Карай

Для охотника самым близким другом является собака. Она помогает найти добычу, предупреждает об опасности, а иногда и защищает от неё. Собака взглядом преданных глаз будет выслушивать все ваши мысли, высказанные вслух. Её виноватый вид успокоит вас при неудачах, резких высказываниях. С кем ещё, как не с собакой можно вести диалог в тайге, делится с ней сокровенным, ругаться? Она всё стерпит, не проронив ни слова.
Найти хорошую лайку - большая удача. Долгие годы молодому охотнику Илье Мартынову не удавалось подобрать хорошую собаку. Щенки, которых он брал по советам бывалых таёжников, вырастали совсем не теми, которые были нужны. Одни хорошо искали белку и соболя, но не шли за зверем. Другие шли за зверем, но соболя и белку игнорировали. Были и непригодные для охоты. В отчаянии Илья даже однажды пожаловался своей бабушке Панне, что не может выбрать хорошего щенка, на что она неожиданно поведала, что её дед был охотником и выбирал щенков по лапам. Как он это делал, она не знала, но помнит, что он внимательно рассматривал лапки ещё слепых щенков из всего помёта.
Задавшись целью узнать секрет деда, Илья в течение тринадцати лет вёл подробные записи, изучая лапки месячных щенков из помётов своих и чужих собак. Постепенно сложилось понимание, на какие детали нужно обращать внимание. Оставалось проверить правильность выбора на практике. Вскоре такая возможность представилась.
В тот год у Ильи было три собаки: пятилетняя сука Лада, шестилеток Грозный и двенадцатилетний Верный. Были ещё два щенка, но они погибли от «чумки». Требовалось обновить кровь, и охотник был в поиске хорошего щенка, желательно кобелька.  И тут ближе к весне к нему обратился знакомый охотник, Петров Иван:
- Илья, ты как поедешь на Дальний прииск, возьми меня с собой. Федька Гуськов пообещал щенков, можешь и себе взять, если надо.
- Иван, какой разговор, завтра попрошусь в рейс с углём до тех мест, а послезавтра заеду за тобой. Мне тоже щенок нужен, - Илья с удовольствием откликнулся на просьбу, так как знал суку Гуськова и кобеля, с которым её повязали. Мартынов хорошо знал Фёдора, встречаясь с ним в тайге и на речках, дать щенка он точно не откажет.
Через день, ранним морозным утром, «КАМАЗ», гружённый углём, остановился у дома Иванова. Из двери показался Иван, застёгивающий на ходу старенький полушубок. Добежав до калитки, он махнул рукой и быстрым шагом вернулся в дом. Через пару минут его слегка неуклюжая фигура появилась в дверном проёме с небольшой картонной коробкой. Закрыв дверь, Петров быстрым шагом направился к машине.  Его ноги в старых подшитых валенках смешно разъезжались в стороны. Илья открыл пассажирскую дверь, впустив облако холодного воздуха в кабину. Иван забросил коробку на сиденье и следом забрался сам, захлопнув дверку выдохнул:
- Ну чо, поехали.
- Поехали, - Мартынов включил передачу.  Гружёная машина, надсадно рыча мотором и скрипя гружённым кузовом, двинулась с места. Снег хрустел под колёсами и струился лёгкой дымкой следом за «КАМАЗом», набирающим скорость. Дорога до Дальнего прииска была неблизкой, но за разговорами об охоте и собаках время летело незаметно. Вот уже миновали утопающий в снегу посёлок Кировск с клубами дыма, идущего из печных труб. Осталась в стороне, в просветах заснеженных деревьев драга, стоящая на зимнем ремонте. Посёлок Дальний встретил приезжих очищенными от снега улицами, заборами, утопающими в сугробах, с узкими проходами к домам. Из занесённых снегом крыш торчали закопчённые трубы печей, из которых лениво выплывал жидкий дымок. Возле дома Гуськова Фёдора машина остановилась, Петров, прихватив коробку, спрыгнул на дорогу, махнул водителю рукой и, неуклюже переставляя затёкшие ноги, скрылся за сугробом. Провожая его взглядом, Илья успел заметить торчащее горлышко бутылки водки в кармане Ванькиного полушубка.
Выгрузив уголь возле поселковой котельной, Мартынов вернулся к дому. Заглушил мотор и направился к квартире Гуськова по снежному коридору. За дверью квартиры слышались громкие голоса и повизгивание щенят, Илья решительно постучал. Дверь открыл сам хозяин, широко улыбаясь, протянул руку:
- Здорово, Ильюха! Проходи, садись за стол.
