Тронные войны Часть 1-1

Феликс Довжик

Тронные войны   Часть 1-1

Тронные войны
 
Тронные войны – это не только борьба за самую высокую табуретку в государстве. Свидетелем и потом участником тронных войн становится каждый нормально здоровый гражданин Земного Шара, начиная со своего младшего школьного возраста, а иногда и раньше – с момента, когда у него пробуждается сознание.
Мой близкий приятель, человек моего поколения, мне рассказывал.

Первые послевоенные годы Второй Мировой Войны. Он дошкольник, брат старше на год и восемь месяцев. Мама рано утром уходит на работу и оставляет им скудный завтрак, но все-таки завтрак. Брат заявляет – я старше, тебе одна треть. Нет, все должно быть поровну, возражает младший. Начинается драка.

Приятель в мои холостяцкие и все последующие годы удивительно миролюбивый человек. Брат старше и явно сильнее его, но в этой войне сражение за жизнь и за справедливость придавали приятелю силы и ярость. Через месяц брат сдался. Восторжествовала справедливость и братская дружба на все последующие годы.
Все это – те же тронные войны в масштабах одной квартиры.

1948 год.  Жрать в стране нечего, за хлебом дикие очереди. Основная еда – картошка и стакан простокваши.
Сестра учится в Ленинграде. А там Зощенко и Ахматова – главные виновники провальной экономики страны. Вся страна воюет с Зощенко и Ахматовой – клеймит и позорит. Других дел у страны нет. Казалось бы, посадить или расстрелять и забыть. Так нет. С такого мероприятия большого урожая не снимешь. Пусть живут и медленно умирают с голоду. А мы их клеймить и клеймить – страна делом занята.

Заодно с ними или вместе с ними в эти же годы громили Ленинградский обком ВКП и маленькое б в скобках. Тут все серьезнее. Тут тронная война в масштабах государства по высшему разряду. Московское б с товарищами из Кремля натравили вождя на опасных конкурентов. Тут сразу двух зайцев в клетку. Нашли вождю работу, а то он что-то заскучал, руки у него чесаться перестали. А это всегда чревато. Вдруг такое придумает, не обрадуешься. Тем более, он на Питер стал, ухмыляясь, поглядывать. Опасно это.
 
Вождь грамотно решил. Во-первых, давно не было ощутимых жертв, народ мышей ловить перестанет. А раз надо, надо выбирать. Выбор пал на Питер. Мудро решил. Московские рядом, они виднее. А тех отсюда не увидишь. Вдруг вздумают к Норвегии присобачиться.

Сказано – сделано. Мужей к стенке, жен в Туруханск. Там вождь с собакой по прозвищу Яков и с Яковом Свердловым, ненавидя друг друга, в одном домике жили,
Эта тронная война в масштабах государства через двери и форточку, через газеты и старенький репродуктор и в нашу холодную голубятню залетела.

Я в это время выпускник начальной школы и уже начинал кое-что понимать. Отец каждый день рассказывал маме, обо всем, ей интересном, особенно о поступках людей, сестра Неля рассказывала на каникулах о ленинградской жизни, а мама любила анализировать все происходящее в стране и вокруг.

Мама с улыбкой вспоминала, как в молодые годы вместе с подружками маршировала по улицам небольшого белорусского городка в гимнастерке и юбке цвета хаки и обязательно босиком. Она спокойно приняла советскую власть, но тридцать седьмой год, она принять и простить не могла. Сталина откровенно не любила и в семье не скрывала этого.

Отец ленинградское дело воспринял иначе. Не всё просто, не всё нам говорят. Надо так, значит, надо, а то будет хуже. Какое-то зернышко в этой позиции есть.
Возможно, ленинградцы понимали – все плохо, надо искать решение, а москвичи и там, за кремлевской стеной, знали – только тронь, всё развалится. Власть не удержишь, другие придут. Свои штаны терять неохота, если их еще можно постирать и носить. Но это тот случай, когда болезнь загоняют внутрь, и она становится неизлечимой.

