Яхт-клуб БМП. Из серии про ГДР и ФРГ

Автобус № 93 уходит в рейс из той части Выборгского района Ленинграда, которая в народе зовется СССР (Совсем-Совсем Севернее Ручья).

 С кольца на Суздальском проспекте 93-й держит путь по территории СССР, потом через ГДР (Гражданка Дальше Ручья),затем, по мосту пересекает Муринский ручей и въезжает на территорию ФРГ (Фешенебельный Район Гражданки). Это уже Калининский район.  Остановка «Гражданский дом 90», возле трилистника – моя остановка.

 Захожу в первую дверь автобуса. Поворачиваю круглое колесико. Из ящика автомата выезжает билет. Отрываю. Читаю надпись на ящике: "Совесть пассажира-лучший контролер".
 Пробираюсь в хвост автобуса. Ищу место, где поудобней встать. Для обзора за дорогой двухкопеечной монеткой расчищаю заиндевевшее от мороза стекло.

 Далее желтый круглофарый ЛИАЗ, слегка перекошенный на один бок, неторопливо ползет по Гражданскому в сторону метро Академическая. Сворачивает направо и по проспекту Науки, огибая сквер Бенуа,выруливает на Светлановский.

 Конечная цель – северо-запад Ленинграда. Та часть города, где Солнечный шар, облизав Финский залив, вечером плавно закатится за горизонт.

 Тогда в отсутствие пробок этот маршрут занимал около сорока минут.
С горки у завода «Светлана» водитель выключал двигатель. Автобус по инерции беззвучно скатывался на нейтрали проезжая почти целую остановку. Над проходной дважды ордена Ленина и дважды ордена Трудового Красного Знамени Ленинградского объединения электронного приборостроения "Светлана" в ряд друг за другом располагались четыре ордена.
 
 Рядом  вывеска с названием предприятия. Ниже, над козырьком проходной-большое электронное табло, показывающее время и температуру воздуха. На козырьке транспарант: ХХVI СЪЕЗДУ КПСС-УДАРНЫЙ ТРУД! Остановка напротив проходной- своеобразный промежуточный финишем или экватором моего пути. Главное- проехать эту точку маршрута до того, как с работы начнут выходить сотрудники шеститысячного предприятия.

 Всякий раз, проезжая мимо завода, я смотрел на электронное табло, уточняя время. А еще вспоминал, что даже на моих лыжных креплениях и алюминиевых лыжных палках стоит буковка "С"- логотип завода "Светлана"

 Минуя Светлановскую площадь, ЛИАЗ нырял под железнодорожный мост и, чуть огибая парк Челюскинцев, двигался прямо. Затем уходил левее к метро Пионерская. Далее – по Богатырскому, мимо Серафимовского кладбища, к новому корпусу завода ЛОМО. На остановке «Торфяная дорога» автобус пустел. В салоне становилось почти свободно и можно было присесть. Близился конец маршрута. Еще немного вперед по Торфяной, через рельсы мимо платформы железнодорожной станции Новая Деревня и на кольцо, к главному входу в ЦПКИо им. С.М. Кирова.

 От конечной остановки автобуса до места тренировки мой дальнейший путь пролегал через Елагин остров, он же парк ЦПКиО. Иногда встречались ребята из нашей группы, живущие неподалеку, и мы шли вместе. Еще минут 25-30 равномерной пешей прогулки через Елагин остров, мимо кафе «Отдых». Затем по дорожке сквозь парк, огибая пруды, к мосту.
Зимой,чтобы сократить расстояние ходили через пруды по льду.
 
 Вот уже в тумане проглядываются очертания деревянного Елагина моста.  А дальше через мост и полтора километра по набережной Мартынова вдоль Средней Невки прямиком до Яхт клуба Балтийского Морского Пароходства.
 
Привет, яхт-клуб!

Привет, Безыменный остров!

                ****

 В нашей школе не я единственный, кто ездил в такую даль, туда и обратно.
Ребята на пару лет постарше занимались в школе парусников ДСО «Водник», а я в секции академической гребли того же ДСО «Водник». Тренером гребцов был мой отец.  Вся инфраструктура и сооружения клуба принадлежали Балтийскому Морскому Пароходству, а вот спортивные секции – гребля и парус, существовали под эгидой «Водника».  На корме каждой из клубных парусных яхт значилось «Я/К БМП Ленинград», на деревянных бортах тонких академических лодок по трафарету выводилось «ДСО «Водник» Ленинград».
 
В конце 70-х Пароходство затеяло масштабную реконструкцию инфраструктуры своего объекта.

