Тронные войны Часть 2-3

Фелиикс Довжик
Тронные войны    Часть 2-3

Текущие мысли
Успех всем интересен – причины неуспеха не интересны даже пострадавшим.

Успех случаен, неуспех закономерен.

Властный клан новатору из своих рядов дорожку скатертью стелет.

Самыми полезными бывают мысли, которые приходят в голову другим.

Нельзя завистников обвинять в зависти, это заостряет их талант.

Познание безжалостно – то радует, то огорошивает.

Умеющий жить обязательно наследит или вообще не оставит следов.

Если в народе ропот, значит, начальство закусило удила.

Независимые тоже зависимые – от убеждений или совести.

Слабое зрение не помеха для острой наблюдательности.

Один много знает, но помалкивает, а другой говорит, говорит, говорит.

Власть обожает дураков – они ей хлопот не доставляют.

Богатство – плод труда, а не наследства.

Умеющий или думающий – редкость, а двух в одном с огнём не сыщешь.

Спорщик спорит, чтобы высказать свое мнение, а не слушать другого.

Одному щедро дано, а он всё проматывает, другой всё использует, и он на коне.

Пустая мысль жует слова,
идеям всяческим – бойкот,
но пусть не варит голова,
зато работает живот.


Частное мнение
– На Руси: пить – так пить, гулять – так гулять, и даже дождь: идет – так идет.

– Мокрый снег с запада? Это Европа на нас плюёт.

– В обществе не говорят, где лежит ключ от квартиры – не плодят преступников.

– Совесть есть у тех, кто хочет ее иметь.

– Не требуйте от молодых старческих взглядов на жизнь. Всему свое время.

– Всё, что не по заслугам, защищается всеми клыками.


Стряпня кулинарная
Кинорежиссеры с претензией, даже документалисты, так обильно заправляют свои фильмы шумом музыки, как нерадивая хозяйка прокисший салат просроченным майонезом. Словесное толкование мысли или факта заглушается скрежетом мусоровоза городской помойки, в лучшем случае раздражающим гулом разноголосого базара. Товарищи «чуйства» нагоняют. Они слышали, так многие маститые делают. Зачем – спросить стыдно, а напрасно. Им бы объяснили. Чем сильнее ударишь по ушам, тем меньше дойдет до извилин.
Этим же приемом пользуются некоторые ораторы. Выступить хочется, и он говорит и трактует, а о чем – хрен поймешь.


Пути прогресса

На конкурсе, на котором несколько именитых наставников выбирали себе учеников, молодая со вкусом одетая красивая девушка великолепно исполняет песню, которую когда-то пела Анна Герман. Наставники разводят руками – как мы тебя можем использовать? За ней выступает лохматая полумальчишка в пацанских штанах и извергает из себя современный гром по барабанным перепонкам. Наставники в восторге. Какая энергетика!

«Энергетика» – популярное и модное теперь слово.
Применительно к городу, энергетика – это система станций и котельных, снабжающих нас электричеством и теплом. Видимо, с точки зрения гуманитарного производства применительно к данной полумальчишке ее «энергетика» означает, что она способна преодолеть трение покоя, закрутить, завертеть – «зажечь» все сердечные моторы страны. Дело полезное – значит, наставники правы.

Тем, кто привык к классическому пению, трудно слушать новое пение. Кто привык к классической живописи, того раздражает «Черный квадрат» Малевича. А молодежь, отвергая старое, тянется ко всему новому. Это объективная особенность человечества, без которого никакой прогресс невозможен.

Потом молодежь стареет и в свою очередь отвергает то новейшее, к которому тянется новая молодежь. Такова жизнь. Поэтому прогресс не остановить. У него своя дорога. Иногда к обрыву, иногда рядом, иногда мимо или поверх него.


Кое-что около того
Культ личности важен для тех, кому быть личностью не суждено.

Диктатор, как правило, талантливый вышибала и очень редко руководитель.

Любой диктатор мстит другим за свою внутреннюю ущербность.

Кто лебезит, тот марает свою репутацию, но зато вкусно облизывается.

Многие политики не отличались ростом, но и многим другим не отличались.

Многие низкие люди высокого мнения о себе. И скользкие тоже.