Когда-то популярен был детский рассказ Житкова. Боцман, желая заработать, тайком от капитана, загрузил в трюм бочки с горючим, а в трюме случился пожар. Взрыв неминуем. Капитан под видом морского праздника решил срочно пересадить всех в лодки, но один из пассажиров оказался излишне дотошным, и стал довольно успешно докапываться до истины. Начнется паника – все погибнут. Капитан сбросил пассажира за борт. Ценой одного спасены многие.

В 1941 году отец то ли из Гжатска, то ли из Можайска последним отступал из города. Роту, в которой он был политруком, оставили до такого-то часа стоять до последнего. Обычный случай во время войны. Рота гибнет, остатки дивизии успеют отойти и окопаться. Видимо, немцы решили брать город утром и остановились на ужин. После назначенного часа никого подгонять не пришлось.

Одно обстоятельство мешает сейчас под таким соусом власть оправдывать. Зачем жен по трое суток, не давая спать, истязали беспрерывным допросом? Липу стряпали, из них себе повышения и чины выколачивали.

Отец тогда всего этого не знал. В семье пошли обиды друг на друга и ссоры. Каждый настаивал на своём. Это ли не тронная война в семье. Отец, прошедший тридцать седьмой год и чудом уцелевший, тем не менее хотел исходить из лучшего, а мама после 1937 года власти не доверяла.            
Когда в 1952-1953 годах разыгралось «Дело врачей», скандалов в семье уже не было. Отец уже признавал, это не ошибка – это система.

Семьи создаются, и семьи распадаются. Тронные семейные войны разводят их. В количестве разводов возникает динамическое равновесие с незначительным отклонением то в большую, то в меньшую сторону.

Что делает каждая женщина со своим избранником после загса? Она начинает его обтесывать и обстругивать под свои вкусы и мечтания. Это уже её собственность, и она вправе ей распоряжаться по своим представлениям. Мужчина неприхотлив, но и он какой-то минимум обязательных требований держит в своем нагрудном кармане – он о них помнит и не забывает. Все условия для тронной войны. Война есть война – кто победит, тот воцарится на троне. А надолго ли?


Вягин и Брагина

Кто мог бы подумать, что эти два совершенно разных человека и, как казалось со стороны, не нужные и не подходящие друг к другу в свои уже зрелые годы сольются в объятиях друг друга.
Аркадий Брагин работал в соседнем подразделении. Я от кого-то узнал, что он хорошо рисует, а мы, трое друзей-приятелей, решили в большом фотомонтаже прославить в нашем НИИ пешие турпоходы, в которых мы участвовали. Он охотно согласился, но почти сразу начались серьезные осложнения.

Мы трое после работы бездельники, пока в животе не начнется бурчание, а он человек семейный – дочь пятый год жизни осваивает, и жена – ей бы дивизией командовать, образцовое было бы подразделение. Она командует конструкторским подразделением, мужиков у нее довольно много, ходят у нее, как шелковые, побаиваются ее откровенно.

При этом она красивая женщина, но ее на ах-ах не возьмешь. Она вся в работе, и ничего ей этого не надо. Угораздило меня промахнуться. На носу праздник, а наш монтаж не готов. У Аркадия море идей, а после работы у него пять-десять минут, и он убегает. Я решил предложить ему простой вариант, чтобы он в эти десять минут за два-три дня уложился. Однако, если художнику ставишь рамки, у него на сопротивление недели уйдут. Я решил все свои мысли изложить ему в его квартире.

По первому взгляду Брагиной на меня, я сразу догадался, что я что-то не то затеял. Дальше события стали развиваться, как в шахматах – в блице. Мелькают руки – слетают фигуры. Брагина из кухни прошла в маленькую комнату, довольно быстро она оттуда вернулась в кухню, а через минуту, другую из маленькой комнаты раздался детский крик.

