Лжец и отец лжи 06 Матушка зоя

МАТУШКА ЗОЯ

Начало https://valafila.livejournal.com/32399.html

Меня удивила и обескуражила резко отрицательная реакция моего супруга, когда я рассказала ему о том «богоугодном деле», которым «благословили» меня заниматься матушка Зоя и эконом монастыря. «Сами не смогли за столько лет справиться, так нашли безотказную и доверчивую, да еще новоначальную женщину!» Такую категоричность в отношении церковных служителей я видела от мужа впервые.  Я попросила его, что здесь не так. Но он не стал объяснять мне причину своего несогласия,  Он привычно закрылся правильными словами прп. Иоанна Лествичника: ««Если ты видишь новоначального, шествующего на небо, стащи его за ногу на землю». Он продолжал считать женщину «немощным сосудом» с ограниченным умом, не способным к познанию Истины, а мое новоначальное рвение еще более убеждало его в моей «неразумности». Я не стала спорить с «господином» нашей домашней церкви и пообещала ему, что только помогу монастырю в подготовке материалов и, возможно, в результате напишу статью. Я не могу оставаться в стороне от происходящего на глазах у всех святотатства,  тем более что ко мне обратились за помощью.
Суть дела такова:
… Когда-то  в конце восемнадцатого века в бывшем Дурновском переулке (он так назывался по фамилии домовладельца Е.А. Дурново) в центре Москвы в Хамовниках между Остоженкой и Пречистенкой находилась церковь Спаса Нерукотворного с Его чудодейственным образом, написанном прямо на стене дома крещенным мальчиком-турчонком. Со всех концов Москвы туда приходили православные служить молебны и получать бесконечно изливаемую благодать. Поистине божественным провидением был приведен в дом Дурново тот чудесный мальчик. Его, вернувшись из турецкого похода, привез с собой один из наших генералов и подарил Дурново, который отнесся к ребенку, как к родному сыну. Да и мальчик оказался на удивление смышленым, ласковым и добрым и радовал сердце приемного отца своими успехами в обучении. Но в 16 лет в нем заметили странную перемену. Слишком серьезным и молчаливым он стал. Он попросил крестить его. А после крещения попросил купить ему краски, палитру, кисти и закрыть его в комнате на один месяц и не заходить туда никому. В конце концов приемный отец согласился на настойчивые просьбы сына и на месяц оставил его в помещении одного. Только вечерами мальчику ставили на порог еду, а утром забрали пустую посуду.
По прошествии месяца в одно утро еда осталась нетронутой. Когда вошли в комнату, то увидели мальчика, лежащего с закрытыми глазами, со сложенными на груди руками. На его устах была тихая улыбка. Он был мертв. Краски и кисти были аккуратно сложены, а стена завешена простынею. Когда простыню сдернули, то на стене глазам предстала икона Спаса Нерукотворного чудесного письма около двух с половиной метров высотой и два метра шириной. Два Ангела поддерживали Святой убрус. ..В той комнате Дурново сделал иконостас и позже домашнюю церковь.
Такова история или предание появления чудотворного образа Спаса Нерукотворного, который почитался всей Москвой. 
В начале 19 века та церковь сгорела, но стена с Образом уцелела, только изображение было повреждено. Его реставрировали. И в помещении храма приходское духовенство продолжало совершать всенощные и молебны пред Образом. Позже, с новым хозяином, в этом доме была устроена еще и богадельня на 40 престарелых вдов и девиц и пристроен придел Иверской Божией Матери с двухъярусным иконостасом.
Однако после октябрьской революции призреваемые в богадельне были выселены за город, а здание передали трамвайному депо под общежитие. Все помещения было полностью перестроены, образ замазан краской и заложен кирпичами.
По благословению своего духовника Димитрия Дудко и одной монахини из пустыни матушка Зоя, будучи еще просто Зоей, пыталась найти святой чудотворный образ. Она мне рассказывала много чудесных историй во время поиска Образа. О встрече с вдруг возникшей на пути необычной старой женщиной, видом из прошлого века, указавшей ей направление поиска, о неожиданной помощи трамвайщика в поиске той стены...
Я слушала эту чудесную и одновременно трагическую историю Образа Спаса Нерукотворного, как историю самой страдающей Христовой церкви. Мое сердце печалилось и возмущалось. А матушка Зоя продолжала добавлять все более усиливающих воздействие деталей, про кощунственное отношение к святыне, про попирание Образа.
Матушка Зоя не рассказала мне, почему она не закончила свои поиски и возвращение святыни людям и не выполнила поручение своего духовника. А мне тогда не пришло в голову спросить ее об этом. Я уже готова была «в огонь и воду» ради спасения такого Чуда. Я восприняла это поручение монахини, как Божие указание.
Эконом монастыря тоже не скупился на краски в описании христианского подвига матушки Зои. Но по старости и немощи она уже не в силах вести далее это «богоугодное дело».
...Эконом подвез меня на своем «Мерсе» к заветному переулку. Остановился поодаль заветного дома. И указал на него. «А вы разве не пойдете со мной?» - удивилась я. Он с явной неохотой вышел из-за руля. И мы направились к старинному трехэтажному зданию, огороженному на полметра высотой массивной кованной цепью по кругу.
