Провал во времени и жизни

Он не мог поверить, что раньше его тревожило то, что он не нужен никому, а теперь его стало тревожить что он не нужен даже себе.
Посреди пустой и никчемной жизни, которая уже не предлагала никаких достижений, он окончательно потерялся и его часы побежали гораздо быстрее, чем было нужно.
Время буквально текло сквозь пальцы, как вода, не оставляя после себя ничего. То о чем он мог подумать полгода назад, казалось ему то ли призраком вчерашнего дня, то ли позавчерашнего. Как будто бы он не раз это пытался решить, сделать, хотеть  и  сегодня просто начинал все сначала.

-Это то, что тянется за тобой не одну жизнь, услышал он голос. То что ты не мог понять никогда, если быть точнее.  И это никогда и очень давно и много раз, оно стало твоим сейчас, послезавтра, двадцать лет или пять лет назад. Так ум нивелирует проблему или возможность ее решить, чтобы оттянуть свое существование. На самом деле эта проблема, ну или как ты ее называешь, никогда не была решена и даже возможно не будет решена в этой жизни.
Он внимательно посмотрел на источник звука или мысли, но там была пустота…

..-При этом взгляд его отличался крайним идиотизмом, а лицо выражало изумление зачумленного обывателя, было сказано с торжествующим сарказмом.

Он не поленился подойти к зеркалу, чтобы посмотреть правда ли это или нет.  В отражении он увидел серое и уставшее лицо, смотрящее куда-то пустыми глазами тела, как и тело, оно  ничего конкретно не выражало, кроме бесконечной игры ума под черепной коробкой, а может где-то гораздо дальше, потому что он читал, что игра простиралась до вселенского разума и дальше.
Тело сделало какой-то кривой жест самому в себе в зеркале, как обезьянка в зоопарке приветствует посетителя с бананом и отвернулось от зеркала, что доставило ему большое облегчение.

-Итак ты уже понял, что-то?
-Что же я такое понял?
-Ты понял что-то..
-Действительно понял что-то…

Наступила тишина, потому что музыка через наушники перестала играть. Он снял белый обод с мягкими чашечками и положил его на стол…

Внутри все продолжалось как обычно. Ум требовательно разъяснил ему последовательность действий для обслуживания пространства бесконечных потребностей. Мысли были привычно однообразны, не представляя собой особо интереса они цеплялись к телу, вызывая чувство важности своей значимости и требовали продолжения просмотра в области черепной коробки..
Он понимал, что даже он сам (кто же именно?) этого не хочет, то ничего не сможет сделать. Это было как борьба с ветром при ходьбе, ходьба в гору…Ветер приходилось терпеть, чтобы идти,  также мысли тоже приходилось терпеть, чтобы достичь состояния внутренней устойчивости и покоя…
Сколько раз Андрей уже пытался постичь природу “ума”, но это все ему никак не удавалось, скорее он временно погружался в бессознательное небытие, чтобы, передохнув,  с новыми силами вынырнуть в так опостылевший ему материальный мир, который конечно же всегда оставался только у него в голове.

Ум был твердо уверен, что он постиг мир и стал умом-философом, все потому что философом он готов был быть не более минуты в день.
Ни одно из переживаний ума не подкреплялось жизненными фактами или переживаниями, выходящими за рамки сидения в теплом кресле кинозала. Скорее это было галлюцинациями на экране, когда один луч одного кинопроектора накладывался на луч другого или проектор неожиданно ломался.
Он вспомнил, что прошло уже несколько недель, а  тело и ум снова постоянно атаковали линейные мысли и с этим нельзя было хоть что-то сделать.
И он ничего не делал с этим, а забывал про то, что ум создавал иллюзию жизни из шума, а не из пустоты.

Линейные мысли заменяли настоящую жизнь и казались исключительно важными, что он удивлялся тому, как много лет он думал и жил одно, а мечтал совершенно другое. 
Мечты проносились со скоростью ракеты и оставляли после себя разбитые горизонты и пустынные поля.
Он замолчал.

С неохотой рядом еще проскочило несколько мыслей, отвечающих за базовые потребности пить, есть, спать, нести в себе остатки мира, чтобы казалось что кроме него ровным счетом ничего нет. Нет ничего кроме мира и его гнусных делишек, потому что все что есть и есть этот мир. Пожалуй именно это всегда и было правдой его жизни, его низменного и никчемного существования, которое хотелось выделяться и властвовать.

