О странствиях вечных и о трепетности

1.

...Когда первая, для надежности заполированная священным кириловским компотом из банки, уже плещется в желудке, а от второй нашу славную компанию отделяет не дурацкая инвектива про небольшой перерывчик, но исключительно "самодурство" нашего радушного хозяина, начинается самое долгожданное и интересное - байки от доброго Кирилыча.

— С тревогой я гляжу на ваше поколенье, братец, - ехидно сообщает мне Валера, временно переходя из режима трепетности в состояние бывалого флибустьера на покое. Эдакий Билли Бонс с золотой цепью на шее - пиратский шик, хищный прищур, солидность. "Мальчик, рому!", все дела...

2.

Трепетность - это такое специальное кириловское понятие, присущее только батьке и неявно осязаемое членами нашего "клуба кириловцев". Вообще она похожа на пресловутого суслика из фильма "ДМБ", которого ты можешь не видеть, но он точно где-то здесь.

— Наталья, ты красивая ненавязчивая мушка, - нежно говорит Кирилыч моей молчаливой сестрице. Вот это и есть трепетность наивысочайшей пробы, которая проявляется всегда и во всём.

3.

...Однажды Юрьич на свою и мою голову попросил меня дистанционно обучить его высокому искусству изготовления скриншотов при наличии отсутствия на ноуте волшебной кнопочки "Print Screen".

— Потому что, например, пришел к нам в группу "Ценители Зоопарка" какой-нибудь сраный мудак, написал то-то и то-то, а потом зассал и всё постирал на хрен! - популярно разъяснил мне Кирилыч. - А ты заснял то, что он там себе звиздит и говоришь ему, дескать, что ж ты вот такой мудак и такое нам тут, сука, понаписал? Он сразу же в отказ, конечно, а ты тогда картинку ему в рожу предъявляешь жыстоко... И возразить будет уже нечего, гы!

Валерий, железной рукой администрирующий "зоопарковую" группу ВК, беспощаден к разного рода оппортунистам, ренегатам и всяческим осквернителям светлой памяти Майка, но известно, что любому делу необходимо дать законный вид и толк, опираясь на грамотно выстроенную доказательную базу. Якобинский террор с массовыми расстрелами мудаков и последующей их реанимацией, столь часто практикуемый Кирилычем, всегда должен быть справедливо обоснован.

— Ясный хрен, что всё будет по справедливости, - строго говорит в таких случаях временно впавший в притворную нетрепетность батька. И выдержав драматическую паузу бестрепетно добавляет: - Но по моей...

Ясный хрен, что за-ради святой справедливости и законного вершения кириловского феодального правосудия наш урок скриншотоведенья был незамедлительно признан делом особой государственной важности. Мы с Кирилычем скачали себе по скриншотной программе и со страшными матюгами приступили к параллельному освоению. Увлекательный научный процесс, как это водится, затянулся глубоко заполночь.

— Сам разберусь. Буду пробовать, хотя я сперва подумал, что это значительно проще. А ты иди и ложись спать, - распорядился заботливый Крильман. - Иди и не звизди мне тут! Бай! Смотри, не сдохни там как собака...

Если бы вкладыши турецкой жвачки "Love is" из моих 90-х повествовали не о любви, а о трепетности, то картинка "Трепетность - это когда тебя пинками гонят спать" с мирно возлежащим Кирилычем и нольсемьдесятпятой бутылочкой "сладенькой" водочки марки "Пять озёр" точно стала бы бестселлером.

Подлые скрины мы с батькой все же героически одолели на следующий день. И когда Юрьич торжественно прислал мне собственноручно сделанный снимок экрана с нашими трёхэтажными матерно-учебными диалогами ВК я даже испытал некоторую педагогическую гордость. От батькиного же обещания при встрече "непристойно расцеловать с особым цинизмом" мне пришлось как-то деликатно уклоняться ввиду природной стеснительности.