Пока мы соображали, что происходит, это плач или крик восторга, перед нами появилась Брагина с какими-то кухонными принадлежностями в руках.  «Ты что, не слышишь, что ребенок кричит? Брагин, ты не отец! Ты не отец, Брагин!»
Аркадий умчался в маленькую комнату, а мне что делать? Уйти и хлопнуть дверью – какого это Аркадию, а оставаться – какого мне?
 
Примерно в это время, несколько раньше, я посетил жилище двух своих приятелей. Все они уже были женаты. У одного уже двухкомнатная квартира, он раньше других обзавелся семьёй, второй жил в этот момент в съемной комнате в частном деревянном доме со всеми удобствами во дворе.
У первого в полупустой квартире посреди комнаты одиноко стоял стул, который почему всем мешал. У стены книжный шкаф с одним единственным стеклом, который застрял посередине, открывая с двух сторон свободный доступ к книгам.

В комнате деревянного дома с печкой – коробки, чемоданы, детская кроватка и груды книг во всех углах. Во дворе дома в большом жестяном корыте спит трёхмесячный малыш. В таком корыте через четверть века, строя дачу, я замешивал бетонный раствор – цемент, песок, щебёнка и вода.

Спящий в корыте малыш сейчас ведущий специалист академического московского НИИ.
В обоих жилищах я себя уютно чувствовал. Моему внезапному приходу хозяева были рады, свои занятия притормозили, время уделили мне.

У Брагиных квартира идеально обставлена, все необходимое есть, даже с излишеством, но, как только Аркадий вышел из маленькой комнаты, я из этой квартиры улизнул немедленно, и никогда больше даже близко не подходил.
Аркадий за счет экономии рабочего времени на тридцать-сорок минут за три дня оформил наш фотомонтаж, а я и друг Виталий посетили его в больнице, когда ему вырезали аппендицит.

На арке у входа в больницу какой-то шутник повесил самодельную надпись: «Добро пожаловать», и её еще не сняли.
Спросили у медсестры, где найти Брагина. «А! Я его знаю. Я с ним работала». Заметив на моём лице изумление, она тут же пояснила: «… в операционной».

Через несколько лет я от кого-то услышал: «Аппендицит – это плохо. Через пару десятков лет может развиться онкология». Так оно и случилось. Хороший, классный был специалист и человек замечательный – спокойный, доброжелательный, совершенно неконфликтный. За все годы работы я ни разу не слышал, чтобы он повысил голос, сказал грубое или резкое слово, или о нём хоть кто-нибудь отозвался неуважительно.

Он пример такого человека, которому даже при желании не поставишь никакого минуса, если не требовать от него свершения ненужных и спорных героических поступков. В работе он как раз был герой – спокойно и молча работал на переднем крае техники нашей фирмы, никогда не требуя, чтобы его замечали или отмечали. Это получалось само собой.
 
Онкология – это судьба. Он принял её спокойно, без жалоб, без паники и героизма. Как жил и работал до этого, так жил и работал после и даже дожил до пенсии. Морально добила его не болезнь, а самый близкий ему человек, его жена – красивая, умная, властная, резкая женщина. В ней много было внешне интеллигентного и привлекательного, но всё на свете имеет свою обратную сторону, и кто-то должен был сыграть на ее обратной стороне.

Такой человек нашелся в нашем НИИ, некто Вягин, а мне довелось пару лет его видеть на соседней койке общежития. В работе, в той ее части, которая требует от человека творческого умения, он ничем себя не проявил, но был компанейским, активным и непотопляемым – необходимый набор для восхождения по административной стезе. Если не о бабах, то говорить с ним было совершенно не о чем.

 В бабах он знал толк или скорее они в нём. Ни одну юбку, принадлежащую покладистым или желающим, он не пропускал, но сменяемость их, очерёдность и его выбор строго им соблюдался. Алкоголем не увлекался и женщин в общежитие не приводил. Как он эту проблему решал, пока у него не было своего жилья, у меня сведений нет. Летом понятно – лес под боком, но есть же и другие времена года.

