Левая командировка за осетриной

Из воспоминаний прапорщика Анатолия Яворского

Шла вторая половина лета 81-го. Я ожидал перевода на новое место службы, мою семью уже выселили из квартиры. Всей семьёй перебрались к отцу, он жил в Ашхабаде, сидели на чемоданах в ожидании документов. Квартиру мы снимали на договорных условиях, а тут ещё перевёлся какой-то следователь из ГСВГ, ну и под это дело расторгли договор с нами, а квартира передавалась ему.

И вот вызывает комбат, ввиду задержек бумаг предлагает отбыть в отпуск. Отпуск гулять – это не службу волочить. Собрались по-быстрому, и рванули на Каспий. Тёща жила на мысе Хелес, мы к ней. Солнца в тех местах всем с лихвой, море в шаговой доступности и вокруг полно санаториев разных небитдагских контор. Отдыхай – не хочу!

Отпуск пролетел отлично, жена с детьми были довольны. Возвращаюсь в батальон, отдохнувший, везде загорелый и не с пустыми руками. С Хелеса я привёз балык из осетрины и большой пакет сушёных бычков к пивасику, потому созвал некоторых сослуживцев на проставу.

Начальник узла связи Вова Стеценков, недавно переведшийся из Германии Юра-капитан – начальник радио-бюро, я и ещё кто-то уединились в классе. Предложил им отпотчевать свеженького балыка, а спирт и прочая необходимая закусь в запаснике всегда имелись. Потом, говорю, в обед или после службы сходим ещё пивасика попьём, под него у меня как раз и бычки сушёные имеются.

Едва разложились, только открутили пробку на фляжке, и тут на манящий запах спирта, не иначе, вваливается доблестный начальник связи дивизии Миллер Давид Андреич. Фляжку мы, конечно, спрятали, а начсвязи заводил носом, косится на осетринку и давай её нахваливать: «Ой, как пахнет! Ой, вкусно! Что это такое?» «Балык из осетрины, – отвечаю, – Угощайтесь, товарищ подполковник?!»

Мы и ухом моргнуть не успели, и полслова не молвили, как подполковник угостился. Да так угостился, что ловко завернул весь балык в бумагу, свёрток сунул в подмышку и усвистал служить отчизне вне нашей компании. Хорошо, что бычки не видел, а то и ими бы «угостился!»

За начальником не побежишь, балык отбивать, правду теребить, этикетом попрекать, потому смирились. А пиво с сушёными бычками ходили пить в обед, и после службы.

На следующий день выхожу на службу, звонит дежурный по связи. Говорит, чтобы шёл я... к начальнику связи дивизии. Захожу в кабинет, докладаю, подполковник без тени смущения: «Рассказывай, где такую вкусную рыбу взял?!» А мне скрывать нечего: «В отпуске был, отдыхал, на море ездил!» «На море ездил? На какое, позволь спросить?!» – округлил глаза начсвязи.  «Да на рядом которое. На Каспии загорал!» «Рыбу там взял?» – щерится подполковник. «Там!» – отвечаю. «Просто взял и взял?!» – не отстаёт начсвязи. «Ну, не просто так, а за деньги, конечно! Там на заливе рыбаки живут, типа дачного посёлка себе устроили, браконьерят по-тихому! И свежей, и вяленой, и сушёной у них можно купить – всякой!» – смеюсь. «Ладно, иди!» – спровадил меня начсвязи, ничего не добавив.

На следующий день опять вызывает меня дежурный по связи, и говорит, чтобы шёл я... снова к начальнику связи дивизии. Захожу в кабинет, докладаю, подполковник щерится: «Готовься, поедешь в командировку!» «Что-куда-зачем?!» «Поедешь туда, где отпуск гулял! Привезёшь мне осетрины, как вяленой, так и всякой. Всё понял?» «Понял! – отвечаю, – Но на поезде не довезу, мне нужна машина и открытый лист?!» «Зачем тебе открытый лист?!» – недоумевает начальник. «Ну, как зачем, тарищ подполковник? Осетрину просто так не купишь, надо с браконьерами договариваться?! Плюс погранзона, на дорогах менты везде стоят, каждый транспорт останавливают и шманают!»

Так называемый открытый лист это форма проездных документов, требующая беспрепятственного проезда. Ни менты не могут транспорт досматривать, ни ВАИ, ни кто другой, кроме спецгруппы особого отдела КГБ.

Начальник поводил носом по козырьку фуражки, в раздумьях поигрался желваками и согласился: «Будет тебе открытый лист!» За два дня мне открыли проездной лист на КШМ, получил номерной пистоль и двух бойцов с полным боекомплектом аргументов. Выдали командировочные документы, деньги, три литра спирта, сухпай получаем на пять дней – всё, гуляй, прапорщик, по назначению!

