом, Соня продолжала.

– Представь себе зрелище: средь бела дня посреди двора, засыпанного белым снегом, вдруг откуда не возьмись появляется огромная чёрная собака и начинает озираться по сторонам и неистово лаять на всех вокруг. Больше всего мы в тот момент испугались, что Джек, попав в непонятное место и время, может сбежать куда-нибудь со двора. Тогда было бы непонятно, где он окажется, когда наступит пора возвращаться в прошлое. Но, к счастью, пёс заметил в толпе своего хозяина и побежал к Сергею. Но так и не добежав всего пары шагов, исчез. Это автоматика сработала. Кроме ребят из нашей команды, во дворе в этот момент было только три бабушки-пенсионерки. Вполне возможно, бедняжки решили, что сошли с ума. Представь себе, была собака, и нет. Растворилась в воздухе во время прыжка. Зато мы убедились, что третья версия работает. И ещё хорошо, что 19 декабря Сергей не взял своего Джека с собой на двор. Представляешь, что было бы, если пёс вдруг встретил самого себя? Говорят, что для путешественников во времени, самое главное – не встретиться с самим собой из другого времени. Типа, может возникнуть парадоксальное искривление пространственно-временного континуума и всякая ерунда в том же роде. А это чревато…
 
Соня прервала рассказ, вытянула вперёд затёкшие ноги, потянулась, уселась поудобнее и продолжила.
– Кстати, именно из-за возможности этого самого искривления пространственно-временного континуума я сегодня явилась к тебе на работу, так как точно знаю, что в это время я, ну то есть та Соня, которая живёт с тобой в одном времени, будет находиться у себя дома в обнимку с унитазом, потому что у неё токсикоз. Страшно подумать, что могло бы случиться, если бы мы с ней здесь встретились. Но… продолжим. Главный вывод из истории с собакой, что третья модель работала более надёжно. А теперь у нас есть уже пятая версия, которая работает, как часы, главное, вовремя подзарядить её от розетки или взять с собой в прошлое мощный павербанк.

Соня указала глазами на свой приборчик, который Альберт сначала принял за старомодную Моторолу.
– Следующий важный для нас с тобой момент, случился уже после нашей свадьбы. Мы с тобой, естественно, стали жить вместе. И вот однажды, а именно 12 января следующего года, я нашла в кармане твоей куртки вот эту свёрнутую газету. Разумеется, совершенно случайно.

– Как это, совершенно случайно, если газета была кармане моей куртки? Ты что, лазала по моим карманам? – обиженным тоном спросил Альберт.
– Ты же у меня такой неаккуратный, Алик! Вечно ты разбрасываешь свою одежду. Приходится по всему дому собирать твои носки и вешать твои брюки и куртки в шкаф. И, вообще, что тут такого? Подумаешь!

– Всё с тобой ясно. Ладно, наверное, с этим ничего не поделаешь. Похоже так поступают все женщины. Моя мама тоже постоянно шарит по папиным карманам и читает все сообщения в его телефоне. Потом она требует от него объяснений, потом они громко ругаются, причём не из-за того, что она нашла или прочла что-то предосудительное, а из-за самого факта её недоверия. Наверное, такая ругань и есть непременное условие счастливой совместной жизни.

– Не в этом дело, Алик. И, пожалуйста, больше не перебивай меня из-за всякой ерунды. Подумаешь, случайно залезла в карман твоей куртки… Я же твоя жена, твоя половинка… Какие могут быть секреты от собственной половинки?
– Х-мм. Ладно, продолжай. Итак, что за газету ты нашла, когда стала шарить у меня по карманам? – спросил Альберт.
– Вот эту, – Соня достала из своей сумочки газету «Вечерний Замозжайск», уже пожелтевшую от времени, сложенную в несколько раз, и протянула Альберту.
Он расправил газету и вопросительно посмотрел на Соню.

– Смотри на третьей странице.
Альберт развернул газетный листок и увидел в середине полосы свою собственную фотографию и заголовок: «Замечательная победа нашего земляка». На фото он был запечатлён держащим в руке статуэтку, изображающую позолоченный ключ.