Мы переступили через цепь, подошли к резной высокой двери и позвонили. Долго никто не выходил. Мы звонили еще и еще. Наконец, дверь медленно и тихо открыл высокий плотный мужчина средних лет. Узнав причину нашего прихода, а также, что я — журналист, он печально вздохнул и пригласил нас наверх в свой кабинет. Это был заместитель директора какой-то бизнес-структуры, занимавшей весь дом.
Внутри все помещения были отремонтированы в современном стиле, но с сохранением архитектурных особенностей восемнадцатого века, - дизайнеры удачно обошли и вписали ниши, лепнину, барельефы в сегодняшний день.
Замдиректора по нашей просьбе стал показывать нам комнаты, залы и подсобные помещения этого особняка. Монастырский эконом шел в четком направлении, словно он уже знал, где надо искать чудотворный Образ. Мне даже показалось, что он уже бывал здесь и не один раз.
Мы подошли к ...мужскому туалету. Эконом сказал, что стена с написанным Образом должна  находиться здесь. Замдиректора пожал плечами: туалет сделан не так давно, все возможно. Но в любом случае все стены зашпаклеваны и закрашены, и изображения на них не было. А отдирать штукатурку никто не позволит, так как дом охраняется законом, как объект культурного наследия первой трети девятнадцатого века и представляет собой ансамбль городской усадьбы.
Замдиректора напомнил нам о своей занятости и попросил больше не беспокоить его.
Эконом монастыря подвез меня к метро, а по дороге сказал мне, что теперь, зная трагическую историю святого Образа и видя, что святыня до сих пор находится в сокрытом состоянии, да еще предположительно в непотребном месте у неверующих, я должна, нет, я просто обязана не только написать об этом, но и поднять общественность на ее защиту и спасение.
Конечно, я написала статью, как призыв, даже как воззвание к православным и всем неравнодушным к достоянию страны гражданам. Я сделала это так, как сама понимала свою христианскую ответственность. Распечатала в нескольких экземплярах: матушке Зое, эконому, а с третьим отправилась поговорить «по-хорошему» к тому заместителю директора, может, повезет и с самим директором поговорить. Я еще надеялась объяснить этим нуворишам-бизнесменам, что есть в мире более высокие ценности и что «Бог долготерпит», но не бесконечно, и им придется держать ответ за поругание Его Образа.
Разговор с замдиректора у меня на этот раз был недолгим. Он вышел на мой звонок, также нехотя впустил меня. Мы даже не поднялись в его кабинет на второй этаж. Здесь же в небольшом коридоре за маленьким столиком, прочитав мой опус, он объяснил мне, что «эти христиане из монастыря» уже не первый год пытаются отбить себе старинный особняк в самом центре Москвы, прикрываясь сказками о чуде и тем, что здесь когда-то была домовая церковь. Мужчина уже не был таким спокойно-равнодушным, как в прошлый раз. Его сначала развеселила, а потом рассердила моя статья. Он указал мне на мою трость-костыль: «Авария? - Я кивнула.- Вы же не хотите еще одной аварии?!» Выражение его лица не обещало мне ничего хорошего. Я ушла в молчании.
Я тут же позвонила эконому и поехала в монастырь. Он ждал меня, на столе были разложены бумаги.
-Вам не надо было ехать к ним еще раз, - строго указал он мне. - Ваша работа заключается в другом. Опубликовать в максимальном количестве изданий статью, а потом …Вот бумаги во все нужные инстанции, куда вам надо пойти — Госкомнадзор, Минкульруры, вплоть до суда...
-«Моя работа», вы сказали? - удивилась я. - Я не знала, что это моя работа. Я ведь всего лишь журналист!
-Ну так проведите ваше журналистское расследование! - настаивал на своем эконом.
В этот момент в кабинет эконома вошла матушка Зоя. Она была совсем не добродушная, как обычно. Она была на меня за что-то сердита.
- Что это такое? - бросила она на стол распечатку моей статьи. - И это все, что ты можешь сделать для Господа?!
- А что еще вы хотели, матушка? - еще более удивилась я.
Вообще-то я даже остолбенела от такого поворота «богоугодного дела». Как?! Они хотели моими руками, - всего лишь одной женщины, инвалида, наивной в вере и новоначальной, - прибрать к рукам старинный особняк в центре Москвы?! Пусть даже и правда, что там был или есть Образ Спаса...
Но вы же сами почему ничего не делаете? Почему не организуете те, крестные ходы, которыми вы пытались припугнуть замдиректора, те молебны и круглосуточные стояния верующих  со всей Москвы с иконами и хоругвями у них под окнами..., - я пыталась оправдаться и даже возмутиться. - Или у вас не все так однозначно?
Значит, я в тебе ошиблась, - спокойно ответила мне монахиня.
...Мой муж только пожал плечами, выслушав мой слишком эмоциональный рассказ о неудачном спасении чудотворного Образа Спаса Нерукотворного и снова повторил свое излюбленное утверждение: «Я же говорил, что жена это немощный сосуд.»
Недавно мне попалась книга Владимира Зоберна "Светозарные гости. Рассказы священников", где почти слово в слово был написан рассказ об Образе Спаса Нерукотворного, который мне поведала ...матушка Зоя.
А еще раз я посетила тот старинный особняк в самом центре Москвы на Остоженке, вернее, я постояла около него, когда водила свою подругу по столичным достопримечательностям. Мы оказались там, прогуливаясь рядом после посещения главного храма страны — Христа Спасителя.  Конечно, я вспомнила историю крещеного турчонка Дурново и написанный им образ "Спаса Нерукотворного".



VALA FILA