Дербент. глава вторая. Археологи

 

   Однажды новые приятели показали мне местное диво. На севере от города примерно в 40 минутах ходьбы на песчаном карьере уже которую неделю роются в земле какие-то странные люди.

 - Археологи! – уважительно пояснил Расул, наш старший. – Клад ищут!

   Мы следим за ними из-за камней. Убедившись, что сегодня опять у них день без находок, уходим обтрясать яблони и груши дальше. Что-то эти археологи ничего путного пока не находят! Ну копают себе и копают. И постепенно интерес моих товарищей к ним угас. Меня же, наоборот – всё это жутко захватывает. А действительно, да что же они такое там ищут? И я стал приходить сюда один. С каждым разом подкрадываюсь к раскопкам все ближе и ближе. И вот однажды за моей спиной раздалось:

 - Ага, шпионишь, значит?

   От неожиданности сердце ойкнуло в груди и я аж подпрыгнул. Оборачиваюсь. Меня обошли с тыла две девушки и стоят, скрестив руки на груди. А глаза у них весёлые - откровенно над ним потешаются. У одной волосы длинные и черные, прямые. У другой – светлые, кудрявые и не очень длинные - так, до лопаток. Обе в брезентовых штанах и в охотничьих, наверное, болотных сапогах. А платья у них, видимо, заправлены в эти брюки. И то, не могут же у них быть такие большие ну эти самые – те, что чуть пониже спины?

 - Тебя как зовут, лазутчик? – спрашивает светлая.

   Не отвечаю. Молчу. Говорить сразу не могу. Во-первых, растерялся. А еще... еще я краснею. Потому что я сижу, вроде как прячусь за большим камнем, а две девушки стоят передо мной, я же, подняв голову, вижу не лица, их мне сейчас взглядом не достать – вижу я прямо над собой то, что обтягивают их - нет не рубашки, конечно, - а платья, вижу я там две пары очень круглых и очень тугих мячиков. Это же женские груди! – на них смотреть неприлично! – шипит на меня мой же внутренний голос: Эй, Антон, отвернись! Чего застыл? Отворачивайся! Да кончай ты на них пялиться!

   И я вроде бы и не пялюсь - рад бы не пялиться! И отворачиваюсь уже. Но все равно смотрю. Краем глаза. А девчонки... девушки, конечно, девушки! – они-то видят, куда я конкретно на них изо всех сил пытаюсь не смотреть. И я краснею. Мне ужасно стыдно! Но как раз им, девушкам, почему-то вовсе не стыдно. Вот ни капельки! И они почему-то хохочут. Откровенно ржут надо мной. Стоп! Надо это прекратить! Да, они же меня спрашивали...  о чем же они спрашивали? Я нервно сглатываю и с трудом выдавливаю из себя:

 - Антон.  Меня зовут Антон.

 - Хорошее имя, но банальное, - говорит темненькая. – Вот нас зовут... нас зовут... Слушай, а как нас зовут? – спрашивает она подругу.

   Та на минуту задумывается:

 - Да, очень просто нас зовут... Вот я в августе родилась. Значит, я - Августа!

 - Точно, – радуется  темненькая. А я – июльская. Значит, я – Юлия, Юля. А ты, местный абориген, в каком месяце родился?

 - В ноябре - седьмого ноября. Только я не местный и не абориген...

 - Ух ты! В Красный день календаря, значит, – радуются обе: Так, – тут девушки задумываются:  Как же мы тебя будем звать-то? Новембус? Это как-то не очень. Как-то не звучит. О, точно! Если это красный день календаря.... так это же Октябрьская революция! Так что, будешь Октобусом. Нет, стоп! Это тоже как-то не очень: октобус  - автобус, автобус “Икарус”. Ща, погоди-ка! А что, если ты у нас... будешь ты у нас... Октопусом?

 - Нет! Вот уж нет! – возмутился я: да не хочу... не буду я никаким вашим Октопусом! Это же по-английски “осьминог”. Нет! Мне быть Октопусом совершенно не нравится!

 - Да ладно тебе!, - искренне не понимают  девушки. – Это же прикольно! Это же битловское, из Ринго Старра. Помнишь, его знаменитую песню “Сад осьминогов”?

    - Айд лайк ту би анде зе си,

      Ин эн октопусис гарден ин зе шейд!

      Хид лет ас ин, ноуз вер виф бин

      Ин хиз октопусис гарден ин зе шейд

      Я бы сходил на дне морском

      В сад осьминога потайной!

      Он нас впустил бы всех в свой дом,

      Свой сад открыл бы нам с тобой!

 - Ну весело же! Прикольно!

   Впрочем, видя, что мне почему-то совсем не весело и не очень прикольно, светленькая милостиво идет на попятную:

 - Ну, хорошо. Придумай тогда сам себе имя, но только чтобы оно было похоже!

   Начинаю вспоминать, начинаю лихорадочно вспоминать! Какие же бывают похожие имена?  Да вот, кстати, одного из местных дынекрадов зовут... зовут... Октай!

 - Согласен быть Октаем!

 - Ок-тай. Ок-тай! Ок-то-пус – Октай! А ничего! Вроде похоже звучит, и даже звучит гордо! Принимается! Ну что ж, пошли к нам в плен!

   Идем к палаткам и к костру. Девушки, как бы в шутку, а, может, и не в шутку даже и совсем не в понарошку - ой, больно же! - заламывают мне руки за спину, и так ведут мимо шумно обрадовавшихся моему явлению парней и девушек к единственному здесь действительно взрослому и вроде бы, надеюсь, серьезному человеку. Шутя, мои конвоирши подталкивают меня к нему и звонко рапортуют:

 - Товарищ Едкий, разрешите доложить! Взяли неприятельского лазутчика! Подглядывал и подслушивал! Сопротивления во время задержания не оказал.

