Я замерз

Говори, говори, не бойся.
Это всего лишь я.
Ты знала, что в нашем диалоге
буквы стали просто мишура?
Она блестит накинувшись на слоги,
укутывая и шелестя.

Она скрывает смыслы в праздник,
а в будни, через ветки разговора,
растворяет страхи казни.

Я в морозы вышел к елке,
Залезть под платье, как мужик до баб голодный.
Спросить про правду.
Скажи мне милая, зачем тебе наряд в потемки?

Она сияла как звезда ночная,
А от запаха, лесная кружилась голова.
Иголки то топырились, то обнимали,
Морозы для нее - вместо покрывала.
Мороз не положить на сцену,
Не назначить ему цену.
Он тянет холодом по полу до ног,
а начинается от туда где Бог.
Он хранит снега, которым умывает людям ложь с лица,
остужает воду для мальца,
держит градус крепкого словца.

После хорошего спектакля, после вроде диалога,
после праздника и двух часов,
я, подметая сцену, убираю мишуру.
И там, за ней, виднеется колючая лапа ели,
заноза в сцене, правду цедит,
что вы там все убрали про войну.
А я замерз,
сметая блесток горсть.