– Читай, – сказала Соня.
– На завершившемся вчера Всероссийском конкурсе работников индустрии гостеприимства победителем в номинации «Лучший портье» стал наш земляк, работник Замозжайского отеля «Орион» Альберт Амарантов. Он на три балла опередил Марину Петрову из Санкт-Петербурга, занявшую второе место, и на целых девять баллов Геннадия Орлова из Москвы. Жюри конкурса наградило Альберта Дипломом победителя конкурса, символическим «Золотым ключом» и денежной премией 100 тысяч рублей, – Альберт отложил газету и снова удивлённо посмотрел на Соню. – Что это? Как? Конкурс, премия…
 
Альберт поднял глаза на Соню.
– Это потому что ты у меня самый лучший! Я так тобой горжусь, Алик! Кстати, если тебе интересно знать, куда пошла бОльшая часть твоей премии – вот она, – Соня встала и покрутилась в своём пальто, – правда, классное? И главное, такой замечательный фасон, можно будет носить и до родов и после. Спасибо тебе, милый, ты меня так балуешь!
Соня снова села на стул.

– Так вот, 12 января я, клянусь, совершенно случайно нашла в кармане твоей осенней куртки эту газету, – Соня продолжила свой рассказ. – Я раза три прочла эту самую статью, очень обрадовалась за тебя и за нас, что ты победил на конкурсе. Ведь ты у меня самый лучший, и, наконец, все это увидели. И премия нам очень кстати. А потом я очень удивилась и расстроилась, ведь ты мне никогда об этом конкурсе не рассказывал. Выходит, хотел от меня скрыть. Я, честно говоря, сразу очень на тебя обиделась, и даже решила устроить тебе небольшой скандал, когда ты вернёшься с работы, ведь мы же с тобой договорились всегда обо всём друг другу рассказывать. Я сложила газету и положила её на обеденный стол, специально, чтобы ты увидел её сразу, как вернёшься с работы. Прости, Алик, такая уж у тебя стервозная жена. Но я же беременная, мне простительно. А потом мне в глаза бросилась дата выхода газеты, и вот тогда мне и на самом деле стало не по себе. Газета эта оказалась напечатанной 27 января. Я погуглила и нашла объявления о предстоящем конкурсе работников индустрии гостеприимства. Оказалось, что этот конкурс должен пройти в Екатеринбурге в два этапа, с 25 по 26 января. Ты понимаешь, что это значит? Другая бы на моём месте просто не знала бы, что и подумать. Но только не я. Я же сама работаю на фирме, где разработали машину времени. Я сразу сложила два плюс два. Выходит, в твоём кармане оказалась уже пожелтевшая от времени, но даже ещё не отпечатанная газета. А как такая газета могла попасть в твой карман?

Альберт пожал плечами.
– Ну же! Это же совершенно очевидно, Альберт. Газета, напечатанная 27 января, могла попасть в твой карман до 12 января только в том случае, если до этого кто-то переместился из будущего в прошлое и отдал эту газету тебе.  А кому и для чего это могло понадобиться? Конечно, это могло понадобиться только мне, кому же ещё? Кто из людей, знающих о существовании машины для перемещений во времени, знал ещё и тебя? Никто, кроме меня. Кому могло понадобиться, чтобы ты, живущий в прошлом, узнал о своём будущем? Никому, кроме меня. Короче говоря, всё стало на свои места. Стало наконец ясно, почему ты снова вспомнил о своей бедной Соне и решил возобновить наши отношения.
Альберт хотел возразить, что он её не бросал, но смолчал. Он просто смотрел на Соню и ждал продолжения. Очевидно, картина в его голове ещё не прояснилась.
 
– Да потому, мой дорогой, что это я, твоя Соня, вернулась к тебе в прошлое, рассказала тебе о путешествиях во времени и о нашем с тобой будущем, и в доказательство представила тебе свой животик, который пока останется при мне, и эту самую газету, купленную мною 27 января специально ради такого случая. А ты, когда понял, что та Соня, которая твоя современница, ждёт, когда же до тебя, наконец, дойдёт, что она носит твоего ребёнка, решил к ней вернуться, жениться и вместе ждать его рождения, ну, а между делом, победить во Всероссийском конкурсе портье. Пойми, Алик, когда ты с букетом в руках пришёл ко мне вечером 1 ноября, я была очень рада, но я так и не могла понять, почему ты вдруг решил ко мне вернуться. Что тебя подвигло на это? И только 12 января мне всё стало ясно.
 
