Королева поневоле

  18+      


         Глава I
      Подарок на Рождество

   Все готовились к Рождеству.
   Принцесса Людовика Вильгельмина, дочь баварского короля Максимилиана I, стояла у окна мюнхенского дворца, обеими руками держась за огромный живот.
   У неё уже было двое детей, сын и дочь, и сейчас супруги ждали появления на свет третьего ребёнка.
   Неожиданно сильная боль пронзила всё тело, и двадцати восьмилетняя Людовика охнула, поняв - началось.
   К ней сразу подбежала стоявшая чуть в стороне юная фрейлина:
   - Вам плохо?
   - Нет, милая, - принцесса сумела улыбнуться, хотя лоб покрывали бисеринки пота. - Просто пора. Этому дитя не терпится прийти к нам.
   - Тогда идёмте скорее в ваши покои! - заволновалась девушка, аккуратно взяв её под руку. - Ах, если ребёночек родится сегодня, он будет благословлён самим Богом, ведь завтра самый великий праздник - Рождество!
   Людовика тихо рассмеялась, опираясь на фрейлину и понимая её наивную восторженность, ибо когда-то сама была такой.
   Но это время казалось невыносимо далёким.
   В двадцать из династических соображений её отдали замуж за герцога Баварского Максимилиана Иосифа, единственного наследника Пия Августа и Амалии Луизы Аренбергской, нелюдимого и считающего, жена необходима лишь для продолжения рода.
   Людовика была разочарована и обижена.
   Мало того, что новоиспечённый супруг был ниже рангом, так ещё не уделял внимания.
   Принцесса часто плакала в подушку одинокими ночами в имении Максимилиана Поссенхофен, а по сути в деревушке, лишённая привычной светской жизни и выезжавшая вместе с супругом только на официальные приёмы и семейные торжества.
   Людовика возненавидела свой брак.
   Отдушиной стали дети, воспитанием которых занималась она сама.
   И вот теперь их должно было стать трое.
   Однако Людовика не боялась этого, наоборот, ждала с радостью и волнением, несмотря на прохладные отношения с мужем.
   В своих покоях спустя некоторое время она родила абсолютно здоровую дочь, названную Амалией Евгенией Елизаветой.
   И всех поразило, у девочки имелся маленький зубик, что было невероятной редкостью.
   - Ах, она похожа на императора Наполеона Бонапарта! - всплеснула руками сентиментальная София, та самая приближённая, которая помогла принцессе добраться до её комнаты. - Он тоже родился с зубом! И это хороший знак!
   Уставшая от перенапряжения Людовика засмеялась:
   - Тебя послушать, так всё счастливый знак!
   Щёки девушки зарделись от смущения.
   - Я буду рада, если так и случится, моя дорогая, -  Людовика похлопала её по руке. - И всем своим детям желаю лишь самого лучшего.
   И действительно, для отпрысков - а их у четы родилось аж восемь - она стала матерью, подругой, наставницей, человеком, готовым поддержать в любую минуту, даст совет и вызовет улыбку добрым словом, если вдруг настигнет беда.
   Людовика перевела взор на смирно лежавшую у неё на груди новорождённую:
   - Сиси. Я буду звать тебя так.
   Двери открылись, и вошёл Максимилиан, симпатичный молодой человек с зачёсанными назад тёмными волосами, усатый и с приятным телосложением.
   София, служанки и повитуха присели в реверансе.
   Коротко кивнув им, Максимилиан без особых чувств поцеловал супругу в лоб и глянул на засыпающую Сиси:
   - После ухода моего отца в этом году Бог даровал нам дитя.
   Впрочем, казалось, он вообще никогда и никого не любил.
   Разве что деда, Вильгельма Баварского, занимавшегося его воспитанием, ибо родители не особо интересовались единственным наследником.
   Тем более в силу своего характера Пий Август часто затевал драки даже на улицах, за что сидел в тюрьме не один раз.
   Да и с матерью, ушедшей в мир иной пятнадцать лет назад, Максимилиан не имел тёплых отношений.
   Всё это повлияло на его характер и развило замкнутость.
   Людовика сдержала вздох.
   - Ваша Светлость, а вы заметили зубик у малышки? - умилялась София. - Боже она такая милая! Теперь я ещё сильнее захотела своих детей!
   - Думаю, через годик-другой ваша мечта осуществится, - Максимилиан с улыбкой погладил дочь по голове, пересёкся взором с женой и, выпрямившись, вздохнул. - Вам всего-то семнадцать. Сперва найдите достойную пару... как я.
   "Конечно, - с презрением едва ли не вслух сказала Людовика. - Мой отец - упокой Господь душу - был королём Баварии, а ваш имел звание генерал-майора его армии и, к тому же, прослыл неисправимым драчуном".
   За девять лет брака она многому научилась, потому лишь устало сказала:
   - С вашего позволения я б хотела отдохнуть. Роды не такое лёгкое занятие, как кому-то может показаться. К сожалению, дети ещё не научились сами выскакивать из нашей утробы.
   - Да, да, понимаю, - кивнув, заторопился герцог. - Ещё раз спасибо за эту красавицу.
   Людовика вежливо улыбнулась.
   Оставшись, наконец, в одиночестве, она прикрыла глаза рукой.
   Вспомнился дом, родители, сёстры, одна из которых ушла в мир иной десятилетней.
   А умершего совсем маленьким брата принцесса знала лишь по скупым рассказам матери.
   Набежали слёзы, однако Людовика быстро вытерла их:
   - Нет. Я не буду плакать. Я должна быть сильной ради детей.
   Она посмотрела на мирно спящую в колыбели Амалию.
   Безграничная и абсолютно безусловная любовь к этому крошечному существу затопила сердце молодой женщины.
   "Вот ради чего стоит жить", - мелькнула мысль.
   Утомлённая родами принцесса постепенно засыпала и вскоре тоже спала.
   А тем временем дверь тихонечко отворилась, и заглянула решившая проведать госпожу София:
   - Просто ангелочки. Храни вас Бог.
   И дверь так же бесшумно закрылась.

