Кудис. книга 1. глава 28

Глава 28
- А? Что, просите? – Я так глубоко ушел в свои мысли, что не услышал вопроса, лишь краешком глаза заметил движение и потому повернул голову.
- Я говорю: может, хотите еще чаю?
Официантка стояла надо мной, как учительница над замечтавшимся на уроке школьником, видя, что я наконец одарил ее вниманием, она выразительно потрясла пустым чайником и вопросительно подняла брови.
- Нет, спасибо, а вот чашечку кофе – с удовольствием.
Она ухмыльнулась, пробурчала что-то наподобие «угу» и исчезла. А я гадал, когда это я успел выпить целый чайник и даже не заметить? Хотя, чему удивляться, на меня обрушилось столько странностей, что эта информационная лавина погребла меня под собой, отрезав от мира.
Что я еще не заметил, спросил я себя, опуская глаза на стол. Передо мной стояла тарелка с недоеденным мясным салатом и еще не начатый кусок сливового пирога. Я припомнил, что ел суп, кажется, грибной, а может, гороховый – впечатления о блюде прошли мимо меня, мозг был занят откапыванием себя из лавины.
Я не собирался заходить куда-то, честно говоря, мне хотелось побыстрее убраться из Эрманска, но, сев в машину, я понял, что слишком возбужден и занят мыслями, а, следовательно, рассеян, чтобы куда-то ехать. Я даже не сразу смог найти ключ, тупо перебирая связку и пялясь на каждый, как будто вижу его впервые. Хорошо, что мне хоть хватило ума понять, что в таком состоянии за рулем я опасен для себя и окружающих. Надо было успокоиться, хоть немного разложить всё по полочкам и обдумать. Да и организму нужно топливо, мозг сжирает неимоверное количество энергии, когда активно работает (хотя его усилия, как и плоды его работы, видны далеко не сразу), а мне еще предстоял путь домой… так что я решил всё же найти кафе, которое покажется приличным, и отведать местную кухню.
Медленно и намеренно концентрируясь на дороге, я доехал по Административной улице до первого поворота, и там мои непродолжительные поиски увенчались успехом. Благо, дороги были почти пустыми, в выходной день здесь всё как будто вымирало. Я мог даже выбрать из построившихся вряд Бургер Кинга, KFC и обычного маленького ресторанчика. Я сделал выбор в пользу последнего – фастфудом я итак питался дома.
На изучение меню у меня ушло неприлично много времени всё по той же причине – я смотрел на строчки, но не воспринимал написанное. После второго раза, когда я так и не смог сделать заказ, официантка предложила помочь с выбором. Пившие чай двое полицейских покосились на меня, наверное, тоже посчитав меня шпионом, засланным, чтобы украсть бесценные местные тайны. Этот городок напрягал меня всё больше и больше. Но как только я сделал заказ и отделался от официантки, полицейские, Эрманск и недоверчивые гримасы местных жителей перестали существовать, вытолкнулись за пределы сознания – разум, не отвлекаемый более сиюминутными делами, наконец погрузился в обработку полученной информации.
Знаете, как бывает, когда начинаешь спуск по крутому и опасному склону? Сначала ты ступаешь медленно, проверяя каждый шаг, цепляешься за кусты, выбираешь, куда поставить ногу… а потом вдруг какой-то коварный камешек выворачивается у тебя из-под ноги, и в следящую секунду небо вдруг оказывается у тебя перед глазами, а потом ты несешься вниз со стремительностью метеорита, мир превращается в мешанину, ты не замечешь ничего вокруг и думаешь лишь о том, что падаешь… и, скорее всего, в конце тебе будет очень больно.
