Уморили вслед за Навальным

Российский пианист и антивоенный активист Павел Кушнир умер в СИЗО Биробиджана 27 июля после пяти дней сухой голодовки. Об истории Павла стали говорить в СМИ только в день его смерти, об условиях его задержания и пребывания под арестом широким массам было известно немного.
Павла задержали в конце мая 2024 года, сообщение об этом появилось в неофициальном телеграм-канале силовиков: «Красноречие “борца за справедливость” не осталось без внимания правоохранителей». Там также было сказано, что задержанный «регулярно публиковал материалы, в которых он призывал к насильственному свержению конституционного строя в РФ путем революции».
На самом же деле у Павла был ютьюб-канал с четырьмя роликами, где он критиковал действующую власть в России, но на момент ареста подписаны на канал были всего пять человек.

Павел Кушнир умер от полного истощения – в удушающем одиночестве, с полным пониманием наступающего финала, на глазах надзирателей. Никто не подал сигнал тревоги, никто не передал весть о смертельной угрозе человеку, никто не вмешался в роковой ход событий, никто не спас.
Гибель Павла Кушнира стала абсолютным самопожертвованием человека, не желающего идти ни на один компромисс с бесчеловечной системой. Он бросил этой системе вызов, потерял свободу и принёс в жертву всем нам, не знающим о его существовании, свою жизнь. Оставаясь безвестным для абсолютного большинства общества до самой смерти, до «полной гибели всерьез».
Гибель Павла Кушнира произошла в результате лобового столкновения чистого искусства с тотальным варварством. Эту страшную ленту жизни не открутить назад, не схватить человека за руку, не отвести смертельный удар. Всё уже случилось. Смерть – это навсегда.

Павел Кушнир родился и вырос в Тамбове, окончил Тамбовское музыкальное училище имени С. В. Рахманинова и Московскую консерваторию имени П. И. Чайковского. В течение семи лет Кушнир был солистом Курской областной филармонии, затем три года работал в Курганской филармонии. В 2014 году он написал роман-антиутопию «Русская нарезка». В 2022-м Кушнир стал солистом Биробиджанской областной филармонии.
Ольга Шкрыгунова,пианистка, подруга: «Паша Кушнир умер. Милый, прекрасный Дон Кихот, борец до последнего вздоха. Хочу думать, что смерть — привилегия хороших людей», — написала Шкрыгунова у себя в Facebook.
«С самого детства все говорили о его невероятном музыкальном слухе. Для меня он всегда был гений — и как человек, и как музыкант. Гений-идеалист, не знающий компромисса. Борец за любовь, творчество, свободу», — рассказала она.
По ее словам, в 2022 году, еще до переезда в Биробиджан, Павел изготавливал листовки с призывами к миру и расклеивал их по городу. Еще на воле, рассказала Шкрыгунова, Павел несколько раз объявлял голодовки (не сухие), надеясь, что эту мирную форму протеста поддержат другие люди. Самую долгую свою голодовку он держал 100 дней, но прошла она скорее незамеченной в широких массах.

После задержания в мае этого года Паша пошел на крайние меры: сначала новая голодовка, а затем отказ от воды. Сейчас многие недоумевают, почему никто не знал об этом. Нынешняя реальность для Кушнира была невыносима, и своими действиями он поставил ультиматум. Десятки людей выступают с антивоенной позицией, но на такие радикальные шаги в последнее время никто не решался. Паша всегда говорил о противодействии злу в мире и борьбе с фашизмом в себе.
Кушнир был скромным, но его действия были громкими. Он мог исчезнуть на два месяца, готовясь к концерту, а затем исполнить огромное произведение без нот.

Павла Кушнира в суде никто не защищал, никто не представлял его права. Уже постфактум правозащитникам стало известно, что у Павла был адвокат по назначению, который на самом деле «вообще не интересовался» своим подзащитным, рассказывает правозащитница Ольга Романова.«Он погиб тогда, когда освободили других политзаключенных. Его случай не первый и не последний, к сожалению», — сказала Романова.
Далеко не каждый может позволить себе адвоката, продолжает юрист «Команды против пыток» Ольга Садовская. По ее словам, правозащитники узнали именно о смерти Павла, а не о его голодовке, когда ему еще могли помочь.