На полу кухни возле печки, прижавшись друг к другу, поскуливали пять слепых пушистых щенят. За столом, стоящим у окна, сидел на табурете и что-то жевал Иван. Лицо его было красным от тепла и выпитого спиртного. Посреди стола, заставленного тарелками с закуской, возвышалась выпитая наполовину бутылка водки. Гуськов, добродушно улыбаясь, стал разливать спиртное на троих, но вдруг, спохватившись, спросил Мартынова:
- Илья, ты что, пить не будешь?
- Нет, я же за рулём.
- Давай хоть поешь тогда, а мы выпьем. Давай, Ванюша, за охоту, - Фёдор поднял стакан с водкой, громко чокнулся с Петровым и выпил залпом. Выдохнув, стал закусывать маленькими хрустящими подъеловиками, лежащими в тарелке, словно головки одуванчиков. Иван последовал его примеру. Подсев к столу, Илья съел несколько ломтей аппетитного солёного сала с прослойками. Попробовал солёные грибы и рыбу, после чего занялся пищащими щенками. Осмотрев внешне и заглянув в пасть, поднял каждого за шиворот и внимательно осмотрел маленькие лапки. Щеночки ещё слепые, лапки не успели натоптать, ему это и надо было. Из всех выбрал для себя трёхцветного с белыми пятнами на шее и задних лапах. Увидев внимание к щенкам, Фёдор поставил табуретку на середину комнаты и с самым серьёзным видом произнёс:
- Сейчас будем выбирать лучшего.
Быстро присев, он брал пищащие комочки и помещал их на табурет. Щенки, скуля от волнения и страха, стали ползать и толкаться. Через пару минут свалился с табурета первый, затем выбранный Ильёй, потом ещё один. Оставшиеся два щенка громко пищали и тряслись, прижавшись друг к другу.
- Вот берите этих, как раз по одному вам, - Гуськов артистично поднял щенков и важно добавил:
- Эти лучшие, даже ни сомневайтесь. Кому кобелька, кому сучонку   -  решайте сами.
- Федя, можно я вот этого кобелька возьму? – Мартынов показал на трёхцветного и добавил:
- А Ванька двух заберёт, тех, что ты выбрал.
У Фёдора заходили желваки на лице:
- Илья, ты мне ни доверяешь? Смотри, какой твой дохлый, да и некрасивый он совсем.
Стараясь успокоить хозяина дома, Мартынов, улыбаясь, похлопал его по плечу:
- Фёдор, я полностью согласен с твоим выбором. У Ивана совсем нет собак, давай ему отдадим, а он с нами потом приплодом поделится.
- Ладно, чёрт с вами, Иван, наливай, - Гуськов пошёл к столу, где чудесным образом появилась вторая бутылка водки.
Пока Фёдор с Петровым допивали бутылку, громко споря об охотничьих собаках, Илья разглядывал своего щенка. Присев на корточки взял его на руки. Трясущийся от страха пушистый комочек прижался к Мартынову, успокоился и, согревшись, уснул, смешно сопя носом. Так и сидел Илья с ним, пока ни закончилось спиртное в бутылке у товарищей. Щенков договорились забрать, как только они подрастут и сами смогут есть. Распрощавшись с гостеприимным хозяином, двинулись в обратный путь.
Прошло два месяца, прежде чем Илья снова попал на Дальний прииск. Щенки за это время подросли, бегали по двору, лая, толкаясь и играя в догонялки с покусыванием. Смотреть на их милые игры можно было бесконечно. Выбранный Мартыновым щенок так и остался меньше, чем остальные, но спуску им ни давал. Он бесстрашно бросался на своих братьев, они сбивали его с ног, он вставал и снова бросался в бой. Характер и ловкость сочетались со смелостью, что радовало. Выбранных щенков усадила в коробку жена Фёдора, сам он был на работе, что исключало задержку на «обмывание» щенков. Осторожно поставив коробку на пол кабины «КАМАЗа», Илья отправился домой. По дороге думал, как назвать питомца: Малыш, Дик, Рекс, а может, Пират.  Нет, не то! Карат -  мера веса драгоценных камней, не то. Может, Карай! Что это за слово и где его слышал? Так и не вспомнив, решил: пусть будет незнакомое и редкое имя -  Карай. В Раздолинске сначала заехал к Петрову и отдал его щенков. После этого завёз своего в приготовленный заранее небольшой вольер из старых досок с небольшой аккуратной будкой. Отогнав «КАМАЗ» в гараж, вернулся домой и сразу к своему питомцу. Тот сидел рядом с миской, полной еды, жалобно и тонко скулил.
- Карай, ты чего это? Совсем ничего не ел. Скучаешь, малыш.
Увидев хозяина, щенок радостно завилял завитком хвостика и, громко лая, стал прыгать на загородку вольера. Нагнувшись, Илья потрепал его за загривок, стал гладить голову, приговаривая: «Карай, Карай». Почувствовав ласку, питомец успокоился, примолк и даже перестал махать своим неугомонным хвостиком.