Не могу припомнить, чтобы фиксация залётных мудаков посредством их коварного уловления скриншотами часто практиковалась Валерой впоследствии. При любых околозоопарковых разборках в ходу всегда был старый добрый бан, применяя который Кирилыч, по слухам, превзошел легендарного Торквемаду, умудрившись за некую провинность забанить самого себя, гитариста Александра Храбунова, дюжину оппонентов, ну и меня до кучи. Впрочем, в случае со мной всё же имел место некий тайный договорняк. Дипломатическая неприкосновенность на случай жыстокого бана имелась, кажется, только у Иры Кириловой и у бессменного пресс-секретаря Юрьича Кисы, да и то лишь потому что Киса - это же кошка и у нее вообще-то лапки...

4.

— Нашему поколению достался Золотой Век рок-н-ролла! - гордо говорит мне Кирилыч. - Мы взяли весь сок целиком и ничегошеньки вам, чукчам, не оставили. Завидуйте и ужасайтесь, смертные!

— Так уж прямо и весь, Юрьич? - уточняю я, в глубине души догадываясь о том, что мы сейчас поем и пляшем на обломках и костях того самого Золотого Века. Если, конечно, весь этот электросудорожный процесс можно назвать песней и пляской...

— Смотри. У нас был Цой. У нас был Майк. У нас было.., - Кирилыч загибает пальцы, считая Благородных Мертвецов и Великие События. - А у вас? Никого и ничего.

— У нас есть ты...

Валера небрежно отмахивается. Разница между Майком и собой представляется батьке вполне очевидной. Всё равно, что плотник супротив столяра, как верно заметил в свое время Антон Павлович. К тому же Кирилыч считает, что Майк Васильевич Науменко в изустных преданиях и письменных свидетельствах Валерия Юрьевича Кирилова - всего лишь блеклая тень Майка живого и в натуральную величину. Есть Амбер истинный и есть его Отражения, об этом доподлинно знает каждый любитель книг Роджера Желязны.

— Это как в том известном анекдоте, - смеется батька. - Про "Битлз", которых Рабинович кому-то в телефон по пьяни однажды напел. Уловил разницу?

— Вообще-то в твоих рассказах про "Зоопарк" Майк передан очень даже живо, - возражаю я. - Не скромничай. Образ, стиль, манера поведения, особенности речи... Полное ощущение присутствия.

— Запомни, - веско говорит Кирилыч. - Майк никогда не говорил именно так, как он говорит в моих рассказах.

— Чего?!!

— То есть, конечно, говорил. Но не совсем так. Или совсем не так.

— Джордж Харрисон... это самое... короче, точно то же самое говорил, - несколько растерявшись цитирую я. - Ты давай-ка не темни нам тут, господин барон.

— Потомок остзейских баронов, - поправляет Валерий. - Майк в моих рассказах говорит условно так, как это происходило бы в реальной жизни, в описанных мной жизненных ситуациях... Да, всё это передано, но! Это очень условно, а не дословно, врубаешься? Ты же понимаешь, что опираясь исключительно на память, достоверно передать подлинный диалог, имевший место быть тридцать с чем-то лет назад, практически невозможно?

— Однако, Юрьич, тебе это чертовски охренительно удаётся, даже если память слаба, - не соглашаюсь я. - Истинно говорю тебе - не скромничай! Я хорошо знаю, что такое реконструкция события, ты же, наверное, помнишь тот фрагмент моей незавершенной повести про нашу группу "Сны Наяву"?

— Да ты, брат, писатель! - подкалывает вредный Кирилыч. - Надо её всенепременно дописать, я люблю про пьянки рассказы!

— Так писательству про группы и пьянки я, кстати, заочно у тебя и обучился, ещё не будучи лично знаком. Это у нас с тобой общая писательская беда - много гениальных фрагментов в архивах пылится... Я не о том сейчас. Смотри, мне сравнительно легко было реконструировать всего лишь один памятный день из жизни нашей группы. Достоверность диалогов в моей недоповести... ну, скажем, процентов за семьдесят я точно ручаюсь. Но у тебя...

— А у меня была совершенно особая система, - говорит Валерий. - Память плюс мои специальные таблицы.

— Это какие еще таблицы?