Примерно так же ощущал себя и я. Я полетел кубарем по этому скользкому склону необъяснимого, набирая скорость и теряя контроль. Лера стала моим шатким камнем, я еще мог как-то бороться и игнорировать все странности последних недель, но это… здесь уж ничего нельзя было списать на «неполную картину» или «неправильно понятые факты». Пожилая дама на моих глазах превратилась в рупор, сосуд, марионетку – называйте как угодно, но через нее со мной говорила та девочка из истории, и она знала Мадам, она ее видела. И она нашла меня, сама вышла на контакт, да еще и предсказал мне что-то, как и Николаю. По его опыту я знал, что это что-то может спасти мне жизнь, для того и сказано, но, черт возьми этих прорицателей, они никогда не могут сказать понятным человеческим языком. Что значит эта мешанина слов? Какая девушка? Что она будет искать? И почему я не должен ей помогать? Николаю она хоть сказала не стоять возле большой машины, и то он ломал голову, хотя работал на стройке с большими машинами. А мне что прикажете делать? Никакой конкретики, ничего, чтобы зацепиться. Только какая-то девушка, которая будет что-то искать, и меня ждет что-то плохое. Очень понятно, спасибо.
Нет, я не возмущался и, не дай Бог, не думал быть неблагодарным, но страх и тревожность от понимания какой-то надвигающейся угрозы и непонимания, как от нее спастись, делали меня нервным и напряженным.
И когда это должно произойти? Я припомнил, что Николаю она сказал «завтра не стой рядом с большой машиной». А когда мне ждать беды? Невозможно каждый день жить в ожидании, в стрессе – вот это верный путь к гибели. Так что мне делать?
Так, успокоиться - прежде всего, строго сказал я себе, чтобы хоть как-то усмирить этот хаос внутри. Успокоиться, насколько это возможно, и попытаться хоть как-то разложить всё по полочкам.
Какая-то девушка, которой я не должен помогать что-то там искать. Беда в том, что я, разумеется, не мог вспомнить слово в слово всё, что она мне сказала, лишь общий смысл и вырванные яркие слова: девушка, будет что-то искать, какое-то плохое место… а по прошествии времени и эти образы и слова перемешаются и исказятся – так уж устроена наша память, это вам скажет любой врач, да и полицейский, я со многими общался за время работы в больнице, они не зря стараются снять показания как можно быстрее после происшествия. Потому что, потом память начинает смешивать факты с вымыслом, происходит некая ментальная диффузия, когда реальные детали или стираются, как неважные или неугодные по мнению сознания, или заменяются на те, что сознание хранит в архивах – так преступник может вдруг обрести черты лица какой-нибудь знаменитости или обзавестись какой-нибудь заметной вещью вроде массивного браслета или зеленого плаща, которой на самом деле никогда не было. Я всё это не раз слышал от полицейских, так что меня внезапно осенило: надо срочно записать то, что я пока еще помню… хоть и не факт, что стопроцентно достоверно.
Я достал телефон и начал быстро набирать все слова, что приходили на память, не заботясь о знаках препинания или о том, чтобы не повторяться. Получилась странная мешанина, эдакий «поток сознания», как теперь это модно называть. Хотя от этого высокопарного словосочетания бредятина не перестает быть бредятиной, но это чисто мое мнение. Закончив, я перечитал написанное, специально не меняя ничего, хотя сплошной текст из повторяющихся слов меня коробил. Чаще всего встречалось слово «девушка», с него я и решил начать мои размышления, разматывая этот клубок по ниточке.
Девушка. Я задумался. В моем окружении было много женщин и девушек – они окружали меня на работе, плюс соседки и просто знакомые, подруги и жены моих приятелей. И, конечно, Рина, главная девушка в моей жизни на данный момент – да, мне не 15, и я понимаю, что люди проходят вместе лишь какой-то отрезок пути, в какой-то момент они – главные друг для друга, а потом их дороги могут разойтись, а фокус внимания переместиться на кого-то другого. Сейчас Рина занимала главную женскую роль в моей жизни, с ней я общался больше всего. Это она? О ней говорила Лера? Пока что именно такая версия представлялась мне наиболее вероятной. Рине я точно стал бы помогать во всем, и если бы она стала что-то искать, как сказала Лера, я бы, не раздумывая, присоединился к поискам.
