История Порт-Артурской иконы Божией Матери

    Отрывок из романа "Возмездие или Воздаяние".

                Животворящие святыни!

                Земля была б без них мертва.               
               
                Без них наш тесный мир-пустыня.

                Душа-алтарь без божества.

                А.С.Пушкин

В декабре 1903 года, за месяц до вероломного нападения Японии на

русский флот, в дальние пещеры Киево-Печерской Лавры из

Бессарабской губернии пришёл поговеть седовласый старец-матрос

Фёдор Катанский, один из последних живых участников 349-дневной

обороны Севастополя Крымской войны 1853 - 1856 годов.  На груди

православного христианина светился Георгиевский крест. Воин

плавал под командованием адмирала Павла Степановича Нахимова,

был тяжело ранен, чудом остался жив, поэтому решил перед уходом в

вечность поклониться Печерским святым. Старец рассказал монахам

о необычайном видении, которого он удостоился. В одной из ночей,

перед тем  как он решил отправиться в Лавру, его разбудил

необычайный, как от сильного ветра, шум. Потрясённый старик

увидел Божию Матерь. Она, ободрив его, сказала: «России предстоит

очень скорая тяжёлая война на берегах далёкого моря,

многие скорби ожидают её. Изготовь образ, точно изображающий

Моё явление, и отправь его в Порт-Артур. Если икона Моя

утвердится в стенах города, то Православие восторжествует над

язычниками, и русское воинство получит победу, помощь и

покровительство». Свой рассказ старик закончил так:

«Ослепительный свет озарил комнату, я окончательно проснулся, и

видение исчезло».   Старцы Лавры, желая проверить от Бога ли это

видение, стали страстно молиться. И только тогда, когда японцы

напали на Порт-Артур, ни у кого из монахов Киево-Печерской Лавры

не осталось сомнений, что видение старцу Фёдору было откровением.

Начавшаяся война всколыхнула русский народ, во всех уголках

России заговорили о явлении Божией Матери.  В Киеве начали

собирать добровольные пожертвования по пятаку с человека. В

первый же день известному киевскому живописцу Павлу Фёдоровичу

Штронде. Живописец отказался от гонорара. Всё время около

художника находился старец-матрос Фёдор. Ночное видение он

помнил на удивление точно, такой же точности требовал от

иконописца. Порою не в силах объяснить словами забирал у

художника карандаш, и натруженные скрюченные пальцы матроса

обретали лёгкость, наносили без видимых усилий тончайшие

штриховые контуры.1 февраля 1904 года Николай II вопреки

противодействию Морского ведомства назначает главного командира

Кронштадтского порта вице-адмирала Степана Осиповича Макарова

командующим 1-й Тихоокеанской эскадрой. Сложилась ситуация

аналогичная той,  когда Александр II в 1812 году вынужден был

поставить во главе русской армии Михаила Илларионовича

Кутузова. Решение Николая II вручить Макарову судьбу

Тихоокеанского флота, а, следовательно, и исход всей войны с

Японией, слишком запоздало: флот уже понёс непоправимые потери.

Как обычно, этот первый февральский зимний день был

неприветливо сумрачным: иссиня-чёрное небо нависло над городом.

Зимние дни в Петербурге очень короткие: уже в три часа дня в окнах

домов загорелись огоньки. Зиновия читала и перечитывала письма

детей, присланных ими из Дальнего Востока. Прошла вторая неделя,

как Владимир не приезжал из Кронштадта в Санкт-Петербург.
 
Неизвестность беспокоила Зиновию. Наконец, Владимир, приехал, но

не сам, а с Алексеем Невским. Зиновия увидела, что они явно чем-то

взволнованны. Владимир сообщил, что Степана Осиповича Макарова

назначили командующим Тихоокеанской эскадрой. «Понимаешь,

 Зиновия, сегодня судьба нашей страны возложена на плечи

Макарова, выбранных  им офицеров, среди которых наш Алёша, и на

десять лучших мичманов досрочного выпуска Морского

корпуса, получивших почётное право служить на Дальнем Востоке».

В комнате воцарилось молчание. Через несколько минут Алексей с

глубокой болью произнёс: «А ведь Макаров, оценивая обстановку на

Дальнем Востоке, ещё в 1900 году считал войну с Японией

неизбежной, а своё присутствие необходимым не в Кронштадте, а в

Порт-Артуре. Он неоднократно повторял, что на Дальнем Востоке с

каждым днём крепнет грозная сила -  Япония, и  нельзя не

недооценивать её, что русская оборона там никуда не годится.

Однажды Степан Осипович с горечью проронил, что его отправят на

Дальний Восток лишь тогда, когда дела там примут непоправимый

оборот. 22 января 1904 года он в своём донесении Морскому ведомству

прямо указал, что разрыв, вероятно, последует на этих днях. К

сожалению, руководство ведомства осталось глухим и к этому

предупреждению. А теперь отправляют нас весьма срочно, и кто

знает, что готовит нам судьба». В тот же день Владимир, Алексей и

Зиновия уехали в Кронштадт. Утром следующего дня отъезжающие

пришли  к ранней Литургии в Андреевский собор, которую служил

отец Иоанн Кронштадтский. Степан Осипович Макаров, как и все,

кто отправлялся на Дальний Восток, были спокойны, молчаливы. Во

время Литургии Зиновия увидела, что отец Иоанн уронил со Святого

Престола Евангелие. Прощаясь с отъезжающими и благословляя их,
 
отец Иоанн сказал каждому исповедующемуся и причащающемуся:
 
«Желаю тебе быть мужественным и получить венец!».

  Слова Кронштадтского пастыря оказались пророческими. 4

февраля 1904 года Макаров со своей группой выехал из Москвы

сибирским экспрессом в Порт-Артур. Алексей Невский на перроне
 
много шутил и радовался как ребёнок отъезду. «Я даже не могу

представить, Зиновия, что я  увижу своего сына Георгия и  внучат!»
 
Зиновия с нежностью смотрела на своего друга.

Поезд тронулся, Алёша молодецки вскочил на подножку, таким и

запомнила она его на всю жизнь. Долгим взглядом проводила

отходивший экспресс, а где-то в глубине сердца звучали слова

Кронштадтского пастыря: «Желаю тебе быть мужественным и

получить венец!» Зиновия пыталась отогнать эти непонятные,

тревожащие слова. Всем существом она верила, что по Промыслу

Божиему вскоре будет написана и отправлена в Порт-Артур икона

Божией Матери, и в который раз Она защитит православную Русь от

напавших на неё язычников. Утром 24 февраля 1904 года группа

Макарова прибыла в Порт-Артур. Из писем Алексея Невского

Владимир и Зиновия узнали, что уже на второй день после прибытия

в порт, то есть  26 февраля 1904 года, Макаров лично вышел в море с

шестью миноносцами и в артиллерийском бою с миноносцами

противника одержал первую победу. Известие о приезде знаменитого

адмирала встревожило правительство Японии. Безнаказанная

бомбардировка японцев вызвала энергичные
 
ответные меры нового командующего флотом. Если раньше флот

пассивно сопротивлялся нападениям, то с приездом Макарова он

начал действовать по-настоящему. При каждом случае появления

противника в районе Порт-Артура, Макаров немедленно выходил со

своей эскадрой в море, чего раньше не делалось. Немногим более

месяца стоял Макаров во главе 1-й Тихоокеанской эскадры, в течение

этих дней он шесть раз выходил в море, всякий раз нанося ощутимые

удары японцам. Степан Осипович, как опытный моряк и

талантливый военный, за короткий срок добился больших перемен на

эскадре, поднял боевой дух среди команды, словно свежий ветерок

всколыхнул приунывших моряков. В повышении боеготовности

флота Макаров уделял особое внимание слаженной работе его штаба,
 
здесь собрались многие талантливые офицеры, в первую очередь,
 
приехавшие с ним из Петербурга, в числе которых был Алексей

Невский. Началась подготовка к генеральному сражению. К нему

Макаров готовил, как членов штаба, так и рядовых матросов,

понимая всю сложность и тяжесть предстоящего сражения.

Алексей в  письме Владимиру и Зиновии сообщил, что с 27 февраля

постоянным флагманским кораблём Макарова стал эскадренный

броненосец «Петропавловск». На нём разместился штаб армии.
 
Алексей также сообщил, что на «Петропавловске»

находится самый старший по возрасту, исключительный храбрец,

Георгиевский кавалер, знаменитый художник-баталист, их давний

знакомый Василий  Васильевич Верещагин, что Степан Осипович

был рад приезду своего друга и предоставил ему место на

«Петропавловске». Василий Васильевич Верещагин в 1903 году

посетил Японию, где создал ряд картин, в том числе всего за

несколько месяцев до начала войны знаменитую картину «Японка».

Когда резко ухудшилась политическая обстановка, связанная с

явным намерением Японии начать войну с Россией, Верещагин

прервал своё пребывание в Японии. Вернувшись на Родину, художник

стал горячо предостерегать от назревающей войны. Как только

вспыхнула война, Верещагин счёл своим нравственным долгом ехать

на фронт. Оставив горячо любимую жену и трёх малолетних детей, 62-

летний художник направился в самое пекло военных событий, чтобы

поведать правду о войне. На эскадре не  было человека, который бы

участвовал в таком количестве боёв и столько раз смотрел смерти в

лицо, как Верещагин. Последнее письмо, полученное Владимиром и

Зиновией от Алексея Невского, было отправлено 28 марта 1904 года,

то есть в день Светлого Христова  Воскресения. Он сообщил, что

мечтает попасть во Владивосток для встречи с сыном Георгием,

невесткой Феодорой, а главное, с внучатами. В письме, в частности,

сообщалось, что   многие члены штаба во главе с адмиралом много

работают, а ночи проводят на дежурных кораблях. И ещё была

приписка, что неизменно на мостике рядом с командующим

находится Верещагин.

