2-5. Сага 1. Глава 2. Уроки солдатского фехтования

        УРОКИ    СОЛДАТСКГО     ФЕХТОВАНИЯ
        Военная  наука  давалась  не  всем  обучаемым  одинаково  легко,  не  во  все  головы  входила,  как  хотелось  бы,  быстро,  и   усваивалась  ими  далеко   не  с  первого  же  разу.  Даже  для  того,  чтобы  преподать  простейшие  понятия,  что  такое  «налево»  и  «направо»,  инструктору   приходилось  прибегать  к  использованию  некоторых  «наглядных  пособий»  вроде  ставших  уже   к  тому  времени  легендарными  «сено – солома».  Задача   -  для  некоторых  будущих  солдат  и  для  фельдфебеля,  соответственно,  тоже  -  непомерно  усложнялась,  когда  дело  доходило  до  настоящих  премудростей  -  «кругом!»,  «ровняйсь!» - «смирно!» - «вольно!» -«разойдись!»   И  на  всё  это  требовались  поистине  стальные  нервы  солдафона  и  ангельское  отеческое  терпение;  и  эти,  казалось  бы,  взаимоисключающие  качества  и  добродетели  не  только  каким-то  чудесным  образом  сочетались  в  личности   фельдфебеля  - он  был   наделён  ими  в  избытке…
          Однако  это  последнее  показалось  неочевидным,  когда  приступили  к  обращению  с  оружием,  к  изучению  материальной  части  знаменитой  русской  «трёхлинейки»   калибра  7,62  мм  -  пятизарядной  магазинной  винтовки  Мосина  образца  1891  года.  Разбирать  её  с  горем  пополам  научились  скоро  почти  все,  иные  даже  и  довольно  ловко.  А  вот  со  «сборкой»     дело  не  всегда  спорилось  и  в  целом  обстояло   несравненно  хуже:  у  многих,  считавших  её  уже  законченной,  то  и  дело  оставались  «лишними»  не  использованные  ими  детали  -  то  цевьё,  а  то  и  сам  затвор,  не   говоря  уже  о  таких  «мелочах»,  как  шомпол   и  прочая    дребедень.   А  ведь  нужно  было  ещё  научить,  как  управляться  с  «байонетом»,  проще  говоря,  с  четырёхгранным  «русским»  штыком,  как  быстро  заряжать  патронами  обоймы,  а  магазин   -  обоймой.   Какими  успехами  на  стрельбище  увенчалась  эта  учёба,  в  рассказах  отца  никогда,  правда,   не  звучало,  а  ведь  без  учебной   стрельбы  никак  не  могло  же  обойтись…
          Зато  очень  живописным  и  красочным  получался  всегда  его  рассказ  об   изучении  различных  ружейных  положений   -  «На  ре-мень!»,  «К  но-ге!»,  «На  пле-чо!»,  особенно  же  приёмов  по  их  выполнению  в  «эволюциях»  от  одного  положения    к  другому.  Некоторые  из  них  осуществлялись  на  счёт  «раз – два»,  другие  -  в  три  движения: на  счёт  «раз – два – три»,  эти  уже  требовали  от  обучаемых  значительных  умственных  усилий  и  определённой  телесной  согласованности,  чего  хватало  далеко  не  у  всех.    А  приёмы,  выполняемые  на  счёт  «раз -  два – три – четыре»,  и  вовсе  ставили  таких  солдат-тугодумов  в  тупик  и  представлялись  им  изначально  невыполнимыми.  Они  путали  всё  и  вся,  смешивали  в  одно  движения  из  разных  приёмов,  получалось  нечто  немыслимо  несуразное  -  того  и  гляди,  что  кто-нибудь  из  таких  сам  насадит  себя  на  штык…
          В  подобные  минуты  инструктору  можно  было  даже  посочувствовать,  а  его  долготерпение  и   сдержанность  могли  бы  вызвать  и  восхищение,  если  бы  не  прерывались  (но  только  изредка  -  не  более  двух-трёх  раз  в  расчёте на  один  «человекоприём»)  идущими  из  глубины  души   широко  известными  русскими   «выражениями».  Но  эта  подробность,  разумеется,  никак  не  умаляет  достоинств  нашего  фельдфебеля,  во  всяком  случае  -  в  глазах  его  подопечных,  ибо  и  при  некоторых  других  мелких  изъянах  в  его  репутации  нельзя  было  не  признать  главного:  он  был  настоящий  мастер  своего  дела,  или,  говоря  современным  «русским»  языком,  -  профессионал  высокого  класса.