 На месте сгоревшего деревянного здания Императорского яхт-клуба, правопреемником которого являлось БМП, возник современный главный корпус. Рядом, параллельно друг другу, встали новые эллинги с зубчатыми крышами. За скрытыми выдвижными дверями спрятались поставленные на ремонт яхты. Появились новые мастерские с оборудованием и оснасткой, новые рундуки для хранения снаряжения. Территорию осветили стилизованные под старину, выстроенные в линию вдоль набережной фонари. Яхтенная марина, по форме похожая на вытянутый ковш или лодочное перо, приобрела укрепленную гранитную набережную с чугунными столбцами ограждения на цепях, современными причалами для швартовки килевых яхт, в том числе крейсерско-гоночных.  Со стороны Средней Невки, набережную тоже одели в гранит, оборудовали слип для выхода на воду небольших шверботов: «Оптимистов» и «Кадетов». 

                ****

Главное здание яхт-клуба сразу произвело на меня сильное впечатление.
Современный минимализм из стекла, бетона и дерева. По виду трехэтажный корабль с палубой и капитанским мостиком.

Со стороны северного фасада вверх поднималась прямоугольная башня, с прорезанной по центру оконной полоской, освещавшей естественным светом внутренние пространства. Башня парила над этажами-палубами. Она представляла собой ходовую рубку, надстроенную стеклянной смотровой площадкой с балконом и флагштоком. С палубы, точнее крыши, третьего этажа к ходовой рубке плавным изгибом вела бетонная "висячая" лестница. Стены фасада облицовывали прямоугольные светлые плитки из мраморной крошки. Эти же плитки служили основным облицовочным материалом для всех клубных сооружений, в том числе КПП. Светлые бетонные квадраты, похожие на шахматные клетки, ковром застилали внутреннюю площадь перед главным зданием. Окошки-иллюминаторы первого этажа,вносили дополнительный штрих в общую морскую стилистику архитектурного решения. Второй и третий этажи с витражными окнами в темных алюминиевых стеклопакетах. Террасы и балконы, открывающие обзор на все стороны света.

 Штучный архитектурный экземпляр – главное здание яхт-клуба доминировало среди сооружений Безымянного острова.

 Оно как бы находилось в более весомом архитектурном статусе, чем рядом стоящие эллинги и другие строения. При этом, без напыщенной бравады от веса своего административного главенства, не игнорируя вовлеченность в общую морскую идею.

 Во внутреннем убранстве все напоминало о принадлежности к парусному делу, в сочетании с дорогой простотой или изысканным минимализмом. Стены двухцветного холла покрывал сааремский гранит, от центра холла-галереи вверх поднималась винтовая лестница, над которой стеклянным многогранным куполом парила мансарда со скошенной крышей. Через мансардные стекла в помещение естественным образом проникал свет. В левом южном крыле, в корме здания-корабля, находился баскетбольный зал. Лучший среди залов гребных и яхтенных клубов Ленинграда, с отличным паркетом из лиственницы.

 Рядом, на первом этаже уютное кафе-буфет, из окон которого видны: Средняя Невка и Елагин остров.  Здесь витала непринужденная атмосфера: паруса, яхты, катера, гребцы в тонких, как стрела деревянных и пластиковых лодках, оранжево-красный закат над стрелкой ЦПКиО. Разноплановые люди, мореходы с большим опытом странствий и приключений. Морские картины и флаги, рассказы и истории про путешествия и регаты. Это место как будто бы существовало вне сковывающих рамок, присущих ведомственным клубам. Здесь, в обволакивающей как капсула ауре, на время забывались все житейские передряги и  неурядицы. В кафе-буфете – ликер для капитанов в микроскопических наперстках, треугольные бутерброды с икрой: одна часть – красная икра, другая – черная, а по серединке маленькая улитка сливочного масла. Лимонад "Тархун", лимонные эклеры и небольшие шоколадные медальки-все тогда казалось необычайно вкусным.

– Вот тебе рубль, сходи в буфет, купи себе лимонад и бутерброды. Если денег не хватит, скажи, что я вечером донесу. Пусть Люба запишет на мой счет, —говорил отец, отправляя меня утолять голод.

Мне было жалко тратить деньги. Зеленый лимонад «Тархун» и полоска с глазурью или коржик – такой обед, которого мне вполне хватало до позднего вечера. Обед отца состоял: из выкуренной трубки и чашки крепкого чая с чабрецом.

– Со следующей недели будут талоны. После первой тренировки начнете с ребятами ходить обедать в ресторан «Восток». Если талоны останутся, доберете чего-нибудь сладкого к чаю. Ну, там, пирожных разных, – объяснял отец. А еще сегодня вечером на стадионе Кирова играет "Зенит". Наши идут на первом месте. Если услышишь рев, значит, забили гол. В этом году могут чемпионат выиграть. Фантастика! Спартак даже обыграли.

