Дербент. глава шестая. Пещера Полифема

   

   И точно! Нас не просто накрыл ливень. Разверзлись все хляби небесные! Ливануло так, как будто мы с головой провалились под воду, в прорубь! Сразу промокли и сразу насквозь! Подхватив рюкзаки, помчались вниз по козьей тропе, поминутно шлепаясь в грязь. Отчего-то стало ужасно смешно. Бедная грязь! Особенно почему-то было обидно за грязь. Она, бедная, старалась, старалась, мазюкала нас, мазюкала, а негодяй-дождь, который как из ведра, смывал ее моментально!

   Однако, погодка! Жутко мокро и жутко холодно! И зуб на зуб не попадает.

 - Ура, мы спасены! - радостно кричит Юля и указывает на большое черное пятно в скале: там пещера!

   Заходим, нет! вбегаем внутрь. В пещере темно.

 - Да ладно, - как бы отвечает моим мыслям Августа. – В темноте да не в обиде! Не течет ведь с потолка, и то хлеб! 

 - Ну да, - поддерживаю ее я: Как-нибудь перезимуем: спички есть, дрова своруем!

 - Это ты к чему? – с подозрением посмотрела на меня Юля. – До зимы нам никак нельзя здесь оставаться! Нас же из института отчислят! Спичек у нас нет, но есть, правда, зажигалка. А вот дрова в такой темноте мы вряд ли отыщем. Да и сомневаюсь я, что они тут есть.

   И в самом деле, ползали мы, ползали в кромешной тьме. Щупали, щупали. Но ничего кроме друг друга не нащупали.

 - Ладно, - остановила наши поиски Августа. – Утро вечера мудренее. Давайте разложим все, что у нас мокрое, а все сухое накинем на себя.

   Так мы и сделали. А потом, подстелив под себя рюкзаки, легли спать. Тесно прижавшись друг к другу. Мне, как наиболее зубами стучащему, досталось самое теплое местечко посередине. Юля и Августа прижались ко мне своими мягкими телами – этакими теплыми печечками. А еще они согревали меня своим горячим дыханием. Так что я очень быстро согрелся и задремал. А потом во сне мне показалось, будто посреди пещеры пылает костер жаркий и топят его не дровами, а исключительно мною родимым! Открываю глаза. Пытаюсь понять, где я и что со мной. Я весь горю, а рядом со мной присели на корточки Юля с Августой. Августа щупает мне лоб.

 - Да у него жар! Чем лечить тебя, наш герой?

   А я уже и говорить не могу. Только хриплю да кашляю. Юля вспомнила:

 - У нас же чача еще осталась! Я его попробую попоить, а ты растирай той же чачей ему грудь и ноги.

   Чача обжигает горло. Но жар стихает. Я снова забываюсь сном. Просыпаюсь от звона многих колокольчиков. Августа с Юлей тоже не спят.

 - Смотри, смотри, сколько овец! А пастухов нет.

 - А ты слышала, там, вроде, лай собак? Собаки загоняют отару в пещеру, а пастухи пока собирают по горам отставших овец.

 - А может, это пещера Полифема? – вступаю в разговор я.

 - Смотри, Антошка очнулся! - радуется Августа. – На гармошке еще не готов нам сыграть? Ты про какого Полифема – про Циклоп Циклопыча Одноглазого? Это который скушал сорок человек из команды хитроумного Одиссея? Что, Советская власть еще не разобралась окончательно с такими отсталыми элементами и недобитыми пережитками прошлого?

 - Да нет! Остались еще отдельные такие несознательные граждане в горах, - поддерживаю шутку я. Впрочем, долго шутить мне тяжело. Даже кашлять уже сил не осталось.

   Тут мы слышим голоса. В пещеру заходят пастухи. Очень радуются при виде девушек. Те же не всегда понятным пастухам русским языком, а также жестикуляцией пытаются переключить их внимание на меня, у которого жар. Старший пастух подходит ко мне, щупает лоб, качает головой сокрушенно. Зовет товарища. Вдвоем они хватают молодого барашка...

