2-4. Сага 1. Глава 2. На учебном плацу

                НА    УЧЕБНОМ   ПЛАЦУ
          А  новобранцев,  на  какое-то  время  «пригревшихся»  в  Сибири  на  интендантской  службе,  «в  обозе»,  тем  временем  готовили   к  настоящей  войне:  сейчас бы  эту  ускоренную  подготовку  назвали  «курс  молодого  бойца»,  а  как  она   называлась   тогда,  мне  неизвестно.  Ну,   что  в  неё  могло  входить?  Какие-то  начальные  представления  о  воинской  дисциплине  и   армейской   субординации,   о  распорядке  дня,  об  обязанностях  «нижних  чинов»,  первичные  и  простейшие  положения  воинских  уставов,  порядок  выполнения   основных  воинских  команд  при  нахождении  в   строю,  надлежащее  содержание  и  ношение  воинского  обмундирования,   необходимые  представления  о  том,  что  такое  военный  строй   и  как  должно  вести  себя  в  строю,  и  пр.  и  пр.   Начальная  военная  подготовка  -  это  вам,  конечно,  не  баллистика  и  не  высшая  математика,  в  общем-то  не  Бог  весть  какая  премудрость,  но  и  её  не  так-то  просто  втолковать  в  иные  головы,  особенно если  они  вообще  не  имеют  привычки  чему-либо  учиться.
         Сразу  же  после  «побудки»,  заправки  коек  и  выполнения   гигиенических  процедур  утреннего  туалета  фельдфебель,  которому  поручили   командовать  их    взводом,  выводил  своих  подопечных  на  учебный  плац.   Фельдфебель  -  это  что-то  вроде  старшины  (но,  кажется,  в  нынешней  российской  армии  это  звание  упразднено)  или   старшего  сержанта;  разница  в  том,  что  тогда   этот   чин  уже  считался   старшим  унтер-офицером,   хотя  и  относился  он  ещё  к  «нижним  чинам». 
       На  плацу  располагалось   всё  полагающееся  «оборудование»:   турники  с  перекладинами,  полоса  препятствий  с  непременными  «стенками»,   канавами,  «брёвнами»,  «лабиринтами»  и тому  подобными  «сооружениями»,  используя  которые  можно  физически  и  морально  подготовить  будущих  солдат  к  выполнению  боевых  задач.    Кроме  того,  необходимо  внедрить  в  их  сознание   боевой  дух,   а  проще  говоря   презрение  к  смерти    и   ненависть  к  врагу,  и  не  только  на  поле  боя…  Не  обойтись  и   без  того,  чтобы  выработать   у  российских  бойцов  привычку   к   тяготам   и  невзгодам  фронтовой  жизни,  что  является  едва  ли  не  нашей   национальной   «традицией»,  под  которой  очень  легко  замаскировать  также  пренебрежение  к  насущным  человеческим   нуждам  -  будь  то  на  войне   или  в  мирной  жизни.  В  общем,  призывников-новобранцев   за  каких-то  два-три   месяца   нужно  превратить  в   боеспособных  солдат  Русской  императорской  армии.
        Эта  задача,    уже   сама  по  себе  очень  непростая,  значительно  осложнялась  тем,  что  её  предстояло  выполнять   в   условиях  Восточной   (очень  дальневосточной!)  Сибири,  с  её  резкоконтинентальным  климатом,  и  в  самый  «разгар»  зимы,  когда  температура   здесь  нередко  опускается  до  минус  40 – 50  градусов  по  Цельсию.  Это  именно  те  температуры,  при  которых  выражение   «трещат  морозы»  всеми   ощущается  отнюдь   не  как  фигура  речи,  потому  что  «трещать»  начинает  почти всё  вокруг:  лёд  на  реке,  деревья,  деревянные  дома,  снежный   наст  под  ногами  и  даже  военная  амуниция.  Это,  конечно,  экстремальные  условия,  ну  а   морозы  в  20 – 30  градусов  -   дело  для  тамошних  мест  самое  обычное,  и   уж  к  ним-то  всерьёз  никто  не  относился:   рутина  она  и  есть  рутина.
          Новобранец  Наум,  двадцати  одного  года  от  роду,  учитель  с  годичным   стажем,  оказался  здесь  в  самый  разгар   зимы  -     около  середины-конца  декабря.  Стояли   обычные  по  местным  меркам   морозцы  в  20 – 25  градусов.   В  один  из  первых  дней  их  инструктор- фельдфебель  вместе  с  другими  взводными  вывел  своих  подопечных  «на  пробежку»,  предварительно  бодрым  голосом  «обрадовав»,  что  морозец-де  сегодня  совершенно    пустяковый  и  потому  шинелей  не  надевать,  а  согреемся,  мол,  от  энергичных  телодвижений,  да  и   пробежка,  дескать,  на  каких-то  там  минут  15 – 20,  не   больше.   В  общем,  как  мог  «успокоил»  наиболее  впечатлительных  и  беспокойных.  Да  никто,  собственно,  и  не  решился  бы  роптать:  каждому  хотелось  смотреться  молодцом.  Постепенно  эти  утренние  «экзерсисы»  стали  привычными  и  обыденными  невзирая  на  всё  тот  же   постоянный   «лёгкий  морозец»  в  минус  20  градусов  и  больше.
