Если ты другой... 6

Ближе к вечеру,  когда  измученный   зноем  день  уже мечтал о закате,   у  Фиады  обнаружилась   свободная минутка,   призванная  осуществить ее  замысел. Нимфа  радостно взвизгнула  и  хлопнула в ладошки,  предвкушая давно ожидаемое.

   Ах, как славно будет   при свете дня   вчитаться   в  лица тех,   чьи мысли  ей уже  знакомы!  Насколько  она   уяснила,  обличье   у людей  значит  порой  больше,  чем  их суждения. Странно,  конечно,   только   у людей все странно.

Вот, к   примеру,  лицо  у них  призваны отражать  как личность,  так и личина. Слова почти одинаковы,  а смысл прямо-таки противоположен!

Воздушная тропинка, ставшая   в  последнее  время привычной,  увлекла ее  к опушке, откуда  в просветах  меж  деревьев    просматривался  полевой лагерь.  Фиаде   осталось  миновать  полосу  разномастного кустарника,  охранявшего подступы к лесу,  когда  внезапно  она  обнаружила  Креаду,   прильнувшую  к  лапе  старой ели.

 Но что  ей здесь  нужно  в такую  пору  на  окраине  владений?  На  морщинистом, рыжевато-коричневом  лице   выражение отрешенности.  Восседает   среди ветвей…   будто   кого-то  ждет...

Внизу, в траве возились  два ежонка.  Совсем маленькие,  они  тыкались  носами, толкая друг друга   и неуклюже  пятились,  а потом  так же неловко  наступали  - то ли  играют,  то ли  ссорятся. Казалось,  тетушка  целиком ушла   в  наблюдение  за малышами, будто и впрямь не было у  нее больше забот.

- Ой! – вырвалось  у Фиады.  Как же непросто подобрать нужное слово, особенно, когда тебя застигли врасплох!

Подняв  глаза  на  нимфу,  старушка  улыбнулась:

- Милая, ты, похоже, со всем управилась?

- Управилась, тетушка, - заспешила   дать отчет    Фиада.  -  Ты просила  дознаться, отчего  оголяются  деревья  в  дубняке.  Так  то непарный шелкопряд  разошелся,  - гусеницы  налегают на листочки в три горла. Придется им умерить аппетит - мотыльковая фея  обещала  послать  к дубочкам  отряд наездников…

- Умница! – похвалила  Креада.
 
 И, конечно, следующим  ее  вопросом, произнесенным как бы между прочим,  был  тот, которого  Фиада  ждала  со страхом:

- А  куда сейчас  спешишь,   деточка?

Вряд ли   правда порадует тетушку,  но  лгать  нимфам не  дано.    Фиада  вздохнула   и  ответила честно:

- Хочу посмотреть на людей.

- Вот как! А разве ночью ты  не на них смотрела? – кротко  поинтересовалась    старушка.

Что ж,  вполне ожидаемо. Ничего-то  в лесу  не скроешь  от  любопытствующих!  Зря  Фиада  надеялась,  что  до ее  передвижений никому нет дела.  И  вот  как теперь  объясняться  перед  Креадой,  если   на язык совсем не бойка?

 Она молчала. Ежата, позабыв об  игре,  дружно  таращились на нее от земли, задрав головы и  шевеля  носиками, будто тоже ждали ответа.

- Кыш, - сказала  Креада,  и  малыши опомнились -  проворно  метнулись  прятаться под юбку ели.

- Зачастила  ты к  людям, -  заметила  Креада.  -   Чем же они так тебя  заинтересовали?

«Да хотя бы тем,  что  они   вас  так  тревожат», -  хотелось бы   сказать  Фиаде.  Но  она  не стала  выпячивать   опасливую отстраненность  старших,  ответила   просто:

- Понять их хочу, тетушка.  Странные они очень. В мыслях одно, на словах другое.  Им как будто  нравится лукавить.    А  еще  это  непостоянство…  их  истина  бывает одновременно и черной, и белой…

- Хочешь сказать, тебя привлекают их странности?  -  спросила   Креада.
 
- Нет! –  чуть  обиженно   сказала  Фиада,  уловив насмешку.   Сразу  в голове  возникли  образы  Насти  и Никиты  –  вот уж кто не  заслуживал  иронии.  Один лишь  их   сдвоенный  свет    затмевал все прочие  странности.   Да и остальные… как  объяснить  те  пунктиры взаимодействия,  те  лучи,  что  так  истово  прокладывали  люди друг  к  другу?

