Бесконечное дежурство. Глава Пятнадцатая

БЕСКОНЕЧНОЕ ДЕЖУРСТВО   (16+)

(начало см. http://proza.ru/2024/08/01/1674  )

(предыдущая глава см.  http://proza.ru/2024/08/12/946  )


ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,
в которой киоскёрша требует расплаты, портье подбирается к видеорегистратору, планирует своё будущее после увольнения, и опаздывает в СПА, арестованный выходит на свободу до суда, а у директора начинается важное совещание

Только теперь портье узнал в разъярённой женщине хозяйку сувенирного киоска Аглаю. «Нужно было самому зайти к ней в киоск, тогда бы она не подловила меня в тесной и тёмной кладовке. Впрочем, чего мне пугаться? Аглая хоть и вспыхивает, как бенгальский огонь, но быстро угасает. Раньше, было дело, мне её огневой темперамент даже нравился, а темнота и теснота ничуть нам не мешали, а даже наоборот, делали нас ближе» – вспомнил Альберт. Он решил попробывать отвечать ей как можно спокойнее, чтобы зря не нервировать рассерженную женщину (это ведь всегда опасно):
– Я вовсе не скрывался,
   К тебе я собирался.
   Ты почему, Аглая,
   Сердитая такая?

 – Я потому такая,
   Что на тебя я злая!

Молодая женщина чуть отодвинулась, но он всё ещё чувствовал жар, исходивший от её вздымающегося при каждом вздохе бюста. Прищурившись, она пристально посмотрела ему в глаза. Он скорее чувствовал, чем видел в полумраке этот её взгляд, испепеляющий его презрением.

   – Я думал, ты простила
     За то, что раньше было.

   – Что между нами было,
     Давно я позабыла.   
     Не будем же лукавы,
     То юные забавы:
     Покувыркались, будет…
     Никто нас не осудит.
     Была глупей, моложе.
     И ты, мой милый, тоже.
     Чего же тут такого?
     Давно нашла другого.
     Ты б лучше мне признался,
     Зачем в киоск забрался?

   – Мне было очень надо…
     Тебя же ждёт награда
     Вот для тебя конвертик…

   – Давай сюда, Альбертик!

Аглая потянулась к пухлому конверту, который портье достал из заднего кармана джинсов.

   – Смотри, там много денег…

Аглая, взяв портье за плечи, отодвинула его от себя, словно он был неодушевлённым предметом вроде стула или стола, стоящим у неё на пути, щёлкнула выключателем и выхватила конверт из рук Альберта.

   – Давай сюда, мошенник!
    Сейчас пересчитаю…

    – Ну что…

              – …тебя прощаю…
   Учти: в последний раз!…
   В другой – получишь в глаз!

Аглая примирительно посмотрела на Альберта, потом провела свободной пятёрней по его волосам, взъерошив их ещё сильнее, громко чмокнула его в щёку и, больше не оглядываясь, пошла в сторону своего киоска.

«Ну, вот, опять идти в туалет и смывать помаду» – глубоко вздохнув, подумал Альберт – «Хорошо, хоть засосов не оставила, как она любит. А главное, быстро отстала. Сил моих больше нет стихами разговаривать».
 
Альберт зашел в туалет и умылся. К счастью, помада Аглаи стерлась гораздо быстрее, чем следы от густо намазанных Сониных губ. Можно было идти домой, но какое-то неясное беспокойство по-прежнему не отпускало Альберта. «Что-то ещё необходимо сделать прямо сейчас. Что-то очень нужное и очень важное… Но что?» – Альберт судорожно пытался найти ответ на этот вопрос. Разгадка была где-то совсем рядом, дразнила его своей простотой и близостью, кружила в его мозгу, словно акулий плавник вокруг рыбацкой лодки, но вновь и вновь ускользала.
 