Вопрос в том, что искать? Я понимал, что это могут быть и поиски чего-то глобального, например, пропавшего человека или новой квартиры, и совершенная ерунда вроде пропажи ключей или сумочки. Это множество вариантов делало предсказание похожим на код, который практически невозможно взломать – слишком много комбинаций получается. Но пока картина у меня сложилась такая: Рина будет что-то искать, скорее всего, квартиру, возможно, она захочет переехать в Питер, тем более, сейчас она как раз собирается туда на главное собеседование в своей карьере… Грустно ли мне было? Да, отчасти. На самом деле я слишком занят был тем, чтобы не вляпаться во «что-то темное», угроза затмила остальные чувства, так уж мы устроены, выживание и безопасность стоят выше романтических отношений.
Итак, пока всё складывалось и подходило под слова Леры: Рина захочет найти жилье в северной столице, разумеется, попросит меня помочь, и почему-то я не должен этого делать, не ходить туда, куда пойдет она. Так сказал девочка, и так я записал в своих заметках: не искать то, что будет искать она, и не ходить туда за ней, потому что там что-то плохое. Только вот…  для меня или для нас обоих?? Меня вдруг осенил этот простой и страшный вопрос. А как же Рина? Для нее там тоже есть угроза? Или это сугубо мое «плохое»? Боже, одни чертовы ребусы!
- Ваш кофе, - ровный голос официантки снова выдернул меня из вихря мыслей и чувств. – Хотите что-то еще?
Вопрос прозвучал незакончено, я намек понял, не хватало фразы «или принести счет». Я поблагодарил и попросил счет, мечтая снова вернуться к раздумьям, чтобы не потерять ниточку – мне казалось, я ее нащупал.
Я должен удержать Рину от поисков или просто не вмешиваться? И если втрое еще можно сделать, хоть и непросто, то первое представлялось мне совершенно невозможным – как я мог помешать переезду взрослого человека? Это, по меньшей мере, аморально.
А может, это вовсе не она и не ее поиски, тут же попытался увильнуть мозг, может, какая-нибудь соседская девочка попросит найти ее собаку. Черт возьми, это может быть вообще кто угодно с какими угодно поисками. Вот мы и пришли к тому, с чего начали. Замкнутый круг.
Я допил кофе, так же не чувствуя вкуса, положил деньги в папку с названием кафе и вышел. Меня ждал путь домой, обратно в лабиринт загадок и странностей. Я остановился перед машиной, глядя на темнеющее небо, ветер усилился и пах влагой, обещая дождь. Я подумал, что прошло еще слишком мало времени, а я почему-то уже сильно устал от всего этого дерьма. И самое гнетущее – похоже, это было только начало.
Глава 30
Дождь пошел, когда я проезжал холмы, и надо сказать, это было очень красивое зрелище. Из-за мокрой дороги я еще больше сбросил скорость и тащился в потоке таких же путников, зато успевал смотреть на темное небо над зелеными бархатными холмами и струи дождя, проливающиеся с небес – в мегаполисе такого не увидишь, там небо разбито высотками и проводами, а здесь я видел целостную бескрайнюю темно-серую громаду неба, изливающую тонны воды на такие же открытые пространства. Эта мощь завораживала, это было прекрасно.
Из-за тяжелых туч сумерки наступили раньше, так что я недолго любовался небом и струями воды. Дождь не закончился, и мокрая дорога в свете фар тоже настраивала на мечтательный и задумчивый лад. Не могу сказать, о чем конкретно я думал, просто обо всем, что уже произошло, и что еще могло ждать впереди.  Тишина, одиночество и мерный гул двигателя успокаивали, для меня обратный путь стал чем-то вроде медитации, я чувствовал себя в какой-то безопасной капсуле в машине, окутанный пеленой дождя, в эти самые мгновения ничто и никто не мог добраться до меня и украсть этот покой. Фонари на трассе, фары встречных машин и огни приборной панели наполняли этот вечер уютом, мне давно не было так хорошо и спокойно, и я даже подумал, что хотел бы, чтобы эта дорога не кончалась подольше, ну как в передачах про временные петли и прочую… чушь? Теперь я уже не мог так категорично делать заявления.