Альберт так и не смог ничего сказать, а просто смотрел на Соню, ожидая продолжения. И она продолжила.
– Это именно мой сегодняшний визит к тебе из будущего с этой самой газетой надоумил тебя прийти ко мне 1 ноября. А ведь ты мне никогда об этом моём визите ничего не рассказывал, а только говорил, что вернулся ко мне, потому что на само деле очень любишь. Ну и правильно сделал. Все эти перемещения во времени – ерунда, лишние подробности, главное – это наша любовь. Ты же любишь меня, Алик, уж я-то знаю. Это ты, дурашка, быть может, ещё не понял, как сильно ты меня любишь. Но… ты ещё поймёшь, поверь мне. Уж я об этом позабочусь.
 
Альберт не сказал ни слова ей в ответ, но его взгляд красноречивей всяких слов говорил, что она права.
Соня поняла это и улыбнулась.

– Так что я совсем не обижаюсь, что ты, Алик, никогда ничего ей, то есть, мне, не рассказывал о моём сегодняшнем визите из будущего. Больше того, я специально хочу тебя попросить, чтобы ты этого не делал. Тогда всё у нас случится именно так, как уже случилось. А лучше мне и не нужно.
Альберт ничего не сказал. Он пытался уложить в мозгу то, что только что услышал. Уж больно сложно и невероятно было всё, что рассказала его неожиданная жена, явившаяся из будущего.

– Ну, а дальше всё просто. Разумеется, просто только на словах, а на деле всё очень сложно и опасно. Я решила, что мне необходимо явиться к тебе из будущего, всё тебе рассказать и о нас, и о том, что у нас будет ребёночек. Показать тебе эту газету, чтоб ты поверил. Отдать её тебе, чтобы она сохранилась в кармане твоей куртки, чтобы я смогла совершенно случайно найти её, когда наступит 12 января. Нужно было выбрать подходящее время, чтобы провернуть мою экспедицию в прошлое. Я решила, что самое правильное будет явиться к тебе на работу именно утром 1 ноября поскольку, как мне было точно известно, именно в этот день и час ты должен быть в этом самом кабинете совершенно один, и у нас будет возможность поговорить.
 
– А откуда у тебя такая уверенность? – спросил Альберт.
– Ты же сам расскажешь мне сегодня вечером, что тебе пришлось одному дежурить за этого вашего сломавшего ногу придурка Пашку до того момента, когда придёт Ксюша, и Алиса Витальевна отпустит тебя домой. Так что день и час в прошлом, в которые мне нужно было явиться, были мне точно известны. Но мне ещё требовалось раздобыть на время машину времени, причём так, чтобы никто из наших не заметил. Когда-нибудь я тебе расскажу в подробностях, на какие ухищрения мне для этого пришлось пойти. Это просто шпионская история!

«Да ты у меня, оказывается, прямо Мата Хари – подумал Альберт – вот уж не думал, что девушка, боявшаяся зайти в августе в прохладную воду обмелевшего озера, окажется такой храброй».

Соня подняла глаза на Альберта, пытаясь понять его реакцию на рассказ об её хитроумных уловках, не осуждает ли он её. По его улыбке, она догадалась, что скорее всего, её изобретательность его восхищает.
Она продолжила.
– Итак, 25 февраля я дождалась, когда шеф и все коллеги уйдут, и залезла в сейф. Там лежало три машины времени пятой модели. Я проверила аккумулятор и взяла ту, которая была полностью заряжена. Потом я взяла припасённую заранее сумку с одеждой и пошла в кафе напротив вашего отеля. Там я сидела у окна, пока Ольга, у которой ты принял смену, не вышла из отеля. Это специально на случай, чтобы меня в отеле видело как можно меньше посторонних глаз. Улучив момент, когда к отелю подъехал экскурсионный автобус, я вместе с туристами прошмыгнула мимо вашего Константина Матвеевича и сразу пошла в дамскую комнату на первом этаже. Там я намотала на голову этот платок, достала из сумки и надела эту шляпу с широкими полями и чёрные очки, густо намазала губы, и в 21:16 25 февраля вашего будущего года переместилась во времени в 8:05 утра 1 ноября своего прошлого года. Спрятавшись за колонной, я дождалась, когда охранник ушёл к себе в каптёрку, а ты зашёл в кабинет Алисы Витальевны. Тогда я надвинула шляпу так, чтобы закрыть лицо от ваших дурацких камер.