За пару лет нашей с ним совместной жизни, он ни единого слова не сказал о матери. Скорее всего он ее не знал и не помнил. Письма ему регулярно писал отец, а он ему регулярно отвечал. Фрагмент одного из первых писем отца он мне зачитал. «Дорогой сын. Береги здоровье. Ты должен хорошо питаться. Если у тебя нет денег, напиши. Я сразу тебе их вышлю.» 

По-моему, он ни разу у отца денег не попросил. Было бы такое, он бы проболтался. Есть мужики, которые покупают у женщин любовь – задаривают дорогими подарками. А есть мужики наоборот. У них женщины покупают или вымаливают любовь.
 
Одна странность за ним водилась. Он обращал внимание на пожилых женщин, на тех, кто годились ему в матери. Он искал с ними встреч, заводил знакомства, а потом с восторгом рассказывал о их сохранившейся красоте, о благородстве души, о чуткости и понимании. Может быть неосознанно он искал свою мать.

 Поскольку наш город не отличался большими размерами и серьёзной численностью народонаселения, то все обо всех всё знали, особенно те, кто проявлял к этому маломальский интерес. Побочная загрузка Вягина в домашних условиях не влияла на его карьерный рост. Довольно длительное время он болтался среди руководителей-администраторов среднего звена, но судьба к таким всегда благосклонна.

Он успел в нескольких мелких подразделениях поработать заместителем начальника, получить однокомнатное жилье, как вдруг ему повезло. В НИИ сформировался новый крупный отдел. Начальник – толковый в технике человек, но по работе отдел тесно сотрудничал с министерством, а начальник не любил туда ездить. Он предложил Вягину стать заместителем и улаживать все дела с министерством. Оба не прогадали.

Вдруг Вягину открылось регулярное командировочное окно в столицу с новым контингентом желающего и покладистого женского персонала, а там слух о самом обаятельном и привлекательном, видимо, разнесся по всем этажам и корпусам, и у него новое, возможно, заслуженное сверхвезение.

Он приглянулся очень важной даме с очень большими возможностями. Она обещала ему и гарантировала кресло в министерстве и через год квартиру в Москве. Серьезные люди слов на ветер не пускают. Вягин увольняется из нашего НИИ, переходит работать в министерство, а в ожидании московской квартиры часто ночует в нашем городе и у него иногда случаются свободные вечера и выходные дни.

Женщины всегда во всём в курсе дела, особенно если дела пикантные. Когда я услышал, что фамилию жены Брагина пристёгивают к Вягину, я посчитал это неудачной сплетней совершенно от нечего делать. Брагин – интересный человек, с ним можно, кроме работы, беседовать на любые темы: литература, живопись, искусство, даже кулинария, а о чём говорить с Вягиным. Двух-трёх минут хватит, чтобы скулы свело от скуки.

Понятно, банальности: какая вы красивая необыкновенная женщина, я такую женщину впервые встречаю, я без вас жить не смогу – обычный трёп для доверчивых дурочек, чтобы распетушить их желания, чем больше лжи, тем слаще верят, но Брагина – умная женщина, да еще волевая и бесцеремонная, ей любого отшить раз плюнуть.

И вдруг однажды в полдень воскресного дня я увидел эту юную пару старше среднего возраста то под ручку, то в обнимку сладко воркующих и направляющихся по тропе прямиком к опушке ближайшего леса, а она, как юная девица, головку ему на плечико, ручонкой его к себе прижимает и, весело смеясь, в глазки ему заглядывает.  Меня, как громом, ударило и вышибло из меня все сомнения. Чтобы Вягин хоть раз в жизни напрасно прогуливался с женщиной, такого еще никогда не бывало.
 
