Бабушка! Многие тебе лета!

  Я стараюсь не отказывать в милостыне. И не потому, что хочу быть хорошим. При виде  просящего мне становится неуютно. Возникает чувство необъяснимой вины. Одарю -  проходит, возвращается душевное равновесие.

 Так было и на этот раз. У входа в магазин сидит молодой парень. Рыжий. В глаза не смотрит. Беспрерывно кланяется. Не брит. Одет в обноски. На ногах видавшие виды кроссовки. Кажется,  трезв. Рядом у его ног большая набитая чем – то брезентовая сумка.

Пытаюсь представить себя на его месте. Не удаётся. Голову сверлит мысль, что заставило этого человека выйти к людям с протянутой рукой!?  Что должно было произойти, чтобы отчаяться на такой шаг? Но ведь решился просить, значит нуждается? Обращаясь снова к себе, вспоминаю: от сумы, да от тюрьмы…

Я замедляю шаг, достаю из кошелька горсть мелочи и сыплю в его протянутую руку. Мужчина торопливо начинает креститься и бормотать слова  благодарности. Я же следую за женой в магазин и на какое - то время забываю о попрошайке.

В хлебный отдел очередь. Жена встаёт последней. Мне же остаётся созерцать  происходящее вокруг. И тут у противоположенной прилавку стены замечаю старушку. Маленькая, сгорбленная, в цветастом платочке. Старушка как из сказки: с настоящей клюкой в морщинистой узловатой руке и  холщовой сумкой. Не обращая ни на кого внимания, она крестится и пристально разглядывает большую плетёную корзину, стоящую на полу с не распроданным чёрствым хлебом. Белые и ржаные булки, батоны насыпаны почти до краёв.

Обходя  покупателей, я направился к старушке, прикидывая, сколько же ей лет? Наверное, девяносто? Уж очень она тщедушная. Подойдя спросил:

- Бабушка, вам  помочь? Может хлеба купить?

 Старушка вздрогнула и обернулась посмотреть, кто и зачем её тревожит.

- Нет, сынок, спасибо, мне ничего не надо. Деньги на хлеб у меня  есть, – и тут же бодро спросила, - а ты подумал, что я попрошайка?  Нет, мы, Телегины, в войну от голода сильно страдали, но милостыню не просили! Вот стою и думаю,  такую бы корзину нашей семье  в то время! Тогда мои сестрёнка с братишкой живы были бы.

Выходя из магазина, вновь обратил внимание на рыжего попрошайку. Он пересчитывал довольно толстую пачку купюр небольшого достоинства. На изумлённые взгляды прохожих никак не реагировал. Видимо, весь погрузился в выручку.

По дороге домой я размышлял, сравнивая этих двух случайно встреченных людей: ещё совсем молодого мужчину, неизвестно почему выбравшего роль нищего, и старенькую бабушку, пережившую страшные годы войны, превозмогшую голод, холод и не позволившую себе идти с сумой, сохранив честь и достоинство. Ни тот, ни другой мне не знакомы, вполне возможно мы больше никогда не встретимся. Но нравственный урок я получил. Нет, подавать не передумал. А бабушке мысленно пожелал многие лета...