- Давай-ка, поедим немного, - продолжая гладить щенка уже по спине, подвинул миску с едой. Карай обнюхал миску, её содержимое лизнул пару раз языком и стал кушать. Наевшись, улёгся тут же у миски. Глаза его стали слипаться, а голова стала клониться к земле. Щенок свернулся калачиком, уткнув нос в свой хвост, громко вздохнул и заснул. «Умаялся, бедолага, за дорогу», - подумал Илья и, осторожно ступая, отошёл от вольера.
Прошло лето, наступила осень. С начала октября до десятого ноября Мартынов находился в лесу на охоте. Его собаки Лада и Грозный хорошо поработали. А вот Верный стал сдавать, частенько бросал след, крутился возле охотника. «Придётся оставлять его на охране дома. Как покажет себя Карай в следующем году, пока ему только семь месяцев. Сезон, в общем, был неплохой. Белка и соболь были в достаточном количестве, а зверя не планировал добывать», - с такими мыслями охотник смотрел на подросшего щенка, радостно скулящего, радующегося возвращению хозяина с охоты.
Прошёл ещё год. В начале октября знакомый водитель на «Урале» подъехал к дому, чтобы забросить Мартынова до охотничьего угодья. Загрузив в кузов вещи, продукты и собак, Илья оглядел двор. Сидящий на цепи Верный с тоской поглядывал, нервно перебирая лапами и повизгивая. Он, вероятно, думал, что его забыли взять на охоту, но одновременно и понимал, что его время ушло, от чего взгляд выражал тоску и отчаяние. В кузове машины рядом с Ладой и Грозным сидел молодой, крепкий и шустрый Карай.
В эту осень Илья взял лицензии на отстрел медведя и лося. Надо было проверить молодого кобеля в деле, да и мясом запастись на зиму. Охота началась, как обычно с транспортировки вещей от места выгрузки до избушки, а также обустройства быта. В течение трёх дней по пять рейсов делал, чтобы перетаскать в избу провиант, продукты и вещи. Собаки в это время были предоставлены сами себе. С утра до вечера обследовали лес в округе. Часто прибегали к Мартынову всем составом, вроде узнать, всё ли у него в порядке. Временами слышался их лай, в котором выделялся звонкий голос Карая. Вечером мокрые и грязные возвращались к избушке. Устало опускались на землю и, вытянув лапы, следили за Ильёй, ожидая ужин. Устав не меньше собак, он находил силы, чтобы приготовить еду себе и своим четвероногим помощникам. Ужинал уже, как правило, при свете керосиновой лампы, после чего остывшую собачью еду разливал по мискам. Собаки, наевшись, расходились по своим определённым местам. Свернувшись клубком, лежали, навострив уши и слушая звуки тайги. Ночной лес изредка шуршал ветвями деревьев от набежавшего ветра, вдалеке скрипел сухой ствол убитого молнией могучего кедра. Птицы, оставшиеся на зиму, с наступлением темноты замолкали, прячась в густых ветвях хвойных деревьев. Только сова, живущая на сосне у ручья, иногда ночью пролетала мимо избушки на поляну мышковать. Собаки поначалу соскакивали и лаяли в темноту, а потом перестали обращать внимание на ночную охотницу.
Приближались холода, по ночам температура уже уходила в минус. В натопленной с вечера избушке утром чувствовался бодрящий холодок. Приходилось вставать до рассвета, растапливать железную печь, чтобы согреться и приготовить завтрак себе и собакам. Лохматая троица вскакивала, увидев хозяина с кастрюлей, стряхивала с себя иней и бежала к своим чашкам. Морозную, звенящую тишину наполняло чавканье и рычание. Впереди всех ждала охота.
Илья, бросив в рюкзак пару банок тушёнки, сухари и сало, добавил заварку с сахаром и печенье. Кроме продуктов, небольшой топорик, моток проволоки, пассатижи и спички. Одевшись и закинув за спину рюкзак, присел на минуту. Вроде ничего не забыл, встав, вышел на улицу. Под навесом с гвоздя снял ружьё и, закинув его за плечо, свистнул собак. Те, радостно виляя хвостам, бросились в гущу леса. Лада, знавшая неизменный из года в год маршрут охотника, бежала первой. За ней следовали Грозный и Карай. Собаки часто останавливались, оглядывались на хозяина и, припав мордами к земле, устремлялись вперёд. Вскоре они скрылись из виду.