          Это  стало  особенно  очевидно,  когда  он  приступил  к  обучению  своих  подопечных  использованию  «трёхлинейки»  в  ближнем  бою,  в  так  называемом  «рукопашном».  Основные  и  важнейшие  приёмы   такого  боя  сводились  в  своего  рода  «триаду»,  исполняемую,  что  называется,   на  одном  дыхании.  Она  заслуживает  отдельного  описания  хотя  бы  в  несколько  десятков  строк.  Надеюсь,  что  это  не  отвратит  читателя  от  дальнейшего  знакомства  с  текстом.
          Инструктор  выводил  «ребятушек»  на  ту  часть  плаца,  где  на  вкопанных  в  землю  столбах  крепились   туго  набитые  соломой  и  древесной  стружкой  чучела,  условно  изображавшие  тело  ненавистного  врага:  верхний  мешочек  поменьше  -  голова,  нижний  мешок  побольше  -  туловище.  На  этих  наглядных  «пособиях»  предстояло  отрабатывать  «штыковую  атаку»  и  удар  штыком.
        Фельдфебель  вначале  объяснял  некоторые  общие  положения:  как  лучше  сближаться  с  противником,  как  выбирать  «цель»  своей  атаки,  как  обмануть  врага  своими  движениями,  чтобы  нанести   неожиданный  и,  главное,  опережающий  удар  наверняка,  не  оставив  своему  «супротивнику»  никаких  шансов.  Потом,  как  и  полагается,  он  показывал  собственно  приёмы  штыкового  и  вообще  ближнего  боя.
          Ладно  скроенный  и  крепко  сшитый,  в  меру  кряжистый  и  в  то  же  время  довольно  стройный,  особенно  с  учётом  его  далеко  уже  не  юного  возраста,  он  в  пять – шесть  шагов  «сближался  с  противником»,  но  не  по  прямой,  а  как  бы  виляя   из  стороны  в  сторону (сегодня  сказали  бы  «по  синусоиде»),  и  на  последнем  шаге,  оказавшись  чуть  левее  чучела,  т. е.  «по  правую   руку»  от  него  (что  лишало  супротивника  удобной  позиции  для  ответного  удара,  т.к.  для  этого   тому  потребовалось  бы  совершить  прежде  в  сторону  нападающего  разворот  по крайней  мере  градусов  на  30),  делал  энергичный  выпад  левой  ногой  с  одновременным  выбросом  вперед  винтовки  со  штыком  (левая  рука  крепко  сжимает  цевьё,  правая -  шейку  приклада)  и  с  максимальным   переносом  тяжести  своего  тела  на  это  оружие  чуть  ли  не 2-х  метровой   длины  -  удар  штыком!  Эта  часть  упражнения-триады  называлась  и  сопровождалась,  соответственно,  командой-восклицанием  «ВПЕРЁД  -  КОЛИ!»
         Второе  движение-эволюция  являлось  непосредственным  продолжением  уже  выполненного  первого,  окончание  которого  служило  для  него  «исходным  положением»:  резким  и  энергичным  рывком  штык  выдёргивается  из  тела  пронзённого  и  сокрушенного  противника,  в  том  же  полуприседе  вес  тела  переносится  теперь  назад  на  сгибаемую   правую  ногу,  а  левая  при  этом,  напротив,  распрямляется;  сообразно  этому  тяжесть  винтовки  в  4,5  кг  резко  перебрасывается  назад   так,  чтобы  окованным  сталью  прикладом  угодить  ровнёхонько  в  лицо  ещё  одного  ненавистного  врага,  теперь  уже  только  воображаемого -  в  лоб,  в  нос,  в  зубы!   Хрясь!  Этот  костоломный  и  зубодробительный  удар  инициировался  командой-восклицанием  «НАЗАД   -   ПРИКЛАДОМ  -   БЕЙ!» 
