Дао Дэ цзин. Толкования. Глава 7

Л А О – Ц З Ы

Д А О   Д Э   Ц З И Н
               

Т О Л К О В А Н И Я
ДЛЯ
ДОМОХОЗЯЕК


Посвящается:
Великому коту Косте и
Великим Пекинесам Ян Чжу-цзы и Чун Чун-цзы.


Записано со слов Великого Пекинеса Ян Чжу-цзы
с безразлично-молчаливого благословения Великого Пекинеса Чун Чун-цзы
в год плодовитой свиньи – 2007 от рождения Иисуса Христа.
(16. 02. 2007 – ……… )

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ДАО

Глава 7


(1)           Небо вечно, Земля постоянна.
                (тянь чан ди цзю).
(2)           Почему же Земля и Небо могут [быть] постоянны, да вечны?
                (тянь ди со и нэн чан це цзю чжэ)
(3)           Из-за того, что не для себя существуют.
                (и ци бу цзы шэн)
(4)           Потому и способны жить вечно.
                (гу нэн чан шэн)

(5)           Поэтому Мудрый, [когда] впереди, самого себя [ставит] последним.
                (ши и шэнь жэнь хоу ци шэнь эр шэнь сянь)
(6)           Сам [для себя он будто] снаружи, и [тем] себя сохраняет.
                (вай ци шэнь эр шэнь цунь)
(7)           Не потому ли, [что для себя ничего не желает],
                (фэй и ци у сы се)
(8)           [Он и] способен преуспеть [в исполнении] личной [цели]?
                (гу нэн чэн ци сы)

               

«Straightforward, correct, great.
Unfailing achievement without practice»
                Liu I-ming, The Taoist I-ching, translated by Thomas Cleary, (Earth, 2 yin).

(1). (2).       На годянских бамбуковых дощечках этой главы нет. В стандартном и обоих мавантуйских версиях текста, а также у Хэшан-гуна и Фу И строки записаны почти одинаково. Первая строка «тянь чан ди цзю» констатирует, что «Небо; Постоянный, вечный, долгий; Земля; Долгий, вечный, постоянный», а вторая строка «тянь ди со и нэн чан це цзю чжэ» живо интересуется, почему Небо и Земля способны быть вечными, да еще и постоянно долгими?
              Древние китайцы, слабо знакомые с такими дисциплинами, как астрофизика и почвоведение, тем не менее безбоязненно утверждали, что Небо покрывает, а Земля поддерживает десять тысяч китайских вещей и их добропорядочных владельцев. В принципе, сия народная мудрость позволяет спонтанно догадаться, что земная твердь воспринималась ими, как нечто плоско-плодородное и перманентно дрейфующее в водах северного океана на панцире священной черепахи. Безвоздушное космическое пространство и все, что в нем мерцало, сверкало и поблескивало, также казалось жителям Поднебесной чем-то статически незыблемым, чему на веки вечные не грозят никакие перемены. Откуда им было знать, что звезда по имени Солнце, не обращая никакого внимания на их мудрокитайские выдумки, уже в те ветходалекие времена коварно замышляла грандиозную трансформацию своего светоносного тела. Как оказалось, Солнце, безудержно поедая самого себя, планирует закончить свое яркое существование чудесным превращением в огромный пылающий шар, называемый безжалостными астрономами «красным гигантом». При этом светило обречено увеличиться в своем объеме аж до орбиты Венеры, а может быть и дальше, что крайне негативно отразится на непоколебимости планеты Земля вместе со всеми ее священными черепахами. Интересно, обладай древнекитайцы такой информацией, как бы выглядели их космологические поговорки?
   
(3).         Строка может быть прочитана и по-другому: «Потому, что не сами себя рождают».
 