   Товарищ Едкий (кстати, почему Едкий? Вполне себе нормальный мужик!), широко улыбаясь, включается в игру и приступает к допросу:

 - Тэээк, как зовут, кто таков, откуда?

 - Зовут... Октай, то есть нет, бррр! Антон меня зовут! Учусь Восьмой класс закончил. Сейчас на каникулах. А вообще-то, я из Москвы. У тети гощу. Отдыхаю.

  - А к нам зачем пришел? Зачем шпионил?

 - Скучно, скучаю. У вас интересно. Вот вы всё что-то ищете... А вы чего, кстати, тут ищете – клад?

 - Ну, вообще-то, это - страшная государственная тайна! - сразу посерьезнел товарищ Едкий. – Ты случайно не американский разведчик? Не агент ЦРУ?

 - Нет, – искренне удивился я такому предположению. Возмутился даже: Да разве я похож? Мне, если честно, и четверку-то по инглишу англичанка авансом поставила. Так что, уж кто-кто, а я-то точно не шпион!

 - Ну, тогда ладно, - успокоился товарищ Едкий. – Ну так и быть, откроем тебе нашу страшную тайну! Здесь, рядом с Дербентом одно время проходила южная граница Хазарии, Хазарского каганата. И вот на этом самом месте, где мы в данный момент роем, стояла хазарская крепость. Конечно, не чета Дербентской цитадели, но тоже весьма, весьма серьезное военное укрепление! И поселение тут было хазарское. Кое-что мы уже нашли – остатки стен, отдельные жилища, городской водопровод...

 - А клад вы не нашли? Ой, извините, я вас перебил!

 - Перебивать нехорошо. Нет, пока не нашли. Кстати, не хочешь поработать с нами? Правда, все это будет сугубо добровольно. Зарплату, уж извини, я тебе платить не смогу. Зато посмотришь, как работают настоящие археологи. Согласен?

   Я кивнул.

 - Тогда так, - заулыбался товарищ Едкий. – Поступаешь в распоряжение товарища С.!

 - Это в мое, значит!, - обрадовала меня Августа и потянула прочь от начальства: В общем, так! Раз ты теперь мой подчиненный, то будешь исполнять мои приказы, ну и вообще всячески мне угождать! Задание первое! Мы тут, понимаешь, на голодном пайке, а я ну вот просто не могу без кофе! Ты сможешь нам кофе достать? Я тебе денег дам!

   И я помчался выполнять первое и очень ответственное поручение. Бегал целый день. Искал-искал – а все без толку! Ни в магазинах, ни на базаре кофе не оказалось. Зато в одном магазинчике нашлась пачка какао. Попросил у тети Гали термос, залил туда горячий какао, понес новой начальнице. Августа и Юлия, увидев меня с термосом, заулыбались. Налили себе по чашечке. Попробовали. Задумались. Еще раз попробовали.

 - Это чего такое? – наконец спросили, строго посмотрев на меня.

 - Это местный кофе такой, - вздохнул я грустно: Называется какао.

 - А другого не было?

   Я развел руками:

 - Не завозят?

 - Завозят то, оно, конечно, завозят, да только очень быстро раскупают. Дефицитный товар!

   Девушки понимающе вздохнули. А потом Августа сказала:

 - Ладно, сойдет! Берем тебя в помощники!

   Так я и стал археологом. Копал, долбил киркой. Чаще же был костровым. Собирал по окрестностям горючие материалы для костра. И старшим помощником повара был: готовил чай, помогал то Августе, то Юле варить суп и кашу. Самое же замечательное время было вечером, когда все собирались к костру на ужин. После еды товарищ Едкий брал гитару, и все хором пели “археологические” песни. Особенно часто, конечно, песню про хазар:

 

     Как ныне сбирается Вещий Олег

     Отмстить неразумным хазарам.

     Хазары же, золото спрятав в свой брег,

     Отплыли на юг за товаром.

     Так громче музыка играй победу!

     Клад обнаружим и будет нами он отрыт! Раз-два!

     За клад хазар и за коня Олега

     Мы грянем грозное ура! Ура! Ура!

     И долго дружина искала их клад.

     Копали и старый, копали и млад,

     Мечами песок ковыряли.

     А борзые кони,

     Построившись в ряд,

     Копытами им помогали...

     Потом, разозлившись,

     И старый, и млад

     Топтали то место,

     Где якобы клад,

     Топтали они сапогами,

     И борзые кони,

     Построившись в ряд,

     Чтоб больше никто

     Не нашел этот клад,

     Копытами им помогали...

     Так громче музыка играй победу!

     Клад обнаружим и будет нами он отрыт! Раз-два!

     За клад хазар и за коня Олега

     Мы грянем грозное ура! Ура! Ура!

     Теперь археологи ищут тот клад,

     Копает и старый, копает и млад

     Лопатой, киркою, руками.

     Авось промелькнут меж камнями

     Кружочки старинных хазарских монет,

     Хоть что-то мелькнет меж камнями!

     Копаем, копаем – сокровищ все нет.

     Найти бы хоть пару домашних котлет

     А также кружочки салями!

     Так громче музыка играй победу!

     Клад обнаружим и будет нами он отрыт! Раз-два!

     За клад хазар и за коня Олега

     Мы грянем грозное ура! Ура! Ура!

 

   Пели и другие песни. Много было песен про скифов:

 

    Мы со скифами помчимся

    На оленях утром ранним.

    И с разбегу окунемся

    Прямо в речку Танаис!

    Ты узнаешь, что напрасно

    Называют диким скифа. 

 
    Он, конечно, бородатый

    И она растет лопатой,

    Но коль сделать химзавивку,

    Он вполне еще казист!

    У-хуууууууу!