И среди высоких попадаются низкосортные.

Посредственность, умноженная на самомнение, формирует надутую фигуру.

Если выбор падает на себя, сам себе кажешься выше других.


Свита и король
Свита играет короля. Ей это выгодно. Она навязывает мнение о его незаменимости части общества, превращая эту часть в подавляющую других группировку. Это объективное явление. Но и против отрицательного влияния на человека его личных интересов приема нет. Поэтому даже вынужденная из-за объективных условий непорядочность принимаемых решений не оправдывает непорядочность властителей. Очень трудно бывает разделить влияние объективного и личного.

К сожалению, правитель по моральным качествам обычный человек. Он с удовольствием поддается приятному внушению и становится таким же оболваненным, как и другие люди. Он изгоняет из сознания всё колючее и неприятное, оправдывает все свои поступки государственной целесообразностью и переступает ту черту и грань, после которых не может быть прощения.


Замечания вскользь
- Думали, думали – решили не решать.
- Три умножить на один – три, а один на один – один. Не маловато ли?
- Жить трудно, но в старости других интересов нет.
- Мелкосортные всегда претендуют на первый сорт.
- Способных много, но порядочные ещё встречаются.
- Легче всего в другом увидеть изъяны, если другой тебе поперек пути.
- У иного круг интересов сужается до медного пятака.
- Миром правит кошелек, но не пустой.
- Чистых на руку не бывает – все тянут к себе.
- Честность – качество, которое требуют от других.
- О потерянной высоте скулишь после приземления.

Парадокс аппарата
Государственные работники не любят работать. Работа требует инициативы и оперативности, а это чревато. Вдруг своей самостоятельностью не угодишь тем, кто там. Попробуй угадай, что у них в замыслах, не покажешься ли ты для них выскочкой или подпольным конкурентом, и вообще с какой стати не для себя суетиться и расходовать энергию. Когда всё хорошо, тебя не замечают, а когда хуже некуда, без тебя не обойтись: тобой командуют, тобой руководят – любимое занятие начальства.

В особенности государственные органы не любят бороться с недостатками, с которыми поручено бороться. Имитация борьбы – куда ни шло, а реальная борьба оставит без доходов. Какой человек в здравом уме своими руками станет резать курицу, которая за одну подпись заносит тебе в толстом пакете золотые яйца.


Видимость снизу
Кадровая проблема руководителя
Среди своих толкового не отыскать, а с честным не договоришься.

Небывалое
Гениальный политик у гениального народа, но такого народа никто не видел.

Два вывода
У каждой правоты свои заблуждения.
Все спорное живуче, а бесспорное всегда под зонтом забвения.

Вопреки физике и быту
Деньги не энергия – исчезают бесследно, но не у всех.

Шахматный парадокс
Пешка движущей рукой превращается в ферзя, а ферзь в себе пешку не признаёт.


Избранные выражения
Черный ворон белую ворону терпеть не может.

Кто не способен чесать репу, тот языком молоть горазд.

Большая шишка в халтуре мастак.

Деятельный проныра не закинет удочку, пока не проторит дорогу.

Канцелярская крыса вертит троном в свою сторону.

У руководящего шакала козлом отпущения служит рабочая лошадь.

Если бы не вопли на жизнь мелких сошек, большие бараны беды бы не знали.

Нем, как рыба, не от прикуса языка, а от пустоты в голове.

Кто в проблемах посетителей ни в зуб ногой, тот в своих проблемах профессор.

Кому на земле колко, тот небо коптит.


Варианты на выбор
Любая ошибка должна быть осознана. Тогда от нее будет польза – ее можно будет успешно повторять. А если не будет осознана, она пропадет бесследно – ею уже не воспользуешься.


Хороший муж

Я только-только начинал свою семейную жизнь, в наше НИИ по распределению прислали большую группу молодых специалистов. Нам предстояли новые большие работы, часть этой группы попала в наш отдел. Для нас, старожилов фирмы, это было новое поколение. Два обстоятельства удивили меня.

Им в вузе дали хорошие знания по электронной схемотехнике, их можно было сразу загружать работой, но, как это было и среди нас, знания и умение работать не всегда идут в обнимку друг с другом. Через год уже стало понятно, кто задержится, а кто будет искать свое место там, где работа не потребует тех способностей, которых у тебя нет.
Вторая особенность – почти все приехали парами, почти все семейные. Мое поколение этим похвастаться не могло.