9 февраля 1904 года начался Великий пост, цель которого  духовно

подготовиться к главному и единственному смыслу поста - покаянию,

к принятию Божественной исцеляющей Благодати, к милому и

радостному празднику Пасхи. В Киеве в Великий пост  живописец

Павел Фёдорович Штронде закончил  работу над иконой Божией

Матери.  Журнал «Церковный Вестник» сообщил читателям: «Образ

написан на золотом чеканном фоне. Высота его с рамою 2 аршина

полтора вершка, без рамы-1,75 аршина. Ширина 1,5 аршина, без рамы

– 1 аршин 1, 5 вершка. Композиция всей иконы, фигуры, цвета,

детали одежды и подробности окружающей Богородицу обстановки
 
переданы точно в том виде, как запомнились они севастопольскому

ветерану. По краям образа эмалированной вязью сделана надпись:

«Торжество Пресвятой Богородицы». В благословение и знамение

торжества христолюбивому воинству далёкой России от святых

обителей Киевских и 10.000 богомольцев и друзей».  «Художнику, -

заключил корреспондент, - особенно удались глаза Богоматери – они
 
живые!»

На Страстной седмице при громадном стечении православного  люда

образ был освящен и вечером того же дня в сопровождении
 
Боголюбовой депутации отправлен в Санкт-Петербург, дабы вверить
 
его там попечению адмирала Владимира Павловича Верховского,
 
человеку, как утверждали, весьма благочестивому. К образу было

приложено письмо с десятками подписей.  В нём киевские граждане

выражали надежду, что «его превосходительство употребит все

возможности для скорейшей и безопасной доставки иконы в крепость

«Порт-Артур»».  28 марта 1904 года, то есть в день Светлого

Христова Воскресения, икона была доставлена в дом адмирала.

Монахини Киевского Покровского женского монастыря,

сопровождавшие икону, свято верили, что икона будет вечером этого

же дня погружена в ближайший скорый поезд

или воинский эшелон и прибудет на Порт-Артурские позиции. На

ночлег они остановились в Иоанновском женском монастыре, где их с

радостью встретила настоятельница матушка Ангелина. В эту ночь

в монастыре никто не спал: до самого утра монахини возносили

благодарственные молитвы Господу и Пресвятой Богородице.

От седой старины Святая Русь в трудных испытаниях, страшных и

безнадёжных ситуациях, выпадавших на её долю, ощущала незримый

покров Божией Матери, поэтому её называли «Домом Пресвятой

Богородицы». Периодически русский люд отступал от Бога, столь же

закономерно за этим следовало свыше вразумление.

Всеобщее молитвенное со слезами покаяние спасало Святую Русь,

когда весь народ с плачем возносил молитвы свои перед

чудотворными иконами Божией Матери.   Особенно прославились

иконы Владимирская, написанная, по преданию, апостолом

Лукой, Казанская, Смоленская, Донская. Наперебой молитвенники

вспоминали о любви, безграничном милосердии  и  заступничестве

Божией Матери. История донесла много таких примеров.

- Семнадцатилетняя монахиня Ольга, волнуясь, рассказала об одном

 из них:  «В 1395 году при нашествии страшных полчищ кровавого

азиатского завоевателя Тамерлана великий князь Василий I

Дмитриевич  просил народ наложить на себя строжайший

пост и велел перенести икону Владимирской Божией Матери из

Владимира в Москву. Десять дней длился этот марш. На протяжении

180 километров народ стоял по обе стороны дороги на коленях и,

протягивая руки к иконе, со слезами взывал: «Матерь Божия, спаси

землю Русскую!» И Русь, которая к этому времени совершала

нечестивые дела, забывая о Боге, была помилована. Тамерлан

обратился в паническое бегство, его воины, давя друг друга, бросали

оружие, добычу и пленных. Произошло это 26 августа. С

тех пор и поныне в этот день празднует православный люд светлый

праздник – Сретение Владимирской иконы Пресвятой Богородицы, а

икона считается покровительницей Москвы».

- Монахиня Мария продолжила рассказ: «А ещё раньше с чудом от

иконы Владимирской Божией Матери связана победа князя Андрея

Богословского, сына Юрия Долгорукого, внука Владимира Мономаха,
 
над булгарами-мусульманами в 1164 году. Современники

рассказывали, что Андрей Юрьевич был набожным человеком. Его

часто можно было встретить в храме на молитве со слезами на глазах.

Нередко по ночам он входил в храм, сам зажигал свечи и долго на

коленях молился перед образом. Благочестивый князь пошёл на

брань с иконой Владимирской Божией Матери. Перед боем князь

исповедовался, причастился и, молясь перед иконой, воскликнул:

«Всяк уповаяй на Тебя, Владычице, не погибнет!»  Все воины вслед за

князем со слезами приложились к иконе и, призывая в помощь

Божию Матерь, спокойно шли в бой. 1 августа 1164 года в Медовый

Спас была одержана решающая победа над язычниками. После

разгрома булгарского войска воины князя пришли на поклон к иконе

и увидели ослепительные лучи света, исходящие от лика Богородицы

и Нерукотворного Спаса».

- О следующем историческом событии рассказала монахиня Раиса: «В

1380 году Мамай начал опустошительный набег на Русь.  Существует

предание о том, что прибывшие на помощь донские казаки принесли

с собой из Благовещенского храма городка Сипотина икону Божией

Матери. Этот образ был укреплен на древке, как хоругвь, и

пока продолжалась жесточайшая битва, осенял русские полки.  Князь

Дмитрий, преклонив колена, молился Богородице о даровании ему

победы.  Русских воинов благословил на справедливую битву с

язычниками преподобный Сергей Радонежский, основатель и игумен

Свято-Троицкого  монастыря. Он послал на помощь Дмитрию

Донскому двух своих витязей-иноков - Осляблю и Пересвета. 8

сентября 1380 года, в день светоносного праздника Рождества

Пресвятой Богородицы, грянуло знаменитое сражение, «коему

подобному не было от сотворения мира».  Князь Дмитрий одержал

победу на Куликовом поле над Мамаем, что явилось началом

освобождения Руси от ига Золотой Орды. Князь выполнял благое

дело, которым руководила Богородица, а Мамай сеял тьму и зло, за

которым стоял дьявол. После сражения донские казаки поднесли

икону князю «въ даръ и помощь против враговъ». С тех пор Она

стала именоваться Донской, знамением борьбы за Веру и Отечество».

 Александр  Блок

написал об этой битве так: «И когда, наутро, тучей чёрной двинулась
 
орда, был в щите Твой Лик нерукотворный светел навсегда».

- Монахиня Евсевия начала свой рассказ так: «Вся история русского

народа есть история войн, история защиты нашего Отечества от

многочисленных врагов. В 1451 году ногайский царевич Мазохизма

осадил Москву. Крестный ход митрополита Ионы по стенам города

под градом стрел с чудотворной Владимирской иконой заставил татар

в страхе бежать ночью, бросая добычу. Язычникам показалось, что на

 них надвигается неисчислимое войско».

- Монахиня Оксана рассказала о таком историческом событии: «В
 
1480 году князь Иоанн Васильевич отказался платить дань татарам.

Ордынский хан Ахмет двинул полчища на Москву. В передних рядах

русских войск находилась икона Владимирской

Богоматери. После усердных молитв к Богородице на татар напал

необъяснимый страх. Они обратились в бегство, никем не гонимые.

 Это произошло 11 ноября 1480 года, в очередной раз  Божия Мать
 
заступилась за Русь. Эта дата является одной из самых значительных
 
дат Отечественной истории, память о которой не может
 
изгладиться в веках. Русь стала полностью суверенным государством.

Русские люди перестали быть рабами, закончилось татарское иго,

длившееся два с половиной века».

- Рассказ  монахини Зои: «В 1521 году на Москву напал крымский хан

Гирей. Татары грабили, заливали кровью русскую землю, убивали

всё живое, подошли к самой Москве. После неотступных молитв

митрополита Варлаама и всего народа перед Владимирской иконой

Божией Матери татарам привиделось, что вокруг Москвы стоит

«воинство великое, доспехами сияющее». Татары в панике бежали.
 
Хан Гирей не вошел в город».

- Рассказ монахини Софии: «В 1591 году в правление царя Феодора

Иоанновича крымские татары уже были на подступах к

первопрестольной и раскинули свой стан на Воробьёвых горах. Царь

повелел совершить с Донской иконой Божией Матери крестный ход
 
вокруг стен, а потом поместил Её посреди русского стана. Бессонную

ночь набожный царь провёл в стане, усердно молясь на коленях со

всем войском перед иконой о помиловании. Жестокая битва длилась

почти сутки. Вдруг, от иконы изошла неодолимая сила, которая

навела на врагов оцепенение.  Они не могли поднять своих мечей,

напал ужасающий страх, бросая всё, язычники бежали. Это случилось

19 августа. В благодарность царь в этом же 1591 году основал
 
монастырь на том месте, где находилась икона во время битвы.

Монастырь назвали «Донским». Празднование в честь Донской

иконы Божией Матери совершается 19 августа».

- Рассказ монахини Иларии: «1612 год. В Москве - Дмитрий

самозванец и иноплеменники: поляки, литовцы. На Севере -  шведы.

По всей стране воровство, грабёж, убийства, казалось, спасения нет.

Создаётся народное ополчение. Князь Пожарский взял список с
 
чудотворной иконы Казанской Божией Матери, с большими

 трудностями народное ополчение подошло к Москве. Народ и воины

со слезами на коленях молились перед иконой, соблюдали

строжайший пост. 22 октября 1612 года штурмом был взят Кремль.

Празднование в честь Казанской иконы совершается именно в этот

день».