        Инструктор  собой  мужчина  уже  немолодой  и  не  сказать  что  б  старый  годами,  что-нибудь  между  тридцатью  и  сорока,  уже  из   бывших  «запасных»,  успевший   повоевать  ещё  в  Японскую  войну.  К  своим  командирским  обязанностям  он  относился  весьма  серьёзно,  а  солдатам  с  самого  начала  старался  внушить  лишь  одну,  но  зато   очень  важную  истину,  и  была  она  вполне  в  «суворовском»  духе:  воинская  удача  и  сама  жизнь  солдата  наполовину  зависят  от  него  самого,  от  его  добросовестной  «учёбы»  и  усердия  на  плацу. 
       У  самого  Александра  Васильевича  это  «поучение»  отлилось  в   и звестный   афоризм:   «Тяжело  в  учении  -  легко  в  походе»,  который  советские  военные  воспитатели  переиначили  позже  на  свой  лад:  «Тяжело  в  учении  -  легко  в  бою !»,  тем  самым  совершив  самый  бессовестный  и,  главное,  дезориентирующий  будущего  бойца  подлог.   Но  наш  фельдфебель    строго  держался  изречённой  генералиссимусом  мысли  и  не  отступал  от  неё  ни  на  шаг,    твердил  о   ней  без  устали.   Суворовскую  науку  побеждать  он  излагал  в  собственной  интерпретации. 
      Взводный  «преподавал»  своё:  «Ученье  не  мученье,  а  от  гибели  леченье».   Если  у  генералиссимуса,  допустим,  было  «Пуля  -  дура,   штык  -  молодец»  или  «Смелого  пуля  боится,   смелого  штык  не  берёт»,  то  у  нашего  фельдфебеля  тема  претерпевала  некоторую  метаморофозу  и  звучала  с  иными  акцентами;  он  приговаривал  при  случае  так: «Не спеши  на  встречу  с  пулей:  если  надо,  она  тебя  сама  найдёт».    Но   более  других  его  афоризмов  Науму  запомнился  вот  этот:     «Больше  пота  -  меньше  крови»;  потом,  уже  на  войне,  он  вспоминался  ему  не  раз.  Были,  наверное,  у   того   фельдфебеля  и  другие  присказки,  но  я  могу  сказать  лишь  о  тех,  что  упоминал  в  своих  рассказах  отец. 
       Оный  фельдфебель  явно   имел   вкус  к  начальственной  службе:  команды  он  отдавал  громким  и  звонким  голосом,  звучавшим  на  «морозце»  в  20  градусов  и  больше  как-то  по-особому   чётко,  бодро  и  жизнерадостно.  Выходя   без  шинелек  из  тёплой  казармы   на  покрытый  скрипучим  снегом  плац,  солдатики   готовы   были  бежать  что  есть  мочи  сразу  же,  не  дожидаясь  команды,  по  своей  «доброй   воле»,  но  не  тут-то  было:  их  наставник  всё  делал  «по  уставу»  и  сначала  пускал  их  шагом,  чтобы  хлопцы,  не  дай  Бог,  раньше  времени  не  перегрелись.   Он  методично  и  не  спеша  управлял   вверенным  ему  коллективом,  весело  повторяя    своё  «раз – два,  раз –два»  или  «раз – два – три,  раз – два – три». Это  уж  как  ему  заблагорассудится,  и  никогда  нельзя  было  предугадать,  когда   он  сменит  одно  на  другое,  а  тем  более  -  понять   хотя  бы,  какой   «логикой»  он  при  этом  руководствуется:  у  начальства  непременно  должны  быть  свои  «начальственные»  тайны,   а  иначе  это  и  не  начальство  никакое  вовсе.   
        В  его  же  исполнении  звучали  здесь  и  «левое  плечо  вперёд»,  и  «правое  плечо  вперёд», и,  конечно,  обязательное  «прямо».  И  всё  это  с  присущим  нашему  фельдфебелю  особым  душевным  подъёмом,  который  злые  языки  или  вообще  мрачно  настроенные  люди  могли   бы  недружелюбно  окрестить  «служебным  рвением»,  а  то  и  вовсе  злопыхательски  назвать  это  его  высокое  настроение  -  «командный  восторг»,  «командирский  раж»  или  как-нибудь  неодобрительно  ещё.  Но  мы-то  с  вами,  читатель,  знаем,  что  это  не  так  и  что  намерения  у  взводного  самые  что  ни  на  есть  добрые…