Кисонька

  У заместителя директора небольшой фирмы, Марии Викторовны Кляйн, прозвища не было, а Кисонькой, Мария Викторовна стала сразу после знакомства с Дмитрием Панасевичем.

  Госпожа Кляйн очень хорошо запомнила день «выдачи» прозвища. Служебная машина заглохла в одном квартале от подъезда фирмы, и Мария Викторовна решила пройтись пешком. Все шло хорошо, но внезапно налетел шквал ветра и небеса разродились шумным ливнем. Мария Викторовна вприпрыжку устремилась к спасительной двери. Но если расстояние для спокойной прогулки выглядело коротким, то для бега под ливнем, оказалось неимоверно длинным — в итоге Госпожа Кляйн успела промокнуть до нитки.

  Двери учреждения распахнулись, и заместитель директора влетела в фойе. Зацепившись ногой за непонятный выступ, Мария Викторовна театрально взмахнула руками и чуть не спикировала на пол, но помешал стоявший на ее пути охранник. Охранник от неожиданности растерялся, но сумев поймать, падающую Марию Викторовну. Однако, не удержал равновесия, и они вместе свалились на пол.

  Дмитрий Панасевич в этот момент задумчиво смотрел на вентилятор, висевший на потолке вестибюля. Увидев веселую заварушку, Дмитрий подошел поближе и наклонился, чтобы получше рассмотреть стоящую на коленках Марию Викторовну. Госпожа Кляйн фыркнула, встряхнула мокрой головой, подняла глаза вверх и неожиданно для всех из ее уст вырвалось нечто похожее на кошачье мяуканье.

  Панасевич выпрямился и в наступившей тишине громко и отчетливо произнес:
– Вот так Кисонька!
  Недостатка в зрителях не наблюдалось, и Мария Викторовна Кляйн моментально превратилась в Кисоньку. Причем, не только среди собственных подчиненных, но даже и в заоблачных кулуарах могущественных владельцев фирмы.   
 
  Кисонька со своим прозвищем пыталась бороться. Однако, вся ее борьба ограничивалась разговорами на кухне с мартини, в присутствии лучшей подруги Ларисы. Бессовестная Лариска про себя весело хихикала, а внешне изображала искреннее сочувствие и говорила, что «Кисонька» — это нечто волнующее и очень даже нежное.

  Так продолжалось какое-то время, пока госпожа Кляйн, наконец не решила избавиться от прозвища. Она выяснила, с чьей подачи она его получила, собрала небольшое досье Панасевича и договорилась о приватной встрече.
  Встреча состоялась в маленьком, пафосном кафе, известном лишь избранным. Дмитрий и заместитель директора относительно уютно расположились за столиком.
– Поверьте, Мария Викторовна, я это сделал совсем не нарочно. Так получилось.
– Я все понимаю, Дмитрий, но и вы поймите меня. Надо что-то сделать. Все оставлять так, как есть, решительно невозможно.

  Панасевич важно надул щеки:
– У меня есть некоторые соображения, по этому поводу. Клин клином вышибают. Нам надо разыграть спектакль.
  Мария Викторовна была на все согласна. О существовании прозвища ей сообщили практически сразу услужливые «доброжелатели» и Марии начали мерещиться шепотки за ее спиной. Мария Владимировна уточнила:
– Какой спектакль?
  Дмитрий сделал таинственное лицо и наклонившись поближе к заместителю директора, принялся нашептывать план операции.

  Через два дня, как обычно, Мария Викторовна Кляйн зашла в вестибюль и поздоровалась с охранником. В этот момент в вестибюле появился Панасевич, одетый в парадный костюм. В руке Дмитрия находился шикарный букет цветов.
– Мария! Я беру свои слова обратно! Вы не Кисонька! Вы — божеств…

  И в этот трогательный момент, в вестибюль влетел доставщик пиццы. Из всех доставщиков этот молодой человек, несомненно, был самый нескладный и торопливый. Неестественно размахивая свободной рукой, другой рукой он чудом удерживал большие коробки и при этом что-то напевал себе под нос.

  Почти в каждом спектакле, по каким-нибудь причинам присутствует момент неожиданности. В спектакле Панасевича, роль форс-мажора исполнил доставщик пиццы. Молодой человек, как будто специально, сыграл на публику. Он умудрился споткнуться о тот же самый, непонятный выступ, что фигурировал в случае с Марией Викторовной и налетел на Панасевича, уже готового подарить букет заместителю директора. Дмитрий, не выпуская из рук букета, навалился на Марию и пытаясь удержать равновесие, вцепился в ее блузку. Мария Викторовна натиск выдержала. А вот блузка… Она разорвалась и красивое нижнее белье госпожи Кляйн, предстало перед глазами зрителей. Панасевич, доставщик пиццы и сама пицца рухнули к ногам Марии Викторовны. Кисонька захлопала глазами и теперь уже отчетливо произнесла «мяу».
– Бог троицу любит. – Панасевич поднял лицо вверх. – В третий раз, вы будете мяукать у себя на свадьбе.

  У владельцев и сотрудников фирмы, где работала Мария Викторовна сложилась легенда о мяукающем заместителе директора. И госпожа Кляйн стала пользоваться повышенным вниманием со стороны лиц мужского пола.
  Но, это уже другая история.