Приезжаем на Хелес. Я к тёщеньке, она работала на базе отдыха под названием «Энергетик», но её на месте нет. По своим делам уехала в город. Вторыми ногами перемахиваю невысокий заборчик, проникая на территорию погранзаставы, и вижу, бежит дежурный сержант: «Товарищ прапорщик, цель вашего прибытия?!»

Приходим к начальнику заставы, тот глаза выкатывает зенки: «Анатолий, ты вроде отгулял своё? Как ты тут?!» С начальником заставы капитаном Сашей мы сдружились, когда семьёй проводили здесь отпуск. Тяну руку, притом смеюсь: «Прикинь, капитан, война началась! Меня прислали от Советской армии на усиление погранвойск. Указывай, куда нам свою антенну воткнуть!»

Посмеялись, попили чаю, рассказал ему цель визита.

«Нужна осетринка первой свежести и всякого вкусного посола!» – шепчу. По своей должности начальник заставы должен знать обстановку не меньше милиции, и Саша всё знал. «Не вовремя ты прибыл, – говорит, – Шторм на море бушевал, рыбаки на воду не ходили! Придётся обождать два-три дня, пока море успокаивается! Подождёшь?»

Подождём, нам не привыкать. Развернули аппаратную возле заставы, куда указано, воткнули антенну, уговорил капитана отметить нам командировочные документы – всё, воюем, пока рыбы не добудем!

Воевали дня три, добросовестно кушали спирты, закусывали рыбой. Саша предложил сушёной тарани. Говорит, у них, тарани той некуда девать! Бойцы кушают её на завтрак, обед и ужин. Я не отказался, мне забесплатно насыпали аж три мешка. Пока закупали балык, море устоялось. Идём с Сашей к рыбакам. А в той местности не дружить с погранцами – себе дороже выйдет. Саша рыбакам прямым текстом: «Нужны три осетра! Не потрошёных, живых!»

У браконьеров там всё поставлено на широкую ногу. К вечеру притаскивают три больших рыбины, метра полтора каждая. Рыбаки научили, как дольше сохранить осетров живыми. Выделили три холщовых мешка, иди на залив, надери, говорят, камыша. Проложишь мешки камышом, сунешь в них осетров и всю дорогу поливайте водой, чтобы мешковина была сырой. Только знай, смеются, камыш – это прибрежная осока! А не рогоз с коричневыми початками, который, почему-то, принимают за камыш!

Сделали всё с солдатами по рыбацкой науке, набрали три канистры морской воды для полива, сразу отбыли к родным стенам. Предстояло проехать от Хелеса до Ашхабада километров восемьсот, и рыбу довезти не порченой.

И всяким карательным органам на глаза не попадаться. Хоть и контрамарка на руках, а лучше без всяких лучше.

С дозаправками в Небит-Даге и Казанджике, в Ашхабад заехали глубокой ночью. Надо разгружаться, а куда? Звоню Миллеру: «Давид Андреич, прибыл, в парке стою! Рыбу привёз, забирайте! Мне надо машину сгрузить и в бокс загнать!» Начсвязи поднял на уши дежурного, тот послал машину, начсвязи прилетает в парк. Перегружаем рыбу, а осетры хвостами шевелят. У Миллера глаза с орбит: «Она живая?» «Вы хотели свежатины? Вот, свежее некуда!»

Уезжая, начсвязи сказал прибыть завтра в 12:00 к нему в кабинет. Прихожу на отчёт по командировке. «Слушай, – щерится Давид Андреич, – Посоветуй, как с рыбой расправиться? У меня никогда столько осетрины не было, да ещё живой?!» «Ну, как, – отвечаю, – Берёте ножичек и режете на куски. С жарёхой и засолкой разберётесь, подполковник всё-таки, а вот из голов, плавников, хвоста и кожи прекрасный холодец получается! Только знайте, у осетра вдоль хребта струна, вязига называется, рыбаки советуют удалять её в первую очередь! Высушишь просто на воздухе, и лучше нет начинки для выпечки. Хотя, лучше бы её засолить, подсушить и потреблять с пивасиком!»

Поблагодарил меня Миллер за науку рыбацкую и выписал трое суток отгула. Отгуляв положенные дни, а с выходными вышло пять, прихожу на службу. Встречает меня Вова Стеценков, жмёт руку: «Молодец, Толик! За эти дни Миллер ни разу не орал, никого не драл, в батальоне тишь и даже на узел не заходил! Когда бы ещё так послужить?»

Вот такая случилась у меня командировка, а три мешка тарани от капитана погранвойск Саши мы употребляли с пивом всем узлом связи с позывным «Конус!»