Землянка. Часть 1. Глава 18

Кательса всё знала и теперь, спустя несколько дней после операции, она приехала во Дворец Эльтенты, чтоб сказать «Спасибо!» и извиниться за всё, что было в прошлом. Граф Донежский сидит напротив неё и молчит. Он до сих пор не может поверить в то, что узнал о ней: неужели эта милая девочка – шпионка, обольстительница, та, что ведёт свою игру? Неужели она такая? Динария, которую он любит, не может быть такой! Но, что делать, если это правда? Тогда он пропал!

Принцесса смотрела на него и пыталась догадаться: «О чём думает?» За всё время своего пребывания на Деметре она так и не научилась читать чужие мысли, а все преподаватели давно поняли: это бесполезно. Кательса решила попробовать снова, но и на этот раз ничего не получилось.

– Я рад Вас видеть! – произнёс он наконец. – Вы, вероятно, голодны?

– Нет, не беспокойтесь. Я приехала ненадолго да и ни за тем. Мне хочется поблагодарить Вас за своё спасение. Вы совершили героический поступок, и это после всего, что я наговорила.

– Я не держу на Вас зла, – ответил мужчина спокойно. К тому же Вы были в том состоянии, на которое глупо обижаться. Я тоже был не прав.

– Нет, Вы были правы, так и нужно было со мной! – она прослезилась. – Это я, я кругом виновата, а Вы – честный и благородный человек, такой, как мне рекомендовали, – девушка вытерла слезинки указательным пальцем правой руки. – Я хочу сделать для Вас что-то полезное или приятное. Может, Вам нужна помощь? Или Вашей семье?

– Вы очень щедры, но это уже лишнее: я просто поступил так, как должно, не больше и не меньше.

– Я понимаю, Вам неловко, но и Вы поймите: я не хочу быть должна кому-либо, в том числе и Вам. Может, у Вас есть какое-то желание? – она взглянула на него и, отводя глаза в сторону, добавила. – Моя жизнь стоит дорого, если так можно выразиться.

– У меня есть одно желание, но Вы не сможете его осуществить.

– Оно связано с нашей миссией? Вы желаете её ускорить? – Кательса почему-то считала, что Рахмата занимает только политика, но это было не совсем так.

– Давно ли она стала Вашей? – он вдруг нахмурил брови и особенно выделил последнее слово.

– Что Вы имеете в виду? – она старалась сохранить внешнее спокойствие, но он заметил, как дрогнула её левая рука, и положил на неё свою, большую и горячую.

– Вы испугались? Значит, это правда! – сказал Рахмат разочарованно.

– О чём Вы? – Кательса убрала левую ладонь и посмотрела ему в глаза.

«Он всё знает! Знает!» – мелькнуло у неё в голове. Их взгляды встретились. Да, она была права.

– Всё верно! Я знаю! Отпираться глупо, – это был приговор.

– Отрицать не буду, – начала она. – Мне надоела эта ложь, эта постоянная тревога, но я – жертва обстоятельств и потому ничего не могу поделать. А недавно мне попалось в руки Последнее пророчество и я узнала, что я – та самая землянка, что я несу боль и разрушения! Так куда же мне деться? Я везде и всем мешаю! – граф видел душу собеседницы насквозь: девушка говорила правду, она ни в чём не виновата, это всё Лизабет со своими опытами, а потом Эмирхат, Крастенечи. – Все заставляли играть по собственным правилам. А Вы можете сдать меня партии. Это будет справедливо. Хоть перед кем-то я буду честна. Прямо сейчас позвоните Андрес и расскажите. Звоните, я жду.

– Я не буду этого делать, – сказал он тихо. – Успокойтесь, – его тон подарил ей уверенность в себе.

– Как Вы догадались? Откуда? – это было первое, что она спросила.

– Я наблюдал за Вами. С тех пор, как Вы здесь появились, все стали говорить о Вас, хвалить. Я слышал о Вас повсюду, даже те, кто никогда ничего не смыслил в политике, бредили Вами, а среди них мои коллеги, друзья и Алика. То письмо открыл и прочитал я. Оно окончательно убедило меня в том, что мои догадки были верны. Подумайте: зачем новоиспечённой принцессе идти в партию, в Госсовет? Зачем забивать юную голову ненужной информацией? К тому же тогда, когда Вы находитесь на полном государственном обеспечении? Это показалось мне странным. Ведь Вы потому и не согласились стать моей женой? Считали, что моё правление никогда не настанет? Ничего не забыл?