- Нет, - повторила  Фиада.   -  Меня заинтересовало другое.  Я  заметила,    что  люди не довольствуются  светом Вселенной.  Да,  они устремляются  ввысь,   как все  живое,  но помимо этого  ищут любви  на лучах  горизонталей.   Люди  тянутся   к солнцу,  но больше    ищут друг друга,  они греют  один другого  собственными лучами…

- Ты наблюдательна, -  после паузы    сказала Креада,   и  ее  похвала  отчего-то  звучала    неодобрением.
 
- Значит,  я  права! – нетерпеливо воскликнула  Фиада,   заподозрив, что  старшая дриада намерена ускользнуть от  ответа,   -  та   явно   не спешила продолжать.

- Может,  и  права, - вздохнула  Креада. – А может, заблуждаешься,  полагая,  что  на  своих горизонталях  люди  греются.

Юная  нимфа  задумалась. Да,  на  некоторых лучах откровенно холодно, так, будто люди  устраивают   темные  ловушки,  будто они друг другу неприятны.

 Интересно,  тетушка  Креада  тоже видит  их  скопление,  как  диковинную  крону  из разнородных листьев?  Вчера  ночью, когда  Фиада слушала певца, она поняла, как сложно  людям найти в смешанной  кроне созвучный себе листик. А протягивать лучи  другим   некоторые   не спешат.  Хотя…  вот у Насти, к примеру, сердце  такое  большое, что вокруг  нее  целое сияние из множества лучей.  Может,  это  потому,  что она нашла свой листик?

Она покосилась на Креаду.   Та о чем-то напряженно думала. Может, как и Лесовик, вспоминала Мавку,  выбравшую  для себя  любовь  к человеку.  Говорят,  ничем   хорошим  для  лесной царицы это не кончилось.  Только  так  ли   все  бесспорно   в истории   любви    Мавки?  Яд  времени   безжалостен  к истине.  Он способен исказить  ее  и  согнать со света во имя  неведомых  темных  тайн.  Старики  словно  пытаются  стереть   память о  жизни Мавки,  будто ее  история  - не история любви…

Креада,  наконец,  очнулась от дум. Похоже,  приняла какое-то решение.

- Вижу, не терпится  тебе  исследовать  горизонты… горизонталей. Что ж,  дорогая, попробуй. Ты внимательна и  пытлива,  выводы делать умеешь…  может,  и не потеряешься, -  найдешь  для  себя истину  среди миражей человеческой любви…

- Значит, ты разрешаешь? – возликовала от  неожиданной  милости   Фиада. – Значит, мне можно будет  наблюдать  за людьми?

- Кто  ж  удержит  родник познания? – как-то грустно улыбнулась Креада.  – Как ни мал, а просочится, пробьется сквозь любые преграды.

И,  перебивая   восторженный писк  ученицы,  завершила:

- Только очень прошу тебя,  будь  предельно внимательна.  Отмечай, что  преобладает  на  лучах   отношений – чувство  или разум.  Это   важно.

- Хорошо,  тетушка! – пообещала  Фиада, мыслями  уже обращенная к   Никите…  к Насте… к  солнечной  дорожке их общего луча…

- Вот  уж радости… - пробурчал лесной сквозняк, который  их подслушивал, и,  будь у него сил,  как у ветра, непременно бы дернул  нимфу  за  волосы.

Фиада  отмахнулась.  Потом, вспомнив  Бориса,  попыталась     вызнать  еще   что-то  вдогонку,  второпях:

- Тетушка, а что значит, когда человек всю улыбку забирает себе?

Креада,  уже спорхнувшая с  ели,   слегка  озадачилась:

- Как  можно  забрать себе  весь  свет солнца?  Или весь эфир?
 
- Я  смотрела  не глазами – чувством, -  смутилась  Фиада.  -  Может,  и  не поняла…

- Все может быть, - задумчиво сказала Креада. –  Ты, конечно,   еще неопытна,  но и люди   полны сюрпризов. Что, если…  Впрочем,  думаю,    тебе стоит  поискать седую Болотницу,  она   лучше  всех  знает  наши сказы. Может,  через  них  ухватишь  нужное.  Попроси,   пусть  поведает  тебе историю  нимфы Эхо.

И  исчезла  в  зеленом мареве крон,   пронося  скользящий  силуэт  сквозь   играющие  переливы теней деревьев.



Продолжение    http://proza.ru/2024/08/25/1037