- Рассказ монахини Екатерины: «Отечественная война 1812 года. В

народе Наполеон именовался не иначе, как «антихрист». Все слои

общества, в том числе и высшие, восприняли бедствие войны, как

суровое, но справедливое  наказание Божие. Об этом Святитель

Феофан Затворник написал: «Зачем приходили к нам французы? Бог
 
послал их истребить то зло, которое мы у них и переняли, покаялась

тогда Россия, и Бог помиловал её». Михаил Илларионович Кутузов

вместе с армией молился иконе Смоленской Божией Матери. В

ознаменование победы в Отечественной войне 1812 года, когда

последний наполеоновский солдат покинул пределы России, 25

декабря 1812 года, то есть в день Рождества Господа и Спаса нашего 

Иисуса Христа, император Александр I выдал Указ о сооружении

храма Христа Спасителя».

- Зиновия: « Давайте, сёстры, вспомним историю обретения Святой

Русью Владимирской  иконы Божией Матери. По преданию,  икона

написана ещё при жизни Пресвятой Девы евангелистом Лукой на

доске из того самого стола, за которым трапезовало Святое

Семейство: Спаситель, Богородица и праведный Иосиф Обручник.

 Икона передаёт полное нежности общение Матери и Ребёнка:

Младенец припал щекой к щеке Матери. До 450 года икона

находилась в Иерусалиме, затем была перенесена в Константинополь.

В Россию икона перенесена из Византии в начале XII века как

подарок Юрию Долгорукому от Константинопольского Патриарха

Луки Хризоверха. Икона находилась в женском монастыре

Вышгорода недалеко от Киева. Князь Андрей, сын Юрия

Долгорукого, перенёс икону во Владимир. С 1160 года Она стала

называться Владимирской. В наши дни, вспоминая чудесные

избавления от врагов, православные христиане имеют твёрдую

надежду на помощь Пресвятой Богородицы».

- С болью выслушали монахини  рассказ  настоятельницы монастыря
 
игуменьи Ангелины: «Знаете, сестры, есть, к сожалению, и
 
трагические страницы в истории нашего Отечества. Минуло 40 лет

после Отечественной войны 1812 года, как грянула Крымская война

1853-1856 годов - война России с коалицией стран в составе

Великобритании, Франции, Турции, Сардинии. Земли Святой Руси

часто не давали покоя врагам. И в самые тяжёлые минуты Пресвятая

Богородица посылала помощь верующему люду.  В Крымской войне
 
1853 - 1856 годов Россия не выстояла, потому что произошло великое

отступление от Бога. Вот что поведал осенью 1854 года иеромонах

 Оптинской  пустыни Евфимий в своём дневнике: «14 сентября, в
 
день Воздвижения Честнаго  Креста Господня, был днём

осады Севастополя. Не знаменует ли событие это, что Русь Святая

уже недостойна именоваться этим именем, что благодать и сила

Честнаго Креста Господня отступает от тех, кто поставлены быть

вождями Русского народа?»  Самым выразительным из таких персон,

«поставленых быть вождём Русского народа», был состоявший в

должности Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими

силами в Крыму князь Александр Сергеевич Меншиков, правнук

сподвижника и фаворита Петра Великого Александра Даниловича

Меншикова. Участник обороны Севастополя адмирал Пётр Иванович

Кислинский рассказал после войны: что перед боем к Меншикову

явился гонец от архиепископа Херсонского  Иннокентия со словами:

«Владыка прислал доложить вашей светлости, что он прибыл в

Севастополь с Чудотворной иконой Касперовской Божией Матери и

велел просить встретить Её, как подобает,  у врат Севастопольских.

Владыка велел сказать: «Се Царица Небесная грядет спасти

Севастополь!»  На что высокомерный вельможа с явным

пренебрежением ответил: «А! Так передай архиепископу, что он

напрасно беспокоил Царицу. Не – мы и без Нея обойдёмся!»

Отвергнутая победа! Бездарный Меншиков бой проиграл. Оставив на

произвол судьбы Севастополь, скрылся в  Бахчисарае. Но моряки и

солдаты во главе с адмиралами Владимиром Алексеевичем

Корниловым, Владимиром Ивановичем Истоминым, Павлом

Степановичем Нахимовым заняли оборону Севастополя. Началась

349-дневная героическая оборона. В первых рядах православных

удальцов находился легендарный матрос Пётр Кошка. Потери

защитников иногда составляли по 900-1000 человек в день. Корнилов,

Нахимов, Истомин геройски погибли. Их похоронили в соборе

Святого Владимира в Севастополе рядом с могилой выдающегося

русского флотоводца адмирала Михаила Петровича Лазарева. Из 18
 
тысяч моряков к концу осады осталось 800 человек. Оборона

Севастополя  - это самое героическое и трагическое событие в

истории России. 27 августа 1855 года, затопив оставшиеся корабли,
 
измученные защитники оставили город. Через день завоеватели

вошли в дымящиеся развалины Севастополя. Даже мёртвые русские

адмиралы были страшны врагам. Войдя в город, просвещённые

европейцы действовали как самые настоящие мародёры. Они

взломали стену храма, разбили крышки саркофагов, полностью

разорили усыпальницы покойных адмиралов,  вскрыли могилы,

сорвали с мундиров ордена, эполеты, даже пуговицы.

Подвиги доблестных защитников Севастополя показали богатство

души русского человека, его терпение, нежную привязанность к

Отчизне, молодецкую удаль на службе, и главное, тёплую веру в

Бога», -  такими словами  игуменья Ангелина окончила
 
свой рассказ.
 
В трапезной воцарилась тишина. Присутствующие, не сговариваясь,

на коленях со слезами стали просить Матерь Божию защитить

русских моряков в борьбе с японскими язычниками. Все, конечно,

были уверенны в том, что Порт-Артур не постигнет судьба

 защитников Севастополя.

Ранним утром возвращалась Зиновия  из монастыря домой. Зимой

1904 года выпало большое количество осадков, но к весне избыток их

сошёл, наступила более сухая погода. Зиновия радовалась

пробивавшимся весенним лучам, крошечным росточкам первой

зелени в Петербурге. Навстречу шли редкие прохожие, всё ещё, как и

зимой, кутаясь в тёплые одежды. Шёл второй день Светлой

Пасхальной седмицы. Окончился пост, время плача и скорби, мир

ликует. Всю Пасхальную седмицу совершался Крестный ход,

проносился над городом радостный целодневный колокольный звон.

Далеко впереди она увидела знакомую фигуру: человек шёл

медленно, иногда даже на какое-то мгновение останавливался. Вдруг

человек обернулся, Зиновия ускорила шаг и увидела бегущего к ней

Владимира. Они, молча, стояли радостные и взволнованные. И

слов не надо было: Зиновия чувствовала, как бьётся сердце
 
Владимира, ей казалось, что на миг они перенеслись в далёкое утро

октября месяца 1874 года. Каждый из них радовался: ведь совсем

скоро настанет 31 октября, и отметят они 30-летие совместной жизни.

Была благодать при рождении дочерей, была печаль при

расставании с ними; в чёрных волосах Зиновии, как и в пшеничного

цвета волосах Владимира, появились серебряные нити. Но не угасала,
 
а только с каждым днём становилась сильнее их любовь. И казалось

им, что не было этих лет, а только миг, пролетел незаметно

маленький миг, а впереди ещё много-много лет совместной
 
счастливой жизни.

        Дома Зиновия пыталась подробно рассказать Владимиру о

встрече с монахинями Киевского Покровского женского монастыря,

 но от волнения перескакивала с одного рассказа на другой. Но главное Владимир

понял: в Петербург привезена из Киева чудотворная икона Божией
 
Матери  и отправлена в Порт-Артур. Владимир и Зиновия

знали, что на помощь защитникам Порт-Артура с Балтики будут

отправлены корабли, на одном из них отправится и  Владимир. Но

теперь волноваться не стоит: есть Заступница – Пресвятая

Богородица. Было решено, что Владимир напишет письмо Алёше, а

Зиновия радостную весть сообщит дочери Феодоре. Они верили и

ждали сообщения о прибытии иконы Божией Матери в Порт-Артур.

Но этого не случилось! Как и в Севастопольской обороне 1854-1855

годов помощь Божией Матери была отвергнута, отвергнута победа!

Владимир Павлович Верховский не выполнил просьбу и чаяние

Киевских посланников. Несколько дней его дом напоминал

модный художественный салон: посмотреть на чудо-икону заходили

генералы, сенаторы, представители властей. По просьбе Иоанна

Кронштадтского адмиральский дом навестил митрополит Санкт-

Петербурга Антоний. Встретив его, Верховский, добродушно

улыбаясь, попросил благословения на показ иконы в Казанском

соборе. Митрополит в довольно резкой форме ответил, что законное

место иконы в Порт-Артуре и что с исполнением воли Владычицы

следует поторопиться. Адмирал проигнорировал сказанное

митрополитом. Последующие события показали, что дни

пребывания иконы в адмиральском доме решили судьбу защитников

Порт-Артура.  Особенно много из высших слоёв общества пришло в

дом адмирала ранним утром 31 марта в среду Светлой седмицы.

Адмирал радушно угощал всех  шампанским и другими

дорогими напитками. В комнате, где была выставлена на обозрение

икона, пришедшие с бокалами в руках обсуждали, насколько удачно

художник изобразил то или иное в иконе. Обсуждение доходило до

спора: каждый хотел показать себя знатоком изящных искусств. И

именно в этот день, в среду Светлой седмицы, непослушание гласу

Царицы Небесной привело к роковым последствиям! 31 марта 1904

года разыгралась трагедия: под Порт-Артуром почти со   всем

экипажем на броненосце «Петропавловск» погиб командующий

флотом адмирал Степан Осипович Макаров.

29 марта 1904 года эскадра С.О. Макарова в составе 22-х кораблей

вышла в море. 30 марта стояла пасмурная погода, шел мелкий дождь,
 
густой туман окутал море. Ночь на 31 марта была безветренной, но

облачной и по-прежнему туманной.

В эту ночь Макаров планировал наступательную операцию. Но ввиду

количественного превосходства противника решил вернуться на

внутренний рейд, собираясь принять бой под прикрытием береговых

батарей. К утру 31марта, в среду Светлой седмицы,

погода резко изменилась: ожидался ясный, солнечный день. Эскадра

медленно подходила к Порт-Артуру. Макаров находился на

флагманском корабле «Петропавловск».