Мне хотелось в туалет, но я не стал останавливаться, чувствовал, что если выйду из машины – разрушу это волшебство. Дрога действительно обладает какой-то магией, иногда доброй, иногда – злой, но в тот вечер дорожные боги были благосклонны ко мне. Эта аура безмятежности осталась вокруг меня, даже когда я въехал в город – шумный, наполненный светом и суетой, даже тогда я продолжал ощущать покой и безопасность. Таксисты лезли в любую щель, как тараканы, сигналили, открывали окна и ругались, пешеходы, заполнившие улицы, даже не смотря на погоду, перебегали дороги, ловили попутки и штурмовали автобусы и маршрутки… но всё это было где-то за границей моей волшебной капсулы покоя, этот гвалт не проникал туда, я спокойно уступал дорогу особо нетерпеливым, без раздражения пропускал пешеходов, даже когда они подчеркнуто медленно переходили «зебру». Я был как будто вне этого мира и в то же время я как никогда остро ощущал себя его частью, странное, новое и такое приятное чувство.
До дома я добрался примерно в половине десятого, оставил машину на парковке, на этот раз без колебаний выключил двигатель и вышел – волшебство было, но оно осталось там, на трассе, я привез с собой лишь его шлейф. И он оказался настолько стойким, что когда дверь соседней квартиры распахнулась, едва я начал искать свои ключи, и на лестничную площадку вывалилась Марья Геннадиевна в платке и бигуди, я оставался спокойным. Немного разочарованным – да, но спокойным.
- Семен! Наконец-то! Я весь день тебе звонок обрываю, думала, ты специально не открываешь, а тебя, оказывается, нет.
Первые искорки настоящего раздражения и злости полыхнули где-то по краям моего волшебного кокона. Эта дрянь разрушит и обгадит всё, до чего доберется, подумал я, но сумел выдавить ровным тоном:
- А зачем было обрывать звонок? Если человек не хочет открывать – он не откроет всё равно. Это его личное дело, может, он спит. Или его просто нет дома, как оказалось.
Она поджала губы, глазки забегали, но когда ее и ей подобных останавливали приличия? Проигнорировав мою тираду, она продолжила гнуть свое, не зря ведь выперлась:
- У меня давление весь день скачет, - противно скривив жалостливую гримасу, проговорила она. Умирающая, имеющая силы и наглость весь день ломиться в соседскую квартиру. Искорки злости стали больше. – Я хотела уже скорую вызывать, но их же не дозовешься, а ты ведь врач. Только померь, это 5 минут, не больше.
Я знал эти «5 мину», уже много раз эта сценка проигрывалась в моей жизни с пугающей точностью. Я буду черпать силы в покое, в дороге, блестящей под дождем в свете фар, подумал я, ощущая, как твердость и сила растут во мне, а раздражение только питает эти полезные свойства.
- Я зайду и измерю вам давление, а потом вызову вам скорую или просто пожелаю доброй ночи. Завтра мне на работу, а уже поздно.
И видимо, что-то было во мне или вокруг меня, потому что она вдруг как-то сжалась, молча кивнула и юркнула к себе. Она проиграла, с этой твердой силой она, при всей своей наглости, соперничать не могла. Я спрятал ключи обратно в карман и, вздохнув, вошел вслед за ней. Лишь бы она не попросила еще что-нибудь для нее найти, подумал я, закрывая дверь. Хотя… этой особе отказать было бы особо приятно.