Осчастливленной мастером своего дела женщине недолго пришлось ворковать с возлюбленным. Вягину дали квартиру в Москве, и он тут же, ни с кем не попрощавшись, не оставив ни телефона, ни адреса, навсегда исчез из города, что и требовалось доказать. Ежу было ясно, чем для неё это кончится.
Развода не было. Брагины продолжали жить под одним потолком, как и что у них было внутри за дверями, никто, кроме них, знать не мог.

Хотел я после этого посмотреть ей в глаза, но не случилось. С Брагиным мы по воле начальства давно работали в разных корпусах, но по работе приходилось встречаться. В работе он оставался прежним, а в жизни это был уже другой Брагин. Теперь он старался не смотреть людям в глаза и проскользнуть незамеченным. Он сник, ушёл весь в себя. Жизненные силы покидали его.

Измены и разводы на фирме случались до этого и после этого. Случались прощения с примирением. Ну оступился человек из-за внезапного наваждения, поскользнулся, временно потерял голову, зато приобрел опыт, теперь будет ходить устойчивее, и его на мякине уже не проведешь. Во всех подобных случаях мнения людей расходились в разные стороны. Одни сочувствовали, другие злорадствовали.

В случае с Брагиным мнение было единодушным. Поступок его жены поразил всех. Поскольку среда на фирме инженерно-техническая, многих интересовали причины – почему это произошло? С жиру взбесилась или нечто другое? Столько лет прожить вместе и на тебе раз. Больной человек, с таким трудно жить? Но он не производил впечатление больного, характер и поведение его не испортились, посторонний человек не догадался бы, что он болен. Так в чём же дело?

Один наш товарищ, родом из деревни северной окраины нашей страны дал не научное, а простонародное объяснение. Он заявил, что в народе её поведение называется бешенством матки. Возражений ему не последовало, но такое ёмкое и меткое народное толкование, по-моему, отбивает охоту копаться глубже. Мне кажется, что в данном случае причина не на телесной поверхности, а гораздо глубже.

Насколько я знаю Брагину, у неё с мужчинами были строго деловые холодные отношения, никакого другого интереса она к ним не проявляла, не старалась понравиться, разговоры на посторонние темы не поддерживала, и к комплиментам в свой адрес относилась совершенно равнодушно.

Мне кажется, корни её поведения надо искать в школьной юности. По-видимому, её мать, разочарованная своими мужчинами и жизнью в провинции, учила и наставляла её: «На тебя с твоей красотой, с умом и способностями будет много охотников. Гони их всех прочь. Выбирать надо перспективного. Только с таким будешь жить хорошо и не мучиться».

Если бы Брагина от природы была наделена чувством любви, если бы она умела любить, она бы переступила через навязчивые, в каких-то случаях логически правильные, в каких-то ошибочные советы матери. Но чувство любви к ней не пришло.

Не любовью она жила, не чувствами, а холодным разумом и внедренной в неё ошибочной целью. Шли годы, а желаемое не наступало, перспективный избранник, которому в вузе все преподаватели сулили большое будущее, оказался не того сорта, как ей бы хотелось. А тут еще у него такая серьёзная болезнь. Последние годы активного существования мучиться возле безнадежно больного. Зачем? Ради чего? Еще ведь не всё потеряно.
 
И тут в поле её зрения попал Вягин.
Многие к нему иронично относятся. Зависть в них говорит. Да он самый деловой из них всех. Они так и останутся в протертых штанах на протертых стульях, а он в министерское кресло пробился, начинает новую жизнь, квартиру в столице получит. Гуляка?! Сами виноваты, не смогли удержать.
 
Выбор был сделан, но она не учла и не раскусила, что Вягин далеко не безвольный человек, она не рассмотрела главный, несущий стержень его жизни. Пока он будет в теле и в силе, он ни одной женщине не позволит распоряжаться своей любимой свободой.

Эстафета, принятая Брагиной от матери, принесла одни поражения. В Брагине она ошиблась, и Вягин оказался ей не по зубам. Мало этого, семейная жизнь дочки не оказалась счастливой. Она не в мать пошла, а в отца, а на таких всегда хищники воду возят.