   Девушки охают, в ужасе закрывают лица руками.  Да, смотреть на такое! Сразу же старший пастух стал собирать алую кровь в пиалу. И показал девушкам на бутылку. Они вылили в ту же пиалку остатки чачи. Пастух взболтал это и поднес к моим губам. А у меня ... у меня просто не было сил сопротивляться... жидкость, вернее, жижа  была горячая и очень соленая. И она была, конечно, совершенно  ужасная, потому что... потому что она была еще живая! Меня замутило. старший тут же помог мне сесть и начал гладить по спине. Нет, меня не вырвало. Вместо этого старый пастух всё поил и поил меня терпеливо, и гладил спину, что-то приговаривая совершенно непонятное, но очень успокаивающее. А я всё пил и пил эту пьяную кровь. А потом повалился и заснул. Мгновенно. Очнулся я от голода и от аромата жареного мяса. Пастухи жарили его, молоденького барашика, принесенного в жертву ради моего выздоровления, жарили, наколов мясные ломтики на кинжалы. Да, там ещё были ножи. Они лежали в деревянной миске. На них было наколото уже прожаренное мясо. Рядом сидели Августа с Юлей, зубами стаскивали с ножей кусочки нежного мяса. источающие восхитительный аромат. Заметив, что я приподнял голову, Августа подскочила ко мне с ножом, на который были нанизаны ломтики, наверное, самого вкуснейшего в моей жизни шашлыка. Я принял этот, ну можно сказать, что шампур из рук Августы, но все-таки встал и как мог доковылял до костра. Пастухи встретили мое появление одобрительными возгласами. Оба по очереди обняли меня как родного. А потом старший начал что-то говорить - и говорил, говорил - долго-долго. Я же, немного стесняясь девушек, сказал пастухам заветное чан саг хъуй! Но видимо произнес я слова благодарности очень коряво. Пастухи принялись хохотать, хлопая себя по коленям. После такого я совсем стушевался и буркнув, в общем, дескать, спасибо, присел поближе к огню. А потом пастухи долго пели свои протяжные пастушьи песни. Такие же длинные как эта долгая ночь. А через какое-то время все уснули тут же у теплого костра. Позже уже сквозь сон я услышал, как удаляются, мелодично звеня, многие колокольчики. Это пастухи погнали свою отару дальше, на другое пастбище.   

   А когда я наконец проснулся, было уже совсем светло. Я, наверное, так бы и спал дальше. Но меня разбудила тишина. Я вышел из нашей пещеры и сел на камень. Облака куда-то уплыли. Или растаяли как туман. Рассеялись. Как утренний туман. Со всех сторон ясно были видны горы. Какие же они совершенные! И прекрасные! Ко мне с двух сторон подсели зевая Августа и Юля.

   Мы сидели и разинув рты смотрели на горы:

 - Смотрите! Смотрите! Вон та похожа на гигантского ящера! Видите, какой у нее мощный гребень!

  - Наверное, ей или ему, приходилось много драться с сородичами! Гребень прорван в двух местах!

 - А там, смотрите, там не гора, а настоящая крепость! Даже не крепость, а какая-то Великая китайская стена! Только не прямая, а вся изрезанная, идет зигзагами!

 - А вон там, левее, посмотрите, уже совсем другая гора! Она похожа на купол. Нет, там даже целых два купола! Это похоже на...

   Тут я осекся. Я вспомнил наш танец с Августой. Вспомнил, как мы прижимались друг к другу. Как меня касались ее чашечки...

 - Похожа на женскую грудь – договорила за меня Юля. Спокойно произнеся то, что не смел произнести я. И добавила с улыбкой:

 - Да ты романтик, Антон!

 - Какая красотища! А ведь не будь нас, - Августа пихнула меня в бок: не вытащи мы тебя в этот поход, ты бы так и просидел сиднем все каникулы в городе под крылом у своей тётушки и ничего, ровным счётом, ничего бы этого так и не увидел!

 - Это уж точно! - Подтвердила Юля: И все-таки совершенно непостижимо! Это же величайшая загадка: вот как? Ну вот как на земле могло появиться такое чудо?

   Самое интересное, что и я и сам как раз думал об этом. И я решился поделиться своей версией:

 - Мне кажется, что это множество астероидов упало на землю здесь в одном месте и получился, например, Кавказ. Что? Ну чего вы смеетесь?