Он всматривался в пробегавшие волны моря, рядом с ним стоял

Василий Васильевич Верещагин с альбомом в руках, куда он заносил

открывающуюся его взору морскую панораму. 9:30...Вдруг, в носовой

части корабля с правого борта раздался взрыв.

«Петропавловск» сразу накренился и стал уходить носом в воду.
 
После этого взрыва последовало ещё несколько. Люди падали кучами,

многие падали в винт, их разламывало на куски. Через полторы-две
 
минуты после взрыва корабль скрылся под водой, он попал

на расставленную японцами ловушку -  минное поле. Миноносцы и

тральщики устремились к месту катастрофы, спасая плавающих в

холодной воде людей. В течение двух минут погибло 680 матросов и

офицеров, в их числе Степан Осипович Макаров, Василий

Васильевич Верещагин, Алексей Невский. Погиб почти весь штаб

Тихоокеанского флота, погиб и любящий своих чад иеромонах

Алексий. Прах Макарова, Верещагина, Алексея Невского, иеромонаха

Алексия и сотен погибших не покоится в родной земле: далёкие,

чужие холодные волны поглотили их. Трудно найти иной пример,

представляющий бессмысленную и бесчеловечную сущность войны.

Мир – Дар Божий!

Узнав о трагической гибели Макарова, своего духовного сына, отец

Иоанн Кронштадтский написал его жене Капитолине Николаевне

Макаровой: «Не стало доброго, лучшего друга…Он не погиб, а только

преставился в другой, лучший, вечный мир, в коем нет болезни,

печали и воздыхания…нет более смерти…Вечная, вечная ему

память! Он достиг тихого, вечного пристанища и не жалеет о здешней

жизни, потому что вселился в лучшую и вечную…» Зиновия,
 
пришедшая к Капитолине Николаевне, понимала, что слова в письме

относятся и к Алёше, и ко всем безвинно погибшим в безумной войне.

Великий провидец Иоанн Кронштадтский задолго до гибели

«Петропавловска» предсказал беды и напасти, ожидавшие Россию.

 Он, как и все здравомыслящие люди, следил за событиями на

Дальнем Востоке. Из разговоров при встречах с Макаровым он

знал о недопустимом поведении Морского ведомства. Так, утром 26

января 1904 года, за два месяца до катастрофы, после Божественной
 
Литургии Степан Осипович попросил отца Иоанна выслушать его по

весьма срочному делу. Крайне волнуясь, Макаров рассказал, что

Порт-Артур имеет внутренний рейд, надёжно защищённый

гористыми берегами, и внешний, совершенно открытый с моря.

Русские корабли, словно дразня японские миноносцы, стоят на

внешнем рейде. Иоанн посоветовал немедленно

направить письмо управляющему Морским министерством и

благословил его на это.  Вечером того же дня 26 января Макаров

направил управляющему «весьма секретное» письмо, в котором

прямо указывалось о необходимости срочно направить депешу в

Порт-Артур с требованием вывести флот во внутренний рейд. К
 
сожалению, и на этот раз Морское министерство осталось глухим, что

привело к началу роковой трагедии - беспрепятственному нападению
 
японцев на русский флот.

Несколько слов о дальнейшей судьбе флагманского корабля

«Петропавловск»: В 1913 году японской фирмой был обследован
 
«Петропавловск». В воздушных подушках кормовой части были

обнаружены останки 6 русских моряков, среди которых С. О.

Макарова, В. В. Верещагина, А. Невского не было. Извлечённые

останки погибших были похоронены летом 1913 года на русском

военном кладбище в Порт-Артуре со всеми воинскими почестями. На

 Якорной площади Кронштадта 24 июня 1913 года в присутствии

императора Николая II  освятили величественный памятник Степану

Осиповичу Макарову. Застывшая в воздухе рука бронзового

адмирала как бы напоминает потомкам его известный призыв:

«ПОМНИ ВОЙНУ!»

Весть о гибели «Петропавловска» быстро разнеслась по всей России.

Во всех храмах проходили панихиды по погибшим, прекратились

придворные балы, другие развлекательные мероприятия, казалось,
 
весь Петербург погрузился в траур. Неожиданная катастрофа

потрясла всех.  Если бы Верховский обладал духовностью, воспринял

эту трагедию как некий грозный знак и поторопился с отправкой

иконы! Но нет! Образ иконы «Торжество Пресвятой Богородицы» всё

так же продолжал «украшать» адмиральскую квартиру. Он задумал

ещё заказать себе точный  список,  на эту работу, которую выполнили
 
монахини Новодевичьего монастыря, было затрачено ещё несколько

дорогих дней. На место погибшего Макарова найти равноценную

замену было невозможно. 1 апреля 1904 года главнокомандующим

Тихоокеанской эскадрой назначается адмирал Николай

Илларионович Скрыдлов, которого отозвали с поста командующего

Черноморским флотом. 6 апреля Скрыдлов прибыл в столицу. Целую
 
неделю он находился в столице, где проходила целая череда

полагавшихся по чину аудиенций. Икону в Порт-Артур не отправили!

Адмиральский поезд отбыл 12 апреля 1904 года. В салон-вагон

адмирала была внесена икона. Николай Илларионович торжественно

обещал, что лично внесёт Её в собор Порт-Артура. Но вместо

следования в Порт-Артур адмирал оказался в Севастополе!
 
Здесь несколько дней устраивались «смотрины» иконы.  Лишь 20

апреля 1904 года адмирал тронулся в путь. Увы! Сделал он это

слишком поздно! 23 апреля японцы высадили морские десанты в

непосредственной близости от Порт-Артура. В результате Скрыдлов

вместо Порт-Артура оказался во Владивостоке. Прошёл  почти

месяц со дня доставки иконы Киевскими богомольцами в Санкт-

Петербург. Времени было более чем достаточно, чтобы икона была

доставлена в собор Порт-Артура. Но этого не случилось!

      28 апреля 1904 года пришел, наконец, ответ от дочери Феодоры

на письмо, которое месяц тому назад написала Зиновия с радостной

вестью об отправке в Порт-Артур иконы Божией Матери. С глубокой

болью дочь писала, что икону в Порт-Артур не доставили, что никто
 
из членов семьи не может  придти в себя после гибели Алексея

Невского вместе с Макаровым на «Петропавловске». Особенно

тяжело восприняли гибель дедушки дети: они постоянно находятся на

берегу в надежде, что вот-вот появится корабль их отца Георгия и
 
обязательно привезёт им любимого дедушку. Ещё написала, что
 
Георгий после гибели отца за одну ночь стал совсем седым, домой

забегает очень редко: круглосуточно находится на крейсере «Россия».

Где же икона? Этим вопросом задавались в Киево-Печерской Лавре,
 
в Иоанновском женском монастыре Санкт-Петербурга, а особенно те,
 
кто защищал Порт-Артур. В редакцию «Церковного Вестника»

приходили десятки писем с одним вопросом: «Куда делась икона?»

Оказывается, прибыв во Владивосток вместо Порт-Артура,
 
Скрыдлов, как бы оправдывая свою фамилию, скрыл икону в своём

Владивостокском адмиральском доме. Слухи о сокрытии

Скрыдловым иконы блуждали по городу. Феодора написала матери,

что она, жёны и матери Владивостокских моряков неоднократно

обращались к адмиралу с одним вопросом: «Где икона Божией

Матери?». После гибели «Петропавловска» в Порт-Артуре началась

паника. Уныние и отчаяние, как густой смог, повис над

Тихоокеанской эскадрой. Пропала уверенность в своих силах,
 
признавая превосходство японцев на море, никто не пытался

возродить традиции наступательной тактики, сторонником которой

был безвременно погибший Макаров. За 40 дней своего пребывания

на флоте Макаров лично 6 раз выходил в море, а после его гибели за
 
8 месяцев -   только 2.На Тихом океане оставалось только одно

соединение русских кораблей, способное вести боевые операции - это

Владивостокский отряд крейсеров. С начала русско-японской войны 

он обеспечивал морскую оборону Владивостока, вёл активные

действия, совершал дерзкие рейды к берегам Японии, топил

неприятельские суда со стратегическими военными грузами. 28 июля

1904 года Порт-Артурская эскадра в соответствии с приказом

Главнокомандующего морскими силами на Дальнем Востоке

адмирала Алексеева стала прорваться из осаждённого Порт-Артура

во Владивосток. Попытка прорыва окончилась поражением: сильно

потрёпанная в бою с японцами эскадра вернулась поздним вечером

этого же дня в Порт-Артур. 1-я Тихоокеанская эскадра практически

перестала существовать. Ясно было, что прорыв во Владивосток

невозможен.

    Но 29 июля 1904 года от адмирала Алексеева пришла телеграмма

во Владивосток,  приказывавшая  Владивостокскому отряду

крейсеров немедленно следовать навстречу прорывающейся Порт-

Артурской эскадре, соединиться с ней и проводить во Владивосток. 30
 
июля 1904 года, выполняя приказ адмирала Алексеева,
 
Владивостокские крейсера «Рюрик», «Громобой» и «Россия», на

последнем из которых служил Георгий Невский, вышли в море. С

первой минуты выхода крейсеров в море матери, жёны, дети

ушедших моряков начали круглосуточно осаждать дом адмирала

Скрыдлова с просьбой выставить в соборе для молитв икону

«Торжество Пресвятой Богородицы».  Но, ни плач, ни мольба не

тронули сердце адмирала: икона по-прежнему находилась в его

роскошном доме.
Три крейсера спешили оказать помощь Португальской  эскадре, не

зная, что она прорваться не смогла, что встречать им некого.