«Чёрт побери!» – наконец сообразил он – «На самом деле всё так просто! Этой ночью я посвоевольничал, это факт… мне пришлось вторгнуться без разрешения в чужие владения. Аглая сполна получила за проданные Ингой нигерийцам плавки и купальники. Без меня она бы их ещё полгода продавала, и не факт, что продала бы. А вышиванки и шаль мы вернули, целыми и чистыми. Всё равно покупатели время от времени их примеряют, так что ничего страшного, если мы их немного помяли. И потом, хоть Аглая и говорит, что теперь мы с ней только друзья, но не могла же она на самом деле так легко всё позабыть… Думаю, она меня не выдаст».
 
«А вот со СПА-центром мне так просто не отвертеться» – с грустью признал Альберт. – «Варвара меня и так недолюбливает, я ей, видите ли, напоминаю её первого мужа, от которого у неё остались только самые ужасные воспоминания и крошечные алименты. А что, я виноват что-ли, если немного на него похож? Надо срочно бежать к ней, изображать раскаяние и выпрашивать прощение. Женщина она строгая, но отходчивая, может быть и простит. Хотя… есть на что сердиться. Конечно, дюжина мокрых полотенец – это ерунда, они за смену сотни полотенец сдают в прачечную. А вот грязь, тыквенные семечки и тыквенная мякоть по всему бассейну… Но, главное, самоуправство… Ругаться будет, тут к бабке не ходи… Но, если сейчас же не пойти и не попросить прощения, даже подумать страшно, что будет. Нужно срочно идти».
Альберт вытер руки бумажным полотенцем и энергичной походкой направился из туалета в СПА-центр. Теперь у него появилась совершенно чёткая цель, и его неясная тревога начала отступать. Она, казалось, уже совсем отступила, но всё же не до конца, было ещё что-то, и Альберт это чувствовал. «Будем решать проблемы по мере их появления» – повторил он дедовскую мудрость – «а пока нужно уладить дело с администратором СПА».

Двигаясь по вестибюлю Альберт вдруг краем глаза заметил, что на посту у вращающихся дверей никого нет. «А где же Коршунов?» – удивился он. Здесь нет, в туалете нет, сам только что оттуда, на рецепции нет. Дверь в каптёрку закрыта, значит, там его тоже нет. Когда охранники там, они обычно держат дверь открытой, чтобы слышать, что происходит в фойе, а когда уходят, закрывает, чтобы чужие туда не заходили».
Альберт внезапно понял, что-же было причиной его не до конца осознанной тревоги. Он круто изменил траекторию своего движения и уже через пару секунд встал около стойки рецепции. Теперь, когда на нём были надеты джинсы и кожаные куртка, а не форменный пиджак, он не рискнул зайти за стойку и встать рядом с Ксенией, клиентам отеля могло бы не понравиться, что её отвлекает посторонний молодой человек. А по другую сторону стойки в своей повседневной одежде он мог претендовать на такое же внимание сотрудницы отеля, как и прочие клиенты.

Он дождался, пока Ксения не разделается с очередным клиентом, ответив на какой-то вопрос, каких за смену ей задают тысячи, и спросил:
– Ксюша, не видела, где Коршунов?
 
Девушка посмотрела на Альберта с нескрываемым удивлением:
– Альберт, ты ещё здесь? Что ты тут делаешь? Я была уверена, что ты уже дома, отсыпаешься. А ты всё никак не уйдёшь.

– Рад бы в рай, да грехи не пускают. Не знаешь, где Коршунов?
– А кто это?
– Ну, охранник, который вместо Валеры. Коршунов его фамилия. На самом деле, он Валерин начальник, вот он за Валеру и отдувается, пока Лялечка не пришёл. Я смотрю, никого на посту нету.

– А, этот!.. Знаю. Ушёл минут пять назад. Его Алиса Витальевна отпустила в отделение полиции, Валеру выручать. Он же там знает нужных людей. А утром я и без него обойдусь, утром хулиганов мало.
– Ну, ладно. Счастливо тебе отдежурить, а я пошёл, – сказал Альберт.