Среди этой команды сразу стали заметны два новобранца. Один из них, Сергей Проценко, достался нашей лаборатории. По-моему, кто-то еще был, но в памяти моей не сохранился. С первой порученной работой Сергей самостоятельно справился. А дальше простые правила – тянешь, тебя нагрузят, но и отметят.

 Через год оказалось, что Сергей мечтал заниматься другим – теорией управления коллективами. Он стал объяснять нам, что мы работаем неправильно, а мы с ним согласились – наши недостатки нас самих допекали, но, как с ними бороться, мы не знали – такова была узаконенная структура НИИ.

В лаборатории несколько групп. Во главе каждой свой ведущий. В его распоряжении старшие инженеры, инженеры и техники. При регулярной аттестации главным было, сколько в группе человек. Одна группа завершила работу, нового задания нет, оно еще где-то варится, а в другой группе перегрузка. Попробуй у ведущего выманить на помощь людей – это же ты из его кармана зарплату вытаскиваешь.

Оказалось, давно известна матричная система. Все занимаются всем. В одной группе ты ведущий, в другой разрабатываешь узел, в котором ты специалист, в третьей еще чем-то загружен. Так работает каждый, сам себе планируя работу. Сам смотри, к какому сроку выдать товар.

Мы перешли на такую систему и сразу почувствовали отдачу. И начальство во время ближайшей аттестации это почувствовало, но как оценивать это дивное диво. Добавили мы руководителям лишнюю головную боль. К чести начальства должен заметить – мысленно они сказали, черт с вами, а вслух – работайте, как хотите, но все работы должны выполняться в срок. А с этим у нас проблем не было.

Не долго у нас Сергей работал. В городе Красногорске вдруг открыли НИИ по организации управления, а руководить им назначили не абы кого, а секретаря парткома нашего НИИ. До парткома он руководил испытательной станцией, и мне приходилось с ним общаться. Хороший доброжелательный мужик. Он забрал с собою Сергея в своё НИИ и довольно быстро решил его жилищную проблему. О дальнейшей его судьбе я ничего не знаю.

 А года через полтора-два директора НИИ управления направили под Волоколамск руководить строительством мукомольного комбината. Так вот мотался человек относительно Истры то в одну, то в другую сторону, но к нам не заезжал – я его в Истре не видел.

О семейной жизни Сергея, я ничего не знаю, а о семейной жизни другого товарища с условным названием Муж, я могу рассказать. Человек он был очень заметный – выше среднего роста, выше средней упитанности, волевой, решительный, деловой с хорошо поставленным командным голосом. Очень общительный, почти сразу со всеми «на ты».

 Он раньше других понял – думать, как эта микросхема должна общаться с другой, это не для него, а уступать ему командные посты никто не собирался. А у него жена – красавица, под стать ему, жизнерадостная, общительная, и с мужиками она друг-товарищ слету. Никакого смущения и осторожности при общении. Все и сразу знакомые. Шутки понимает и принимает, и сама отшутиться может.

Меньше года Муж у нас отработал – искал своё место и нашел на стороне, где-то между Уралом и Владивостоком. Не он первый улетал в те края от нас, но каждый раз отлёт совершался на заранее подготовленную почву. Близкие родственники или друзья семьи гарантировали там финансовую и прочую удачу. Вот и Муж туда собрался, а жену пока решил оставить здесь. Грех осуждать за проявленную осторожность – вдруг там не сложится, как хотелось бы. Отпустили его легко – для нашего НИИ не велика потеря.

Зашел Муж в нашу лабораторию проститься с однокурсниками и со всеми нами. Никакой грусти в поведении, наоборот, человек на подъеме надежд и сил. И тут кто-то из наших женщин перед самым его уходом спросил: «Не боишься жену-красавицу оставить. Всякое может случиться». Он, ни минуты не задумываясь, ответил гордо: «Хорошему мужу жена не изменит!».