— Особые майковские словечки, - начинает перечислять Кирилыч. - Специфические выражения и узнаваемые словесные обороты, присущие только Майку. То, что Майк мог бы сказать в определенной ситуации. То, что он совершенно точно говорил. Я не помню сейчас всех разделов в моей структуре, но там их была хренова куча, поверь...

— С ума сойти, - говорю я, немного отойдя от культурологического шока. - Это же титаническая работа, отец...

— Да, я - такой, - скромно соглашается Валерий.

— И... где же теперь те скрижали?

— Скрижали... хрен упомню, где лежали, да и лежат ли сейчас... Мне лень вспоминать, ты же знаешь, что я самый ленивый человек на свете, - говорит Кирилыч и небрежно кивает на початую ёмкость с янтарным коньяком. - Мы что-то заговорились, давай, брат, разливай...

И мы продолжаем разливать, как и было сказано тем самым Кирилычем, который никогда не говорил именно так.

Или говорил. Но не совсем так.

Или совсем не так...

5.

Я ведь до сих пор не окончил ту самую рок-повесть про пьянки, милый Кирилыч, но так ли это важно здесь и сейчас, если ты в марте переселился на Волковское, а я пишу всё это в Курске, где атмосферные осадки по странной прихоти черного августа 2024 на две трети состоят из рваного металла и тринитротолуола? Ты помнишь, как когда-то очень давно я придумал и рассказал фабулу трепетного пиратского романа "Странствие на бриге "Луиза", чем привел тебя в некоторое умиление, потому что это волшебное судно было названо в честь твоей всемирно известной голубой канистры для пива?

— Голубая Луиза!!! - ответил ты мне тогда. - Она же была синего цвета. С белой пробкой крупной ребристости! Химпосуда!

Знаешь, я пошел бы каперствовать на твоем метафизическом бриге, мой капитан, сказал я тебе. Ведь ты у нас круче Флинта и Моргана, а твоя каюта, Кирилыч, была бы полным подобием твоей чудесной комнаты на 9-й Советской... с прекрасным ковром, кинжалами, картинами, пластинками и прочими необыкновенными редкостями. Мы бы точно не заскучали с тобой, да и как тут заскучаешь, когда вокруг тебя, батька, всегда происходит столько интересного: то веселое застолье, то лихой абордаж, то исполнение разного рода хулиганских музык? Особо провинившихся ты время от времени ненадолго приковывал бы к веслам, как это делалось в старину на галерах. Тогда ты бы мог величественно восседать в своём кресле-каталке на корме судна и играть на барабанах что-нибудь веселое, дабы проштрафившиеся ритмично гребли.

— Эй вы, мясо акулы! - сказал бы ты им для бодрости духа.

Если ты не против, батька, то я буду суперкарго на твоем метафизическом пиратском бриге, сказал я тебе тогда. Ты же знаешь, что я до чёртиков ответственный человек и уж вряд ли пропущу появление на нашем горизонте паруса богатого "купца". Старпомом мы, пожалуй, возьмем парня, который умеет пить ром лучше меня и в нужный момент сможет подменить тебя, когда ты спишь, устав от трудов праведных. К тому же на меня будет возложена важная миссия по написанию хроник нашего похода, а это обстоятельство обязывает к умеренному употреблению горячительных напитков, не так ли?

...И пусть волны качают наш корабль, мой капитан, пусть за окошком иллюминатора слышатся крики чаек и матюги старшего помощника Шустерлица, который опять распекает юнгу за плохо отдраенную палубу и нарушения правил пожарной безопасности в крюйт-камере. Склянки уже пробили положенный час, курс зюйд-зюйд-вест, сэр. Киса Кирилова сидит на мачте за вахтенного и задумчиво умывает свою милую мордочку...

Только, знаешь, (это я говорю тебе прямо сейчас, из августа 2024), а давай мы лучше не будем никого приковывать к веслам за провинности? Даже чисто по приколу. Хотя бы потому, что мы все сейчас плывём на этом бриге "Голубая Луиза" - дураки, умные, добрые и не очень, живые и... вечно живые, Юрьич. И всем нам сейчас надо дружно работать вёслами.

Давай там...

10-12. VIII. 2024.

Курск