Альберт сделал несколько шагов к выходу, но не доходя до вращающихся дверей, резко свернул и нырнул в каптёрку охраны. «Это мне ещё повезло, что Коршунова нет на месте. До участка полиции пешком минут пятнадцать, обратно тоже минут пятнадцать, там, минимум минут десять, итого сорок минут. Ушёл, как сказала Ксюша, пять минут назад. Ну, пусть будет, десять. Значит, у меня в распоряжении минимум минут двадцать пять – тридцать. Этого мне должно хватить».
 
Альберт прикрыл за собой дверь комнаты охраны и сел за стол дежурного. Перед ним стояло три монитора. Экран каждого из них был разбит на 16 частей. Альберт стал искать прямоугольник, в котором была бы видна дверь женского туалета на первом этаже. Эту дверь он нашёл в прямоугольнике под номером шесть.

В своё время Валера показал ему, как управляться с видеорегистратором. Альберт поставил запись с шестой камеры на обратную перемотку.
«Начать нужно заранее, скажем, с 08:00 утра» – решил он.
Он остановил ускоренную перемотку назад на цифрах 07:59:47. Включил воспроизведение в реальном времени. На экране ничего не происходило. Дверь в женский туалет оставалась закрытой. «Если смотреть с такой скоростью, то получаса мне не хватит» – подумал Альберт. Он запустил воспроизведение в три раза быстрее обычного. Но на экране менялись только цифры минут и секунд, а дверь женской комнаты всё не открывалась. Лишь когда цифры показали 08:09:42, дверь начала открываться. Альберт остановил воспроизведение, откатил запись на пятнадцать секунд назад и включил воспроизведение в реальном времени. В 08:09:42 дверь начала открываться, в 08:09:46 открылась почти полностью, а ещё через две секунды в проёме показалась женская фигура. Трапецеидальное пальто, шляпа, широкие поля которой полностью закрывают лицо женщины от камеры, установленной под потолком. Женщина повертела головой по сторонам и двинулась по коридору в сторону рецепции. В 08:10:04 она исчезла из поля зрения камеры №6, но через 27 секунд появилась на экранах камер №4, №11 и №12, направленных на стойку рецепции под разными ракурсами. Скорее всего, эти 27 секунд таинственная женщина, выжидая, пряталась за колонной. Но даже, когда она появилась в поле зрения камер, шляпа делала своё дело: лица женщины нигде не было видно. Лишь однажды из-под полей шляпы сверкнула оправа тёмных очков. Потом женщина зашла в кабинет и закрыла дверь.
 
Альберт включил ускоренное воспроизведение. В 08:36:27 женщина вышла из кабинета, и в этот момент камера №11 запечатлела фрагмент левой стороны её лица, прикрытого огромными тёмными очками и оттенённого полями шляпы. Женщина на видео прошествовала до коридора, исчезла с камер №4, №11 и №12, зато появилась на несколько секунд в поле зрения камеры №6 и скрылась в дамской комнате в 08:37:36.
Альберт прокрутил запись на несколько минут вперёд, но дверь дамской комнаты больше не отворялась, и никто из неё не выходил. Потом к двери, толкая перед собой ведро на колёсиках, подошла уборщица Нина Семёновна. Альберт прокрутил ускоренное воспроизведение и вскоре увидел на экране самого себя, вошедшего в мужской туалет. Он замедлил воспроизведение и посмотрел в реальном времени целый фрагмент записи, на котором он, собственной персоной, беседовал с Ниной Семёновной.
 