Пролетело два месяца, и жене хорошего мужа пришел по почте денежный перевод. Такие сумы в дни зарплаты нашим женщинам не снились.
Пролетело еще несколько месяцев, и о жене хорошо мужа женщины заговорили, но совсем не о деньгах. Город наш в ту пору, хотя и рос заметно, но еще был таков, что ни одно шило ни в одном мешке не утаишь. Даже я случайно оказался свидетелем, хотя эта тема меня не интересовала, но она сама иногда мимо меня не проходила.

В очень теплый день конца лета я вдруг решил прогуляться по лесу. Скорее всего в данный момент ни одна токовая мысль не вила гнездо в моей пустой голове, а в таком случае прогулки в одиночестве хорошо помогают. Некоторые прибегают к вину и компании, но я к этому не приучен.

Иду, перебираю в голове свои пустые мысли, а ноги по привычке вывели меня к началу моей обычной лыжной трассы. И тут внутри меня возник вопрос – почему я всегда отсюда углубляюсь в лес и никогда не сворачиваю налево вдоль опушки и не интересуюсь, что же там в лесу.
Иду и удивляюсь. Все то же самое, но с небольшим отличием. В лесу деревья, кустарника почти нет – деревья со стажем его на корню заглушают и даже между собой соблюдают дистанцию.

Они, как солдаты в армии, каждое вокруг видит грудь четвертого, а здесь недалеко от опушки деревья не такие основательные, и густому кустарнику раздолье. И вдруг я вижу средь гущи кустарника небольшую полянку размером с круговую скатерть-самобранку, а к ней вырубленный проход шириной метра полтора.

Скатерть, конечно, была не круговая, а квадратная, на ней бутылки вина, водки, консервы и закуски, а во главе скатерти жена хорошего мужа – красивая, радостно возбужденная и одетая соответственно жаркой погоде. Сверху ничего лишнего, а всё, что надо – на показ, и снизу колени и частично выше их – всё обнажено.

Если честно, сначала я увидел трёх богатырей моего и несколько более старшего возраста. Все на ногах, все в боевой стойке и все на меня смотрят. Что делает кролик, когда на него смотрит трёхглавый удав? Ничего не делает, он замирает, голова отключена, лишь зрение записывает картинки в библиотеку его памяти.

Первым в себя пришел самый сильный самый старший богатырь – он справедливо посчитал, что братья без него справятся, и вернулся к своим предыдущим занятиям, а сразу вслед за ним средний решил, пусть младший потренируется, и присел к скатерти. Вот тут мне открылась вся панорама, а зрение записывает и записывает. Больше полусотни лет с тех пор набежало, память всё запомнила, хранила и не стерла.

Младший богатырь, просканировав мою фигуру, да еще в очках, вероятно решил, если он сделает ко мне хоть шаг, я упаду в обморок, а у них с собой нет нашатыря. Он, ни слова не говоря, изобразил головой еле заметный кивок в сторону моего медленного курса, а я сразу все понял. Мои ноги мне уговаривать не пришлось.

Наверно, перед отъездом хороший муж попросил кого-то из однокурсников или однокурсниц приглядывать за его женой и сообщил им свой адрес, или нашлись добровольцы. Полгода не прошло после его увольнения, как он прилетел в Истру, а пропуска в НИИ у него уже нет. Очень мало кто его видел.

Деньги всегда деньги, а он умел ими пользоваться и с людьми умел договариваться. Меньше месяца ему понадобилось, чтобы оформить развод и навсегда распрощаться с Истрой.

Однажды мне представилась возможность стать жителем крупного города южной Европейской части нашего Советского Союза. Мне по работе приходилось общаться с начальником одного из подразделений нашей фирмы. Не знаю, что он во мне нашел, но он относился ко мне очень дружелюбно, а поэтому все вопросы с его подразделением решались мгновенно.

А ему вдруг улыбнулась крупная удача. Его друг и однокурсник стал важным чином в министерстве и предложил ему возглавить недавно созданный большой завод в крупном областном центре. Он тут же предложил мне стать начальником технического отдела этого завода. Зарплата в полтора раза больше моей в придачу сразу трехкомнатная квартира.