– Ничего, – Кательса закрыла лицо руками. – Не мучьте меня. Расскажите всем правду, и покончим с этим!

– Давайте сделаем вид, что этого разговора не было, – предложил Рахмат. – Вы приехали с извинениями, я их принял.

– Зачем Вам покрывать меня? Хотя я ещё не изменила закон, а, как только это сделаю, Вы всё расскажете, так?

– Если бы я считал Вас опасностью, давно бы доложил, кому следует. Ведь теперь, как я понял, Вы потеряли доверие Государя и от миссии освобождены? Тогда не вижу смысла о Вас докладывать.

– И Вы даже не перестанете мне верить? – она, недолго думая, добавила. – А я приехала к Вам не только, чтоб извиниться. Я согласна на то предложение, что Вы мне сделали, если оно, конечно, ещё актуально. Но Вы должны помнить, что я буду тянуть Вас вниз. Нужно ли Вам это? Моя репутация небезупречна. Вам будет стыдно быть мужем такой жены.

– Вы любите меня? Смогли бы полюбить когда-то? Храм не одобрит фиктивный союз.

– Я знаю, что развод не запрещён.

– Я тоже это знаю, но вступление в первый союз возможно только в Храме. Такой брак прекращается юридически, но перед Домусом и Деметрой мы навсегда будем семьёй. Если Вы согласны после всего, что я сказал, я займусь этим делом лично.

– Да, согласна. Ничего другого мне не остаётся. Пусть это будет моим подарком за своё спасение.

– В таком случае это дело решено. А что с Вашим судом?

– Я добыла доказательства своей невиновности. Мне нужно поговорить об этом с Эмирхатом, показать ему. Иначе Самира приберёт к рукам всю Империю.

– Вы не будете против, если вместо Вас поеду я? Мысль о вашей встрече мне, откровенно говоря, не нравится.

– Если это не затруднит Вас, то я не против.

– Вы так и не притронулись к еде.

– Я поеду домой уже. Спасибо за Ваше внимание!

– В такой час Вам нельзя ехать!

Кательса восприняла это в качестве угрозы. И почему она не приехала утром?

– Вы не умеете скрывать свои мысли. Я читаю Вас словно открытую книгу. Это может быть опасно! – он улыбнулся.

– Да, не умею. Я столько раз пыталась, но ничего, как видите.

– Я научу Вас.

– Зовите меня по имени. Я так устала от официальных обращений и придворного этикета.

– Я тоже не люблю всё это; хоть в чём-то мы похожи. Тогда и меня по имени.

В итоге Кательса осталась во Дворце Эльтенты. Ехать по темноте она побаивалась, а Рахмат обладал неплохим даром убеждения. Он говорил, что не хочет, чтоб она простудилась и заболела перед самой свадьбой. Кательса понимала его правоту, соглашалась с нею. На следующее утро их видели вместе: сначала в партии, потом – в Госсовете. Кательса впервые вздохнула свободно! Теперь у неё появился заступник, который не даст в обиду. Клир смотрел им вослед и не мог ответить самому себе: «Почему именно он?»

***

Встав на ноги после болезни, Кательса решила навестить Лизабет, но оказалось, что поздно. Эмирхат встретил девушку во дворе Старого замка, где теперь жила вся правящая династия, и рассказал о том, что с бабушкой простились два дня назад.

– Почему же никто не сообщил? Я бы приехала, – поинтересовалась принцесса, жалея о визите.

– Вы были больны и должны были отлежаться. Кстати, как Ваше самочувствие? Мажида докладывала, что теперь Вы полностью здоровы.

– После операции и переливания крови меня ничто не беспокоит больше. Однако так неприятно думать о том, что Лизабет умерла, а я даже не простилась с ней, не объяснила, что не со зла, а против воли...

– Бабушка простила тебя, – Эмирхат достал из кармана брюк небольшой конверт. – Она передала тебе это. Я рассказал ей всё, – добавил он тихо.

Кательса взяла протянутый Государем конверт и положила его в свою сумочку.

– Кательса, ты открыла мне глаза, – произнёс Эмирхат, – я у тебя в долгу. Потому любое твоё желание будет исполнено прямо сейчас без каких-либо исключений и изъятий. Было время, когда ты хотела вернуться на Землю.

– Такое время было, но уже прошло. С тех пор многое изменилось, и я более не желаю этого. Я хочу, чтобы Вы дали согласие на мой брак.