-Ты с огорчением смотришь на происходящее и понимаешь, что никак не можешь остановиться?)  Наконец то он понял, что голос принадлежал киномеханику из мифической кинобудки.

-Может мы посмотрим какой-нибудь другой фильм? У тебя хранится библиотека целого мира. Ты можешь создавать бесконечные вселенные и живых существ, пощади же мое скромное и никчемное существование.

-Даже повелителям вселенной не дано управлять такой беспомощностью и суетой в какой живешь ты.  Представь если бы я неожиданно нажал на кнопку и выключил изображение на экране, а  ты бы остался без своих навязчивых товарищей, то что бы ты делал, ты ведь даже не представляешь что…

-Ты думаешь, что я бы умер?..

Он вспомнил, как мучительно почти умирал от непонятной ему болезни. Как не мог дышать, задыхался, как уносило ветром последние мысли и он оставался наедине с болезненной пустотой.   

Но все это было не важно, разве то, что и тогда он ничего не успевал.

Однако  время утекало как вода из пальцев. Все было обозначено внешним и казалось, что ничего внутреннего не осталось, кроме бесконечного диалога тела, ума и его самого, хотя кто это был он?

Ему было нечего противопоставить той реальности, которой он жил и которую считал единственно верной. Он слишком верил в реальность реальности..
Андрей нервно рассмеялся каламбуру.

-Ты просто продолжаешь верить во всякую галиматью, всю ту, что приходит к твоему уму и телу. ты просто не можешь отказаться от того, что мысль не описывает какую-то там реальность, а всего лишь является галлюцинацией протестующего разума, ну или как там по научному…манифестацией ума. Тебе кажется, что ты можешь то или другое, но ум не может стать тем, чем он не может стать. Не может стать вода камнем, человек птицей, а дерево кошкой. Поэтому все байки ума про реальность, это всего лишь некие выдумки, чтобы спасти тебя от самого тебя настоящего.

Ум и тело отвлеклись от своих привычных занятий и посмотрели на него внимательно.

-С кем это ты говоришь, расскажи ка нам!?

Он съежился и подумал о том, сможет ли он промолчать еще чуть-чуть, пока не…

-Даже не думай над этим, сказал ума. Похоже ты просто хочешь нас обмануть, делая вид, что все, что преподносится тебе на тарелочке нами, бесконечно тебе важно, а сам хочешь слинять куда нибудь подальше. Мы замечаем перемены в тебе, связанные с тем, что наше влияние ослабевает. Например ты категорически отказываешься по ночам замечать нашу усталость и продолжаешь заниматься тем, чем хочешь.  Так быть не должно.

Он промолчал и представил только что прожитый день.  День был прожит бесцельно, ничего не напоминало в нем о светлой цели, которой он якобы должен был следовать, оставалось только горько плакать о своей юношеской неумелости превращаться мысли в дела…

-Что, превращать мысли в дела???  Это более чем смешно… Я могу превращать мысли в дела, то есть выполнять твои желания по поводу феноменального мира, но выполнять твои желания в ноуменальном мире отказываюсь.  Я никак не могу туда пройти.

Он снова с сожалением посмотрел на очередной бесцельно прожитый день и горько заплакал. Жалеть его было некому, поэтому оставалось только плакать над происходящим, не понимая, как он вообще смог до этого докатиться.

-Ага, чтение книг среди горящей библиотеки…


…

Он проснулся снова поздним вечером, которому предшествовали несколько бесцельных дней. И он уже не знал что именно он хочет и почему. Скорее это был просто просвет отдыха посреди бесконечной тьмы неосознанности и автоматизма.
Вечером тело и ум представляли себя полностью расслабленными от усталости и проблем вставания по утру, а также всего прочего мучительного, возведенного ими в ранг борьбы за жизнь и призванного изолировать его в качестве индивидуума, преодолевающего (как и все человечество) сложные обстоятельства (жизни).
Естественно все это делалось только ради того, чтобы держать его в постоянном рабстве мыслей, чувств, желаний и обид на Жизнь.

Но проблема была в том, что ему было нечего противопоставить своему сансарическому существованию. Он все еще активно жил в сфере ума, который больше походил на компьютер, чрезмерно озабоченный проблемами существования белковой массы.