Трудно назвать Брагину без вины виноватой. В сущности, она несчастная женщина, но почему-то её не жалко. Мы все – жертвы родителей, но в жизненно важных вопросах до определённого возраста. Мир людей ни от кого не скрывает свою лучшую сторону и её изнанку, а некоторым предоставляет возможности избежать худшего, но не навязывает, поэтому каждый делает свой выбор, каждый торит свой путь, каждый отвечает за себя.


Размеры и качество целей
Цель не только оправдывает средства. Цель оправдывает любые поступки. Цель формирует уверенность в непогрешимости. Цель формирует чувство значимости своей персоны со всеми вытекающими отсюда страстями желаний.
Не надо путать великие цели с благородными. Благородные цели не нуждаются в сомнительных поступках, а великие цели развязывают руки даже преступлению.


Круговорот погоды

Мотает буря судно у причала,
разбрасывает души за бортом.
Когда потом случается начало,
никто не знает, что нас ждёт потом.


Простой закон

Прожить совместно до серебряной свадьбы и более можно, если есть взаимная любовь. Если ее нет, супруги расстаются значительно раньше, иногда добровольно, иногда со скандалом.

Когда один и тот же человек правит страной пожизненно, не может быть к нему любви всего населения. Не интересам всех он служит. Такого просто быть не может. Кого-то он обязательно не устраивает. Для сохранения своего устойчивого положения приходится прибегать к хитрости, к уловкам и силе. Наступает момент, когда количество содеянного переходит в качество возможного последствия. Поэтому окружению и охране до последних дней приходится держать руку на спусковом крючке против недовольных.


А судьи кто?
Судье легко – не его судят.
Сразу представляются возмущенные голоса: «Откуда ты знаешь!».
Я знаю судей по средствам информации – судью Б, судью Д, судью Е. Есть еще над ними судья. Он со своей командой подтверждает то, что назначили судьи Е, Д и Б. Но они не судьи – они исполнители. Исполнители закона или желания тех персон, кому позволительно для некоторых закон перезаконить.


Естественное удобство
Единовластие в государстве, в учреждении, на предприятии, в коллективах и даже в семье – самый естественный и самый очевидный способ управления. Точку поставил и дело с концом, ни у кого ничего спрашивать не надо. Сам решил, сам с собою согласовал и подпись тут как тут. И дело сделано, и деньги целы – и недовольных пруд пруди.
Все, кто с тобой, все за тебя – на лицах у них ликование. Слова не скажут – так выгоднее и надёжнее. И покатился камешек с крутой горы.


Камень преткновения
Власть обеспечивает возможностями для всяческого роста, но она же иногда что-то с тебя спрашивает.  Вот это и есть камень преткновения. А дальше – как вывернешься. Или споткнешься, или улизнёшь, или подпрыгнешь вверх. Твои возможности в твоих руках. Но иногда в других. Тогда тебя или приподнимут, или прихлопнут. Приподняли – сам постарался или о тебе позаботились. Прихлопнули – сам виноват и другим до тебя дела нет. Ничего другого нет – законы существования.


Царь и опричники
Царь правит опричниками или они – царем?
Как ни вертись, а всё бывает. Царь правит не только опричниками, но и многими другими. Союз царя и всех, кто благосклонен к его власти, покоится на взаимовыгодных условиях. Если ты нам, то мы с тобою. А нет – смотри. Опричники умеют выпроваживать. Спросите это у Никиты Хрущёва, он вам это подтвердит. В клетке сидел со всеми клеточными почестями – в клетке завершил своё сползанье с трона.


Перспектива безнадежности
Любой трон прочен, пока его не шатают, а для защиты от этого вокруг него стена. Биться лбом о стену допустимо, но для лба чревато. Но и стена удары не любит. Любой удар о стену – расшатывание ее устоев, кому это понравится? А от стены отогнать можно и почему бы нет?


