Вдвоём

Мы не имели чёткого плана. Я ещё украдкой вытирала слёзы, а Миша покупал билеты домой.

В электричке мысли путались. Я ждала свободы всю зиму и всю весну. Но теперь, когда она наступила, слёзы катятся и катятся, и скоро муж почувствует, как намок рукав его футболки. Я подняла голову с его плеча и тут же отвернулась к окну. Миша, кажется, всё понял и молча обнял меня.

Дома стало пусто и в то же время спокойно. Мы пили чай с заветными печенюшками, открыто, ни от кого не прячась. А вечером муж наконец придумал, чем нам заняться.

Мы вернулись ближе к полуночи, никого не напрягая своим отсутствием. Можно было разговаривать в полный голос и спокойно спать всю ночь и всё утро – завтра ведь воскресенье. Каждой клеточкой чувствовалась свобода.

Но организм ещё ничего не понял, проснулся как обычно в шесть и испугался тишины. Что случилось? Почему нет звуков? Лишь через несколько тяжких мгновений я поняла, что мы одни и это нормально. Все здоровы, в безопасности. Я плюхнулась на подушку и попыталась заснуть.

Меня разбудил запах кофе и какой-то до радости знакомый мотив. Миша стоял во фраке.
– Мадам, – учтиво поклонился джентльмен и закружил в нашем свадебном танце.

Я с трудом вспоминала движения, но муж вёл уверенно, страстно. Это была та самая песня, от которой мы три года наших свиданий сходили с ума. И разумеется, первый танец поставили именно под неё.

Яркие моменты торжества сменяли друг друга, добавляя в танец особый шарм, а на последних нотах я буквально потонула в сладком поцелуе. По-моему, он стал самым волшебным и умопомрачительным за все наши девять лет.
– Что ты творишь? – изумлённо прошептал Миша в самое ушко.

Не припомню, чтоб я так много ходила. Театры, картинные галереи, парки, кино, концерты. То одна, то с подругами. Вечерами с мужем. Мы даже ухитрились переночевать в незнакомом городе, опоздав на последнюю электричку. Как будто вновь были двадцатилетними, беззаботными и ветреными.

– Тебя как зовут?
– Таня.
– А я Миша. Давай встречаться!
– Да ну тебя! – я выхватила букет роз и гордо пошла к метро.
Он театрально встал на одно колено и прокричал на всю площадь:
– Будь моей женой!
С трудом мы пробрались через толпу зевак и ещё долго хохотали, настораживая окружающих.

И вот наступила суббота. Мы вновь тряслись в электричке, наслаждаясь последними минутами вдвоём.

– Мама!
– Папа!
Дети обвили наши шеи и долго не отпускали. Как же они скучали! И мы тоже!

Весь вагон слушал про рыбалку с дедушкой и огромный гриб, который заметила зоркая бабушка, а все остальные прошли мимо.
– Будто он спрятался, мама. Честное слово, там было пусто. А бабушка – раз – и нашла!

Мы с Мишей переглянулись и поняли, что на славу отдохнули и набрались сил до будущего лета.

Миша ошарашенно смотрел то на меня, то на детей, то на две полоски. А я тихонько замурлыкала песню, под которую мы танцевали наш первый танец: «Я не знаю, как рассказать, что это лучшая ночь. Я не знаю, как рассказать, что с ним лучшая ночь».