Я, не задумываясь, отказался. Мне нравилась моя работа и я не хотел командовать людьми. Он понял меня и не обиделся, возможно, ожидал такой ответ.  Но я этот случай решил использовать и протестировать свою Валентину. Я рассказал ей об этом предложении. «Если хочешь, езжай, но я туда не поеду», – твердо ответила мне Валя и больше говорить на эту тему не хотела. Я еще раз убедился – мой человек.

Что меня удивляло в семейной жизни знакомых. Мне никогда в городе не попадались вместе жена и муж. Всегда кто-нибудь один с поклажей и часто с тяжелой. А я ни разу в жизни в городе в выходные дни не видел свою Валентину без меня. На рынок вместе, в магазины – вместе, а грузы разные. Если надо, не стесняясь брал с собой рюкзак.

Меня отец приучил – мама ничего тяжелого не должна нести. В нашем белорусском городке моей школьной жизни была дурацкая традиция – за водой к колодцу ходят только женщины, для мужика это позор. А зимой к вороту колодца попробуй подойти – кругом горы льда. Мама к колодцу не ходила, а я с восьмого класса заменил отца. В магазинах керосин, спички, хлеб и изредка сахар. Все продукты в базарный день на рынке. Я через час бегу разгружать маму.

У одного моего друга договор с женой еще до свадьбы. Он готовит на кухне, она не имеет право туда заходить, она готовит, ему туда вход строго запрещен. У нас с Валей всё не так. Мы на кухне всегда вместе. У меня неистребимое убеждение – кухня цементирует семью. Лучшего места для общения не найти.
Во-первых, я Вале помогаю. Рутинную работу беру на себя. Уж если я снимаю пену, когда варится мясо, я не отвлекусь – кастрюля и плита останутся чистыми. Я значительно сокращаю Вале пребывание на кухне.

Главное даже не в этом – она не в одиночестве, и мы с ней обсуждаем все текущие проблемы. Я по фамилии знаю всех её сотрудниц и помогаю разобраться в мотивах их поведения, а Валя хорошо в лицо и по моим рассказам знает всех, с кем я работаю, и иногда она мне помогает.

Юра Ковш и я – штатные рифмоплёты всяких юбилейных поздравлений, а у меня дурная привычка, задеть или подколоть юбиляра, чтобы не было пресно. В азарте сочинения я иногда перехлестываю.

Ничего мною написанного Валя даже слушать не желает. Когда я пытался что-то прочитать сыну и невестке, Валя тут же уходила из комнаты. А юбилейные стихи она внимательно слушает, и иногда делает замечания. Я с нею ни разу в жизни не спорил. Все сразу переписывал. По-моему, на мои поздравления никто не бывал в обиде, и в этом Валина заслуга.

Ребята, кухня – это очень серьезно, это инкубатор ссор и нервных срывов. Жена на кухне, муж у телевизора. К концу кухонных процедур, да еще в одиночестве, жена устает и звереет, а муж обязательно тут же попадет ей под горячую руку. Так почему бы не сделать кухню своим союзником?

Любовь от ссор не избавляет, но она предохраняет от развода.
Тот Товарищ, который звал меня на свой завод, вернулся в нашу Истру, но жена и дочь остались там. За ним сохранилась его прежняя квартира, а НИИ обеспечил его хорошей должностью.

Прошло полгода, может, девять месяцев, и он вступил в законный брак с женой Хорошего Мужа. Все он прекрасно знал, но его ничто не испугало. Женщины НИИ недельку посудачили, ах-ах и как же так, и все о них забыли навсегда.
В сущности, если разобраться, она никому ничего плохого не сделала. Ни одного мужа из семьи не увела, ни одну семью не разрушила.

Детей у неё не было, его дочь к нему не приезжала. Они жили в заботах друг о друге. Вот эту семейную пару я иногда видел в городе вместе.
А мне все-таки однажды одно свое стихотворение удалось Вале прочитать. «Ладно, читай, раз пристал, ты уже не отстанешь».

Валя сидит в гостиной у стола лицом к окну, а я, стоя у стола со стороны дивана, начинаю читать то с листа, то по памяти. Стихотворение имеет название «Погоня». Оно написано через неделю после нашей серебряной свадьбы.

В любой момент любых годин
я не сдаюсь врагам без боя,
и пусть их много, я один,
но им не справиться со мною.