       Не  могу  не  заметить  попутно,  что  «основы»  этой  военной  науки  удивительным  образом  совпадают  с  русской  пословицей:  «Мало  штыка,  так  вот  те  приклада»,  передающей  ту  же  самую  воинскую  премудрость  в  более  образной  и  потому  легко  запоминающейся  форме. Но  обучающий  инструктор  обязан  следовать  уставным  предписаниям.  А  в   общем  же  фельдфебель  смотрелся  в  этом  действе  как  воплощенный  бог  -  бог  войны!  И  он  знал  это.  И,  может  быть,  именно  это  знание  сообщало  инструктору  дополнительный  и  столь  необходимый  для  ближнего  боя  кураж,  а   точнее  будет  сказать    по-русски – РАЖ.
         Охваченный  и  влекомый  им,  фельдфебель,  весь  во  власти  этой  воинственной  инерции,  уже  играл  третий,  заключительный  акт  сей  небольшой  фронтовой  драмы-пантомимы.  Противнику  нанесён  существенный  урон  в  «живой  силе»  (да  и  живой  ли  теперь,  после  таких  молодецких  ударов  штыком  и  прикладом?)    Два  «тевтонца»   если   и  не  повержены  окончательно,  то  всё  же  надёжно  и  надолго  обезврежены.  После  двух  таких  «викторий»  самое  время  позаботиться  о  собственной  жизни.
        Оставаясь  в  полуприседе  и  равномерно  распределяя  вес  тела  на  обе  полусогнутые  ноги,  инструктор  возносит  «ружьё»,  то  бишь  «трёхлинейку»,  на  вытянутых  руках  ровно  у  себя  над  головой  магазином   кверху,  тем  самым  как  бы  защищая  себя  сверху  от   сабельного  удара  лихо  склонившегося  для  этого  с  коня  вражеского  всадника.  Это  последний  аккорд  упомянутой  выше  «триады»,  под    названием  «ОТ - КАВАЛЕРИИ  -  УКРОЙСЬ!»
         Виртуозно  исполнив  его,  инструктор,  словно  заворожённый  собственным   искусством,  застывает  в  этой,  надо  сказать,  довольно  неудобной,  а  для  сторонних  наблюдателей  и  довольно  смешной,  позе,    остаётся  какое-то  время  неподвижен,  как   успешно  завершивший  своё  выступление  на  сцене  и  ожидающий  заслуженных   рукоплесканий  артист.   А  может,  вовсе  и  не  КАК,  а  именно  и  ждёт  он  от  своих  подопечных  невольных  возгласов  одобрения  и  восхищения.  Как  знать?  Ибо  слаб  человек  по  части  честолюбия… Вот  и  этот  доблестный  воин,  стойкий  в  единоборстве  с  врагом,  не  смог  противостоять  перед  соблазном  славы,  пусть  себе  даже  и  вполне  им  заслуженной.
        Показ   показом,  но  ведь   это  только  начало  всего  дела,  а  впереди  ещё  долгий  и  тернистый  путь:  нужно  обучить  выполнению    этих  премудростей  всех  вверенных  ему  новобранцев: смышленых  и  недотёп,  вёртких  и  ловких,  но  также  и  неповоротливых  увальней,  мускулистых  крепышей  и  хилых  заморышей  -  всех,  ибо  от  этого  может  зависеть  их  жизнь  или  смерть,  когда  они   окажутся  в  настоящем  бою.  И  дальше  пошло – поехало:  упражнения  групповые  и  индивидуальные,  разбор  и   устранение  ошибок,  отработка  отдельных  движений,  затем  всего  ружейного  приёма  целиком,  а  потом,  наконец,  и  целиком  всей  «триады»:  «ВПЕРЁД   -  КОЛИ!   НАЗАД-    ПРИКЛАДОМ-  БЕЙ!   ОТ - КАВАЛЕРИИ  -  УКРОЙСЬ!»
