Лысый

Лысый.

 Как-то за рюмкой водки папа рассказал, когда закончил традиционное воспитание меня. Ну, вы понимаете - давление "родительским авторитетом", приказы и наезды, мол делай, что говорят, вырастешь, поймёшь.
 Осень в том году дарила Одессе тепло аж до начала ноября. "Демонстрация трудящихся" в честь "Великого Октября" прошла дежурно-празднично, покричали, помахали флагами, похлопали и разошлись к столам, накрытым по-южному богато. Детвора, перекусив, оставила взрослых с их разговорами, потянулась на улицу. Только закончилась первая "четверть", мы были полны впечатлений после летних каникул и спешили, перебивая друг друга, поделиться ими.
 2-й класс средней школы, это вам уже - не щегол переляканый. Мы их видели на "Линейке" испуганных, оторванных от мамкиной юбки, жмущихся в кучку, как взъерошенные воробышки. Такими мы были ровно год назад. Сейчас уже - нет. Мы повзрослели, обзавелись знаниями, жизненным опытом и кликухами! Не отсвечивая во дворе, расположились в торце нашей пятиэтажки, солидно присев на корточки, пустили по кругу "сигарету с белым фильтром", завели разговор.
 Отец вывернул из-за угла неожиданно. Пацаны рванули в разные стороны, я тоже, но был на рефлексах остановлен грозным окриком:
- А ну, стоять! Ко мне подошёл! Курил?!!
От попытки схватить меня за шиворот я увернулся, а он ругался и пытался снова и снова. От отца попахивало алкоголем, движения были вялыми, поймать шустрого восьмилетку он не мог и от того ещё больше злился. Друзья стояли недалеко и с интересом наблюдали за представлением. Мне вдруг стало невыносимо стыдно за него, и отбежав на пару шагов, изо всех сил сдерживая навернувшиеся "позорные" слёзы, крикнул тирану в лицо:
- Я тебя не боюсь! - и вдруг неожиданно добавил. - Падла.
 Уходил демонстративно медленно, оглядываясь, а отец стоял с опущенными плечами и растерянно смотрел мне в след. Не было чувства победы, а было понимание, что ещё ничего не закончилось, ответить придётся, но была злость и был кураж. Дворовая малышня глядела на меня с восторженным испугом. В тот момент я был их героем!
  Возвращение домой оттягивал, сколько мог, но всех детей уже разобрали. Побродив в одиночестве по двору, решил - чему быть, того не миновать, и отправился на расправу. Гости уже разъехались, родители убирали послепраздничный беспорядок. Увидев меня, молча шагнули на встречу. На вас когда-нибудь охотились? Тогда вы знаете, что чувствует дичь. Меня замотали в махровую простыню, я кусался и брыкался, но силы были неравны. Меня стригли! Налысо!!! Бараньими ножницами. Было больно, но плакал я от бессилия и обиды. Это было наказание за "неподобающее поведение". Закрывшись в своей комнате, я трясся от гнева и вынашивал планы мести. Под мышкой грелась бутылочка с "Силикатным клеем".
 В 4-ом часу утра, прокравшись в родительскую спальню вылил на голову родителя пол бутылки. Нагретая до температуры человеческого тела жидкость незаметно растеклась по роскошной шевелюре. Мама лежала у стены, тянуться было далеко и я решил не рисковать. В ту ночь мой сон был глубок и безмятежен. Проснулся поздно, выходить не хотелось аж до икоты, но организм настаивал. Скрепя сердцем и зубами, я выскользнул из своего убежища. Пробираясь к туалету, в гостиной наткнулся на родителей. Папа сидел на табуретке завёрнутый в большое полотенце по горло, а мама аккуратно ножницами состригала с его головы подушку. С волосами! И хихикала!!! Отец сидел молча, только зыркал исподлобья. Меня не видели, а я, затаясь, злорадно наблюдал за действом. Закончив со стрижкой, мама тщательно выбрила "клиенту" всю голову, под кошачье шипение протёрла её одеколоном и широким жестом артистично сдёрнула полотенце. Я смотрел на отца. Он изменился. Как-то возмужал, что ли. На лице остались только брови и усы. Но вместе с волосами пропало ещё что-то. Неуловимое. Поцеватость?.. Появилась этакая брутальность.
 Оказывается лысым быть - не страшно, это даже может быть красиво. С этой мыслью я сделал шаг в комнату:
- Побрей меня тоже. Как его. - И с независимым видом устроился на табуретке.
Мама смотрела на меня странно, как никогда раньше. Что там было в её глазах? Сожаление. Стыд. Облегчение. Благодарность?!.
 Я разглядывал себя лысого в зеркале и прикидывал, как меня такого встретят во дворе. ЗасмеЮт! Вдруг вспомнил, как бабушка учила - если над тобой смеются, смейся вместе со всеми, переверни ситуацию в свою пользу, как будто так и задумано было. Порывшись в шкафу, нашёл детскую тюбетейку, кто-то из летних гостей привёз из Узбекистана в подарок, водрузил её на макушку и на подгибающихся ногах двинул в тревожную неизвестность.
 Занятия второй "четверти" начались на следующий день. Мой вчерашний бенефис прошёл на ура. Но то - во дворе, где я - герой и бунтарь. В школе может быть по другому. Возможно придётся даже драться. 2-ой "Б" класс встретил меня свистом, улюлюканьем и ...свежими лысинами!

Эпилог.
 Сейчас, годы спустя, будучи вольно и невольно брит нАголо множество раз, вспоминаю эту историю и стараюсь понять, а что же я чувствовал тогда. Обиду? Да. Злость, бессилие, страх, кураж, триумф? Да, да, да. Но было ещё что-то неуловимое, непонятное, как зуд, как боль от сорванной с ранки корочки. И после - тоже случалось, но ощущалось не так остро, уже привычно, без надрыва.
 А ведь, это я тогда в первый раз расстался с иллюзиями...

Oleg Ryabyuk
2024 Miami Florida