   Шестилетний Людвиг Вильгельм и его трёхлетняя сестра Елена Каролина Тереза шумно вбежали в зал, где сидели Людовика с новорождённой на руках и читающая вслух сонеты Шекспира София.
   За ними бежала дородная нянька чуть старше тридцати:
   - Ах, госпожа, простите! Они становятся такими непоседливыми! За ними иногда просто не угнаться!
   - Ничего страшного, Анна, - снисходительно кивнула Людовика. - Вы нам не помешали.
   - Матушка! - воскликнул Людвиг. - Елена сказала Сиси нас обязательно съест, раз у неё уже есть зуб.
   Женщины и София засмеялись.
   - Дети, ну посмотрите на неё, - сказала принцесса. - Разве может эта кроха кого-то съесть, тем более вас, таких родных и милых?
   Наследник отрицательно мотнул головой.
   - Идите сюда, - позвала Людовика. Те приблизились. - Она уже любит вас всей душой, поверьте. И вы любите и защищайте от бед.
   Мальчик легонько поцеловал Сиси в лоб.
   - Молодец, - Людовике было приятно видеть заботу своих детей друг о друге. - Вашей сестрёнке всего неделя. Она очень беззащитна и слаба.
   Сиси что-то пролепетала.
   - Наверное, она согласилась, - сказал Людвиг и обернулся к Софии. - Когда я вырасту, то обязательно женюсь на вас и вы родите не менее чудесную дочь.
   Щёки девушки вспыхнули.
   София спрятала лицо за раскрытой книгой:
   - Вы очень любезны, Ваша Светлость.
   Людвиг довольно улыбнулся.
   Мать забавляла сложившаяся ситуация.
   Принцесса понимала, в детстве многие "влюбляются" в кормилиц, гувернёров, фрейлин и не стала ругать наследника за некую фривольность.
   Снаружи послышались мужские голоса.
   С Сиси на руках Людовика приблизилась к окну.
   Внизу во дворе Максимилиан о чём-то беседовал с конюшим, держа под уздцы породистого скакуна.
   - Скоро мой супруг-домосед собирается в путешествие на Восток, - в голосе принцессы сквозила горечь. - Необычно для того, кто почти всё время проводит вдали от людей и цивилизации.
   - Вы отправитесь с ним? - спросила София.
   - О нет! - воскликнула Людовика. - Я не оставлю детей, которые явно малы для тряски в карете неизвестно где и в какую погоду.
   Временами муж поражал её своей чудаковатостью, как она называла: то он сочинял новеллы под псевдонимом Фантазус, то у себя в комнате чуть ли не часами бренчал на цитре.
   - Сиси уже засыпает, - сказала принцесса после непродолжительного молчания. - София, идём. Поможешь мне.
   Она двинулась к выходу.
   - Слушаюсь, госпожа, - быстро сделав реверанс, та поспешила за ней.
   Книга осталась на кресле.
   Задумчивый Людвиг приблизился к ней и полистал:
   - Анна, разве наш отец совсем не любит матушку?
   - С чего вы это взяли, Ваша Светлость? - с невозмутимым видом откликнулась молодая женщина.
   - Заметно... - вздохнул наследник.
   Он рос, больше осознавал и делал выводы.
   Анна подошла к нему и приобняла за плечи:
   - Любит, только по-своему. Вы поймёте со временем.
   - Сейчас хочу... - буркнул Людвиг и зашагал к двери.
   Вздохнув, Анна смотрела ему вслед.
 