Крейсера легко двигались, перед глазами необозримая гладь моря,

изумительный для каждого матроса пейзаж водной пустыни,

освежающий влажный ветерок. 31 июля по-прежнему погода ясная,

ветер сильный, но мягкий и ласкающий. 1 августа  крейсера 

медленно двигались в предрассветной дымке. В это раннее утро

японская эскадра, наконец, настигла свою жертву, за которой давно и

безрезультатно охотились. Три Владивостокских крейсера  были

атакованы шестью крейсерами японцев. Начался  жертвенный бой,

 небывалый как по времени, так и по количеству потерь.

Истерзанные крейсера «Россия» и «Громобой» сумели прорваться во

Владивосток, но без  «Рюрика». Эти два крейсера были спасены

благодаря исключительной доблести экипажей в неравном бою с

японцами.

Зная о поражении крейсеров, адмирал Скрыдлов 2 августа вынужден

был выставить икону на поклонение в кафедральном соборе

Владивостока. 90 дней адмирал скрывал икону «Торжество

Пресвятой Богородицы в своём адмиральском доме.

    «Мама, никогда ещё, -   написала вечером 2 августа, придя из

храма, Феодора, -  стены нашего собора не слышали таких слёзных

молитв, скорбных покаяний и просьб перед выставленной, наконец,
 
адмиралом иконой «Торжество пресвятой Богородицы». Такая

радость приходит к человеку только один раз в жизни! Нескончаемым

потоком идут простые матросы, простые солдаты, офицерские и

генеральские чины. Склонив головы, на коленях мы с глубоким

покаянием возносим молитвы Пресвятой Богородице. Каждый из нас

верит, что вскоре икону доставят в Порт-Артур, тогда придёт конец

страшным бедам. Я жду возвращения Георгия. Я верю, я хочу верить,
 
что он, как и все, вернётся домой живым. Но сердце полно печали и

скорби».

Терзающие предчувствия матерей, жён, детей оправдались. Встречать

корабли 3 августа 1904года вышло почти всё население города.
 
Прибыли адмирал Алексеев и адмирал Скрыдлов. По правую сторону

берега стояли матери, жёны, дети моряков крейсера «Россия», по

левую - крейсера «Громобой», посредине -  крейсера «Рюрик».

Непосредственно у края берега расположился санитарный отряд, что

насторожило встречающих: ранее при встрече кораблей санитарных

отрядов не было. Санитарные отряды, в состав которых входили

морские врачи, фельдшера, носильщики, как и морской госпиталь,
 
были созданы во Владивостоке ещё до начала войны. Все, затаив

дыхание, с надеждой всматривались  в очертания показавшихся
 
крейсеров.  Владивосток содрогнулся! Трудно подобрать слова, чтобы

описать, как выглядели раненые корабли. Увидев внешний вид

изуродованных крейсеров, люди оцепенели, замерли: пробитые

насквозь дымовые трубы, разбитые мачты, мостики, рваные
 
пробоины в бортах, следы пожаров. Через мгновение из груди

каждого раздался приглушенный крик, надрывной стон,
 
соединившись вместе, он сконцентрировался в один смертельный

нечеловеческий стон, похожий на вырвавшееся из вулкана

извержение, похожий на звук смертельно раненой птицы или зверя.
 
Напряжение возросло, когда одна за другой к крейсерам устремились
 
баржи. Морские врачи, фельдшера, санитары, носильщики

санитарного отряда через секунду были на кораблях.

Баржи быстро заполнялись, стоящие на берегу всматривались,
 
пытаясь определить, там раненые или мёртвые. На баржи бережно

переносили раненых и сразу же их увозили в морской госпиталь.

  Физически измождённые, но не сломленные духом, живые медленно

ступали на родную землю, их обнимали матери, жёны, дети.
 
Настоящей радости на лицах не было, ни у тех, кто остался в живых,

ни у тех, кто их встречал. На берегу толпились обезумевшие от горя и

боли те, кто не дождался своих моряков. Они простирали руки к

морю, матери поднимали маленьких детей, повсюду слышались
 
рыдания. Рыдали и те, кто, прильнув к груди живого сына, или мужа,
 
или отца, ощущали, как неровно бьётся сердце дорогого человека,
 
некоторые из них, были невменяемыми, нуждались в медицинской

помощи. Постепенно на берегу оставалось всё меньше жителей
 
города.
 
Только родные моряков крейсера «Рюрик» по-прежнему с раннего

утра и до позднего вечера стояли на берегу, ждали, что вот-вот

появятся очертания и их дорогого корабля. 

О страшном бое, весь ужас которого пришлось пережить Георгию и

всем оставшимся в живых, Феодора по крупицам собрала и в конце

августа 1904 написала своей  матери Зиновии: «Мама, всё дальше
 
уходит день нашей встречи дорогих крейсеров,  но стон и плач

матерей, жён, осиротевших детей  по-прежнему разносится над

многострадальной дальневосточной землёй. Георгий более месяца

находился в госпитале, сейчас дома. Впервые я увидела его, когда

раненых переносили из крейсеров на баржи. Его нёс матрос
 
Мстислав, а рядом с ним шёл судовой священник  крейсера

«Россия» Феодосий, который был ранен, получил контузию, почти

потерял слух. В госпитале к раненым несколько дней никого не

пускали.

Оказывается, Георгия и других моряков время от времени

психически истощённому организму дать немного отдохнуть. Мама,

первым применил медикаментозную кому Томас Хант Морган 16
 
октября 1846, одной из компонентов которой является

медикаментозный сон. Врачи госпиталя сказали, что именно такой

сон помог многим больным, в том числе Георгию, быстрее

поправиться. Фельдшер госпиталя Миша спросил меня:

«Кто такой Елисей, о нём постоянно во сне говорит ваш муж?» Этот

вопрос я задала Георгию, когда мне с детьми разрешили посещение.

Он руками закрыл лицо и ничего не ответил, вошедший фельдшер

Миша попросил нас уйти. Георгий был очень слаб и быстро

уставал. Ежедневно мы собираемся в храме: ставим свечи с

благодарностью за живых; возносим молитвы за выздоровление

находящихся в госпитале; ставим свечечки за упокой погибших

моряков на поминальный стол-канун, перед которым находится

Распятие. С благодарностью слушаем проповеди Владыки Евсевия.

Он был назначен первым епископом вновь учреждённой

Владивостокской и Камчатской епархии 1 января 1899 года,

прибыл в кафедральный город Владивосток 7 марта 1899 года.

Именно он рассказал, что традиция ставить в храме свечи –

древний обычай, наполненный божественным смыслом. Согласно

церковному преданию, в апостольский век первые христианские

общины использовали свечи. Зажжённая свеча – это символ нашей

любви к Богу, Божией Матери, Ангелу или святому, у ликов

которых мы ставим свою свечу. 6 августа 1904 года, в праздник

Преображения Господня, Владыка Евсевий в первый раз отслужил

молебен перед иконой «Торжество Пресвятой Богородицы». Мы

молились на коленях, а сердце кровью обливалось. В западной

части церковного интерьера находится свечной ящик, около него,

который день и ночь сидит  наша прихожанка Василисса. Как

выглядит горе - не надо слов. Вот оно: седые всклокоченные

волосы, потухший немигающий взгляд, на лице невыносимая

скорбь, в сердце кровоточащая рана. В этой скорбящей женщине

нельзя узнать некогда самую красивую и счастливую в нашем

городе жену и мать. Кто-то вкладывает ей в руку просфору, она

машинально кладёт её в рот, а глаза по-прежнему, не мигая,

устремлены вдаль. Она не рыдает, не кричит, кажется, что

прекратилось дыхание, и так уже несколько дней. Сегодня во время
 
Литургии я увидела в левой части храма, где обычно стоят на

службе мужчины, её сына Мстислава. По окончании службы я

поблагодарила его, ведь это он перенёс раненого Георгия из корабля

на баржу. И в это время к нему подошла его мама Василисса.

Надрывным, не похожим на прежний её голос, она говорила что-то

сыну. В этом потоке слов было понятно только одно слово
 
«Елисей». Но уже через мгновение, как снежный ком, послышались

душераздирающие крики: «Почему не принёс тело Елисея, чтобы я

похоронила его? Когда-то он спас тебя, оживил тебя, почему ты

оставил его в море?» Не только её, но всех, не дождавшихся своих

дорогих моряков, мучил этот вопрос. Ответ звучал один: «Жара!»
 
Мстислав обнял мать, она прильнула к нему и впервые после

трагического известия о гибели Елисея как маленький ребёнок

зарыдала. Сын гладил её волосы, целовал руки, своим теплом,

своей любовью пытался защитить её от терзающего горя. Когда

погиб Елисей, Мстислав впал в тяжёлую депрессию, он чувствовал,

что часть его умерла.

В городе хорошо знали историю жизни Василиссы. Её привёз во

Владивосток матрос Илья из города Благовещенска, где находился

штаб Амурского казачьего войска. Илья родился 20 июля 1844 года в

день памяти пророка Ильи, при крещении получил имя этого святого,

и отличался  большой силой, жизнерадостностью и красотой. Он

приехал в гости к своим родственникам - казакам. Там встретил

красавицу казачку Василиссу, которая собиралась стать монахиней.

Всей душой полюбили друг друга Илья и Василисса. Они испытывали

такую любовь, о которой испокон веков слагались легенды. 14 июня

1884 года в их семье родились близнецы, дар, который они получили

за свою любовь. Это был день памяти пророка Елисея и благоверного

князя Мстислава Храброго Новгородского. Мальчиков назвали в

честь этих святых - старшего Мстиславом, младшего (родился позже

на 30 минут и весом меньше на 30 грамм) – Елисеем. С самого раннего

детства они остро чувствовали друг друга, были сильно привязаны

друг к другу. Однажды ранним утром Мстислав пошёл к морю один.

