128

Домой Ванятка зашёл той самой походкой героя-победителя. А что? Растёт. Скоро наравне с мужиками будет. Надо привыкать. И других приучать.

Девки накрывали на стол.

- Ты где был весь день? - спросил отец из своего угла.

- Забор с мужиками делал.

Девки обернулись на братика. Ванятка боковым зрением видел. Понял, что впечатлил.
 
- И кому же так повезло? - удивился и отец, тоже поднял голову от хомута.

- Сейчас во двор схожу помоюсь, а то грязный, как... - хотел сказать грубое слово, но сдержался. Это у мужиков ловко получалось ругаться, а ему… можно и по сопаткам получить. - Столбы опаливал, вот и закоптился сам.

Не видел Ванятка, как девки переглянулись, подняли брови, округлили глаза и покачали головами с ласковой усмешкой, - пошёл во двор.

На самом деле ему хотелось, чтобы и мать, и бабка с дедом тоже послушали. Поэтому тянул время.

И вот, когда все уселись ужинать, он начал свой рассказ. Да не долго продолжал.
 
- Можно? - прервал незнакомый голос на самом интересном месте.

И никто не слышал, как незваный гость стучал. Обернулись. Не такой уж и незнакомец. Но из-за того, что никак не ожидали увидеть его в своей хате, не сразу и признали.

Дуняша, правда, сразу узнала. Но не обрадовалась. Наоборот. Ей захотелось тихо выскользнуть из-за стола и спрятаться в свою горницу.

- Сергей... Ни...колаевич? - встал хозяин, приветствуя гостя.

- Никифорович. Хлеб да соль.

- Присаживайтесь к нам, - пригласил, как водится, гостя Фёдор.

- Спасибо. Не откажусь.

Сергей Никифорович снял картуз, положил на лавку, прошёл к столу. Хозяйка ловко приставила для него табуретку.

- Да я к вам не с пустыми руками.

И перед изумлёнными глазами сидящих вытащил из-за оттопыренного борта кафтана сверток, положил на стол. Развернул газету – гусь жареный. Рядом поставил косушку водки – из кармана достал.

Сел. Есть всем расхотелось.

- Не умею я, - начал неловко гость. - И помочь некому в этом деле... Значит так... Я... про себя сначала. Уволился. Ушёл от Ночаевых. - И теперь все окончательно сообразили, кто это такой. - Деньги есть, не бедствую. Надумал уехать в город, дело своё завести. Вот, хочу с собой забрать вашу дочку.

Изумлённые взгляды соскользнули с щекастого лица Сергея Никифоровича на девок. И перебегали с одной на другую, пытаясь определить: кто?

Ерина сидела, выпрямив спину, словно аршин проглотила, лицо суровое, брови сдвинулись к переносице.

Дуняша покраснела, как маков цвет, согнулась, того и гляди совсем под стол поползёт.

- Кого? - в недоумении спросил отец, видя, что по девкам не угадаешь. И по их виду не скажешь, что крепко обрадовались.

- Тятя, пойду я Зорьку закрою, - встала несмело Дуняша.

- Потом закроешь, ничего с Зорькой не случится, - не разрешил отец, хмуро поглядев на дочь. Так... Кажется картина проясняется.

Понял и жених, что ему тут особо не рады, поэтому решил пустить в ход козыри.

- Девку я, конечно, выкуплю. Негоже моей жене быть крепостной, потому, как и сам тогда крепостным заделаюсь. С Глафирой Никитичной уже разговаривал. Она не против за разумную цену продать её. Так что... вот.

К этому времени все уже смотрели на Дуняшу. Даже Ерина. Поняли о ком речь.

- Так… разъясните. Вот вы выкупите, и она станет вашей женой или крепостной? - Фёдор этой своей прозорливостью удивил родных. Действительно, хотелось бы знать.

- Нет. Женюсь я только на свободной. Как только Дуняшу куплю, я её освобожу.

Теперь все посмотрели на Дуняшу по-другому. С уважением, что ли? Как на свободную. Не сейчас, правда, но скоро. Это дорогого стоит.

- Что скажешь, дочка? - спросил неуверенно отец, хотя ответ был написан у Дуняши на лице.

- Нет, батюшка, - и девушка спрятала лицо в чистый рушник.

Раз не удалось сбежать к Зорьке, значит, придётся схорониться в полотенце. А терпеть это всё нет мочи.

- Да как же, доченька, ты бы подумала, а потом говорила...

- Матушка, я подумала, - раздалось из рушника. - Нет.

Все растерялись.

- Можа, хоть до завтра подождёшь с ответом? - решил проявить изворотливость дед.

- Не надо завтра, - Дуняша была непреклонна.

Все замолчали. Обдумывали. Оно, конечно, предложение хорошее. Но...

- Я против воли дочки не пойду! - сказал своё слово отец.

Все облегчённо выдохнули. Что они, Дуняшу что ли не знают? Пропадёт она сразу, коли на душе тоска будет. А из одной неволи в другую... Где тут счастье?

Сергей Никифорович покраснел. И помрачнел. Посидел минутку в тишине. Все уже смотрели на него выжидательно, мол, вроде, всё выяснили. Пора бы тебе и честь знать.

Тот встал. Хозяйка с хозяином засуетились провожать.

- А водку? И птицу?

Сергей Никифорович махнул рукой, мол, ну их. Но в дверях остановился в нерешительности. Вернулся, забрал.

- Доброго здоровьица вам, Сергей Никифорович, - пропела мать на прощание.

Вновь сели за стол. Молча смотрели на Дуняшу.

- Можно я у Зорьки дверку закрою? - опять несмело встала.

- Иди, - вздохнул отец. - Так что за забор ты нынче с мужиками делал? - повернулся Фёдор к сыну.

- Да то у дядьки Андрея, - махнул Ванятка небрежно рукой.
 
Ну делал и делал. Что там рассказывать?