(5).        «Ши и шэн жэнь хоу ци шэнь эр шэнь сянь» – Поэтому; Мудрый; Назад, позади; Его; Тело, личность; И, все же, но; Тело; Вперед, первый. Lau Din-cheuk ощущает это нагромождение иероглифов так: «Therefore the sage puts his person last and it comes first». (Поэтому Мудрый ставит самого себя последним, а приходит первым). Роберт Хенрикс: «Therefore the sage: puts himself in the background yet finds himself in the foreground» (Поэтому мудрый ставит себя на задний план, но все-же обнаруживает себя на переднем плане). Артур Уэйли мыслит в ту же сторону: «Therefore the Sage Puts himself in the background; but is always to the fore». Роджер Эймс и Давид Холл разбавляют свой перевод ценными комментариями: «It is on this model that the sages withdraw their persons from contention yet find themselves out in front» (По этому образцу, мудрые отводят самих себя от любого соперничества, но все же находят себя впереди). При этом тревожный вопрос, за какой такой аппетитной надобностью мудрокитаец находит себя впереди, продолжает вызывать обильную озабоченность. Да и, собственно, впереди чего?
              В переводах отечественных производителей наблюдается еще более завораживающая картина: «Вот почему Премудрый человек предпочитает находиться сзади, а оказывается впереди» (Семененко И.И.); «Поэтому мудрец, становясь позади всех, оказывается впереди всех» (Маслов А.А.); «Поэтому и совершенномудрый себя назад всенепременно ставит, но вдруг оказывается впереди» (Торчинов Е.А.). Great! Всенепременно ставит себя позади всех, и вдруг резко вырывается вперед к воротам противника. Ах! Учитывая, что именно вслед за товарищем Ян Хин-шуном мудрокитаец «оказывается впереди» во всех последующих русскоязычных переводах, в его толковании, хоть и далеком от оригинала, присутствие смысла вполне ощутимо: «Поэтому совершенномудрый ставит себя позади других, благодаря чему он оказывается впереди». Впрочем, следуя его пролетарской логике, выходит, что любой скромняга-парень, чем чаще скромничает, тем скорее и оказывается, как говорил Василий Иванович Чапаев, впереди на лихом коне. Возможно, «ставить себя позади других» – это хитрый политический маневр, исполненный восточного лицемерия во имя усыпление бдительности коварных противников. Также нельзя исключать и любимую версию древнекитайских домохозяек, согласно которой Лао-цзы в этой загадочной строке спешит донести до них благую весть, что быть первым с конца очереди, в конце концов, не так уж и обидно. Ох-ох.
         Мы, с Великопушистым, не являясь апологетами глубокомысленной бессмыслицы, тем не более полагаем, что древний мудрец почитал себя последним, уже находясь впереди народных масс. Ведь легендарный Шунь, хоть и оказался на троне как-то вдруг, сидя лицом к Югу, трепетно излучал вокруг себя искреннее почтение ко всем двуногим зверюшкам, никак не выпячивая свое царское величие в окружающую его не царскую среду. Теплое и ровное уважение, граничащее с Великим Состраданием, позволяло ему уживаться со всяким, сколь бы скверным характером тот ни обладал. Расшифровка этой строки со всей очевидностью прослеживается в главе 66, где любой желтокитаец, желающий быть выше себе подобных, говоря с ними, себя должен ставить их ниже, а желая быть впереди народа, самого себя должен ставить позади его интересов. Ставить себя ниже и после всех тех людей, которых ты ведешь за собой, значит почитать их заботы выше своих собственных. Только в этом честном случае тот, кто «впереди на лихом коне», никому ни в тягость, да и вреда никогда не причинит. Только в этом честном случае людей от него не тошнит, и они с радостью на лицах спешат к избирательным урнам для осуществления своего гражданского долга. 

(6).    Как видно изнутри предыдущей строки, отсутствие микробов махрового эгоизма в организме мудрокитайца позволяло ему безбоязненно распространять свою лучезарность на всех его сограждан. Здесь же такое «отсутствие» благотворно не только для окружающей публики, но и для самого субъекта действия. Дословно «вай ци шэнь эр шэнь цунь» – Снаружи, внешний; Его; Тело; И; Тело; Сохранять, существовать. О добрейшие домохозяйки, если ваше любимое физико-химическое тело вдруг стало для вас как будто снаружи, то это однозначно сигнализирует об утрате вами перманентной озабоченности его сохранением. Небо и Земля живут не для себя и у них напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Дао-философ, приняв их нестандартные повадки за образец для вдумчивого подражания (гл.22,25), «действовал» на свежем воздухе будто бы с замутненным сердцем (гл.49). Мутное сердце абсолютно симметрично; в нем нет ни единой точки опоры, отсчета и привязанности. Оно не приспособлено различать, кто тут есть кроткий праведник, а кто там вздорный нечестивец. Такому сердцу все люди добрые, что и заявил открытым текстом Михаил Афанасьевич Булгаков устами Иешуа, плотника из Назарета. Почему при всем этом «тело» мудрорыцаря пребывает в исключительной неуязвимости? Да его Бог бережет! Все ангелы и бесы хранят и оберегают такое существо как наивысшую ценность во вселенной. Именно по этой причине не ужалят его скорпионы и змеи, не набросятся хищные птицы и звери (гл.55). Ведь, когда «тело снаружи», безжалостному латнику некуда направить свой мечь, а полосатому тигру вонзить свои острые когти. В таком теле просто нет места для смерти (гл.50).
              Во второй мавантуйской версии текста присутствует еще одна загадочная строка, скорее всего, представляющая собой ошибку нерадивого писаря. Она дублирует строку (6), отличаясь лишь тем, что на последней позиции стоит иероглиф «сянь» (впереди, раньше, сначала) вместо «цунь» (сохранять).