«Итак, только что я видел запись величайшего для истории всего человечества и для меня лично происшествия» – не без пафоса подумал он – «Соня, моя Соня, моя будущая жена Соня, явившаяся к нам из будущего, появилась из пустой дамской комнаты, зашла в кабинет, вернулась в дамскую комнату и исчезла там без следа. Нина Семёновна свидетельствует, что, когда она зашла в туалет, там никого не было. А на записи прекрасно видно, как Соня туда заходила.  Выйти оттуда незамеченной Соня никак не могла. Некуда ей было больше деваться, разве что, исчезнуть, направившись в своё время. Эту запись следовало бы сохранить для будущих поколений, как свидетельство одного из первых путешествий во времени, которые, возможно, в самом недалёком будущем станут повседневным явлением, как полёт на самолёте или даже поездка на обычном такси. А я вот прямо сейчас возьму и просто-напросто сотру её. И пусть человечество остаётся в неведении, и пусть будущие историки проклянут меня, как человека, поставившего личное выше общественного, но для меня главное, чтобы у моей Соньки не было проблем!» – решил Альберт.

Он стёр запись со всех камер, куда могла попасть Соня в интервале от 08:00:00 до 08:40:00. Чувство неясной тревоги, мучившей его, исчезло. – «Соне больше нечего бояться. Если кто-то из будущего даже и заподозрит каким-то образом, что это именно она взяла без спроса машинку времени вечером 25 февраля следующего года и отправилась в наш отель в утро 01 ноября, этот кто-то ничего не сможет найти и тем более доказать. Во-первых, на записи узнать Соню практически невозможно, так может выглядеть любая женщина в пальто трапеции и широкополой шляпе. Может быть, женщина беременна, а может быть, это просто такое модное пальто. Во-вторых, записи со всех камер так или иначе всё равно автоматически сотрутся первого декабря, и это ни у кого не вызовет вопросов. В-третьих, записи с тех камер, где Соня была хоть как-то видна, стёрты уже сейчас. Увидеть их невозможно, даже, если вернуться из будущего в прошлое в период с утра 1 ноября до утра 1 декабря, то есть того момента, когда записи должны стереться автоматически. И даже, если кому-то придёт в голову это сделать, и отсутствие сорока минут на этих записях ему покажется странным, то ему придётся удовольствоваться объяснением, что у нас в отеле барахлит видеоаппаратура, что происходит довольно часто... Теперь главное, чтобы там, у себя в будущем Соня смогла незаметно вернуться в свой офис и положить машинку в сейф. Здесь я ей помочь не могу, но очень надеюсь, что она справится. Она же теперь такая решительная, моя Сонька, хоть и говорит, что трусиха!».

Альберт вышел из каптёрки и потянулся, расправив плечи, словно сбросил с них тяжкий груз. А через пару секунд он заметил, как в отель через вращающиеся двери входят охранники: Василий Михайлович Коршунов и Валерий Забойщиков.
Альберт поспешил к ним навстречу.

– Ну, что у вас там? Отпустили? – спросил он.
– Как видишь, – сказал Коршунов, – но дело ещё только начинается. Там всё серьёзно…
– Прикинь! Я-то грешил на того интеллигента. Ну, на того, кому рёбра пересчитал. А оказалось, это ваш Пашка, гадёныш, на меня телегу накатал. Обиделся, видите ли, что я ему по тыкве стукнул, – пожаловался Валерий, потирая свежий фингал под левым глазом.

– А это у тебя откуда? – спросил Альберт, – неужто, братья по оружию? А ещё говорят ворон ворону глаз не выклюет.
– А, пустяки, бывает... До свадьбы заживёт. Главное, что отпустили. Спасибо другу Василия Михайловича. А то кроме превышения полномочий пришили бы ещё мелкое хулиганство.
– Какое ещё хулиганство? – удивился Альберт.

– Как какое? А погром в бассейне? Опрокинутые лежаки, осколки от тыкв, да мало ли. Хотя по идее, тыквы они должны были на самого Пашку повесить, да и на Ирку твою, но Пашка так всё, гад, представил, что это я виноват оказался, что тыквы раскололись, – объяснил Валерий.