   А спустя год дочь Максимилиана I вновь забеременела.
   Противоречивые чувства носились в душе.
   Людовика знала, лишать жизни нерождённое дитя страшный грех, но боялась, ибо родила относительно недавно и ещё не до конца восстановилась.
   Она решила исповедаться и заодно спросить совета священника потому, предупредив Максимилиана и взяв с собой Софию, отправилась в церковь святых Филиппа и Якоба.
   Было холодно, и дул порывистый ветер.
   Принцесса зябко куталась в меха, смотря в окно кареты на родной город, по которому не могла не скучать.
   У неё слегка кружилась голова, а от подпрыгивания на выступивших из мостовой камнях к горлу лезла тошнота, пусть Людовика и старалась выглядеть достойно.
   Юная спутница с сочувствием коснулась её руки:
   - Вам совсем дурно? Может, остановимся и выйдем на свежий воздух?
   Людовика заставила себя улыбнуться:
   - Вон уже церковь видна.
   От основанного ещё в середине девятого века здания, на вид такого простого и хрупкого, веяло спокойствием.
   Людовика задержалась на крыльце:
   - Боже, дай мне сил...
   Внутри приятно пахло ладаном.
   На скамейках сидело несколько человек, мысленно молясь.
   К Людовике и Софии вышел священник чуть старше сорока и приветливо улыбнулся.
   Тёмные волосы слегка обелила седина, в уголках светлых глаз затаились маленькие морщинки.
   - Добрый день, святой отец, - Людовика прикоснулась губами к его руке.
   То же самое сделала и спутница.
   - Ваше Высочество, госпожа Беннигсен, рад вас видеть, - священник чуть склонил голову.
   - Могу ли я исповедаться? - спросила Людовика.
   - Двери этой церкви и моя душа всегда открыты для страждущих, - мужчина рукой указал на конфессионал.
   - Подожду вас здесь, госпожа, - София присела на свободную скамью и устремила взор на пламя свечи.
   В памяти всплыл смутные отрывки прошлого.
   Давно, двенадцать лет назад, вместе с семьёй она переехала из, казалось, вечно сырого Петербурга в Мюнхен.
   В юности её мать была фрейлиной самой Елизаветы Алексеевны, урождённой принцессы Луизы Марии Августы, младшей сестры королевы Каролины.
   Девушка уже практически и не помнила жизнь в России, выучив немецкий, хотя лёгкий, едва уловимый акцент всё-таки остался.
   Но всегда в храмах на неё находила ностальгия по родине, по весёлому звону колоколов, зовущих на воскресную службу, по кусающему лицо зимнему морозу и величественной красоте Петергофа, куда её изредка брала с собой мать.
   - То время уже не вернуть... - со вздохом произнесла София по-русски.
   Мимо проходил молодой незнакомец в богатой одежде. Услышав чужую речь, он замер и слегка поклонился:
   - Вы иностранка? Простите, наверное, вы всё равно не понимаете меня.
   Он слегка улыбнулся.
   София смутилась:
   - Ну... как сказать. Я родилась в России, однако имею немецкие корни.
   - Что ж, тогда разрешите представиться, - молодой человек галантно поцеловал ей руку. - Иоганн Альвенслебен.
   - София Августа Беннигсен, - блондинке казалось, в её животе порхают бабочки, именно те, о которых она читала в любовных романах.
   "Неужели это... он? - у Софии перехватило дыхание. - О... Такой красивый, сильный, мужественный..."
   Однако, благородно воспитанная, она не могла показать своей заинтересованности.
   А сердце так и выпрыгивало из груди.
   Людовика тем временем в конфессионале общалась с сидевшим за деревянной решёткой священником, который слушал молча и внимательно, хотя принцессе и исповедоваться было не в чем, пусть сама Людовика считала иначе.
   - Все мы творения Божии... и люди, и звери... даже камень под нашими ногами, - заговорил, наконец, мужчина. - Его любовь безгранична к каждому... в отличие от нашей. Подобно любым детям, мы не слушаемся родителей, совершаем ошибки. И это, поверьте мне, нормально. Да и вообще, если подумать, что такое страх? Мы можем бояться разного: паука на стене, огня, перебежавшей дорогу чёрной кошки. В первом случае глупо кричать при виде того, кто меньше нас в тысячи раз и, по сути, намного беззащитнее. Страх перед огнём может спасти жизнь, ведь здравомыслящий человек не полезет просто так в пламя. А чёрная кошка лишь суеверие. Но и она может быть полезной, ибо, свернув на другую улицу, вы сохраните кошелёк от поджидающих зевак грабителей или встретите свою судьбу...
   Людовика со вздохом потеребила рукав тёплого платья из тонкой шерсти.
   - ...Мы никогда не сможем избавиться от всех страхов, - продолжал священник. - К сожалению или к счастью, люди намного сложнее животных. И я не в праве вас чему-либо учить, только советовать. Дитя - продолжение и ваше. Даже при отсутствии чувств к мужу сердце матери не озлобляется на детей, наоборот, крепнет, ища в них поддержку.
   - Я очень их люблю... - прошептала Людовика, закрыв глаза.