Неожиданные уроки черчения

  Рабочий день. Я стою за чертёжной доской. Ко мне подходит Лариса из соседнего бюро.

– Выручай, Наденька. У моего сына нет учителя по черчению, а как же мальчики пойдут учиться дальше в техникумы и ВУЗы без понимания черчения. Дай им основу. Для мальчиков это важно.

  Я ей отвечаю:
– У нас есть мужчины, им черчение ближе и понятнее.
– Да просила их, подходила. О, нет, нет. Руками отмахиваются. Ты знаешь, какое в школе у ребят свободное поведение. Говорят, не выдержат. Помоги, Наденька! Тебе уроки проводить, запишут на субботу. Выручай!

  Как-то я не очень задумалась о нагрузке, сработало «надо выручить», и я дала согласие.

  И вот я в школе, стою в восьмом классе, директор хочет представить меня, но в классе шумно. Он говорит ученикам: «Встаньте, – выдерживает паузу. – Садитесь». Но всё ещё шумно. Он повторяет: «Встаньте». Говорит: «Ты, ты и ты – выйдите из класса». У меня полуобморочное состояние. С думой о себе. Мне дали шесть классов, около 160 учеников, я не смогу держать дисциплину.Директор наводит порядок, представляет меня классу и уходит.

  Двери снова в классе отворяются, и ребята, говоря «можно?», и не дожидаясь моего ответа, проходят мимо моего стола к своим партам. Меня не покидают мысли о работе с ними. Их около 160 человек, и я никого не знаю.

  Объясняю тему урока, повернувшись к доске. Шум. Поворачиваясь, вижу виновника, спрашиваю: «Как твоя фамилия?». И это в течение урока продолжается несколько раз. «Как твоя фамилия?» Урок заканчивается. Иду в следующий класс. Всё повторяется. Особо на дисциплину не налегала, держалась внешне спокойно, но внутри как натянутая струна. Обошлось, не порвалась,слава Богу.

  После последнего шестого урока, закрывая дверь класса на ключ, пальцы плохо слушались, дрожали. Сама ужасно голодная, скорее выпить сладкого горячего чаю, закусить. Вся энергия ушла на ребят. А «встань, как твоя фамилия» не помогло, ничего не изменилось.

  В уме одни поиски, как выйти из ситуации. И вдруг приходит добрая мысль – нужно их ловить на оценки, как купца на деньги.
  Я просмотрела учебник, темы, задачи. Начертила на доске первое задание и говорю детям: «Послушайте, это задание на оценку», объясняю. И класс начал работать на оценку!

  Прохожу по рядам. «Почему не работаете?» – спрашиваю ребят на последних партах. Нет карандаша, нет альбома. Даю, начинают и они работать. Мыслят. Понимаю, эти дети не привыкли работать. В каком-то классе что-то не поняли, не справились, отстали от других – не догнать, а двойки не увлекали на учёбу. В школе ругают учителя, дома ругают родители. И они уныло, нехотя бредут в школу, чтобы окончить восьмой класс на тройки, уйти из школы в техническое училище и получить специальность.

  Вспоминаю свою школу. Послевоенное голодное детство. Учителей уважали и дети, и родители. Но мы тоже шалили. Наказание было сдержанным, с пониманием нашего возраста. Если отвлекался ученик, учитель говорил «встань», и ученик вставал и стоял за партой, а класс работал. «Базара» не было. Учителя грубых слов не допускали и никогда обидных слов не говорили. Поэтому в классе была теплая атмосфера, как будто мы из одной доброй семьи.
 Никто из ребят, окончив десятый класс, не мог вспомнить никакого обидного слова, и при встрече с бывшими одноклассниками, всегда было уважительное, мягкое общение.