«Вот чёрт! Погром в бассейне! А я совсем про него позабыл! Что же я тут стою, мне же нужно срочно бежать в СПА, выпрашивать прощение у Варвары» – промелькнуло в мозгу у Альберта, и он рванулся к в СПА-центр.
 
Но на этот раз портье не повезло. В реальной жизни не бывает так, чтобы всегда и во всём везло. И если бы такое вдруг всё-таки случилось, то следовало бы задуматься, какая страшная напасть приключится, когда это невероятное везение всё же закончится. И вот для Альберта такой миг настал. Хозяйки водного царства он в СПА-центре уже не застал на месте. Зато у кромки бассейна он встретил уборщицу, имени которой ещё не знал, так как она была новенькой и работала только третий день.

– Нет Варвары. К директору пошла, жаловаться, – проворчала уборщица.
– А на что жаловаться? Случилось что-нибудь? – Альберт сделал вид, что ни о чём не догадывается, хотя прекрасно понимал в чём дело.

– Ты что, парень, ничего не знаешь? Этой ночью какие-то недоумки устроили тут у нас погром. Хэллоуин у них, видите ли, а мне теперь убираться. Кругом куски гнилых овощей, колотая тыква, семечки! – ответила уборщица, с отвращением возя шваброй по мокрому кафелю на бровке бассейна.

– А что тыква? Я тыкву люблю, – сказал Альберт, стараясь не подать виду, что он хоть как-то причастен ко всем этим безобразиям. – Хороший овощ, в нём каротина много. Хочешь в кашу клади, хочешь – в суп-пюре. И семечки вкусные. Говорят, от глистов помогают.

– Вот найти бы этих глистов в томате, которые здесь безобразия хулиганили, да научить убирать за собой, – проворчала в ответ женщина, ещё яростнее возя шваброй по полу туда-сюда.
 
Альберт, всем видом показывая, что у него есть дела поважнее, чем выслушивать жалобы на «глистов в томате», энергичным шагом выше из СПА-центра. Но, выйдя из СПА- центра, он остановился. «Куда это я так спешу?» – подумал он – поздно уже спешить. Варвара уже наверняка у директора. Наговорит ему теперь про меня всякого, а он ведь и так меня недолюбливает. Ему больше нравятся такие серые мышки, как Ксюша. Конечно, с такими спокойнее. Надо было мне сразу в СПА бежать… Но если бы я сначала побежал уговаривать Варвару, я бы не успел воспользоваться отсутствием Коршунова и подвёл бы Соню. Тогда она могла бы серьёзно поплатиться за свою рискованную вылазку в прошлое. Кто его знает, что за человек этот её начальник Хостоголовый. Видел я его лишь один раз и только мельком, и как-то он мне не очень понравился. Скользкий тип, особенно, если учесть, что идею своей машины времени он у кого-то украл. Кажется, Соне он доверяет, и даже сделал её своим заместителем. Это, потому что она хороший организатор. Но кто знает, чего от него ждать, если до него дойдёт информация, что Соня без его разрешения отправилась в прошлое по личным делам. А что, если он рассердится на неё и в отместку возьмёт, да и отправит куда-нибудь в далёкое прошлое с севшей батарейкой! Так что я всё правильно сделал. Сонька могла бы совсем сгинуть, а я… Да, что Сан Саныч мне может сделать? Ну, в крайнем случае, уволит и заставит оплатить испорченную униформу. Переживу, как-нибудь. Конечно, деньги для нас с Соней сейчас совсем не лишние, но неужели я не смогу найти себе другую работу?» – продолжал рассуждать Альберт. – «Попрошусь к Андреичу в компаньоны, организуем с ним турбюро экзотических путешествий для индивидуальных туристов и мелких групп. Сафари на «Буханке» по Правозадовским холмам».

