Падение Фуке. Глава 5

Глава 5. Эхо величия
В унылой тюремной камере в горах Пиренеях Шарль Фуке сидел у маленького столика, обложившись листами бумаги. Его некогда изысканные одеяния сменили грубые тюремные одежды, лицо обрамляла неухоженная борода. Тусклый свет, проникший сквозь маленькое окно, отбрасывал тени на худое, осунувшееся лицо бывшего министра финансов.

С тех пор, как его арестовали по приказу короля и приговорили к пожизненному заключению, Фуке оказался в этой неприступной горной крепости, отрезанной от всего мира. День за днем ;;он записывал свои мысли и помогал, пытаясь осмыслить произошедшее с ним.
«Как же так вышло?» - размышлял Фуке, обмакивая перо в чернила. «Неужели мой праздник действительно настолько задел самолюбие Людовика? Неужели я так и не смог завоевать его расположение и стать истинным первым министром?»

Вспоминая последние события, Фуке с горечью осознавал, что его стремление к роскоши и влиянию, возможно, сыграло с ним злую шутку. Его грандиозный праздник, призван упрочить положение во дворе, вместо этого нанес удар по его самолюбию.

"Я верил, что добившись успеха, завоевал доверие короля,  проявив всю свою щедрость и великолепие. Но вместо этого я лишь разжег его зависть и страх потерять власть", - продолжал он записывать.

Вспоминая суровый взгляд Людовика, наблюдавшего за праздником, Фуке понимал, что король не мог смириться с тем, что кто-то может превзойти его в роскоши и блеске. Его тщеславие и жажда абсолютной власти толкнули Людовика на предательство и жестокую расправу.

"Я был слеп и не разглядел истинных намерений короля. Мне казалось, что он восхищался происходящим, но в душе он ощущал совсем другие чувства", - Фуке со вздохом откинулся на спинку скрипучего стула.

Его взгляд упал на последнее послание, направленное своей жене из этого дворца. Вновь и вновь он перечитывал эти строки, наполненные печалью и отчаянием.

"Дорогая Мари, я не могу смириться с тем, что случилось. Неужели все мои усилия, вся преданность королю привели лишь к этому - пожизненному заключению в этих мрачных стенах? Неужели мой праздник, задуманный с такой любовью, стал причиной моего падения?"

Фуке сжал виски руками, пытаясь унять боль. Его мысли метались между прошлым и настоящим, осознавая всю трагическую безысходность своего положения.

"Я был так близок к своей мечте - стать первым министром, подойти к самому Людовику, но в один миг все рухнуло. Неужели мои амбиции ослепили меня, и участники смогли разглядеть истинные намерения короля?"

Тяжелые вздохи срывались с его губы, когда он вспоминал об аресте, суде и приговоре. Эти события, развернувшиеся так быстро, казались ему сейчас нереальными, словно страшный сон. Но жестокая реальность тюремных стен вернула его в горькую реальность.

"Я так и не понял, что Людовик, одержимый идеей абсолютной власти, не потерпит, чтобы кто-то затмевал его. Его гордыня и тщеславие толкнули его на предательство и разрушили мою жизнь", - Фуке сокрушенно покачал головой.

Вдруг его взгляд упал на газетные вырезки, которые ему удалось раздобыть. Он развернул их и пробежал глазами по строкам, описывая грандиозное строительство Версальского дворца.

"Людовик, должно быть, решил окончательно затмить меня, возводя дворец, превосходящий все, что я когда-либо мог себе представить", - горькая усмешка тронула губы Фуке.

Он представляет, как король, самодовольство, руководит невероятной работой строительства Версаля, демонстрируя всему миру свое величие и могущество. Фуке понял, что Людовик наконец утвердил свою абсолютную власть, полностью подчинив себе подданых.

«Ты победил, Людовик. Ты сломал меня и стал единоличным хозяином Франции», - Фуке сжался, чувствуя, как злость и обида переполняют его.

Оставшиеся годы своей жизни ему суждено было провести в этой мрачной обстановке, являясь свидетелем того, как его былое величие и влияние в один миг обратилось в прах.

Фуке с горечью осознавал, что его амбиции сыграли с ним злую шутку. Стремление к роскоши и власти, которые когда-то казались ему верным путем к успеху, в конечном итоге обернулись падением и разрушением.

"Я заплатил слишком высокую цену за свои мечты о величии. Теперь мне остается лишь ждать, когда смерть избавит меня от этого одиночного заключения", - тяжело произнес Фуке, обмакивая перо в чернила и продолжая свои записи.

В то время, как Шарль Фуке доживал свои дни в тюремном заточении, Людовик XIV с упоением наблюдал за строительством своего великого детища - Версальского дворца. Этот последний ансамбль, затмевающий все торжества Фуке, должен был стать воплощением абсолютной власти и могущества над людьми Франции.

Ежедневно Людовик лично следил за ходом работ, вдохновляя и направляя строителей в создание чрезвычайно ослепительных резиденций. Каждая деталь, каждый элемент декора были призваны рассказать всему мир о неограниченной власти и величии Короля-Солнце.

В стремлении превзойти все, что было создано до него, Людовик не жалел ни сил, ни средств. Тысячи рабочих трудились день и ночь, возводились великолепные залы, роскошные светильники и невероятные по красоте сады.

Наблюдая за этим грандиозным проектом, Людовик испытывал чувство глубокого удовлетворения. Версаль должен был стать не просто дворцом, а символом его непревзойденного величия, затмевающим все торжества.

"Это мой ответ тебе, Фуке. Моя победа над твоим блеском и тщеславием", - думал Людовик, прогуливаясь по еще незаконченным залам и садам.

Каждый камень, уникальная статуя, каждый фонтан в Версале должны были напоминать ему о своем триумфе над бывшим министром финансов. Людовик был преисполнен решимости утверждать свое абсолютное господство над страной и ее жителями.

Возвышаясь над всеми, Версальский дворец стал последним памятником власти и могущества Короля-Солнце, навсегда затмивбылое великолепие праздника Шарля Фуке.