Основы зоотехники
Ведущие, влекущие и правящие сбиваются в стаи, ведомые – в стадо, пассивные – в болото, и там даже не квакают.


Объективная неизбежность
Любящий себя начальник заботится о своей прямой выгоде, о косвенной и о побочной. Про заботы о людях, о работе и обо всем остальном ему приходится напоминать. Но память у него плохая. Он всё тут же забывает. Забот много, а он один.


Начни с себя
Начни с себя – популярный, наивный и очень выгодный лозунг для тех, кто его пропагандирует.
Этот лозунг понятен тем людям, которые и без него стараются так жить.
Заметная часть людей занята своим корытом и трудно сползает с тщательно отполированной насиженной колоды.

Основная масса по принципу «начни с себя» без принуждения жить не будет и правильно делает. С какой стати они должны так поступать, если начинать с себя никто вокруг не собирается.
 Лозунг известен десятки тысяч лет, а результат его воздействий нулевой.
А вот даже не лозунг, а предупреждение «начнём с тебя» всем понятен и действует мгновенно. Повторять не приходится.


Тройка особых мнений

Мнение человека, у которого, как он выражается, нервы на взвизге.
Все люди одинаковы – все эгоисты, отличаются только мерой себялюбия.
Чтобы дело двигалось, надо отдавать свою энергию, переливать ее в других – убеждать, организовывать, контролировать. А отдавать никто не хочет.

Люди щедры там, где нет траты сил, где расходуется то, что не представляет для них ценности. Когда требуется расход энергии не на себя, каждый становится ленивым и забывчивым или упрямым и непреклонным. Когда есть возможность перевалить нагрузку на другого, каждый обязательно перевалит, а кто не умеет, у тех нервы на взвизге и силы тоже.

Мне казалось, что я могу быть руководителем. У любого начальника я вижу сотни недостатков, а у меня десятки идей, как решать проблемы и как управлять. Но я хорошо знаю, сколько сил требует реализация любого предложения, поэтому заранее благодарю за доверие, но со своего удобного стула я не сойду.

Когда человек начинает работать, он – податливая глина. С помощью других или без помощи, он сам из себя создает работника. Но есть экземпляры – как глиняный горшок, слепленный и обожженный. Изменить его, приспособить к чему-нибудь, невозможно. Толку от него, как от пустого горшка. Но звук от него бывает. Часто очень громкий, когда гремит за себя, а во всём остальном пустой и старчески дребезжащий.


Типы и типажи

Есть люди, которые не хотят или не умеют видеть мир во всем многообразии с неистребимыми противоречиями. Они создают для себя упрощенную картину мира и не отступают от нее ни на полшага. В жизни такой примитивной картины нет, жизнь мстит им за это, но они не соглашаются ни с нею, ни со своей ущербностью. А с такими недостатками счастливым не будешь.

В коллективе бывает категория людей, которые используют работу как прикрытие. У меня есть дело, я занят – отстаньте от меня.
Есть другая категория – толковый работник, даже очень, но он, прежде всего, работает на свою славу. Его цель – не просто основательно сделать работу, а выдать конфетку. В его работе много лишнего, много украшательства. Вот я какой. Интересы коллектива при этом несколько в стороне.

Есть два типа работников: условно – торопыга и копун. У торопыги есть продукция, но трудно с качеством, у копуна есть качество, но трудно с продукцией. Торопыга часто выбирает не самый лучший, но вполне работоспособный вариант. У него недоделки – норма. Они его не смущают. Или другие исправят, или сам обнаружит. Работать с таким легко. Ни свои, ни чужие ошибки его не раздражают.

Любое решение сложной задачи распадается на дерево вариантов – ствол, несколько конкурирующих скелетных ветвей, каждая из которых состоит из своих крупных веток, а они из своих веточек и прутиков. Торопыга на интуитивном уровне или по приближенному расчету прокладывает путь к конечной цели. Ветка работоспособна – берем ее.

