Скорлупа. Глава 6

                "Исчезли солнечные дни,
                И птицы улетели.
                И вот проводим мы одни
                Неделю за неделей.
                Вдвоём с тобой, вдвоём с тобой
                Остались ты да я,
                Любимая, любимая,
                Бесценная моя…" (сл.Р. Гамзатова, исп. В.Леонтьев)

                ***

     Поезд приближался к небольшой белорусской железнодорожной станции. Вдали виднелось несколько пятиэтажек, за ними были разбросаны частные  дома.

— А где это наше настроение, богиня моя? — потеребив за нос супругу, игриво спросил капитан Дыгунов. — Или ты не выспалась?
— Не выспалась, конечно! — про себя успела обрадоваться супружеской подсказке Лиля. Очень уж ей не хотелось сочинять что-либо или, что ещё хуже, говорить правду. Она была в шоке от той глуши, в которую привёз её муж. Её, коренную жительницу мегаполиса, привезли в попу мира. Именно так они с Ксюхой называли в юмористических диалогах и монологах подобные места. Но тогда очно она с ними не была знакома. Раньше девчонки хохотали, а сейчас Лилии Дыгуновой впервые в жизни захотелось зарыдать.

     Лиля почему-то неожиданно для себя вспомнила слонов. Когда тем приходит время покинуть этот мир, то они, наверняка, вынуждены подыскивать себе место для кончины наподобие этой дыры…

 — Любовь моя, не спи! Подхватывай поклажу. Стоянка в Пыреевке продлится всего две минуты. Хорошо, что хоть желающих сойти немного.

     Они вышли. Поезд тронулся и начал удаляться от пары.
     Пока супруги ждали служебную «буханку» с разговорчивым прапорщиком по фамилии Лосик за рулём, Лиля успела окинуть взором окрестности и посчитать все здания и сооружения в поле зрения.

— Радость моя, мы сейчас поедем в военный городок «Пыреевка». Я уверен, тебе там понравится. Наша четырёхэтажка стоит ближе всего к лесу. Подъезд — крайний. Да и с квартирой повезло: расположена на последнем, четвёртом этаже. Никто топать не будет над головой. Двухкомнатной нам пока хватит. А тем, кто основательно оседает и детей заводит, дают в центральных подъездах апартаменты. Там — четырёхкомнатные. Но я надеюсь, что мы в течение трёх-пяти лет вырвемся в Чучулинск.

— Что ты сказал, Герман? Мы проведём около пяти лет в этом забытом богом и цивилизацией месте? Но я хочу учиться, работать. Я с ума сойду, сидя на диване, дожидаясь тебя со службы! Почему ты сразу мне всю картину не обрисовал? Я думала, что  наш гарнизон будет в Чучулинске. Это городок, где есть учебные заведения, крупные предприятия… Там сто тысяч жителей, как минимум. А привёз ты меня в деревню, где коровы с курами по улице ходят!

— Ежевичка моя, машина подъезжает. Прекращай бессмысленные стенания. Нас сейчас отвезут туда, где мы будем жить. И там мы поговорим, как культурные люди, без привлечения ненужного к себе внимания. Будь умницей!

                ***

     Через минут пять они уже подъехали к кирпичному дому на четыре подъезда. Этажей тоже было четыре. Вокруг росли слегка одичавшие плодовые деревья. Неподалёку располагались ещё несколько подобных жилых домов, которые стояли параллельно друг другу. Придомовая территория была аккуратно огорожена и засажена поздними цветами. За домом сразу начинался хвойный лес, и тут же протекала узкая речушка, через которую был перекинут аккуратный мостик. Именно по этому мосту капитан Дыгунов на пару с другими военными утром будет шагать на службу. Дети военных, которые достигали школьного возраста, также шуровали на занятия, обычно пресекая речку Малышку через мост.

