Дербент. глава восьмая. Когда я был султан

   Я не стал рассказывать девушкам о своем видении. Засмеют еще! И мы, сняв обувь, побрели вдоль моря по гладкому песку. Шли примерно час и, как не странно, встретили таки чудо! Чудом оказалась старая пристань, к которой был пришвартован небольшой прогулочный теплоходик. На берегу на пледах расселись и даже разлеглись, судя по всему, туристы и, что-то подсказывало, что туристы иностранные. Рядом, сидя на камне, потел в положенном по долгу службы строгом, но очень не по сезону, а потому жарком костюме немолодой мужчина. Обнажив свою лысину, он отчаянно пытался использовать шляпу в качестве веера. Завидев нас, он резко подскочил и помчался  навстречу:

 - Ребята, пожалуйста, скажите, что вы музыканты! Пожалуйста, окажитесь музыкантами!

   Августа задумалась. Улыбнулась. Быстро переглянулась с Юлей и сказала твердо:

 - Да, мы музыканты! Актеры студенческого театра. Если надо и споем, и станцуем, и сыграем! А в чем проблема?

 - Проблема, проблема! – ухватился за очень подходящее слово лысый товарищ: у меня тут экскурсионная группа. Туристы из ГДР и Чехословакии. Они валютой... понимаете, они валютой оплатили круиз “Баку—Махачкала—Астрахань”. И вот здесь по программе у нас должна была быть остановка. Тут нас должен  был ожидать ансамбль дагестанских музыкантов. Концерт—знакомство с музыкальным искусством народов Дагестана. Тут должны были нас ждать артисты, играющие на старинных народных инструментах. И вот вместо этого, вы слышите? Вот и я не слышу! Тишина! Вы понимаете, полная ти-ши-на! Никого! А нам уже надо отплывать, потому что иначе мы опоздаем в Махачкалу, а там у нас строго по графику еще несколько мероприятий! Автобусная экскурсия по городу, дегустация дагестанского коньяка на винном заводе, и посещение ковровой фабрики - всё это теперь горит, горит синим пламенем!

 - Так! – глаза Августы азартно сверкнули: а Дербент у вас не по дороге будет?

 - Через полчаса мы мимо него проплывем. А в чем, собственно...

   Но Августа перебила его:

 - А какие-нибудь инструменты на борту имеются? Я имею ввиду не пожарные лопаты, а музыкальные?

 - Гитара точно есть – задумчиво стал вспоминать начтургруппы: и кажется, что-то еще...

 - Тогда наше предложение такое. Вы забираете нас на корабль. Мы даем концерт – полчаса выступаем. За это вы нас подбрасываете до Дербента. Идет?

 - А какой у вас репертуар? Туристам обещали именно кавказскую аутентичную музыку.

 - А по-русски они говорят?

 - С трудом.

 - Вот! Вот и отлично! Будет им кавказский фольклор!

 - А как насчет аутентичности? – неуверенно спросил лысый групповод.

 - Аутентичнее не бывает! – заверила Августа.

 - После этих слов лысый прямо-таки просиял. Бросился к туристам, приглашая их срочно вернуться на корабль. Бросился на корабль, после чего тот издал звучный гудок, заставив тех иностранцев, кто еще не понял, срочно все понять и также поторопиться на борт. Все это начтургруппы делал на бешеной скорости. Наверно, и минуты не прошло, как он снова подскочил к нам, приглашая нас также подняться по трапу. А спустя пять минут мы уже осваивались в капитанской каюте. Августа настраивала гитару, а мы с Юлей перебирали другие, с позволения сказать, инструменты. Выбор был невелик. Юля, когда-то учившаяся играть на флейте, откопала в сундуке нечто, похожее на армянский дудук, и начала его срочно осваивать. Мне же достались бубны, правда, скорее, не из арсенала магазина музыкальных товаров, а из магазина детских игрушек. Впрочем, мне это было глубоко без разницы, в любом случае, что вообще с ними делать, с этими бубнами, я решительно не представлял. Августа же была полна энтузиазма. Но времени оставалось в обрез. Лысый товарищ, заглянув в нашу, так сказать, артистическую гримуборную, радостно сообщил, что зрители уже расселись и ждут-не дождутся  начала концерта. “так что пора, ребятки, пора - ваш выход!”. Я как загнанный зверь взглянул на Августу. Та же олицетворяла собой само спокойствие:

 - Значицца, так! План таковский: я играю и пою. Юля вступает на своем дудуке и тоже подхватывает. Ты же, Антон Октаевич, следишь за мной и когда я, “парень бравый, головой взмахну кудрявой”, ты резко взмахиваешь, но не головой, а бубнами. Ну и тоже подпеваешь. То, что ты позже вступишь, это даже очень правильно, так сказать, сойдет за  грузинское многоголосие. Главное ты, Антон, не нервничай! Помним, что нам не день простоять и ночь продержаться, а всего лишь полчаса и хоп! - мы уже в Дербенте! Ладно, пошли, нас уже заждались.