В «Востоке» на свободные талоны наполнялась целая коробка с пирожными: ягодные корзиночки, эклеры, колечки с заварным кремом. Потом пили чай в старинном домике, служившим раздевалкой.

Необычные посетители яхт-клуба, вероятно, принесенные какими-то шальными морскими ветрами. Клубные завсегдатаи, съемки «Лицедеев» Вячеслава Полунина с любимой пышной дамой в желтом костюме. Тех самых Лицедеев: «Асисяй! Детективо!»

Или: «По утрам надев трусы, не забудьте про часы».

Вся эта атмосфера притягивала и вдохновляла. Даже не смотря на строгую тренировочную дисциплину каждый день в клубе проходил на едином дыхании, играючи легко. Европейские спортивный канал, настроенный на прием в кафе-буфете, собирал у экрана любителей тенниса. В баскетбольном зале клуба часто проводили тренировки теннисисты. Затем шли обсуждения:

-Ты видел последний матч Бориса Беккера?

-Да уж. Не мог не видеть этот шедевр. Какая техника владения ракеткой, какое понимание игры. Какой же хитрый лис этот Борис.

Проходя в тонкой как стрела одиночке мимо размеренно покачивающихся на воде, клубных яхт, я любовался обводами корпусов, красотой линий, дизайном простых но изящных деталей оснастки. Мне слышался шелест трепыхающихся на ветру парусов, посвистывание закрепленных на мачтах яхтенных флюгеров. В этой воздушной материи сросшейся с пеленой водного одеяла возникало чувственное восприятие особенной биомеханики движения. Формировались невидимые грани характера.   

 Моя любимая клубная яхта – клинкерная «Флора» из красного дерева. Она не раз бороздила международные морские просторы, завоевывая трофеи престижных регат. Восхищали: «Новик» и «Глория», «Альбатрос», «Мир» и «Хортица». Где они только не ходили, ведомые своими умелыми капитанами. Но больше остальных я переживал за яхту «Онега», капитаном которой был отец моих друзей по даче – Никиты и Ильи Бриллиантовых.

Мир тесен. Познакомившись на даче недалеко от Ладожского озера, мы даже и не ведали о том, что наши отцы имеют отношение к одному яхт-клубу БМП.  Будьте здоровы, братья Бриллиантовы: Ильюха и «медвежонок» Никитос.

На небольшой парковке перед входом в яхт-клуб иногда стояли необычные автомобили: Фольксваген жук с отполированными до зеркального блеска дисками, американские длинные и необычно широкие «блиновозы», отреставрированная «Победа», пучеглазый  малыш «Мерседес» кабриолет.
 Обыденная коммунальная картинка на время куда-то улетучивалась…

                ****

На втором этаже главного здания находились административные кабинеты и классы парусной школы. Когда-то, еще во времена Императорского речного яхт-клуба, царское правительство выделяло 2000 рублей на обеспечение созданных мореходных классов для обучения штурманов и шкиперов каботажного и дальнего плавания, а также корабельных и шлюпочных мастеров. История Ленинградского Высшего инженерно- морского училища имени адмирала С.О. Макарова берет истоки от мореходных классов Санкт-Петербургского Императорского речного яхт-клуба.

В годы моего детства в стенах яхт-клуба БМП матерые морские волки, продолжая старинные традиции, преподавали юным парусникам навигацию и парусное дело. Но, конечно же, вся основная практика проходила и проходит  для новичков на воде в «оптимистах» и «кадетах». 

У гребцов академистов условия были весьма спартанские. Без изысков.
Проект фантастической реконструкции гребной базы только обсуждался и, забегая вперед, скажу, что осуществиться этому проекту не было суждено. 

 Раздевалка гребцов – отдельное помещение на втором этаже одного из яхтенных эллингов клуба, а вот эллинги с академическими гребными лодками, плоты для выхода на воду и домик боцмана стояли на берегу Средней Невки. Никаких тренажеров, гребных бассейнов, никаких особенных условий. Все в эллинге. В любой мороз работа со штангой, перетяг ящика с песком, выпрыгивания, разнообразные упражнения, а во время пауз игра в настольный теннис.  Инвентарь тоже самый скудный. Лодки и весла старые-престарые, но бережно хранимые. Даже старые экземпляры послевоенных лодок ленинградской артели "Спортсудостроитель" пытались приводить в порядок, реставрировать.

 Еще одна летняя раздевалка находилась в старинном деревянном домике- летней "резиден