Я применяю резкий финт,
но сзади слышу вой погони,
так воет самолетный винт
на испытательном прогоне.

Бегу по улицам, дворам,
стрелой несусь через заборы,
по коридорам, этажам,
ломаю двери и запоры.

Валя выпрямляет спину и с изумлением и испугом смотрит на меня, а я продолжаю.

Хоть этот кросс не по летам,
здесь дело жизни, а не прятки,
идет погоня по пятам
и наступает мне на пятки.

Пока все было по плечу,
и я барахтаюсь на воле,
я оторвусь, я улечу,
еще рывок – и я на поле.

Но не развился мой полет,
так вот каков сюрприз на взлете,
ко мне навстречу самолет
летит на бреющем полете.

Валя помнит войну. Подмосковный Красноармейск немцы не заняли, но танки на улице и самолёты над головой она хорошо запомнила. У Вали в глазах испуг и ужас. Она поднимается во весь рост, и я отчетливо вижу, как потолок над нами медленно приподнимается, отрываясь от своих опор, но я уже не могу остановится и декламирую дальше.
Удары, грохот, трескотня,
и, как в кино, от сопок кряжа
пучки смертельного огня
из черных дырок фюзеляжа.

Все, крышка мне, каюк, конец,
и не бежать, не драпать драпом,
и – просыпаюсь, наконец –
жена храпит могучим храпом.

Валя тут же выдыхает из себя «дурак!!» и падает на стул, и я вижу, как наш потолок медленно опускается на свои привычные опоры.

Через неполных пять лет после нашей серебряной свадьбы случился мой пенсионный юбилей – 60 лет. На поздравительных посиделках в нашей квартире все женщины дружно попросили Валю выступить и рассказать всю правду обо мне.
Валя выступила и всю правду обо мне рассказала в стихотворной форме.

Я помню то, что было раньше:
Твой в черных локонах висок,
Я стать могла бы генеральшей.
А ты дорогу пересёк.

Потом хотела очень дочку,
Старалась, не жалея сил.
Во всем всегда ты ставишь точку –
И вот у нас родился сын.

С тобою не умрёшь от скуки:
В сарае два десятка пил.
Уже у нас родились внуки,
А ты мне шубу не купил.

Ты показал мне город Питер,
А сам оставил сердце там.
Уже у нас Сергей и Витя,
А пишешь ты другой мадам.

Бываешь ты ужасно умным,
Когда мне нужен гвоздь в стене,
А иногда беспечно юным,
И в спешке бьёшь посуду мне.

Но в шестьдесят тебе, любимый,
Прощаю все твои грехи
За нашу, жизнь, за деток милых,
И за любовь, и за стихи.

И пожелаю, чтоб мы сами
Среди друзей в семье родной
С тобой, как в юности, сплясали
На нашей свадьбе золотой.


КПД споров и диспутов
Львы, тигры, медведи поддаются дрессировке – они кормятся с руки дрессировщика.
Человеку, если он не собирается примкнуть к вашей точке зрения, ничего не докажешь, а точку зрения того, от кого он зависит, он примет или сделает вид, что принял. Все попытки убеждения бесполезны. Единственная польза от них – возможность отточить свое мнение.


Принцип обратного
Кто не хочет рисковать, тот сильно рискует.

Приобретаешь одно – теряешь другое.

Кто пытается быть на плаву, тот первым тонет.

Кругозор определяется не высотой подъема, а уровнем сползания.

Спасая достигнутое, упускаешь шанс для следующей удачи.


Забота о честности.
Все жулики и воры государственного и общественного хотят, чтобы за кордоном все было по-честному. Все их ворованное там хранится.


Один и много
Каждый – личность, а вместе – толпа.

Посмотришь на иных – то спать хочется, то сон пропал.

Мудрый стратег стаду не нужен – паршивая овца лучше его собьет стадо с пути.

Миром никто не правит, но многие стремятся к этому.

Предел старания – сбить максимум сливок из постных возможностей.

Одни люди стремятся выразить себя, другие выразиться.

Для одних неудача – трагедия, для других – урок и то не всегда.

Древний мир не древнее нашего – те же страсти там бушевали.

Мир не бывает древним. Древними и дремучими бывают его обитатели.