Копун так работать не может. Каждую ветку он должен рассчитать, чтобы с точностью до граммов выяснить, какая лучше. Объем работ растет, как цепная реакция. Если помощников нет, он тонет в работе на годы. В итоге его ругают за отсутствие товара, а торопыгу за халтуру, которую иногда за него доделывают другие.

Есть люди основательно законсервированного эгоизма, а эгоист и еще с манией величия – существо неперевоспитуемое. Такой человек – центр собственного мироздания, вся его деятельность вращается вокруг своей персоны. Если такого человека жизнь не научила, никто не научит. Кто не хочет понять, тот не поймет, кто не хочет видеть, тот не увидит, кто слеп и глух ко всему окружающему, тому не объяснишь.


Всегда и обычно

Светлое будущее всегда обещают из подворотни.

Надо бы ценить, да боком выходит.

Уже пот со лба смахнул, но – не тут-то было.

Конечно, хочется, но кто даст?

И так, и эдак, а всё равно никак.

И вдруг! Надо же, а за что?

У них получишь, если они назначают, кому что положено.

Где-то – там, а тут у нас – не как где-то.

Ради того, чтобы, необходимо во что бы то ни стало.

И что? И с кем потом? И зачем?

Поди разберись, если не ты решаешь.

Если не им, то почему и не нам?

Больно надо, но хотелось бы.

И рад бы, но кто я им?

Вопрос спорный, но почему всегда против?

Понимать понимаем, но радость от этого с насморком.

Однажды бывает каждый раз – и всё начинай сначала.

Нарочно не придумаешь, но такое при любой погоде.

Все удобства для неудобств.

Было бы хорошо, если бы было хорошо.

Конечно, но – не с нашим счастьем.

Обойдемся, если никак.


Ассортимент путей
Как показали исследования, у ученых, у бизнесменов, у инженерно-технических работников высокий уровень интеллекта. Естественно, им всем приходится ежечасно решать сложные задачи.
Чиновники и ряд политиков не смогли овладеть творческими профессиями, они троечники, они со школьных лет привыкли списывать у соседа контрольные работы. Поэтому они из всех возможных путей выбирают пути троечные. Иного им не дано, иное они берут сами. На это они горазды. В этих вопросах жена на них не в обиде.


Антифизические парадоксы

Чем выше возносишься, тем ниже ценишься.

Когда человек сам себе кажется великим, он тут же мельчает в глазах других.

Реальная значимость намного ниже самооценки.

Благостный взгляд на себя круто искажает зрение.

Недостатки всегда значительней достоинств.

Всё низменное всегда на плаву.

Муть не оседает на дно – она в основном потоке.

Сомнительные поступки создают невесомость полезных плодов.

Собственное свечение не влияет на освещенность.

Кто способен на всё, тот не покраснеет.

Замыливание не устраняет изъяны – дожди эпох обнажают грязь.

Энергия падения превосходит энергию сомнительного возвышения.

Кто пилит народную ветку, тот обламывает сук, на котором гнездится сам.

Глубинные причины всегда лежат на поверхности.


Скользкий путь
Непорядочность обеспечивает достижение любой цели.
Не надо путать непорядочность непорядочного с ошибкой или ситуативной глупостью человека порядочного. У непорядочного всё просчитано и продумано. Кажущиеся посторонним его ошибки – это его осмысленное движение к цели.

Порядочному человеку за свои ошибки и за случайную глупость бывает стыдно, непорядочный стыда не знает – ошибок, направленных против себя, у него нет. От этого уверенность в непогрешимости. Ничего себе вредоносного он никогда не делает. Поражения у него бывают, и отступления случаются. Не удалось. Враги слизали удачу, но ничего неверного, с его точки зрения, не было. Было сопротивление тех, кого пока не удалось объегорить. Но мы ещё посмотрим – кто кого.