Перед ним сидело довольно уставшее тело и ум переросток, озабоченный вечным поиском, но не истины, как было бы нужно, а чего-то попроще. Впрочем, если смотреть свысока, то это тоже, как и все прочее, было ее отблеском.

Усталость была символом, некогда могучего и желающего победить мир, эго. В ней  он и пытался пробраться сквозь дебри сознания, через тернии к звездам. А точнее не через тернии, а через натюрморты, пейзажи, портреты, фильмы на киноэкране и начертания на доске сознания, чтобы понять что же он именно хотел…и ответа на этот вопрос все еще не было.

Линейная жизнь медленно поглощала желание ума быть центром вселенной. Она постоянно пыталась ему показать, что он точно не центр, и что его величие рано или поздно закончиться смертью и растворением… чтобы  когда то снова смешать песчинку его сознания с другими песчинками на пляже, а затем бросить ее в море и смыть полностью с лица Земли.

Увы, но возрожденным оставалось снова мечтать, возможно даже более на высоком уровне, о жизни и ее перипетиях, когда все это не стоило даже выеденного яйца.

-Кто я, такой несчастный и одинокий, ловящий волны ума на берегу большого моря? Кто я, такой несчастный, с головой погруженный в бесконечную суету, которая никогда меня не спасет? Даже небольшие волны выводят меня из равновесия, и мне хочется колыхаться  в такт с ними, считая, что так и должно быть. Зачем мне все это, я не знаю даже приблизительно.

Что скрывалось на том берегу моря, может быть это была просто большая река, казавшаяся ему морем, потому что ее ширину он так сильно преувеличивал, ведь только эта река (или море?) наделяла его спутников суетой, так необходимой для жизни.

-Представь, как буду выглядеть я, если ты засушишь меня и разорвешь мою связь с телом. Я буду просто никем, посмешищем среди гигантов духа,  шутом среди людей, глаголящем о ноуменальном мире.

-Все таки до этого тебе еще далеко. Ты бы мог конечно стать просто эхом, но чувствую что я еще даже не начал прилагать усилия к тому, чтобы это случилось. А пока ты лишь крайне навязчивы голос, всеми способами хотящий, чтобы я и тело поверили в твое существование.

-Да, мне нужна постоянная суета, смена декораций на сцене. Еще я люблю слышать повторение себя, когда ты читаешь книги, смотришь кино, или читаешь в интернете послания других одноклеточных умов. Мне приятны покупки вещей, приемы пищи, болтовня с людьми. Твои самые мелочные планы на завтра или раз-очарования о вчера, все это приносит мне уверенность в моем собственном существовании, а тебе иллюзорность и мучения.


-Кто же я , потерянный для самого себя? Потерянный для тебя, если захочу быть один? Потерянный для тела, если оно растворится в океане сознания?  Потерянный для мира, если он растворится в океане сознания?

-Пожалуй ты опять слишком красиво говоришь: океан и все такое. Какой к черту океан посреди жизни в тамасе?  Только океан суеты и небольшая лужица страданий) Разве ты видишь еще что-то? Полностью невосприимчивый и инертный, погруженный во всякую  ерунду, кроме настоящей жизни, которую ты никогда и не видел собственно.

Ум сокрушенно согласился с тем, что услышал. Правда он очень привык соглашаться, ведь так можно было и дальше ничего не делать.
Как быть, чтобы что-то делать? Ответа ни у кого не было.
Он снова спросил у тела, спросил у ума, спросил у самого себя, спросил у вселенной…
Надо было делать хоть что-то…
На  пути своего развития он  никак не мог добраться до нужной точки, чтобы наконец решиться и захотеть.
Даже отчаяние нужно было заслужить.

А пока…а еще…мысли проносились по горизонту событий, там где на грани философии и чего-то еще, лежала тонкая граница между жизнь и небытием.

-Этот мир был таким и создан, все еще смещаемый сознанием, для большинства он всего лишь кроличья нора, в которой они проведут не одну свою жизнь, перемещаясь между смертью и рождением в состоянии сна без сновидений.
И даже предложение новых идей, бесконечные рассказы о том, как там, за бесконечными комнатами ума и чувств, все еще не могут помочь пробиться в никуда, пока не исчерпан круг сансары и пока некто “ты сам” не готов.

Занавес.
Гаснет луч кинопроектора и зажигается свет. И уставшие зрители, только что бывшие актерами, под звуки тихой музыки выходят из кинотеатра на свет, чтобы снова и снова вернуться.