 - И мы вышли. А благодарные зрители тут же встретили нас бурными аплодисментами. А мы ведь еще даже и не начинали. Ой, что-то будет! Что-то сейчас будет, - подумал я. И оказался прав. Это действительно было что-то! Мы стоим на сцене.. публика замерла, ждет. Августа садится на стул. Поудобнее пристраивает гитару. Объявляет. Произносит слова резко, как будто не говорит она, а это одна за другой лопаются струны рояля:

 - Выcтупает вокально-инструментальный ансамбль “Хазары”. Дагестанская народная песня “Лезгинка”! Исполняется впервые!
(И нам, шепотом: поехали!)

         

      На заборе птичка сидела... Асса!    

 (Взмах мне. Я встряхиваю бубнами. А ничего, весело получается!)

           И такая песенка пела... Асса!

 (Взмах – я бубнами)

           Ничего, что рваныя ботинка!... Асса!

           Мы станцуем танис лезгинка! ... Асса!

 

   И так  далее! Песня прошла на ура. А мы отрывались по полной:

          

      Карапет влюбильси страстно девишкя Тамара

      Ты, дУша мая любизни, мне сафсим пад пара!

      Ты цвитешь как майский роза радного Капказа!

      Я хочу тибе женится, люблю твой два глаза!

   (Бубны. И мы хором)

     Что ты, что ты, старый Карапет!

   (Бубны)

      Муж мой, муж мой, молодой Ахмет.

   (Бубны)

      Как услышит он твои слова,

      Он тыбе отрэжит голова!

 

   Как там дальше не помню, но история была длинной и просто раздирающей душу. И явно даже без перевода понравилась слушателям. А в конце там еще было:

          

      На Капказе есть гора,

      Самая большая!

      А внизу течет Кура,

      Мутная такая!

      Если на гора залезть

      И с неё бросаться,

      Много-много шансы есь

      Жизнями расстаться!

 

   А потом еще спели:

 

     Однажды русский генерал

     Из гор к Дербенту подъезжал

     И аварскую он песню

     По-лезгински напевал...

     Тая, тая, тая, тая, таята!

     Вата-тая-та!

     Ты с аджикой, радость Рая,

     Пополам лапшу смешай мне!

     Какавелла, сераделла, пас—ти--ла,

     Цхели пури, хачапури, ци—ци--ла...

 

    А под конец исполнили хит всех сезонов. Меня посадили на стул, где я должен был восседать с важным видом. На голову накрутили полотенце на манер чалмы. А мои верные жены, извиваясь вокруг меня как змеи, изображали страстный танец живота. И все мы втроем пели:

     Если был я султан,

     Я имел жена.

     И не только один,

     А уж сразу два!

     Луччи быть у меня               

     Сразу двое жён!

     Я двойной красота

     Был бы окружён!

     Не плохо очень

     Иметь два жена!

     Гораздо луччи

     Любой сторона!

     Одною скучно

     Моей быть жена,

     Работа много

     Уж луччи пусь два!

     Еда готовить

     Быстрей два жена!

     А если трое,

     То хуже чем два!

     Ругаться будут,

     Мне шум не нужна!

     И драться будут,

     Как три шайтанА!

     Неплохо очень

     Иметь два жена!

     Гораздо луччи

     Любой сторона!


   А жены мои кружились вокруг меня. Наверное, это был танец живота! Они то и дело касались меня бедрами и щеки мои пылали. А зрители смеялись и аплодировали нам и что-то кричали восторженно..

   Мы бы спели еще, может быть, и про хазар, и про скифов. Да только раздался пароходный гудок. А это означало, что скоро Дербент. Августа объявила, что концерт окончен и в общем большое спасибо за внимание! Восторженные слушатели бросились к нам, стали благодарить на своих иностранных языках. Некоторые просили записать им слова песен на “туземном” языке, но латинскими буквами. Юля учила немецкий и что-то успела кому-то написать. Когда мы спустились по трапу, туристы с теплохода активно махали и что-то кричали нам вслед. Кажется, пытались узнать, когда у нас ближайшие гастроли по странам Народной демократии. Корабль уплывал дальше, а иностранцы, полная палуба чехословаков и гэдээровцев, все махали и махали нам. И мы помахали им вслед. Юля же обнаружила в кармане денежную купюру: 20 марок ГДР. На купюре была изображена чета Марксов – Карл и Женни. В окружении трех дочерей. А на заднем плане улыбающийся Фридрих Энгельс держал на руках их, дочерей, братика-карапузика. 

 - Да, забавные у них деньги! - посмеялись мы.