— А теперь послушай меня, принцесса! — резко заявил Герман, когда они с женой остались одни в их служебной, пропахшей пылью квартире. — Я тут долго ликбез тебе начитывать не стану: через сорок минут за мной заедет прапор, чтобы отвезти меня в Управление на аудиенцию к Федулову. Но вот что хочу сказать тебе прямо сейчас… Данная ракетная дивизия, в которую меня рекомендовали очень уважаемые люди, всегда отмечалась как лучшая в ракетных войсках стратегического назначения. Именно этой дивизии ещё в середине 70-х высшее командование доверило первой в СССР осваивать, принимать на вооружение и нести боевое дежурство… Основная нагрузка в решении задач по приёму на вооружение, а позднее и постановки на боевое дежурство тогда легла на плечи именно хх-й ракетной дивизии. Что ты можешь знать, далёкая от этого всего женщина, про шестиминутную готовность для пуска на подвижном грунтовом ракетном комплексе ракет средней дальности «Пионер»? Перед которым страны НАТО в те времена стояли со спущенными мокрыми штанами!.. А сейчас дивизии доверили участвовать в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС и нести дежурство в условиях сильного радиационного заражения местности, находясь в состоянии постоянной боевой готовности… Для меня честь — оказаться здесь! И для тебя, офицерской жены, это должно быть предметом гордости! Поэтому улыбку на лицо и вперёд радоваться жизни!

— Но ты должен был мне всё рассказать, как есть! И про Пыреевку, и про пять лет, которые мы здесь провести должны будем! Чем я буду здесь заниматься? Даже если поступить на заочную форму обучения в ближайший педагогический институт в Чучулинске, то для этого мне придётся терять время. В этом году я уже пролетаю. Я готова работать младшим медицинским персоналом, если возьмут… Поговори в части насчёт меня.

— Да ты не только не должна делать из меня виноватого, а благодарить обязана за то, что ты здесь, со мной! Ты сама должна была расспрашивать и задавать вопросы. Так что во всём виновата ты и твоя легкомысленность. Тема закрыта. Насчёт работы… Пахать санитаркой ты не будешь, нечего меня позорить и вонять под боком хлоркой. И да: в Харьков позвонишь, когда я приеду из Чучулинска.

— Но почему я не могу родным сама позвонить, Герман? Родители и бабушка волнуются вторые сутки. Я им сейчас позвоню. И Ксюхе наберу, пока тебя ждать буду.

— Послушай, жена моя. Я тебе рекомендую не перечить мужу. Только посмей позвонить, не дождавшись меня! Лучше не теряй время, а наводи порядок. Глядишь, и от скуки избавишься.

                ***

     Лиля не посмела ослушаться мужа и пока ждала того из Чучулинска, успела вымыть полы, вытереть везде пыль и привести окна в порядок.  Довольный новым назначением и ближайшим обещанным карьерным ростом Герман с Лилей вечером позвонили в Харьков. Девушка поговорила с родными и подружкой, после чего немного успокоилась.

— Лиля, любимая, сейчас мы отправимся в магазин за продуктами, но перед этим я хочу тебе кое-что сказать. Звонить домой ты будешь один раз в неделю, в воскресенье, при мне. С Ксенией общения не будет. Ей звонить ты не должна. Я муж, и мне виднее, с кем жена военного должна дружить. И не смей нарушать мои правила. И ещё: надеюсь, тебе не нужно объяснять, как должна вести себя супруга офицера. Ты обязана быть сдержанной, воспитанной, деликатной, со счастливым лицом и не ставить меня в дурацкое положение. На людях прошу умеренной покорности. Подруги тебе не нужны. Семейные неурядицы выносить запрещаю.

— Скажи, что ты пошутил, Гера! Я что — в тюрьме? Что мне ещё нельзя? А с кем мне общаться? Неужели я раз в неделю Ксюхе не могу позвонить! Я могу ей сказать, чтобы она сама звонила: она мелочиться не станет из-за оплаты международных звонков.
— Я всё сказал. Повторять не стану. Никакой Ксении. Разозлишь — домой будешь звонить раз в полгода, а не каждые выходные. Всё, одевайся и на выход.
— Герман, мне это снится?



Продолжение следует
http://proza.ru/2024/08/14/848