 Ну прямо как в рассказе С.М. про жителей высокоразвитой планеты,  живших в песке, которые могли позволить себе создавать любые вещи...И это обернулось жизнью в песке и сплошным разочарованием во всем.


ЭТО  НУЖНО БУДЕТ ПРОВЕРИТЬ. ПРЕДЫДУЩИЙ РАССКАЗ ДОПИСАТЬ ПРО НОУМЕНАЛЬНЫЙ ОТ СЛОВА УМ И ФЕНОМЕНАЛЬНЫЙ МИР-МИР ЯВЛЕНИЙ, У МЕНЯ НАПИСАНО НА БУМАЖКЕ.

Его жизнь тоже была жизнью в песке суеты и в сыпавшемя бесконечно песке ничтожных мыслишек, сценок, чу


.  Уже прошло почти полгода, но абсолютно ничего не изменилось. Он уже начинал сомневаться в том, что возможны какие-либо изменения в этой жизни, потому что казалось что все и так будет практически вечно.
Вечером на улице была обычная летняя непогода. кажется, что холодало и сильный ветер шумел за окном. Ничего другого не оставалось, как сидеть в кресле и печатать все, что приходило в голову сейчас.
Но все это было очень странно, почему, потому что он ничего об этом не знал.
Но что он хотел именно знать, он тоже не знал об этом..
нужно быол добавить что-то еще, но ровным счетом ничего ен приходило в голову. Он сидел поздним вечером перед окном и ничего ен происходиол. Он вспомнил ,что ничего и не должно происходить, особенно так, как он бы мог представить себе. но он не мог ничего представить кроме этгго матареиального мирка и всей фигни, которая был абы с ним так автично связана, как вещи, еда, делишки, казалось что кроме этого не было ровным счетом ничего.
Жизнь никак не хотела обрастать пустотой. Все время казалось что нужно во что-то погрузиться или может быть чего захотеть, но он точн знал что все это не правда.   бссссссссссссссссссссьччччччччччччьбсс            



Он просто отодвинул в строну свою любимуж клавиатуру и задумался о том, что же ему делать дальше. Был как обычно поздний вечер и ничего толкового  вголову не приходило      

Самое странное что это воплне себе удобно. Хотя и до сих пор кажется очень странным применять именно такие решения.
Он откинулся на кресло и предстаивл себе, что бы было, если бы он начал куда-то двигаться. Куда то вперед, тратя своем время не на бесполезные посики неизвестно чего и уныне, а на самую настоящую внутреннюю жизнь о существование котрой он только начинал догадываться.
Это как если бы вы ехали в вагоне трамвая и удмали что так и нужно, привычно и однообразно изучая внутренности своего трамвая, думая что все так и должно быть. Васм ен удивляет что из трамвая абсолютно никто и никогда не выходит.
Но потом вы видете путь и понимаете что из трамвая можно все таки выйти. Хотя наверное эта аналогия была не лучшей.

Вы едете в жизни и видите каждый день для себя привычное, принимая все мысли их голоса и кино, санятое ими за то, что так и должно быть. Вы даже не знаете, как можно оторваться от мысли, чтобы быть свободными, разве когда одно желание сменяет другое. Итак свобода фиктивна, вы фактически зависите от мыслей, приходящих к вам в голову, без сомнения что все именно и должно быть так.
Этот темный профиль жизни больше всего соответствовал тому, что он понимал как тамас, то есть обычное низкое су4ществование человечества и не более того.
В тамаса и ему было тяжело жить по настоящему, потому что его одолевали мысли, тело в его болезненностью и тяжелые состояния ума и тела, погруженные в материальность и этот суетливый мирок.
Это все было понятно уму, но не удавалось понять ему, потому что находилось в сфере феноменального мира, не доступного уму и обычным органам чувств. Если бы так просто было встать с кресла и сделать первый шаг.



Линейная жизнь  поглотила остатки некогда сильного и могучего эго, хотевшего могущества и ясности ума и он оказался у разбитого корыта, стоящего на берегу мира нормальности, а за рекой скрывался другой берег, на который он так и не попал.
Казалось что он уже никогда не сможет найти себя, но кто был “он сам”, разве не этот несчастный и вечно озабоченный ум, которому было нужно так много от мира, но так мало от жизни.