Альберт продолжал генерировать бизнес-идеи – «Экскурсии по Талдычевским местам Энской области: котельная № 3, городская канализация (с выходами через люки у Центральной библиотеки имени М.И. Талдычева и Музея водопроводной арматуры его же имени, Левозадовские гаражи, где юный Митрофанушка распивал плодово-ягодное, дом-музей Анны Петровны Анкер, в которую гений был влюблён в третьем классе, школа №2, из которой будущего классика отчислили за драку. Экскурсия в Грязный с посещением фундамента сгоревшей пожарной каланчи и мемориального туалета-музея. Да у нас интересную легенду можно сочинить про любую кочку, были бы туристы. Взять ту же Захудаловку: там хоть завтра можно организовывать экскурсии и рассказывать о визите знаменитой голливудской кинозвезды Лайлы Дилайт и о тяжкой доле маленького Сёмы Цуккерманна, которого безответственные родители увезли на чужбину, где обрекли на незавидную участь продюсера и миллионера. А чтобы туристы не обращали внимание на тряску, им можно будет на обратном пути показывать отдельные относительно приличные фрагменты из фильмов с участием Лайлы».

Фантазии слегка взбодрили Альберта, и на его усталом лице даже появилась ехидная ухмылка. Но всё-таки беспокойство по поводу безобразий, учинённых Пашкой, Иркой и её компанией в бассейне, его не оставляло. «Не приходится сомневаться, что Варвара пожалуется директору. Но вот, интересно, что именно она скажет Сан Санычу, и как тот на это среагирует. Вот бы узнать! Предупреждён, значит вооружён» – с этими мыслями Альберт направился в сторону приёмной, хотя и не представлял, как ему может помочь близость к двойным дверям директорского кабинета, через которые не мог просочиться ни один звук, даже, когда директор начинал топать ногами и орать на подчинённых, вызванных на ковёр, благим матом.

Шансы на то, что Анжелика, белокурая секретарша директора, считавшая себя похожей на несравненную Мишель Мерсье, будет к нему благосклонна и разрешит ему приложить ухо к замочной скважине двери, за которой проходит директорское совещание, были равными нулю. Альберт, зная высокомерие Анжелики по отношению к персоналу отеля, вообще, и её пренебрежительное отношение к нему лично, мог бы измерять эти шансы отрицательным числом, если бы теория вероятностей допускало бы такое. И всё же, Альберт пришёл в директорскую приёмную, надеясь сам не зная на что.

К великому удивлению Альберта сорокасемилетняя Анжелика, ещё лет пять назад действительно отдалённо походившая на Маркизу Ангелов, но за последние три года сильно располневшая, искренне обрадовалась его неожиданному приходу.
– Альберт, миленький, как ты кстати! – проворковала она самым что ни на есть дружелюбным тоном, при этом совершенно не удивившись его приходу и даже не спросив, что понадобилось сменившемуся с дежурства портье в приёмной директора. Можно было подумать, что только что она молилась высшим силам прислать ей кого-нибудь, и вот, пожалуйста, небеса услышали её и привели к ней Альберта.
Тот постарался скрыть своё удивление неожиданно радушным приёмом и, решительно не понимая, куда Анжелика клонит, на всякий случай изобразил приветливую улыбку. Привычку улыбаться собеседнику, когда не понимаешь, чего тебя хотят, Альберт перенял у своей бабушки, очень мудрой женщины без высшего образования, но с большим жизненным опытом.
 
– Альберт, мне срочно нужно в городскую Администрацию, забрать особо важные документы для Сан Саныча. Посиди здесь, будь другом, – попросила секретарша.
– Анжелика, извини, никак не могу. Я только что полторы смены отдежурил, почти сорок часов на ногах. Спать хочу, сил моих нет. Видишь, уже переоделся домой, – зная настырность Анжелики, Альберт нарочно ответил так, чтобы заставить женщину уговаривать его сделать то, что ему так хотелось.