(7). (8).          Последние строки «фэй и ци у сы се гу нэн чэн ци сы» в буквальном изложении выглядят так: «Не потому ли, что…; Не иметь; Личный, эгоистический, пристрастный; Хитрый, злой и коварный; Поэтому; Способный; Завершаться успехом, превращаться, становиться; Свой, его, ее, этого; Личный». Вкрадчиво обнюхав строку (7), следует тут же доложить, что необычное сочетание иероглифов «сы се» представляет собой гремучую смесь коварной хитрожадности с лукавым корыстолюбием в личных целях. В большинстве переводов знак «се» тихо игнорируется, что отчасти объясняется трудностью выстроить из «сы се» благозвучную конструкцию, не вдаваясь в долгие повизгивания. Что Лао-цзы собирался передать неблагодарным потомкам с помощью этих иероглифов? Очевидно, то, что ненасытная хомоособь в поисках удовлетворения своей ненасытности периодически упирается в нежелание остальных членов населения ей в этом добровольно способствовать. Опасаясь демонстрировать миролюбивым соседям свою агрессивность, ей поневоле приходится развивать в себе такие «нежные» качества, как хитрое криводушие и вероломное коварство. При всем богатстве русского языка, Неразумный из дозволенных выражений сподобился отыскать для «сы се» лишь «эгоистическую хитровыпуклость». Возвеселившись, он тут же устремился в джунгли вольного огорода, чтобы донести эту литературную находку до родного коллектива пушистых схимников. Великий Пекинес, вильнув своим хризантемоподобным хвостиком, остался индифирентен к поэтическим «выпуклостям». Вислоухий кролик Пи-Пу всецело поддержал Неразумного, премировав его самой большой морковкой. Однако хитрокот Костя, усмотрев в сей дерзновенной формуле намек на собственные хитровыпуклости, распушил усы и обиделся. Соседские куры-суфражистки тоже приняли участие в дискуссии, учинив разнонаправленное кудахтанье, уяснить из которого их принципиальную позицию не было никакой возможности. В итоге плебесцита Неразумный был вынужден оставить «эгоистическую хитровыпуклость», ища утешения в морковке от благородного кролика.
              Артур Уэйли: «Is it not just because he does not strive for any personal end that all his personal ends are fulfilled?» (Не потому ли, что он не борется за свои личные цели, все его личные цели осуществляются). Роберт Хенрикс: «Is it not because he has no self-interest, that he is therefore able to realize his self-interest?» (Не потому ли, что он не имеет личных интересов, он по этой причине и способен осуществить свои личные интересы). Однако только Рихард Вильгельм виртуозно вскрыл глубинную суть протекающих внутри этих строк психоневрологических процессов: «Is it not thus: because he desires nothihg as his own his own is completed?» (Не потому ли, что он ничего не желает для себя, именно это и исполняется). Как известно, личные интересы (сы) эго-субъекта прямиком произрастают из его мудрых дум и сформировавшихся на их основе жарких желаний. Поэтому истолкование заключительных строк с точки зрения сокрушительного воздействия любой направленности сознания на зыбкую возможность формирования в нем одухотворенной целостности кажется нам наиболее благоприятным. Of course, никому не запрещается вновь распознать в этих строках идеального ван-султана, обещающего в своих предвыборных клятвах всеобщее благополучие. Но захотят ли хладнокровные домохозяйки, созерцающие сквозь телевизор этаких вождей и лидеров, поверить в их благие намерения? Также не следует забывать, что за редким исключением почти все, что мы читаем в «Дао Дэ цзин», является выражением личного опыта самого Лао-цзы или тех, кто все это написал под этим именем. Так если тело «назад» и «снаружи», то это именно субъективные ощущения, причем, достаточно универсального характера, наверняка знакомые не одному Лао-цзы. Что бы это могло быть? Нам, с Великим Пекинесом, все сие навевает нежные воспоминания о беспощадных медитативных упражнениях под скромным названием «не желаю желать» (гл.64). Домохозяйка, предаваясь этому удовольствию беззаботно, но искренне, в какой-то неожиданный для нее момент непременно ощутит, будто ее тело падает назад, становясь чем-то внешним и несущественным. Эти волшебные ощущения знакомы всякому, стучащемуся в Небесную Дверь. Короче, если личной целью мудрокитайца являлось ее самоотверженное отсутствие, то исполнение вышеупомянутого упражнения позволяло ему легко и в сжатые сроки добиваться ее осуществления. Ну, каким еще замысловатым образом возможно не иметь личные цели, как ни отсутствием желания их иметь? Уй?