 - Мдааа! - Чуть не подавилась от смеха Юля: Антон, у тебя что по физике?

 - Ну, между тройкой и четверкой, - нехотя сознался я.

 - Знаешь, ты только не обижайся, Антон, но такие оценки ты заслужил. Точные науки, к сожалению, - это, видимо, не твое. Астероиды не могут падать кучкой! Это, милый мой, противоречит всем законам физики. Но, тем не менее, твоя фантазия забавна.

   А потом мы услышали шум в пещере, за нашими спинами. Какую-то возню и тявканье. Бросились смотреть. Полундра! На нас напали лисы! Нет, конечно, не на нас самих, этого еще не хватало! Но на наш провиант. Оказывается, девушки, решив не наедаться на ночь, сложили снятое с пастушеских ножей мясо в перемётную суму с угощением, тем самым, что нам щедро собрала в дорогу почтенная женщина, неудачно сватавшая за своего сына одну из “моих верных жен”.  И теперь все это рыча пожирали лисы. Их было целое семейство: лис-папа, лисица-мама и три лисёнка.  Мы замерли. Было, конечно, жалко наших припасов и, особенно, безумно вкусного шашлыка. Но с другой стороны, лисы были такими тощими. Особенно, лисята. У тех вообще животики были вовнутрь. Явно голодали не один день. Завидев нас, лисы-родители стали в оборонительную позицию. Грозно зарычали. Дескать это - наша добыча! А еще - это наши дети! И мы будем драться за них до последней капли крови!

 - Ладно! – примирительно сказала Августа: не очень-то и хотелось мне этого шашлыка. Как вспомню бедного ягненка...

 - И мы отступили. Сели и стали молча, с каким-то даже умилением наблюдать, как лисы шустро расправляются с нашей снедью, оставляя нас тем самым без завтрака. И, кстати, без обеда тож. А когда они подъели все до последней крошки и сытые, с туго набитыми брюшками, не сводя с нас настороженных глаз, пятясь отступили вглубь пещеры, мы начали собираться в дорогу.

 - Слава Богу, хоть лисы непьющие попались! – хохотнула Юля. Оставили в целости бутылочку дагестанского бальзама! Живем!

   В двух шагах от пещеры я подобрал небольшой плоский камень. Мне показалось, что на нем проступал какой-то рисунок. Как будто контуры чьей-то фигуры. Девы уже бодро спускались вниз, прыгая по камням, и я, сунув камень в кармашек рюкзака, кинулся их догонять. Спускаться пришлось долго. Потому что надо было осторожно. Тропа-то все-таки козья. Так долго шли, что время от времени кто-то из нас отставал, чтобы пожурчать. В таких случаях меня пропускали вперед, чтобы, как они сказали, быть уверенными, что я не подсматриваю. Хоть я им и «муж». А они вроде как мои «верные жены». А когда приспичивало мне, у меня это продолжалось дольше и тогда они торопили меня, вгоняя в краску ворчливыми шуточками-комментариями о том, что у меня все должно быть проще: вынул, сделал дело, сунул обратно и гуляй смело! Им же, бедным дамам, приходится выбирать место, чтобы не сесть на какую-нибудь колючку, стягивать вниз сначала одно, потом второе – и, тем не менее, у них все получается гораздо, гораздо быстрее.

 - Так что бери пример с Юлии! – сказала Августа.

 - Нет уж, лучше с Августы! – не осталась в долгу Юля и показала подруге кулак.

   И вот наконец шоссе. Попутный транспорт ждали долго. Лишь раз мимо нас с рёвом промчался мотоцикл «Иж» с коляской. За рулем сидела суровая горянка вся в черном. А из коляски выглядывал пузатый субъект с развевающейся бородой. Оба в пылезащитных мотоциклетных очках. Августа еще долго с удивлением смотрела им вслед, а потом закричала в восторге:

 - Не фига себе? Да это ж отец Федор с царицей Тамарой! Помните, когда он стащил у Бендера с Воробьяниновым копченую колбасу, к нему стала прилетать царица Тамара, видимо, тоже еще та любительница краковской колбаски!

 - Похожи, - задумчиво согласилась Юля: действительно, просто мистика какая-то! Будь мы в другом месте, я бы не поверила, но здесь в горах - тут может быть всё!