Соня улыбнулась, её глаза искрились лукавыми огоньками. «Как же мне не хватало этой её лучезарной улыбки!» – подумал Альберт.
– Слушай, Сонька. Ты так здорово всё продумала, как защититься от наших камер. А ты не боишься, что могла попасть на камеру в вашем офисе в тот момент, когда брала машину времени из сейфа, или, когда будешь её возвращать обратно.
 
– Не боюсь. Нет у нас в офисе никаких камер. И электронных замков нет, которые запоминали бы кто и когда зашёл и вышел. Как говорится, сапожники без сапог. Изобретаем чудеса электроники, а двери запираем по старинке, обычным ключом,– Соня снова улыбнулась.

– Соня…
– Что, Алик?
– Скажи, а в будущем ты уже была? Я имею в виду не февраль, а настоящее будущее, через год, или через десять лет? Это же так интересно, знать, что будет…
– Нет, не была. Во-первых, если честно, я жутко боюсь этих путешествий. Мало ли что может случится, технология ещё не отработанная, а потом, ты же знаешь, я такая трусиха. Я бы и сюда, к тебе в прошлое, не отправилась бы, если бы без этого можно было обойтись. А, во-вторых, предпочитаю не знать заранее. Что нам положено, то и узнаем в своё время, будем просто жить и надеяться на лучшее, – ответила Соня улыбнувшись.

– Ну вот… я здесь, и наш важный разговор состоялся. Теперь мне осталось только вернуться в дамскую комнату, смыть помаду, снять платок, шляпу и очки, и переместиться в своё время, в 21:17 25 февраля следующего года. Потом я должна буду как можно быстрее вернуться из «Ориона» к себе в офис и положить машину времени в сейф. А потом выскользнуть из офиса и вернуться к нам домой и там ждать, когда мой любимый муж вернётся с ночного дежурства. На этом месте временная петля разомкнётся, и дальше мы с тобой будем жить, как живут все нормальные люди. Вот так… А теперь, Алик, мне пора.

Соня со вздохом поднялась со стула, поставила на стол недопитую бутылочку с минералкой и взяла свою шляпу.
– Соня, погоди… – Альберт встал, вышел из-за стола и подошёл к ней вплотную. Он обнял будущую жену, прижал к своей груди и заглянул в её лучистые миндалевидные глаза. – Сонька, я так рад, что ты вернулась!
 
– Я тоже рада, что ты… вернулся.
– Мне так не хочется тебя отпускать!
– Придётся, Алик, ничего не поделаешь. Но мы ведь расстаёмся ненадолго. Свою Соню ты увидишь уже этим вечером, и, кстати, она выглядит гораздо красивее меня, если не считать бледности. По крайней мере, она гораздо стройнее. А со мной, такой круглой, как я сейчас, ты встретишься через несколько месяцев. А теперь мне на самом деле пора возвращаться. И потом, извини, но мне срочно нужно в дамскую комнату, не то я чего доброго…

В этот момент брякнул звонок на стойке рецепции.
– Вот видишь, и тебе тоже пора. До встречи, любимый! – Соня чмокнула Альберта в щеку, потом отстранилась, надела свои огромные солнцезащитные очки и быстрой походкой направилась к двери. Широкие полы её пальто развевались в такт её энергичным шагам.

Альберт так и остался стоять на одном месте, пока женщина-мотылёк не выпорхнула из кабинета. Потом он одёрнул куцый Пашкин пиджак и вышел к стойке рецепции.
 
У стойки его ждала та самая голливудская красавица-мулатка Белинда Давенпорт, нетерпеливо хлопающая ладошкой по кнопке звонка. Когда она увидела вышедшего из кабинета Альберта, озабоченное выражение на её лице сменилось лукавой улыбкой.

(Конец Главы 13).

(продолжение http://proza.ru/2024/08/12/946 )