Проснувшись, Елисей не увидел в кровати брата и с криком:

«Мстислав, Мстислав!» помчался к морю. В это время сильная волна

захватила стоящего на берегу мальчика и в своих объятьях унесла

далеко в море.  Пока прибежали Василисса и рыбаки, Елисей

вытащил брата на берег и приводил его в чувство. Об этом случае

долго судачили горожане. Мальчикам  были присущи живость ума,

тонкий юмор; невероятное обаяние делало их душой любой компании,

вместе с тем были очень ранимы и впечатлительны.

Им было по 6 лет, когда в семью пришло непоправимое горе: умер их

отец Илья. В 1886, 1890, 1902 годах Владивосток захлестнула

эпидемия, азиатская холера. Эпидемию приносили беднейшие

сезонные работники из Китая, приезжающие на заработки во

Владивосток. Каждый раз, когда начинались эпидемии, были жертвы

среди населения Владивостока. В 1890 году от холеры умер Илья.

Василисса долго не могла придти в себя после внезапной смерти

мужа. Но надо было жить дальше, чтобы хранить память и молиться

о том, кого потеряла. Мальчики были её опорой, вся жизнь была в

них. Благодатную роль в её жизни играла вера. Духовными  идеалами

были  Бог и Богородица, считала себя ответственной перед ними за

воспитание детей. Двадцатилетними мальчиками, влюблёнными  в

море, её дети несли на крейсере «Россия» нелёгкую матросскую

службу». Письмо не было отправлено. Только через месяц Феодора

продолжила писать: « Мама, пишу тебе с большими перерывами:
 
начала писать в августе, а сегодня уже конец сентября. Проходят дни

за днями, но в сердце многих остаётся неугасимая боль и мучивший

вопрос: «Почему погибших похоронили в море?»  Обычай погребения

в море берёт своё начало с самых первых дней возникновения 

мореплавания. Но каждый моряк, его семья знали, что согласно

Корабельному Уставу тела умерших от ран или погибших в бою на

корабле должны быть доставлены на берег и погребены в земле.

Именно в этом месяце Георгий рассказал, что произошло 1августа

1904 года и почему погибших  похоронили в море.

Мама, вот его рассказ: «Это был смертельный бой, бой на

истребление. Моряки падали, кто-то горел заживо: ощущался запах

человеческого горящего тела; повсюду крики, стоны, но живые

продолжали делать свою работу. Рядом около меня стоял никогда не

унывающий матрос Елисей, он что-то весело говорил мне. Очередной

залповый удар со стороны японского крейсера, казалось, уничтожил

всё живое на нашем корабле. Это был последний выстрел со стороны

противника: японские корабли стали уходить. Наступила пугающая

тишина. Я, преодолевая боль, поднялся и увидел рядом с собой

оторванную голову Елисея, а голубые глаза продолжали открываться

и закрываться. Вначале в глазах, как всегда, появились озорные

смешинки, последний раз они открылись, и столько было в них боли,

медленно скатилась слеза. Мышцы на лице подёргивались, появилось

выражение боли, страдания. Несколько раз открывался рот, будто

желая что-то сказать. Ветер шевелил кудрявые волосы Елисея, а на

шее бешено хлестала кровь и вскоре залила его лицо. Только

представь себе, что я  испытывал, глядя на эти глаза, лицо. Повсюду

лежали изуродованные трупы, отрубленные конечности рук, ног,
 
пальцы сжимались и разжимались, резко дёргалась рука или нога,
 
доносились стоны раненых. От жары трупы быстро раздувались,

разлагались, превращались в гниющие образования. Август месяц –

самый жаркий в наших краях, в этот день температура превысила 29

градусов по Цельсию. Доставить тела погибших на берег в таком виде
 
было невозможно. По окончании панихиды с кормы был дан

пушечный выстрел и при пении «Святый Боже…» один за другим

навечно погружались в море непобедимые герои. Братской могилой

стала морская пучина. Единственного для предания земле
 
вывезли  - это капитана  второго ранга Владимира Ивановича

Берлинского. Тело его положили в двойной, деревянный внизу и

наскоро спаянный из металла  наружный гроб».

Мама, исповедь Георгия, я  называю это исповедью,

продолжалось более трёх часов. Иногда он долго молчал. Я понимала,

как тяжелы для него эти воспоминания и просила закончить

исповедь. Он ответил, что все, оставшиеся живые, чувствуют себя

виноватыми перед родственниками, в глазах которых видят немой

укор за то, что не привезли тела погибших для погребения в земле.

Каждую ночь, как и в госпитале, Георгий звал Елисея. После этой 

исповеди он стал спать спокойнее, больше во сне не разговаривает.

Вчера я встретила в храме Василиссу, после окончания службы шли

домой вместе. Внешне она, казалось, успокоилась, но на самом деле

истерзанное сердце по-прежнему плачет. Приведу несколько

предложений из её рассказа: «Когда умер мой муж Илья, я каждый

день, как и сейчас, прихожу к нему на могилку: рассказываю о своей

жизни, о своих делах. Иногда начинаю плакать. И тогда он в виде

лёгкого ветерка или в виде пролетающей у самого моего лица  птички

нежно касается моих глаз, высушивает мои слёзы. Море забрало у

меня моего сына Елисея, нет могилки, поэтому так тяжело мне».

Мама, рассказал Георгий и о крейсере «Рюрик». Вот его рассказ:

«Утром 30 июля наши Владивостокские крейсера «Россия»,

«Громобой» и «Рюрик» по приказу командования вышли в  японское

море для соединения с Порт-Артурской эскадрой, которая

прорывалась из осаждённого Порт-Артура во Владивосток. Через

сутки, 1 августа, при подходе к Корейскому проливу показались

силуэты четырёх кораблей. Мы были уверенны, что это корабли с

Порт-Артурской эскадры. Через мгновение чувство радости

сменилось чувством тревоги, так как стало ясно, что это японские

крейсера адмирала Камимуры. Завязался бой. Вскоре к ним подошли

ещё два  катера. Японские корабли превосходили русские не только

по численности, но и по скорости хода и бронированию. На «Рюрике»

заклинило руль, корабль начал циркулировать. Пытаясь прикрыть

его, наш крейсер «Россия» и «Громобой» начали маневрировать,

чтобы принять огонь вражеской артиллерии на себя, прикрыть его.

Мы несколько раз подходили к «Рюрику» в надежде, что ему удастся

устранить повреждения, но вскоре он потерял и ход. В течение почти

двух часов мы держались около него. Но в результате под сильным

огнём японцев, с большими повреждениями и жертвами среди

членов команды, были вынуждены уйти с места боя. В 8:20
 
приняли решение идти во Владивосток, оттянуть японские крейсера

на себя, в надежде, что «Рюрик» сможет отбиться от лёгких японских

крейсеров, исправит повреждения и самостоятельно

продолжит плавание, дойдёт до Владивостока или хотя бы

выбросится на корейский берег. Наши крейсера долго преследовались

японцами, но вдруг повернули назад. Мы поняли, что всю свою мощь

они направят на «Рюрик». Трудно описать до сих пор моё состояние и

всех членов экипажа крейсеров «Россия», «Громобой», оставивших

своих товарищей на верную гибель. Больно ещё и потому, что мы до

сих пор не знаем, что произошло с «Рюриком». Многих членов

экипажа крейсера «Рюрик» я лично знал, вспоминаю их лица,

улыбки. Мне очень тяжело». Такими словами Георгий закончил

рассказ.

 Мама, у каждого из нас не затихает боль, но она несравнима с болью

родных крейсера «Рюрик»: они по-прежнему приходят на берег моря,
 
вглядываются вдаль, ждут прихода родного крейсера». О том, что

произошло с крейсером «Рюрик», жители Владивостока узнали

только через два с небольшим месяца.

В соответствии с Женевской конвенцией попавший в плен

медицинский персонал крейсера «Рюрик» был освобождён. Как

гражданское лицо был на шестые сутки плена выпущен на свободу и

прибыл в Россию корабельный священник «Рюрика», раненный

иеромонах Алексий.  7 октября 1905 года иеромонах Алексий добился

приёма Артиллерийского учёного комитета Санкт-Петербурга, на

котором подробно рассказал о бое и гибели крейсера. Сделал о

последнем бое сообщение в Русском собрании Петербурга. Его рассказ

был опубликован в нескольких газетах, а также в журнале

«Природа и люди». Обширное интервью столичным газетам дали

освободившиеся из японского плена медицинские работники крейсера

«Рюрик». Только тогда стала известна в России судьба крейсера.

Перелистаем страницы кровопролитного боя и жертвенного героизма

экипажа крейсера. «Рюрик» остался сражаться один с шестью

японскими крейсерами почти без хода и без артиллерии. Вышли из

строя или были повреждены почти все орудия, в отсеках бушевали

пожары, повреждены котлы и механизмы движения.
 
Кровопролитный бой продолжался пять часов. Командиру корабля

капитану 1-го ранга Евгению Александровичу Трусоу оторвало

голову, и она перекатывалась в рубке в так качке по скользкой

палубе от борта к борту. После гибели командира офицеры по

старшинству сменяли друг друга в боевой рубке. Они поднимались

туда как на эшафот, залитый кровью своих предшественников. К

моменту окончания пятичасового боя в живых из старших офицеров

остался только один лейтенант Иванов Константин Петрович. Зайдя

в рубку, он аккуратно поднял голову командира Трусова, посмотрел в

широко открытые глаза и мрачно приказал сигнальному старшине:

«Отпусти в море».
 
Из рассказа о последнем бое корабельного священника крейсера

«Рюрик» иеромонаха Алексия: «Вскоре после начала боя лазаретные

помещения и баня до того переполнились раненными, что трудно

было двигаться. На палубе, заваленном трупами и залитый  кровью,

был сущий ад от рвущихся снарядов. Командир капитан Трусов и

большинство офицеров были перебиты, но, несмотря на это,

отважные защитники крейсера продолжали неравный бой с гораздо

сильнейшим неприятелем». К концу схватки было 14 японских

кораблей против одного «Рюрика». Истерзанный в ходе

неравного боя, оседающий в море кормой, окутанный паром из

разбитых котлов, крейсер был превращён в груду искореженного

железа. Вцепившись мёртвой хваткой, японцы предвкушали победу:

«Рюрик» казался,  для них вожделенной и лёгкой добычей.