– Альберт, никуда твой дом не денется. Садись в моё кресло, отдыхай. Можешь водички попить, или кофейку себе сделать. Хочешь, я тебя эспрессо сделаю, как Сан Саныч любит? А я недолго, одна нога здесь, другая там. Кстати, ты эклеры любишь? Я тебе эклеры из кондитерской, что около Администрации принесу, таких эклеров нигде в Энске больше нет.
 
– Не люблю я эклеры. Я домой хочу, спать, – проворчал Альберт.
– Ты не любишь, зато мама твоя любит. Отнесёшь маме, она тебе спасибо скажет. Таких эклеров нигде в Энске больше нет.
– Это ты уже говорила. А делать-то что нужно? – Альберт сделал вид, что почти готов дать себя уговорить, но всё ещё колеблется.

Но Анжелика, почувствовав слабину, уже не собиралась выпускать жертву из своих цепких лап:
– Ничего! Абсолютно ничего делать не нужно. Сиди на моём стуле, пей эспрессо, читай журналы и абсолютно ничего не делай. Можешь даже на телефон не отвечать. Главное, никого к Сан Санычу в кабинет не пропускай. Все, кому положено, уже давно у него в кабинете. Говори всем, кому понадобится Сан Саныч, что у него совещание. Пусть приходят после двенадцати. Или, ещё лучше, после часу.

– Это что же, мне тут вместо тебя до часу сидеть? Анжелика, я так не могу, мне домой надо, а то я не успею отоспаться перед новым дежурством.
– Это я с запасом сказала «после часу», чтобы они мне тут зря не отсвечивали. Сам знаешь, если человеку сказать, что директор через час освободится, так они тут в приёмной усядутся и будут дожидаться, будто им больше делать нечего. А мне они тут зачем? А я в Администрацию на полчасика, максимум на часик. На вот тебе, эспрессо по-директорски, с коньяком. И печеньки бери, не стесняйся. Главное, никого туда не пускать, кто-бы ни пришёл. А если Сан Саныч будет меня спрашивать по селектору, скажи, что я в префектуре. Он поймёт, – Анжелика не дала Альберту вставить ни слова. Произнося свой монолог, она успела приготовить в кофе-машине чашку двойного эспрессо, добавила туда граммов двадцать коньяку, поставила чашку перед портье, занявшим её место за письменным столом, достала откуда-то жестяную коробку датского сливочного печенья, надела тёмно-серое буклированное пальто-трапецию, почти такое же, как у Сони, и выскочила за дверь.

Из всего, что она успела наговорить, в мозгу у Альберта громче всего прозвучало слово «селектор». Он отпил глоток противного кофе. «Селектор – вот мой шанс. Селектор – то, что мне нужно» – подумал Альберт. Дело в том, что о Сан Саныче ходили слухи, будто он обычно нарочно не выключает свой селектор, чтобы подчинённые, попавшие в его приёмную, слышали, как он распекает какого-нибудь нерадивого сотрудника, вызванного на ковёр. Отключал селектор он только в исключительных случаях, когда вёл в кабинете какие-нибудь конфиденциальные переговоры, а в остальное время оставлял отключение или регулировку звука селектора на усмотрение Анжелики. Она же, по договорённости с ним, делала звук селектора то громче, то тише, то совсем отключала, всё в зависимости от того, кто в конкретный момент находился в приёмной.

«Это шанс услышать, что они там обо мне говорят» – подумал Альберт. Он пододвинулся поближе к динамику селектора и медленно-медленно стал вращать ручку регулировки громкости. Сначала был слышен какой-то неразличимый шум, но чуть добавив громкости, Альберт стал отчётливо слышать голоса людей, собравшихся в кабинете директора. Портье покрутил колёсико туда-сюда, поймав минимальную громкость, на которой он, придвинувшись к динамику вплотную, мог разобрать слова говоривших. Но войди в кабинет хоть кто-то ещё, этот кто-то не услышал бы ничего.

(продолжение  http://proza.ru/2024/08/12/1335   )