Звонилочка

ЗВОНИЛОЧКА
А я не могла достучаться по батарее до своей Корешковой, потому что она жила на другой стороне от лифта, а у них — свой водопроводный стояк. Зато Ткачёва жила в доме напротив и ровно в три, пять и семь она подходила к окну, отодвигала штору и видела нас, делающих ей знаки из-за своих занавесок на седьмом и третьем этажах. Знаки означали: я одна, заходите. Или: выходи гулять. Или: я не выйду, я делаю уроки. Так мы и болтали. А если что показать нужно было по ходу беседы — показывали: банку с мёдом, книжку, игрушку или кошку. От разговора зависело. Вот как мы мучились без телефонной связи! А у многих ребят уже в квартирах раздавались весёлые трели. Счастливцы могли сколько хочешь болтать друг с другом и даже домашку вместе делать.
А у нас — таксофон под окном. И очередь из трёх-четырёх человек всегда нетерпеливо топталась у двери будки. Такса — значит не бесплатно, значит — плати. Да ещё попробуй дозвонись: десять раз не туда попадёшь или двушку сожрёт — вот и весь разговор. Двушек не напасешься.
Дашка и говорит:
— Всё. Надоело. Я знаю, что делать. Пошли, будешь помогать. Таксофон — этот зверь прожорливый — должен быть усмирён!
Она выудила из маминого пальто в коридоре монетку в две копейки и устремилась на кухню, где у нас в ящике лежали всякие нужные для хозяйства инструменты.
— Сделаем звонилочку.
Она взяла наковаленку, здоровенный гвоздь и молоток. Положила двушку на наковальню и… Гвоздь она утвердила над цифрочкой 2, как раз над её головкой. И ка-ак трахнет! Но монетка насквозь не пробилась, а только промялась под гвоздём. Тогда Дашка перевернула её и стала пытаться гвоздь над этим медным пупырышком установить. Но никак не получалось, гвоздь соскальзывал с пупырки. Пришлось монетку выравнивать. Дашка обстучала молоточком как следует, пупырик смялся, и когда она бахнула снова, звонилочка была готова.
— Тащи нитки потолще.
Я тут же в коробке с пуговицами нашла деревянную катушку с цифрой 10 на бумажной наклеечке. Отмотала на глаз, сколько показала Дашка, и  откусила нитку. У ниточных катушек, надо вам сказать, был совершенно незабываемый запах, нравился мне он очень. Не надышаться.
– Ну ты где там?
– Бегу!
Дашка, помуслякав нитку и скрутив её как следует, просунула в дырочку, протянула и завязала концы на узелок. Тут на часах стрелка подошла к трём, и я посмотрела через оконное стекло, нет ли Ткачёвой на посту. Есть. Я ей показала жестами, чтобы она выходила через пять минут, и отогнула большой палец, мол, здоровска будет, интересно!
Дашка и я стоим в будке. Сеструха вытянула из варежки звонилочку, расправила нитку и опустила в щёлку для монет.
— Ну? Кому звоним? Давай бабушке?
— Давай!
Она набрала номер. На том конце у бабушки затентиликал телефон. Вот она встала из кресла. Положила вязанье, сняла очки… Три гудка уже.
— Ну? Ну! Ба, бери уже трубку!
— Алё!
Звонилочка упала в брюхо таксофона, ниточка улезла за ней, и у Дашки в руке остался лишь её коротенький хвостик. Она прошептала:
—  Чуть не упустила! Подлиннее нужно было нитку отматывать, балда,
          — Так ты ж сама её укоротила! – возмутилась я.
— Не ври!
— Что–что? Эй! А ну прекратите хулиганить! — строго сказала бабушка.
— Ба, да это я. Это я не тебе. – запела Дашка сладким голосом. – Тут мальчишки лезут, мешают. Вот Катя с тобой хочет поговорить. На. — Она сунула мне трубку.
А я и не знаю, что сказать. У Дашки глаза злые, она показывает мне на пальцах, мол, мы гуляем, читаем и будем кино смотреть по телику.
— Привет, бабушка! Мама и папа на работе. Мы? Хорошо, гуляем. Мы тут с Дашкой изобрели одну полезную вещь, инженерную очень, и теперь её испытываем.
— Ой какие молодцы, умницы! Я деду скажу, вот он-то обрадуется. А что вы придумали, ну-ка?
— А… эту… звонилочку. Да это Даша сделала. Что такое звонилочка? Это такая…
         Дашка убийственно–холодно посмотрела мне в глаза и мягко нажала на рычаг, куда трубку вешают. Одновременно она медленно вытянула из аппарата упирающуюся монетку, смотала молча и убрала в карман.
— Ты что? Я ж ещё не попрощалась с бабушкой! – возмутилась я
—   Ты ща с жизнью попрощаешься! Стукачка. Больше не подходи ко мне!
Она вышла, дверь хлопнула. Она ушла, а я осталась. Мне так было плохо и обидно, что я даже плакать не могла. Что я такого сказала?
К телефонной будке подбежала радостная Ткачёва.
— Привет! Ну? Что делать будем?
— Играть в войнушку. Я чур Штирлиц, ты – радистка Кэт. Идет?
— Ага, – кивнула Галька и подпрыгнула от предвкушения счастья. Это у неё такая клёвая привычка, подпрыгивать от счастья, как Пятачок.
– Только сделаем сперва с тобой одну секретную вещь. Звонилку. Её разведчики придумали во время войны. Нам нужны двушка, нитка, гвоздь и молоток. Пошли.
— Ух ты! К тебе?
— К тебе. Ко мне нельзя. Дашка ничего не должна знать. Потому что она…
— Трепло?
— Нет. Она предатель.
— Гальк, а не знаешь, что такое «стукачка»?
— Отбивалка для мяса.
— Да ну?
— Ну да.