Серая мгла рассвета расступалась перед первыми лучами солнца, скрытого за дальними холмами. Деревья замерли в ожидании зимних нарядов. Их ветви потеряли гибкость и, словно сухие палки, торчали из стволов. Даже осина, листья которой ещё недавно трепетали от самого лёгкого дуновения ветерка, сейчас замерла, словно заколдованная. Замёрзшая земля, покрытая снежной пылью, уже сохраняла следы животных, что было хорошим подспорьем для собак и охотника.
- Давайте, ребята, ищите добычу, - обратился Илья к ушедшим собакам, бодро шагая по невидимой постороннему глазу тропинке. Настроение было отличное и, можно сказать, праздничное. Словно услышав его слова, вдалеке раздался басистый лай Грозного. Через пару минут к нему присоединились голоса Лады и Карая.
- В распадке белку загнали, километра два идти.
Спустившись к ручью, увидел, что вся троица лает на высокую разлапистую пихту. Приблизившись, прислушался.
- Да это соболь на собак фыркает.  Где только прячется?
По блуждающему взгляду Грозного понял, что он не видит зверька, а Лада вообще лает за компанию. Проследив за взглядом Карая, увидел почти на макушке лохматую мордочку. Выстрел - и тушка, кувыркаясь, полетела вниз. Собаки бросились к добыче. Первым под деревом оказался молодой кобель, он подпрыгнул и на лету поймал соболя. Увидев, что зверёк мёртв, охотник грозно прикрикнул на собак, чтобы не испортили шкурку. Карай бросил зверька и смотрел на Илью, виновато махая хвостом.
- Молодец, Карай, с почином тебя, молодец, - забрав соболя, хозяин потрепал кобеля по загривку.
- Давайте, вперёд, ищите, - убирая тушку в рюкзак, махнул рукой и собаки, сорвавшись, бросились в лес. В этот день Мартынов добыл ещё одного соболя и двенадцать белок. Карай всё время держался рядом с Ладой. Они находили зверьков по очереди, а облаивали вместе до прихода хозяина. Грозный вёл поиск в одиночестве. Часов в пять вечера вернулись к избе уставшие, но довольные. Илье ещё предстояло приготовить ужин на всю компанию, ободрать тушки и посадить шкурки на просушку. Первые дни охоты показали, что выбранный кобель ищет соболя и белку. Хорошо бы на зверя его проверить.  Только встретится ли он?
Прошло ещё три промысловых дня. Снежный покров достиг пяти сантиметров, а температура опустилась до минус десяти градусов. Ручей, бегущий недалеко от избушки, покрылся льдом, и лишь на быстрине переката журчала вода. Тайга преобразилась, примеряя белоснежный пушистый наряд. Деревья молчаливо и торжественно замерли в ожидании холодов. На земле легко читались следы спешащей куда-то мышки, белки, проверяющей свои припасы на зиму. А вот и шелуха кедровых орешков, и сама шишка с пустыми ячейками, оставшаяся от завтрака зверька!  В этот день собаки, как обычно, работали, а Илья, набегавшись, к обеду решил развести костёр и вскипятить чай. Только разгрёб снег для костровища, как в полутора километрах взревел лаем Грозный.
- Сохатый, - подумал охотник, заряжая на ходу пулю. Лай стал удаляться, но тут к нему добавились голоса Лады и Карая.
- Держите, ребята, его, держите, - Илья ускорил шаг, старался не шуметь. Лай доносился всё ближе, и тут раздался и затих рёв медведя. Злые голоса Грозного и Лады не замолкали, а вот Карай лаял редко и по голосу было понятно, что он постоянно движется.
- Молодой, боится, не зашиб бы его медведь, - думал, прячась за деревьями и приближаясь к зверю охотник. Увиденное заставило его поволноваться. В густом мелколесье образовалась небольшая полянка, вытоптанная крупным медведем. Грозный лаял на зверя спереди, метрах в пяти, Лада на таком же расстоянии - сзади. Карай же кидался в сторону зверя, быстро отскакивая. Мартынову надо было подойти ещё метров десять - двадцать для верного выстрела. Медведь, сидя на заднице, замахнулся на приближающегося кобеля.
- Всё, сейчас зашибёт, - мелькнуло в голове.
Карай отскочил, а зверь по инерции, повернулся к нему боком. В ту же минуту собака впилась зубами в мохнатый зад и успела отскочить в сторону, пока медведь, взвыв от боли, поворачивался к ней. Эта опасная игра продолжалась, пока Илья не прекратил её. Приблизившись на пятнадцать метров к занятому собаками зверю, уложил его одним выстрелом. Когда снял шкуру, осмотрел её. В задней части виднелось несколько сквозных отверстий от зубов, что заставляло реветь медведя и сидеть на месте.  Гордость за кобеля распирала охотника. Наконец-то удалось найти тот секрет прадеда, по которому выбирали лучших щенков, и Карай тому подтверждение.