К неподвижному крейсеру стали вновь приближаться японские

корабли, ждали капитуляции, о чём несколько раз подавали сигнал.

Дабы «Рюрик» не достался врагу, были открыты кингстоны, вода

хлынула в судно. Адмирал Камимура, поняв, что капитуляции со

стороны русских не будет, пришёл в ярость и приказал обрушить на

крейсер шквал огня. Лейтенант Иванов Константин Петрович

приказал всем покинуть агонизирующий «Рюрик», раненных

сбросить за борт. Такова была суровая необходимость. Так как все

шлюпки были разбиты, моряки держались только за счёт

спасательных жилетов и деревянных обломков судна. Последними

покинули корабль машинисты машинного отделения: раненных

выносили на верхнюю палубу, подвязывали каждому койки, пояс или

какой-нибудь деревянный обломок и осторожно

спускали в воду. Из рассказа иеромонаха Алексия: « Когда решено

было потопить судно, я взял икону и пошёл исповедовать

умирающих, кто был уже не в силах покинуть корабль. Они лежали

по всем направлениям. Среди массы трупов, среди оторванных

человеческих рук и ног, среди крови и стонов, я стал делать общую

исповедь. Как потрясающа была эта исповедь перед самой смертью.

Одни крестились, другие протягивали руки, третьи смотрели,

полными слёз глазами… Картина была ужасная.…Наш крейсер

медленно погружался в море».

 Японские снаряды продолжали рваться на палубе крейсера и вокруг,

добивая оказавшихся в воде раненных. В 10 часов 42 минуты 1

августа 1904 года изрешеченный броненосный крейсер русского

флота «Рюрик» с поднятым Андреевским флагом и взвившимся

сигналом: «Погибаю, но не сдаюсь!» скрылся под водой. Убедившись,

что корабль потонул, японцы прекратили стрельбу. Японские моряки

с крейсеров «Нанива» и «Такачихо» подобрали оставшихся в живых

членов экипажа крейсера «Рюрик». Так в упорнейшем и

кровопролитном бою погиб славный корабль. Подвиг экипажа

крейсера «Рюрик» сродни подвигу «Варяга», а по накалу и трагизму

превосходит его. Историки писали: «Нужно быть железными

существами, чтобы выдержать такой адский бой». 200 павших

рюриковцев остались навсегда там, где приняли свой последний бой,
 
на дне Корейского пролива. Правильно говорят, что корабли не

умирают. Своими подвигами, своей неповторимой у каждого судьбой,

они, как и люди, продолжают жить в истории.

В разных уголках нашей страны и за её пределами живут потомки

героев кораблей нашего флота и хранят память о них, об их верности

Отчизне.   После разгрома крейсеров 1 августа 1904 года  началась

полная блокада японцами Порт-Артура. Оборона Порт-Артура
 
продолжалась почти год. Кафедральный собор  Владивостока по-

прежнему был переполнен православным людом. Перед иконой на

 коленях стояли молящиеся и плачущие, как и в начале августа. Но

чувства неправильности происходящего испытывали все,  понимая,

что место Её в Порт-Артуре. Весть о нахождении иконы во

Владивостоке мало утешала верующих в Киево-Печерской Лавре,

верующих в Санкт-Петербурге, да и по всей России. Православные

понимали, что икона должна быть в Порт-Артуре. Но Скрыдлов не

послал ни одного  из боеспособных крейсеров для доставки иконы в

порт. Зиновия и игуменья Ангелина встретились с редактором

«Церковного Вестника». В беседе с ним выяснилось, что со всех

концов России каждодневно приходят десятки писем с одними и теми

же вопросами: «Куда девалась икона? Доставлена ли она в

Порт-Артур? Почему нам ничего не сообщают?».

  Зиновия с Ангелиной написали статью, в которой с болью

говорилось: «Неужели нет на Руси человека, который бы был готов

из-за сострадания и любви к осаждённым защитникам Порт-Артура
 
взять на себя опасную, но высокую миссию - перевести икону

Богоматери в Порт-Артур? Пресвятая Богородица повелела

доставить икону в порт, пообещав в этом случае победу православных

русских воинов над язычниками». Статья немедленно была

напечатана в «Церковном Вестнике". При встрече с матушкой Ангелиной Зиновия

 рассказала о скором отъезде мужа Владимира в дальний поход, что для усиления

Тихоокеанской эскадры с Балтики в ближайшие дни выйдет 2-я

Тихоокеанская эскадра под командованием контр-адмирала Зиновия

Петровича Рожественского. В числе офицеров Балтийского флота

отправится в Порт-Артур и Владимир. Решение о посылке с Балтики

сильной по составу эскадры на Дальний Восток было принято ещё в
 
апреле 1904 года. Однако балтийские корабли к дальнему походу

через три океана в техническом отношении не были готовы. 

Достройка новых кораблей и ремонт старых продвигались очень

медленно. Владимир сутками пропадал, участвуя в этих работах.

Однажды он с горечью сказал Зиновии: «Морское ведомство просто-

напросто затягивает проведение работ, идет спор о посылке тех или

иных судов. И это в то время, когда в Порт-Артуре сложилась

критическая ситуация, когда там моряки взывают о помощи, ждут её,
 
надеются на неё, в невероятно-тяжёлых условиях пытаются отстоять

крепость».    Действительно, даже Императору Николаю II

приходилось бороться со своими министрами за каждый

отправляемый на Дальний Восток боевой корабль. Со 2 августа 1904

года японские войска начали полную осаду Порт-Артура. Оборона

крепости стала одной из ярких страниц героизма русских моряков,

также как оборона Севастополя в Крымской войне 1853-1856годов.

Письма от Георгия и Феодоры после гибели Алексея приходили

крайне редко.  День отъезда Владимира приближался. 1 октября 1904

года в Иоанновский монастырь пришла радостная весть: нашелся

человек, готовый доставить икону «Торжество Пресвятой

Богородицы» из Владивостока в Порт-Артур. Это сообщение стало

маленьким светлым лучиком надежды в сердце Зиновии, измученном

неизбежной разлукой с мужем. Владимир успокаивал её, старался

внешне быть спокойным и беззаботным, а сердце… тосковало и

плакало. 2 октября 1904 года состоялись проводы 2-й Тихоокеанской

эскадры из Либавы к порту Порт-Артур. В личный состав эскадры

вошел броненосец «Император Александр III», на котором служил

муж Зиновии Владимир Алейников. На эскадре не было ни одного

человека, начиная от самого адмирала и кончая последним

сознательным матросом, который верил бы в успех безрассудной

авантюры: необходимо было преодолеть Северное море,

Атлантический, Индийский и Тихий океаны. Это хорошо понимали и

Владимир, и Зиновия. По-разному вели провожающие мужей,
 
сыновей, отцов: кто-то навзрыд плакал, кто-то шутил. Владимир,

склонив голову, молчал; Зиновия, сдерживая рыдания, целовала

его руки. Они на миг перенеслись в далёкие годы своей юности. Он

чувствовал, как усиленно бьётся её сердце, а она  - его. Наконец,
 
почти со стоном он оторвался от неё, быстро взошел по трапу на

крейсер. Зиновия смотрела на уходившего мужа, ей хотелось, хотя бы

ещё на маленький миг ощутить его тепло, а главное, сказать что-то

очень важное…очень важное.… Перебирая в памяти минуты

прощания, она всю жизнь будет укорять себя за молчание. Крейсеры 

медленно скользили по водной глади, вскоре трудно было различать

фигуры моряков, потом корабли  превратились в еле

различимые чёрточки, потом в точечки. Когда исчезли и точечки,

Зиновия только теперь, казалось, поняла, что случилось: Владимир

уехал, как же жить, что делать... К ней подошла пожилая женщина, и

она услыхала ласковый голос прабабушки Екатерины: «Дорогая

деточка, не печалься, пойдём, пойдём в монастырь: там тебя

ждёт игуменья Ангелина и сестры». В течение, нескольких дней

Зиновия находилась в беспамятстве, сёстры монастыря

ухаживали за ней. Придя в себя, она услыхала, что сестры собираются

в храм на службу. «Я тоже пойду с вами. А где моя прабабушка»?» -
 
услыхали они слабый голос.  Сёстры несказанно обрадовались тому,

что Зиновия пришла в себя. Они  рассказали, что Зиновию в

монастырь привела пожилая, но очень ласковая и заботливая

женщина. Кто она - они не знают: женщина, не назвав себя, быстро

ушла.

В этот день произошло долгожданное событие: в Андреевском соборе

молитвенник земли русской Иоанн Кронштадтский благословлял

Николая Николаевича Фёдорова на поездку во Владивосток для

доставки иконы «Торжество Пресвятой Богородицы» в Порт-Артур.

Фёдоров, участник русско-турецкой войны  1877-1879 годов,
 
страдающий тяжёлыми болезнями, возраст за 50, прочитав в

«Церковном Вестнике», что почти полгода во Владивостоке находится

икона, что нет человека, который бы доставил её, как велела Матерь

Божия в Порт-Артур,  решился на трудный и опасный подвиг. В дни

перед отъездом Федоров говел, исповедовался, причащался Святых

Таинств Христовых. Архимандрит Павел, глава русской церкви в

Корее, так сказал: «Слава Богу, что нашёлся на Руси человек,

явивший ту христианскую доблесть и ту веру, в которых – увы! –

многие из нас ныне ослабели... История «Торжества Пресвятой

Богородицы» явилась испытанием нашей общей веры, и самое

происхождение её в Киеве так же необычно, как и тот урок, который

 преподан нам с такой силой в Порт-Артуре».