– Это зависит от того, кто окажется твоим женихом.

– Граф Донежский, – ответила она спокойно, – честный, добрый человек, замечательный врачеватель, достойный сын и брат.

– Ты знаешь, что он – мой враг. К тому же у него были обыски. Тебя не поймёт народ.

Кательса ничего не сказала.

– Я понимаю, ты хочешь отблагодарить его. Но не стоит забывать, что брак – серьёзное дело, к тому же тот, что заключается в Храме.

– Вы спросили, что можете для меня сделать, я ответила.

– Я не хочу, чтобы ты стала молодой вдовой. Все, кто против меня, будут казнены, в том числе и граф. В том, что он как-то связан с «Партией памяти», я почти уверен.

– Он ни в чём не виноват. А в том, что он помогает оппозиции, а не Вам, только Ваша вина. Этот человек заслуживает гораздо большего, чем имеет. Он никогда не попросит лишнее и не возьмёт чужое.

– Хорошо! – сдался Эмирхат. – Я одобрю этот союз. Только ответь на вопрос: «Зачем ты это делаешь?» Прежде всего, самой себе. Из-за стремления причинить мне боль ты можешь разрушить свою жизнь. Подумай о том, что я сказал.

На обратном пути Кательса заехала к жениху. Сегодня они должны обсудить детали предстоящего торжества. Рахмат встретил её в хорошем настроении: до свадьбы оставалось совсем немного, и чем ближе становился тот долгожданный день, тем счастливее становился Донежский. Он рассказал о том, как будет проходить церемония, что необходимо сделать этим вечером. После окончания монолога мужчина спросил:

– Что-то случилось? Ты передумала? – он понимал, её решение вынужденное, а потому и неокончательное.

– Нет, я готова, – ответила она растерянно, ничего не понимая.

Кательса была чем-то расстроена. На её лице не было той маски веселья и безмятежности, которую он, как и все, привык видеть. Вопреки обыкновению, она не задавала вопросов, не спорила, не предлагала. Очевидно, её что-то мучит, но только что?

– Тебя что-то гнетёт, – заметил Рахмат с беспокойством. – Кательса, ты можешь поделиться со мной, мы не чужие люди.

Услышав это, она на пару минут задумалась, а потом ответила:

– Сегодня я прочитала письмо от бабушки, и мне стало так грустно и плохо. Захотелось бросить всё и сбежать. Не знаю, почему, – девушка тяжело вздохнула и протянула собеседнику распечатанный конверт.

«Дорогая Кательса, милая девочка! – читал Рахмат. – Это письмо пишется под мою диктовку, сама я уже не могу держать ручку в руке, сил нет да и не вижу толком ничего. Прежде всего, прошу, нет, молю тебя простить меня за всё то плохое, что я сделала. Мне так стыдно теперь. Если бы ты знала, как болит моё старое сердце! Болит оно уже давно, ещё с тех пор, как началась вся эта история. Вначале казалось, иного выхода нет, но сейчас я понимаю, всё было ошибкой! Да, таковы люди: делают глупости, а потом жалеют о них, извиняются. От этого никто не застрахован: ни подданные, ни правители. Главное же – уметь признавать ошибку, даже если поздно. Это я и делаю.

Эмирхат только нынче рассказал мне, что ты притворялась, чтоб пролить свет на врагов Империи. Признаюсь, я осуждала, ненавидела тебя, особенно после того, как меня сослали в Старый замок. У меня были свои причины, но какими же низкими и глупыми они были! Если бы ты открылась мне, я бы всё поняла, но ты не могла это сделать.

В эту минуту я восхищаюсь тобой! Горжусь, что у меня такая смелая и целеустремлённая внучка! Я бы не смогла совершить что-то подобное, никогда бы не смогла. Как же я в тебе ошибалась! Хоть вспоминай, хотя не вспоминай – ничего, к сожалению, не вернёшь! Надеюсь, ты простила меня. Теперь и уходить нестрашно! Врачеватели говорят: недолго осталось, следующий удар случится через пару часов. Значит, так тому и быть!

Будь счастлива, моя дорогая! Следуй зову сердца, делай так, как хочешь! Ты ещё такая молодая, у тебя всё впереди! Забудь прошлое и живи будущим! Эмирхат сказал, ты выходишь замуж. Пусть тебе достанется хороший муж. Может быть, он даст тебе то, что мы, твои родные, так и не смогли тебе дать, то есть любовь и тепло.