          Бойцы,  первыми  усвоившие  эту  науку  и  заслужившие  одобрение  фельдфебеля,  чувствуют  себя  героями (по   крайней  мере  героями  дня)  и  уже  поглядывают  немного  свысока  на  своих  пока  что  менее  успешных  товарищей.  Те,  напротив,  слегка  уязвлены  и  словно  бы  виноваты,  но  и  они  хотят  доказать,  что  не  лыком  шиты,  не  совсем  лишены   способностей,  по   крайней  мере  -  способности  учиться,  и  упорно  продолжают  повторять  то,  что   пока  что  получается  у  них  не  слишком  гладко.  Известно:  повторенье  -  мать  ученья!  А  кто  ж  в  таком  случае  его  отец?   Конечно,  инструктор,  кто ж  ещё! 
         Он-то  и  советует  «отстающим»  прибегнуть  к  ещё  одному  верному  средству:  вдохновлять  и  подстёгивать  себя  самим,    выкрикивая  те  самые  команды,  которые  прежде  они  слышали  в  «виртуозном»  исполнении  инструктора.   Но   одно  непременное  условие:  нужно  их  не  просто  выкрикивать,  а  именно  «рявкать» -  громко,  резко,  злобно,  остервенело,  чтобы  не  по  себе  становилось  не  только  воображаемому  врагу,  но  даже  и  тебе  самому:  «ВПЕРЁД  -  КОЛИ!»   «НАЗАД  - ПРИКЛАДОМ   -   БЕЙ!»    «ОТ -  КАВАЛЕРИИ   -   УКРОЙСЬ!»
         Удивительное  дело,  но  уже  скоро  и  самые  непонятливые  неумехи  споро  и  ловко  выполняют  все  эти  ружейные  приёмы.  Что  значит  -  толковый  учитель!  А  на  вожжах,  как  говорится,  и  лошадь  умна.
         В  начале  своего  повествования  я  честно   предупредил  читателя,  что  оно  не  претендует  ни  на  какую-либо   масштабную «историчность»,  ни  даже  на  документальную  точность  в   передаче  подробностей,  а  всего  лишь  основывается  на  припоминаниях  о  часто  повторявшихся,  но  оставшихся  уже  в  сравнительно  отдалённом   прошлом,  рассказах  моего  отца.  Моя  цель  не  в  том,  чтобы  проследить  какую-то  «логику»  в  череде  описываемых  событий,   а  скорее  в  том,  чтобы  попытаться  передать  ощущение  этих  событий  «на  вкус,  цвет  и  запах»  теми  людьми,  которые  испытывали  всё  это   на  своей,   так  сказать,   собственной  шкуре.  Но  и  привирать  при  этом,  а  тем  более  высасывать  что-то  вообще  из  пальца,  мне  не  хотелось  бы.
        Поэтому  я  испытал  особое  удовлетворение,  случайно  и  неожиданно  найдя  подтверждение  некоторым  подробностям  вышеизоженного  сюжета  в  одной  замечательной  книжке  воспоминаний  (Д. А. Засосов,  В. И. Пызин.  Из   жизни  Петербурга  1890 – 1910-х  годов.  Записки  очевидцев.  Лениздат.  1991).  В  ней  на   с.с. 197 -198  авторы  свидетельствуют:  «В  самом  Красном  Селе  жили   семьи  офицеров,  был  хороший  театр,  летом  очень  людно,  гуляла  нарядная  публика,  щеголяли   офицеры,  был  прекрасный  ресторан.  Солдаты  появлялись  в   Красном  Селе  (это  близ  Санкт-Петербурга  -  Авт.)   редко,  занятий  в  лагерное  время  у  них  было  много.  Местность  вокруг  лагерей  вытоптана,  с  раннего   утра  слышались  команды   строевых  учений,  выкрики  унтер-офицеров: «Вперёд   коли,   назад  прикладом   бей!»,  «От  кавалерии  накройсь!»  Вообще  тяжёлая  солдатчина,  а  рядом  каждодневный  праздник  офицеров,    разодетые  компании  в  ландо,  отправляющиеся  в  Петергоф  на    музыку».
        Незначительные  расхождения  в     произношении\написании  воинских  команд  можно   отнести  на  счёт «спикеров»  либо  на  счёт  памяти  отдельных  «воспоминателей»,  а  по  существу  дела  -  полное  совпадение.  Так  что  и  мне  в  моих  «россказнях»  читатель  может  в  общем-то  доверять…