С глубокой верой, что теперь икона непременно будет доставлена в

Порт-Артур,Зиновия пришла домой. Измученная  от переживаний, она решила на

минутку прилечь. Войдя в спальную комнату, увидела на подушке

небольшой листочек, на котором чётким почерком Владимир

написал: «Спокойного сна, Зиновия! Не унывай! Я всегда с тобой!
 
Спать, спать!».

Утром Зиновия написала дочери

Феодоре письмо с радостной вестью о скором приезде во Владивосток

духовного сына Иоанна Кронштадтского Николая Фёдорова для

доставки иконы в Порт-Артур. 

С надеждой верующие люди России ждали известий от него. Вскоре

Зиновия стала получать письма от Владимира. Он писал ей каждый

день, как и обещал. Первые письма были отправлены из мыса

Скаген, самой северной точки Дании. Здесь 7-8 октября 1904 года

состоялась первая стоянка эскадры. В письме от 7 октября

Зиновия узнала, что мыс Скаген – очень интересное место: здесь
 
сталкиваются волны Атлантики и Балтики. В письме от 8 октября

Владимир сообщил о дальнейшем переходе по маршруту мыс Скаген

– Танжер, на что будет затрачено примерно две недели. Мыс Танжер,

куда прибыла эскадра 21 октября 1904 года, являлся крупным
 
портовым городом французской колонии Марокко в Африке на юго-

западном берегу Гибралтарского пролива. Зиновия с радостью

читала, что в Танжере экипаж был встречен  радушно, была

произведена погрузка угля, сделано пополнение запасов

продовольствия, и даже был организован сход членов экипажа на

берег. Иногда письма состояли всего из двух – трёх предложений,
 
тогда в нём была приписка, что более подробно об этом дне они

вместе, по возвращении его из похода, прочитают в дневнике,

который он ежедневно ведёт и весьма основательно описывает всё,

 что произошло за день. Получая такие письма, Зиновия верила, что

Владимир вернётся, и они будут долгими вечерами читать и

перечитывать его дневник. В письме из мыса Доброй Надежды

Владимир с восторгом писал  о построенном в 1860 году маяке для
 
безопасности плавающих судов. На маяке расположена великолепная
 
видовая площадка, которую ему удалось посетить. В письме от 18
 
ноября 1904 года он сообщил, что эскадра пересекла экватор и

двинулась в путь по Южному Атлантическому океану.

Это письмо, как и следующее, Владимир отправит из острова

Мадагаскар.  Почти в эти же дни, 22 ноября 1904 года, вышел в рейс

норвежский пароход «Эрик», на котором Николай Николаевич

Фёдоров вёз икону «Торжество Пресвятой Богородицы» в Порт-

Артур.

7 декабря 1904 года, обогнув мыс Доброй Надежды, эскадра вошла в

Индийский океан, где выдержала сильнейший шторм и направилась

к острову Мадагаскар.  На острове эскадра сделала 2-х месячную

остановку в бухте Суда, занимаясь ремонтом.  И каждый день

Владимир писал и отправлял Зиновии письма. Это место стоянки

эскадры с 12 тысячами моряков до сегодняшнего дня называют

«Бухтой русских». Здесь на острове эскадру застигла трагическая
 
весть: Порт-Артур сдан, Порт-Артур пал, военной базы

в Порт-Артуре больше не существует.  Вопреки мнению военного

Совета и решимости защитников  продолжать сопротивление,
 
генерал Стессель и новый начальник сухопутной обороны генерал

Фок 20 декабря 1904 года сдали Порт-Артур!!! Остатки 1-й

Тихоокеанской эскадры были потоплены артиллерией японцев либо

взорваны собственными экипажами. После капитуляции весь

гарнизон со всеми запасами боевого снаряжения, в том числе и

моряки затопленных кораблей эскадры, попали в плен.
 
Крепость Порт-Артур была предательски сдана после 329 - дневной
 
обороны доблестными его защитниками.  Каким тяжёлым камнем

легла на сердце каждого русского человека эта весть. Один из

современников написал: «Сдача Порт-Артура

сверкнула ослепительной молнией с последующим громовым ударом,

перевернула всё вверх дном в России».  Японии была подарена
 
передышка для подготовки встречи 2-й Тихоокеанской эскадры. А
 
либеральная интеллигенция России, радовавшаяся поражению
 
русских войск, поздравила с победой императора Японии.
 
Капитуляция Порт-Артура лишала эскадру Рожественского базы для

военной операции на Дальнем Востоке.

Весть о сдаче Порт-Артура и уничтожении главных сил русского

флота в Тихом океане всколыхнула всю Россию. В редакцию

«Церковного Вестника» полетели письма, телеграммы с одним

вопросом: «Где икона «Торжество Пресвятой Богородицы»? Где

Фёдоров»? Николай Николаевич  Фёдоров не успел доставить икону

из-за известия о предательской сдаче японцам Порт-Артура. Так

закончилась последняя попытка доставить икону по прямому Её

назначению. Иоанн Кронштадтский объяснил поражение в защите

Порт-Артура пренебрежением к святыне.

   Предатель генерал Стессель был уволен в 1906 году и приговорен к

10-летнему тюремному заключению, но уже в мае 1909 года был

помилован царём.

С мая 1905 года и до роковых событий 1917 года икона находилась

во Владивостокском Кафедральном Соборе.
   
Безбожная власть собор закрыла, позже взорвала. Долгое время о судьбе

Порт-Артурской иконы Божией Матери  ничего было известно.

Унесённая бурей войн и революций икона исчезла. Выдвигались

разные версии: может быть, в ходе изъятия церковных ценностей

обращена безбожниками - шариковыми в иностранную валюту,

 может быть, ушла за кордон с частями Белой гвардии, может,

бережно хранится кем-то из верующих...

Предположения длились, пока Господь не явил милость Свою. После

многих скитаний по промыслу Божиему, икона, выставленная на

продажу в витрине антикварного магазина в Иерусалиме, дождалась

православных паломников из родной Земли Русской – Дальнего

Востока. Как попала в Иерусалим? Где Она обитала целые

десятилетия?

 Из рассказа иеромонаха Сергия из Владивостока: «В феврале 1998

года мы совершали паломничество из Владивостока в Святую Землю.

17 февраля, в последний день пребывания в Иерусалиме,  мы решили,

нас было 5 человек, ещё раз помолиться у Гроба Господня. Выйдя,

пошли по Крестному пути Господа. В Иерусалиме много антикварных

магазинчиков. Мы зашли в первый попавшийся. Осматривая

выставленные в нём христианские святыни, замерли: мы увидели

Порт-Артурскую икону! Продавец сказал, что икона попала в

Иерусалим из Гонконга от русских эмигрантов более четырёх лет

тому назад  и что за эти годы внимания на неё никто не обратил».
 
Почему? Потому, что Матерь Божия дожидалась паломников именно

из Владивостока. Экспертиза показала, что это подлинная

чудотворная икона, а не список.

6 мая 1998 года,  в День памяти небесного покровителя святого

Великомученика Победоносца Георгия, Порт-Артурская икона
 
Божией Матери возвратилась во Владивосток. Встреченная крестным

ходом и перезвоном колоколов, взорам православных предстала

Божия Матерь такой, какой явилась некогда старцу-севастопольцу.

Богородица стоит на берегу морского залива на двух поверженных и

обломанных мечах спиной к воде. В тумане виден город в огне, на этот

город обращён взор Владычицы, благословляющий его Образом.
 
Её окружают ангелы: справа стоит Архистратиг Михаил с огненным

мечом, слева – Архангел Гавриил с цветущей ветвью в руке. Между

ними -  Херувимы. Одета Она в синий хитон, покрытый одеянием

коричневого цвета. Плат на голове тоже синий. В руках – белый плат

с голубой каймой, посреди которого изображен Нерукотворный Лик

Спасителя. На голове Владычицы в облаках ослепительного света
 
ангелы держат корону, увенчанную другой короной из двух

перекрещивающихся радуг. Наверху короны – крест. Из-под Убруса

свисает разноцветный пояс. Выше на престоле, в окружении

Небесных Сил бесплотных, восседает Господь Саван.

    В ослепительном сиянии видны слова: «Да будет едино стадо и един

Пастырь». По периметру иконы на золотом фоне эмалевой вязью

написано: «Торжество Пресвятой Богородицы. В благословение и

знамение Торжества христолюбивому воинству Дальней России от

святых обителей Киевских и 10 000 богомольцев и друзей».

Преосвященный Владыка Вениамин, епископ Владивостокский и

Приморский, сказал при Её встрече: «Нам не дано знать, что ожидает

Церковь впереди. Скорби и гонения часто сопутствуют христианской

жизни. Но чудесное обретение иконы Божией Матери свидетельствует

о благодатном Покрове Пресвятой Богородицы над православными

христианами. Это придаёт нам мужество и самоотверженность при

несении каждым Креста Христова. Спаси нас, Пресвятая

Богородица!» В настоящее время Порт-Артурская икона находится в

кафедральном Свято-Покровском соборе города Владивостока.

В 2003 году, через 100 лет, всё же был исполнен завет Богородицы: в

Порт-Артуре у могилы русских воинов, оборонявших крепость, был

проведён крестный ход в поминовение усопших, отслужен молебен, на

киот надгробного креста поставлен список Порт-Артурской иконы

Божией Матери.
 
 В 2003 году во Владивостоке открылся новый православный храм и
               
был освящён во имя Порт-Артурской иконы «Торжество Пресвятой

Богородицы». Празднование в честь иконы Божией Матери

«Торжество Пресвятой Богородицы» (Порт-Артурской)

внесено в общецерковный календарь 29 августа и совпадает с днём

Перенесения из Едессы в Константинополь Нерукотворного Образа

Господа Иисуса Христа и Феодоровской иконы Божией Матери. По

определению архиепископа Владивостокского и Приморского

Вениамина и Епархиального совета во Владивостокской епархии

также установлен праздник  Обретения  Порт-Артурской иконы

Божией Матери 17 февраля, в день обнаружения Её в Иерусалиме, и 6

мая, в день прибытия иконы во Владивосток.