Твоя бабушка Лизабет»

Рахмат дочитал.

– Я совсем не знала её, и мне горько оттого, что уже никогда не узнаю, – сказала Кательса, взглянув на него.

– Кательса, – он взял её руки в свои, – это, безусловно, печально, но ведь есть что-то другое, что тебя тревожит? Я чувствую это.

– Я боюсь, что сделаю тебя несчастным, – она наконец-то призналась.

– Но почему ты так думаешь?

– Я ехала сюда с этой мыслью. Наш союз не будет счастливым, потому что для меня он вынужденный. Я согласилась на него, чтоб остаться в живых. Это была твоя идея. Мне ничего другого не пришло в голову, я решила, что так будет лучше, но теперь понимаю, что нет. Знаешь, мне когда-то казалось, что я люблю Эмирхата. Но сейчас ясно: я пыталась заполнить пустоту в сердце, больше ничего; была совсем одна в чужом и непонятном мире, я верила в любовь, в сказочных принцев, королей. Тогда Эмирхат был для меня идеалом, вершиной всех совершенств, а теперь он такой же, как все, ничем не лучше и не хуже.

– Мы все прошли через это, – добавил он. – Но ты помнишь, что сказала Лизабет? Право на ошибку есть у всякого. Мы попробуем построить счастье, и, возможно, у нас получится.

– Да, попробуем, – повторила она и снова задумалась. – Ты ничего обо мне не знаешь. Это не останавливает, не пугает тебя?

– Для меня не имеет значение твоё прошлое. Я люблю тебя здесь и сейчас. Я никогда не был так счастлив! Ничто не изменит это.

– Хорошо. В таком случае ты готов совершить ради меня любое безумство? Всё, что попрошу? – в её глазах появился заметный блеск.

– Да, почти любое! – ответил Рахмат.

– Мне нужна твоя помощь. Дело касается моей матери, Рогдалины Крастенич.

Он не верил тому, что слышал! О Рогдалине ходили самые невероятные слухи, но никто не знал правды. Когда Рахмат получил Дворец в Эльтенте, Крастенечи попросили его исследовать подвал, в котором, по некоторым сведениям, стоит сундук, в каковом умерла Рогдалина. Но никакой Рогдалины в сундуке он, конечно, не нашёл. В подвале был сделан замечательный ремонт, всё так чисто и красиво. Если здесь кто-то и жил, то теперь не найдёшь следов. Единственной, кто мог что-либо знать об этом, была Кательса, но всё это время граф не мог у неё спросить, ему попросту было неудобно поднимать такую неприятную тему. Теперь же девушка сама заговорила про Рогдалину.

– Но Рогдалина умерла, как и твоя мама.

– Умерла для всех, кроме тебя и меня. Это Рогдалина встретила нас после бала. Помнишь?

– Да! А я подумал, на кого же она похожа?

– Я скрываю её от всех. Ещё Мажида знает, больше никто. Если Крастенечи найдут её, они убьют, глазом не моргнут.

– Почему ты назвала её своей матерью?

– Потому что это правда. Рогдалина рассказала, что после рождения меня подбросили на Землю в какой-то родильный дом. Меня вырастила Жанет Ахматова.

– И ты поверила ей? Вы делали тест на родство?

– Поверила. Когда я впервые её увидела, сразу поняла, это она, такая, какую можно встретить на старых фотографиях. А тест делать не буду: для меня Жанет Ахматова навсегда останется мамой. Никакие цифры это не изменят.

– Значит, тебя можно поздравить? У тебя оба родителя живы-здоровы.

– Не совсем. У меня не получается наладить с ними отношения: отец с самого начала держал меня на расстоянии, а называть Рогдалину мамой непросто и тяжело очень, совесть не позволяет. Наверное, это связано с тем, что я осуждаю их и не могу простить. Они сами разрушили своё будущее и моё тоже. Ты можешь сказать, что дети не вправе судить родителей, и будешь прав. Но в том и дело, что я не воспринимаю их в качестве родителей.

– Что я могу сделать для Рогдалины? – спросил Рахмат.

– Ей нужны жильё и документы на другое имя. Она устала прятаться.

– Давай поступим следующим образом: как только мы закончим миссию и утвердимся на троне, я займусь этим лично. Согласна?

– Да, согласна. Кстати, когда настанет тот самый день? Скоро? – Кательса встала из-за стола и подошла к нему, взяла за руку.

– Скоро, – ответил он и тоже поднялся. – Уже холодно, пойдём в дом.